Иная связь

Наёмница встряхнула руками, пытаясь унять дрожь и ярость. Как Люциус Ван Хельсинг мог так поступить?! Её самый родной человек!.. — Есть идеи? — раздавшийся голосок откуда сбоку застал ушедшую в себя девушку врасплох, и та не сразу увидела — кто говорил. Подняла голову выше — там порхала на месте летучая мышь. До конца не избавившись от паники после ночи, полной морд чудищ с оскалом вокруг людей, Эрика сглотнула, но яркие красивые глаза летуньи признала: — Чего? — вернулась к вопросу знакомой капитан. — Идеи о том, как остановить это… Нечто? Тот огонь, что оно испускает, влияет на меня, так что я могу помочь, наверное. — Чем? Машиной времени? — Не-а, за этим к дяде Гриффину, но он её сломал, — легкомысленно ответила мышка, а Ван Хельсинг всё продолжала переводить взгляд с неё на корабль и обратно. — Точно! Переправь на меня на судно, пожалуйста, — с неуверенной улыбкой попросила блондинка Мэвис. — Летучие мыши-вампиры же могут транспортировать большой вес, верно? – только-только две фемины хотели привести задумку в действие, но Эрику, кто уже оттолкнулась ногами от земли в прыжке, чтобы зацепиться за лапки носферату, саму схватили за щиколотку и резко потянули вниз. Девушка упала на живот, едва успев подставить руки для того, чтобы не приложиться лицом о камень, а её перламутровые доспехи от удара звонко брякнули. Зло оглянувшись назад, морячка увидела верховного вампира. — Уже уходишь? — наигранно спросил граф Дракула, расцепляя пальцы с женской ноги и выпрямляясь после удачной поимки человека. Кисть встряхнул, негромко прошипев на быстро зажившие ожоги: металлы лат девушки были явно особой закалки. — Не нравится? — коварно улыбнулась Ван Хельсинг, приметив рану врага. — Освящённое железо делает своё дело. А теперь отвали! Ты не понимаешь, — внезапно она начала перед ним объясняться, — если не остановить ту жесть, то хана всем твоим особям! Мужчина скептически наклонил голову влево, осматривая распластавшуюся на скале девушку, как полоумную. Явно не понимал — о чём та тараторила: — Жесть — это название металла. Белокурая приняла сидячее положение и устало с раздражением возвела глаза к небу, проскрежетав зубами и сжимая-разжимая пальцы. Какой же идиот… — Папа, прошу: не вмешивайся! То явление и вправду выглядит опасным, — подала несмелый голосок с высоты Мэвис. — Тебя вообще не спрашивали, — холодно ответил дочке кровопийца. — Hell! — повторился жуткий вопль вдалеке, на который оглянулось всё трио. — Пожалуйста… — умоляюще просила летучая мышь, всхлипывая от шаткого положения своей личности в глазах отца и из-за творившегося кошмара наяву. Эрика покачала головой, закатывая глаза. Слушать душещипательный разговор семейства она не собиралась, да и времени не было: — Мэвис? Вперёд, — легко вымолвила наёмница, поднимая руку вверх. Теневая девушка явно поняла намёк: улыбнулась, спикировала к ней, подцепляя ладонь, и легко взмыла с человеком в воздух. Женский дуэт быстро удалился в темноту ночи, а граф остался на скале, с презрением провожая взором сбежавших, — а più tardi, perdente! — Să vedem, fiară sălbatică… — со сдерживаемой яростью ответил Дракула. — Вы оба очень странные, — цокнув, вставила Мэвис. На лету Ван Хельсинг подала вторую руку в свободную лапку летучей мыши и пыталась повернуться, чтобы лучше разглядеть жуткого некто: фигура инкогнито не уменьшалась в габаритах, продолжая нависать угрозой над берегом, где мельтешили мелкие силуэты людей и монстров. Блондинка нахмурилась, присматриваясь: некая тварь не спешила повторно нападать на остатки войск нечисти… Хм. Девушка повернула голову, смотря со спины на нос «Наследия» — средний из четы монстроборцев круговыми движениями проворачивал кисть и, сделав новый надрез на коже ладони не чем-нибудь, а собственными ногтями, превратившимся в чёрные когти, продолжил буквально выжимать кровь из раны. Эрика сглотнула. Как только Люциус пустил новую порцию крови, то снова широко улыбнулся, а чёрная материя двинулась, расправляя из бока три крыла, и опять пронзительно закричала, материализуя в отростках-руках новый огненный шар больших размеров. — Ты уверена, что та непонятная особь — это Мар… — боязно начала наследная графиня, но была перебита. — Я знаю только то, что мой брат сейчас получит по своей кудрявой башке за его выходку! — крикнула сквозь ветер капитан, а сама пришла к выводу, что бывший командир судна допустил не просто оплошность, а совершил преступление. — Отпускай меня. Набрав под перепончатые крылья побольше воздуха, летунья качнулась, выставила лапки вперёд и разжала их: охотница приземлилась на боковую платформу судна и укрылась за спасательными лодками, чтобы не быть замеченной старшим братом, хотя Люциус Ван Хельсинг сейчас увлечён был собственной странно проводимой кровавой процессией. Эрика попыталась перевести дух и унять волнение — нужно было удостовериться в правдивости своего предположения. Подбежала к фальшборту, оглядывая явление на море: непонятная тварь продолжала скрежетать сверхъестественными звуками и размахивать чёрными конечностями перетекающих сгустков материи. Наёмница перевела испуганный взор с некто на блондина: когда мужчина шевелил изрезанной рукой и отводил её назад, то некое чудище аналогично дёргалось, как связанное. Девушка сглотнула, а ужас внутри продолжал расти, сковывая и нагоняя дрожь: она боялась подойти к охотнику, он казался ей… Опасным? — Hell! — повторился громкий разрывающий душу клич, отчего капитан снова посмотрела на живую черноту, а та металась перед кораблём, как в бреду, и двинулась к лайнеру очень близко. Ван Хельсинг аккуратно направилась по наружному коридору, а как только подошла к огромному инкогнито ближе, то всё её нутро пронзила такая сильная энергия, что морячка резко остановилась, приложив кулак к груди, и захрипела. Если обыкновенный человек ощущает присутствие чужеродной тёмной магии, то дела тогда обстоят крайне серьёзно. Сморгнув пелену перед взором, наёмница покачала головой и опустила глаза с высоты своего судна, а непонятная тень существа пронеслась у самого борта и отразилась в ночи под определённым углом… Цепями? Светловолосая склонила голову, не веря своим глазам. Показалось? Нет. Стало понятно — некто пыталось вырваться, но прозрачные звенья удерживали субстанцию за руки и шею, приковывая к «Наследию». Охотница проследила за длинными путами и завидела старшего брата — именно с запястий Люциуса начинались оковы. Морячка разозлилась и широкими уверенными шагами направилась к сиблингу: — Как ты смеешь?! — крикнула она, приближаясь к экс-капитану. Белокурый вздрогнул и одёрнул кровавую ладонь, спешно разворачиваясь к сестре, а на его лице заиграло удивление вместе с плохо скрываемым испугом, словно ребёнка застали за шалостью: — О, Эри!.. Уже вернулась… — милым голосом начал Ван Хельсинг, натянуто улыбаясь ей. Та ощерилась и, едва сдерживая себя от гнева, приказала ему: — Покажи мне руку! Монстроборец не двигался с места, улыбчиво оглядывая Эрику, а после недолгой паузы развёл из-за спины руками, одна из которых уже была перебинтована: — Какую именно? — посмеиваясь, поинтересовался он. Капитан готова была броситься на высокомерного родственника с кулаками из-за того кошмара, который тот учинил, но прежде надо было усмирить теневого некто, что громил полчища сумеречных созданий напалмом. Наёмница растерялась, подбежала к краю, чуть нагнулась через ограждение, попыталась докричаться до существа: — Эй, ты! Оно неспешно повернулось к кораблю, а на чёрной плоскости, где должно было быть лицо, прорезались светящиеся щёлки-глаза. Инкогнито явно узнало дерзкую девушку и, издав очередной рёв, накренился с неестественной скоростью к человеку. Видимо, неизвестное явление на подсознании почуяло — фемина его тоже знает, так что через миг для взора Ван Хельсинг внешность материи обрела более антропоморфные черты со знакомой наружностью: чёрные длинные волосы спадали с острых бледных плеч, проекция атласной ткани переливалась по телу, а вытянутый точёный лик исказила гримаса животной ярости. Брюнетка вот-вот налетела бы на капитана, но невидимые путы затормозили её, заломали худые руки назад. — Марта! — признала в существе усопшую вампира Эрика. — Что с тобой творится?! — Фантом будто не владела речью, а только рычала, нависая над фигурой в светлых доспехах, но блондинка не шелохнулась от неё, стоя прямо, и повернула голову к Люциусу, находящегося сзади. — Ты используешь её, как собаку для травли… — с ужасом констатировала капитан, но ответа от брата не получила. Призрак графини огромного размера ближе придвинулся к носу судна монстроборцев и издал искорёженный голос, обращаясь к морячке: — Если бы не цепи, то я бы тебя убила! — проскрежетала вурдалак едва различимыми из-за помех слогами. Охотница не двинулась, продолжая с уверенностью стоять на своём месте: — Вряд ли… Мёртвый не может навредить живому, не так ли? — спокойно ответила она, снизу вверх глядя на белый большой лик, голубые глаза которого распахнулись от удивления. — Ага, — лукаво продолжила светловолосая, — Люциус поведал мне. Он говорил всё мне теми ночами, когда ему было настолько паршиво — так горько и больно от нечеловеческой боли, что некуда было деваться. Из-за тебя — потустороннего подселенца-вредителя!

«Знаю — внутри тебя яд,

Снова пью я твой яд»

Обвинения девушки чёткими громкими словами лились сквозь шум помех к пленному привидению, но то слушало клевету со смирением и с любопытством оглядывало Эрику. В тот миг экс-капитан завёл свою кровоточащую руку за спину и опять пустил из ладони алую жидкость. В один момент Марта выпрямилась и с диким воем отпрянула от лайнера, поднимая волны вокруг себя, а из её чёрных уст послышалось новое «hell». Облик почившей графини принимал истинную форму только для тех, кто видел серафима теней ранее в её астральной оболочке, например Эрика, Люциус… Мэвис же, парившая неподалёку, продолжала видеть перед собой ту же чёрную смесь непонятной фигуры-сгустка энергии, как и остальные участники, находившиеся на берегу. Ван Хельсинг испуганно приложила руки к груди, а в серых глазах читалось опасение за умершую: — Прекрати! — вскрикнула наёмница брату. — Ты её мучаешь… — Я?! — огрызнулся молодой мужчина, срывая платок с раненой руки. — Это она испортила мою жизнь, а я научился ловить момент, — блондин поднёс кровавую руку к своему лицу, недобро улыбнулся и кивнул в сторону носферату, — теперь её черёд дохнуть! Не в силах было спорить с сиблингом: аргументы отсутствовали. Морячка оглянулась на разразившегося призрака, корчащегося в судорогах — женщина то подплывала к мелководью, целясь огненными выстрелами в вояк, то возвращалась обратно к «Наследию», как в перемотке. Капитан подбежала к краю, пытаясь подступиться ближе к яростному созданию. Брюнетка обратила внимание на человеческую фемину, подняв голову к высоте корабля, увидела на загорелом лице Ван Хельсинг сочувствие и жалость. Чёрные когти зацарапали по стальной обшивке судна, а Марта подтянулась к краю палубы, чуть снизив рваный тон: — Hell… — Видишь? — громко спросил Люциус сестру. — Эта тварь ни на что не способна, даже после биологической смерти от неё только и слышно, что слово «ад». Дьявольское отродье… — брезгливо отплюнулся ловец. — При охотах на монстров я даю ей свою кровь, за которую упырь выполняет все мои прихоти, так что всё честно. Эрика не слушала глупые объяснения ловца, а смотрела только на подавленную носферату. Под лучами луны практически прозрачные звенья цепи опять показались, а графиня издала хрип: — Hell. Hel… Help!

***

Капитан вскинула брови в изумлении: изуродованный помехами чужой женский голос всё это время выкрикивал не «ад», а «помоги!» Хлопнув себя по лбу, блондинка на дрожащих негнущихся ногах отошла от ограды, не в силах отвести потрясëнный взор от измученного бледного лика графини. Марта продолжала смотреть на наёмницу молящими светящимися глазами: — Help. Эрике Ван Хельсинг показалось, что её сердце проткнули несколько раз — настолько ей стало страшно за участь духа вампира посреди творившегося ужаса, который не дотягивал даже до самого страшного ночного кошмара… — Отпусти её! — надрывно попросила охотница, привыкшая приказывать в своей должности, и всем телом развернулась к Люциусу, но тот, кажется, вообще сейчас не воспринял морячку всерьез. Экс-капитан усмехнулся и выпрямился, продолжая свой ритуал на крови с жестами порезанной ладони в воздухе: — Мне отпустить? Эри, ты шутишь? Если я так поступлю, то особь в ту же секунду убьёт меня, потому что все эти луны она была пленена из-за своей же глупости, а знать ей — кровопийце, — понимать и принимать то, что она была подчинена верховным охотником — всё это для вурдалака похлеще осинового кола в грудине! Я уверен. Я знаю. Девушка замерла, с неверием оглядывая с ног до головы старшего брата: перед ней сейчас стояло самое настоящее чудовище в белом мундире… Материя черноты с эфирными незримыми цепями, которые приметила только Эрика, с громким кличем то поднималась, то опускалась над морской пучиной. Из-за непонятного существа все солдаты и монстры, ранее бившиеся на берегу, теперь с опаской наблюдали за исполинской фигурой. Мэвис Дракула продолжала парить в виде летучей мышки на месте, изредка хлопая крылышками, но не побоялась подлететь ближе к лайнеру ловцов и рычащему некто: — Не лезь в пекло! — послышался строгий мужской голос, и рядом с вампиром появился крупный летун. — Папа, как же тебе объяснить: это непонятное создание необходимо остановить, чтобы больше никто не пострадал и не погиб! Граф хмыкнул, но попытка увести дочь из эпицентра, видимо, успехом не увенчается. Дракула перевёл красные глаза с наследницы на тёмного некто и нахмурился ещё больше — какая-то тварь нагло вмешалась в его очередную бойню с людьми и сбило с толку не только верховного вурдалака, но и прочую нечисть. Люциус Ван Хельсинг отмахнулся от младшей сестры, послав её на рабочее место и попросив не мешать, но блондинка только сделала вид подчинения и изобразила, что уходит прочь, а на деле медленно достала из-за боковых ножен две шпаги.

«Долог путь к победе

Через тысячи сомнений

Сколько не пытайся отереть их –

Всё без толку

Я привыкла

И привыкнешь ты»

Уговоры на монстроборца не подействовали, и девушка решила другим способом заставить сиблинга освободить духа усопшей графини-Любви… С воинственным возгласом Эрика с разбега наскочила на экс-капитана, пнула ногами, заставив того принять вызов. Моряк с раздражением повернулся к белокурой и тоже вытащил из-за пояса два боевых клинка. Звон железа завибрировал на носовой палубе «Наследия». — Никто не заслуживает такой участи! — повышенным тоном начала наёмница, атакуя Ван Хельсинга. — А никто и не просил некогда верховную самку вампира подселять часть своей духовной энергии ко мне, — огрызнулся экс-капитан, ставя защиту от ударов наёмницы. — Она сама виновата, — мужчина замер зеркальной позой с разъярённой родственницей напротив себя и провёл ребром клинка по её оружию. Улыбнулся, — я всего-то научился извлекать от приведения и нашего с ней симбиоза пользу… Так что Марта расплачивается по счетам. Капитан нахмурилась: — Ты думаешь — она не расплатилась при жизни?! Люциус, она погибла! Поставила своё бессмертие на кон и теперь ни перед кем ничем не обязана. Да, ты гневаешься на носферату за то, что она твой «паразит», но делать подлость в виде кровавой купли-продажи — это низость. Графиня давно умерла, а её душа из-за твоих махинаций не может упокоиться! — Ты и вправду считаешь, что Марта достойна покоя?! — охотник замахнулся обоими лезвиями, но морячка быстро выпрямила руки, защищаясь своими скрещëнными шпагами от удара. — Люциус, её убили такие же люди, как и мы, — только вот гораздо глупее, не просчитавшие исход своего деяния и во что то выльется; поэтому ты, человек, не вправе вмешиваться в мироздание и удерживать какую бы то ни было энергию невиновного существа, — зло молвила Эрика, сверкая злыми глазами на высокого брата.

«Первый кон, пошла игра

Наша жизнь — война, ты — её солдат»

Ван Хельсинг отбивался от распалённой наёмницы, стремился ударить в ответ, чтобы та отстала, но гибкое женское тело ловко разворачивалось от его клинков. « — Натренировал на свою голову!..» — с насмешкой и нотками гордости старшего брата думал белокурый. Через недолгое время дуэлянты сбавили пыл, а девушка вовсе выдохлась, делая пару нешироких шагов назад и сверля сиблинга горящим зрячим оком. Никакие слова на наёмника не повлияли, поэтому блондинка решила отступить, с раздражением закинув холодное оружие обратно в чехлы. Люциус победно улыбнулся, глядя на сестру: та, как и ожидалось, сдалась. Слабачка. Экс-капитан опустил клинки, хмыкнул и отвернулся обратно в сторону моря, а охотница с прямой осанкой пошла в противоположную сторону. Только-то и понадоблюсь спуститься по ступеням, чтобы разрешить проблему самостоятельно. Ванты низко свисали с боковых частей корабля, Эрика мигом спустилась по ним и, держась за веревочную лестницу, смотрела на переливающуюся темноту существа совсем рядом с собой. Девушка переживала и не знала — как поступить, каким образом помочь вампиру. Обзор с сетей не помог, и Ван Хельсинг вынуждена была подняться обратно на борт. С досадой она заламывала руки, печально оглядывая неспокойную гигантскую фигуру напротив судна. Месяц вышел из-за туч, охотнице вновь стали видны почти прозрачные цепи графини.

Мысль пришла на ходу.

Капитан ускорила шаг, перешла на бег, ураганом пронесшись мимо Люциуса и прикинув приблизительную траекторию, прыгнула с носа корабля. « — Она, как марионетка… А нити куклы можно перерезать!» — тревожно крутилось в голове акробатки. Белокурая замахнулась в воздухе и перевернулась, чтобы удобнее было нанести удар серебром лезвия по невесомым звеньями. Эрика зажмурилась — это была всего лишь теория и морячка не рассчитывала на то, что всё сработает, но громкий звон россыпи осколков оповестили её об обратном. Морячка распахнула глаза и перед падением видела — раскололось не её оружие, а эфирная цепь, которой была пленена Марта.

«Внутри моей души чужой огонь дрожит

Я едва дышу, но меч тяжёлый поднимаю против чёрной армии грехов!

Пусть сорвётся крик:

Не смотри — замри»

Пронзительный рëв, несвойственный для какой-либо земной расы, с мигом разлетевшейся невидимой ударной волной от разрушения плена поразили всё окружающее прибрежное пространство. Ван Хельсинг сжалась от крика нежити и не увидела реакции призрака. Параллельно человек готовилась упасть в воду после своего прыжка, но над самой поверхностью моря её подхватили чьи-то лапки: — Не знаю — зачем ты прыгнула, но это выглядело эффектно! — радостно прокричала сквозь искажённый из-за духа шум Мэвис Дракула. Летучая мышь подсобила наёмнице и поднялась с ношей в коготках выше. — Верни меня на корабль, — с облегчением улыбнулась Эрика, поднимая голову к летунье, — думаю, что вопрос с твоей матерью почти решился, но мне нужно сделать ещё кое-что… Зверёк кивнула и развернулась обратно к «Наследию». Не успела капитан приземлиться на палубу, согнув колени, как тут же на неё из ночного тумана, недавно окутавшего судно, накинулся разъярённый монстроборец. Блондинка едва успела увернуться, пригнувшись ниже у полу, и достать одну шпагу из сапога, а её брат вновь замахнулся саблей: — Ты что натворила?! Теперь всем конец! — вскричал Люциус. О, он прекрасно свыкся с теневой соседкой, хотя порой те ощущения приводили его тело в ужас:

«Научился менять маски,

И быть лишь тем, кем она захочет, чтоб являлся я

Чтобы исчез, испарился по приказу,

Но это самый худший ад –

Знать, что сам я виноват»

— Я всего лишь освободила невинно пленённую энергию! — оскалилась наёмница, медленно вставая на ноги. — И кому это «настанет конец»: всем ли или только тебе, черномаг? Молодой мужчина рвал и метал: — Теперь графиня — это свободная неподконтрольная тварь, пусть и призрачная. Надеюсь, что ты написала завещание! — А ты? — передразнивала с иронией девушка. — Ведь это ты виноват в её заточении и возможном праведном гневе фантома, – дуэлянты сцепились в новом сражении: экс-капитан теперь бил более сильно и агрессивно, так что защищаться в большей мере пришлось Эрике. Перед полным злобой взором Люциуса смешалось всё — настоящее время и прошлое, когда он не в силах был изгнать чужой дух из себя:

«Я должен был ведь догадаться,

Должен бы понять по взгляду твоих алых глаз

Шёпот твоих лживых фраз»

Тем временем Мэвис в облике летучей мыши приземлилась неподалёку на невысокий столб, чтобы дать крыльям отдохнуть: — Хватит, остановитесь! — с неверием и страхом за знакомую крикнула носферату, но верховные охотники её не слышали. На море всё стихло.

***

«А луна молодая

Одиноко сияет в небе ночном

И о счастье мечтает

О любви материнской и счастье земном…»

Белёсая дымка тумана, набежавшего за первую половину ночи, мигом растворилась, так как по деревянному покрытию корабля постепенно поползла полоса огня. Дракула шевельнула треугольными ушками и вытянула шейку: — Огонь! — указала она перепончатым крылышком вдаль. Ван Хельсинги на момент остановили дуэль, оборачиваясь на пламя, взявшееся неведомо откуда. — Пожар! — вскрикнула запыхавшаяся Эрика, а Люциус остолбенел. — Хуже… — заключил ловец. Затем повернулся к сестре и заприметил сидящую недалеко летучую мышь. — Убирайтесь отсюда! — Что? — Бегом. Скорее! — сверкнул глазами экс-капитан. — Она пришла за мной. Эрика со звоном вставила своё орудие в ножны, выпрямила спину и шагнула к моряку: — Я не отдам своего брата, каким бы наворотившим дел плутом он не был, — храбро молвила она, без упрёка смотря на него. — Чушь какая — тогда Марта прикончит и тебя: от бешеного призрака иного не жди! — Может, хватит на сегодня убийств? — поинтересовалась подлетевшая к людям Мэвис. — Улетай! — Люциус злился всё больше. — Эрику с собой захвати. Назад! — громче приказал мужчина, рукой отталкивая фемин к фальшборту, потому что огненные изгибы начали замыкаться в кольцо. Девушки с негодованием отступили к ограждению, а зарево пожара открыло перед ними зловещую сцену действа. — Не вмешивайся, — спокойно попросила молодую Дракулу капитан и с шумным выдохом поспешила к родственнику. Ван Хельсинг оглядывался по сторонам, но силуэта в чёрном платье нигде не видел. Где же, где?.. Ладони вспотели, всё тело подрагивало, а колени предательски тряслись. Белокурый ждал женщину с тем животным страхом, как будто та была жнецом с косой. Внутри у мужчины всё сковало противными зубцами беспощности и обречённости, он мотнул головой: странно — всю жизнь существовать по соседству с монстром, подчиняться женской особи. М-да, охотник и сейчас представлял перед собой чёрные извивающиеся нити, державшие его в вечной связке с потусторонним созданием, высокую брюнетку, кто со смехом тянула поводья безвольного человека на себя:

«Ведь внутри тебя яд! Снова пью я твой яд:

Зависим от него, глотаю снова и снова

Твой яд, сам я выбрал свой ад

Ночами я живу, как будто завтра не начнётся»

— Ричарда Ван Хельсинга уже предупреждали, что его совятам далеко не уйти, и кого же я вижу в итоге? — громогласно объявила женщина, появившаяся из языков пламени и торжественно разводя руками с длинными рукавами. От прежнего облика твари чёрного цвета нечётких очертаний не осталось следа: сейчас вампир выглядела совсем, как при жизни. Люциус сглотнул, но ужаса и трепета пред кровопийцей старался не выказывать. Разрыв от симбиоза не ощущался им только потому, что из-за адреналина ловец не понял происходящего, но оно мигом о себе напомнило: наёмника сложило пополам и тот пал сначала на колени, а потом на корточки из-за скрутившихся в животе, груди узлов спазма. Жалкое печальное зрелище — так думал о себе моряк, но ощутил чужую ладонь на своей спине и боковым зрением увидел сверкнувшие перламутровые доспехи. — Не трогай его… — спокойный и тихий голос Эрики казался лишней деталью в трескучем звуке пожара — такого мирного тона попросту не может быть посреди развернувшегося кошмара. — Отойди, — хладнокровно сказала Марта. Её огонь вокруг охотников разрастался, поэтому за высокой стеной стихии темноволосая не увидела притаившейся у края палубы Мэвис. Правую руку, с которой свисал широкий чёрный рукав, Марта подняла в угрожающем жесте и прицелилась ладонью на молодого мужчину. Капитан не растерялась и выступила вперёд дёргающегося от болей брата, преграждая нечисти путь: — Нет. — Прошу: уйди! — чуть скривившись, попросила графиня-Любовь. — Нет! — громче повторила Эрика. – Я не отступлюсь ни перед живым вампиром, ни перед мёртвым – даже не рассчитывай! — Ох, не для тебя этот залп… — процедила носферату и со вздохом начала материализовать в раскрытой ладони магию. — Ты посмотри на него, — выкрикнула Мэвис Дракула, выбегая из дыма. Шок после встречи с матерью здесь и сейчас прошёл: его сместили понимание опасности ситуации и стремление помочь людям, — этот человек и так мучается! — девушка указала на корчащегося Люциуса, у которого не было сил даже поднять головы: он громко кашлял и задыхался. — М-да, рвать его будет ещё долго… — хмыкнуло приведение, опуская руку, и даже не глянуло на дочь, так как голубые глаза намертво впились в содрогающегося Ван Хельсинга, который из последних сил старался сдерживать тошноту, а от фразы нежити презрительно глянул на неё. Женщина прикрыла глаза и щёлкнула пальцами, исчезнув. Две фемины, оставшиеся посреди огненного кольца, синхронно выдохнули: — И… Это всё? — несмело спросила Мэвис, глядя в спину морячки. Последняя ничего не ответила, а тело было по-прежнему напряжено, как струна. Соратницы медленно двинулись вдоль подожжëнной палубы, а где-то неподалёку слышались крики матросов, которые спешили на тушение огня. Экс-капитан остался на своём месте, собрав силы для того, чтобы с четверенек присесть на колени с низко опущенной головой. Одну руку он закинул на ногу, а другой продолжал упираться о палубу. Справа от него поверхность пола зашипела, расплавилась, и из него длинной тенью вверх выросла покойная графиня. Молодая Дракула повела кончиком ушка на шорох и обернулась на человека, завидев рядом с ним призрака. Правило "лежачего не бьют" в данной ситуации явно не сработало бы... Восклик Мэвис заставил Эрику оглянуться, и она тоже увидела ослабленного Люциуса, над которым нависла Марта. Женщина замахнулась когтистой рукой на сжатого в комок охотника и оскалилась, блондин устало поднял на неё голову, одаривая ту таким пустым взглядом полного принятия своей участи, а это сбило носферату с толку. Почившая вампир так и замерла с поднятой вверх рукой с растопыренными пальцами, а в голове фантома одно за одним мелькали воспоминания — вот она впервые подошла к колыбели с белокурым человеческим младенцем; там за женщиной по пятам бежал подросший любопытный ребёнок трёх лун; где-то графиня по собственному интересу наблюдает за взрослением голубоглазого мальчонки, чьё имя означает «свет».

Могла ли теперь самка вампира убить людского наёмника?

Дух рвано вдохнула, шевельнула ушами и сжала челюсти, пока перед глазами вырисовывалась давняя сцена. Глаз Марты задергался, она не могла отогнать навязчивых воспоминаний… Снова ей предстала ночь тридцать лун тому назад, где на каменистых ухабах сидела хрупкая девичья фигурка, одетая в пëстрые ткани. Цыганкой человеческая самка звалась лишь из-за того, что кочевала с табором, хотя национальности была иной: бледная — почти белая, — кожа практически сливалась с такими же длинными волосам, выбивающимися из-под платка. Из-за бледности и худобы её часто дразнили, называя альбиносом. Графиня ощерилась: о, она прекрасно помнила надежды той девушки:

«Есть одна легенда

О шальной цыганке, что луну молила до рассвета средь гор

О любви капитана, о прекрасной свадьбе, о семье с давних пор…»

Бродяжка в ту пору уже отчаялась чего-либо ждать от жизни, где мужчинам нужно было только одно, а уличная артистка служила для их взглядов лишь куском мяса. Ей едва удавалось держать богачей на расстоянии или убегать от особо наглых зрителей, вот и сейчас — ночь служила единственным укрытием девы.

«Юная цыганка у луны просила дать любви красивой

В мире, полном измен:

«Быть одна устала, веру потеряла –

Дам, что скажешь взамен!»

Устало вздохнув, белокурая неспешно встала на ноги и оттряхнула пышную юбку, но вдруг подул сильный ветер, спутник Земли засиял ярче, и удивлённая цыганочка подняла голову к небу, прикрываясь рукой от летящей листвы, а её волосы развевались из-за порывов. Человек смотрела на луну, но как только моргнула, то отпрянула на шаг назад: напротив диска небесного тела в воздухе парила фигура в чёрном длинном платье. Глаза той сияли сплошным синим цветом, а тёмные волосы будто плыли в невесомости. Женщина плавно опустилась на камни, неспешно в некой торжественности подходя к светловолосой фемине. Танцовщица была напугана, но не стремилась убегать от существа: что ж, если молишься самым разным силам, то нужно быть готовой к тому – однажды кто-то ответит. Присмотрелась к незнакомке. Кажется, в простонародье её называли графиней-Любовью… Пришедшее призрачное создание теней молвила человеку:

Это в моей власти — дело страсти, – Отвечала дива, — но для счастья

Будешь ли готова данное мне слово,

Словно клятву принять?

За любовь большую у тебя хочу я

Детёныша первого взять:

Ты отдать должна мне то дитя, что будет первенцем у тебя!

Девушка мигом заулыбалась и активно закивала носферату. Подобрала пышные юбки и побежала по тропе, надеялась до рассвета поспеть в порт — туда должен был прийти огромный чёрный корабль с милым белокурым капитаном-верховным охотником… Призрак Марты с печалью смотрел вслед весёлой артистке, с очей спала светящаяся пелена, вырисовывая голубые радужки на погрустневшем бледном лице:

Это твоя жертва для любви мужчины и мечта для меня…

Несомненно, графине было искренне жаль наивную человеческую девушку, но мысли о мести вражескому народу стояли выше. Неплохой план — забрать у семьи Ван Хельсингов сына из мира живых, а в случае рождения девочки использовать ту не в самых высоких целях, подселив в людскую душу собственную часть энергии. Да, Марта Дракула была счастлива от одной мысли свершению, но кто же знал, что вскоре её дух ошибётся, вселившись в особь не того пола… Через время в молодой семье монстроборцев родилось двое мальчиков. Лёжа в родильной палате, молодая мать вспоминала слова вампира и попробовала уберечь себя от сделки, сказав мужу, что сына, родившегося на час раньше, зовут Ладроном, а младшего — Люциусом. Таким образом, на документах поменяв близнецов по старшинству местами, хотя в действительности было всё наоборот, женщина надеялась на то, что носферату запутается и силы их договора аннулируются.

«Если получаешь то, о чём гадаешь –

Надо знать о цене!»

Тридцатилунные воспоминания одной секундой пронеслись перед графиней-Любовью, руку она медленно опустила, с оскалом глядя сверху вниз на экс-капитана. Убить его? Можно, но такова ли цена всему тому, когда ты с самого рождения видела перед собой белокурого мальчика — человеческий детёныш рос на глазах у вампира, она вечно была его невольной соучастницей детства, юности, взросления?.. У духа была потребность, оставшаяся незакрытым гештальтом от прошлой жизни — материнский инстинкт… Кровопийца в своей земной жизни совсем недолго была счастливой матерью для крохи-дочки. Марта болезненно зажмурилась. Нет, она не могла навредить Люциусу Ван Хельсингу, несмотря на всю его подлость к ней из-за чёрной магии, но они стоили друг друга из-за взаимной мести народам обеих сторон.

«Мать-Луна сияет, колыбель качает,

Звёзды тают в окне

Млечный Путь сияет,

И цыганка знает:

Сын придёт к ней во сне!»

***

Пострадавшее от пожара «Наследие» бросило якорь, экипаж на шлюпках эвакуировался на берег, где их ждали люди королевства, пока остальные матросы заканчивали тушить пламя на носовой части. Неизвестное явление в виде громадной чёрной фигуры из моря закончилось, но перепуганные монстры не спешили показывать морд из укрытий, а человеческие солдаты, наоборот, чуть расслабились, потому что некто их не затронуло. Моряки, кто в начале битвы присоединились к войску монарха Лорэна, помогали коллегам переправиться на берег и подбадривали их, отмахиваясь на пожар, как на обычную внештатную ситуацию. Последними корабль покинули высшие чины — через несколько минут чета Ван Хельсингов ступила на гальку пляжа. — Давно не виделись, — посмеялся Джонатан, кивая Эрике, которая с задумчивым видом отрешëнно прошла мимо него. С недалёких холмов послышался смех, как у гиен: сумеречные создания позабавились дымящемуся виду корабля монстроборцев и готовились выпускать когти для новой атаки. — Джонни! — звонкий голос окликнул рыцаря, тот и развернуться не успел — тут же на него с крепким объятием набросилась темноволосая девушка. — Мэйви, а я переживал, — ласково сказал парень, обнимая возлюбленную в ответ, — сбежала куда-то и даже не предупредила! — Я так испугалась… — шёпотом молвила Мэвис, быстро чмокнув жениха в губы и утыкаясь лицом в шею жениха, а перед глазами всё ещё мелькали жуткие картины сцен с собственной матерью, которая едва не прикончила одного из охотников за нечистью. — Всех в порядке, милая, я с тобой, — заботливо сказал монарх. — Ещё раз её тронешь своими клешнями — я тебе их с корнем вырву! — раздавшийся и усиленный эхом из-под сводов ущелья мужской голос заставил компанию едва не подпрыгнуть на месте. Люди неуклюже повернулись, кто-то спешно попытался достать оружие, но наследная графиня жестами попросила вояк остановится. — Не приближайся! — выкрикнули солдаты, вставая в боевые позы и осматривая верховного вампира. Граф Дракула выступил из глубины теней нависших скал. С расслабленным видом, но с серьёзным выражением лица неторопливо спускался к отряду, проигнорировав требование теплокровных: — А ты почему кидаешься на шею первому встречному? — зло спросил наследницу вурдалак, сверкая глазами и поморщившись. — Мне уже не восемьдесят три! — огрызнулась брюнетка, не отходя от рыжеволосого, демонстративно положила руки на грудь людского короля и прижалась к нему. — Могу целоваться и могу ездить — куда захочу. Мужчина несильно оскалился, смотрел на дочь брезгливо и раздражался её дерзости: всю ночь она пыталась вывести родителя из себя да ещё каким образом! Взгляд мужчины сосредоточился только на странной паре из Мэвис и человеческого юноши, не замечая прочих рыцарей вокруг. Главенствующие охотники напряглись, но из-за прежней усталости не торопились рубить с плеча. Капитан настороженно выступила вперёд, а Люциус всё ещё пребывал будто в тумане, до конца не понимая происходящего. Внезапно его резко что-то потянуло назад, и блондин с глухим выкриком повалился на спину. Проехался по мелким камням, словно его волокли невидимые путы, а окружающие растерялись подобному зрелищу. — Пф-ф. Эй, приятели, идите сюда: тут шоу не хуже цирка начинается, — со смехом бросил через плечо Дракула, обращаясь к свите, что толпилась неподалёку. — Огонь плохой!.. — словно в бреду повторял спрятавшийся в кустах Франкенштейн, пока его старались успокоить товарищи, мол, не беспокойся, друг: тот напалм уже давно закончился. Экс-капитан задыхался, быстро вертел головой с закрытыми глазами, расцарапывая руками землю под собой, а его перепуганная младшая сестра подбежала к потерпевшему, метавшемуся в нездоровом состоянии, села около него на колени и встряхивала за плечи: — Почему же та тварь теней никак не может его отпустить?! — горько воскликнула Эрика, едва не плача.

«История закончится, когда умру от яда,

Твой яд!

Отравленный им я

Стакан наполненный, но всё равно пустым остаётся

Внутри меня яд,

Устал от него я

Но, может, завтра смысл в жизни вдруг проснётся?..»

— Я так и знал! — с последней шлюпки ураганом слетел Ладрон Ван Хельсинг и на бегу достал из-за кожаного широкого пояса боевой серп. — Мой брат — опасный одержимый. — Белокурая девушка чуть повернулась на старшего из сиблингов, с ужасом оглядывая его тучную фигуру, готовую вот-вот наброситься на беспощного Люциуса. Вскочив на ноги, морячка выставила руки вперёд в останавливающем жесте, но бешеного русоволосого матроса, кажется, было не переубедить. — Отойди прочь, сестрица! — взревел он и занёс оружие, чтобы избавить родственника от страданий самым простым, но действенным способом экзорцистов.