За границей

Яркое и палящее солнце светило в комнату младших Татищевых, вынуждая их разлеплять глазки и готовиться первому летнему дню. Светлые шторы были почти бесполезными, так как являлись белыми и закрывали окно, выходящее на восток. Сладкие объятия сна не хотели отпускать Сережу, когда как Катя спустя 5 минут уже встала и, судя по шорохам ткани и периодическим шагами и хлопками дверц шкафа, переодевалась. Несмотря на солнечные лучи и возьню, Серый почувствовал себя удивительно хорошо. Спать спустя какое-то время не очень то и хотелось, а в голове царила непривычная ясность, будто с разбега окунулся в море. Хотя сравнить не с чем, Сережа ведь никогда не был на море. Он медленно, но уверенно сел на кровати, потом, откинув одеяло слез с нее и пошел искать ванную. И нашел таки. Выполнив все водные процедуры, благо кто-то додумался разложить щетки, пасту, полотенце и т.д, Сережа снова вернулся в комнату, где его уже ждал отец. Тот говорил с сестрой и замолчал, когда он зашел. Но сразу же спросил дежурное: — Как спалось? — И Сережа не знал что ответить. Правду и испортить настроение всем и себе, или солгать, сохраняя мирную домашнюю атмосферу? — Хорошо, — Просто ответил сын, — А вам? Ты уже виделся с дядей Костей и тетей Аней? — Нет, — Отрицательно покачал головой Юра, — Они, наверное, ещё спят. — Что мы будем сегодня делать? — Вклинилась Катюха. Она нашла себе наряд по нраву, жёлтая юбка и футболка с лесными зверятами. Правда волосы были спутаны и не расчесаны, но и на это дело найдется свой мастер, все еще спящий у себя в комнате. — Надеюсь, ничего, — Сережа подошёл к шкафу и открыл его, уставившись на пустые полки. Ну да, сумку он вчера самолично послал нахер. — Серый, ты тунеядец, — Возмутилась сестра, пока отец поправлял криво-косо наряленные белые носки, бурча себе что-то под нос, — Пойдем гулять прямо сейчас! Общего энтузиазма у Катеньки вагон и штук 40 тележечек. — Да никто в такую рань никуда не попрется, прижми свое сидалище, — Усмехнулся Серый, доставая из-под кровати многострадальную сумку. — Вообще-то мы идем, — Оповестил Юра, — На море. По дороге позавтракаем. — На какое море, я не брал плавки! — Обернулся Сережа, — Я не пойду. — Я взял твои плавки, не держи меня за дурака, — Отец закатил глаза и продолжил, — До двенадцати посидим, потом в дом пойдем, пообедаем. — А дальше куда? — Снова на пляж. — Ви-и-и-и! — Катя завизжала и замахала руками, — Мы целый день будем купаться! А можно я сейчас купальник посмотрю? Можно ведь, папа? — Конечно, ваши купальники у меня, пошлите достанем, — Всей семьей они вышли и отправились в Юрину комнату смотреть купальники. Как в Эрмитаж, ну ей богу. Только Сережа, дойдя до второго этажа загорелся любопытством. Захотел узнать, какие комнаты у тети Ани и дяди Кости. А что ему мешает? Правильно, ничего. Даже папа. Фе, точнее батя. Он незаметно отбился от общего строя, и направился к комнате с приоткрытой дверью. Заглянув внутрь, тут же захлопнул.       Там спала тетя Аня. Не факт, что одетая. А подглядывать за женщинами ему не хотелось от слова совсем. Хоть все его знакомые и кореша наоборот, смотрели всякие фильмы со взрослыми и прочую порнуху, Сережа никогда не просил себе перекинуть. Сам не знает, почему, просто один раз увидел и ему не понравилось. Ну а следующая дверь по логике была дяди Кости. Так и есть. Серому страсть как захотелось его разбудить и сообщить пренеприятнейшее известие. Вдруг он сможет переубедить батю? Тихонько скрипнул дверью и осмотрел помещение. Комната, как комната. Напротив двери двуспальная кровать, слева шкаф, а справа стол и стул. За кроватью большое окно и довольно темные(!) занавески. Он подошел к спящему и аккуратно спросил: — Дядь Костя. Вообще ноль реакции. Зиро. — Дядя Костя! — Серый потягал его за плечо и это дало какой-то результат. Он перевернулся. — Дя-дя Кос-тя, — По слогам повторял парень, тряся мужчину за плечо. Бляха муха, его убили во сне? Не добудишься. — А ты зачем человека будишь? — Голос отца за спиной тут же выбил почву из-под ног. Сережа медленно повернулся и со вздохом, покаялся: — Бля буду, я хотел разбудить, чтобы не опоздать, — Ну раз бля буду вставил, значит точно за дурака считает. — Да что ты, какая добрая душа, — Юра явно разгадал его план, — Двигай в комнату, собирай себя и Катьку на пляж. Приду — проверю. Серого выставили в коридор, не предоставив шанса еще раз попытаться разбудить спящего Уралова. Ну батя точно уж его добудится, пока недовольный, он будет собирать манатки на пару с мелкой.

***

А правда, а как Костю то разбудить? Вот он снова повернулся к нему лицом, но… Не проснулся. Юра отлично знал, что Костя далеко не жаворонок. Работа позволяла ему не подскакивать в 6 утра на завод, а поваляться часов до… 3 дня. Но были и минусы. Например иногда, доделав очередную картину, заказанную дорогущим и понтовым рестораном, он заваливался спать в 4 утра, а в 6 уже был на телефончике. Также Юра знал, что друг спит как убитый, так что чтобы его разбудить понадобится нехилая выдержка, громкий голос и должный уровень ловкости. Почему? Потому что спящий Костя — самый опасный и непредсказуемый в мире. С большой силой приходит большая ответственность, а во сне Уралов естественно себя не контролирует. Таким образом ничего не подозревающие Аня, Юра и дети по неосторожности могли быть схвачены и затисканы или вообще даже задушены. Но все же ближе к пробуждению хватка ослабевала и пленным удавалось выбраться. Хотя никто сильно не пытался. Ну кроме Юры наверное. И то, после порядка 10 попыток и он сдавался и просто обнимал в ответ. Конечно Костя о своей сонной тактильности знал. Но не обо всем. О том, что и Юру утаскивал в эту западню? Нет. Потому что Татищев не рассказывал. Увлекшись раздумьями, Юра не заметил, как несколько двухцветных прядей спало на умиротворенное лицо друга. В добавок особо настырный солнечный луч все же пробрался в щель между шторами и светил прямо в глаза. Руки задрожали в желании убрать с лица друга эти пряди и зашторить окно, чтобы спал дольше. Юра протянул руку и так замер. В сознании похолодело. Что же это он делает? Что с ним происходит? Но рука не возвращалась назад, тянулась к Костиному лицу независимо от своего хозяина. Татищев застыл в нерешительности. — «Я же не придаю этому действию романтический окрас, почему так мерзко на душе? Что я, блять, до нормального человека домогаюсь.» — Но несмотря ни на что, бледные пальцы аккуратно взяли двухцветные пряди и мягко, но быстро заправили их за ухо. Вот так. Без лишних растягиваний. Но вскипающая злость обозначила точно: Костю надо разбудить. Стараясь не думать об отвращении к себе, Юра вернулся к мыслям о том, как же поднять друга. От чего бы он мигом подскочил? Татищев не знает точно, то ли это голос у него такой, то ли он сам по себе страшный, но стоит ему приблизится и начать говорить, как Костя тут же просыпается. Да еще и смотрит так. Брр. Он сделал шаг и присел на корточки перед кроватью. Получалось так, что его лицо находилось на одном уровне с лицом друга. Потупив минуту, он схватил Костю за предплечье и на выдохе произнес излюбленное: — Мы, блять проспали! Мы везде опоздаем! Вставай, вставай, вставай, нахуй! — Не его вина, что в последнее время он часто это кричал. Так звезды сошлись. Реакция друга не заставила себя ждать, он слабо улыбнулся сквозь сон и чуть приоткрыл глаза, явно не понимая что происходит, но видя и слыша Юру. Тогда то последний и решил его добить, встав с кортанов и вцепившись теперь уже другой рукой в его плечо, переворачивая Костю с бока на спину и возвышаясь сверху. Нахмурив для правдоподобности брови, он молча продолжал трясти ахуевшего друга. Тот открыл глаза уже полностью, сфокусировав взгляд на Юре. Однако даже не спешил спрашивать о чём-то, явно находясь в каком-то трансе. Не, ну просто лежать и смотреть как какой то чмошник (Юра не берет во внимание то, что они друзья больше 25-ти лет) вцепился тебе в плечо и предплечье и трясет тебя, это сильно. — Что случилось? — Эту минуту, что Костя смотрел ему в глаза, Юра почувствовал что… Его как-будто блять раздели взглядом! Такой уж пронзительный он был. — Ничего, тебя просто нужно было разбудить, — Ухмыльнулся Татищев, — А то тебя с танком не подымишь. — Сколько время? — Уралов вернул себе привычный тон голоса и лицо его снова приняло напряженно-похуистическое выражение. — А когда ты спишь у тебя лицо такое, ха, — Юра помолчал, подбирая слова, — Расслабленное. Как будто в раю, — Щас бы Костику про рай заливать, ага. Битье головой об стену и то больше результата даст. — Как давно ты здесь? — Спустя несколько секунд молчания спросил друг. Снова его голос подводит. — Достаточно, — Хмыкнул Юра, — Минут десять уже. — Что ты тут делаешь? — Вполне себе резонный и логичный вопрос, но как оказалось, ответ на который четко не сформулируешь. Ну… «Я все эти десять минут пялился на тебя.» Или «Я сначала смотрел на тебя, потом полапал твои волосы.» Ну а может «Я увидел, что Сережа будит тебя и подумал, что у меня получится лучше.» В любом случае Юра ляпнул первое, что пришло в голову. — Я все это время пытался разбудить тебя, — Бинго! Иногда ведь мозги работают. Правда сейчас в голове как будто… Сладкая жвачка. Или сахарная вата. в общем очень странно, чувство, будто ты заторможенный, но такое, приятное. И смутно знакомое. У Юры итак всю жизнь в голове жевачка, но сейчас именно сладкая. — А, — Тупо ответил Костя, — Так сколько время? — Без пяти восемь. Сейчас встаем и идём на море купаться. Весь день. — Весь день? — Ну… — Стушевался Юра. Чего это он, — Просто нужно бы сходить, узнать, что да как… Тем более мы все как поганки бледные, загар нужен, — Он наткнулся на все то же выражение лица Кости, — Но вообще можно не на весь день, конечно… — Нет, что ты, пошли до вечера посидим, морской воздух для здоровья полезен, — Легко согласился Костя, — И да… — Что? — Может уже отпустишь меня? Просто, мне же вставать, и… — А, точно, — Резко одернул руки Татищев. Он и не заметил, как привык к теплу Костиной кожи. Очень горячая, не чета Юриной холодной.

***

— Н-нет, нет, нет не надо, бать! Батя, бл-… — Сережа не успел докричать остальные просьбы. Ну конечно, будучи кинутым в море с размаху на глубину более 10 метров, буковки можно и не растягивать. Все равно он слушать не будет, для кого распинаться? И люди, купающиеся поблизости, тоже не обратят внимания на крики утопающего. Солнце уже начинает входить во вкус, но вода после ночи все еще прохладная, хотя кому это когда-нибудь мешало? Здесь уже плавает дохуя людей, а времени только девять утра. Безумцы. Но больше всего удивил конечно же отец, блять. Видел бы кто ахуевшее лицо дяди Кости и тети Ани, когда хронический полутруп голыми руками поднял 15-ти летнего взрослого пацана, пронес его метров двадцать и, подняв высоко над своей головой, с размаху ебнул в воду. А затем вернулся назад, без тени усталости на лице со счастливой улыбкой и фразой «Жить захочет — поплывет». Правда на резонный вопрос «А если не захочет?» не ответил. Итак, дамы и господа подводный батискаф под кодовым именем «тунеядец» погружается под воду на глубину одного метра. Что можно отметить? Тут пиздецки холодно и глаза разлеплять нельзя. Что еще можно отметить? Серёжа РЕАЛЬНО не умеет плавать. Даже собачкой. За первые секунд пять он всплыл и барахтался на воде, что наверняка было расценено отцом как успехи в плавании. Все свои силы парень потратил на то, чтобы делать вдох-выдох, и так и не смог позвать на помощь. А после, почувствовав, что погружается не влево или вправо, а прямо на дно, запаниковал. Хотелось вздохнуть, воздуха не прибавлялось, а даже наоборот, все убавлялось. Потеряв бдительность в воде он все-таки открыл глаза. Оказалось, морская вода не щиплет, как Сережа предполагал, а чувствуется даже лучше, чем обычная вода. Связано ли это с каким то внутренним устройством глаза, он не ебал, так как сейчас был немного занят спасением своей жизни. Но ничего не выходило. Синхронизировать действия не получалось, конечности не слушали хозяина и серый наконец-то расслабился и огляделся. — «Красиво тут», — Оказывается, вокруг него во всю плавали рыбки с серебряной чешуёй. Они резвились и не понимали, что это погружается на дно. На камнях росли водоросли, а внизу уже виднелось песчаное дно. Ближе к береговой линии были видны взрослые ноги некоторых людей, заплывавших на эту глубину, — «И так спокойно. Остаться бы в тишине на по-дольше. » Тишина для него была привилегией. Сначала он боялся ее и не ценил, после с появлением сестры, даже ночью были крики и плач, а когда и она выросла Серёжа просто допоздна играл в комп, вырубаясь сразу после или даже во время. Но сейчас. Когда отвлечься не на что и не на кого, лишь она была ему спутником. Утром — сонливость и тишина, днем — ссоры, а после тишина, вечером — в его собственной, закрытой на замок, комнате тишина, и ночью, когда все спят — тишина. Руки занемели, и все, что он мог, это подвигать ногами. Вышло неплохо, парень слегка поднялся к верху. Осознав, что сейчас вздохнет, и уже никакие ноги, даже титановые, ему не помогут, Сережа собрал всю свою мощь и силу. Вот оно, заветное спасение, до которого рукой подать! Он вытягивает руку вверх и продолжает полу-плыть ногами к верху. Бледная рука вырвалась из толщи воды, правда… Ненадолго. Сердце забилось так громко, что Татищев начал слышать его в своих ушах. В грудной клетке поселилось тесное чувство. Он задыхается, нужно срочно вдохнуть. И не совладав с собой, Сережа глубоко вдохнул, ожидаемо не получая воздуха. Носоглотку, горло и в конце-концов, легкие заполнило соленой водой. Появилось сильное жжение в носу. Серый закашлялся и в результате вдохнул еще больше воды. Он стал быстрее погружаться на дно. Глаза перестали фокусироваться. Рука так и осталась тянущейся к верху. К дорогим людям и спасению, на самом деле не веря в это самое спасение и этих самых людей. Попробовав вдохнуть еще несколько раз, он сдался. Тогда то Сережа и ощутил долгожданное спокойствие, как будто уже умер и мирские дела его не касаются. Как будто всё, чем он занимался ранее — бессмыслица. Что все его кореша на самом деле просто пользуются его безотказностью и тем, что он младше. Что любимая сестра и в правду не уважает его. А самому дорогому человеку просто плевать. «Слушай беззвучие, слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, — тишиной.» — Шептало ему море. Парень плавно закрыл глаза, смиряясь с безысходностью ситуации, как вдруг рядом с ним промелькнуло что-то. Поломанное воображение нарисовало русалку. И действительно, кто-то схватил его сначала за руку и резко подтянул вверх, а после обхватил его и потащил к водной глади… — Кха, кха! — И куда же он попал? В рай? Наврятли. В ад? В аду такое небо странное. Бело-красные полосочки. Бело-красное небо. Ха-ха. Забавно. А еще земля такая мягенькая, как будто покрывало. Сережа посчитал это вполне себе причиной улыбнуться. В ушах так приятно шумит что-то, очень комфортное положение. Но вдруг рядом кто-то резко крикнул и Сереже показалось, что у него лопнули барабанные перепонки. Он тут же вскочил, принимая сидячее положение и только тогда сознание соизволило прояснится. Какой нахуй ад? Он не сидит на супер мягком полу, он сидит на лежаке с мягким покрывалом. Небо все такое же голубое, а не красно-белое, это был всего лишь зонтик, защищающий от солнца. И в целом это не ад, так как на него сейчас смотрело двое вполне себе по-человечески выглядящих мужчин. Один из них был мокрым от воды с блондинистыми волосами, а другой сухой с вьющимися каштановыми волосами. Так что же, это они его спасатели? Ох, а он уже с жизнью распрощался… — Как себя чувствуешь? — Спросил тот, что шатен. Выглядел он вполне себе располагающе. Светлая кожа и серые глаза делали его как будто равнодушным, безучастным. В целом, производит впечатление вполне себе адекватного человека. Правда прическа интересная, девчачья что ли? — Я, — Сиплым голосом начал Сережа и откашлялся, — Нормально… Б-более-менее. — Это хорошо, думал уже скорую вызывать или сразу судмедэксперта, — Ответил мужчина, стоящий рядом. Тот был совсем не похож на первого. Блондинистые волосы и голубые, искрящиеся сарказмом, ядовитые глаза. Его кожа была чуть темней и в целом по телосложению он был чуть крупнее. Серый все прикидывал в голове, кого же этот мужчина ему напомнил. — Очень смешно, человек тонет, а тебе хихи да хаха, — Скрестил руки на груди сероглазый, но тут же обеспокоенно взглянул на Сережу, сжавшегося от подувшего ветра, — Как твое имя? — Э-э… Серёга. — Можешь звать меня Александр Петрович, — Гордо ответил сероглазый. — Я Михаил Юрьевич, — Сказал блондин, — Откачивал тебя. Думали уже скорую вызывать, так ты подпрыгнул. — Спасибо. Не знаю, что было бы, если бы не вы…

***

— «И чего я на этом море не видел», — Обиженно размышлял по пути к берегу парень, — «Каждый год ведь ездим.» Весь пляж уже был густо заполнен людьми. Были всякие: мелкие и старые, фигуристые и толстые, выебистые и терпилы. Находится рядом с ними не было совершенно никого желания. Вот, по одной и той же дороге ходят хамоватые продавцы кукурузы и пахлавы. Нашли, что пожрать, нахуй. А ведь кто-то это покупает. Ну и правильно, кто, если не бомжи этим питаться будет? Еще и это ёбаное солнце в глаза светит. Нет, против всеми любимого светила он не имел ничего против. Если бы дорогие очи можно было бы прикрыть солнцезащитными очками, возражений бы не возникало. По крайней мере не в такой мере. Но нет же, и их тоже похерил. И как? Ну к нему залез бомжара и сломал их, а потом убежал. Безмозглый. Сзади послышался голос: — Дань, иди сюда! — Это Саша. Ну, если официально, то друг его отца, дядя Саша или Александр Петрович, но если нет, то парень его отца, Саша. Как бы Даня уже привык. Потому что Саша был еще до его рождения, и после, и еще будет и будет. Короче, он смирился. Было ли обидно? Ну… — Дважды никто не повторяет, — А вот и папа. Конечно, он никогда не повторяет дважды. Конечно, Даня уже запомнил, что с самого детства не за ним бегают, а он бегает за отческой любовью. За отческой, потому что мать… Ладно, не об этом сейчас. — Иду! — Все таки нужно постараться не испортить настроение, иначе и до рукоприкладства дойти может. Даня подбежал к раскладывающему вещи Саше, — И где же мы отдыхаем? — Вот, смотри, — Улыбнулся он и махнул рукой на зонтик в бело-красную полоску. Под ним стоял лежак, а рядом, уже под солнцем, находилось еще два, — Вчера почти весь день искали это место. — Вас не было в доме? — Вот почему, ни папа, ни Саша бегающего чухана из окон не рассмотрели. Что ж, оно и к лучшему, — А почему под зонтом всего один лежак? — А нужно больше? — Сзади подошел отец. Даня испуганно обернулся и рассмотрел его по-четче: растрепанные блондинистые волосы, шорты с пальмами и две сумки с вещами. Жаль, что они здесь без дворецких. Саша не разрешил взять их на море, даже когда Даня начал умолять на коленях. — Наверное, да?.. — Неуверенно сказал младший Московский, — А где лежать то? — Вон, — Отец махнул на лежак под солнцем, — Ты лежишь тут. — Но я- — Это не обсуждается, дорогой мой, — Московский обошел обиженного ребенка и занял такой же лежак под солнцем, в то время как Саша устроился под зонтом, — Тебе бы загореть, а то бледный как смерть. Ради бога, не спорь опять. Даня не хотел возражать. Сказать о том, что не всегда согласен делать то, что скажет отец, может быть, но… Это все-таки его отец. Он столько сделал для него и перечить в такой пустяковой ситуации было бы глупостью. Да. Тем более он всё равно не послушает. Сглотнув обиду, он подошёл к лежаку, где уже были разложены его вещи. Переоделся и сразу же отправился к морю, перед этим взяв надувной матрас. Даже проигнорировал предложение купить мороженое. Специально отплывая подальше от семьи, парень смотрел на окружающие его умиротворяющие вещи. Вот чайка села на камень, или листочек с неба упал прямо рядом с ним на водную гладь. Нога коснулась камня и оттолкнулась, унося хозяина дальше в море. Эх, все-таки это так расслабляюще, если бы не плескающаяся вода рядом. Ох, он же на большой глубине. Тут нет детей. Ведомый любопытством, он сел на матрас и огляделся. Вроде ничего. Только кто-то плескается в воде так, будто тонет. Тонет? Взгляд голубых глаз зацепился за бледное лицо, руки и черные патлы на голове. — «Ну точно! Это же тот самый мудак, который залез ко мне вчера? Захлебывается?» — Думал Даня, не сводя взгляд с барахтающегося парня, — «Забавно, карма все-таки существует.» Блондин так и продолжил бы хихикать, смотря на старания другого парня выжить, не очнись он, когда этого мудака уже и не было. Реально утонул что ли? Московский спрыгнул с матраса и брасом поплыл к месту предполагаемого захоронения. Нырнув в воду с открытыми глазами, вдалеке он увидел что-то белесое и поплыл туда. Доплыв, он увидел его, идущего ко дну с поднятой рукой вверх. — «Не дотянулся до воздуха», — Понял Даня, подплывая к утопленнику. Его лицо было расслаблено, последние пузырьки воздуха выплывали из открытого рта. Московский еще раз взглянул, неосознанно оценивая тело и протянул руку. Он схватил его и, рывком подтягивая к себе и обхватывая торс одной рукой, выплыл из воды. С горем пополам доплыв до матраса, Даня не с первой попытки положил полумертвого приятеля на него и, отдышавшись, принялся плыть к своим, тяня за собой прицеп. Благо, плыть было недолго.

***

— А кто меня спас? — Задал вполне резонный вопрос Сережа. Этому человеку хотелось бы хотя бы пожать руку, что ли… — Мой сын, — Просто ответил Михаил Юрьевич, — Но сейчас он ушел. — Ушел? — Не верил Серый? А как его искать то бля. — Да… — Вклинился Александр Петрович, — Но он сказал, что ты и сам можешь его найти, если захочешь поговорить. — Вы знакомы? — Спросил Михаил. — Нн… — «Нет?», — Не знаю. Может. — Он странно себя повел, но в конце концов, если ты Даню знаешь, то встретьтесь, — Он улыбнулся так лучезарно, что у Сережи глазки из орбит повыпадали. — Еще раз спасибо вам, — Серый не без усилий встал с места, но держаться на ногах смог, ему эти слова давались тяжело, — Я пойду к своим. — Больше не тони, мальчик, — Усмехнулся Александр и помахал рукой вслед уходящему парню. Сережа шел по раскалённым камням босыми ногами, не ощущая жара. Вся его голова была забита непонятным белым шумом. Сильно ли наругают за то, что чуть не утонул? Или может Юра обнимет его? Может Катя заплачет? Он чувствовал то самое чувство. Когда ты попал в аварию или был на волоске от смерти и хочешь посмотреть, заметили ли родные. Каждый шаг становился все тяжелее. Вот он видит сестрицу, сидящую на лежаке и высматривающую что-то. Подходит к ней из-за спины и пугает громким «бу!». Девочка с ужасом оборачивается и лицо ее тут же переполняется страхом, грустью и радостью одновременно. — Серёжа! — Вскрикнула она и соскочила с лежака обнимать брата, — Ты болван чтоли?! Ты где был? На крик девочки тут же прибежала тетя Аня и, приложив руку ко рту наблюдала такую картину: милая девочка-припевочка в купальнике с юбочкой обнимает бледного, со свисающей тиной на волосах, грязью на руках и ногах Сережу. А взгляд у него был прямо-таки жуткий. Будто ребенок с того света вернулся. Она подошла к брату с сестрой и со всем беспокойством в глазах принялась расспрашивать: — Где ты был 15 минут?! Мы думали, ты-… Но почувствовав резкий ветер возле себя она замолчала. Это был Юра. Он тоже босыми ногами примчался, как только услышал крик дочери и сейчас давал сыну подзатыльники. — Ты, — Хлоп, — Где, — Хлоп, — Был?! — Шепотом кричал Юра, — Ты понимаешь, что мы тут на ушах стояли, блять, все это время? Думали, ты утонул! — Он наконец перестал калечить сына, отойдя от него на шаг, — Объясняй, я жду. С каждым ударом Сереже становилось хуже и хуже. Голова болела, а на душе скреблись кошки. Другого ожидать и не стоило. Конечно. Но лучше не продолжать этот конфликт и извиниться. Он простоял под гнетущее молчание секунд 10, а после с выдохом произнёс тихое: — Э-э… Извините. Отец махнул рукой, явно бледнея и оседая на лежак. Ну он нервный, видимо плохо стало. Решив не тянуть кота за яйца, Сережа продолжил. — Мне плохо, можно я домой уйду? Юра глянул на сына с беспокойством и, рассмотрев его состояние, согласился. — Хорошо, Костя тебя отведет. Ань, позови а. — Да вот он, уже идет, — Женщина пожала плечами и села рядом с другом на лежак. Между тем пришедший дядя Костя еще находился в непонятках. Юра понял без слов. — Нашелся он, — Сказал Татищев, — Уплыл куда-то походу. Отведешь в дом? Ключи у него есть. — Конечно, — Кивнул Уралов. Уже по дороге в дом, Сережу чуть пробило на откровение. — Я вчера познакомился кое с кем. — Это тогда, когда ты ушел неизвестно куда? И не жалко тебе отца? — Хмурился дядя Костя. — Жаль, — Коротко ответил Татищев, — Но на самом деле я ушел недалеко. Взрослый лишь вопрошающе посмотрел на него. Сережа собирался рассказать, что да как. Почему он так надолго задержался и как с этим связано то большое вишневое дерево за забором и дыра в этом самом заборе. Хотел рассказать о том, как «познакомился» с соседом и случайно сломал ему очки, а теперь он походу спас его от смерти. Но сосед все равно гандонище, потому что, положа руку на сердце, Сережа был не прочь умереть такой тихой смертью. — Я… У нас в-… — Но остановился. А если наперед подумать? Расскажи он дяде Косте, эта информация как-нибудь да окажется у бати. А Юре об этом знакомстве говорить не хотелось. Ну вот просто чуяло его сердце, что если он будет знать, то дальше это выльется во что-то более серьёзное. Сережа обычно не верил интуиции, но когда у него в голове буквально орало: «В лепешку разбейся, а про дырку в заборе не говори», он послушался. — Ну? Что у нас то? — А дядя Костя был соперником сильным. Серый никогда не станет утверждать ему в лицо, но он точно что-то скрывает. Это же видно! Либо самого Татищева шарики за ролики заехали. А значит раскусит его ложь все равно. — Неподалёку… — Сочинял на ходу парень, — Есть заброшеный магазин. Командор или типа того. Хотел сходить, разведать. — И это все? — Скептически отнесся к рассказанной легенде мужчина. Татищев кивнул, — Так ты вышел из калитки во время того, как мы разговаривали прямо перед ней и хочешь сказать, что остался незамеченым? — У нас за домом еще одна калитка есть, — Нервно теребил край футболки Серый. — Ты мне врешь, что ли? — Прищурился Костя, — Я не очень люблю, когда мне врут. — Нет, — Сказал, как отрезал, — Дядь Кость. — Что? — Никто не любит, когда ему врут, — С чего то решил сказать парень, — Просто, ну… Правда же. Вот вы когда-нибудь врали? Какое-то количество времени мужчина шел молча. — Врал, — Ровным тоном ответил он, — Но пойми, папа беспокоится за тебя. И я, и тетя Аня, и твоя сестра. А ты так подводишь. — Да не думал я! Не думал, что вы станете волноваться. Когда ты шел и звал меня, я слышал. Слышал, но ушёл, потому что не думал, что вы станете волноваться, — Сережа нахмурил брови. Всю дорогу до дома они шли в молчании. Оно не было неловким, скорее гнетущим. Смотреть хотелось только в пол. Уралов проводил его до калитки и сказав только, «Вернись на пляж к обеду», ушел назад. Сереже даже не по себе стало, таким странным взглядом на него посмотрели. Первое время, пока уходящего дядю Костю было видно, он ходил, делая вид, что осматривается. И вот, спустя 5 минут (черт бы побрал эти открытые пустые пространства) Серый рванул к пристройке за домом. Отодвинув уже не приклеенную фанеру, он, пыхтя и матерясь полез на чужой участок. Снова коснулся мягкой травы руками и порадовал свое эстетическое видение красивыми кустарниками. И конечно, снова увидел большое раскидистое дерево. А под ним, облокотившись на ствол, дремал собственной персоной «недавний знакомый». Сережа вообще не видел его лица полностью, без очков и в глубине души надеялся, что он урод. Вот ведь облом. Подлецу все к лицу. — Не можешь оторваться от моего прекрасного лика? — Блондинчик открыл глаза и встал на ноги, морально и физически возвышаясь над лежащии жопой к верху Сережей. — Ага, подмечаю, насколько все плохо, — Буркнул Татищев, чувствуя себя неловко, но почему то продолжая валяться на траве. — Нужно было тебя на корм рыбам оставить, — Паренек подошёл и сел рядом с лежащим, — Слышишь меня? — Твой писклявый голос уже все вороны услышали, — Усмехнулся Серый, — Видишь, нет никого. — Вот это ты шутканул, обосраться не встать. Это твоя благодарность? — Блондин ухмыльнулся. Вместо еще одной колкости Сережа промолчал. А правда. Не будь там этого конченого, он бы уже был хладным трупом на дне моря. Получается это Серый конченый. Пиздец. — Чего молчишь? О-о-о, неужели стыдно стало? — Это, короче… Ну, типа спа… — Договорить не дали. — Да я ужасно крут, я знаю, — С каким-то детскии самодовольством сказал собеседник. Вот же охуевшая морда, да он и без благодарностей чувствует себя лучше всех. Татищев с такими не церемонится. — Ть хочу, – На ходу додумал Серый. На самом деле сначала и вправду поблагодарить хотел, но раз этот обмудок возомнил себя ебаным Апполоном, поддерживать эту идею он все равно не будет. — Чего? — Переспросил Апполон. — Спать хочу, ой-й… — Показательно зевнул Сережа, — Так о чем это мы? — Ты… Ты… — Не знал, что сказать Даня, — Иди нахуй. — Не пердани со злости, — Смеялся, катаясь по траве, Сережа, — Лучше скажи, как ты додумался говорить родителям такие загадки. Типа, я знаю где тебя встретить… — Ой, а не ты ли сюда полез, сразу как пришёл? Тебе то что, твои заболевания нашептали? — С улыбкой спросил блондин. — Рыбы, пока тину собирал под водой, — Серьезно ответил Татищев, но не выдержал и хихикнул. — Ты вообще себя в зеркале видел? Выглядишь отстойно… Так прошли два часа до обеда. Два часа добровольного уничтожения нервных клеток. Еще и с приматом. За 15 минут до 12, поставленный на телефоне будильник сработал, обозначая, что его, скорее всего уже снова ждут на пляже непонятно зачем. Честно говоря, не самое худшее времяпрепровождение. Но в компик бы зарубиться не помешало… — Мне уже скоро назад на пляж надо, так что приемы свои отрабатывай вот на этом дереве, Данила, — Татищев махнул на вишню, к которой они плавно перебрались за мирной дискуссией. — Ого, не знал что какие-то твои родственники все же развились до такой степени, — Даня сидел, согнув колено и облокотившись на ствол, когда как Сережа все ещё лежал, только теперь уже на спине, и рядом с ним. — Заеби ебало, по-хорошему, — Не нашел аргументов он, — Мне идти надо, а ты сиди тут, учи биологию, — Сережа неохотно встал с мягкой травы и потянулся. Ну вот так сладко лежал. Только сделав шаг, он почувствовал как об что-то запнулся. И этим «чем-то» была нога недавнего собеседника, который сейчас лишь ехидно улыбнулся. С громким «блядище!» Сережа грохнулся на траву, а после, гневно сверкая черными глазами, захотел во что бы то ни стало отпиздить этого мажора. Совсем забыв о времени.