Леир — Я Бессмертен

Бездыханное тело Арона лежало на земле, раскинув руки в стороны. Его доспехи, некогда сверкающие, теперь были изуродованы: вмятины, глубокие разрезы и пятна крови покрывали каждый дюйм. Металл выглядел так, будто он прошёл через плавильню. Его шлем валялся в нескольких метрах от него, а лицо было искажено в последнем выражении боли и ярости. На груди виднелись пять глубоких порезов, которые разорвали плоть до костей, их края были обожжены, как будто мечом прошёлся сам огонь. Невозможно было сказать наверняка, что именно убило Арона — удары Зена, падение с высоты или оба эти фактора. Его глаза были закрыты, и дыхание отсутствовало, как и малейшие признаки жизни. Рядом, в нескольких шагах, лежал Зен. Его тело выглядело не менее ужасно. Одежда была разорвана, обнажая кожу, покрытую ожогами и глубокими ранами. Левая рука была вывернута под неестественным углом, а правая, испачканная кровью, всё ещё сжимала землю, словно в последний момент он пытался подняться. Его лицо, обычно суровое и уверенное, теперь казалось обессиленным, кровь струилась из носа, уголков рта и висков. Его грудь не двигалась, словно дыхание покинуло его вместе с последним ударом. Пыль наконец полностью осела, открывая вид на двух павших титанов. Вокруг них начал собираться полукруг из жителей деревни. Люди, которые ещё недавно прятались, теперь осторожно подходили ближе. Они говорили шёпотом, перешёптывались, но не осмеливались приблизиться слишком близко. — Кто из них выжил? — прозвучал чей-то тихий голос. — Никто, — ответил другой, сдержанно, почти в ужасе. Тем временем, недалеко от площади, Эйна и Леир двигались по тропе. Эйна бежала впереди, её глаза были напряжёнными, мышцы напряжены, словно готовые к прыжку. Леир следовал за ней, его дыхание сбивалось, но он не осмеливался замедлить шаг. Вдруг они увидели двух солдат. Те стояли на тропе, их оружие было прижато к груди, но лица выражали лишь страх и усталость. Когда Эйна приблизилась, готовая к бою, солдаты лишь переглянулись и отступили назад, показывая, что не собираются драться. — Убирайтесь! — бросила Эйна, её голос был твёрдым, как камень. Солдаты подчинились, разойдясь по сторонам. Один из них опустил глаза, второй сделал шаг назад, но оба явно давали понять, что не намерены препятствовать. Она, не задерживаясь, пробежала мимо, закрывая рукой Леира, словно защищая его от возможной опасности. Леир на мгновение оглянулся на солдат, но те остались стоять, не делая никаких попыток последовать за ними. Когда они достигли площади, их взору открылась толпа, сбившаяся в полукруг. В самом центре лежали два тела. Люди, молча, словно зачарованные, смотрели на павших. Эйна замерла на мгновение, её взгляд задержался на земле. Леир выглянул из-за неё, его дыхание перехватило, а сердце замерло. Он сразу понял, что это его отец, но не смел сделать шаг вперёд. Площадь наполнилась напряжением. Никто не осмеливался нарушить эту немую паузу, которая повисла над полем боя, словно сама земля скорбела о том, что здесь произошло. — Отец! — закричал Леир, его голос разорвал напряжённую тишину, словно молния разрезала грозовое небо. Жители, сбившиеся в полукруг, отшатнулись в стороны, пропуская мальчика. Они смотрели на него с недоумением, некоторым даже казалось, что его крик был неуместным на фоне смерти, нависшей над этим местом. Но Леир не замечал их. Он бросился к Зену, скользя по обугленной и истёртой земле. Его дыхание сбилось, а руки дрожали, когда он упал на колени рядом с отцом. — Пожалуйста... пожалуйста... — прошептал Леир, едва сдерживая слёзы. Его руки дрожали, когда он коснулся плеча Зена, потом груди, пытаясь почувствовать хоть какое-то движение. Сердце мальчика сжималось от страха, пока его пальцы не замерли у шеи отца. И тут он ощутил это. Едва уловимое, слабое, но всё же биение. Зен дышал. — Он жив! — закричал Леир так громко, что это эхом разнеслось по площади. Его лицо озарилось не то радостью, не то отчаянием. Эйна, стоявшая неподалёку, замерла. Она не двигалась, словно боялась, что любое её движение нарушит хрупкую грань между жизнью и смертью. Она выдохнула, закрывая глаза, чтобы справиться с накатившими эмоциями. Медленно, почти осторожно, она подошла ближе. Её глаза, полные слёз, внимательно осматривали тело мужа. Зен выглядел ужасно. Его лицо было покрыто ожогами, кожа на руках местами отсутствовала, обнажая мышцы, а на груди виднелись глубокие порезы. Каждое его дыхание было хриплым, едва слышимым, как у человека, балансирующего на грани жизни. Эйна опустилась на колени рядом с сыном, её руки осторожно коснулись раненого плеча Зена. — Он... — начала она, но голос предательски дрогнул. — Жив, мама, он жив! — выкрикнул Леир, глядя на мать с надеждой. Эйна снова посмотрела на мужа. Она видела всё: и его раны, и неподвижное тело, и бледное лицо. Но он дышал. Это было невероятно, но он всё ещё держался. — Он сильный, Леир, — сказала она тихо, её голос был полон боли и решимости. — Но нам нужно его спасти. Она осторожно провела пальцами по лицу Зена, стараясь не задеть ожоги. — Ты слышишь меня, Зен? — прошептала она, её голос стал мягче, почти умоляющим. — Не смей умирать. Ты слышишь? Мы здесь. Леир, держа руку отца, чувствовал, как она теплеет, словно Зен пытался ответить, хотя его глаза оставались закрытыми. — Ты сможешь, отец, ты всегда справлялся, — пробормотал Леир, сжимая руку Зена. — Не оставляй нас... пожалуйста. Вокруг них стояла толпа, но её как будто больше не существовало. Всё, что имело значение, было здесь, в этой маленькой семье, борющейся за жизнь одного человека. Эйна взглянула на Леира, её лицо выражало одновременно страх и решимость. — Мы унесём его домой, — сказала она твёрдо. — Найдём способ. Леир кивнул, чувствуя, как слёзы катятся по его лицу, но он не отпускал руки отца, пока тот всё ещё дышал, пусть даже слабо. В толпе, прятавшейся в тени ужасающего зрелища, мелькнуло знакомое лицо. Орн. Тот, кто стал зачинщиком всего этого безумия. Его взгляд был наглым, но испуганным, и он инстинктивно отступил на шаг, когда его глаза встретились с глазами Леира. Леир, всё ещё дрожа от эмоций, внезапно выхватил нож из подсумка. Его руки сжимали рукоять так, что костяшки побелели. — Ты... — только и прошептал он, глядя на Орна. В следующий миг мальчик бросился вперёд, как стрела. — Эй, пацан, какого чёрта! Убери нож! — закричал Орн, вскидывая руки в защитном жесте, но уже было поздно. Леир нанёс первый удар, прямой и быстрый. Лезвие вонзилось в живот Орна, пробивая ткань и плоть. Тот вскрикнул, его тело дёрнулось назад, но Леир не остановился. — Ты это сделал! — выкрикнул он, вновь и вновь обрушивая удары ножом. Орн, в попытке отбиться, вскинул руку и ударил Леира всем своим весом по затылку. Мальчик пошатнулся, но не упал. Его глаза горели яростью, которой не бывает у ребёнка. — Ты всё это сделал! — вновь закричал Леир, его голос был полон боли, слёз и ненависти. Ещё один удар ножом, затем ещё и ещё. Лезвие вновь и вновь разрывало ткань и плоть. Орн, спотыкаясь, упал на землю. Его тело начало дёргаться в конвульсиях, а изо рта пошла кровь. Он хрипел, глядя на мальчика с неподдельным ужасом. Толпа, наблюдавшая за этим, молчала. Никто не осмелился вмешаться. Некоторые отступили, а другие просто замерли, будто время остановилось. Орн бился в судорожных движениях, его руки судорожно пытались прикрыть живот, но кровь продолжала хлынуть, заливая землю. Его тело дергалось, ноги дрыгались, как у сломанной марионетки. Эйна смотрела на всё это, её сердце разрывалось. Она хотела закричать, хотела остановить сына, но не могла. Её ноги словно приросли к земле, а горло сжалось так, что слова застряли в нём. — Леир... — прошептала она, её голос сорвался, и слёзы начали струиться по её лицу. Она знала, что должна остановить его, знала, что это неправильно. Но в тот момент она сама хотела сделать то же самое. Её руки сжались в кулаки, а тело содрогнулось от неконтролируемых эмоций. Леир, сжимая нож, стоял над телом Орна, которое уже почти перестало двигаться. Его грудь тяжело вздымалась, а лицо было переполнено смесью гнева и слёз. Эйна сделала шаг вперёд, её голос был тихим, но полным боли. — Леир, остановись... достаточно... — сказала она, но её голос дрожал, и она знала, что опоздала. Эйна опустилась на колени рядом с Зеном, её руки осторожно обхватили его под плечи. Её лицо было сосредоточенным, но в глазах горела решимость. Она подняла его на плечо, словно это не было тяжёлым телом взрослого мужчины, а просто мешком с зерном. — Как она это делает? — прошептал кто-то из толпы, глядя на женщину, которая, не колеблясь, поднималась с места, неся своего мужа. — Её сила... поражает, — ответил другой, старик, что стоял неподалёку, и его слова эхом передались дальше. Эйна не смотрела ни на кого. Её шаги были медленными, но уверенными. Она шагала к дому, каждый её шаг сопровождался напряжением мышц, но она не позволила себе показать слабость. Позади неё раздавались перешёптывания, но она их не слушала. Леир, стоявший у центра площади, замер. Его взгляд остановился на перевёрнутой повозке. Там, среди щепок и крови, лежал меч. Огромный, массивный, он казался неподъёмным даже для взрослого человека, но его отец управлялся с ним так, будто это было продолжение его тела. Мальчик медленно подошёл ближе. Он попытался поднять меч, обеими руками ухватившись за рукоять, но вес оказался неподъёмным. Меч даже не сдвинулся. Леир тяжело вздохнул, чувствуя разочарование, но не сдался. — Я донесу его, — прошептал он сам себе, взгляд его был твёрдым. Он перехватил рукоять обеими руками и, напрягаясь изо всех сил, начал тащить меч. Лезвие громко скрежетало по земле, оставляя за собой глубокую борозду. Толпа смотрела на него, некоторые снова начали перешёптываться. — Мальчишка не сдаётся, — сказал кто-то из мужчин. — Ещё бы, это же его отец, — ответила женщина, прижимая к себе ребёнка. Леир шаг за шагом тянул меч, его дыхание становилось всё более тяжёлым, руки ныли от напряжения, но он продолжал. Его лицо выражало только одно: решимость. Эйна, уже приближаясь к дому, обернулась через плечо. Она заметила сына, который тянул огромный меч, и её глаза на мгновение потеплели. — Леир, оставь его, — сказала она, но мальчик не остановился. — Нет, — коротко ответил он, продолжая двигаться. Эйна ничего не сказала, лишь кивнула себе самой. Она знала, что мальчик не остановится, как не остановилась бы и она сама. Дом был уже близко. Эйна шагнула к двери, её спина была напряжена от веса мужа, но она не замедлила шаг. Леир, следуя за ней, тянул меч, оставляя за собой длинный след на пыльной дороге. Толпа молча расступалась, наблюдая, как женщина и её сын медленно уходят с площади, оставляя позади место боя и всех, кто был его свидетелем. На следующее утро дом был погружён в тихое, тяжёлое напряжение. Эйна сидела рядом с кроватью, на которой лежал Зен. Его дыхание оставалось хриплым, но он жил. Её глаза, покрасневшие от усталости, были полны решимости. Она ни на миг не отходила от мужа, всю ночь обрабатывая его раны, перевязывая порезы и стараясь хоть как-то облегчить его боль. Рядом на другом конце комнаты, на грубом соломенном матрасе, лежал Леир. Его лицо было уткнуто в старую подушку, но его дыхание было неровным, как у человека, которому удалось заснуть только после долгой борьбы с самим собой. Эйна, погладив Зена по руке, наконец отвела взгляд от мужа и перевела его на сына. Она видела, как его плечи приподнимаются и опускаются, как будто он всё ещё во сне проживает те события, что произошли накануне. Леир, будто почувствовав её взгляд, открыл глаза. Они были мутными, сонными, но в них читалась усталость. Он повернул голову, глядя на мать. — Ты плохо спал, — тихо сказала Эйна, её голос был мягким, но выдавало напряжение. — Да... — ответил Леир, поднимаясь с кровати. Его волосы были взъерошены, а лицо казалось старше на несколько лет, как будто ночь заставила его повзрослеть. Он подошёл ближе к матери и сел рядом с ней, глядя на отца. Несколько минут они сидели в тишине, слушая тяжёлое дыхание Зена. — Ты... не жалеешь о том, что сделал? — внезапно спросила Эйна. Её голос был тихим, но в нём сквозила тяжесть. Леир, услышав её слова, сжал руки в кулаки. Его взгляд был сосредоточен на одном из пятен крови на полу, будто он искал в нём ответы. — Нет, — наконец ответил он, его голос был ровным, но срывался от усталости. — К чёрту его. Мне он никогда не нравился. Эйна внимательно посмотрела на сына, пытаясь понять, действительно ли он не испытывает никаких угрызений совести. — Он заслужил это, мама, — продолжил Леир, не поднимая глаз. — Ты сама знаешь. Если бы не он, этого всего бы не случилось. Эйна сжала губы. Она знала, что сын прав. Знала, что Орн действительно заслужил смерть. Но не могла избавиться от чувства тяжести, которое давило на неё с момента, когда она увидела, как её сын вонзает нож в тело мужчины снова и снова. — Это первый раз, когда ты убил человека, — тихо сказала она, её голос дрогнул. — И мне жаль, что это пришлось сделать тебе, а не мне. Леир резко повернул голову к матери, его глаза были полны удивления. — Ты тоже... — начал он, но Эйна кивнула, перебив его. — Да, — ответила она, глядя прямо ему в глаза. — Но это ничего не меняет. Убийство — это всегда тяжело, Леир. Неважно, насколько человек заслужил смерть. Оно оставляет след. Леир молчал. Его руки дрожали, но он не отвёл взгляда. — Он разрушил нашу жизнь, — тихо сказал он, его голос дрожал, но становился твёрже. — Если я не сделал бы этого, то сделал бы кто-то другой. Эйна молча положила руку на плечо сына, её взгляд смягчился. Она понимала, что слова сейчас не помогут, что все эмоции, все сожаления и гнев, которые он испытывал, ещё долго будут кипеть внутри. — Просто запомни это, — сказала она наконец. — Ты сделал это ради нас. Но не позволяй этому забрать тебя. Леир кивнул, глядя на мать. Её слова оставили след, но он ещё не был готов их принять. Вместо этого он снова повернулся к отцу, его рука крепче сжала край кровати. — Он сильный, мама. Он справится, — сказал он, словно больше себе, чем ей. Эйна ничего не ответила, её взгляд вновь устремился на Зена. Она знала, что борьба только началась — как для её мужа, так и для их семьи. Наступил вечер. В доме было тихо, если не считать треска очага, от которого исходило мягкое тепло. Свет огня отражался на стенах, создавая уютный полумрак. Зен лежал на кровати, опираясь на подушки. Его лицо всё ещё было бледным, но уже ожившим. Он поднял руку, чтобы взять деревянную ложку, которую держала Эйна, и с трудом поднёс её ко рту. — Ну вот, видишь, — сказал он, едва проглотив кусочек пищи, — ещё немного, и я снова буду в полной боевой готовности. Он криво усмехнулся, пытаясь поднять настроение, и, чтобы доказать свои слова, вытянул руку и слабо напряг мышцы. — Смотри, Эйна, — произнёс он с самодовольной улыбкой, — разве это не сила? Эйна, которая сидела рядом, слегка нахмурилась, но в её глазах читалось больше тепла, чем раздражения. — Сила? — переспросила она с прищуром, а затем, не раздумывая, хлопнула его ладонью по затылку. — Эй! — воскликнул Зен, схватившись за голову. — Ну что ты творишь? — Чтобы не выделывался, — спокойно ответила она, убирая руки на колени. Леир, сидевший у очага, не смог сдержать смешок. Его смех разрядил напряжение в комнате, и даже Зен, потирая затылок, хмыкнул, покачав головой. — Ты меня убить хочешь, женщина? — пробормотал он с преувеличенной обидой. — Только очнулся, а ты уже по голове лупишь. — Это чтобы напомнить тебе, что ты не бессмертен, — отрезала Эйна, но её голос был наполнен заботой. Зен посмотрел на неё с лёгкой улыбкой. В этом взгляде было всё: благодарность, любовь и глубокая привязанность, которые не требовали слов. — Эйна, — тихо сказал он, его голос стал мягким. — Спасибо тебе. Эйна повернула к нему голову, её глаза слегка блестели от отражения огня. — За что? — спросила она, стараясь сохранить спокойствие, но в её голосе прозвучала дрожь. — За всё, — ответил Зен, глядя прямо ей в глаза. — За то, что ты вытащила меня оттуда. За то, что ты всегда рядом. Эйна на мгновение отвела взгляд, её руки сжались на коленях. — Ты мне это каждый раз говоришь, — пробормотала она, но её голос был мягким, почти нежным. — Потому что каждый раз это правда, — ответил Зен. Леир, который внимательно слушал этот разговор, молчал. Ему казалось, что он видит своих родителей заново. Словно в их словах была скрыта сила, которая помогала им справляться со всем этим. — Ты вообще понимаешь, сколько раз ты был на грани? — спросила Эйна, её голос снова стал чуть жёстче, но это было скорее маской, чтобы скрыть её эмоции. — Каждый раз я думаю, что это последний раз. — Но ведь я справляюсь, — ответил Зен с улыбкой. — Разве не так? Эйна покачала головой, её волосы слегка упали на лицо, скрывая выражение глаз. — Ты справляешься, потому что я не позволяю тебе умереть, — сказала она тихо, её голос дрогнул. Зен протянул руку и накрыл её ладонь своей. — Ты справляешься, потому что мы вместе, — сказал он. — Всё, что я делаю, всё, что я переживаю, это ради вас. Ради тебя и Леира. Эйна не ответила. Она крепче сжала его руку, и на мгновение в комнате стало совсем тихо, словно весь мир решил дать им передышку. Леир смотрел на родителей, чувствуя, как в его сердце зарождается что-то новое. Это был не просто момент покоя, это было принятие — того, что они семья, что их любовь сильнее всех испытаний, через которые они проходят. — А теперь, — внезапно заговорил Зен, разрывая тишину, — где мой второй ужин? Эйна фыркнула, её лицо смягчилось. — Тебе бы только есть, — ответила она, но в её голосе звучала искренняя радость. Леир, улыбаясь, подошёл к столу, чтобы подать ещё порцию еды. Впервые за долгое время он почувствовал, что всё будет хорошо. По крайней мере, на этот вечер. После ужина, когда дом наконец наполнился спокойствием, Леир почувствовал, что стены начинают давить на него. Ему хотелось выйти, вдохнуть свежего воздуха, ощутить хоть немного свободы от событий последних дней. — Мам, я... выйду ненадолго, — сказал он, вставая из-за стола. Эйна, убирая посуду, замерла. Её руки на мгновение сжали миску, но она старалась выглядеть спокойной. — Ты уверен? — спросила она, не поворачивая головы. — Да, — ответил Леир. — Просто подышать. Она повернулась к нему. Её взгляд был серьёзным, но в нём читалась забота. — Ты знаешь, что не все будут рады тебя видеть, — сказала она прямо. Леир кивнул. Он понимал, что слова матери — правда. После всего, что произошло, многие в деревне могли бояться их семьи или даже ненавидеть их. Но он также знал, что у него есть друзья, те, кто были с ним и до этих событий. — Я не буду задерживаться, — добавил он, стараясь успокоить её. Эйна вздохнула. Она знала, что мальчик не успокоится, пока не выйдет. — Хорошо, — наконец сказала она, складывая руки на груди. — Но будь осторожен. И если что-то покажется странным, сразу возвращайся домой. — Обещаю, — ответил Леир с лёгкой улыбкой, хотя внутри он чувствовал тревогу. Зен, лежавший на кровати, лениво повернул голову. — Если кто-то из них будет слишком умным, ты знаешь, что делать, — пробормотал он с кривой улыбкой. — Зен, — резко сказала Эйна, бросив на него предупреждающий взгляд. Леир улыбнулся уголком рта, но ничего не ответил. Он знал, что отец пытался его подбодрить, но сейчас ему это не помогало. Он подошёл к двери, его рука замерла на деревянной ручке. Сердце заколотилось сильнее. Леир понимал, что снаружи могут быть как друзья, так и те, кто осуждает его семью. — Я вернусь скоро, — сказал он, обернувшись к матери. Эйна лишь кивнула. Леир потянул за ручку, и дверь скрипнула, открывая вид на ночное небо. Прохладный воздух мгновенно коснулся его лица, и он вышел, осторожно закрывая за собой дверь. Он остановился на пороге, вдохнул глубоко, чувствуя, как холодный воздух проникает в лёгкие. Это было как облегчение, но не до конца. Его взгляд устремился вдаль, к деревенской площади, освещённой только тусклым светом луны. Ещё один глубокий вдох. Его плечи расслабились. — Всё будет хорошо, — тихо прошептал он самому себе, прежде чем сделать первый шаг. Леир медленно шёл вдоль домов, стараясь избегать площади. Лунный свет озарял деревню, длинные тени протянулись по земле, придавая знакомым местам таинственный вид. Его ноги сами привели его в сторону окраины, туда, где стоял дом старика Бокара. Дом старика располагался ещё дальше, чем их собственный, почти на границе леса. Небольшой, покосившийся, с плетёным забором, он всегда казался чем-то отдельным от деревни. Во дворе мерцал слабый свет от костра, и Леир увидел, как Бокар, согнувшись, что-то мастерит. Леир замедлил шаг. Он не раз видел старика за работой, но никогда не подходил ближе. Ему всегда казалось, что Бокар занят чем-то важным, каким-то таинственным ремеслом, которое не стоит тревожить. Но на этот раз Бокар заметил его. Подняв голову, старик махнул рукой. — Эй, парень, иди сюда, — позвал он хриплым, но доброжелательным голосом. Леир замялся. Он не был уверен, стоит ли подходить, но что-то в голосе Бокара было таким спокойным и уверенным, что ноги сами повели его вперёд. Подойдя ближе, он заметил, что перед стариком лежало множество странных предметов: перья, кости, куски шкур и небольшие металлические детали. Всё это было аккуратно разложено на деревянном столе. Бокар ловко управлялся с ножом, вырезая что-то из куска дерева. — Что это вы делаете? — спросил Леир, остановившись рядом. — Приманки, — коротко ответил Бокар, не поднимая глаз от работы. — И ловушки. Он сделал паузу, добавив с лёгкой усмешкой: — Думаю, ты об этом ничего не знаешь, верно? Леир покачал головой. — Я видел ловушки, но такие, чтобы их делать... Нет, не видел. — А зря, — ответил старик, положив нож. Он поднял одну из своих работ: небольшую фигурку, сделанную из перьев и костей, напоминавшую птицу. — Это не просто для дичи. Это для тех, кто думает, что может обойти лес и остаться незамеченным. Леир нахмурился. — Вы про людей? — Иногда людей, — ответил Бокар, его глаза сверкнули в свете костра. — Иногда существ, которых ты даже не видел. Леир замолчал. Его внимание полностью захватил стол, усыпанный странными предметами. Бокар заметил это и усмехнулся. — Знаешь, что самое важное в ловушке? — спросил он. Леир покачал головой. — Тот, кого ты ловишь, должен поверить, что это не ловушка. Только тогда она сработает. Старик поднял небольшой капкан, украшенный мелкими костями, которые странно поблёскивали на свету. — Это не просто капкан, — продолжил он. — Это искусство. Чтобы поймать того, кто умнее обычного зверя, нужно знать, как думает твоя цель. Леир наклонился ближе, разглядывая работы старика. Ему вдруг стало интересно. — И что вы ловите? — спросил он, не отрывая глаз от капкана. Бокар улыбнулся. — Дичь, которая снится только самым безрассудным, — сказал он с намёком в голосе. — Думаешь, в этом лесу только зайцы и олени? Леир открыл рот, чтобы задать ещё вопрос, но Бокар махнул рукой. — Если тебе интересно, оставайся, — предложил он. — Может, научу тебя кое-чему, если покажешь, что у тебя есть мозги. Леир выпрямился, чувствуя, как в нём разгорается любопытство. Он знал, что этот разговор может открыть ему что-то новое, что-то, чего он не узнает ни от кого другого. — Думаю, мне это интересно, — сказал он, глядя на старика. Бокар кивнул, вновь взяв нож и продолжая работать, будто этот разговор был для него привычным. Но в его глазах сверкнуло одобрение. — Старик Бокар, — начал Леир, оглядывая стол с ловушками и приманками, будто набираясь смелости. — Как давно вы знаете моего отца? Бокар, всё так же склонённый над своей работой, на мгновение замер. Его глаза, с привычной суровостью, поднялись на Леира. — Хм, — пробормотал он, поднимая одну бровь. — И что тебе это вдруг стало интересно, мальчишка? Леир натянуто заулыбался, почувствовав, как сердце замерло под этим взглядом. — Просто... любопытно, — пробормотал он, потирая шею. Бокар хмыкнул, но, к удивлению Леира, всё же заговорил. — Я живу в этом доме дольше, чем ты на свете, — начал он, его голос звучал чуть мягче, чем обычно, но всё же сохранял свой ворчливый тон. — А уж в этой деревне... на порядок дольше, чем твоя семья. Он отложил очередную приманку, посмотрел вдаль и, словно с неохотой, добавил: — Зена я знаю уже тридцать пять лет. Леир резко выпрямился, его глаза расширились от удивления. — Тридцать пять лет? — переспросил он, почти выкрикнув. — Но... ему тогда было всего двенадцать! — Твой дед был старше меня, — продолжил Бокар, не обратив внимания на реакцию мальчика. Его взгляд смягчился, но остался сосредоточенным. — А я... всегда таскался рядом. Мы с твоим дедом были друзьями. — Вы знали моего деда? — Леир не мог поверить своим ушам. Бокар кивнул, откинувшись на стуле. — Знал. Твой дед был... сильным человеком. Решительным. Иногда чересчур. Он не знал, что такое остановиться, даже когда это было нужно. Зен унаследовал от него это качество, — он усмехнулся, проводя рукой по седой бороде. Леир сидел молча, жадно впитывая каждое слово. Он никогда не слышал ничего о своём деде. — А вы? — спросил он, всё ещё ошарашенный. — Вы тоже были таким? Бокар посмотрел на мальчика, и на его лице появилась усталая улыбка. — Я был другим, — сказал он после паузы. — Не таким сильным, не таким решительным. Но твой дед всегда считал, что у меня есть мозги. Может, поэтому мы ладили. Он перевёл взгляд на приманки на столе. — Когда Зен был маленьким, он был... ну, настоящим вихрем. Постоянно носился, вечно встревал в неприятности. Твой дед часто говорил мне: "Бокар, присмотри за ним, а то он весь лес вверх дном перевернёт". Бокар засмеялся коротким, грубым смехом, вспоминая те времена. — А я, как дурак, бежал за ним, пытался учить его чему-то. Но он... Он всегда думал сам за себя. Всегда был впереди всех. Леир слушал, затаив дыхание. — И что потом? — спросил он, когда старик замолчал. Бокар задумался, его взгляд затуманился. — Потом пришла война, — сказал он тихо. — И Зен ушёл. Я думал, что больше его не увижу. Но... жизнь странная штука. Он вернулся. Другим, конечно. Но вернулся. — И вы всё это время были здесь? — спросил Леир. — Да, — ответил Бокар. — Я не такой, как твой отец. Я не воин. Я здесь, потому что мне здесь место. А он... — он посмотрел на мальчика, — он всегда искал что-то большее. И нашёл. Леир молчал. Впервые он увидел своего отца глазами другого человека. Не как непобедимого героя, а как человека, который прошёл через многое. — Ты много на себя берёшь, Леир, — внезапно сказал Бокар, его голос вновь стал серьёзным. — И я вижу, что ты хочешь быть похожим на него. Но помни: не все пути, что он прошёл, нужно повторять. Эти слова застряли у Леира в голове. Он не знал, что сказать, но почувствовал, что этот разговор был важным. Бокар вернулся к своей работе, а Леир остался сидеть, размышляя над услышанным, впервые пытаясь понять, кто его отец на самом деле. Бокар бросил взгляд на Леира, который продолжал сидеть рядом, будто не собирался уходить. Старик отложил очередную приманку, тяжело вздохнул и нахмурился. — Так, мальчишка, ты тут что-то застрял, — пробурчал он. — Я могу помочь, — предложил Леир, но в его голосе слышалась неуверенность. Бокар хмыкнул, его хриплый смех был коротким и насмешливым. — Ага, помочь. Помощник ты ещё тот, — сказал он, покачивая головой. — Ладно, слушай. Если хочешь помогать, значит, завтра приходи. А сейчас... Он поднялся со своего стула, поставил руки на пояс и, прежде чем Леир успел среагировать, легко пнул его пониже спины. — Всё, уходи, мальчишка! — добавил он, указывая рукой в сторону деревни. Леир вскрикнул от неожиданности и, потирая место удара, обернулся на старика. — Да уж, добрый вы, — буркнул он, но в его голосе не было злости. — Добрый? — повторил Бокар, ухмыляясь. — Ладно, хватит разговоров. Иди гуляй, раз тебе нечем заняться. Леир, не найдя, что ответить, развернулся и направился в сторону деревни. Прогуливаясь по узким улочкам, Леир чувствовал на себе странные взгляды. Люди, которых он знал с детства, теперь смотрели на него по-другому. Их взгляды были полны смешанных чувств: некоторые с любопытством, другие с опаской, а кто-то даже с осуждением. Леир сделал вид, что не замечает этого, но внутри он чувствовал, как его охватывает неловкость. Он хотел казаться уверенным, но каждый взгляд был, как игла. Миновав пару домов, он увидел Коли. Высокий, рыжеволосый юноша с мужской косой за спиной ходил туда-сюда, с видом, будто от него зависит вся деревня. Он тащил какой-то мешок, потом остановился, перекинул его на другое плечо и вновь пошёл в другую сторону. Коли выглядел так, будто ничего в этом мире его не беспокоило. Люди могли шептаться, бросать взгляды, но он явно этого не замечал или не хотел замечать. — Эй, Леир! — весело поздоровался он, заметив мальчика. Леир поднял взгляд, слегка удивившись, что хоть кто-то обратился к нему как обычно. — Привет, Коли, — ответил он, стараясь не выдать облегчения в голосе. Коли кивнул и продолжил заниматься своими делами, будто всё происходящее в деревне было для него не более чем обычным днём. Леир смотрел ему вслед, чувствуя странное облегчение. Быть может, не все в деревне теперь будут видеть в нём чужака или угрозу. С этим ощущением он пошёл дальше, всё ещё замечая взгляды, но теперь они казались ему не такими острыми. Леир подошёл к дому Милы, заметив, что она сидела на пороге, скрестив руки и задумчиво глядя в небо. Её лицо выглядело напряжённым, а губы сжатыми, как будто она пыталась подавить собственные мысли. Когда её взгляд упал на Леира, она сразу же махнула ему рукой. — Леир, иди сюда, только тихо, — прошептала она, её голос был немного дрожащим. Он подошёл ближе и сел рядом с ней у входа. Мила всё так же смотрела в небо, но теперь её взгляд стал более сосредоточенным. — Смотри туда, — указала она рукой, показывая на диковинное облако, медленно плывущее по небу. Леир прищурился, пытаясь понять, что она имела в виду. Облако действительно было странной формы, будто сама природа решила соткать в небе что-то необычное. — Тебе не кажется, что оно похоже на... — начала она, но остановилась, словно подбирая слова. Облако на небе напоминало фантастическую картину, которая могла бы быть выдумкой безумного художника. В центре его вырисовывалось подобие гнезда дракона, но вместо яиц там лежали головы воронов. Их вытянутые клювы были открыты в немом крике, словно они застыли в вечной муке. Слева от гнезда тянулось копьё, но его древко было треснуто пополам. Из разлома струилась едва заметная дымка, принимающая форму волка, который, казалось, воет на невидимую луну. Края облака превращались в рваные клочья, похожие на руки, но пальцы их трансформировались в змеиные головы. Эти змеи смотрели вниз, их взгляды были устремлены на землю, будто они искали, кого бы схватить. И, наконец, на вершине всего этого хаоса возвышался шлем рыцаря. Его поверхность была испещрена трещинами, из которых струилось сияние, напоминающее свет небес, пытающийся вырваться наружу. — Это... странно, — сказал Леир, наконец, отводя взгляд от неба и глядя на Милу. — Я всегда вижу такие вещи, когда переживаю, — тихо ответила она, её голос дрожал. — Может, это просто моя фантазия... а может, это какой-то знак. Леир ничего не ответил, но его взгляд смягчился. Он понял, что Мила была встревожена, возможно, даже напугана. Вдруг она повернулась к нему и обняла его, крепко прижимая к себе. — Не плачь, — прошептала она, её голос звучал сдержанно. — Я и не плачу, — тихо ответил Леир, но его голос дрогнул, и он понял, что, возможно, она почувствовала его внутреннюю боль. Мила ослабила объятия, но её плечи вдруг затряслись. — Тогда я буду плакать за нас обоих, — прошептала она, и слёзы потекли по её щекам. Леир, не зная, что сказать, просто положил руку ей на плечо, молча поддерживая её. Они сидели так, пока небо над ними медленно темнело, а диковинное облако не исчезло, уносимое ветром, как и их страхи, которые, казалось, растворялись в этом мгновении. Леир немного отстранился, чувствуя, как неловкость охватывает его. Он попытался перевести разговор, чтобы избежать тяжёлой паузы, которая повисла в воздухе. — А как у остальных? — спросил он, глядя на Милу. — Рони, Эрик, Тарик? Мила подняла голову, её лицо всё ещё было влажным от слёз, но в глазах уже появился намёк на спокойствие. Она медленно выдохнула, будто собиралась с мыслями. — Эрик и Тарик, как всегда, заняты, — сказала она, слегка пожимая плечами. — Они сейчас работают, помогают на площади. Как и многие другие. — На площади? — переспросил Леир, слегка нахмурившись. Мила кивнула, её взгляд вновь потяжелел. — Собирают тела, — тихо добавила она, словно не хотела говорить это вслух. — Никто не хочет этим заниматься, но это нужно сделать. Леир замолчал. Образ площади с её хаосом, который он видел накануне, вновь встал перед его глазами. Он вспомнил трупы, разбросанные по земле, и ощутил, как его внутри охватило неприятное чувство. — Тебе не стоит туда идти, — добавила Мила, пристально глядя на него. — Поверь, это зрелище не для тебя. — Но... — начал Леир, но Мила мягко прервала его. — Если хочешь поговорить с ребятами, я могу сама их позвать, — предложила она, её голос был успокаивающим, почти заботливым. — Но не надо идти туда. Леир колебался. Он не хотел, чтобы друзья думали, что он избегает их или боится, но в то же время слова Милы звучали разумно. — Хорошо, — наконец кивнул он. — Но только если это не будет им мешать. Мила слегка улыбнулась, её лицо стало чуть мягче. — Не переживай. Я всё улажу, — сказала она. Леир благодарно улыбнулся в ответ, но внутри он всё ещё чувствовал тревогу. Образ площади и её мрачного состояния преследовал его даже сейчас, несмотря на старания Милы его успокоить. Они продолжили сидеть на пороге, а в воздухе повисло странное чувство спокойствия и ожидания. Спустя несколько минут со стороны деревенской площади показалась знакомая компания. Эрик и Тарик шли рядом, их лица были запылёнными и уставшими, а на одежде виднелись следы грязи и крови — последствия работы на площади. Рони двигался чуть позади, сохраняя спокойный, но внимательный взгляд, а Мила шла впереди, указывая путь. — Привет, Леир, — первым поздоровался Эрик, его голос звучал устало, но дружелюбно. — Привет, — ответил Леир, глядя на них с лёгкой улыбкой. Но прежде чем кто-то успел продолжить разговор, Тарик, как всегда, вырвался вперёд. — Почему ты не помогаешь? — резко спросил он, его голос был полон раздражения. — Всё это произошло по вине твоего отца. Слова Тарика ударили по Леиру, словно камень. Он сразу же напрягся, его руки непроизвольно сжались в кулаки. — Тарик, замолчи, — вмешался Эрик, пытаясь успокоить брата. — Это не... — Это по вине Орна! — резко перебил его Леир, повысив голос. Его глаза сверкнули от гнева, и он шагнул вперёд. — Это всё из-за него, и ты это знаешь! Тарик не отступил, его лицо оставалось напряжённым. — А солдаты просто так сюда пришли, да? — бросил он в ответ. — Не по душу твоего отца, а? Может, расскажешь нам, кто он такой, что за ним охотятся имперцы? — Заткнись, Тарик! — крикнул Леир, его голос прозвучал громче, чем он ожидал. Между ними вспыхнула настоящая перепалка. Каждый из них старался перекричать другого, не слушая доводов. Их крики эхом разносились по улицам, привлекая всё больше внимания. — Хватит, — неожиданно раздался голос Рони. Его тон был твёрдым, но спокойным, и это заставило обоих замолчать. Он сделал шаг вперёд, встав между Леиром и Тариком, и посмотрел на каждого из них по очереди. — Вы кричите, будто дети, — сказал он. — Сейчас не время и не место. Мила тоже подошла ближе, оглядываясь вокруг. Её лицо выражало беспокойство. Из-за домов начали выглядывать деревенские жители, бросая на них настороженные взгляды. — Пожалуйста, — тихо сказала она, её голос дрожал. — Давайте уйдём отсюда. Если вы хотите поговорить, то не здесь. Все замерли, осознавая, что на них уже смотрят. Леир, всё ещё тяжело дыша, отступил на шаг, избегая взглядов деревенских жителей. Тарик что-то пробормотал себе под нос, но Эрик положил руку ему на плечо, заставив замолчать. — Она права, — сказал Эрик. — Пойдёмте в другое место. Компания, всё ещё напряжённая, начала медленно отходить от домов, стараясь не привлекать лишнего внимания. Лишь взгляды деревенских жителей провожали их, пока они не скрылись из виду. Компания остановилась у старого дуба на окраине деревни. Это место было укромным, вдали от любопытных глаз и ушей. Дерево, с его массивным стволом и раскидистыми ветвями, выглядело как единственный свидетель их разговора. Вокруг царила тишина, лишь ветер шевелил траву. Рони первым нарушил молчание. Его голос был ровным, но в нём чувствовалась усталость. — Многие злы на вас, — сказал он, глядя на Леира. — И я не знаю, куда себя деть, что делать... Леир опустил голову, слушая слова друга. Он чувствовал себя маленьким под этим огромным деревом, под тяжестью этих слов. — Твой отец и мать много лет живут в этой деревне, — продолжил Рони, его голос звучал мягче. — Мы все знали их как часть нашей семьи. Эрик и Тарик стояли рядом, молча глядя на землю, пока Мила слегка облокотилась на дерево, глядя в сторону. — Но теперь всё изменилось, — добавил Рони, переводя взгляд на Леира. — Люди боятся. Они не понимают, кто твои родители на самом деле. Зачем солдаты пришли сюда? Почему твой отец оказался таким... таким сильным? — Я сам не знаю, — пробормотал Леир, с трудом глядя на Рони. — И в этом вся проблема, — продолжил Рони, но в его голосе не было злобы, только попытка разобраться. — Люди боятся того, чего не понимают. И теперь твоя семья — центр всего этого страха. Эрик заговорил, наконец оторвав взгляд от земли. — Но это не значит, что все отвернутся от вас, — сказал он, его голос звучал твёрдо. — Мы знаем, кто вы на самом деле. Мы выросли вместе, Леир. Мы помним, как твоя мать помогала всем, кто нуждался. Помним, как твой отец охотился для тех, кто был слабее. Тарик, скрестив руки, всё ещё выглядел недовольным, но его лицо смягчилось. — Они хорошие люди, — признал он наконец, но добавил: — Но откуда мне знать, что завтра кто-то ещё не придёт? Что нас всех не заставят отвечать за то, что мы знали о них? Мила, всё это время молчавшая, вдруг повернулась к Тарику. — А что ты предлагаешь? — резко спросила она. — Оставить их? Предать? Тарик нахмурился, но ничего не ответил. — Мы знаем Леира, знаем его родителей, — продолжила она, её голос дрожал. — Если мы сейчас отвернёмся, то что это скажет о нас? Слова Милы повисли в воздухе, их тяжесть ощущалась каждым из них. Леир, глядя на друзей, почувствовал, как ком подступает к горлу. Он не знал, что сказать. Рони наконец сделал шаг вперёд и положил руку на плечо Леира. — Мы с тобой, — сказал он, глядя прямо в его глаза. — Пока мы здесь, ты не один. Эрик кивнул, а даже Тарик, после паузы, неохотно кивнул в знак согласия. Мила, слегка улыбнувшись, подошла ближе и сказала: — Давай просто переживём это вместе, хорошо? Леир кивнул, чувствуя, как сердце немного успокаивается. Они могли бояться, могли сомневаться, но они всё ещё были здесь, рядом с ним. Это было самое важное. Гул копыт заполнил воздух, будто сама земля гудела от веса приближающейся армии. Пыль взметалась в небо, застилая горизонт, превращая линию леса вдали в мутную тень. Сотни всадников мчались вперёд, каждый из них был вооружён и опасен. Копья и мечи поблёскивали в свете угасающего дня, словно предвестники гибели. Армия, казалось, была неостановимой. Их вес ощущался даже на расстоянии: сила, способная раздавить всё на своём пути. Конные копейщики несли свои длинные орудия, направленные вперёд, как жало огромной змеи, готовой к удару. Следом за ними мчались мечники, чьи клинки блестели как раскалённое железо, а их фигуры, покрытые тяжёлыми доспехами, казались монолитными статуями, ожившими только для войны. Каждый всадник, каждый доспех, каждый клочок стали и кожи — всё это вместе создавало единую, грохочущую массу, от которой невозможно было оторвать взгляд. Даже лес, сквозь который они неслись, казался слишком хрупким, чтобы выдержать их приближение. Но впереди всех мчалась одна фигура, выделяясь на фоне бронированных воинов. Этот человек был почти без брони, его плечи обтягивал только лёгкий кожаный доспех, который казался декоративным на фоне тяжёлых лат остальных. На голове у него была волчья грива, грубо укреплённая, с хищным видом, словно сам дух зверя сопровождал его в бою. Его лицо оставалось суровым и спокойным, как будто он был воплощением уверенности. Тёмные волосы развевались на ветру, а глаза смотрели прямо вперёд, будто он уже видел место, куда должен был прийти. В руках он держал тяжёлое копьё, длинное и массивное, с наконечником, украшенным странным узором, который переливался тусклым светом. Всадники позади него следовали за ним с чётким ритмом, словно сами копыта их лошадей били в такт его командованию. Казалось, что этот человек был чем-то большим, чем просто воином — он был олицетворением силы, непоколебимой и жуткой. Его голос разнёсся по полю, холодный, как удар металла о камень: — Быстрее! Они не должны быть готовы. Армия под ним рванулась ещё быстрее, ускоряя свой безумный галоп. Пыль за ними тянулась длинным шлейфом, почти скрывая последних всадников из виду. Их движение было чётким, как у волчьей стаи, движущейся на свою добычу. Цель была ясна, а исход битвы — предрешён. Никто в деревне ещё не знал, что эта армия уже почти у их порога.