Не называй игру любовью

      Безжизненно-бледная луна освещает спальню холодным светом. Суна давно лежит в постели, но никак не может отыскать покой и забыться беспробудным сном. Её волнения не напрасны, ведь завтра она выйдет замуж за Кайю. Это заставляет её ворочаться в постели, а сердце биться сильнее.       Суна, как и, наверное, многие девочки, часто раздумывала о своём будущем. Она уповала на жизнь без деспотичного отца, суровой тёти, вечно плачущей матери и даже без любимой сестры. Она грезила о собственной семье, где будет только она, её муж и их дети. Конечно, она не смела показывать этого в открытую, но всегда ждала, когда же появится возможность выпорхнуть из отчего дома. Осуществить подобное можно было только одним способом: выйти замуж.       Она даже какое-то время верила, что у неё появились чувства к Кайе, который за столь короткое время стал ей так близок. Однако за несколько дней до свадьбы она узнала, что будущий муж вовсе не любит её. И теперь она снова и снова прокручивает в голове подслушанный разговор Кайи с матерью.       — Ты хоть понимаешь, что ты делаешь, сынок? — спросила Нюкхет. — Ты женишься на этой девушке просто из честолюбия и упрямства. Ты идиот? Так ты собрался мстить Корханам?       — Ты лучше побеспокойся о себе. Одно извинение, и ты уже простила своего папочку Халиса?       — Я знаю, что делаю. Но ответь, как ты собираешься жениться на той, которую не любишь?       Суна ещё ближе подошла к двери, чтобы тоже услышать ответ Кайи.       — Серьёзно? Наша единственная проблема в том, люблю я её или нет?       — Да, — кивнула Нюкхет.       — Раз ты так интересуешься, хорошо, я отвечу тебе. Не люблю.       В этот момент сердце Суны рухнуло. По щеке скатилась первая слеза. Девушка могла бы уйти, ей очень хотелось этого, но она заставила себя остаться и дослушать Кайю до конца.       — Единственное, что я чувствую, глядя на эту несчастную девушку — жалость. Но что мне ещё сделать, мама? Такова её судьба. Бедная, раненная, всеми брошенная. Кто знает, возможно, наша встреча не была случайной. Ведь и нас в своё время бросили Корханы. Я женюсь на ней.       Куда же ушло сердце в этот момент? Точнее, где оно окончательно разбилось, куда разметались осколки?       Да его просто не стало. Как и самой Суны.       Слишком больно.       Давление со стороны семьи было настолько сильным, что у Суны не хватало сил, чтобы вздохнуть полной грудью — она словно оказалась под бетонной плитой. А осуждения со стороны окружающих вынуждало её выйти замуж. У Суны просто нет другого выхода. Ей придётся сделать этот шаг. Иначе отец не выдержит очередного позора и либо убьет её, либо в скором времени выдаст замуж за вдовца с тремя детьми.       С самого детства Суна грезила о дне, когда станет счастливой и заживёт полноценной жизнью. Она мечтала о незабываемой свадьбе. На деле так и вышло.       Этот день был наполнен непреодолимым волнением, дрожью во всём теле и учащённым сердцебиением, и его Суна точно запомнит надолго. Всё было готово к предстоящему торжеству ещё несколько дней назад: приглашения гостям разосланы, убранство дома, как и меню, было продумано организаторами свадьбы. Особняк Корханов блистал как снаружи, так и внутри: всё было украшено цветами и декорациями, а также были установлены венец и алтарь для молодожёнов. Суна позволила себе ослепительно сиять, прямо как звёздочка.       Молодая невеста вся искрилась: прекрасное белое платье в пол, что подчёркивало нежный стан и тонкую талию, а профессиональный макияж — красоту её лица; аккуратная причёска и фата. Суна словно оказалась в своих мечтах. Девушка была роскошна: она затмевала всех своей красотой. Свет и радость в её глазах подчёркивало колечко на безымянном пальце — первый подарок будущего мужа. Она знала, что он с особым вниманием выбирал его, чтобы оно подошло под первое «живое» кольцо из веточек. И не ошибся. Оно, словно утреннее солнце, согревало душу Суны.       Особенно запомнился ей тот момент, когда она, рассматривая себя в зеркале, не заметила вошедшего жениха. Бесспорно, Суна в день свадьбы выглядела как принцесса из сказки. Увидев её, Кайя будто потерял дар речи от увиденной красоты. Он был буквально ослеплён ей, сражён наповал. Не нужны были слова, за Кайю говорил его взгляд. Он буквально прожигал Суну.       — Ты такая красивая, — только и смог вымолвить он.       Суна лишь кивнула и слабо улыбнулась. Она не верила таким речам, не верила в то, что кто-то может считать её красивой. Ничтожество, грязь, неумёха — только такие слова слышала она о себе всегда. Ей даже казалось, что Кайя издевается над ней, говоря такие вещи.       Кайя тоже выглядел необычайно привлекательно в этом костюме. Ему даже удалось немного уложить свои непослушные волосы, отчего он казался более ухоженным и опрятным, мужественным. Жених был под стать своей невесте.       Пока они шли к месту бракосочетания, Кайя бросал на Суну счастливый взгляд с любящей улыбкой на устах. Шёл медленно, подстраиваясь под Суну, чтобы она могла идти спокойно и не торопясь. Девушка немного волновалась, ибо здесь было так много гостей, что они еле разместились. Суна, замечая взгляды Кайи, не понимала, как он может быть таким двуличным. Ведь всего за пару дней до этого она подслушала его разговор с матерью, который в буквальном смысле разбил ей сердце.       И вот настал долгожданный час бракосочетания — то самое время, которого Суна ждала, без сомнения, всю свою сознательную жизнь. Когда они с Кайёй шли по красной дорожке под венец, Суна успела рассмотреть всю свою семью: мама, наконец, не плакала, на ней не было вечно отсутствующего лица. Эсме прямо вся сияла, глядя на дочь. Даже отец в кои-то веки был доволен — наконец-то сплавил свою непутёвую разведённую дочь за внука одного из самых богатых людей Турции. Сейран, хоть и не одобряла выбор сестры, но тоже тепло улыбалась ей в знак поддержки. Даже на лице всегда строгой тёти Хаттуч можно было заметить улыбку и радость за племянницу.       Выбор… Был ли он у неё?       Если бы Абидин не отверг её, наверное, всё бы сложилось иначе… Будто она по собственному желанию выходила замуж за Саффета. Если бы он мог понять… Но всё это уже в прошлом. Ничего не изменить.       Атмосфера предстоящего торжества двух влюблённых сердец руководила настроением всех людей. Собравшиеся гости, явно представители богатого сословия Турции, вели непринуждённые беседы, пока ждали выхода молодожёнов. Корханы старались уделить внимание всем, следили, чтобы всё прошло на высшем уровне, как и положено таким высокопоставленным людям.       Шум голосов стих только тогда, когда на пороге появились жених и невеста. Молодая пара шла рука об руку. Все буквально замерли, наблюдая за размеренными шагами зарождающейся семьи. Кайя и Суна были прекрасны, идеально смотрелись вместе, да ещё и в качестве брачующихся.       Всё внимание и восхищённые взгляды в этот момент были прикованы к ним. Суну это очень смущало, она не привыкла к такому, но поддерживающее лёгкое поглаживание руки Кайи позволило ей расслабиться. Они спокойно дошли под венец, где после остановились, чтобы совершить церемонию бракосочетания.       Казалось бы, вот оно счастье, Суна, ты без пяти минут жена. Хватайся за подаренный тебе судьбой шанс! Что может прервать такой момент?       Неожиданно, в тот самый ответственный момент, когда Кайя собирался произнести долгожданное «согласен», раздался крик, и несколько незнакомых мужчин ворвались в дом.       …А дальше всё было как в тумане. Мужчина, который оказался дядей Пелин, заявил, что Ферит выкрал его племянницу. Затем появилась Пелин, с уже округлившимся животом, представляя всеобщему вниманию то, что она беременна от Ферита. Сейран была раздавлена и опозорена как перед гостями, так и перед семьёй.       Наступил настоящий апокалипсис: громогласно раздавались крики, звуки драки. Все мужчины дома дерутся с людьми Айдына, а гости выбегают на улицу.       У Суны подкашиваются ноги, и она падает на колени. Горькие слёзы падают на белоснежное платье. Она чувствует, как мать подбегает к ней, приобнимает и успокаивает. Но внимание матери, как и всегда, было недолгим. Вскоре она говорит дочери:       — Я пойду проверю, как там Сейран, ладно? Несчастная моя малышка, как же ей, наверное, больно. А ты иди к себе. Я скоро приду.       Суна неверяще посмотрела вслед уходящей матери. Всегда было так — Сейран для неё на первом месте. От душевной обиды Суна заплакала ещё сильнее. Сердце буквально разорвалось на куски и разбилось об острые углы всего этого фарса и напускной праздности. Одна сидит на полу в свадебном платье, вечно забытая и никому ненужная, в пустом зале, который олицетворяет всю её внутреннюю пустоту и одиночество. Всё-таки Кайя был прав.       Ты несчастная, жалкая, Суна. Тебя можно только бесконечно жалеть.       …Кто-то, внезапно возникший рядом, позвал её, потревожив наставшее одиночество. Это был Абидин.       — Суна… Ты в порядке? — он хотел положить руку ей на плечо, но девушка не позволила.       — Не трогай меня, — посмотрела на мужчину грозно Суна. — Что такое? Вспомнил обо мне после того, как не состоялся брак? Что тебе нужно от меня? Чего ты опять добиваешься?       — Суна, дай я помогу тебе дойти до комнаты. Нельзя тут так сидеть.       Она с трудом поднялась на ноги, не позволив ему помочь.       — Ты подготовь машину. Сейран тут точно не останется. Отвези её в наш дом. Я позабочусь о себе.       — Суна, — снова позвал Абидин.       — Суна! — обернувшись. раздражённо повторила она. — Значит «Суна». А где «госпожа»? А? Где «госпожа»? Раз ты не поступил как тебе велело сердце, так сделай то, что велит твоя работа. Я попросила тебя только что.       И, подняв голову, она зашла в спальню, где проплакала до самого утра. Как всегда, одна. Наедине с собой.       Ты жалкая и ненужная. Лучше бы тебя не было.       Под утро к ней всё же зашла мама. Она даже спросила, как Суна, а также сообщила, что Сейран ночью покинула дом; Казым наговорил много чего господину Халису, и это добром не кончится. На этот раз мама осталась рядом.       Утром, выходя из спальни Суны, Эсме увидела Кайю, который спал у двери. Видимо, парень решил позаботиться о безопасности несостоявшейся жены. Эсме решила позвать дочь, а затем удалилась.       Суна не видела его с ночи, с той минуты, когда и он выбежал из дома за незваными гостями. Она была крайне удивлена тем, что он спал у её двери.       Парень внезапно сам проснулся и поспешно встал.       — Можем поговорить? — спросил он, с надеждой глядя на девушку.       Суна лишь кивнула, после чего Кайя поспешил войти в комнату.       — Как ты? В порядке?       — А как ты думаешь? — спросила в ответ Суна, вытирая непрошенную слезу.       — Я не хотел, чтобы всё так произошло, Суна.       — Ты не расстраивайся за меня, — горько ответила она. — У меня такая судьба. Все мои мечты, радости, желания всегда так обрываются. Не расстраивайся. Забудь. Я уверена, твоя мама вообще не расстроилась. Наверное, вы и так поговорили.       — Я звонил, но она не ответила. Но меня не волнует, что думает мама насчёт произошедшего. Поверь мне.       — А что тебя волнует, Кайя? Чего ты ещё хочешь от меня?       — Чтобы с тобой всё было хорошо, Суна.       — Хватит, ради Бога, — усмехнулась Суна. — Тебе даже на руку, что свадьба отменилась. Ведь, что бы ты получил, женившись на девушке, которую жалеешь и считаешь бедняжкой?       Она медленно подходит к Кайе. Он прикрывает глаза, ведь с ужасом осознаёт, какую ужасную ошибку совершил, сказав те слова. Она слышала его разговор с мамой… Что же теперь…       — Именно, — будто предугадывая назревающий вопрос, отвечает девушка. — Я всё слышала.       Кайя стыдливо прикрывает рот ладонью, и Суна замечает, что он до сих пор не снял обручального кольца. Эта мелочь распаляет небольшой огонёк надежды в душе девушки, но она быстро отстраняет свой взор от кольца.       — Но знаешь, ты прав, — продолжила она. Слёзы катились по щекам. — Я такая жалкая, что, даже зная, что ты жалеешь меня и считаешь жалкой, всё равно собиралась выйти замуж за тебя.       Кайя чувствовал себя так, будто его ударили куда-то в район солнечного сплетения. Он неверяще закрыл лицо руками, потом опустив их, тихо, словно затравленный зверёк, спросил:       — Почему?       — Потому что надоело, — Суна уже не пыталась сдержать слёзы. — Надоело. Надоело. Надоело.       Кайя вопросительно качает головой.       — Я устала от отца, от этой жизни, от постоянных унижений и пренебрежения. Хоть раз в жизни хотела стать главной героиней своей жизни. И то не получилось. Но ты не вини себя и не жалей меня.       Кайя хотел подойти, обнять её, утешить, разделить с ней её боль. Но Суна резко выдвинула руку вперёд, останавливая Кайю.       — Можешь уже выйти? После случившегося господин Халис больше не позволит нам здесь оставаться. А ты иди уже, Кайя, — просит она, подходя к трюмо.       Суна достаёт красную бархатную коробочку с помолвочным и брачным кольцами и всовывает ему в руку, не дав парню осознать ничего из происходящего.       — Мы больше не увидимся. И ты найдёшь себе другую пешку, хорошо? Можешь выйти из комнаты? — Суна указывает ему на дверь.       — Суна, прошу, прости, — отчаянно произносит он.       — Кайя, ладно, — прерывает его Суна на повышенных тонах. — Можешь уже выйти из комнаты? Спасибо. Правда спасибо за то, что посчитал меня достойной извинений. Спасибо, что посчитал достойной хотя бы для этого. Можешь уже выйти из комнаты?       Кайя не знал, как ему быть. Он хотел молить её о прощении, объясниться за те слова, обнять и успокоить. Его сердце разрывалось от того, что он вот так неосознанно причинил несказанную боль другому человеку. Конечно, он не хотел этого, но в глазах Суны теперь был последним подлецом.       — Выходи! — приказала Суна, оглушая Кайю таким напором. Он решил, что в данный момент не стоит ничего говорить. Слова будут лишними и только усугубят сложившуюся ситуацию. И, стыдливо опустив голову, Кайе ничего не остаётся, как, пошатываясь, выйти из комнаты.       Как только дверь закрылась за ним, Суна села на колени и снова зарыдала. Почему с ней всегда так? Почему так издевается химера-судьба?

***

      Отец был в ярости, когда Суна зашла в родительскую спальню. Тётя Хаттуч и мама сидели на диване, опустив головы. Казым ходил по комнате, стараясь дозвонится до Сейран, но каждый раз в трубке слышалось «Абонент вне зоны доступа».       — Эта дрянь отключила телефон! Ничего, ничего… Сейраааан, ты ещё будешь молить меня о пощаде! — злостно изрекал Казым.       — Оставь уже девочку в покое, — сказала тётя. — Позволь ей подумать, прийти в себя.       — Нет, я знаю свою доченьку. Если она решила, то всё! Она больше не вернётся в этот дом и точно разведётся с этим Феритом, — добавила мать.       — Что?! Что ты сказала? — прокричал отец. — Если придётся, то я с силой притащу её в этот дом! В каждой семье бывают ссоры. Не будет никакого развода. Я не позволю этого! Не позволю этим Корханам сделать из меня, из Казыма-ага, посмешище. Притащить домой беременную девку и сделать её госпожой? Как бы не так! Они ещё не знают, на что способен Казым-ага!       И тут отец заметил Суну, тихо стоящую в углу комнаты и уже ждущую часа своего страшного суда.       — А ты что здесь делаешь? Ты говорила уже с сестрой?       — Нет, не говорила.       — Ладно-ладно. Где твой жених? Иди быстро позови его, распишем вас как можно скорее.       Суна понурила голову.       — Кайя ушёл, отец.       — Как ушёл? Куда ушёл? Когда вернётся?       — Не имеет значения. Он не хочет жениться на мне.       На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Вся семья удивлённо посмотрела на Суну. Но почти сразу же недоумение во взгляде отца сменилось злостью.       — Как ты позволила ему уйти, дура? — кричал он. — Хочешь, чтобы я убил тебя?! Как же ты мне надоела, достала меня!       — Он не хочет меня, отец. Не любит, жалеет. Если ты не любишь собственную дочь, то почему какой-то другой мужчина должен полюбить меня?       При этих словах мама и тётя тихо ахнули. Они прекрасно понимали, что Суна была права, но не решились бы сказать подобного.       — Значит, жалеет?! Тогда ты должна была ещё больше давить на жалость, а не упускать его из рук!       Послышался спасительный стук в дверь. Это был Латиф.       — Казым-бей, простите, что прерываю ваш разговор, но господин Халис хочет, чтобы вы покинули особняк вместе со своей семьёй.       — Что ты такое говоришь, Латиф? Нас что, выгоняют из дома? — угрожающе спросил Казым.       — Так и есть. К сожалению, вы сами этого добились вашими вчерашними угрозами и непочтительностью. Если вздумаете поднять шум или сделать что-то подобное, то охрана сразу вышвырнет вас за дверь. Прошу вас уйти тихо и спокойно, чтобы никто не расстраивался ещё больше.       — Значит, он нас выгоняет? — неверяще переспросил Казым.       — А как мы можем тут остаться? Одна твоя дочь ушла из дома, от второй отказались, как от жалкой. Ты потерял своё достоинство! Ты нас опозорил, Казым! — возмутилась Хаттуч. — Эсме, Суна, быстро соберите вещи. Мы уезжаем.       — Я уже вызвал вам такси, — сообщил Латиф. — Скоро подъедет.       Женщины покинули комнату, а Казым тяжело опустился на диван и схватился руками за голову.       Полчаса спустя, семья Шанлы уже собрала свои вещи и была готова уехать. Такси уже ждало их. Подходя к такси, Суна услышала, как один из охранников сообщил Латифу, что Кайя с утра ушёл из дома и не возвращался.       В последний раз Суна обернулась, чтобы оглядеть особняк Корханов. Ещё вчера утром у неё не было сомнения в том, что на следующий день она будет законной невесткой Корханов и жить в этом доме. А сейчас…       Да что там, как и всегда, выбросили как мусор на свалку прошлого.       Уже садясь в машину, она заметила Абидина, грустно смотрящего на неё. Конечно, что же он может сделать ещё? Ничего. Он всегда был молчаливым наблюдателем страданий Суны. Пусть остаётся в тёмном прошлом.       Семья разместилась в отеле. Казым не стал заходить в номер, сразу же куда-то ушёл. Суна стояла у окна и невидящим взглядом смотрела на город.       — Тётя, — спросила Эсме, — что будем делать? Вернёмся в Антеп?       — Разве мы сможем выйти в люди после случившегося, — ответила она.       — Так что мы будем делать?       Тётя тяжело опустилась в кресло.       — Пока всё не уладится, пока не закончатся сплетни и болтовня окружающих, будем сидеть тихо.       В этот момент Суне позвонили, и она вдруг очнулась. Взяла телефон в руки. Это был Кайя.       — Это Сейран? — спросила тётя.       — Нет, это Кайя. Я не буду отвечать.       — Доченька, зачем ему звонить тебе после того, что было между вами? После вчерашнего может из домашних с кем-то что-то случилось. Ответь.       Поколебавшись, Суна зашла в свою комнату и ответила на звонок.       — Алло?       — Алло, Суна? Я знаю, что вы не дома. Где ты сейчас? Нам срочно нужно поговорить.       — Кайя, я думаю, нам не стоит больше этого делать.       — Суна, прошу тебя. Пять минут. Обещаю.       Суна молчала несколько секунд, но потом решилась.       — Хорошо. Пять минут, не более. Я скину тебе адрес. Увидимся в фойе отеля.

***

      Суна сидела в просторном светлом фойе. Вскоре она заметила, как Кайя вошёл в отель и быстрым шагом направился к ней. Он был одет во всё чёрное — брюки, майка, кожаная куртка. В который раз Суна мысленно подмечала, как им удаётся, не договариваясь, сочетать образы. Она тоже была вся в чёрном — отражение внутренней боли и опустошения.       — Как ты? — спросил Кайя, присаживаясь напротив.       — В порядке. Скоро придёт отец, он на улице. Не хочу, чтобы он нас видел вдвоём.       — Хорошо. Я постараюсь не задержать тебя. Суна, если бы я был дома, ни за что не позволил бы, чтобы вас так отправили. Ты знаешь.       — Нет, Кайя. Это не так. Если Халис Корхан захотел бы нас выставить из дома, то не считался бы ни с чьим мнением. В этом особняке всё происходит так, как он хочет. Ты не понял этого до сих пор?       — Сейчас, может, и так. Но он не сможет меня расстроить. Он обязан мне за прожитое детство, жизнь.       — Прекрасно. Я рада за тебя. Вернувшись в особняк с мамой, решите, как вернуть этот долг.       Кайя смотрит на неё так искренне, так виновато.       — Мама меня не понимает, Суна. Только ты можешь меня понять.       — Ты действительно так думаешь? Тебя поймёт та, которую ты жалеешь и считаешь бедняжкой?       — Моё детство… — Кайя запинается. — Я рос с отцом, у которого была зависимость, и матерью, которая держалась на ногах только за счёт препаратов.       Суна была очень удивлена, услышав такое признание. Кайя вовсе не производил впечатление человека, у которого было такое трудное детство. Он всегда был подобен своему имени. Скала — таким уверенным в себе, сильным, непроницаемым всегда был Кайя.       — К сожалению, те слова, что я сказал в тот день, — продолжил он, — скорее всего, это то, что я годами хотел сказать самому себе.       Суна вспомнила отрывки из своего детства: как она пряталась в шкафу, чтобы отец её не нашел, как, нечаянно разбив чашку, начала быстро собирать её и порезала руки в нескольких местах. А представив себе ещё зависимого отца — алкоголь или наркотики, — она могла понять, что это в разы страшнее Казыма.       Но почему Кайя всё это ей рассказывает? Может, это ещё одна очередная ложь? Она не должна ему верить.       — Кайя, — снова подступил комок слёз, она отвернулась от него, — не играй со мной.       — Не играю, Суна, не играю, — отвечает Кайя прямо, глядя ей в глаза. — Я… Я впервые честно признаюсь в этом. Мы не можем изменить прошлое. Но наше завтра в наших руках, Суна. Перед тем, как прийти сюда, утром я поехал к регистратору нашего брака. Поговорил. Сказали, что так как наш брак так и не был заключен, они сделают для нас исключение и позволят нам заключить его сегодня. Единственное, что нам нужно, это пойти и поставить подписи.       Выходит, что сразу после их утреннего разговора Кайя отправился в ЗАГС. Зачем он это сделал? Снова из жалости? Суна не знает, что и думать. Она ведь не может больше ему доверять. Тому, кто так сладко врал ей, а потом разбил нежное сердце.       — Что потом? — спрашивает она.       — Потом мы вместе вернёмся в этот особняк.       — Не могу, нельзя, — качает головой Суна.       — Почему? Я настолько плохая альтернатива для тебя?       При этих словах Суна резко поднимает взгляд на него. Кайя смотрит на неё с такой надеждой, в глазах отражается вся его боль. Но Суна не спешит с ответом.       — Хорошо, — говорит Кайя, доставая последний козырь. — Что будет, когда ты вернёшься к отцу? Через что ещё он заставит тебя пройти?       Конечно же, Суна знала, что в этом случае она будет обречена на муки — физические и моральные. Можно было сразу же попрощаться со своими мечтами и надеждами. И она ещё раз смогла убедиться, насколько хорошо понимал её Кайя. Знал, какие именно сказать слова, куда бить. Паршивец.       — Нельзя, — упрямо покачала головой Суна.       — Можно, — уверенно ответил Кайя. — Если мы захотим, то всё получится.       Суна легонько вытерла слезу, фокусируя взгляд на зеркальном потолке.       — Я не обещаю тебе сказку со счастливым концом. Не могу этого обещать. Но до последней страницы этой сказки я обещаю поддерживать тебя во всём, быть рядом. Обещаю.       Суна медленно посмотрела на него.       — Обещаю, Суна, — повторил он, глядя ей прямо в глаза.       Потом он встал на одно колено и протянул ей руку. Прямо как в сказке, проскользнула шальная мысль в её голове.       — Протяни мне руку.       Но нет. Суна не может совершить эту ошибку снова — поверить ему ещё раз. Она отрицательно качает головой и снова отводит взгляд.       Кайя подносит правую руку ей за ухо и, как и во время его своего первого предложения, достаёт первое кольцо, которое он ей подарил — колечко из листьев. Суна удивлённо смотрит на него, ещё пара слезинок катятся по её щекам.       — Откуда человеку знать свою судьбу? — спрашивает Кайя, у которого тоже слёзы на глазах. — Вне зависимости от того, счастливы мы будем или нет, я сделаю всё что угодно, чтобы на твоем лице всегда сияла улыбка. Я — Халису Корхану, ты — Казыму Шанлы. Мы отомстим. Отомстим всем. Выходи за меня. Сейчас же. Немедленно. Сегодня.       Суна видит и каким-то образом чувствует, насколько он сейчас настоящий. Ей кажется, что на этот раз он честен с ней. Остаться с отцом или выйти за Кайя и отомстить? Ответ очевиден.       Он снова протягивает ей руку. И на этот раз Суна хватается за неё. Так нежно и отчаянно одновременно, цепляется за свой последний шанс на лучшую жизнь. Изящным движением Кайя поднимается одновременно со своей почти женой. Стоя так близко друг другу и глядя ей в глаза, Кайя надевает колечко из листьев ей на палец. Они смотрят друг на друга, слёзы застыли в их глазах.       — О-о-о-о, жених! — вдруг раздаётся голос Казыма.       Молодая пара вздрагивает и оборачивается к нему.       — Я так и знал, что вы вернёшься. Что? Решили здесь пожениться?       — Нет, Казым-бей. Я пошёл в ЗАГС и договорился. Нам позволят сегодня официально заключить брак.       — Мужик! — хлопает Казым Кайю по плечу. — А ты мне нравишься с каждым днём всё больше и больше, зятёк. Суна, что ты встала? Иди собирайся, нам пора в ЗАГС.       Бросив последний взгляд на Кайя, она идет к лифту, чтобы подняться в их номер. На пороге её встречает тётя.       — Суна? Что случилось? Что-то с господином Халисом?       — Суна? Почему ты плачешь? — подбегает мама. — С Сейран всё хорошо?       — Всё в порядке. Все живы. Кайя попросил меня ещё раз выйти за него. Сегодня.       Женщины удивлённо переглянулись.       — Какой-то странный парень. То бросает, то на следующий день прибегает. Но это лучше, чем совсем ничего, — говорит тётя.       — И что ты ответила? Надеюсь, согласилась, дочка? — спрашивает мама.       — Если у неё хоть немного остались мозги, то она должна была согласиться, — почти шипит тётя.       Суна слабым движением головы указывает на свой положительный ответ.       — Правильно сделала. Иди собирайся.       Суна медленным шагом идёт к себе в комнату. Когда дверь за ней закрывается, она прислоняется к ней и закрывает глаза. Голова опять раскалывается, беспокойные мысли ворошат мозг. Правильно ли она поступила? Сможет ли доверять этому человеку?       А что ей ещё оставалось? Перспектива жить с отцом пугала её до дрожи. Ей пришлось бы вернуться в Антеп с семьёй. Отец бы вымещал весь гнев только на Суне. Мама и тётя не смогут её защитить, хотя они и раньше не заступались за неё. Уж лучше выбрать путь, где есть хоть малейший шанс на спокойную жизнь. Суна уже пообещала себе никогда не забывать слова Кайи о «жалости». Предупреждён — значит вооружён. А в остальном она может стать с ним союзником.       Взяв себя в руки, Суна потянула замок чемодана с вещами. Что же ей надеть? Детская мечта о белом платье, о пышной свадьбе канула в лету. Но она решила «оживить» свой образ. Светлое платьице с пышной юбкой, доходящее почти до колен девушки, белые балетки, распущенные, аккуратно расчёсанные волосы, маленькие стрелки на веках и блеск для губ — и Суна уже походит на нормальную девушку. Можно даже сделать вид, что всё в порядке…       В дверь постучалась мама.       — Суна, твой папа звонит. Поторопись, они давно ждут тебя.       Суна проверила телефон — никаких звонков и сообщений от Кайи. Значит, он всё ещё здесь, терпеливо ждёт её.       Напоследок взяв сумку и чемоданы, Суна выходит из комнаты. Тётя и мама сидят в гостиной. На журнальном столике чашки с чаем, лукум, таблетки и прибор для измерения давления. Тётя смотрит какой-то сериал по ТВ.       Мама подходит к ней и доброй улыбкой осматривает.       — Ты так красиво выглядишь!       Суна смущённо улыбается.       — Вы пойдёте со мной? — с надеждой в голосе спрашивает она тётю и маму.       — Доченька, — отвечает тётя Хаттуч, — ты же знаешь, я старая женщина. Ноги меня уже не держат, давление скачет. Если поеду, то вернусь никакая.       — Тётя права, Суна, — поддерживает мама. — Незачем утомлять её. Я тоже останусь здесь и присмотрю за тётей. А ты иди. Желаю тебе счастья!       Мама обнимает её и целует в обе щеки.       Ожидая лифт, Суна крепко сжимает в руке ручку чемодана и кусает губы. Её глубоко ранило, что мама и тётя не захотели пойти с ней в ЗАГС, чтобы поддержать. Снова. Как и всегда. Но она должна взять себя в руки, должна успокоиться. Начинается новая жизнь, вдали от семьи.       Выходя из лифта, она увидела, что отец и Кайя сидят рядом на диване. Отец о чём-то увлечённо рассказывал Кайе, постоянно жестикулируя. А Кайя слушал внимательно, но безэмоционально.       Когда Суна подошла к ним, они оба встали. Кайя улыбнулся ей тёплой, счастливой улыбкой, которая на миг успокоила её. Он одарил Суну медленным, томным, тягучим взглядом. Кайя осматривал невесту с некой ноткой вожделения, изучал её тело, её прекрасный стан, будто видел впервые.       — А где тётя и мама, дочка? — спросил Казым.       — У тёти давление, а мама осталась с ней, — тихо ответила Суна.       — Ну ладно, поехали уже, — сказал Казым и вышел на улицу.       Кайя подошёл к Суне и почти невесомо взял её руку в свою.       — Всё хорошо?       Не глядя на него, она коротко кивнула. Кайя молча взял чемоданы из её рук и жестом указал ей идти впереди.       Казым уже поймал такси и сел на переднем сидении. Кайя открыл дверь для Суны и помог ей сесть на заднее сидение. Он уложил чемоданы в багажник и сел рядом с Суной. Такси тронулось.       Всю дорогу у Казыма было приподнятое настроение. Он говорил о том, какая сегодня идеальная погода для брака, что почти пробок нет и всё складывается удачно. Молодая пара молчала. Суна сидела, отвернувшись к окну, а Кайя время от времени поглядывал на неё. Когда отец начал говорить о том, как важно построить семью, жить душа в душу, Суна заметно напряглась. Кайя осторожно взял её за руку. В этот момент он поклялся самому себе, что просто обязан защищать Суну, что больше не позволит никому её обидеть и нанести ей травмы. С этого момента, отныне и навсегда, он — её опора и поддержка. Удивительно, но этот жест успокоил её, и она расслабилась. Суна сжала руку без пяти минут мужа в ответ. Кайя, отвернувшись к окну, смущённо улыбнулся. Он радовался даже таким маленьким тёплым моментам между ними.       Церемония бракосочетания заняла около получаса. Им даже не пришлось ждать. Суна и Кайя быстро расписались, получили поздравления от служащих ЗАГСа и отправились к выходу. Казым на радостях схватил их свидетельство о браке и бежал впереди всех в такси.       — Суна, — остановил её Кайя.       — Да?       — Я был честен с тобой. Ты можешь положиться на меня, довериться мне.       — Хорошо, — ответила Суна. — Я постараюсь.       И снова Кайя открыл дверь такси, как настоящий джентльмен, усадил Суну первой, а затем сел сам. В этот раз они ехали в особняк Корханов.       — Вот так вот! Как же это прекрасно, как хорошо, — завёлся на обратном пути Казым. — Моя прекрасная дочь и храбрый зять! Кайя Сонмез и Суна Сонмез! Вы посмотрите на эти фотографии!       Он рассматривал их фото в свидетельстве. Суне опять стало не по себе. Фиктивный брак, лживые речи отца. Она еле сдерживала себя, чтобы не закричать. В горле пересохло, а мысли опять начали сдавливать виски. Кайя, как и всегда, уловил нарастающее напряжение Суны.       — Казым-бей, можно и мы посмотрим? Всё же свидетельство о браке обычно находится у невесты, а не у отца.       — Ладно-ладно, зять. Как скажешь.       Кайя забрал документ у тестя и передал Суне. Та всё ещё молчала и смотрела в окно.       Когда такси въехало во двор особняка, у здания охраны вместе с другими был и Абидин. Он был сильно удивлён, увидев Суну. Не ожидал ещё раз увидеть её после того, как Шанлы выгнали из дома. Но всё встало на свои места, когда из соседней двери за ней вышел Кайя и встал рядом с ней. Казым гадко улыбался, представляя себе лицо господина Халиса, который увидит, что его второй внук всё же породнился с семьёй Шанлы.       Кайя и Суна шли впереди, а Казым позади.       — Давайте, давайте, — подгонял последний, увидев у окна пожилого мужчину. — Не заставляйте ждать господина.       Отец уже достаточно опозорил её и их семью. Она вовсе не хотела, чтобы её, хоть и фиктивный, но брак, начался со скандала с дедом жениха. Не после того, какой ужас пришлось пережить обеим семьям вчера.       — Дочка, хватит уже строить недовольную гримасу. Не переживай, я и тётю приведу, и маму. Ты не переживай, моя красивая доченька!       Казым говорил эти слова громко, во всеуслышание, пока они шли к дому. Суна была уже на грани и еле сдерживалась. Как же ей вдруг захотелось отомстить отцу, поставить его на место, выгнать из своей жизни…       Кайя остановился у двери особняка, уступая Суне дорогу. Суна подошла к двери и встала у порога. Что ей говорил Кайя? «Я обещаю поддерживать тебя во всём, быть рядом. Обещаю. Я был честен с тобой. Ты можешь положиться на меня». Почему бы не проверить эти слова сейчас? В самом начале их брака. Суна внезапно решила рискнуть. Будь что будет. Ей нечего больше терять.       Она оборачивается к отцу, который довольно улыбается ей.       — Ты не войдешь, Казым-ага.       — Что ты говоришь? — нахмурился Казым. Он не верил, что из уст его дурочки-дочери вообще могли вылететь подобные заявления.       — Абидин-бей, — громко позвала Суна водителя. — Вышвырните этого человека и больше не позволяйте ему входить на порог этого дома.       — Что ты несёшь, Суна? — с закипающей злостью спросил отец.       Кайя спокойно стоял рядом, и это придавало Суне больше уверенности.       — Ты не слышал, Абидин? Вышвырните его.       — Что ты говоришь! — закричал Казым.       — Не смей, — процедил Кайя. — Не смей повышать голос на мою жену.       Услышав слово «жена», Абидин на секунду прикрыл глаза. Суна вышла замуж. Как она могла променять его на этого татуированного негодяя?       — Чего вы ждёте? — обратился Кайя к Абидину и остальным охранникам. — Не слышали мою жену? Вышвырните его.       Охранники послушали Кайя и начали подходить к Казыму.       — Вы кого это собрались выгнать? — кричит Казым, глядя на супругов. — Кто вы такие?       В привычной манере, Казым рефлекторно поднял руку на Суну и собрался её ударить. Но тут Кайя резко отреагировал, схватив его за руку и оттолкнув к стене. После подбежали охранники и крепко схватили Казыма под руки.       — Эй, вы! Суна! Суна! Иди сюда! — кричал отец, которого насильно волокли к воротам. — Я с тобой говорю! Думаешь, я это так оставлю, Суна?! Иди сюда! Ты за это ещё заплатишь!       Пока отца выводили из дома, и он кричал, Суна буквально ликовала. Наконец, и на её улице настал праздник. Девушка победила свой страх и исключила самого ужасного человека из своей жизни.       Она начала расслабляться, улыбка озарила её лицо. Неужели она свободна? Неужели больше не нужно бояться? Как же легко теперь стало дышать… Никто больше не будет повышать тон, бить за малейшую провинность, сурово наказывать и ужасно относиться. Больше не нужно пугливо прятаться по углам, опускать голову, шарахаться от каждого движения отца. Больше не будет постоянной дрожи во всём теле, тремора рук, тяжёлого дыхания. Не от кого прятаться, не от кого защищаться. Самый главный кошмар, который прежде оседал в душе и мыслях девушки тёмной, густой ночью, теперь развеян светом будущего. Суна отныне и навсегда свободна, вольна в своих действиях. Она может расправить свои крылья, и как птица-феникс возродиться из пепелища, восстать из огня, в котором долго горела.       Кайя всё ещё стоял рядом. Он бы ни за что не оставил жену одну. Суна с благодарностью и нежностью смотрела на него. Неужели он и правда сдержал данное обещание? Неужели позволил ей такую дерзость — выгнать отца? Неужели всё наконец будет идеально, так как она и мечтала?       Он протянул ей руку, и в этот раз Суна с готовностью приняла её. Новоиспечённые супруги вместе вошли в дом, чтобы вершить судьбы и поставить на колени этот особняк.