Пути к рассвету

Впервые за очень долгое время роскошное здание винокурни «Рассвет», поместья клана Рагнвиндр, показалось перед капитаном кавалерии вблизи. Что он чувствовал? Сложно сказать, ведь в самом доме ничего особенного не было, а человек, который давал ему душу, давно мёртв. Будь Крепус здесь, Кейа бы не мялся перед дверями, не решаясь войти, даже если бы трижды поссорился с Дилюком. Их отец всегда знал нужные слова, чтоб братья нашли дорогу друг к другу. Однако сейчас их найти некому. Парень искренне не понимал, что его привело на порог дома, ведь ему достаточно просто прикрыться рыцарским долгом, и ему не придется возиться с Полуночным героем и его тайной. Но он не мог. Не мог. Орден бросил почти всё, кроме самых необходимых дел, только чтоб найти его, спросить с него за самоуправство. В любом случае, ничего хорошего его не ждёт. А если думать, что это Дилюк… Он не сможет тогда избегать возвращения в ряды рыцарей. Как бы Кейе не хотелось этого, как бы не казалось, что в ночи на поручениях Дилюк идёт рядом, почти касаясь плечом, шум ветра слышится, как его тихий шёпот, а каждый крик совы… Ох. Лучше не думать. Короче говоря, он не станет его принуждать, и тогда встанет между выбором — Дилюк или Ордо Фавониус. Письмо, присланное им, не получило ответа, и это нервировало просто невероятно. Неужели сокол потерял по дороге письмо… Но он прекрасно знал, что это невозможно, и что он себя обманывает. Дилюк просто не пожелал отвечать. Так что же он, Кейа, тут делает в таком случае? Но прежде чем мозг успел принять решение, рука быстро поднимается и открывает дверь. Сердце не успело сжаться от тоски при звуке давно знакомого, и в то же время чужого голоса, как он смолк. Собеседники взглянули на него с лёгким недоумением, а в алых глазах сверкнул гнев, в котором было ещё что-то. Прежде чем Кейа успел разглядеть, взгляд стал непроницаемым. Однако от этого не менее жутким. «Отец, это ты?» — только и подумал Кейа, сделав невольный шаг назад. Казалось, что напротив Эльзера, главы гильдии виноделов, сидит Крепус. Только вот у отца никогда не было такого стального взгляда, как теперь у сына. Но помимо этого схожесть просто поразительная. Она, конечно и в детстве была, но повзрослевший Дилюк выглядел точной копией, до последней черты лица. Молчание затянулось. Эльзер нервно прокашлялся: - Господин Дилюк, если вам больше ничего не нужно, то я… - Иди, — последовал сухой ответ хрипловатым, будто сорванным голосом. Только вот где можно так кричать? Мужчина быстро вышел за дверь, за спиной Кейи, и как можно тише прикрыл её, хотя та всё равно хлопнула. Дилюк слегка поморщился от резкого звука и лёгким движением поднялся, надменно вскинув голову. От этого схожесть стала ещё меньше. Руки автоматически скрестились на груди, отгораживая от человека, с которым нынешнего хозяина винокурни по прежнему связывала клятва на крови. - Добрый день. — холодно зазвучал всё тот же чужой-родной голос. — Чем могу служить? Кейа только усилием воли заставил себя улыбнуться: — Служить? Неужели я не могу поприветствовать так долго отсутствовавшего бр… господина Дилюка. Тот хмыкнул и равнодушно заметил: - Поприветствовал? Прошу извинить, у меня много дел. - Слишком ты спешишь, — ухмыльнулся рыцарь ещё шире, заглушая боль от обмороженной этим холодом души, — видимо, так спешишь, что и на письма не отвечаешь. - Мне недосуг. - Верю, верю, — разочарование и гнев нарастали, и Кейа решил швырнуть фразу, которая точно достигнет цели, — Помнится, наш отец тоже был постоянно занят. Вероятно, тебе теперь нелегко. И без того яркие глаза загорелись ещё больше лишь на мгновение. Капитан кавалерии понял, что его сейчас просто выгонят отсюда, поэтому он решил приложить всю наглость. Кейа подошёл к ближайшему столу и вальяжно опёрся на него. Губы Дилюка побелели от гнева и стали почти неразличимы. - Кстати, — будто только вспомнив, проронил Кейа, — Я тебе кое-что принёс ко дню возвращения. - Не уверен, что мне нужны твои подарки. - О, — мнимо огорчённо произнёс тот, — очень жаль. Но ты на него захочешь взглянуть. Длинные пальцы скользнули в карман и извлекли сверкающий алым цветом, прекрасный хрустальный шар. Рука Дилюка невольно дёрнулась к нему, но он сдержался. - И всего то? — фыркнул он, — Можешь оставить себе эту игрушку. Ожидаемая реакция. Кейа поглубже вздохнул: – Эта «игрушка» и так у меня долго пролежала. Она ждала тебя, — «А вместе с ней и я», — Тем более, я не просто так её отдаю. Дилюк слегка прищурился: - Любопытно. Я не хочу брать, а ты ещё и плату требуешь. Расскажи какую. - О, — вздохнул Кейа, — самую малость. Твой Глаз Порчи. - Нет, — отрезал Дилюк. — Ты меня понял? Нет! Эту вещь подарил мне мой отец! Слышишь? Мне! Ты тут не при чем! Больно. Как же адски больно. Как же не хотелось верить, что их связывал только отец, но это горькая правда. Теперь они чужие люди. Кейа склонил голову, пряча глаза и не желая доставлять удовольствие пробежавшей судорогой страдания. — Наш отец, — выплюнул ему в лицо он, придя в себя, — умер за тебя, а ты теперь разбрасываешься его жертвой. В этом вся твоя суть отношения к нему. Дилюк закрыл глаза, отшатнувшись, и рыцарь почувствовал невольное удовлетворение. Теперь и тебе больно. Больно как и мне. Они бросались друг в друга ножами, точно зная, где мишень. И попадали. Из раза в раз, с жуткой точностью. Кейа развернулся и вышел из винокурни, даже не потрудившись придержать дверь. Всё равно она за ним закрыта навсегда. Больше ему не нужно спасать этого отшельника, пусть сам по себе гниёт в своем мирке. И каждая клеточка тела воспротивилась этому, будто он решил не бывшего сводного брата отвергнуть, а руку себе отрубить. Каким бы он ни был. «Я спасу его.» * * * В ночи окна поместья светились мягким светом, который виднелся сквозь ставни и ветки дерева, на котором сидел Кейа. Он специально выбрал вдали, возле выхода для слуг, чтоб ни в коем случае его не увидел тот самый человек. Час тянулся за часом, тело затекло, а сам Кейа зевал от скуки. Пока он не увидел, как окно одной из комнат на углу распахнулось, в нем появилась тёмная тень и спрыгнула на землю с неожиданной грацией. Человек упал на колено, но тут же встал и, скрывая хромоту, быстро пошёл к городу. Капитан кавалерии едва не засмеялся от такого. Вот почему рыцари никогда не поймают Полуночного героя, сидя на винокурне. Едва он скрылся, парень тут же спрыгнул с дерева и быстро побежал к стене под окном комнаты Дилюка. Привычными лёгкими движениями Кейа забрался наверх, быстро открыл окно и влез, тут же закрывая его. Вся комната пропиталась запахом, которым обладал только его брат — ветра и свежести. На глаза навернулись слёзы, но он смахнул их рукавом и быстро огляделся. Нельзя терять время ни в коем случае. Он начал перерывать бумаги, ворохи черной одежды, даже рассыпал шахматы, пытаясь найти в сложеной доске Глаз Порчи. «Неужели он его забрал?» — холодея, подумал Кейа, но тут ему на глаза попалась проигнорированная им пара перчаток. Он быстро перевернул их — и его улыбка стала широкой и искренней. Он быстро снял проклятую вещь с них, не обращая внимания на нашедшую его сердце слабость и выпрыгнул обратно в ночь. Кейа бежал очень долго, невзирая на повреждённую ногу, но и ему был предел. Парень рухнул на колени и попытался выдохнуть комок в легких, которые грозии разорваться. Наконец, ему стало совсем немного легче и он разжал ладонь. Темный Глаз Порчи выпал на землю, и этот тихий шелест травы под ним вызвал в Кейе такую лютую ненависть, что он ударил по нему сначала рукой. Потом мечом. А потом уже всей своей ледяной силой. Стекло жалобно треснуло и распалось на тысячи осколков, а Кейа рухнул от силы освободившейся тьмы. Только утром ему удалось подняться и направиться к штабу. Голова кружилась, а ноги подкашивались, но на его губах расцвела широкая улыбка. Всё это не зря. Всё, что Кейа сделает для него — не зря.