Верь в меня, Веснушка

      — Ты такой глупый, Натаниэль, — ухмыляясь, Рассел стоял над парнем, который неподвижно распростерся на полу. — Или лучше Веснушка?              Нат вздрогнул всем телом и попытался отползти, но альфа поставил ногу на его поясницу и надавил. После того, как подручные отца вместе с его женихом напали на них с Ичи, прошло несколько дней. Натаниэль не понимал, где он и как давно боль стала его постоянной спутницей.              — Ты думал, что за тобой не будут присматривать? Я предполагал, что, дорвавшись до свободы, ты можешь спутаться с альфой, но омега?              Рассел пнул его под живот, переворачивая на спину, и сплюнул на пол.              — Если бы не договоренность с твоим отцом, которая слишком выгодна для моей семьи, я бы просто убил тебя.              — Так убей, — прохрипел Натаниэль. — Уверен, отец не дорожит мной, и твое сотрудничество с ним не будет расторгнуто.              Парень устал, он слишком долго находился в этой холодной комнате и под ударами плети альфы. Его спина давно превратилась в ноющее месиво.              — Нет, милый, — злобно рыкнул Рассел. — Ты будешь жить, ты станешь моим мужем и превратишься в инкубатор для рождения моих детей. Но для начала ты усвоишь все уроки. С плетью ты познакомился. Теперь пора познакомиться с альфой.              Обнаженный Натаниэль кое-как перевернулся на бок и попробовал отползти от Рассела. Его слова напугали — что значит познакомиться с альфой?              — Натан очень разочарован твоим выбором. Ладно бы ты спутался с альфой, но… Ты выбрал омегу. Отвратительно. Неужели член хилой омежки лучше?              Дэвис подошел к парню, грубо схватил его за горло и поднял над землей.              — Ты принадлежишь мне. Ты, твое тело, твои мысли. Все принадлежит мне, слышишь?              Натаниэль задушено захрипел и забился в его руках. Зло ухмыляясь, Альфа потащил слабо сопротивляющегося парня в ванную комнату, которая скрывалась за неприметной дверцей. Рассел затолкал парня в душ и облил холодной водой, смывая с его тела кровь и грязь. После этого он оставил мокрого и дрожащего омегу лежать на холодном полу, а через некоторое время насильно запихнул в его рот две таблетки, заставив их проглотить.              — Проведем нашу брачную ночь немного раньше. И в другом составе. Уверен, после знакомства с альфой твоя жизнь вернется в правильное русло. Вы, течные сучки, природой предназначены исключительно для члена с узлом. И против природы идти бессмысленно, — проговорил Рассел, вытаскивая Ната из душевой.              Мощный альфа отнес обессиленного парня обратно в комнату и швырнул на матрас, расстеленный на полу. Натаниэль на миг задохнулся от удара разодранной спиной о пол и закашлялся. Внезапно его внутренности скрутило неимоверным жаром, а между ягодиц стало очень влажно. Таблетки насильно спровоцировали течку. И эта течка отличалась от естественной. Натаниэль захныкал от невыносимого желания, возбуждение причиняло острую боль и мутило разум.       Он не понимал, что происходит, пока его ноздри не забил запах возбужденных альф. Полынь, миндаль и перец. Рассел, Ромеро и Патрик.              — Течешь, словно жаждущая шлюха, Веснушка, — ухмыльнулся Дэвис, резко раздвигая его ноги.              — Нет, не надо, пожалуйста, — проскулил Нат.              Рассел рассмеялся и грубым движением вогнал в него член по самое основание.       В этот миг Натаниэль окончательно потерял себя. Его тело извивалось под напором трех альф, которые насиловали его по очереди несколько дней. Искусственно вызванная течка заставляла омегу вновь и вновь кончать под ними, хрипло воя и сгорая от жара возбуждения. Душа его тоже горела — от отвращения, ненависти и боли. Омегу мутило от запаха альф, но его тело дрожало в их руках, порабощенное препаратами.       Когда все закончилось, они бросили его одного в этой ужасной комнате и ушли. Натаниэль долго приходил в себя и когда смог двигаться, дополз до ванной, где его долго тошнило горькой желчью. После этого парень забрался в душевую кабину, включил воду и лег на мокрую плитку, рыдая под струями горячей воды, которые смывали сперму и кровь с его тела. Как же он ненавидел себя, свое мерзкое тело омеги, которое выгибалось под напором альф и не могло сопротивляться течке.       Ичиро… Где же ты?       

***

      В день свадьбы Натаниэль сидел за туалетным столиком и механическими, заторможенными движениями наносил макияж на свое бледное лицо. Веснушки горели на нем темными пятнышками и вызывали у парня острый приступ отвращения.       Веснушки…       Он ненавидел их. Именно из-за чертовых веснушек Ичиро дал ему ласковое прозвище, а трое ублюдков изгадили и извратили это нежное и влюбленное «Веснушка». Внушительные синяки под глазами от многодневного недосыпа и кровоподтек скуле медленно скрывались под плотным слоем тонального крема. Следовало привести внешний вид в порядок, иначе гости на свадьбе могли заметить неладное. Омега Рассела Дэвиса должен блистать на собственной свадьбе, а не выглядеть жертвой.       Веснински смотрел на свое отражение, на мертвое выражение глаз и тихо горел изнутри. Прошло уже два месяца. Ичиро так и не явился за ним. Никто не пришел, никто не помог ему.       Натаниэль отложил спонж, которым наносил тональный крем, и взял со стола ножницы, приготовленные заранее. Не торопясь, он стал отрезать свои длинные кудрявые волосы, постепенно превращая роскошную гриву в короткую рваную стрижку. Глаза лихорадочно блестели, словно готовы были пролить новую порцию слез, но Натаниэль разучился плакать. Он рыдал слишком много, слишком долго и теперь его слезы высохли, исчерпали себя. Рассел еще дважды за это время поил его таблетками и вызывал течку, во время которой насиловал его тело, называл Веснушкой и наматывал длинные волосы на кулак. Этого было достаточно.              — Решил сменить имидж? — хмыкнул Дэвис, заходя в комнату Натаниэля.       В последнюю неделю перед свадьбой, когда альфа решил наконец, что Веснински усвоил все «уроки», он позволил ему занять комнату, которая соседствовала с его спальней. Обеспечил одеждой, правильным питанием и витаминами, чтобы восстановить организм истощенного омеги после трех насильственных течек подряд.              — Да, — безжизненно ответил Нат.              — Не переусердствуй. Ты должен выглядеть достойно, а не как облезлая болонка, — усмехнулся альфа.              — Я знаю. Оставь меня. В нужное время я выйду к тебе, и мы отправимся на церемонию.              Мужчина ушел, громко хлопнув дверью, а Натаниэль продолжил обрезать свои волосы. Совсем скоро в зеркале отразился парень, которого Веснински не привык видеть. Рыжие кудряшки опускались к мочкам ушей и лежали в тщательно продуманном беспорядке, а на лице не осталось изъянов и несовершенств, ведь макияж скрыл все. В уши он вдел аккуратные и безумно дорогие серьги с брильянтами, которые ему «подарил» жених. Голубые глаза Ната были подчеркнуты черными стрелками и тушью, губы были припухшими и красными от частых прикусываний. Натаниэль надел белый свадебный костюм, который скрывал его худобу, взял букет белых лилий и вышел из комнаты.       Рассел ждал его внизу, на первом этаже их дома. Наверное, в чьи-то глазах он был роскошным мужчиной — мощное телосложение, серые глаза, которые горели стальным блеском, и светлые, слегка вьющиеся волосы. Вместе они смотрелись довольно неплохо: хрупкий рыжеволосый омега в белоснежном одеянии и его высокий статный альфа в черном дорогом смокинге.       На свадьбе все восхищались тому, какая они прекрасная пара, желали им счастья и рождения здоровых сыновей, а Натаниэля передергивало от омерзения. Он смотрел на лица гостей и ненавидел их, встречался взглядами с отцом, который топил его в презрении, и ненавидел его, целовал губы мужа и желал ему смерти.              — У меня есть для тебя новость, муж, — сообщил Рассел, когда это бесконечное торжество закончилось, и они вернулись домой.              «Счастливые» молодожены находились в спальне, Натаниэль знал, то альфа собирался поставить метку на его шее. Они сидели на кровати, омега стащил с себя рубашку, обнажив шею и плечи в молчаливом ожидании.              — Японский ублюдок покинул страну. Мои источники говорят, что Ичиро Морияма вышел замуж за представительного альфу из богатой семьи, — Рассел провел носом по его плечу, вдыхая запах омеги. — Можешь больше не ждать его, он не придет. — в голосе мужа звучала неприкрытая насмешка.              Натаниэль вздрогнул всем телом и именно в этот момент альфа впился зубами в место, где шея плавно переходила в изгиб плеча. Омега всхлипнул от боли, кровь от укуса потекла струйками по его телу, а в душе медленно умирала надежда.

      ***

      Первый год брака смазался в памяти Ната в нескончаемую вереницу из печальных и болезненных моментов.       Результатом последней насильственной течки, во время которой Рассел и не подумал о предохранении, стала беременность. Когда горячая сперма альфы обжигала его внутренности, Нат не думал о последствиях. Он был слишком погружен в свою эмоциональную боль, чтобы думать о возможных детях.       После свадьбы с Расселом жизнь Натаниэля изменилась. Он не вернулся в университет, образование получал дистанционно. Теперь рядом с ним всегда была охрана из двух альф, которые докладывали мужу о всех его передвижениях. Звонки парня также контролировались, Рассел заблокировал его старый номер, купив ему новый телефон с новой сим-картой. Четко озвученных запретов не было, но за каждым шагом Ната следили, и со временем он принял правила этой игры. Немного наивный, доверчивый и открытый Натаниэль умирал, а вместо него постепенно просыпался совсем другой человек.       Бывший Веснински не стремился связаться с кем-то из своей прошлой жизни. Да, он скучал по Эндрю и Аарону, но не хотел впутывать их во всю ту мерзость, в которой варился сам. И не хотел видеть в них напоминание об Ичиро, по которому продолжал скучать, хоть и злился на него. Натаниэлю всюду мерещился аромат мяты, присущий лишь Ичи, снились нежные и сильные руки японца, которые обнимали, слышался его чуть хрипловатый шепот. Избавиться от этого наваждения не получалось, но он надеялся, что время излечит его раны.       Через несколько месяцев после последней и вынужденной течки в его организме стали происходить определенные изменения, которые напугали Ната до дрожи. Он заметил, что стал хуже спать, его часто тошнило, несколько раз он терял сознание, сильно тянуло низ живота. Перепуганный парень поехал в аптеку, где купил тест на беременность, который «порадовал» его положительным результатом.       На приеме у врача, куда омега помчался буквально на следующий день после теста, Натаниэль подрагивал от ощущения грядущей катастрофы.              — Как давно была последняя течка? — спросил его доктор.              — Три месяца назад, но… — Нат замялся, не зная, можно ли это говорить, — она была результатом приема препаратов, а не естественная.              Пожилой омега покачал головой и посмотрел на своего пациента поверх очков.              — Мистер Дэвис, вам с вашим мужем больше не стоит увлекаться подобным. Искусственно вызванные течки сильно влияют на организм омеги, истощая его.              Натаниэль покраснел и быстро-быстро заморгал, сдерживая слезы. Увлекаться подобным? Это были худшие дни в его жизни. Повторения этого кошмара он не допустит больше никогда.              — Ваш цикл регулярный? — спросил доктор.              Парень задумался, вспоминая и подсчитывая дни своего цикла.       В мире, где оба пола были внешне очень схожи и назывались мужчинами, природа продумала для омег анатомию, которая делала их поистине уникальными существами. Учитывая, что в тело омеги был только один «вход/выход», который предназначался как для очистки организма, так и для половых связей и деторождения, то внутри был предусмотрен специальный клапан или же перегородка. Клапан отделял родовой канал от прохода, через который выводятся каловые массы из кишечника. Когда омега просто возбуждался или же у него начиналась течка, то активно выделялась смазка, и родовой канал открывался, а анальное отверстие, благодаря клапану, наоборот, закрывалось туже, и туда было невозможно проникнуть. Забеременеть можно было только в течку, когда происходила овуляция, а цикл у всех омег был индивидуальным и имел продолжительность 3-5 месяцев.       Но разве можно было забеременеть в течку, которую искусственно вызвали препараты? Натаниэль не слышал о подобном.              — Был регулярным, — наконец тихо ответил Натаниэль. — Течка приходила каждые три месяца, но после той ночи все сбилось. По моему циклу течка должна была прийти месяц назад, но ее нет, — тихо ответил Натаниэль.              — Ясно. Ложитесь на кушетку, сделаем УЗИ.              Выполнив указания, омега замер, молясь, чтобы тест оказался ложным и беременность не подтвердилась, но когда увидел на экране монитора маленькую горошинку и услышал быстрый перестук сердца…              — Беременность 12 недель, сердце прослушивается хорошо, развитие в пределах нормы для этого срока, — прокомментировал врач. — Я подготовлю список анализов, которые вам необходимо сдать, а также рекомендации.              Выходя из клиники, Натаниэль чувствовал себя разбитым. Он рассеянно сжимал в руках кипу направлений и шел к машине едва переставляя ноги, словно живой труп. Он НЕ хотел этого ребенка. Не от Рассела, который насиловал его. Не от Рассела, который в первую брачную ночь поставил метку на его шею. Метку, которая очень долго заживала и зудела, напоминая о себе каждый день.       Дома его уже ждал муж, ведь охрана сообщила своему господину о передвижениях омеги.              — Зачем ты ездил в клинику? — с порога спросил Рассел.              — Что бывает, когда альфа и омега проводят течку вместе? — с издевкой спросил Нат. — Поздравляю, папаша. Ты рад?              Дэвис подошел к нему, схватил за челюсть и резко задрал его голову вверх, заглядывая в глаза, в поисках лжи.              — Выполняй все рекомендации врача. Ребенок должен родиться здоровым, — сухо произнес он.              — Не надо было кончать в меня под таблетками. Неизвестно, что будет, ведь течка была спровоцирована, — дергая головой и вырываясь из хватки, ответил Нат.       Потянулись беременные будни. Шесть месяцев назад их с Ичиро разлучили, четыре месяца назад он вышел замуж, месяц назад узнал о своем будущем отцовстве.       Беременность стала испытанием для омеги. Натаниэля бесконечно тошнило, и он буквально таял на глазах. Прописанные препараты помогали мало, и парень просто ждал, когда токсикоз прекратит его мучить. Большую часть дня Нат проводил в своей комнате, не желая выходить наружу. Омега не хотел видеть мужа, не хотел видеть свою охрану, не хотел пересекаться с отцом и альфами, которым Рассел позволил взять его тело. Натан Веснински был частым гостем в доме любимого зятя.       Натаниэль все эти дни сидел на кровати, обнимал подушку и постоянно пил мятный чай, который немного помогал успокоить тошноту.       Забавно. Спасением от токсикоза стала мята, которая ассоциировалась у него лишь с одним человеком. Ичиро, который обещал никогда его не оставлять. Ичиро, который обещал защищать его. «Мы предназначены друг другу, Веснушка». Это было больно, но еще больнее было знать, что Ичиро вернулся в Японию и вышел замуж. Рассел показал ему фото со свадьбы Мориямы, что окончательно разбило Натаниэлю сердце.       Самым печальным было то, что сущность омеги продолжала тянуться ко всему, что напоминало ему о японце. Словно они истинные, что было невозможным. И Натаниэль не мог противиться этой тяге. Он пил мятный чай, заказывал в дом ароматические свечи, которые пахли мятой, и покупал мятный кондиционер для белья. Он жил в затворничестве, ненавидя себя за слабость и за то, что вынужден носить ребенка от Рассела.       На восьмом месяце беременности произошло страшное.       В какой-то момент Натаниэль понял, что прекратил ощущать шевеления плода, поэтому отправился в клинику с внеплановым визитом. Его беременность проходила тяжело, омега так устал от всего, что происходит с ним и его телом, что находился в подавленном настроении. Прекращение толчков ребенка изнутри и сильные тянущие боли, которые опоясывали живот, напугали омегу, поэтому парень поспешил в клинику. За долгие месяцы беременности он смирился с ролью родителя. Да, он не верил, что когда-либо полюбит ребенка от Рассела, но не желал смерти тому, кого носил в утробе. Он не хотел этого ребенка, бесконечно жалел о каждой минуте своего вынужденного брака, но у него было время смириться с реальностью.       В клинику Нат приехал ранним утром, но, так и не дойдя до кабинета врача, столкнулся в коридоре с Эндрю Миньярдом. С цветущим и мягко улыбающимся Эндрю, чей аккуратный беременный животик гладил Жан. Учуяв такую знакомую ваниль, Натаниэль вздрогнул и выронил из рук свою сумку, которая упала на пол с громким звуком. На грохот обернулся Эндрю и, узнав в худом и глубоко беременном омеге Ната, рванулся к нему.              — Натаниэль! — Эндрю крепко обнял парня, который вдруг обмяк и навалился на него всем телом.              Омеги упали бы, если бы не подоспел Жан, который перехватил Ната и усадил его на ближайший диванчик в коридоре.              — Эндрю, — всхлипнул Натаниэль, — Эндрю…              — Боже, я так скучал! Мы с Ари столько раз пытались с тобой связаться, — пробормотал в его макушку Эндрю.              — Я сменил номер, — ответил Нат.              — Я знаю, но я пробовал поговорить с твоим мужем, на что был послан, и не раз.              Натаниэль уставился на Эндрю удивленным взглядом, а потом вскрикнул от боли, которая пронзила низ живота. Жан вместе с хлопочущим Миньярдом быстро отвели его к лечащему врачу.       УЗИ диагностировало смерть плода на тридцатой недели беременности.       Натаниэля срочно госпитализировали и вызвали искусственные роды, которые длились мучительных пять часов.       Родив мертвого ребенка, омега надолго замкнулся в себе.

      ***

      После гибели ребенка, который так и не успел появиться на свет, Натаниэль находился в состоянии апатии. Когда Рассел забирал мужа из больницы, его перехватил Эндрю и потребовал позволить ему навещать Натаниэля. Они долго переругивались на парковке клиники, прежде чем Дэвис пошел на уступки.       После выписки Натаниэль неделями сидел на кровати, обнимал руками плоский живот и смотрел в одну точку. Отец, узнав о смерти так и не родившегося внука, назвал омегу бесполезным и не проявил ни капли сочувствия. Рассел же молчал и не трогал Натаниэля. Возможно, он понимал, что в произошедшем есть доля его вины — течка под таблетками, истощенный организм Ната и продолжительный стресс были результатом действий альфы.       Омега находился в подавленном состоянии, из которого в конце концов его смог вывести Эндрю.       — Прекращай, Нат, — Миньярд практически каждый день приходил к другу и сидел рядом в молчании. — Я больше не могу смотреть на такого тебя. Одевайся, ты идешь в гости.              Омега повернул голову к Миньярду и непонимающе моргнул.              — Вставай, — приказал Эндрю, а сам пошел рыться в его гардеробе, ища одежду.              Он быстро переодел не сопротивляющегося парня в джинсы и объемный свитер, ужаснувшись его худобе, а потом вытащил на улицу, предварительно переговорив с Расселом и объяснив куда именно они поедут, Эндрю не был глупцом и понимал, что ссориться с альфой друга сейчас не стоит. Миньярд быстро вызвал такси и отвез Натаниэля в дом к брату, который, конечно же, знал о произошедшем.              — Веснушка наша, — Аарон с порога затащил Ната в свои объятия. — Как же я соскучился!              Натаниэль дернулся в его руках и едва слышно пробормотал:              — Не называй меня так.              Аарон переглянулся с Эндрю поверх его кудрявой макушки и повел парня в гостиную. Близнецы Миньярд усадили друга на диван, а сами устроились подле него с двух сторон, окутав своим теплом и запахами персика и ванили.       Квартира Аарона и Кевина была небольшой, но очень уютной и светлой. Натаниэль скользил печальным взглядом по знакомой обстановке и вспоминал те рождественские каникулы, которые провел именно здесь. Близнецы не торопили его. Они обнимали омегу и болтали о какой-то ерунде, заполняя тишину.       Через какое-то время Нат повернул голову и уткнулся носом в шею Эндрю, вдыхая аромат ванили с горчинкой табака и мягкими нотками беременного омеги. Он молча протянул руку и положил ее на аккуратный живот парня, скрытый объемной толстовкой.              — Какой срок? — хрипло спросил он.              — 20 недель, — ответил Эндрю и вдруг ойкнул.              Ребенок шевельнулся. Впервые! И Натаниэль вместе с Эндрю хорошо ощутили этот момент. Судорожно вздохнув, Миньярд спрятал лицо в волосах Ната, позволяя ему гладить свой живот.              — Как это случилось? — спросил Натаниэль. — Ты же не хотел торопиться с детьми.              Аарон громко и насмешливо фыркнул, отвечая вместо брата:              — Кто-то кого-то приревновал, а потом слишком увлекся.              Натаниэль отвернулся от Эндрю и удивленно посмотрел на друга.              — Молчи, Ари, — Миньярд оборвал своего близнеца. — Так получилось, Нат. Мы подумали и решили оставить ребенка. Я буду переводиться на дистанционку и по возможности заниматься переводами статей. Жан с прошлого лета совмещает стажировку в участке и учебу. В этом году он заканчивает обучение, и его переведут на полную полицейскую ставку.              — А жилье? — спросил Натаниэль.              — От покойной матери нам с братом достался вполне неплохой дом. Он находится в другом штате, и у нас все руки до него не доходили. Продадим, купим здесь что-то скромное. Остаток денег заберет Аарон, хоть он и сопротивляется, — ответил Эндрю.              — Все так неожиданно, — произнес Натаниэль, вновь укладывая руку на его живот.              — Да, для нас тоже. Хотя чего еще было ждать от течки без предохранения, да, Дрю? — хмыкнул Аарон, улыбнувшись на грозный взгляд близнеца.              Пока братья развязали очередную пикировку и обменивались колкостями, Натаниэль вновь погрузился в свои нерадостные мысли.              — Он умер, потому что я его не хотел, — вдруг хрипло проговорил Нат и заплакал.              Братья притихли, вновь обняв друга.              — Да, я не хотел ребенка. Не от Рассела. Не после того, что он сделал со мной, но я не желал ребенку смерти, просто не хотел его.              Натаниэль долго захлебывался в слезах, прежде чем парням удалось успокоить омегу, напоив чаем с мятой, о котором тот попросил. Рыжеволосый провел с Миньярдами почти сутки. На ночь близнецы расстелили на полу несколько матрасов, кинули подушки с пледами и обнимали вздрагивающего друга, который изливал им душу. Омега рассказал друзьям обо всем, что с ним произошло. Миньярды были в бешенстве, но Нат запретил вмешиваться — влияние Рассела и Натана было довольно велико, поход в полицию, который предложил Аарон, ничего не даст, лишь сделает хуже. Рассел Дэвис владел солидным куском транснациональной корпорации, которая зарегистрировала более чем сорок брендов потребительских товаров. С Натаном у него был общий бизнес в сфере перевозок, которые были не всегда легальными, но полностью отвечали всем запросам Дэвисов. Родители Рассела давно заседали в местных органах управления, подготавливая для сына теплое место в будущем. Амбиции альфы были велики, и он собирался рано или поздно взобраться на политический Олимп штата.              — Я так больше не могу Эндрю, — тихо констатировал Натаниэль утром за чашкой мятного чая. — Я приму правила игры.              Он был опустошен, долгая истерика вымотала его, но и принесла свои плоды в виде переосмысления своей новой жизни.              — Так нельзя… — пробормотал Аарон, которому было жаль друга.              Открытый и милый рыжик в ярких свитерах на их глазах превращался в совсем другого омегу.              — Можно, — отрезал Нат. — За любовь к Ичиро я заплатил сполна. Хватит. Я устал расплачиваться за это.              Эндрю поднялся из-за стола, за которым все трое завтракали, подошел к Нату и прижал его голову к своему округлому животу. Миньярд скучал по роскошной рыжей гриве волос друга, которую Аарон частенько заплетал в причудливые косы, но теперь он понимал, почему Натаниэль обрезал их.              — Будешь крестным? — спросил Эндрю и после кивка добавил: — А теперь давай я отвезу тебя домой. Рассел писал мне уже несколько раз, он ждет.       

      ***

      Дверь спальни альфы открылась, и внутрь проскользнул Натаниэль, одетый лишь в тонкий шелковый халат. Бывший Веснински был сосредоточен настолько, насколько позволяло его нынешнее состояние.              — Ты пришел ко мне сам? Удивительно, — с усмешкой произнес Рассел, а потом глубоко вдохнул воздух, в котором разлился аромат течного омеги.       — Доктор сказал, что в грядущие две течки нельзя принимать подавители, и их нужно провести с альфой. Организм должен восстановить цикл после… после родов, — сквозь зубы ответил Натаниэль, ведь течка начинала набирать обороты и по бедрам медленно текла смазка.              — И чем я могу тебе помочь? — альфа продолжал ухмыляться.              Омега молча забрался на кровать и снял с себя халат, оголяя красивое, хоть и излишне худое тело.              — Трахнуть. Напомнить по чьей вине случилось то, что случилось? Нужно было думать, прежде чем поить меня таблетками и кончать внутрь. Поэтому просто закрой рот, Рассел, и выполни свое альфийское предназначение, трахни «своего» омегу, — ядовитым тоном произнес Нат.              — Надо же… Веснушка набралась смелости мне дерзить?              Рассел подмял парня под себя и уткнулся носом в его шею, где запах омеги был сконцентрирован сильнее всего, и его не перебивали течные ноты.              — Вкусно пахнешь, Веснушка. Не так сладко, как я люблю, но тоже ничего. На живот, — приказал муж.              Скривившись, Натаниэль подчинился и непроизвольно застонал, когда альфа проник в его тело одним мощным толчком. Всю ночь Рассел с упоением трахал его тело, но Натаниэль вдыхал запах мятного масла, которое нанес на свои запястья, и представлял вместо мужа совсем другого человека.       Последствием той ночи стала новая беременность, которой омега ничуть не удивился. Приходя в постель Рассела, он знал, что все равно рано или поздно родит ему ребенка. Парень принял правила игры, а по этим правилам он — услада для глаз альфы и инкубатор для его детей.       Организм еще не до конца восстановился после первой беременности, и это было единственное, о чем Натаниэль волновался, увидев две полоски на тесте. После посещения клиники и долгого разговора с врачом парень немного успокоился. Омега был под контролем у лучших специалистов, сама же беременность в этот раз проходила легко.       Натаниэль кипел энергией. Он вновь взялся за учебу, пусть и дистанционную, обустраивал детскую, покупал вещи для ребенка, ездил в гости к Миньярдам. У Эндрю и Жана родился здоровенький и очаровательный омега, с которым Натаниэль с огромным удовольствием возился. Парень хорошо и правильно питался, соблюдал рекомендации врача и настраивал себя на позитивные мысли.       С мужем он находился в холодном нейтралитете. Выполнял его указания, растягивал губы в равнодушной улыбке и, пока позволял срок беременности, приходил в его постель. К счастью, Рассел редко звал омегу к себе. Альфе нравилась эмоциональная отдача во время секса, вне течки Натаниэль не реагировал на него никак. Даже мята не помогала забыться.       Перед самыми родами Эндрю вместе с Жаном и их малышом навестили Ната у него дома. Чета Дэвисов жила в пригороде Нью-Йорка, в очень дорогом и пафосном районе. Здесь было тихо и очень живописно. Дом Рассела был не очень большим по сравнению с другими особняками на их улице, но вот участок, на котором он стоял, был просто фантастическим. У Натаниэля была любимая беседка в саду, где в теплое время года он любил читать и пить чай. С мятой.              — Как ты себя чувствуешь, Джинджер? — спросил Жан, который держал на руках сына. «Веснушка» давно стала табу, но с легкой руки француза рыжеволосого теперь иногда называли именно так.              — Неплохо, — ответил Нат, чей огромный живот наглаживали руки Эндрю. Миньярд здоровался с будущим крестником. — Но я уже устал. Скорей бы родить, сил моих нет.              Этого ребенка омега действительно ждал. Он обязательно воспитает сына правильно, не позволит ему стать ублюдком, под стать отцу. И по возможности оградит от общения с дедом. С момента своего замужества Натаниэль старался как можно реже видеться с отцом. От одного взгляда на Натана, который позволил своим людям его насиловать, становилось тошно. Поэтому каждый раз, когда старший Веснински посещал их дом, Натаниэль молча ускользал в свою комнату и запирался там.       Схватки начались в тот же вечер, сразу после ухода друзей. Роды длились двенадцать часов, но закончились благополучно и измученный Натаниэль прижал к груди маленького сына.       Альфу.       

      ***

      — Удивительно, но ты молодец, — произнес Рассел, рассматривая лицо новорожденного сына.              Их выписали из клиники через четыре дня после родов, и теперь Нат вместе с малышом Ноа был дома. Омега временно поселился в одной комнате с сыном, не желая упускать его из виду даже на минуту, и теперь со скепсисом смотрел на мужа, который склонился над детской кроваткой.              — Даже не знаю, что ответить, — хмыкнул парень. — Спасибо?              Он тоже смотрел на сына и до сих пор не верил, что у него родился такой кроха. Удивительно. Натаниэль радовался тому, что у них родился альфа, потому что третью беременность он не хотел бы пережить.       Дверь в комнату распахнулась, и зашел Натан Веснински с одним из своих подчиненных — Ромеро.              — Поздравляю с рождением сына, — произнес Натан, обращаясь к Расселу.              Натаниэль едва слышно хмыкнул, а потом потянулся к кроватке за Ноа, который захныкал. Омега приложил ребенка к груди и стал тихонько укачивать, напрочь игнорируя отца, мужа и Ромеро, чьи сальные взгляды скользили по его фигуре.       

      ***

      — Натаниэль, отвлекись, у меня есть важная новость, — громко произнес Рассел, заходя на кухню.              Омега сосредоточенно кормил яблочным пюре своего восьмимесячного сына, который становился все больше и больше похож на Рассела, за исключением глаз. В маленьких голубых омутах Натаниэль видел себя и это грело его сердце. А еще у малыша был слегка вздернутый носик, совсем как у папы Ната, который давно умер.       Омега презирал своего мужа, но очень любил своего сына-альфу. Малыш Ноа стал тем, ради чего Натаниэлю хотелось жить. С ребенком ему никто не помогал, но парень и не просил помощи. Ему нравилось возиться с малышом, хотя временами было тяжело. Радовало лишь то, что быт в доме вел наемный персонал.              — И что за новость? — без интереса спросил Нат, зачерпывая новую ложечку пюре и поднося ее ко рту сына.              — Я начинаю свою работу в аппарате мэра. Через несколько лет я планирую занять эту должность, а значит впереди много работы.              Натаниэль повернулся к мужу и вздернул бровь в удивлении. Он настолько не интересовался жизнью Рассела, что пропустил момент, когда альфа полез в политику.              — И причем тут я?              — Ты должен соответствовать моему новому статусу. Никаких сомнительных связей, никаких сомнительных поступков, ясно? — сухо отозвался Рассел.              — Если ты не заметил, Дэвис, то я родил тебе сына и занимаюсь лишь им. Мои походы дальше детского центра и дома друзей не распространяются. Успокойся, твоей репутации ничего не грозит, — фыркнул Нат и продолжил кормить Ноа.              — Я предупредил тебя, Натаниэль, — с угрозой произнес альфа.              — Я услышал, — фыркнул омега и отвернулся от мужа.              К сожалению, назначение Дэвиса на новую должность наложило на Натаниэля новые обязанности. Теперь он, как омега своего альфы, посещал вместе с ним разного рода мероприятия и создавал картинку идеальной семьи. Любящая пара с маленьким сыном — что может быть прекраснее и слаще для будущего избирателя?       Натаниэль научился носить искусные маски. Улыбался, целовал мужа в щеку и трогательно краснел на камеру, но стоило вернуться домой, как вместо улыбки на его лице застывала маска равнодушия.       

      ***

      Натаниэль был в гостях у Аарона и Кевина, когда его сын сделал первые шаги. Ноа ползал по мягкому ковру, играя с подаренным единорогом, а его папа пил чай и сплетничал с Аароном. Кевин же сидел рядом с малышом и восторженно за ним наблюдал — альфа любил детей и ждал момента, когда они с Ари смогут завести собственных.       Муж Аарона нравился Нату — очень целеустремленный, терпеливый и бесконечно влюбленный в своего язвительного омегу. От Кева приятно пахло нотками лимона, что не раздражало Ната, который редко мог признать запахи альф привлекательными. Муж Ари был для него хорошим другом, с которым можно помолчать в комфорте, и это молчание было преисполнено тихим пониманием друг друга.       Когда малыш Ноа неуклюже поднялся на ножки и сделал первые шаги в сторону альфы, Кевин издал настолько восторженный звук, что Нат и Аарон синхронно повернули к нему головы.              — Ноа! Какой ты молодец! — восхитился Аарон, хваля довольного ребенка.              Натаниэль смотрел на своего сына, друзей и улыбался. Ради этого куска своей жизни он принимал все остальное.       

      ***

      — Стонешь, как сучка, Натаниэль, — произнес Рассел, мощными толчками вбивая тело своего омеги в матрас.              — Трахай молча, — задыхаясь, ответил Нат, чье тело горело от течки.              — Ну уж нет, мне стал нравиться твой острый язычок.              Рассел сменил положение, улегся на спину и насадил Натаниэля на свой член.              — Двигайся, — альфа хлопнул его по бедру.              — Ненавижу тебя, — простонал Нат, прижимая к носу запястье и вдыхая запах мятного масла, который перебивал полынь мужа и помогал омеге из раза в раз переживать течку с нелюбимым человеком.              Ичиро… Ичиро всегда был на краю его сознания.       

      ***

      Натаниэль Дэвис постепенно превратился в красивую и холеную суку. Стильные брючные костюмы в черном цвете идеально сидели на его хрупкой фигурке. Короткая рваная стрижка на рыжих кудрях смотрелась интересно и придавала парню дерзкий вид. Раньше Нат не любил макияж, сейчас он наносил черные стрелки, которые подчеркивали его глаза. Глаза, которые смотрели на всех, кроме сына и друзей, с холодным презрением.       Время шло, одно событие сменялось другим. К середине четвертого года брака Рассел снял постоянное наблюдение за своим мужем, окончательно убедившись в том, что его омега живет по его правилам. Альфа играл в игры на уровне правительства штата, а отец Ната продолжал прикрывать их с Дэвисом незаконные делишки. Ноа рос и радовал Натаниэля своими первыми словами и трогательной детской любовью, стремительно менялась жизнь его друзей.       Жизнь Ичиро на другом краю мира тоже била ключом. Нат пару раз листал новостные сводки, ведь муж Ичи был альфой с большим именем в рамках Токио. Ичиро изменился внешне, но оставался все таким же красивым.       Интересно, помнил ли он о нем?       

      ***

      — Ты веришь в истинность? — неожиданно спросил Натаниэль у Эндрю.              Их дети, омега и альфа, игрались на заднем дворе дома Ната. Родители сидели рядом на мягких садовых креслах, а их дети полазали по толстому пледу, расстеленному на газоне. Малыши собирали замок из больших и мягких кубиков. Черноволосый Люк, сын Эндрю и Жана, подавал детали Ноа, который строил крепость вокруг игрушечного дракона.              — Не знаю, — подумав, ответил Эндрю. — Может быть, и верю. По крайней мере, я не вижу рядом с собой никого, кроме Жана. Почему ты спросил?              Натаниэль задумчиво смотрел на своего сына, прикусив губу.       Прошло почти пять лет с момента, как Рассел появился у общежития и забрал Ната. Смог ли он забыть Ичиро за эти годы? Нет. Смог ли Натаниэль по-настоящему смириться с тем, что Морияма не выполнил свое обещание? Нет. Смог ли Натаниэль жить без него? Да, но с оговорками. Говорят, что запах истинной пары запоминается навсегда. Этот запах создает чувство защищенности для омеги и успокаивает.       Так почему же в жизни Натаниэля прочно поселилась мята? Да, она и на десятую долю не была похожа на неповторимой аромат Ичиро, но даже этих отголосков хватало, чтобы воскресить в памяти запах омеги, которого он когда-то полюбил. Мята успокаивала Ната, мята позволяла переживать течки с Расселом, мята создавала ощущение тепла в его душе. У омеги мог быть истинный омега? Вряд ли, но ни на одного альфу он никогда так не реагировал. И никогда не будет. Мята навсегда поселилась в его сознании.              — Нат, почему ты спросил? — Эндрю вырвал его из размышлений. — До сих пор думаешь об Ичиро?              — Нет, — покачал головой парень.              — Да, — отозвался Миньярда и схватил его за запястье, поднося к своему носу и глубоко вдыхая свежесть мяты. — Мы же не дураки, Нат. И Рассел тоже не дурак. Мята. Мы знаем, кто ей пах.              — Все давно закончилось, — ответил Натаниэль, вырывая руку.              — Верно. Главное, сам не забывай об этом, чтобы ни случилось, — загадочно произнес Эндрю и отошел к их детям, присаживаясь рядом и вступая в игру малышей.       

      ***

      К концу пятого года брака в жизни Натаниэля вновь появился Ичиро.       Нат гулял вместе с сыном в парке, когда его сознание затопил невероятный запах мяты с нотками омежьей сладости. Не веря, парень медленно обернулся и увидел его.       Ичиро Морияма. Изменившийся с годами, но по-прежнему красивый и пахнущий так, словно принадлежит лишь ему одному. Прошло пять лет. Натаниэль старался не думать о нем, хоть и не забывал никогда.       Зачем он здесь? Почему сейчас?              — Рад снова видеть тебя, Веснушка, — некогда любимый голос вызвал табун мурашек, которые пронеслись по позвоночнику.              — Я не уверен, что готов ответить тебе тем же, — Натаниэль искусно держал маску безразличия на лице, хотя его сердце бешено билось в груди.              — Я понимаю, но…              Слова Ичиро прервало появление маленького ураганчика в лице Ноа.              — Папочка! А кто это? — подбежавший сын обнял Ната за ноги.              Маленький белокурый альфа, копия Рассела, но с глазами и веснушками Ната с любопытством разглядывал застывшего Морияму, который переводил взгляд с омеги на его сына и обратно.       Натаниэль вздернул бровь и с вызовом уставился на японца в ответ.