Иная связь

На каждом углу столицы любви начинали играть уличные оркестры, разогревая лёгкие трубачей и стряхивая пыль с музыкальных инструментов. С наступлением сумерек лидер людей ожидал чего угодно — настоящего явления ада с жертвоприношениями, работорговлей, драками, показными казнями и бесконечной пьянкой; однако то — с какой организацией и вниманием готовилось празднование в Париже, — настолько поразило Джонатана Лорэна, что тот не уставал любоваться чистотой проулков и украшениями — пускай в свойственном для монстров готическом стиле, но всё же с присутствием ярких цветов. Ничего из опасений короля не сбылось, а безмятежность вечера и спокойствие разношёрстной толпы казались подозрительному юноше миражом, если бы он сам аккуратно не обходил стрекочущих скелетов и с раскрытым ртом не проходил под брюхами огромных высоких чёрных пауков, которые аккуратно переставляли толстые мохнатые лапы, чтобы не задеть прохожих. Поёжившись от рас монстров, которые были в поразительной близости, но даже не подозревали и не чуяли, что среди них бродит главенствующий человек их враждебного народа, Джонни плотнее запахивался в свой большой синий пиджак, и старался держаться поодаль от весёлой толпы. С Мэвис они разминулись, так как парень ясно видел: девушке не терпелось воссоединиться со своей семьёй, так что Лорэн не стал препятствовать, прекрасно понимая сложившуюся ситуацию, ведь любой укор в адрес молодой носферату звучал бы от него нечеловечно. — Долго ещё ждать? — зло говорил высокий египетский владыка, нервно постукивая костлявыми пальцами по парапету, у которого стоял. — Мумий, не тебе строить из себя альфу, — подколол его серый оборотень, довольно скалясь своей шутке. — Драк явится не раньше выступлений артистов на соборной площади. — Однако! — раздался протестующий тон по соседству, отчего два монстра вздрогнули, оглядываясь по сторонам, но никого рядом не было. — Его фризские лошади уже давным-давно привязаны снаружи, так что он где-то в городе. — Приметив растерянность друзей, некто устало вздохнул: — Я здесь! — А-а, Человек-Невидимка, — дошло до Мумийя, когда он приметил скачущие по воздуху искусно изготовленные пенсне. — Какая радость видеть тебя! Вольфыч подхватил хохот мумии, пока третий покачал головой вечно юному каламбуру своей компании. — Продолжаете зубоскалить? — раздался ледяной голос из глубины огромного театрального балкона, отчего смеющиеся поперхнулись воздухом, замолкнув. — Я бы удивился, если б вместо этого вы занимались чем-то полезным. К трём созданиям мрака плавно подошёл высокий силуэт в тёмных одеждах. Обе бледные ладони опустились на начищенный до блеска парапет, пока статный мужчина без страха вышел на вечернее солнце, красившее высотки в розоватый цвет. — Ваше Темнейшество! — радостно улыбнулся оборотень, поправляя свои круглые солнечные очки на морде и приподнимая небольшую аккуратную шляпку на огромной голове в знак приветствия. — Что-то на тебе лица нет, хотя сегодня праздник. Неужели ты не обрадовалс… — тут же волка пихнул в пушистый бок невидимый локоть. — А… — понял немой знак друга Вольфыч, — значит, ты ещё не получал подарка. — Какого такого подарка? — равнодушно спросил граф Дракула, не удостоив приятелей взглядом, а продолжил обводить взором парижскую панораму. — Учти, старина, крёстным отцом для нового выводка твоих волчат, если те уже родились, в пятый раз я не стану, — беззлобно закончил брюнет. Монстры лишь фыркнули обыденной отстранённости своего друга, немного отходя от края балкона и перекидываясь сияющими взглядами. Дверь в ложу открылась, и по узорчатой плитке протянулась длинная тень, которую верховный упырь не заметил. — Угадай — кто? — тихо спросил бархатный голосок, пока голубые очи вампира накрыли холодные ладони. От подобного жеста, а ещё более — от раздавшегося тона, — Дракула оторопел. Граф мигом развернулся на месте, аккуратно на ходу отстраняя чужие руки от своего лица и изо всех сил молился Луне, чтобы это не было призрачным видением. Перед ним с неловкой улыбкой стояла дочь, глядя блестящими глазами из-под чёрной чёлки. — Мэвис… — не своим голосом пролепетал носферату, оглядывая сверху вниз родной облик наследницы. — Ты?.. Как же ты… Девушка не могла более сдерживать эмоций, закусив тёмную губку и со всхлипом сильнее сжав ладони отца, боясь окончательно расплакаться перед авторитетными дядюшками. Она только открыла рот, чтобы хоть что-нибудь сказать, как тут же оказалась укутанной в большой плащ, так как её тельце сгребли в охапку. — Я так виноват перед тобой! — дрожащий тон Дракулы воем неверия и горечи прокатился по округлому крытому балкону. Вампир крепко обнимал дочь, положив голову на её лохматую макушку, и стеклянными глазами глядел перед собой, сжимая длинные бледные пальцы в блестящих волосах девушки на затылке, крепче прислоняя её к своей груди. — Ты жива! Спаслась, несмотря на весь тот ужас, что я сделал с тобой?! — брюнет отстранил от себя Мэвис, не стыдясь своих эмоций и по-прежнему до конца не веря всему происходящему. Он готов был пасть на колени перед воскресшей родной душой. — Пап. Папа, успокойся, — сквозь слёзы улыбнулась юная графиня, протягивая руки к бледному лицу упыря и положив ладошки на острые скулы, — мы же вампиры, а это работка опасная! — попыталась засмеяться она, но солёная вода застилала взор всё больше, размывая родной бледный лик перед собой. Стоящие в тени поодаль мумия, оборотень и невидимка затихли, умиляясь картине воссоединения правящей семьи. Гриффин обнял рукой Вольфыча, по-дружески зажимая его мускулистую шею в тисках, а другим кулаком активно чесал волка за ухом, отчего тот тихо смеялся и притоптывал задней лапой по полу. Мумий не отрывал взгляда зелёных светящихся глазок от кровопийц, сцепив ладони у лица и хныкая, приговаривая вслух о том, что он обещал себе не плакать. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? — дрожащим голосом обсыпал вопросами дочь Дракула, нагнувшись корпусом тела вперёд, чтобы сравнять свой рост с невысокой Мэвис, а та лишь активно кивала, искренне улыбаясь любимому монстру. — Не переживай, папуль. Как говорилось в той старой поговорке — подброшенная монетка от короля и моряка ловко пала в когти удальца! — запинаясь от положительных эмоций, тараторила темноволосая, спешно утирая бледные щёчки от катившихся слёз. — Я… Я так горжусь тобой, мой милый комарик, — сбивчиво дыша от шока продолжал молвить граф, — несмотря на всё, ты вернулась сюда, пришла к семье. Понимаю — ты не простишь меня, но я попытаюсь… — брюнет не договорил, так как дочка накинулась на него, крепко обнимая с такой силой, что мужчина выпрямился и слегка прогнулся назад. Он не верил тому внеземному счастью, что накрыло его с головой, вырывая из той пелены тьмы, в которой альфа монстров пребывал несколько месяцев траура. — Пап, а знаешь? — после смеха облегчения промолвила вампир, высвобождаясь из ответных и своих объятий, коими сковала своего родного вурдалака, но не убрала рук от широкой мужской груди и подняла горящие счастьем глаза на отца. — Я бы хотела познакомить тебя с одним замечательным монстром, который мне помогал всё это время!

***

У Гранд-Оперы поднялся непонятный шквал: толпа подпрыгивала, создавая волну от самых ступеней здания балета до задних домишек, весело крича. Джонатан Лорэн с недоумением оглядывался по сторонам, притесняемый оживившимися созданиями сумерек. Все вокруг вопили, отчего голоса смешивались в сплошной гул. — Что случилось-то? — пытался перекричать замаскированный под инфернала парень, поднимая голову с высокой причёской к тварям, превосходящим человека по росту. — Моя дочь вернулась: живая и здоровая! — громогласный мужской голос разносился с верхних театральных внешних балконов, пока альфа теневой расы с триумфом поднимал худую ручку наследницы вверх, представляя радостную Мэвис Дракулу многочисленной толпе внизу. Оба вампира с блестящими голубыми глазами обводили свой народ, предвкушая ещё больший масштаб великого праздника. Творения разных видов продолжали ликовать и подпрыгивать волной, пока на дальней дорожке рыжеволосый юноша, наконец, поняв и увидев происходящее, широко улыбнулся и кивнул радостному известию. Теперь его возлюбленная по-настоящему дома. Естественно, потрясающая новость птицей сапсаном разлетелась по всей округе, и во всех барах мигом открылись новые бочки крепких напитков в честь выжившей вампирской наследницы. Однако в весёлом угаре никто из тварей не забывал о ещё одной немаловажной причине пышных костюмов, ярмарок и хлопушек — День Дураков. Единственное, что соблюдал король Лорэн — так это не смешиваться с толпой монстров, которые сплошной рекой стремились к центральной соборной площади; и следовать просьбе Эрики Ван Хельсинг, которая ещё днём сказала парню держаться подальше от фестиваля и не вмешиваться при любом раскладе. Джонни мотнул головой, стараясь не разлохматить уложенную торчащую вверх причёску: о каком таком раскладе вела речь капитан? Размышления человека прервали ударные звуки барабанов издалека. Монарх остановился, только сейчас поднимая взгляд от тупого рассматривания земли под ногами в спортивной обувке вперёд, и обнаружил — что стоит на широкой дороге совсем один, пока остальной народ кучковался по бокам, ограждёнными верёвками с яркими лентами и прочими узорчатыми тряпками. Ойкнув своему выделяющемуся положению и боязни помешать дальнейшей процессии, раскрашенный голубой краской Джонатан бочком удалился за цветные ленты. Всё же любопытство взяло вверх, и в любом случае рыцарь бы не ушёл с площади из-за двух причин: первая — он хотел вновь посмотреть знаменитый Нотр-Дам, а вторая — не каждую ночь увидишь карнавал монстров. Взору карих глаз предстали существа на высоких ходулях в длинных одеяниях, с улыбками отстукивающие ритм полосатыми шестами по мощённой улице. Рыжеволосый пригляделся: шествие было ещё далеко, но даже оттуда было видно блеск голов ряженных монстров. Человек удивился — как же чудища с головами рыб орудовали ходулями? Меж установок движущихся конструкций умело сновали гимнасты, обтянутые в полосатые костюмы огненных мотивов, по которым Лорэн понял — как именно передвигались существа. Ими являлись морские обитатели с человечьими телами — рыбы нехищных видов с длинными ногами и руками умело делали трюки-колёса, сальто или ходили на передних конечностях пока такие же артисты жонглировали всем подряд и рассыпали блёстки с подарками гостям. Попутно обитатели океанов напевали хором под звучания труб:

И стар и млад,

Брось дела, глаза протри,

Кур в курятнике запри

Полурыбы-полулюди внизу прыжками разбежались в стороны, пока их собратья на ходулях продолжали медленный ход, схожий с парадом, а их беззубые улыбки так и сияли на вытянутых мордах, верхнюю часть с глазами которых скрывали накинутые балахоны:

И стар и млад,

Службы в церквях прекрати,

Шествие остановилось, но монстры продолжали стучать цветными шестами по земле. Плавниками верхних конечностей они достали большие свитки и раскрыли их. Ткань шумно покатилась вниз, поочерёдно расправляясь пёстрыми лоскутками, которые постепенно выстроились в слово — название шоу: «Атлантида». Из-под длинных подолов высоких плащей чешуйчатых существ на ходулях, как из-за кулис, на коленях вперёд выехал ещё один ряженый в белоснежных слепящих одеждах и расшитой маске. Неизвестный тут же подхватил строки прямоходящих рыб, своим весёлым голосом увеличивая громкость песни:

Покидай крещёный мир –

К дуракам спеши на пир!

Со скачущим смехом некто вскочил на обе длинные ноги и побежал приставными шагами, приближаясь то к правой половине зрителей, то перескакивая к левой. Его светлый костюм так и сиял в вечерних фонарях, будто бы в солнечных лучах. Чистый цвет не портили пёстрые ленты, где преобладал золотой цвет с бусинами, а сияющие маленькие бубенцы звенели на круглом торчащем воротнике, треугольниках манжет и на носках острых тряпичных туфель. Волосы убраны под широкополый головной убор, чем-то напоминавшим треуголку, из которой торчали птичьи высокие перья. Джонатан прищурился, аккуратно проталкиваясь сквозь толпу ближе, так как шляпа незнакомца явно была значительно приукрашена, скрывая изначальную ткань морской формы. Певец размахивал руками, выкатывая грудь колесом, на которой Лорэн увидел объёмные выпуклые полосы, начинающиеся из-под наплечников и встречающиеся на животе мужчины в завитках. У лидера людей спёрло дыхание, так как высокий худощавый силуэт повторялся в движениях, кои юноша уже видел раньше, а две полосы красиво украшали праздничный белый жакет, пока восторженные зрители не примечали в остром треугольнике на груди актёра огромную букву «V».

***

Эту ночь у нас в Париже очень ждут:

В эту ночь мы всё вверх дном поставим тут!

В эту ночь не знаешь — где король, где — шут —

Вот какова Ночь Пира Дураков!

Пока Джонни безуспешно пытался вежливо пробиться сквозь народ, то некто, захвативший к своей блестящей фигуре всё внимание, резво перемещался в танцевальных движениях по установкам площади, перепрыгивая с платформы на платформу. Экс-капитан Ван Хельсинг полностью отдался радости праздника, не беспокоясь о раскрытии своей личности, так как на лицо была водружена большая светлая маска, расходившаяся в стороны острыми краями. Из вырезов сверкали синеватые глаза с вертикальными зрачками, а ткань едва не сливалась с бледными щеками, расширяющимися от каждой лучезарной улыбки недлинных белоснежных клыков. Танцор нырнул за вагончик кукольного театра, к которому тут же с весёлым визгом подбежали темноволосые дети: по всей видимости — это маленькие вампиры. Гости с интересом стремились заглянуть за лавку, потому что актёра не было видно пару секунд. Под озорной вскрик юных носферату мужчина вновь вырос светлой фигурой, являя на руках тряпичные куклы, изображающие тёмного вурдалака с игрушечным копьем и человека в миниатюрных голубых доспехах с торчащим клочком рыжих ниток на голове. Певец вновь громко произнёс срифмованные строчки, колотя куклой вампира тряпичного человечка по голове под детский смех:

В эту ночь и чёрта может бросить в дрожь,

В эту ночь мы злим педантов и святош

Не поймешь — где правда, а где ложь

В Ночь Дураков!

Толпа других актёров, поваливших следом за попрыгунчиком-исполнителем, подхватила пение, радуя гостей синхронными танцами и карнавальными костюмами:

Пир без правил!

Бывший командир охотничьего лайнера не отставал, повышая голос:

Не узнать знакомых улиц!

Растерянный Джонни неподалёку оглядывался на ряженых, запинаясь о собственные ноги и иногда пугаясь слишком реалистичных масок, пока из ненастоящих челюстей лились ноты:

Ночь без правил!

Тут же Лорэн слышал мелодичный голос своего соперника за людской трон:

Все немножечко свихнулись…

Рыжеволосый «инфернал» вновь увидел моряка, который подхватил под локотки озорных ведьм, наряженных в длинные платья. Танцовщицы бодро поволокли блондина по ширине улицы, пока сам мужчина, довольно зажмурившись, повторял их взмахи, запрокидывая ноги с бубенцами на манер кордебалета:

Все мозги одели набекрень

В этот самый лучший в мире день!

Пока зрители весело свистели и хлопали шоу, лидер людей спешно обводил воспалённым взглядом площадь у готического собора в поиске прочих верховных охотников за нечистью, и карие глаза зацепились за массивного мужчину, что неуклюже ходил между тесно стоящих гостей и тряс мешочком, чтобы монстры щедро сыпали ему золотые монеты. Джонатан ахнул: вот так встреча — наряженным в лохматое обличие оборотня оказался никто иной — как Ладрон Ван Хельсинг.

Пир без правил! — вторили артисты.

Скрипки, трубы, барабаны! — соглашался поющий Люциус.

Ночь без правил:

Крики грубы, лица пьяны

Средний из наёмников запрыгнул на шею одной из многочисленных голов сине-фиолетового пятнистого гидроберта, торжественно возводя руки по сторонам, сжимая в одной искрящуюся большую цветную шашку:

Мы по всей стране разгоним тень!

Наживём грехи и шрамы

В ночь шестого января мы…

На фоне певца к площади подъезжала процессия всадников с противоположной стороны. Вороные фризские лошади одним своим видом и ржанием напускали торжественную загадочность и некий мрак на раззадорившуюся толпу монстров, пока экс-капитан продолжал горланить, не видя теневых наездников за своей спиной, но услышал негромкий горн, сигнализирующий о прибытии альфы нечисти. Певец довершил припев:

…в самый раздурацкий в мире день!

Выскочив вперёд разворачивающейся в центре площади конной процессии, шут-Ван Хельсинг развёл руками в приглашающем жесте, с улыбкой светящимся взором оглядывая народ. Пока на сконструированный бельэтаж по придвижной лестнице величаво с прямой осанкой поднимался сам граф Дракуда, то замаскированный Люциус набрал побольше воздуха для следующих стихов, посмотрев на вурдалака:

И стар и млад!

Когда верховный вампир повернулся, чтобы сесть в своё высокое кресло, то даже не взглянул на сверкающую площадь, откидывая правой рукой длинный подол плаща, чтобы разместиться поудобнее. Как только мужчина сел и распрямился, откидываясь на мягкую спинку, то около правого подлокотника из ниоткуда вынырнул артист в белом облачении, отчего Дракула слегка дёрнулся, отрываясь спиной от кресла. Некто в бубенцах и птичьих перьях в шляпе на секунду приобнял упыря рукой за его острым высоким воротом, а ладонь правой положил на кружевной аскот на груди нечисти:

Ну-ка, быстро, где вы там? — в пении спрашивал альфу монстроборец.

Через миг он вновь скрылся и тут же возник с левой стороны трона, стоя спиной вполоборота к графу, несильно толкая его локтём в плечо и улыбаясь, подмигивая брюнету:

Mon amour,

Cherchez la femme!

Верховный вампир фыркнул, брезгливо оглядывая убегающего шута, который секундой ранее окинул его конфетти, так что теперь графу пришлось с левого плеча правой ладонью стряхивать цветные кусочки бумаги. Люциус Ван Хельсинг вскочил на центральную сцену, наклоняясь к приблизившимся зрителям и прикладывая ладонь козырьком ко лбу, будто бы высматривал что-то:

И стар и млад,

Что глазеть по сторонам?

Лучше всех парижских дам

Спляшет сестрица Эрида-а-а вам!

С этими словами белокурый выпрямился, возводя руку вверх с зажатым кулаком, где заструилась рыжая дымка. После звонко пропетого четверостишья, молодой мужчина с весёлым кличем опрокинул руку, словно что-то с силой бросил на землю, и мигом светящаяся магия скрыла его несильным взрывом, а затем оранжевая завеса рассеялась, являя кричащему от восторга народу танцовщицу с платиновыми кудрями. Король Джонатан Лорэн обмер, с медленным выдохом глядя на сцену, где начала медленно заводить круги высокая девушка, приводя в действие плавным движением загорелой руки длинную лазурную ленту. « — Вот почему Эрика вырядилась русалкой!..» — с разочарованием подумал рыжеволосый парень, качая головой и прикрывая веки. — Эрида? — негромко спросил сам себя он. — Богиня хаоса и раздора? Что ж — очень символично… — с сарказмом фыркнул веснушчатый парень, посчитав, что всего одна буква замены играет хорошую роль для сокрытия личности знакомой девушки.

***

Единственными деталями, которыми отличался розоватый костюм с фиолетовым отливом, в который капитан «Наследия» вырядилась в хижине Мэвис, — была такая же большая маска на лицо, расшитая бусами и поедками, где на левой части виднелась нашивка в виде декоративного золотого солнца с вписанной в него луной серых сверкающих нитей. « — Неплохая задумка для маскировки раненого когтями глаза!» — подумалось молодой Дракуле, которая приземлилась синей дымкой около отца и присела на соседний изящный трон в зрительном ряду. Брюнетка также приметила, что из густых светлых локонов у лба гостьи виднеется ажурная диадема насыщенного голубого цвета, перекликающаяся с бирюзовыми бусинами многочисленных браслетов, что были надеты на запястья и икры. Энергичная музыка открытия праздника слегка затихла, сменяясь глубокими звучаниями аккордеона. Под растянутые звуки танцовщица вскидывала руку вверх, кладя другую на талию, кожа коей была украшена аквагримовыми чешуйками с блёстками, и окутывала себя неширокой гимнастической лентой яркого цвета. Затем чуть согнулась, прикрывая глаза с сиреневыми тенями и поочерёдно поднимая-опуская плечи, стремясь попасть в движения фламенко. Когда к одному музыкальному инструменту присоединились более бодрые звучания кларнета, то оживилась и лже-русалка, проделывая худыми руками волны и кружась вокруг себя, отчего многослойные полы цыганской юбки расправлялись куполом. Толпа затихла, наслаждаясь умелым танцем уличной артистки, пока та, улыбаясь зрителям, села на шпагат, подмигивая серым глазом первым рядам, которые едва не завизжали от жеста блондинки. Повороты осиной талии и бёдер сменились активными движениями ног, переливаясь в танец венгерку, когда Ван Хельсинг стала перепрыгивать по бочкам, в которых было явно не вино или сок, и цирковым конусам, демонстрируя свою растяжку, пока из-под подолов пёстрой юбки сверкали чулки, расшитые фиолетовыми чешуйками, словно на русалочьем хвосте. Трюки девушки вызывали одобрительные крики и аплодисменты публики, кто синхронно поворачивали головы следом за перескоками белокурой. Громкие звуки сопровождения подхватили гитары, и охотница вовсю разошлась, наслаждаясь своим танцем. Загорелое тело прогиналось дугой назад, девушка едва не вставала на мостик с вертикальной стойки под свист гостей, короткий топ в свете софитов слепил их глаза, пока округлые красноватые тени окутывали половины груди, очерчивали острые рёбра и спину, а фальшивая чешуя разносила трескучий звук по сцене. В поворотах капитан умело ноготками подцепляла пышные юбки, проворачивая длинную ткань воздушными волнами, издающими шелестящие звуки. Пока Мэвис едва ли не хлопала в ладоши от столь громкого фееричного представления и отличной импровизации цыганского танца, исполняемого Ван Хельсинг, то сидящий по правую руку от графини верховный вампир оставался в тени, сильнее сжимая когтями рукоятки трона и тихо скалясь столь распущенному и развязному зрелищу. Дракула нахмурился, пронзая морозным взором активно передвигающуюся незнакомку, окутывающую свою фигурку извивающейся лазурной ленточкой, и задал сам себе вопрос — из всех шутов, которые мозолили ему глаза не только сегодня, но и на прошлых фестивалях, троица показала себя способной и артистичной, так что граф позволял им петь и плясать на соборной площади для развлечения своих подданных. Однако белокурые незнакомцы как-то особенно выделялись. А именно тем — что он не чувствовал их запаха. Ни разу, хотя видел их шоу несколько лун к ряду... Всякая тварь источает свой аромат — особенно для обоняния монстров, а эти трое неизвестных вообще не обладали никакими воздушными нотками. Тех, кто стоял ближе всех к сцене, смутил шелест от — казалось бы, — лёгких тканей танцовщицы. Некоторые аналогично своему альфе старались принюхаться к невидимым информационным данным артистов, но не получали ответа своим чувствительным носам, так как никто не знал — что на эполеты Люциуса нашиты плоские круги застывшей древесной смолы, где были запечатаны осиновые листья, да и сама смола взята из того же дерева; у Ладрона с надетыми меховыми лапами-перчатками, торопливо таскающего набитые сумки с собранными деньгами туда-сюда, весь пояс под узорчатым пальто был завешан свежими веточками осины; а к складкам цыганской юбки Эрики со внутренней подкладки была пришита сеть, составленная также из листьев противодействующего дерева. В этом и заключался весь секрет: осина отбивала аромат кожи людей, не выдавая их монстрам.

***

Младшая из Ван Хельсингов поочерёдно подгибала длинные ноги, сверкая на радость ценителям уличных танцев искрящимися чулками лже-чешуи и, резко распрямив локоток, развеяла от себя лазурную ленту, что словно живой змеёй плясала вместе с хозяйкой. Вновь возводя руки к небу позднего заката, блондинка подняла ногу, выпрямляя её вверх вдоль тела, как балерина. Привстав на носок, девушка шире улыбнулась и, провернувшись вокруг своей оси, прыгнула на узкие доски, выставленные в хлипкий мостик над головами зевак. Исполняя друг за другом движения, схожие с прыжком гранд жате, Эрика мигом оказалась на парапете бельэтажа, распрямляясь в полный рост над сидящими верховными вампирами. Опустив загорелые руки по бокам и тряхнув распущенными платиновыми волосами, охотница птичкой взлетела на широкий подлокотник чёрного трона под удивлённые вздохи и свисты монстров, оставшихся чуть ниже по ряду. Граф Дракула явно не ожидал столь наглого жеста от бродячей артистки, однако с места не двигался, но на следующее движение белокурой всё же слегка стушевался, отстраняя когтистые ладони с подставок сидения и сильнее вжавшись в мягкую спинку сидения: замаскированная человек протянула к нему руки, закидывая яркую ленту на мужскую шею, как шарф. Под звонкое хихиканье Мэвис, наблюдавшей каламбур, капитан едва подалась вперёд, сгибая руки в локтях, из-за чего лента потянула сбитого с толку брюнета к Эрике. Когда их носы почти соприкоснулись, то Ван Хельсинг коварно улыбнулась, прищурив сверкнувший серый глаз, и вскинула ленту петлёй выше, где раздулась ткань крыши зрительного места, видимо, после обильного дождя прошлой ночью. Атрибут зацепился за крепящий крючок и потянул вниз, отчего скопившаяся наверху дождевая вода сплошным потоком обрушилась на голову правящего носферату. Хохот монстрической толпы заглушил все звуки музыки, а Мэвис едва не покатилась кубарем со своего стула от смеха, прижимая ладошки ко рту и зажмуриваясь едва ли не до слёз. Наследная графиня была поражена и одновременно позабавилась виду отца, глаза которого скрыла мокрая чёрная чёлка испортившейся причёски. Остальные угольные волосы такими же блестящими локонами распластались по длинному лицу и шее, а сам вурдалак так и замер, едва подняв руки со скрюченными пальцами. Сейчас Дракула выглядел в какой-то мере мило из-за оката водой с крыши — даже его высокий ворот загнулся назад от влаги. Тем временем Эрика Ван Хельсинг, за секунду до облавы своей мини-ловушки резво спрыгнувшая с подлокотника трона альфы, в быстром танце, покачивая пышными бёдрами, вернулась на сцену, с вызовом улыбаясь графу, который всё ещё недвижно сидел с закрытыми чёрными локонами глазами. Охотница сделала несколько колёс подряд, пока смеющиеся ночные создания переключали внимание со смехотворного вида верховного вампира обратно на блондинку. Подбежав к краю платформы, морячка выхватила у зазевавшегося кровопийцы-стражника копьё из тёмного дерева, увенчанного большим остриём из чёрного камня. В прыжке охотница вернулась к центру деревянной сцены, с силой воткнув наконечник в пол и, напрягая мышцы рук, провернула своё тело вокруг древка, как на шесте, вновь демонстрируя свои приёмы акробатики под свист и крики полного восхищения зрителей. Остановив провороты, девушка откинулась от копья и кивнула толпе в знак заключения номера под хлопки музыкальных ударных тарелок из оркестровой ямы. Громом разразились аплодисменты, на сцену посыпались рекой золотые монеты, а Эрика продолжала одаривать монстров благодарной улыбкой, медленно вставая с колен и кланяясь, пока её загорелое тело буквально обволакивали деньги. Высокомерные вампиры остались в стороне, холодно глядя на окончание танца. Однако паре, которая стояла у подножия бельэтажа, выступление артистки явно понравилось, так что красивый мужчина вместе со своей молодой женой — носферату восточной внешности и тёмной одежде на манер индийской, — подкинули ценные монетки ко сцене, с помощью левитации поместив их прямо под ноги блондинке. Кажется, вампира-самца звали Хэйдесом, а его супругу – Прозенпиной. Пока с досок заработок спешно собирал и распихивал по мешкам лохматый Ладрон в смешном волчьем обличии, рядом с сестрой из ниоткуда вновь вырос белый силуэт экс-капитана, и тот весело объявил: — А сейчас, дамы и господа, гвоздь программы! Или лучше сказать — осиновый кол? Смекаете? — подмигнул актёр, но толпа остринки не оценила. Широкими шагами шуточного марша Люциус Ван Хельсинг начал прогуливаться по сцене, протягивая нараспев:

Вот и миг давно желанный настаёт —

В этот миг толпа ликует и ревёт!

Чтобы нам от смеха надорвать живот,

Выходи, урод, дурак и шут!

Блондин прыгнул в толпу, умело приземляясь и указывая длинной рукой на дальнюю улицу, по которой неуклюже с шумным гомоном двигалась небольшая процессия: — Помните короля прошлого года? — спросил гостей монстроборец. К центру соборной площади на деревянном покрашенном паланкѝне ехал названный — низкорослый горбун с длинным острым носом и несколькими бородавками на лице. В замке графа он прослыл отличным поваром, а звали его Квазимодо. Карлик с жидкими кудрявыми волосами махал монстрам в приветствии, позëвывая и попутно срыгивая, чем вызвал смех с нотками отвращения у зрителей. Скривился также и Люциус, вновь отворачиваясь к толпе. Неглубоко приседая в танцевальном движении, мужчина указал ладонью на две огромные башни готического собора:

Встрепенись и рожу скорчить потрудись,

Чтоб горгульи с Нотр-Дам свалились вниз!

Каменные рогатые изваяния, стоявшие близко к сцене, посмурнели, выкрикивая человеку: — Эй! Мы вообще-то здесь и стоим. Экс-капитан не обратил на них внимания, продолжая песню:

Этим днём ты станешь королём за пять минут!

А почему?

Раззадоренные гости подпели ловцу, отвечая:

Ночь без правил!

Король людей, всё время наблюдая гигантский развернувшийся цирк, сложил руки на груди, всё сильнее уставая от шума, гомона и совсем не заметил — как по бокам от него хитрые чудища подмигивали друг другу в стремлении проверить новичка на празднике. Джонни продолжал слушать партию Люциуса:

Страх и стыд засунь подальше!

Толпа вторила:

Пир без правил!

Лорэна соседи незаметно подтолкнули ближе к сцене, чьё рвение подхватили и коварные людские торговцы, стремясь пропихнуть незнакомца на шоу. Пираты, обезображенные цингой, указывали на юношу, привлекая внимание шута в белых одеждах, тыча пальцами в спину «жертвы». Рыжеволосый не успел опомниться, когда его взял за плечи и аккуратно втащил на сцену средний из Ван Хельсингов, в обнадёживающем жесте подмигивая Джонни и напевая ему:

Всех вельмож ты будешь старше!

Толпа за мужской спиной подхватывала каждую нотку артиста:

Самый глупый свой наряд надень —

Будешь королём ты в этот день

Пока бывший командир охотничьего корабля подталкивал монарха к концу ряда, в который выстроились все желающие на шутливый титул, то сам юноша готов был сгореть от стыда, так как быть опозоренным Люциусом — последнее, чего он желал бы. Тут блондин наклонился к большому уху рыцаря: — Кстати говоря — отличная маска, — похвалил моряк облик Джонатана. Лидер человечества округлил глаза: экс-капитан его не узнал! При виде возлюбленного на всеобщем обозрении Мэвис Дракула замолкла, слегка подаваясь корпусом тела вперёд. — Что такое, моя волчья ягодка? — сухо спросил ту отец, который к тому времени уже привёл свой внешний вид в порядок, магией высушив дождевую воду с одежды, волос и попутно что-то неразборчиво сказав в адрес подшутившей над ним танцовщицы. — Оу… Кажется, я вижу того самого монстра, с которым хотела тебя познакомить, — несмело ответила вампир, боясь взглянуть в сторону трона Дракулы. — Правда? — чуть ожививился носферату, моргнув пару раз. — И где же он? Тот юноша на сцене с голубой кожей и сшитыми конечностями? Девушка медленно кивнула, с натянутой улыбкой поворачивая голову к графу.