Иная связь

Всё остальное потом: я никогда не бываю здоров

Не говори — я с тобой незнаком, пока меня везут мимо серых домов

Граф Дракула стоял у невысокого пьедестала и склонился над закрытым гробом из тёмного дерева, служившим для него одиноким местом холостого ночлега. Обе длинные руки поставлены на гладкую поверхность крышки, голова склонена к груди. Всё время его фигура стояла без движений и любых малейших признаков того, что в комнате не статуя.

Давай, мразь, вспоминай, поднимай в памяти те свежие события — где, когда и как убил собственную дочь. Свою Мэвис. Любимого мышонка.

Поломанными кусками мигали эпизоды, где наследница со слабой, почему-то виноватой улыбкой прикрывает ладошкой раненое солнечное сплетение и плавно падает вниз, куда также рушится всё пространство, являя сознанию альфы сжирающую черноту, которую он надеялся больше никогда не увидеть после пожара тысячи восемьсот девяносто четвёртого года… Три ночи подряд Дракула не то, что не спал — вообще не помнил себя. Как ходил, где был, что делал? Нет, всё пусто. Служивые монстры без лишних расспросов разбежались по углам и вон из знаменитого замка, чтобы не попадаться под ноги верховному вампиру. А, кажется, кое-что припомнил: когда он на негнущихся от потрясения ногах проходил по коридору и поднимался по лестнице, то замахивался левой рукой в стремлении разодрать все семейные портреты. Теперь картины поместья были изуродованы когтями: вместо искусно изображённого лица правящего вурдалака на холстах зияли глубокие полосы. Граф не знал — когда и как отмыл правую ладонь от застывшей крови дочери и мыл ли вообще? Мужчина до боли закусил уста, зажмурился и поднял лицо к потолку вверх с мучительным стоном, затем отхаркивался от собственной крови из прокушенной губы, как от самого отвратительного в мире и за его пределами. Тряхнул головой — тяжёлой от дум, — и открыл воспалённые бессонницей глаза, являя единственным свидетелям — серым немым стенам, — совершенно затравленный взгляд. — Марта, что же я натворил?..

«Пускай это эпилог, сдержать слово вновь не смог…

На испорченном холсту я увижу красоту»

Из арочного узкого окна, завешанного толстыми шторами, робко пробивалась пара лунных лучей, не доставая до высокого мужчины. Бока, окутанные тканью чёрного жилета поверх такой же тёмной рубашки с расстёгнутыми верхними пуговицами из-за жара от бреда, неравномерно вздымались от активной работы очухавшихся лёгких. Тело помнило и запомнило, когда отец-убийца прислонил окровавленные пальцы к лицу, измазав острую бледную скулу алым цветом. С ужасом осознания он отнял ладонь, посмотрел на неё и завыл глубоким и таким пронзительным криком, созерцая лишь малое последствие ранения Мэвис, что от эха звучания горя, ветром пронёсшегося под каменными сводами цитадели, верные рыцарские доспехи с невидимыми воинами-духами внутри мигом заняли свои охранные посты и выпрямились по струнке. Дракула не лил слёз, потому что страдания рвали его иначе. После воплей и бессмысленных метаний в четырёх стенах, носферату успокоился (или внушил себе покой), подошёл к одному из многочисленных окон веранды, но не видел в отражении ни себя самого, ни своей дальнейшей жизни существования. Близко склонившись к прохладной поверхности, вампир всё же старался, пытался разглядеть собственный лик, который так ему был ненавистен не только после поражения в пещерном побоище, но и на протяжении многих-многих лун. Ничего не видно. Никого. Пустое прозрачное стекло.

Удар.

Ещё. Вновь. Бледная ладонь сжалась в кулак и со всей силой сталкивалась с окном, стремясь его выбить. На поверхности отпечатывались бурые следы от крови убиенной наследницы, а острым костяшкам руки многочисленные, посыпавшиеся один за одним сильные удары вреда не приносили.

«Исчезла вся та красота,

Что была здесь недавно

Итог — я так сильно изнемог,

Что в отражении стекла вижу всех,

Кроме себя…»

Злобный оскал. Холодный, как лёд, взгляд устремлён сквозь раму: куда-то вдаль далеко за сумрачные леса, а кулак продолжал лупить по стеклу, затрещавшим дрожью и сколами. Шум в ушах, звон рассыпавшегося окна. Тишина. Дракула открыл глаза, переваривая совсем свежие воспоминания о первой ночи после гибели дочери и тяжело дыша. Кончики длинных ушей подрагивали от нервов, а слух не уловил скрежета чёрных когтей, царапающих деревянную поверхность гроба, у которого брюнет стоял. Слепое пятно перед взором всплыло подобно киноплёнке, переключающей совсем на иной эпизод.

Снова кровь...

Другая.

«Утром не нового дня: за окном уже скоро заря

Шкуру сдирая с себя, я ищу способы наверняка,

А в этих трещинах стекла сообщение от тебя»

***

Вкус гемоглобина различен. О, альфе прекрасно об этом известно. Отличающиеся нотки у множества людей, алые капли из артерий которых вызывают на языке приятный шквал эмоций и гастрономическое торжество. По правде говоря — временами охота верховному вампиру приедалась, не вызывая прежних юношеских ощущений от сытных пиров, и лишь однажды он ощутил нечто вроде экстаза, когда с его чёрных острых когтей стекало совсем небольшое количество крови: тогда он ударил атакующую его охотницу за головами. Граф Дракула только-только усмирил ненужные органы лёгких, но тут его рёбра вновь плавно двинулись в дыхательном движении: именно в тот момент, когда вампир вспомнил вкус её крови.

Тварь!

« — Не тварь, а сотворение, милый…»

Думать сейчас нужно было совсем не о той, но мужчина машинально согнул правую руку, вырвав ладонь от раздирания гроба-кровати и тщательно рассматривая длинные пальцы, плавно шевельнув ими, пока перед глазами всплывала та давняя ночь, когда две луны назад троица верховных охотников отогнала главного носферату от приморского посёлка людишек. Она являлась совсем иной жертвой из многочисленных трофеев, пав под обвалами пещеры, любезно устроенными вампирской магией самим правителем. Все его экспонаты с охот ценны, но вурдалак всё никак не мог успокоиться из-за того, что так неуклюже лишился платинового экземпляра.

Эрика Ван Хельсинг.

Мореплавательница с её надуманной ролью заступницы человечества. Дракула глухо зарычал, на секунду зажмурившись и прижимая язык к верхнему нёбу. «Фильтруй свои мысли, альфа!» — твердил внутренний голос, но упырь его не слышал, ощущая сейчас фантомно испачканную кровью ладонь то ли в миг разрыва нити жизни собственной дочери, то ли от ранения нерадивой блондинки? Какая же всё-таки огромная разница! Граф рукой взъерошил зачёсанные назад волосы и резко выдернул из причёски пальцы, из-за чего несколько мелких локонов упали на потный лоб. Метнул яростный взгляд красных светящихся глаз на дрожащую правую ладонь: там давно не было ни капли от какой-либо из двух девичьих кровей. Моргнул. Раз. Ещё разок. Часы событий вновь отмотали назад, когда верховный вампир после утомительного перелёта в облике большой летучей мыши приземлился на мокрую от дождя скалу, окутывая себя синей магической дымкой для возвращения своего истинного облика двуногого. Со сдержанным смехом медленно оглянулся назад — туда, где за завесой ливня, далеко-далеко позади осталась Ван Хельсинг с расцарапанным лицом. Ледяной ветер со свистом развевал тёмную мантию Дракулы, пока он восстанавливал силы, вставая с корточек и отталкиваясь руками, чтобы выпрямиться во весь рост. Брюнет отвернулся от стороны света, откуда прилетел, с удовольствием подставляя длинное точёное лицо освежающей небесной воде. Руки встряхнул, сгоняя напряжение мышц после недавней и непродолжительной стычки, — как тут же грубая кожа ощутила более плотную жидкость на себе, чем дождевые капли. Граф медленно открыл глаза, лениво опуская голову и неторопливо поднимая ладонь, чтобы получше рассмотреть «грязь». Тут же в широкие ноздри ударил запах металла. Мужчина удивлённо вскинул густые брови, активнее поворачивая кисть: на кончиках когтистых пальцев виднелись поблёскивающие следы крови, что осталась после сильного удара носферату по загорелому женскому личику. Вурдалак со смешком фыркнул: он мог легко обтереть запястье о плащ, но неширокая улыбка с плотно сомкнутыми тонкими губами украсила мужественное приятное лицо. Всё же, нужно знать — за кем ты охотишься, предводитель. Темноволосый едва удержался от того, чтобы заговорщически не оглянуться по сторонам, как задумавший шалость мальчишка, хотя за много миль вокруг не было ни души. Поочерёдно стрельнув голубыми глазами налево и направо, верховный вампир приблизил ладонь к лицу и слегка согнул фаланги окровавленных пальцев. Наверное, он невольно напряг все мышцы тела, когда языком коснулся перепачканных когтей. Свежая кровь на вкусовых рецепторах в своих малых количествах моментально окунула графа в неописуемые ощущения торжества и прошибла нутро электрическим разрядом.

Ха, странно…

Он дегустировал великое множество железосодержащего белка: его погреба и амбары доверху забиты винными бутылками, где вместо сока южных полупрозрачных ягод хранилась кровь самых разных людских поселенцев всех сословий. Так почему же сейчас?.. Самовнушение от победы в дуэли, психосоматика? Впрочем, в ту давнюю ночь Дракула не углублялся в подобные вопросы, блаженно прикрыв веки и стоя под сильным ливнем. Кровь Эрики приятным пламенем обжигала ротовую полость, и мужчина медленно, растягивая внезапно накатившее удовольствие, слизывал с когтистых пальцев красные капли, стремясь не оставить ни миллиметра изумительной крови грозившейся смыть ту с тёмных когтей небесной воде.

***

Давно ли одеяло перестало её согревать? Битый час девушка лежала, свернувшись калачиком, а ледяной воздух окутывал нежное тело под толстым покрывалом. Глубоко вдохнула, пока глаза всё медленнее открывались, а с каждым закрывающимся движением век будто слышалось лёгкое нажатие на музыкальную клавишу фортепиано: видимо, сознание играло выдуманную колыбельную, стремясь безуспешно отправить хозяйку в царство Морфея. Так окончательно лишишься разума, потому что какую иную причину можно найти для объяснения того немыслимого груза, навалившегося на охотницу буквально за один день? Старший брат оказался одержимым, и теперь на одном судне с капитаном совсем рядом, вот — за стеной, — бродила лишь оболочка из Люциуса Ван Хельсинга, хранившего в себе полтергейста опаснейшего разряда. А Ладрон с частью прочего экипажа оставались в прекрасном неведении, пока бывший командир «Наследия» продолжал улыбаться сестре при встречах, вгоняя ту ещё в большее безумие страха. Эрика, лёжа в мягкой кровати, прищурилась от щипавших слезинок и сглотнула нараставший ком обиды в горле. Конечно же, она ни на секунду не верила утверждениям блондина, принявшего теперь роль гермафродита и стремившегося успокоить сестру, чтобы та не делала поспешных выводов о нём. И то верно — паника на огромном корабле — последнее дело, так что наёмнице нужно было держаться и подавать пример соратникам по оружию, сохраняя планку капитана знаменитого лайнера на высоте социальной лестницы.

Ван Хельсинг прикрыла глаза, пока на наковальне кувалдой выковывалась новая маска.

«Ты вся на моей ладони, под любым углом и зумом

Я читаю твои мысли до того, как ты подумала»

Красные фонари сигнализации ударными тарелками огрели умиротворённое состояние девушки, почти перешедшее в долгожданный сон. Капитан подорвалась, быстро сбрасывая со своего худощавого тельца толстое одеяло, и помчалась прочь из большой каюты. Тревога! Кто-то из монстров проник прямиком на её «Наследие», раз громкие повторяющиеся и разрывающиеся звуки скакали по всем комнатам. На бегу спотыкаясь, Эрика натянула на себя брюки и на голое тело запахнула белый пиджак, отчего плотная грубая подкладка неприятно теранула по груди, обдав холодом свежей ткани до мурашек. Времени на модные показы не было, потому что одеться по горению одной спички — известный армейский способ. В конце концов, не выбегать же в чём мать родила?!

«Я единственный, кто помнит все твои пароли:

По сравнению со мною, ты себя не знаешь!..»

— Стоять, руки вверх! — рявкнули несколько голосов, а далее раздался треск покатившейся по гладкому полу дымовой шашки. Экс-капитана Люциуса Ван Хельсинга застали врасплох, что тот едва не подавился горячим напитком, так как совершенно спокойно и мирно обхаживал корабль на ночном патрулировании и с удовольствием попивал какао. А сейчас на блондина со всех сторон наставили стволы ружий. С раздутыми щеками от того, что рот был полон сладкой наливки, молодой мужчина медленно повернулся к грозно говорившим людям с искренним взглядом недоумения и удивления. — Вздумал нас надурить, да, Ван Хельсинг? — зло спросили вчерашние соратники, взволнованно переступая с ноги на ногу и крепко сжимая стрелковое оружие. — Весь лайнер видел тот бесовской припадок с крыльями, произошедший с тобой на закате… Эрика бежала так быстро — как только могла, ловко сворачивая на развилках коридорного лабиринта. Мигающий красный цвет и противные, громкие, повторяющиеся звуки сигнализации били по ушам и глазам, так что наёмница то и дело тёрла веки, щурясь от мерцания, пока в одном из туннелей не столкнулась со старшим братом. Притом так внезапно, что девушка его испугалась, негромко вскрикнув. — Ладрон! — Капитан, что происходит?! — негодовал сонный матрос, кутаясь в пальто, накинутое в спешке поверх пижамного костюма. — Кто-то из ночных тварей забрёл сюда? Дым шашки постепенно окутывал пространство и работников с Люциусом в центре. — Парни, вы бы лучше по своим каютам расходились… — натянув неловкую улыбку, пролепетал бывший командир «Наследия». — Руки! — повысил тон сослуживец. Охотник медленно сглотнул и аккуратно нагнулся к полу, поставив стакан с остатками какао, а затем возвратился в стоячую позу арестанта. Заметил резкое движение юнги где-то вдали: — Нет-нет, только не сигнализация! — не успел выкрикнуть Ван Хельсинг, вытянув руку в останавливающем жесте, но моряк хлопнул по кнопке раньше. — Теперь главное командование в курсе того, что мы арестовали нечисть на корабле! — отчеканил молодой человек, включивший фанфары. Служивые люди вновь прикрикнули на белокурого подозреваемого, а тот настороженно с нотками испуга всё же поднял руки вверх. — Ты нас только позоришь! — раздался в светлой голове экс-капитана голос женщины.

***

В распахнутых глазах смешалось всё: испуг, беспокойство и растерянность. Она стояла перед старшим братом, спешно застёгивая верхние пуговицы и убирая с лица локоны, чтобы хоть как-то унять дрожащие пальцы. — Эрика, ты слышишь?! Каковы наши дальнейшие действия? — не унимался Ладрон Ван Хельсинг, громким голосом прогоняя остатки сна сестры. — Нужно найти Люциуса, так как именно он нёс ночной караул, а, значит, видел всё первым… Вперёд! — Стой! — резво блондинка схватила сиблинга за руку, отрицательно качая головой. Интуиция подсказывала ей, что моргание красных фонарей отовсюду с тревожным звуком, связаны как раз-таки с бывшим командиром «Наследия». Русоволосый с непониманием оглянулся на сестру. Та помешкалась, придумывая любой способ того — как избежать явления, при котором старший монстроборец застал бы младшего брата не в самом лучшем виде. — Нам… Он… — тараторила девушка, сильнее сжимая предплечье матроса, — Разделимся! — на одном дыхании выпалила белокурая, пробегая мимо Ладрона и спешно удаляясь вниз по лестнице. — Что?! — мужчине показалась данная мысль абсурдной. — Ты ступай на верхние палубы к носовой части: проверь пространство у фок-мачты, осмотрись вокруг якорного шпиля и далее-далее, – выкрикивала ему через плечо Эрика, убегая дальше.

«Моих эмоций много больше, чем твоих эмоций:

Я намного лучше знаю тебя, чем ты сам!»

— Мы же видим: ты одержим, — продолжалась напряжённая беседа на задней платформе, — и не навредим тебе, наоборот, позволь помочь. — Корректно говорили Люциусу мужчины постарше, слегка опуская стволы ружий. Светловолосый фыркнул, но вздёрнутых вверх рук не опускал, несмотря на упрёки мыслей: — Опусти свои клешни! — злилась вампир. — Им-м… Им лучше знать — как поступать! — процедил под нос для лжи самому себе и духу графини экс-капитан, сжав зубы и борясь с собственной позой: призрак стремился сократить мышцы рук, чтобы те опустились, но человек не давал этого сделать. — Трухло. — Думаешь — мы бы просто так оставили тот балаган, что ты учредил утром? — Ребята, это не одержимость! — прикрикивал на соратников экс-капитан. — Насчёт три… — аккуратно начали моряки, смыкая кольцо вокруг молодого ловца. — Товарищи, я серьёзно: идите по хаткам, — просил сослуживцев Ван Хельсинг, пока его тело периодически дёргалось от требований Марты встать в нормальную позу. Матросы разозлились ещё больше, видя упрямство блондина, и щёлкали затворами огнестрелов, снимая их с предохранителей. Услышав неутешительные звуки, Люциус медленно кивнул, разводя руки в стороны. Пальцы подрагивали: — Не хотите, значит. Лады… Но я вас предупреждал, — тихо начал охотник за нечистью, с опаской оглядывая коллег, — десмод! — в ту же секунду выкрикнул некую команду монстроборец и зажмурился. Его стойку с ногами, разведёнными по полу на уровне плеч, окутала тёмная материя, увеличивая рост прежнего капитана и молниеносно меняя облик. Перед испуганными людскими работягами раскрылись три пары чёрных крыльев, укрыв Люциуса в кокон, и ещё через миг широкие мембраны и оперённые конечности вновь открылись, являя вооружённым зрителям статную женскую фигуру, которая явно была в бешенстве. Несмотря на свой вид красивой брюнетки, само существо было разозлено наставленными на себя орудиями и раскрыло хищную пасть с острыми зубами, засветив глаза насыщенным сплошным синим цветом. — Стреля-яй! — одновременно заорали матросы, поднимая стволы на неизвестный силуэт. Их «мишень» зарычала, махнув средними и нижними крыльями, нагоняя больше дыма на агрессоров, а сама себя скрыла за туманной завесой. — Что она сделала с Ван Хельсингом?! — негодовали, откашливаясь, мужчины и явно испытывая досаду из-за того, что сами выбросили дымовую шашку на подозреваемого для лучшего ареста, а в итоге сами оказались в ловушке. Эрика бежала по наитию. Молилась — лишь бы удалось подгадать ситуацию верно, отправив Ладрона на верхние передние палубы к носу лайнера, а самой в это время спешно спускаясь вниз к двойному дну, перепрыгивая перила. Суета где-то вблизи и мужские крики подтвердили её догадку. — Выходи, сектант, всё равно на запертой платформе от нас никуда не денешься! — зычным голосом потребовало сразу несколько членов экипажа. Ответ не заставил себя ждать долго: из серых клубов загрязнённого воздуха молниеносно вылетала тёмная фигура, используя свои шесть крыльев в качестве опоры и конечностей наземного передвижения, как дракон-виверна, нежели для полётов в невысоком отсеке. Длинноволосая носферату когтями за шкирки морской формы откидывала матросов на своём пути, сильно толкала тех, кто стоял к ней спиной и не успел развернуться. Рык с громких нот стал похож на звук защиты и опасения, потому что хищница то и дело ныряла обратно в дым, когда по ней открывали пулевые очереди. Огромные крылья цвета ночи служили отличными щитами, прикрывая материю духа от увечий, пока сама женщина, спешно одёргивая длинные полы сверкающего платья, ступала шире, чередуя бег с прыжками и вновь набрасываясь на стрелков. Люциус Ван Хельсинг, который всё же оставался в своём уме и почти при своём теле, прекрасно ощущал и видел происходящее, так что, благодаря его мыслям, брюнетка не сворачивала бедолагам шеи, а лишь отшвыривала моряков по сторонам, чтобы те от сильных ударов насильно успокоились или отключились без дальнейшей угрозы для своих жизней. В драке графиня-Любовь походила больше на затравленную пантеру, нежели на антропоморфное разумное существо: приходилось едва ли не вставать на четвереньки, прикрываясь крыльями от бесконечных выстрелов: — Перестаньте дырявить мой корабль! — выкрикивала из-под маховых перьев Марта, метая искры синего взгляда в оппонентов. — «Наследие» тебе не принадлежит. Отпусти нашего Люциуса! — плевались гневом мужчины, перебегая с место на место. — А кто его держит?.. — хмыкнула вампир, вставая на ноги и распрямляясь, складывая пары крыльев за спиной. — Я — это он, а он сейчас говорит с вами, так что уймитесь уже! — Ст… Стоять. — до острого слуха монстра донёсся хриплый голос. Привидение повернуло голову направо, с высоты роста заприметив упитанного мужичка, уверенно направившего в неё ружьё, хотя локти сильно тряслись. — Ни с места!.. Женщина зашипела, твёрдым шагом направившись к рабочему. Человека ещё больше напугали сверкнувшие длинные клыки и рост огромной фигуры, надвигающейся на него всё ближе. Потный палец нажал на курок.

Ещё раз.

И ещё.

Многочисленные выстрелы мало ему помогли: дух фемины прикрылся перьевым крылом, не сбавляя шага. Не успел служивый и пискнуть, в окончательной растерянности опустить оружие — как на его шее сжались когтистые длинные пальцы и подняли всё тело вверх. — Ты забыл добавить «пожалуйста», — прорычала носферату, выше поднимая морячка и прищуриваясь светящимися глазами. Пленённый дрыгал ногами и хватался за белую ладонь руками, теряя кислород из-за сжатых на горле женских пальцев. — Впрочем, тело Ван Хельсинга пригождается, так как я вновь могу ощущать тепло ваших тушек, — во все зубы улыбнулась графиня, пока потерявший дар речи от шока и испуга работник вцепился в её лицо налитыми ужасом глазёнками. — А знаешь — я передумала… После сказанного Марта раскрыла рот, а длинные хищные зубы придали тёмным губам вид, больше схожий с расширяющийся хищной пастью, пока клыки удлинялись, а язык высовывался наружу. Призрак был схож с анакондой, которая вот-вот заглотит нерадивую жертву. — Стой-стой: нам нельзя есть сослуживцев! — изнутри темноволосая услышала громкий голос Люциуса и поморщилась. — Никто не собирался его есть: только откусить голову. Для профилактики коллектива, — хохотнула женщина, отрываясь ногами от пола и невысоко зависнув в воздухе, сильнее сжимая пальцы на хрипящем человеке. — Остановись, не надо. Не-ет! — крик Ван Хельсинга смешался с визгом матроса и рыком крылатого духа, пока к зловещему слиянию не присоединился ещё один звук: высокие ноты девичьего визга, что остановил страшную процессию. Капитан Эрика только на заходе на платформу среднего этажа поняла — что пришла сюда безо всякого оружия, а босые ступни обжёг ледяной пол, где отражались тени убегающих моряков. Люди бросились вразброс, откидывая ружья и спешно поднимаясь по настенным лестницам вверх, лишь бы подальше от монстра. Белокурая девушка осталась незамеченной, укрывшись за большой канистрой, настороженно оглядывая пространство впереди. Не поняла — что же произошло, сделав несколько шагов вперёд вдоль выпуклой округлой установки, пока не увидела — как большой чёрный силуэт с распахнутой пастью сильнее расправлял длиннющие крылья, а рукой держал истошно кричавшего человека. Ван Хельсинг и сама не распознала — в какой миг её грудная клетка наполнилась холодным воздухом в предшествии крика ужаса от увиденного. Приведение обернулось на перепуганный вопль, закрыв рот и с искренним удивлением опуская взор с небольшой высоты, где парила, на фигурку в белых одеждах. Когтистые пальцы разжались, и пленённый матрос упал на пол, с хрипом восстанавливая дыхание и распластавшись на полу. Впрочем, вампира неудавшийся ужин боле не интересовал, потому что она окончательно повернула изящное тело в сторону капитана. Моментально жуткий рык стих, а чёрные крылья аккуратно сложились за спиной, пока Марта опускалась с воздуха на свои ноги и со стрекотанием, напоминающим птичье, всё продолжала на расстоянии рассматривать Эрику. Последняя, всё ещё пребывая в шоке от сцены кошмара, попятилась назад и, отвернувшись, начала спасаться бегством, так как эмоции взяли верх над разумом. — Сестра, подожди. Стой! — искорёженный голос вернулся к знакомой интонации Люциуса Ван Хельсинга. Он побежал за блондинкой, пока сама девушка, спешно оглядываясь, ненадолго приметила — как высоченная фигура полтергейста вернулась к изначальному уровню роста знаменитого монстроборца. — Не-не-нет: отойди и не приближайся! — отмахивалась от брата перепуганная морячка, на бегу поворачиваясь спиной вперёд и выставляя к нему руки в защитном жесте. — Нечисть… — Я… Я этим заболел, понимаешь? — растерянно продолжал блондин, — Говорили ведь с тобой на эту тему, успокойся! Перед тобой родной брат, просто… — Ничего не «просто», Люциус! — перешла на крик Эрика, едва сдерживая слёзы от испуга раннее увиденного. — В… Внутри тебя живёт и управляет тобой в-вамп… — пыталась договорить девушка, заикаясь. — Она неопасна! — повысил голос охотник, стуча кулаком по своей груди, обтянутой в светлую ткань. — А ты, братец?! — едва не визжала от шока и накатившей истерики капитан. — Ты не опасен ли?..

***

«Я опять тебе подсунул ровно то, что ты хотел:

Прям тогда, когда хотел, свежим ветром в духоте

Через форточку в башке прошелестел и улетел,

Гоняя бабочек в твоём вечно голодном животе»

На сестринскую злобу белокурый мужчина фыркнул и оскалился. Послышался рык. Эрика быстро развернулась и побежала прочь, но силуэт с вновь выросшими крыльями мигом нагнал и подрезал её, отчего девушка едва не упала носом вперёд, но сумела неуклюже удержать равновесие. Графиня возникла впереди неё с негромким рычанием и шипением. — Не нарывайся, тварь! — с угрозой повысила голос Ван Хельсинг, изо всех сил стараясь успокоить свои бушующие нервы. Темноволосая вампир усмехнулась, угрожающе взмахивая крыльями и окидывая девушку заинтересованным взглядом. Морячка же смело выпрямилась, с вызовом уставившись на носферату. Обе находились на расстоянии друг от друга — блондинка стояла на месте неширокого пространства части корабельного отсека, пока Марта медленно петляла между вертикальных труб разной толщины работающих коммуникаций, подкрадываясь хищной кошкой к капитану. Эрика тяжело дышала: каждая мышца напряглась тугой струной в предвкушении драки, а ладони сжались в кулаки, но выпада первой человек не делала, потому что… Потому, что где-то там — глубоко-глубоко внутри теневого чудовища находится Люциус. Её брат. Самый родной человек… Пока охотница ощущала себя на зажжённой пороховой бочке — дух вурдалака сохраняла ледяное спокойствие, подойдя к белокурой девушке ещё ближе. Графиня-Любовь слегка дёрнула крыльями, убрав их за спину, и наклонилась вперёд. С её глаз спала светящаяся синяя пелена, возвращая очам обычный вид ясных красивых глаз с чёрными ресницами. Мышцы на белой шее шевельнулись, когда Марта издала глубокий звук, как готовящаяся к пению птица. Женщина оперлась руками о свои острые колени, укрытые атласной длинной тканью с разрезом сбоку, и с интересом волчицы, которой показали волчонка, рассматривала оцепеневшую наёмницу, медленно наклоняя голову из стороны в сторону. Эрика на секунду задумалась об угрозе того, что призрак супруги Дракулы применит гипноз, но затем человек еле выдохнула, припоминая, что приведения любого монстрического вида после биологической смерти лишаются многих магических способностей. Капитан задержала дыхание, понимая — сейчас она является изучаемым нечистью экспонатом. Вампир нагнулась ещё ниже, чтобы поравняться с макушкой платиновых волос Ван Хельсинг. Блондинка слышала оглушающий стук сердца в своих ушах, пока бегло в ответ осмотрела фемину напротив: длинные шёлковые волосы, блеск чёрной ткани одеяния и глубокий, треугольный и неширокий вырез платья, открывающий декольте молочной кожи. Взгляд серого здорового глаза морячки метнулся к острым когтям на призрачных ладонях: наверное, жизнь проносится перед глазами именно так, когда перед тобой стоит большой дух кровопийцы в нескольких сантиметрах и чуть ли не обнюхивает! — Удачная, пожалуй, ему выдастся охота!.. — почти пропела брюнетка, широко улыбнувшись, и свела тонкие брови к переносице. Эрике сильно не понравилась интонация сказанного и ехидный оскал графини, так что девушка, слегка ощупав карманы брюк, почувствовала ладонями запрятанный клинок, с которым Ван Хельсинг никогда не расставалась: — Назад! — выкрикнула охотница, вынув стальное небольшое лезвие, и занесла руку для атаки, блефуя. Носферату быстро выпрямилась, сверкнув синими глазами, а выражение миловидного лица с острыми чертами сменилось с умиротворённого и заинтересованного на хмурое. Рука морячки дрогнула: видимо, она не сумела выстоять перед статной вампирской женой и, жалобно пискнув, обогнула силуэт и побежала прочь. Темноволосая женщина улыбнулась, медленно поворачивая голову в сторону удаляющегося человека. Что ж, играть так играть! "Хочешь жить — умей вертеться", но подобная цитата советского мечтателя о полётах за грани планеты теперь не очень-то успокаивала капитана, которая не хотела развлекаться в отнюдь не детских догонялках. Знакомая птичья трель вновь обожгла слух белокурой, а совсем рядом за спиной слышался шорох громадных крыльев. Эрика петляла меж водопроводных тонких труб, стремясь оторваться от погони, и уже сотню раз пожалела о решении бежать от хищницы: дикой природой давно доказано, что от зверя во избежание провокации убегать нельзя. Марта громко смеялась, наблюдая за девичьими попытками скрыться на обширной площади нижней судовой платформы. Два женских силуэта резво мелькали среди высоких труб межпалубного этажа. Сравнимая с порывом ветра, брюнетка легко перемахнула вверх по установкам снабжения, перемещаясь, как прыгучая птица по ветвям, и оказалась перед неудавшейся беглянкой, а та едва не врезалась в широкий высокий люк перед собой. Цилиндрическое возвышение стало единственной преградой между человеком и «ангелом». Рывок вправо — не то. Влево — тоже зря… Дуэт фемин стал похож на зеркальные отражения, рыпающиеся синхронно из стороны в сторону, и если Ван Хельсинг стремилась совершить обманный манёвр для дальнейшего побега, то Марта заливисто хихикала, каждый раз угадывая её движения, отчего чёрные крылья рефлекторно раскрывались перьевыми заграждениями на пути капитана. — Прекрати, Люциус, если ты ещё Люциус, — едва ли не заплакала от испуга и досады ничтожности своего положения Эрика, — щеголяешь тут в бабском облике, но нынешние трюки с моим загоном в качестве дичи — это совершенно не смешно! — Я и понятия не имела о подобных людских забавах, — искренне смеялась вампир, — всё это — мышечная память твоего брата, luna. Действительно — наследники рода монстроборцев часто в детстве играли в салки…

***

Капитан приложила ладони по обеим сторонам головы, зажмурилась, и, наконец, оббежала невысокий люк и устремилась мимо вурдалака. Торопясь остановить сестру, Ван Хельсинг в пару шагов нагнал девушку и в облике графини грубо схватил блондинку за плечо. Наёмница не растерялась и в состоянии аффекта, быстро развернувшись, своим заветным кинжалом проткнула белую кожу носферату, с силой вставив лезвие в район груди неприятельницы. Время для убийцы замерло, пока всё внутри заполнилось морозом от чувства ужаса после своего поступка. Эрика ошарашенно смотрела на торчащую рукоять из декольте привидения и сделала пару шагов спиной вперёд прочь, медленно прислоняя дрожащие загорелые ладони к своему раскрытому рту. Графиня-Любовь попятилась назад и едва не повалилась на спину, если бы шестёрка крыльев, согнувшихся пополам, не сыграли для неё роль опоры. Слегка недоумевая, женщина опустила голову, глядя на пронзившее её холодное оружие. Чёрные губы беззвучно приоткрылись и тут же закрылись, сомкнувшись в тонкую линию. Морячка чуть согнулась, не отнимая рук от лица и рваным, еле слышным воплем, приглушённым зажатыми пальцами, глядела на нечисть. Дух же, подняв голову к потолку, отчего два скрещённых парящих над макушкой нимба синхронно покачнулись, устало вздохнула, чуток улыбнувшись. Светлые брови человека поползли вверх от изумления. Вампир неторопливо оттолкнулась пряжками крыльев от пола, твёрдо становясь на босые ноги, и обхватила призрачными пальцами ручку оружия. С ноткой некого торжества Марта вынула окровавленное лезвие из пространства под своими ключицами. — Убила, — безразлично констатировала графиня будничным тоном, рассматривая недлинный клинок, а затем сверкнула глазами с мирным настроем в сторону Эрики, — и что дальше ты намереваешься делать?

«Можешь вылезти из кожи – обогнать меня не выйдет:

Моя скорость, как таймлапс на фоне видео в рапиде»

Капитан загипнотизированного отняла ладони от розовых губ, а из раскрытых уст с выдохом последовал пар от чересчур холодного воздуха, свидетельствующего о приближении оппоненток к уличному наружному пространству корабля. Девушка поразилась виду спокойной носферату: ни один мускул прекрасного лика твари не дрогнул. С мрачным триумфом кровопийца выпрямилась, медленно опустив руки в длинных рукавах вдоль тела, и шаг за шагом начала надвигаться на Ван Хельсинг, заставляя ту отступать. Охотница остекленевшими глазами спешно осматривала высокую фигуру пред собой — брюнетку нисколько не волновала травма, а разорванная ножевая рана в темпе затянулась: — Дважды в одну реку не войти, правда? — простодушно начала Марта, а её улыбка спала. — Было бы странно, если б я склеила ласты во второй раз, получив удар человечьим оружием, не находишь? Эрика настолько была поражена, что слушала эти слова, будто пребывая под толщей воды, и видела — как женщина после фразы гордо подняла длинный подбородок вверх. Капитан пятилась назад и вышла сквозь отворённые гаражные ворота на улицу, где её тут же осветил бледно-голубой свет луны. Вампир оставалась в тени, делая свой каждый последующий шаг всё медленнее. После выхода в блеск полнолуния, половина бледного лица брюнетки превратилась в лик Люциуса, а некоторые чёрные волосы на голове с той стороны укоротились, окрасившись в блонд. Оба глаза: один женский синий и другой мужской — иного разреза и голубой, – прожигали растерянную наёмницу злобой. — Тебе придётся поверить в легенды о призраках, мисс Ван Хельсинг: — громогласно объявила брюнетка двумя смешанными голосами, — ты среди них!

***

Заключение гермафродита для белокурой девушки прозвучало рухнувшим колоколом бедствия или треском закрывающейся крышки гроба. Пар клубился из приоткрытого рта и раздувающихся ноздрей, глаза не моргали, а голова в неверии медленно поворачивалась из стороны в сторону, мол, это всё невозможно… Эрика приложила похолодевшие запястья к груди и сорвалась в соседний проход, чтобы прямиком добраться до капитанской каюты. Как только худая девичья фигурка без слёз и крика стремглав скрылась в темноте помещений, «ангел» широкими шагами достиг того же порога, с затухающей яростью сверкающих глаз провожая перепуганную блондинку. Затем монстр улыбнулся располосованным ликом, где с левой стороны угадывались черты Люциуса Ван Хельсинга. Широко расставив руки, дух схватил дверцы и с силой захлопнул проход, в который убежала командир «Наследия», а чёрные рукава существа, расширяющиеся к кистям, со зловещим эффектом взмахнули волнами чёрной ткани по воздуху. Марта или экс-капитан громко и победно рассмеялась, после того, как с хлопком закрыла створки, тем самым заключив молодую фемину в недрах охотничьего корабля: пускай бежит к себе домой. Пока... Само же создание осталось на уличной площадке, полной грудью вдыхая ночную прохладу и прикрывая от облегчения глаза. Кивнув своим мыслям, крылатая графиня развернулась и плавно пошла прочь с места событий. Утихомирить Ван Хельсингов-мужчин — это легко; договориться с экипажем — секундное дело, а вот… Убедить Эрику суждено не темноволосой призрачной женщине, нет.

Роль укротителя охотницы предназначена кое-кому другому.

***

Каюта командира знаменитого корабля пустовала, но только на первый взгляд. Неоновые лучи полной луны ярко освещали некоторые места сквозь толстенные стёкла иллюминаторов, однако не доставали до человека, зажавшегося в углу. Ван Хельсинг сидела, обняв руками согнутые ноги и прижимаясь щекой к коленям. Шугалась каждого шороха и скрипа, быстро вскидывая кудрявую лохматую голову на невидимые источники непонятных звуков. Девушка глубоко и быстро дышала, всем свои естеством ощущая — как сжимаются внутренние органы от бесконечных импульсов паники, и как всё сильнее начинает болеть голова, переполненная явлениями последних ночей. Стоило ли говорить о том — сколькими предметами капитан завалила и подперла дверь в свои покои, чтобы никакая сумрачная крылатая фигура серафима не ворвалась сюда? Смех и громкая речь Марты Дракулы нескончаемой перемоткой вертелась в мыслях морячки, пока та с еле слышными всхлипываниями плакала, теснее прижимаясь боком к стене от осознания кошмара, на который способен Люциус. Эрика Ван Хельсинг до конца не осознавала, не понимала — когда именно родственник стал выпускать на волю «своё» приведение да ещё с такими опасными намерениями: тварь из симбиоза графини с главенствующим монстроборцем едва не набросилась на молодую охотницу! В одном девушка оказалась права — её брат пускал пыль в глаза, утешая словами безопасности и неприкосновенности, а на деле оказался предателем.

«Паучьими тенётами, затянутой в корсет

Барахтаешься в коконе, колышешь нейросеть

В мозг отправляет взгляд слабеющие импульсы

Внутри тебя мой яд, тебе уже не выбраться…»

Следующие несколько дней прошли, как в тумане. Или это только капитан после той стычки на задымлëнной платформе настолько тронулась умом — как сама про себя считала, — что теперь воспринимала всех окружающих за размытые силуэты с невнятными речами? Медленно поднимала блестящие воспалённые глаза на Ладрона, который часто на коллективных мероприятиях по несколько раз подходил к сестре, чтобы удостовериться в её здравом состоянии. Эрика машинально кивала брату, даже не слушая и половины из его вопросов. Кажется, наёмницу не трогало ничего до тех пор, пока на горизонте не вырастала фигура Люциуса Ван Хельсинга — вот тогда белокурую прошибал озноб и она не могла оторвать настороженного взора от статного экс-капитана в белом обмундировании. Морячка не подходила к родственнику ближе ширины приёмных кабинетов или кают: всегда сторонилась молодого мужчину, делая огромный круг к выходу. Вскоре девушке начал надоедать немой маскарад — особенно в те минуты, когда она ловила на себе хитрую улыбку Люциуса.