Пути к рассвету

Уже к полудню следующего дня Дилюк оказался на мосту, что вёл в гавань Ли Юэ. Город выглядел таким же древним, как и скалы, которые приветствовали всякого, кто посещал этот регион с самого начала, череда которых появилась как только он пересек реку, разделяющую Мондштадт и Ли Юэ. Проведя всю жизнь на овеваемых ветром равнинах, среди гор и камней Дилюк чувствовал себя, как в клетке. Однако, несмотря на это чувство, чем сильнее он отдалялся от винокурни, тем легче становилось с каждым шагом. Парень спрятал под капюшоном огненно-рыжие волосы, выделяющиеся на фоне чёрной дорожной одежды ярким пятном и выдающие его с головой. Последнее, чего ему хотелось – это быть замеченным кем-то из рыцарей. Но боги были благосклонны к нему и на пути никто не встретился. Истинное осознание того, что он больше не в Мондштадте, пришло не когда он увидел первый дом, своей вычурностью резко отличающийся от простой архитектуры жителей региона свободы. И даже не когда увидел первого местного жителя, абсолютно не похожего на улыбчивых и общительных людей из его города. Именно статуя местного Архонта вызвала мысль «Кто я и что я здесь делаю?». Дилюк подошёл к её подножию, заинтересовавшись изображением божества. Он с трудом вспомнил имя Архонта. Моракс, в отличии от Барбатоса, был без крыльев, что впрочем, не удивительно – Богу скал летать без нужды. Лицо скрыто за капюшоном… А может бог просто им закрывается, чтоб не видеть горя и бед своего народа. Возможно, перед статуей Архонта стоило бы испытать благоговение, но Дилюка охватил настолько сильный гнев, что глаза застлало красной пеленой. Зачем нужны боги, зачем им поклоняться, если от этого те не становятся милосерднее или хотя бы внимательнее к обычным людям? Где был якобы всемогущий Барбатос, когда дракон Урса свободно летал по округе, подвергая опасности тех, кто верил в него? Почему он не вернулся, увидев бессилие рыцарей перед этой напастью? «Боги слепы, - с ожесточением подумал Дилюк, - на то они и боги» И очень сомнительно, что хоть где-то это по-другому. Понадобилось несколько минут, чтоб успокоиться и отойти от статуи, не попытавшись ей нанести какой-то вред. Дилюк быстрыми шагами, не оборачиваясь, направился дальше. И вот сейчас он здесь. С кем поговорить? У кого спросить? Шумная толпа давила и поглощала, превращая парня к пылинку, которую ветер может унести куда угодно, или смешать с грязью и уничтожить. Но при всём угасшем желании бороться когда-либо и за что-либо, он не мог сейчас поддаться апатии. Может быть, здесь кто-то и ответит на его вопрос. Дилюк достал тёмную вещь, убившую его отца, почти единственное, кроме меча, что он взял из дома, и вгляделся в его сумрачные глубины, будто в нем был ответ. Но артефакт, естественно, молчал. - И что мне теперь делать? – еле слышно, чтобы не заметили прохожие, обратился он к соколу, сидящему на плече. Сокол также тихо что-то заклекотал. - Гениально. Я и сам знаю, что нужно с кем-то поговорить. Я спросил для новых идей, а не очевидных. Тот в ответ хлопнул крыльями, слегка ударив по скуле своего хозяина, и издал короткий, немелодичный звук. - Я знаю, что я спросил, а ты ответил. Может быть, попытаешься что-то узнать? Фамильяр капризно потоптался на плече, устраиваясь удобнее и тихо заворчав. - Потрясающе, - заметил Дилюк, - меня, похоже, слушать не нужно. В голове раздался ясный, чистый, но абсолютно бесполый голос: «Я хочу остаться с тобой. Мне страшно.» Парень содрогнулся так сильно, что птица едва не упала со своего насеста и вцепилась когтями в ткань одежды для устойчивости. Он терпеть не мог подобных фокусов от своего фамильяра, хотя и знал про них и понимал их удобство. Это пугало ещё и своей необъяснимостью – он не понимал, как вообще это происходит. Впрочем… А разве сильно понятно, как ему удается понимать голос своего сокола? Других птиц он не понимает. Может, дело в связи душ… А, неважно. Потом. «Ты знаешь, что я подобного не люблю. Какая нужда в такой связи?» «На нас смотрели при последней твоей фразе.» «Тебе просто лень даже говорить. Если меня не слушаешь, почему не полетишь на охоту или по своим делам?» «Не хочу. Мне правда очень страшно здесь оставаться одному. Так много людей… Несмотря на нашу связь, я боюсь потеряться.» Дилюк погладил перья на спине птицы. «Ладно, ты прощён. Как думаешь, может, спросить у торговцев антиквариатом, есть ли кто-то, кто осведомлен и в идеале не болтлив?» «Хорошая идея. А почему прямо у них и не спросить про этот шар?» «От торговцев на рынке не стоит ожидать тактичности по отношению к секретам.» «Я не подумал.» «А нужно думать.» Парень двинулся вдоль лавочек, выглядывая нужную. Сколько же тут людей – не зря Ли Юэ является торговым портом. Однако ни люди, ни товары его не интересовали. А тем временем посмотреть было на что. Каждое здание поражало своим изяществом строения, а человек – изяществом слова. «Зачем мне думать, если у меня есть ты?», - снова раздался голос в голове. Дилюк едва не подпрыгнул. Он думал, что связь прервалась, но нет. «Не нужно мне льстить. Как и пугать.» «Прости. А, вон, кажется, какие-то старинности.» Птица смотрела на одну из лавочек. Парень тоже взглянул в ту сторону и убедился в правоте фамильяра – совсем юная девушка, едва ли старше самого Дилюка, сосредоточенно расставляла на вид довольно древние вещи. «Думаешь, она сможет мне ответить?» «Ты же сказал, что хочешь спросить только о том, кто точно знает. Зачем тебе её знания?» «А если она что-то заподозрит?» «А ты что-то украл, чтоб тебя подозревать?» Дилюк слегка дёрнул перья на хвосте. «Мне больно», - ровный голос стал немного капризным. «Не раздражай меня и будет не больно. Ладно, помолчи, сейчас попробую поговорить.» Глубоко вдохнув, он подошёл к прилавку. В первую секунду глаза владелицы лавочки расширились от удивления. Еще бы – как бы Дилюк не старался быть незаметным, он притягивал всеобщее внимание, выделяясь ярким пятном среди темноволосых жителей Ли Юэ. Спокойно сидящий на плече сокол не придавал обыкновенности облику. Однако явно дорогая, пусть и скромного покроя одежда внушала надежду на удачную сделку, поэтому девушка снова дружелюбно улыбнулась. Она себе искренне внушала, что дело отнюдь не в прекрасных чертах лица. Совсем нет. - Добрый день, - произнёс он тихим, успокаивающим голосом, от которого сохранять нейтральную улыбку стало ещё сложнее. Дилюк отлично замечал каждое выражение лиц окружающих, и нынешняя ситуация была не исключением, однако он истолковал это по-своему и тут же напрягся. Его узнали? В Ли Юэ приняты какие-то особые приветствия? Ему не стоило сюда заходить? И когда это он стал таким нервным и неуверенным? Очевидно тогда, когда понял, что не так силен, как думал. Однако отступать некуда. - Добро пожаловать, господин, в мою скромную лавку. Меня зовут Линь Лан. Вас что-нибудь заинтересовало? Парень застыл от простого вопроса. Только сейчас он осознал, что совершенно не продумал, как спросить. Но что-то говорить нужно. - В другой раз, - наконец проронил он, поняв, что молчание затянулось, - я хотел бы кое-что узнать. Линь Лан ничем не выдала разочарования и позволила: - Спрашивайте, господин, я к вашим услугам. Дилюк прикоснулся пальцами к артефакту, будто набираясь смелости, уже и не замечая, как тот высасывает из него силы и уничтожает душу при каждом прикосновении. - Не сочтите за дерзость, - медленно заговорил он, - но я хотел бы спросить – есть ли в Ли Юэ человек, который бы мог мне рассказать историю вещи, возраст которой я в точности не знаю? Дело в том, что мне неизвестно – она очень старая или наоборот. Девушка не удержалась от того, чтоб не поднять брови: - Я бы могла попытаться вам помочь, если вы это покажете. - Прошу меня извинить, - возразил тот, - но мне нужен точный ответ. Если Линь Лан и обиделась, то ничем себя не выдала. - Могу вас понять, - всё тем же ласковым тоном ответила, - В таком случае… - она призадумалась, и через несколько мгновений подняла палец, будто что-то вспомнив, - Я знаю несколько таких людей. Например, госпожа Нин Гуан – она действительно могла бы вам, скорее всего, ответить, но, если ей эта вещь понравится, уже к вечеру она у вас её перекупит. Но вас это не интересует, верно? - Едва ли. - В таком случае, вы могли бы обратиться к господину Чжун Ли. Ему не интересно присваивать вещи, да и господин достаточно словоохотлив, но его довольно трудно найти. - Может быть, есть место, где господин появляется чаще всего? Девушка снова призадумалась: - Да, пожалуй есть. Он работает в похоронном бюро «Ваншен». - Подскажете, где оно? Выслушав описание маршрута и поблагодарив хозяйку лавочки, Дилюк снова влился в толпу, но шёл он без особой спешки, будто оттягивая момент встречи. Сокол вопросительно издал звук, похожий на чириканье. - М? – тихо переспросил Дилюк, очнувшись от мыслей: - А, всё хорошо. «Точно?», - насмешливо прозвучал голос на этот раз в голове. «Нет.» «Так в чем дело?» «Мне почему-то страшно к нему идти.» Птица повернула голову и взглянула на хозяина. «Тебе страшно? Тебе?» «Я не имею право бояться?» «Нет, просто… Это так странно. Чего ты боишься?» Парень слегка пожал плечами, чтоб не побеспокоить сидящего на нём. «А если он не захочет со мной говорить? Мне по всему Тейвату искать того, кто мне расскажет, просто ради чего я это начал?» «Но ты же всё равно хотел отвлечься. Так какая разница, как долго ты будешь искать ответ?», - Дилюк сделал еще несколько шагов, прежде чем фамильяр закончил мысль: - «Конечно, захочет. Я в этом не сомневаюсь.» «Откуда такая уверенность?» «Ты же аристократ Мондштадта, забыл? Не так и много людей не заинтересуются разговором с тобой.» «Не думаю, что это имеет значение где-либо, включая Мондштадт.» «Поверь, я знаю, что имеет.» «Откуда тебе знать?» Сокол не удостоил ответом и начал чрезвычайно интенсивно чистить перья, но Дилюку уже ответ и не нужен был. Они подошли к своему месту назначения. Людская река протекала мимо бюро, не выплёскиваясь, и единственной, кто взирал на гостя, была скала, возвышающаяся над зданием в стиле типичном для Ли Юэ. Птица издала встревоженный звук. - Нет, - немного звенящим от напряжения голосом ответил Дилюк, - тебе лучше остаться снаружи. Ты сможешь услышать где-нибудь разговор? Сокол с достоинством кивнул. - Тогда лети, - и парень слегка подтолкнул птицу, скрывая страх и нужду в поддержке. Оставшись один, Дилюк быстро подошёл к двери и постучал с такой спешкой, будто боялся передумать. Как только прозвучало разрешение, он толкнул дверь и скользнул внутрь. Внутри было довольно пусто и даже немного темно, за недостатком окон. Впрочем, чего ожидать от похоронного бюро? Высокий, изящный мужчина, сидящий за столом, поднял на гостя янтарные, без выражения глаза. - Приветствую вас, - заговорил он, поднявшись навстречу, - Что вас сюда привело? Холодный, учтивый голос успокоил и дал уверенности настолько, чтоб выглядеть не как растерянный щенок, а как «аристократ Мондштадта», как выразился его фамильяр. - Добрый день. Мне сказали, что я тут могу найти господина Чжун Ли. Это так? Тёмные брови слегка приподнялись в удивлении. - Вы его нашли. Это я. Чем могу вам служить, господин…? Как же не хотелось говорить своё имя всем подряд, но откровенная ложь или измышление новой личности могло обернуться против. А может, птица и права, и собеседник станет сговорчивее, узнав его имя. - Дилюк. Дилюк Рагнвиндр. По губам Чжун ли скользнула слабая улыбка. - Рад с вами познакомиться. Удивлен, что я сам не понял из какой вы семьи – внешность у вас достаточно характерная. Надеюсь, вы сочтете за комплимент. - Благодарю вас за тёплые слова. – а что можно ответить? Пусть и произнесены они отнюдь не тёплым тоном. Видимо, человек и правда сведущ, если знает кланы из других регионов. Консультант бюро гостеприимно указал на стул напротив места, на котором сидел сам. Когда они разместились, мужчина, соединив пальцы под подбородком, спросил: - Так чем же я обязан такому удовольствию? Сомнения снова одолели парня. Стоит ли говорить? Но он же не просто обменяться любезностями пришёл, правда? Но стоит ли доверять? «Доверять нельзя никому, - решил он, - но спросить нужно» - Я наслышан о ваших познаниях в истории и не только, - издалека начал Дилюк. Чжун Ли изящно повел рукой: - Боюсь, молва преувеличивает. Мои познания достаточно скромны, однако, если вам они смогут послужить, я буду рад. Слова про какие-либо эмоции из уст этого человека вызывали у Дилюка внутренний приступ истерического смеха. На каменном лице не отражалось и капли радости. Тем не менее, это не его дело. - С вашего позволения, я хотел бы узнать происхождение одной вещи. - Покажите, будьте любезны. Дилюк медленно достал хрустальный шар из кармана, и неожиданно тот стал тяжелее всех скал Ли Юэ. В голову неожиданно пришла мысль о том, что это может быть и чем-то позорным. Но не спросишь – не узнаешь. Он медленно раскрыл ладонь, показывая тёмный во всех смыслах артефакт. Чжун Ли пару мгновений рассматривал, а потом очень тихо и медленно заговорил: - Я даже знать не хочу, откуда вы взяли эту вещь. Мне интересно другое – как вы живы до сих пор? - Судя по всему, вы знаете, что это? – проигнорировав слова собеседника, спросил Дилюк, хотя от этих слов побежали ледяные мурашки по всей коже. Мужчина кивнул. - Мне стоило бы, наверное, позвать Милеллитов и задержать вас, поскольку эта вещь буквально за гранью зла. Но вы и сами видимо не подозреваете, что это, к тому же, не скрою, дело ещё в том, что мне известна безупречная репутация вашего клана. Положите его хотя бы на стол, не стоит так долго держать в руках. Повисла короткая тишина, в которой Дилюк холодел всё больше, а Чжун Ли собирался с мыслями. - Не все люди, - наконец, начал он свой рассказ, - готовы смириться с тем, что боги не обратили на них свой взор и не одарили Глазом Бога, хотя, на самом деле, трудно понять, является ли этот подарок истинным даром или проклятием. Однако людской природе присуща жадность, а также находятся те, кто готов нажиться на этом чувстве. Именно так и появилась эта вещь, которую также называют Глазом Порчи. Надо признать, что он гораздо сильнее Глаз Бога, однако он не являет собой сгусток элементарной энергии. Он создан людскими руками. – немного помолчав, он продолжил: - Обычно я видел Глаза Порчи, подражающие Глазам Бога, то есть элементарные. Но тот, что вы принесли – это зло в чистом виде. Если я не ошибаюсь, в нём заключена часть поверженного тёмного Архонта. Обыкновенно люди не могут пережить его соседство, но если вы живы, значит, это возможно. Закончив, Чжун Ли замолчал. Каждое слово ударяло пощечиной, вонзалось в грудь кинжалом и жалило невыносимым позором. Как отец мог польститься на такую ужасную вещь? Неужели его отчаяние при отсутствии Глаза Бога настолько дошло до крайности? Дилюк сжал кулаки под столом, вонзая ногти в ладони и пытаясь перекрыть пламя, бушующее внутри, физической болью. Нет. Нет. Это всё неправда. Нет. Его отец не мог. Не мог же, да? - Кто… Кто их изготовляет? – послышался, как со стороны, его собственный голос. - В Снежной, во владениях Крио Архонта, Царицы, есть организация под названием Фатуи. Мы пока что не знаем, что им нужно, но каждый из них нуждается в Глазе Бога, но далеко не все получают. Поэтому они изготовляют подобное, для усиления своих воинов. Однако иногда, когда им нужно ослабить противника, они распространяют их среди простых людей. Снежная… Фатуи… Эти слова отдавались громким эхо в абсолютно опустевшей голове. Но вскоре они достигли сердца и зажглись ярким огнем ненависти. - Благодарю вас за ваш рассказ. Возможно, мне стоит заплатить вам за консультацию? Чжун Ли поднялся с места, чем дал знак гостю поступить так же, и покачал головой: - Лучшей платой будет, если вы действительно меня услышали. От этой вещи необходимо избавиться. - Ваш совет для меня незаменим. Я так и поступлю. - В таком случае, до скорой встречи. Дилюк кивнул: - До встречи. Весь путь от похоронного бюро, в котором похоронили его самого, до моста за городом прошёл как в тумане. Он не замечал не то что людей, а даже сокола, опустившегося на плечо сразу, как он вышел. Но, наконец, вокруг оказалась тишина, и Дилюк медленно сполз вниз по ближайшей полуразрушенной колонне. Птица что-то встревоженно клекотала всю дорогу, но он не слышал и не реагировал. Поэтому она применила единственный доступный ей действенный способ. Игнорировать то, что в голове нельзя. «Я знаю, что он сказал. Может быть, ты хоть что-то скажешь?» Но парень не ответил. Возникло физическое ощущение отверженности, непричастности. Куда ни посмотри, все когда-то близкие люди скрывали от него, и притом далеко не мелочи. И эта мысль стала последней каплей. Уткнувшись лицом в колени, Дилюк сделал то, что должен был ещё давно, ещё со времени смерти отца. Он заплакал. Слёзы мочили ткань, щекотали щёки, но не останавливались и не иссякали. Вся боль, которая заперлась в нём, вырвалась наружу водопадом. Фамильяр взлетел на голову и успокаивающе начал копаться в волосах, что-то тихо клекоча. - Я убью их, - наконец, смог выдавить Дилюк Рагнвиндр, - Я убью их всех. * * * - Ну же, успокойся, - уже в сотый раз повторила Джинн и беспомощно посмотрела на Кейю. Тот же также беспомощно пожал плечами. Кли с абсолютно недетской стойкостью выдержала прощание с Алисой утром, умудряясь даже улыбаться и заверять, что с ней всё будет хорошо. Семейные отношения у них вообще оказались достаточно уникальными – ведьма буквально во всем принимала все начинания дочери, какими бы опасными они не были. Но всё-таки вершиной уникальности стали именно последние минуты вместе – они так небрежно сказали друг-другу положенные слова, что казалось, будто увидятся уже завтра, а не, как минимум, через год. Девочка сразу же после отъезда Алисы сбежала куда-то, но рыцарям уже оказалось не до того. Некоторое время казалось, что всё нормально, пока Кейа не увидел в неприметном уголке Ордо Фавониус Джинн, утешающую девочку. - Что случилось? – спросил он с сострадательной улыбкой, подойдя к ним. Впрочем, он прекрасно понимал глупость собственного вопроса. Какие могут быть у Кли ещё причины, кроме того, что её мать уехала непонятно куда? Джинн покачала головой и ласково спросила у ребенка: - Кли, Кейа может остаться? Кли подняла заплаканные, красные от слёз и от природы глаза, и кивнула, чему парень несказанно удивился. Он не мог вспомнить, что сильно пытался заслужить её доверие, поскольку особо и не стремился к общению с ребёнком, слишком сосредоточенный на том, чтобы никому не выдавать холода и снега, который замёл места, где когда-то была семья. Но доверие Кли было по-своему приятно. Он опустился на корточки рядом с маленькой группой и ласково повторил: - Так что случилось? Девочка попыталась что-то ответить, но рыдания, видимо, сжали ей горло и она не смогла даже слова внятного произнести. На помощь ей пришла Джинн: - Она скучает по маме. «Понимаю», - подумал Кейа, но вслух не сказал. - Алиса совсем скоро вернётся, Кли, - единственное, как он смог соврать в утешение, - Поверь, время проходит быстрее, чем тебе кажется. А тем временем у тебя будут мы, если хочешь. Джинн недоуменно воззрилась на парня. Да, утешать он не особо умеет, да и слова так себе подобрал, но ничего другого не приходило в голову. - Кейа прав, - вслух девушка не выдала своего неодобрения, - мы и правда будем с тобой, чтоб ты не чувствовала себя покинутой и одинокой. Если будет грустно, то ты всегда сможешь прийти к нам. Кли еле смогла вытереть слёзы и тихим, срывающимся от рыданий голосом сказала: - Мама мне подарила друга, чтобы я не чувствовала себе одиноко. Хотите я вас с ним познакомлю? Вы же теперь тоже мои друзья. Как у нее всё просто, не могли не подумать оба. Сказал доброе слово и ласково отнесся – уже друг. Однако это вызвало не снисхождение или раздражение, а чистую, концентрированную зависть. Как бы им самим хотелось такое же простое восприятие мира. У Кейи появилось резкое желание, чтоб Кли никогда не узнала, как долго надо вокруг людей танцевать, чтоб хотя бы знакомым стать. Особенно, когда ты разбил этому человеку сердце. Ну, и зачем ты сейчас это вспомнил, Кейа? - Конечно, - синхронно ответили оба. Когда девочка побежала в свою комнату, оставив позади своих новых друзей, Джинн тихо прошептала прямо в ухо Кейе: - Что мы делаем? Разве мы не должны… Ну, не знаю… Патрулировать город например? Парень издал тихий смешок: - А разве в обязанности рыцарей не входит также помощь тем, кто нуждается? - Тебе лишь бы ничего не делать. - Ты меня обижаешь, - мнимо оскорблённым голосом ответил он. Джинн в шутку толкнула его в ребра, и они пошли за ребёнком. Девочка открыла перед ними вежливо дверь и пропустила, что выглядело довольно умилительно. Комната выглядела, как и все прочие в общежитии Ордо Фавониус, но выглядела нежилой, поскольку девочка поселилась здесь только сегодня. До этого она жила с матерью. Кли покопалась в своем рюкзаке и вытащила что-то невразумительное явно ручной работу. Этим невразумительным оказалась мягкая игрушка кремового цвета. - Мама сказала, что это Додоко, и с ним я не буду одинока. Он мой самый лучший друг! – представила девочка. Ни в семье Гуннхильдр, ни в семье Рагнвиндр не учили, как реагировать на то, что ребёнок тебя знакомит со своей игрушкой. Что делать? Изобразить радость? Остаться равнодушными? Но если это обидит девочку? Они же собрались, чтоб ей помочь, а не сделать хуже. - Это твоя мама сшила? – спросила Джинн первое, что пришло в голову. - Да! - Такой милый, - проронил Кейа, едва найдясь с тем, что сказать. Девушка, наконец, придумала, как выбраться из этой странной ситуации: - Кли, нам с Кейей пора выполнять свои обязанности. Ты успокоилась или нам всё-таки стоит остаться? Девочка кивнула: - Всё хорошо, - обычным радостным голосом заговорила она, - спасибо вам за вашу помощь! И она крепко обняла сначала Джинн, а потом Кейю, отчего оба застыли в полнейшем шоке. Но они смогли выйти и, спустившись на первый этаж, Джинн спросила: - Ну, а ты как? Тебя утешать не нужно? Кейа натянуто улыбнулся: - С чего бы? У меня всё хорошо, мне не о чем печалиться… …Яркая полная луна освещала, как днём, виноградники и отражалась сверкающими бликами от окон винокурни «Рассвет». Кейа застыл за деревьями, окружающими территорию поместья, внимательно рассматривая каждое окно на предмет неспящих внутри. Однако все окна дышали тишиной и безжизненностью. Казалось, что тут не живут и не жил никто и никогда. Убедившись в том, что его никто не увидит, парень однако не направился сразу к винокурне. Что делать, если Дилюк не ушёл сейчас или же вовсе передумал? Нет, второе невозможно. Он держит слово и не стал бы привлекать к себе лишнее внимание. Но вот первое – вполне реальный исход. Что же в таком случае их ждёт? Уж точно не крепкие утешительные братские объятия, скорее всего, в лучшем случае ссора, а в худшем – бой. Но, может быть, в ходе конфликта они и придут к общему мнению. Если же Дилюка нет дома, то Кейа сможет ненадолго представить, что ничего не изменилось, и что он снова у себя дома. Быстрыми шагами он подошёл к поместью, стараясь издавать как можно меньше шума, поскольку даже если нет хозяина, то слуги точно остались. Через вход поэтому заходить не вариант, а значит пора вспомнить детство и их побеги с Дилюком по ночам в обход отцу. Воспоминания вонзились ледяными иголками в душу, терзая и не давая зажить ранам. Но, стараясь игнорировать закипающие слезы, он подошёл под окно, которое нужно на втором этаже, и полез, цепляясь за украшения стены. Физическое напряжение немного успокоило и отвлекло от мучений, и когда он добрался до окна и открыл его, Кейа снова покрылся изнутри ледяной коркой. Он перелез через подоконник и буквально выпал в комнату, в которой всё и закончилось. В комнату Дилюка. Ещё до того, как Кейа встал, он понял, что комната пуста. А, оглядевшись, понял, что сюда никто и не зайдет. Меча на стене не было, а, открыв шкаф резким движением, он не увидел и дорожной одежды. Видимо, ему было совсем невмоготу тут жить. Тут нечего делать. Кейа с потяжелевшим сердцем направился к выходу, но его взгляд зацепился за валяющуюся на полу возле стола странно блестящую вещь. Очевидно, парень не был сорокой, но эта притягивала взгляд, как мёртвое тело. Он встал на одно колено и взял в руку странный прозрачный хрустальный шар в до боли знакомой оправе. Казалось, что температура в комнате понизилась до мороза Драконьего хребта. Кейа медленно достал собственный Глаз Бога в надежде на то, что ему показалось. Но одного взгляда хватило, чтоб ее утратить. Нет. Это невозможно. Такое бывает только с мёртвыми. Нет. Неужели всё, что произошло, настолько подкосило его всегда сильного брата? Только не это. Но от одной истины нельзя было укрыться. Дилюк не вернётся домой. По крайней мере, живым.