Не называй игру любовью

      Суна тосковала по Сейран. Да, это вполне естественно и оправданно, ведь сёстры связаны друг с другом не только родственными узами, но и нелёгкой судьбой. Суна, которая всегда берегла и защищала младшую сестру, не могла не беспокоиться о ней и её безопасности. Она так хотела хотя бы мельком увидеть младшую сестрёнку, хоть немного поговорить с ней, услышать родной голос. Однако телефон всё время отвечал ей характерным гудком, ведь номер сестры был отключён. Суна подозревала, что Сейран вынуждена была поменять номер из-за Ферита, что, скорее всего, являлось правдой. Кроме того, сейчас она наверняка всеми силами пытается скрыть своё местоположение.       Суна много раз думала о том, чтобы позвонить маме, узнать у неё, не связывалась ли с ней Сейран. Однако Суна боялась, что отец может оказаться рядом с мамой, и разозлится, увидев, что она разговаривает с предательницей-дочерью. Казым запросто может снова навредить женщине.       …Ни мама, ни тётя так и не позвонили ей с того дня. А что, если и они её осуждают за содеянное?

***

      Во вторник, после занятий в тренажёрном зале, Асуман, прощаясь, сказала, что едет в книжный клуб. Чтение всегда было близко Суне, и она никогда не отказывала себе в возможности посетить библиотеку и выбрать новое произведение. Ей очень захотелось поехать с подругой, поэтому девушка решилась спросить:       — А можно и мне присоединиться? Ещё со времён моей учёбы в школе я очень любила читать, и даже прочитала все книги из школьной библиотеки. И с тех пор я очень много читаю.       Асуман по неведомой причине начала громко хохотать. Суна непонимающе посмотрела на неё.       — Суна, дорогая, открою тебе ещё одну тайну. «Книжным клубом» я называю наши встречи с Доруком у него в квартире.       — О, Аллах, — сказала Суна, из последних сил стараясь сдержать свой смех. — А почему именно «книжный клуб»?       — Читаем «Камасутру», — прошептала Асуман.       Суна широко распахнула глаза, удивившись от такого заявления подруги. Она строго посмотрела на неё.       — Ладно, ладно. Согласна, глупая шутка. Но да, ты можешь присоединиться к нам. Наши двери всегда открыты для «новых гостей».       — Нет, спасибо, Асуман. Лучше проведите время вдвоём. Я поеду домой.       После выхода из зала Суна сразу же заказала себе такси. На полпути ей поступил звонок от неизвестного номера. Это немного смутило девушку. Сначала она думала не отвечать на входящий звонок, но потом всё же взяла трубку.       — Алло?       — Суна? — послышался родной голос сестры.       — Сейран! Боже, наконец-то ты смогла связаться со мной! Сейран, где ты? Как ты? Я столько раз звонила, но, кажется, ты поменяла номер…       — Я в порядке. Спасибо, — ответила сестра. — Поменяла номер из-за Ферита.       — Я так и думала. Где ты сейчас остаёшься? У нас? Как ты себя чувствуешь?       — Нормально. Нет, я живу в общежитии. Всё в порядке… если так можно сказать. Подрабатываю, учусь.       — Это прекрасно, Сейран! Скажи, где ты, и я тут же приеду. Я так по тебе соскучилась! Очень хочу увидеть тебя, сестрёнка.       — И я, — Сейран сделала небольшую паузу. — Знаешь, Ферит всё ещё ходит за мной… Бывает, что заходит на мои лекции. Ночью и вовсе сидит в машине у дома, где я остаюсь… Я скоро сойду с ума, — пожаловалась Сейран.       — Сейран, моя дорогая… Он сказал тебе про Пелин? — осторожно спросила Суна.       — Какое мне дело до Пелин? — с нескрываемым раздражением фыркнула Сейран.       — Ферит… Он на прошлой неделе привёз её в особняк. Она уже живёт здесь.       Сейран молчала. Услышанное вызвало у неё глубочайшее изумление, шок и недоумение. Буквально вчера, как и во все предыдущие дни, Ферит молил её простить его и вернуться домой. Но, видимо, такие, как он, не меняются. Днём он следует по пятам за Сейран, а вечера проводит в особняке с любовницей.       — Сестрёнка, ты всё ещё тут?       — Да, Суна, я тут. Видишь ли, мне больше нет никакого дела до Пелин и Ферита. Он может делать всё, что угодно, меня это больше не заботит и не касается. Я скоро подам на развод и поставлю жирную точку в этом браке, — Сейран снова ненадолго замолчала. — Суна, я только что говорила с мамой и тётей.       От Суны не смогло укрыться то, как похолодел тон сестры.       — И что они сказали? — с опаской в голосе спросила она.       — Не могу поверить, что ты так ужасно поступила! — начала кричать Сейран. — Скажи, как ты могла после того, как нашу семью унизили, выгнали из этого злосчастного дома, вернуться обратно, так ещё и прилюдно выгнать нашего отца?       — Сейран, послушай, я…       — Не надо, сестра, — резко прервала её Сейран. — Это не телефонный разговор. Встретимся как-нибудь и поговорим. Но знай, что я разочарована в тебе. Очень разочарована, Суна. Не думала, что ты падёшь так низко. И всё это ради чего: ради статуса, жизни в особняке, или, может быть, этого психопата?       — Нет, конечно нет! Всё не так, как ты себе представляешь. И Кайя вовсе не…       — Суна, извини. Пришли мои ученики, договорим позже. Кстати, по просьбе отца, тётя собрала твои оставшиеся вещи и отправила в «твой» новый дом. Я позвонила, чтобы предупредить. Абидин знает, о чём я. Я сообщила ему. А мы ещё встретимся и поговорим. Пока!       Сейран положила трубку, даже не позволив Суне попрощаться. Суна была крайне ошарашена этим звонком. Младшая сестра неправильно истолковала её действия, и даже не постаралась понять старшую. Безусловно, Суне было очень обидно, что любимая сестрёнка так отнеслась к ней, но решила, что не стоит таить обиду на сестру.       Только выйдя из такси, Суна сразу же наткнулась на того, с кем встречаться вовсе не хотелось — Абидина.       — Госпожа Сонмез, — громко поздоровался он.       — Слушаю вас, Абидин-бей, — взяв себя в руки, строго ответила Суна.       — Привезли ваши вещи из родительского дома, — заявил он, сделав самое надменное лицо, на которое был способен. — Куда прикажете отнести?       Суна вошла в особняк в сопровождении двух охранников, шедших за ней. Они несли деревянный сундучок и небольшую сумку.       Видимо, день никак не мог закончиться хорошо. Мало того, что по дороге домой встретился Абидин с его вечно недовольным лицом, так ещё и в гостиной, на диване вальяжно расположилась Пелин с какой-то женщиной. Ещё с порога заметив её, Суна уже начала готовиться к очередной ссоре.       — Мама, познакомься. Суна Сонмез — новая невестка Корханов, — сообщила Пелин женщине, которая оказалась её матерью, намеренно подчёркивая фамилию Суны. Потом Пелин решила обратиться к самой Суне. — Я видела, что доставили твои пожитки. Но они тебе не пригодятся, зря их притащили сюда. Не советую тебе даже их распаковывать. Не утруждайся. Скоро вы с мужем всё равно покинете этот дом.       — Пелин, лучше молчи, не зли меня, — стиснув зубы, сказала Суна. — Я тебя так «украшу», что даже родная мать не узнает.       — Возьмите себя в руки, девушка! — громко сказала женщина, встав на защиту дочери. — Пелин в положении и носит наследника Корханов. Вам лучше оставить нас с дочерью и удалиться к себе. Кажется, вам нужно остыть.       Суна знала, что если даст волю своим чувствам, то наговорит лишнего, а то и сделает чего плохого. Поэтому она решила отступить, и промолчала.       — Госпожа Суна, — сказал один из охранников, — так куда нам надо отнести ваши вещи?       — В нашу комнату, — ответила Суна и пропустила ребят вперёд.

***

      Ифакат заметила Суну ещё когда она разговаривала с Абидином, а затем, когда двое других охранников несли за ней вещи. Хитрой Ифакат не понадобилось много времени, чтобы сложить дважды два: если в особняк доставили вещи Суны, значит Казым не простил дочери её предательство. Теперь, так как ей больше некуда возвращаться, она должна укрепить своё положение в особняке. Но это — в идеале, если бы у этой дуры были бы ещё мозги. Но вместо этого она даже не старается примириться с мужем. Идиотка.       Однако Ифакат просто так не собиралась отступать и спускать всё на самотёк, ведь этот брак необходим ей для осуществления своих планов. Если они в скором времени не помирятся, то она обязательно «поможет» им. Кроме того, Ифакат не может позволить Нюкхет одержать победу. Так что, как и всегда, Ифакат добьётся своего, ведь цель оправдывает средства.

***

      Закрыв за охранниками дверь, Суна тяжело вздохнула и на негнущихся ногах подошла к окну, где стояли её последние вещи, привезённые из родительского дома. Она больше не смогла сдерживать слёзы. Семья так просто и совершенно безболезненно отказалась от неё, любимая младшая сестра даже и слушать не хочет. Жалкая, несчастная, никому ненужная. Теперь у неё нет ни семьи, ни друзей, ни знакомых. Даже Кайя с ней только ради собственной выгоды. На самом деле ему нет дела до неё… Почему всё так?       Суна плакала. Очень сильно. Как не позволяла себе никогда ранее. На протяжении целого часа она не могла остановить поток своих нескончаемых слёз. И только спустя час, придя в себя, она смогла собраться с силами, затем пошла и умылась. Теперь, когда отягощающие эмоции были пережиты и остались позади, Суна поняла одну простую вещь: стоит перестать жалеть себя. Она должна быть сильной и рассчитывать только на свои силы. Несмотря на то, что только она сама есть у себя, это не должно быть преградой в её жизни и сломить её волю.       Суна решила не открывать сумку. Зачем? Там одно ненужное старьё. Завтра же она попросит прислугу выбросить её вместе с содержимым. Она присела рядом с сундуком, где хранила свои так называемые «сокровища»: вырезки из газет, блокноты с записями, бижутерию, которую сделала сама. Ключ от него она в своё время положила под матрас в своей комнате, и, естественно, никто об этом не знал. Но чем же открыть его?       Суна подошла к столу и начала искать какой-нибудь острый предмет, который бы подошёл для этого. Но попытки оказались тщетны. Не найдя ничего подходящего, Суна решила поискать в полках. В первой полке лежал только ноутбук. А во второй оказались эскизы с работами Кайи. До свадьбы Суна не решалась рассматривать его рисунки. Да, она часто наблюдала за тем, как Кайя подолгу сидел в уединении и сосредоточенно что-то рисовал. Даже в Мармарисе Суна помнит несколько моментов, когда он сидел с бумагой и карандашом в руках.       Суну очень заинтересовали рисунки Кайи. Она не удержалась, и решила рассмотреть каждый из них. Девушка присела на стул и взяла целую стопку. В основном были изображены ювелирные украшения, на нескольких цветы или птицы, иногда попадались и стол с посудой, вид на Босфор у дома и… Суна.       Дыхание замерло. Суна держала в руках листы со своим портретом. На первом портрете — она в их первую встречу. Девушка изображена с распущенными волосами и с раскрытым верхом рубашки. Неужели она так волшебно выглядела в их первую встречу? На следующем листе предстала Суна с очками на голове у окна. Кажется, он рисовал её в том самолёте, по дороге в Мармарис. Ещё был рисунок, где Суна стояла с коктейлем в руках и мило улыбалась. Она была такая красивая, такая нежная, почти ангельски-прекрасная на его рисунках. Неужели Кайя действительно видит её такой?       Что, если и правда дать шанс их отношениям?..       В этот момент дверь внезапно открылась, и вошёл Кайя. Конечно же, он сразу заметил Суну, сидящую у стола в сумерках, уходящего дня, с листами бумаг на руках. И, судя по открытой полке, это были его работы. А потом его взгляд упал на небольшую сумку и сундучок рядом. И он всё понял.       Осторожно, почти бесшумно прикрыв дверь, он направился к девушке.       — Суна? — тихо, ласково позвал жену Кайя.       Она подняла на него грустные, покрасневшие от слёз глаза, полные боли и разочарования. Кайя понял, что жена сильно расстроена и недавно горько плакала. Скорее даже рыдала.       Суна быстро положила бумаги в полку, пытаясь скрыть то, что Кайя уже итак увидел, встала и медленно подошла к мужу.       — Можно мне тебя обнять? — робко, едва не дрожащим голосом спросила она.       Никто ещё никогда не просил его об этом. Так искренне и честно. Кайя согласился без раздумий. Суна вмиг сильно прижалась к нему, крепко обхватывая руками мужскую спину и прижимаясь к Кайе всем своим телом, вдыхая приятный аромат его одеколона. Её тёплые и нежные объятия дарили ему спокойствие и умиротворение, позволяя полностью расслабиться, когда он обнимал её в ответ.       Они так соскучились друг по другу за эту чёртову неделю разлуки, устроенной ими же по теперь неведомой и глупой причине. Все эти дни были тоскливыми и унылыми в отсутствии друг друга.       Суна безумно скучала по его объятиям, аромату, улыбке, голосу, разговорам с ним по вечерам и минутам нежности. Она мечтала снова взглянуть в его прекрасные глаза и увидеть в ответ такой пронзительный, но тёплый взгляд, снова почувствовать на своих губах такие страстные и одновременно нежные поцелуи, которые заставляли её кожу покрываться мурашками.       Суна так же безумно сильно скучала по нему, как и Кайя по ней.       Они слишком уж истосковались друг по другу. За недолгими, но такими нужными и приятными объятиями, последовал долгожданный поцелуй. Сначала он был нежным, Суне понравилось такое начало. Но спустя всего несколько секунд поцелуй начал набирать обороты, и муж с женой были уже не в силах оторваться друг от друга. Не было времени на разговоры или что-то другое. Всё сейчас стало неважным. Они просто хотели насладиться друг другом.       Девушка молча поддавалась тому удовольствию, которое испытывала рядом с Кайёй, когда находилась в его крепких объятиях. Теперь их тела медленно стали двигаться по направлению к столу. Кайя резко подхватил Суну за бёдра, усадив на стол, чуть ли не снося с него всё, что там находилось. Мужчина медленно расстегнул блузку девушки, которая улетела в неизвестном направлении. За ней последовали и брюки.       Поцелуй за поцелуем…       Суна останавливает его — тяжёлое дыхание опаляет её кожу.       Она смотрит на него, не скрывая искренней улыбки.       — Будет нечестно, если в таком виде буду лишь я, — звучит её голос, который заставляет Сонмеза усмехнуться.       Он понимает, на что намекает жена. Она помогает ему избавиться от ненужной одежды, и вмиг оставляет на нём лишь боксеры. Девушка с интересом разглядывает тело мужа, будто бы изучая его впервые. Её глаза горят неукротимым огнём, и Кайе весьма нравится такой исход.       Суна медленно протягивает руку и пальчиками, нежно касаясь, проводит по татуировке на его предплечье.       — Хочешь посмотреть ближе? — поинтересовался Кайя, обращая её взгляд на себя.       Она смущённо кивает ему, поэтому мужчина включает настольную лампу, которая чудом осталась на столе. Взгляд девушки снова возвращается к его обнажённому торсу, и она продолжает с интересом рассматривать его татуировки, проводя по ним пальцами, а Кайя взглядом самого довольного чеширского кота с удовольствием разглядывает жену.       Татуировок оказывается очень много. Большинство из них мелкие. На прекрасном обнажённом теле красуются и отдельные слова, непонятные знаки… Но большие тату привлекают внимание сразу. На правом предплечье была корона, а на левом — меч. Ещё несколько маленьких татуировок на теле — бутылка, череп, змея, отдельные слова и иероглифы. На правой стороне груди надпись «forever alone». Эта надпись в данный момент явно не соответствовала действительности. Суна нежно провела рукой по ней, смотря ему в глаза.       — А может всё будет по другому? — игриво спросила она.       — Посмотрим, — чуть усмехнулся Кайя.       — Повернись, — прошептала Суна прямо в ухо мужу.       На левой лопатке был изображён волк. Суна слезла со стола, подошла ближе и дотронулась до его татуировки. Кайя медленно повернулся к ней.       — Такой прекрасный, — восхищённо сказала она. — Я и не знала, что татуировки так украшают тело человека.       Кайя снова прижал её к своему телу и поцеловал. Хоть разница в их росте была не очень большой, но ему нравилось то, что Суна поднялась на цыпочки, чтобы им было удобнее целоваться.       Но, к сожалению, даже такой нужный, крайне приятный, почти интимный момент в этом доме не мог не быть прерван. В очередной неподходящий момент слышится стук в дверь.       — Господин Халис зовёт вас к ужину, — за дверью голос Латифа.       — Fuck! — тихо ругается Кайя.       Суна тихо смеётся, и они снова целуются.       Нехотя, еле оторвавшись друг от друга и наспех одевшись, они спустились к ужину. Подходя к столу, Суна замечает, как Асуман и Гюльгюн смотрят на них с радостью и широкими улыбками на лицах. Неужели они всё сразу поняли? Суна сильно смутилась, но не могла скрыть лёгкую улыбку. Больше всех, конечно же, ликовала Ифакат. Она даже подмигнула Суне.       Однако молодые люди опоздали на ужин, что было совершенно неприемлемо, и очень разозлило деда. Суна сразу же почувствовала его презренный взгляд, направленный на них, поэтому, сев за стол, уставилась в тарелку и опустила голову.       — Кайя, Суна, разве вы не знаете, что ужин в этом доме начинается ровно в семь часов? — строго спросил Халис. — И что каждый член этой семьи должен сидеть за столом вовремя?       — Да, дедушка, вы правы. Мы не обратили внимание на время, за что просим нас извинить, — оправдывался Кайя.       — Не обратили внимания, значит. Хорошо. Чтобы такого больше не было, ясно? Суна?       — Да, господин Халис, — тихо сказала раскрасневшаяся от стыда Суна.       Все приступили к ужину.       — Конечно же они не обратили внимания на время. Ведь вы были заняты кое-чем другим, не так ли, Кайя? — ехидно улыбаясь, спросила Пелин.       Кайя замер с вилкой в руках, а ложка Суны со звоном упала в тарелку с супом. Однажды Пелин все же получит от неё.       — Ты не у себя дома, невоспитанная! — повышенным голосом сказала Ифакат. — Ты сидишь за столом со старшими, с Халисом-агой. Имей уважение.       — Девочка, — презрительно обратился к ней Халис, — если ты не умеешь поддерживать культурный разговор, то и рот держи на замке.       Гюльгюн и Асуман еле сдерживали смех.       — А что я такого сказала? Я лишь…       — Заткнись, Пелин, — сказал Ферит, наконец умеривая пыл девушки.

***

      После ужина Орхан повёл Кайю в свой рабочий кабинет, чтобы обсудить кое-какие рабочие вопросы. Суна решила не сидеть в комнате одна и вышла на улицу, чтобы немного подышать свежим воздухом. Вскоре к ней присоединилась Асуман. В её руках были две кружки чая, одну из которых она отдала Суне.       — Спасибо, — сказала Суна, отпивая горячий напиток.       — Не за что, — ответила Асуман.       — Ответь мне, только честно, — не выдержав, выпалила Суна. — Когда мы с Кайёй спустились к ужину, мы… то есть вы…       — Поняли, что вы занимались сексом? — спокойно сказала Асуман.       Суна ахнула и разлила чай.       — Осторожнее! — рассмеялась Асуман, забирая у неё кружку.       Суна закрыла лицо руками.       — О Господи, какой стыд! Какой ужас! И как мне дальше смотреть в глаза людям?       Асуман поставила обе кружки на столик и крепко обняла Суну.       — Ну хватит, Суна. Ты чего? Всё было нормально. Было понятно, что за последнюю неделю между вами точно что-то произошло.       Она отняла руки девушки от её лица.       — Но сегодня, когда вы спустились к ужину, вы оба выглядели такими счастливыми… Нас в первую очередь удивил тот резкий контраст в вашем поведении.       — А во вторую очередь? — спросила Суна, закусив губу.       — Во вторую… Растрёпанные волосы, опухшие губы, блеск в ваших глазах…       — Всё-всё, достаточно, я поняла. Молчи, молчи, — взмолилась Суна, пуще прежнего смущаясь.       Асуман взяла её за руки.       — В этом нет ничего постыдного. Вы только поженились, любите друг друга, ваши тела привыкают друг к другу. Первые месяцы брака — одни из самых прекрасных. Я помню, как мы с Фуатом…       Суна с грустью посмотрела на Асуман.       — В общем, надеюсь, у вас с Кайёй отныне всё будет замечательно и вы проживёте вместе очень долго.       — Я надеюсь. Пятьдесят лет как минимум, — пошутила Суна. — Но ведь сейчас у тебя есть Дорук.       — Верно. Знаешь, рядом с ним я ощущаю себя такой же счастливой, как и с Фуатом. Наверное, я очень везучая, раз мне попадаются такие мужчины.       Девушки снова обнялись, и вместе зашли домой.       Поднявшись в спальню, Суна не нашла там Кайю. Прошло уже немало времени, поэтому, скорее всего, деловой разговор Кайи с дядей уже должен был быть закончен. Выйдя в коридор, она начала думать, где же он может быть.       — Суна, ищешь мужа? — спросил Орхан, поднимающийся по лестнице.       Девушка кивнула.       — Он в моём кабинете.       — Спасибо, — ответила она, направляясь в указанном направлении.

***

      Кайя сидел за рабочим столом с двумя ноутбуками. Увидев Суну, он улыбнулся.       — Прости, мне нужно срочно помочь команде из Лондона. Дедлайн перенесли. Наверное, придется работать даже по ночам.       — Я могу тебе помочь! Если смогу… Одно время я помогала покойному Фуату. Я быстро учусь. Ты покажи, что нужно сделать.       Кайя задумался, стоит ли привлекать жену к работе. Однако он понял, что ему действительно не помешала бы помощь, поэтому согласился.       — Да, почему бы и нет. Садись, — он отодвинул соседний стул. — Итак, мне нужно поработать над дизайном на этом ноутбуке. А на другом у меня переписка с коллегами через Teams насчёт поправок. Мне нужно, чтобы ты была посредником. Они будут писать мне указания, ты передавай мне их и отвечай за меня. Чатов там пять. И ещё параллельно нужно распределить файлы в одной из папок по датам и адресатам. А дальше посмотрим.       Кайя показал и подробно рассказал жене, как и что именно нужно делать. Суна тут же начала писать и отвечать коллегам, переходила из одного чата в другой. Даже не зная самого проекта, она быстро поняла суть проблемы и даже предлагала свои варианты. Спустя некоторое время один из коллег в переписке даже спросил у Кайи — точно ли он работает один, ведь невозможно успевать делать всё так быстро.       Уже завершая работу, Суна поняла, что они с Кайёй всё это время разговаривали исключительно на английском. Суне безумно понравилось быть полезной, выполнять работу, сделать что-то, помочь кому-то. И, заметив её воодушевление, Кайя попросил Суну о помощи до конца проекта, на что девушка охотно согласилась.

***

      Кайя стягивает с неё синий свитер, швыряя его на пол, и медленно укладывает её на постель. Нависая над ней, целует её губы, лицо, спускаясь вниз по изгибу шеи к тонким ключицам. Он проводит руками по её телу, грудям, нежно сжимая в своих ладонях. Суна резко вдыхает, когда он слегка пощипывает сосок сквозь ткань майки и бюстгальтера. Его руки опускаются к её талии, притягивая её тело ещё ближе. Кайя прикусывает мочку её уха и снова опускается поцелуями к груди. Суна тихо стонет, запуская руки в его волосы, затем тянется к его спине и начинает стягивать с него футболку. Он отстраняется на пару секунд, и футболка летит на пол. Девушка вновь наслаждается видом его обнажённой груди и татуировок. Они прерывисто дышат и смотрят друг на друга с волнением. Как они могли неделю продержаться друг без друга?       Кайя осторожно тянется к краю её майки, взглядом спрашивая разрешения, и после её утвердительного кивка, снимает ту с неё. Нежно взяв её лицо в свои руки, целует в губы. Он пытается быть нежным и ласковым, но еле сдерживается, чтобы не сорваться. Её всё ещё прикрытые бюстгальтером груди прижимаются к его груди, он чувствует и слышит её прерывистое дыхание, каждый всхлип, каждый вздох. Он сильно возбуждён, но удивительно, что брюки ещё остались на нём.       Будто читая его мысли, Суна расстёгивает ремень, затем пуговицу и молнию. Её маленькая ладонь слегка неуверенно проникает в боксеры, крепко обхватывает его член и медленно проводит по нему вверх-вниз, вверх-вниз. Её ладонь такая мягкая, когда она продолжает ласкать его член. Кайя не может сдержать свои стоны. Долгое ожидание и то, что это реальность происходящего, сильно возбуждают его. И осознание того, что это именно ЕЁ рука на его члене, а не какой-то едва знакомой женщины, вовсе сводит с ума.       «Главное не кончить прямо сейчас» мысленно говорит он себе, когда она поворачивает запястье так, что его глаза закатываются, это чертовски приятно. Если она не остановится, то он скоро кончит. Но Кайя не хочет так опозориться. Тем более они всё ещё были по большей части одеты.       — Суна… — он кладёт руку ей на запястье, останавливая. — Если ты не прекратишь, то я долго не продержусь.       Они, не спеша, помогают друг другу снять одежду и удобнее лечь на постель. Суна лишь прикрывает ноги ниже колен одеялом.       Тело его жены такое податливое, тёплое, горячее под его ладонями. Они целуются, и его рука медленно опускается на её бедро, направляясь к центру. Такая горячая, что он хочет это почувствовать. Его рука скользит к внутренней стороне бедра, и она, кажется, подсознательно раздвигает ноги, чтобы позволить ему дотронуться. И теперь проникнув пальцами под нижнее бельё, он впервые ласкает самую интимную часть её тела.       Кайя проводит шероховатой подушечкой большого пальца по клитору. Суна задыхается от этого прикосновения, затем стонет от удовольствия, пока он продолжает тереть крошечный бугорок.       — Морская нифма, тебе нравится? — шепчет он ей в ухо.       — Мммм… Да, j”adore.       Мужчину возбуждали её стоны, и то, что он сам является их причиной. Он не сводил с неё глаз, пока она извивалась под ним, мотала головой по подушке, прикусывала нижнюю губу, стараясь заглушить стоны и закатывала от удовольствия глаза. Кайя же продолжает слегка массировать её клитор, она была такая мокрая. Вскоре он проникает в неё пальцем, нежно пробуя её очень тугую щель. Суна впивается ногтями в его руку и чуть подскакивает на кровати, но судя по её звукам, которые она пытается заглушить, прижавшись лицом к подушке, ей нравится.       Он хочет попробовать её на вкус.       Целуя её в шею, он начинает спускаться вниз по её телу. Продолжая ласкать набухший клитор, он целует её грудь, всасывая сосок, и движется ниже. Он погружает язык в неглубокую впадинку её пупка. Суна зарывается руками в его волосы, почти до крови прикусывая нижнюю губу. Он осторожно стягивает с неё трусики.       Суна не похожа ни на одну из женщин, которые у него были прежде. Кайе не терпится узнать, какая она на вкус. Тем временем Суна чувствует себя настолько расслабленной и в безопасности рядом с Кайёй, уверенная в том, что он не причинит ей боли и дискомфорта, что приподнимает колени. Она издает самые опьяняющие звуки, которые он когда-либо слышал.       — I wanted to do this for so long.       — Please, Kaya, — просит она.       Кайя припадает к её клитору губами, и Суну резко подбрасывает на постели. Она инстинктивно обхватывает бёдрами его голову.       — Тише, тише, — он успокаивающе гладит её по бедру и беря за руку. — My God you're beautiful.       Никто раньше не называл её прекрасной. Эти слова придают Суне ещё больше уверенности, и через несколько секунд она ослабляет хватку, и он снова пробно проводит языком по её влажной плоти. Суна одной рукой крепко притягивает его к себе, а другой — зажимает свой рот, чтобы не стонать так громко.       Вскоре Кайя ускоряет темп, помогая себе пальцами. Суна не выдерживает и, взяв с постели его подушку, прижимает её к лицу, чтобы заглушить свои протяжные стоны. Втягивает в себя его запах, в то время как его язык и пальцы нежно ласкают её киску.       В какой-то момент убрав подушку с лица, чтобы вдохнуть воздуха, Суна стонет от удовольствия.       — Si proche, Kaya. Si… proche.       Её французский сводит его с ума. Хорошо, что он лежит на животе, так как одновременно трётся членом о матрас — недостаточно сильно, чтобы кончить, а просто, чтобы снять напряжение. Потому что то, что происходит между ними, невыносимо горячо.       Он усиливает давление на её клитор, ускоряя темп, который задаёт пальцами и языком. Кайя чувствует, как её стенки сжимаются вокруг его пальца, и всасывает клитор, чтобы усилить её ощущения. Достигнув удовольствия, Суна уже кричит в подушку и выгибается дугой на постели. Кайя кладёт свободную руку ей на живот, прижимая к кровати.       Она ещё несколько секунд удовлетворённо стонет, так сильно кончив впервые в жизни. Кайя целует внутреннюю сторону её бедра, немного спускаясь к коленям, прикрытыми одеялом. Потом снова вверх к её животу.       Когда её дыхание выравнивается, Суна убирает подушку с лица и тянет его за плечи.       — Иди сюда, — просит она.       Кайя подчиняется. Обратно он идёт тем же путем, что и раньше — целуя её живот, нижнюю часть её груди, берёт в рот один из сосков, нежно покусывая его, затем движется вверх по шее и, наконец, задерживается у её губ. Так как это был её первый раз, он не уверен, захочет ли она целоваться сейчас.       Но Суна притягивает его за шею и лениво целует в посторгазмическом блаженстве. Она проводит руками по его волосам, затем по спине, кладёт одну руку на его обнажённое бедро, а другой обхватывает его член.       — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, Сонмез.       Кайя впервые слышит как она говорит с такой уверенностью о своём желании. Эта женщина точно сведёт его с ума.       — Я тоже этого хочу, — отвечает он, целуя её в уголок губ, — но не здесь. Не в этом доме, где нам придётся сдерживать себя.       Она убирает руку с его бедра и берёт за подбородок.       — Да, ты прав, — соглашается Суна. — Я хочу, чтобы мы с тобой были одни.       Она начинает быстрее проводить ладонью по его члену, желая доставить ему ответное удовольствие.       — I, I need… — стонет он, припадая губами к её шее.       — Я хочу, чтобы ты кончил на меня, — осмелев, просит Суна.       Она сама не понимает, как вдруг стала так открыта в своих желаниях. Неужели всё это благодаря ему?       — Fuck, oh god… Suna, — с протяжным стоном Кайя изливается на её живот.       Ощущая на себе вес своего мужа и чувствуя, как медленно выравнивается его дыхание, Суна счастливо улыбается. Неужели ей, такой неумёхе, удалось доставить такое наслаждение своему мужчине?

***

      — Кайя, — тихо зовёт Суна, устроив голову на груди мужа.       — Да? — спрашивает он.       — Знаешь, сегодня мне прислали из родительского дома мои оставшиеся вещи… Они полностью от меня отказались, — еле сдерживая слёзы, призналась Суна.       — Hey, sweatheart, — говорит Кайя, укладывая Суну на постель и оказываясь сверху. — Шшшш, тихо. Не плачь.       Он нежно целует её лоб, лицо, большим пальцем вытирает слёзы.       — Даже Сейран не стала меня слушать. Она тоже на стороне моего отца. У меня больше нет семьи, нет никого.       И снова слёзы катятся по её щекам.       — Послушай меня, — он заставляет её посмотреть ему в глаза. — Я дал тебе слово и сдержу его. Всегда буду рядом. Теперь я — твоя семья, а ты — моя.       Суна смотрит на него, прикусив губу.       «Теперь я твоя семья, потому что дал слово», — проносятся слова мужа в её голове.       «Пусть пока так», — думает она. — «Это лучше, чем ничего».       И целует его.