Расплата

Следующие пару недель, прошедшие с момента отъезда Рауля из Парижа, Кристина могла бы охарактеризовать всего несколькими словами, а именно, ужасно, мучительно, невообразимо скучно и тяжело. Почти всю свою сознательную жизнь девушка жила по тщательно составленному расписанию требовательной, не терпящей возражений и оправданий, мадам Жири, а также под неусыпным контролем Ангела Музыки, которого, видит Бог, она так боялась разочаровать… Неудивительно, что в одночасье лишившись всего, Кристина почувствовала себя потерянной, несчастной и несправедливо забытой. Чтение, шитье, рисование и вышивание– столь любимые занятия ее сверстниц, совершенно не прельщали бывшую певицу. Все, за что бы она не бралась, быстро ей надоедало и даже раздражало. В очередной раз уколов палец, Кристина в сердцах отшвырнула от себя чулок, которым, еще вчера, ей настоятельно рекомендовала заняться мадам Валериус. Женщина, в прошлом покровительствующая старшему Дае, к счастью, не забыла об его дочери. Прочитав о случившемся в газете, она тут же написала пространное письмо, которое вдоволь изобиловало сетованиями на несчастную судьбу девушки, плач об ее поруганной чести, а также стенаниями о недостойном поведении окружающих Кристины, которые могли бы лучше за ней приглядывать. Если вкратце, то письмо уважаемой мадам выглядело следующим образом: «Бедная девочка, все, что произошло с тобой просто ужасно! В силу юного возраста ты еще не можешь в полной мере осознать всей серьезности своего положения. Подумать только, быть похищенной мужчиной на глазах у всего света! Если бы я не знала тебя с детства, то не преминула бы сказать: «Какой позор!» Перед смертью твой отец взял с меня клятву, что я не забуду о тебе и буду заботиться, а также наставлять, как делала бы это для своей собственной дочери. Считаю, что пришло время исполнить свое обещание, а посему требую, чтобы ты немедленно покинула Оперу, этот рассадник разврата и подлости! Кристина, деточка, пока еще есть шанс спасти твою честь и не дать злопыхателям окончательно погубить тебя в глазах общества, ты должна немедленно переехать ко мне!» В любое другое время девушка не преминула бы оскорбиться словами мадам Валериус и тут же ответить ей категорическим отказом, если бы не обещание, данное Раулю перед самым его отъездом. Если она его любит, то должна немедленно уволиться и покинуть Оперу. Ради него и ради нее, ради их совместного счастливого будущего… Рауль, полностью раздавленный горем, столь неожиданно свалившимся на него, просто не мог представить, что означает для Кристины увольнение с последующим уходом из Оперы. Девушка не просто теряла любимую работу, друзей, она лишалась всякого заработка, а также крыши над головой. Еще месяц назад она не представляла себе, что ее жизнь так кардинально изменится, поэтому, несмотря на существенно выросший гонорар, почти ничего не откладывала на, так называемый, «черный день». Почти все заработанные деньги Кристина тратила на наряды и украшения, которые, хотя совсем ее не прельщали, так нравились Раулю. На что только она не была готова пойти, чтобы увидеть его восторженный взгляд, скользящий по ее очаровательной фигурке, услышать комплимент из его уст… Разговор с директорами оставил на душе девушки неприятный осадок. Нет, месье Моншармен и Ришар не сказали ничего такого, что могло бы задеть или оскорбить певицы. Вовсе нет. Скорее даже наоборот… Едва выслушав просьбу Кристины, они, как показалось девушке, облегченно вздохнули и не задавая лишних вопросов, быстро подписали все необходимые документы и, выдав ей причитавшийся гонорар за «Торжествующего Донжуана», недвусмысленно показали на дверь. Ни слова извинения, ни слова сожаления, что им так неожиданно пришлось расстаться со своей примой! Как будто… Как будто они были рады избавиться от нее! И это после всего того, с ней случилось! Между прочим, в ИХ Опере, на ИХ сцене, во время ИХ представления. Могли бы сделать вид, что им действительно жаль так неожиданно расстаться с ней или хотя бы попытаться узнать у нее подробности той злополучной ночи… Нет, конечно, она бы не сказала им всей правды, ведь о том, что действительно произошло тогда, она поклялась не говорить ни одной живой душе, за исключением разве что Рауля, но все же… В конце концов, разве она не подвергала себя смертельной опасности?! Или… неужели они винят во всем ее?! Внезапная догадка заставила все внутри девушки похолодеть. Закрыв дверь, она, не в силах справиться с одолевшими ее чувствами, схватилась за стену. Кровь отлила от лица певицы. Неужели кто-то может считать так же, как мадам Валериус? Неужели ее честь действительно навсегда погублена? О, нет! Это все из-за него! Из-за Эрика! Если бы он не похитил ее, ничего бы этого не произошло! Филипп был бы жив, она бы не потеряла работу, Рауль был бы рядом, они готовились бы к свадьбе, и никто не смотрел бы на нее косо, будто она испорченная, уличная девка! Боже, она не может больше здесь оставаться! Нужно быстрее покинуть Оперу! Рауль был прав, как всегда прав! Она не может больше здесь оставаться, здесь, где все напоминает о НЕМ, где все знают, что с ней произошло! Оказавшись на улице, Кристина долго смотрела на величественное здание Оперы, борясь с противоречивыми чувствами, бушевавшими в ее душе. Горечь, страх, обида, разочарование, гнев, осознание, что почти десять лет ее жизни остались позади… Но, что бы не случилось в прошлом, ей нужно думать о настоящем и будущем. Ведь у нее нет крыши над головой, а ее сбережений едва хватит на три-четыре месяца весьма скромной жизни! Рауль вернется не раньше, чем через год и рассчитывать на его помощь в ближайшие месяцы просто нет смысла. Что же ей теперь делать? Холодный ветер раздувал волосы Кристины, она, поежившись и обняв себя за плечи, огляделась, словно рассчитывая, что снующие туда-сюда люди могут оказать ей помощь. Внезапно вспомнив о письме, полученном сегодня утром от мадам Валериус и возблагодарив Бога, что не успела на него ответить отказом, девушка поспешно поймала экипаж и, назвав адрес уважаемой дамы, откинулась на спинку сиденья, полностью положившись на волю Господа. Боже, как же ей не хватает Рауля… Как ей пережить этот год вынужденной разлуки с любимым? Сейчас, сидя в небольшой, но уютно обставленной гостиной в домике мадам Валериус, столь вовремя приютившей девушку у себя, она сердито поглядывала на ненавистный чулок и посасывала исколотый палец. «Это все из-за него! Из-за него!» — В тысячный раз за эти дни повторяла про себя Кристина. — «Зачем он меня похитил? Зачем?» Хотя мадам Валериус была доброй женщиной, она, как и любой другой человек, имела ряд недостатков. Излишне набожная и уверенная, что всегда поступает правильно, она пришла в ужас от ситуации, в которую попала девушка. Искренне убежденная, что труд, молитва и прилежание могут помочь искупить любой, даже самый страшный грех, женщина занялась «исправлением» Кристины. Поэтому мадемуазель Дае, считавшая, что чтение — это очень скучное занятие, была вынуждена каждый вечер в течение часа, а иногда и двух, читать вслух Библию или Псалтырь! Особо значимые псалмы нужно было не просто с выражением декламировать, но делать это, стоя на коленях! Иногда девушка проводила в такой позе почти час! И все это делалось потому, что хозяйке дома казалось, будто Кристина «не понимает, что читает»! Кроме этого в обязанности бывшей певицы входило штопать чулки, подрубать простыни, вышивать инициалы на платочках. С детства непоседливая, Кристина ненавидела долгую монотонную работу. Ее пальцы, не привыкшие к этому, были в кровь исколоты и она, сидя над очередной грудой белья и едва сдерживая слезы обиды и отчаяния, с ненавистью думала о человеке, из-за которого попала в такую ситуацию. Ведь, если бы не он, она бы до сих пор пела в Опере! А не делала эту трудную, никому не нужную работу! Несколько раз, доведенная до отчаяния, Кристина была готова высказать мадам Валериус все, что думает об ее помощи и навсегда покинуть этот дом, но в последний момент, вспомнив, что у нее почти нет средств для существования, она усмиряла свой гнев и гордыню. Покорно склонив голову, девушка продолжала работу, в душе кляня свою наивность и Эрика — виновника всех ее бед. Надо же было поверить в сказку об Ангеле Музыки! Но, в конце концов, разве она могла подумать, что такой, поистине, божественный голос, мог принадлежать такому… такому… Свободное от чтения и шитья время Кристина проводила за рисованием, которое тоже ненавидела всей душой. Мадам Валериус, узнав, что ее протеже почти не умеет рисовать, пришла в ужас от этого и срочно начала исправлять «это вопиющее упущение». Параллельно бедная девушка должна была выслушивать длинные, скучные нравоучения, которые, по мнению пожилой дамы, должны были помочь Кристине в будущем стать примерной женой и матерью. Женщина горестно вздыхала и, картинно закатив глаза, сетовала на современные нравы. Вот в их время… Дальше шел долгий и, по мнению мадам Валериус, поучительный монолог, рассказывающих о том, какой должна быть всякая, хорошо воспитанная, девушка. И, если бы Кристина только осталась воспитываться в ее доме, а не поступила учиться в этот рассадник порока, она бы непременно стала такой. Затем пожилая женщина, смахнув невидимую слезу, устремляла свой взгляд на портрет мужа — седого, тучного мужчину лет семидесяти и долго рассказывала, каким он был ей замечательным супругом. Признаться, Кристина, вглядываясь в картину, не могла согласиться с хозяйкой дома. Да, может быть месье Валериус и был хорошим человеком, но она бы точно не хотела иметь такого мужа! Седой, с проплешинами, носом картошкой и огромной бородавкой на щеке. Фууу… Она бы ни за что не стала женой такого человека! Ее супруг должен быть обязательно красивым, умным и благородным человеком. И, к счастью, ей повезло — она уже встретила такого! По прошествии двух недель с момента отъезда Рауля из столицы, Кристина, признаться, уже готова была взвыть от отчаяния, кляня свою нелегкую долю, когда, за завтраком, девушка неожиданно получила коротенькую записку. Мадемуазель Дае, Приглашаю вас сегодня в 17.00 на чай.                               Графиня де Леблан. Прочитав эти строчки, девушка не смогла сдержать ликующей улыбки. Да-да-да!!! Рауль не забыл о ней и сдержал свое обещание! Он поговорил с сестрой, и теперь она хочет встретиться с Кристиной. Мадам Валериус, довольная тем, что такая важная особа пригласила ее протеже на чай, позволила девушке уйти к себе пораньше, чтобы та могла привести себя в порядок. Ровно в 17.00, надев свое самое лучшее платье, Кристина вошла в гостиную, где ее уже ожидала высокая, белокурая женщина в длинном черном платье. Алина, скользнув взглядом по наряду невесты брата, недовольно поджала губы. Бывшая певица покраснела. Она совсем забыла, что в этом доме траур, и ее яркое платье выглядит не просто нелепо, а скорее даже кощунственно по отношению к хозяйке дома. Молча разлив чай и предложив одну из чашек Кристине, Алина еще раз внимательно поглядела на девушку и, наконец, вымолвила: -Рауль мне рассказал все о ваших отношениях. Девушка, потупившись, слегка покраснела. -Я не привыкла ходить вокруг и около. Поэтому буду с вами откровенна и скажу прямо. Я не одобряю выбор моего брата. — Кристина испуганно посмотрела на графиню, что не скрылось от внимательного взгляда женщины. Помолчав, она продолжила задумчиво, все еще вглядываясь в лицо Кристины. -Вы красивы… Даже очень… Яркий румянец вспыхнул на щеках девушки, и она пробормотала что-то невнятное. Помедлив, Алина, все еще задумчиво, произнесла: -Мадемуазель Дае, обещайте, что все, что сейчас будет сказано в этой гостиной, останется между нами. Кристина с готовностью закивала, уверяя графиню, что умеет хранить секреты. Алина, сохраняя на лице каменное выражение, отвела взгляд от девушки. -Да, повторюсь, вы красивы, и я понимаю моего брата. Наверно, это рок всех мужчин семьи де Шаньи. — Алина невесело усмехнулась. — Филипп был таким же. Не мог устоять перед красивой женщиной. Наверно, вы не знаете, но он был тайно помолвлен с девушкой ниже себя по положению. Она выступала в одном второсортном театре. Когда об этом узнали родители, был огромный скандал. Наследник рода де Шаньи и какая-то… певичка… В общем, помолвка была расторгнута, родители начали искать брату достойную партию. Думаю, несмотря на его упрямый характер, Филиппа бы вынудили жениться. Но внезапная смерть родителей все изменила. Рауль тогда был совсем крошкой… Он рассказывал вам из-за чего умерли наши отец и мать? — Кристина кивнула, хотя, по правде говоря, никогда не слышала эту историю. — Так вот… Родители умерли, что полностью развязало руки Филиппа. Но было уже поздно — его возлюбленная накануне сочеталась браком с одним юношей, тоже из театра. Брат был просто убит горем. Меня же это событие лишь убедило в правильности слов родителей. Я думала, со временем рана на его сердце затянется, но, видимо, этого так и не произошло. Как вы знаете, он так и не женился и не оставил после себя наследника. Рауль очень похож на него. Если он чего-то по-настоящему хочет, он это либо получает, либо будет изводить себя до конца своих дней. Боюсь, если я запрещу ему женится на вас, он так и останется холостым, и род де Шаньи навсегда прервется. — Помолчав и еще раз внимательно взглянув на Кристину, Алина продолжила. — Я не могу этого допустить. Поэтому, если брату будет угодно жениться на вас, повторюсь ЕСЛИ, вернувшись в Париж, он все еще будет желать этой свадьбы, я не буду этому противиться. Кристина, услышав последнюю фразу Алины, не смогла сдержать счастливой улыбки. Но графиня, вмиг вспыхнув от ярости и гордо вздернув голову, не преминула вернуть девушку с небес на землю. -Не думайте, что я приняла вас и действительно считаю достойной моего брата! Нет, нет и еще раз нет! Я прекрасно знаю цену Раулю! Любая, повторюсь ЛЮБАЯ от пятнадцати до тридцати лет, сочла бы за счастье стать частью нашей семьи! И поверьте, единственное, чем вы обязаны такой чести — это ваше хорошенькое личико! Будь моя воля — вы никогда бы не стали виконтессой де Шаньи! — Щеки Кристины вспыхнули от стыда, она, едва сдерживая слезы, уставилась на пол. — Моя мать больше двадцати лет с гордостью носила этот титул! Она была поистине святой женщиной! Род, воспитание, манеры… Она была лучшей из всех, кого я знаю! Я всю жизнь равняюсь на нее! Вы не представляете, каких жертв мне стоило согласиться на то, чтобы ЕЕ титул перешел к такой, как ВЫ. На некоторое время в комнате стало абсолютно тихо. Затем Алина, справившись с эмоциями, продолжила абсолютно спокойным голосом: -Я навела о вас кое-какие справки. Не могу сказать, что узнала что-то новое для себя. Отнюдь… Ни ваше происхождение, ни, тем более, воспитание не гарантирует того, что когда-нибудь вы станете достойной женой Раулю, а также матерью его будущего наследника… И эта ваша… связь… — Алина скривилась. — С Призраком Оперы… -Графиня де Леблан, клянусь, я ни в чем не виновата! –Быстро заговорила Кристина. — Я… Этот человек многие годы обманывал меня, представляясь бесплотным духом. И, когда я узнала правду, это просто шокировало меня! Я отказала ему, так как люблю только Рауля, и Эрик… Призрак… он похитил меня! Против моей воли! Графиня, умоляю, поверьте мне! Я не сделала ничего такого, за что мне должно быть стыдно! -Когда мой брат и полиция спустились в подземелье, там никого не было. Где вы были? -Я… Он… Он привел меня в дом. И… -И? –Алина внимательно вглядывалась в лицо Кристины. — Говорите же! Перед глазами девушки промелькнули события той ночи: дом, Эрик, комната, кровать, его поцелуи, стоны, ее боль… Боже, если Алина узнает хоть что-то из этого, она никогда не согласится на наш с Раулем брак! -И он… он ушел. Клянусь, ушел! А утром я узнала, что он мертв. Может быть… он понял, что натворил и испугался… — Последние слова девушка произнесла, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее. -Это все? Вам действительно больше нечего добавить? Сердце отчаянно колотилось в груди Кристины, но она, в конце концов, была актрисой, поэтому, глядя в глаза светловолосой женщины, смогла сказать абсолютно спокойным голосом: -Да. Следующие несколько минут Алина хранила молчание, то смотря на Кристину, то устремляя свой взгляд куда-то вдаль. -Будущая виконтесса де Шаньи должна быть красивой, добропорядочной, воспитанной, благородной, умной, богатой и здоровой девушкой. Она должна уметь устраивать балы, заниматься благотворительностью и, самое важное, подарить роду де Шаньи наследника. К сожалению, в вас нет большинства требуемых качеств. –Кристина закрыла глаза, чтобы сдержать свои эмоции. — И уже никогда не будет. Чтобы стать такой, нужно родиться и вырасти в соответствующей среде. В вашем же случае… Театр, — Алина презрительно усмехнулась. — Не место для воспитания девушки. –Снова молчание. — Однако… Вы нравитесь Раулю… И я не могу игнорировать этот факт. Вы красивы, здоровы и можете подарить роду де Шаньи наследника. Естественно, его воспитанием буду заниматься я. –Кристина широко распахнула глаза, но промолчала. — Я приняла решение. Через год Рауль вернется в Париж, и я еще раз поговорю с ним. А пока… Я помогу вам… Я введу вас в наше общество, покажу, что значит быть благородной леди, дам вам ценные советы…– Кристина хотела пылко поблагодарить Алину, но та остановила ее. — Не ради вас, а ради него. И не забывайте, любая, повторюсь, ЛЮБАЯ, даже самая малая ваша провинность может склонить чашу весов отнюдь не в вашу пользу. Вы меня поняли? Сердце девушки отчаянно стучало, ладони увлажнились от волнения, пока она внимательно слушала графиню. -Да! — Порывисто вымолвила девушка, в душе поздравляя себя, что Алина на ее стороне, а значит больше никто не в силах разлучить ее с Раулем. -Вы умеете шить? Кристина, изумленно уставившись на женщину, кивнула. -Отлично. Будучи виконтессой де Шаньи вы будете обязаны заниматься благотворительностью. Я курирую несколько приютов для сирот — один из них находится при церкви Святого Игнатиуса. Нашим воспитанницам нужны фартуки к Пасхальной службе. Вы готовы помочь мне? Следующие несколько месяцев пролетели для Кристины очень быстро. Алина, к ее чести, никогда больше не возвращающаяся к их разговору, но верная данному мадемуазель Дае слову, потихоньку знакомила девушку со своим окружением, привлекала ее к благотворительности, давала уроки этикета, прививала ей вкус к чтению, хорошей, по ее мнению, музыке и живописи. Мадам Валериус, узнав об этом, пришла в полнейший восторг, перестав донимать воспитанницу бессмысленной работой. Когда, несколько недель назад, Кристина получила приглашение присоединиться к графине и ее семье на воскресной службе, добрая женщина, не решившись, а может быть, просто не захотев, отпустить мадемуазель Дае одну, вызвалась сопровождать ее, предварительно наказав обращаться к себе «тетушка». Ведь разве у Кристины есть кто-то ближе и роднее, чем она, мадам Валериус, столько времени посвятившей ей?! Всю следующую неделю женщина была в приподнятом настроении, то и дело вспоминая богатые наряды дам, а также их роскошные экипажи. Кристина, много раз видевшая подобную публику в театре, лишь скромно улыбалась, погрузившись в свои мысли. Признаться, Алина покорила собой бывшую певицу. Ее манера одеваться, умение держаться на людях, то, как на нее смотрели окружающие — всё приводило Кристину в восторг. И когда та, одарив мадемуазель Дае улыбкой, говорила ей что-то одобряющее, на душе девушки становилось необычайно легко. Хотелось смеяться, танцевать, петь… Нет! Только не петь! Кристина дала себе клятву, что с пением покончено раз и навсегда. Потому что… потому что слишком много в ее пении было от НЕГО, того, кто едва не разрушил ее жизнь… И, если бы не Рауль и его очаровательная сестра, еще бы неизвестно, что с ней стало… Чтобы угодить Алине, мадмуазель Дае окончательно покончила со своей прошлой жизнью, порвав любые контакты с прежними друзьями и знакомыми. И, когда однажды за завтраком ей передали письмо от мадам Жири, бывшая певица, быстро пробежав его глазами, скривилась. Женщина писала, что «всегда любила Кристину, как родную дочь», очень волнуется за нее и хочет встретиться, чтобы «поддержать ее и обсудить то, что произошло той ночью». «Вот еще! Не собираюсь я это ни с кем обсуждать!» — Подумала девушка и ответила категорическим отказом. С появлением Алины, жизнь Кристины, без сомнения, изменилась к лучшему: ни тяжелой работы, ни длинных, нравоучительных нотаций. И, если бы не тоска о Рауле и ее здоровье, так неожиданно начавшее подводить девушку — она могла бы с уверенностью сказать, что счастлива. Головокружение, тошнота по утрам, быстрая утомляемость и бледность — все это не осталось незамеченным от зорких глаз мадам Валериус. Попытки пригласить в дом врача были отвергнуты Кристиной. -Тетушка, со мной все хорошо. — В сотый раз повторяла девушка, когда, спустившись к завтраку, не смогла проглотить не кусочка из-за неожиданно подступившей тошноты. -Но, деточка, ты такая бледная и почти ничего не ешь! Что о тебе подумает графиня де Леблан? Этот вопрос постоянно крутился в голове Кристины. Она очень боялась, что Алина, узнав о недомогании девушки, воспротивится их с Раулем браку. Ведь, в конце концов, графиня недвусмысленно дала понять, что кроме красоты и здоровья в ней нет ничего такого, что могло бы помочь ей стать виконтессой де Шаньи! Иногда, пробуждаясь посреди ночи от кошмарного сна, в котором опять был ОН, целующий ее лицо и ласкающий тело своими холодными, как у мертвеца руками, она долго, не мигая смотрела в потолок. Одна и та же мысли вновь и вновь возникала в ее голове. И всякий раз, нахмурившись и разозлившись на себя, девушка решительно отгоняла ее прочь, потому что ТАКОГО ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. Проснувшись рано утром, Кристина с легким отвращением подумала о будущем завтраке. Идти в столовую совсем не хотелось. Но, если она не придет, сославшись на здоровье, мадам Валериус непременно вызовет доктора! А если пойдет и ей опять станет плохо? Кристина застонала. Боже, что ей делать? -Кристина, деточка! — Из-за дверей раздался голос хозяйки дома. -Да, тетушка. — Растерянно ответила девушка, пытаясь понять, что могло привести благовоспитанную женщину к ней в такую рань. -Тебе письмо! И отгадай от кого?! –Спросила хозяйка дома, с улыбкой входя в комнату своей воспитанницы. -От Рауля?! — Резко соскочив с кровати и едва справившись с головокружением, воскликнула Кристина. Мадам Валериус, широко улыбаясь, протянула письмо девушке. -Читай, не буду тебе мешать. — Хитро прищурившись, сказала хозяйка, закрывая за собой дверь. Расцеловав конверт, Кристина быстро его вскрыла и, вытащив лист бумаги, принялась читать послание любимого. Кристина, любовь моя! Прошло уже больше трёх месяцев, как я в последний раз видел тебя. Ты не представляешь, как я по тебе скучаю! Часто, смотря вдаль, я вижу твое прелестное лицо и гадаю, чем ты сейчас занимаешься и вспоминаешь ли своего бедного жениха. Ох, Кристина, если бы только знала, как мне плохо. Вынужденная разлука с тобой, смерть дорогого брата… Мне кажется, я уже никогда не стану прежним. Столько всего выпало на мою долю. Мне здесь так одиноко. Единственный, с кем я могу общаться — молодой итальянец Маттео Риццо. Он художник, плывущий с нами до Мадагаскара. К несчастью, совсем скоро его путешествие подойдет к концу, и на борту не останется никого, с кем бы можно было поговорить! О, Кристина, если бы ты знала, как я жалею, что так поспешно покинул Париж! Но, с другой стороны, я понимаю, что мог бы просто сойти с ума, находясь в доме, где все напоминает о Филиппе. Боже, мой бедный брат… Почему столько несчастий выпало на долю нашей семьи?! Мои бедные сестры… Я так часто думаю о них. Наверно, я плохой брат. Я бросил их в такое время, но не осуждай меня, любимая. Все случилось так неожиданно и стало таким шоком для меня. Я просто не мог поступить иначе! Кристина, ты уже познакомилась с Алиной? Правда, она замечательная? Пожалуйста, постарайся быть с ней помягче. Я уверен, со временем вы станете лучшими подругами. Мои сестры очень хорошие, добрые и так много для меня значат. Алина во многом заменила мне мать. А Аделаида… Боже, она такая ранимая. Я даже не представляю, как она пережила смерть Филиппа. Но мне пора заканчивать. Начинается отлив, и мы должны немедленно покинуть берег. Как жаль, что тебя сейчас нет рядом. Если бы только могла увидеть эту красоту… Кристина, я очень люблю тебя и с нетерпением жду того дня, когда, вернувшись в Париж, смогу назвать своей. P.S. Посылаю тебе миниатюру, которую на днях сделал Маттео. Правда, неплохо получилось? Если бы ты только знала, как я измучился позировать ему на палубе под палящим солнцем по несколько часов в день! Я обязательно расскажу тебе об этом в следующем письме, а пока прощай!             Любящий тебя всем сердцем, Рауль. Заглянув в конверт, Кристина нашла в нем обещанный подарок. Слезы счастья выступили на глазах девушки, когда она, достав миниатюру, увидела на ней своего любимого. Признаться, картина была выполнена великолепно! Рауль, как живой, взирал на нее своими огромными синими глазами. Боже, как она соскучилась по нему! Не в силах сдержать эмоции, Кристина поцеловала миниатюру, затем, прижав ее к сердцу, прошептала, улыбаясь: -Рауль, любимый, я так по тебе скучаю! Внезапно, вздрогнув и выронив картину из рук, Кристина с ужасом уставилась на свой живот. Боже, нет, ей не показалось! Она отчетливо чувствовала, как что-то шевелится внутри нее… Издав крик, полный отчаяния и ужаса, Кристина, едва не лишившись чувств, осела на пол. Боже, нет… Нет! Это не может быть правдой! Неееет!!! Боже, почему?! Боже, за что?! За дверями послышались быстрые шаги мадам Валериус и ее взволнованный голос: -Кристина, деточка, у тебя все в порядке?! Но девушка молчала, все еще не в силах смириться со случившемся. Вдруг ее лицо исказилось, и она, больше не пытаясь сдержать слез, произнесла, всхлипывая: -Это все из-за него! Из-за него! Ненавижу! Господи, если бы ты только знал, как я его ненавижу! — И закрыв лицо руками, прорыдала. — Боже, что мне теперь делать?!