Хрюша, зараза, ангел и жопа бегемота

      Утром Убон забрала вещи для двухдневного похода, по очереди обняла всех домашних и заскочила в машину Хвансика к уже расположившимся внутри Вонхи и Юри. Вегас сделал профилактическое внушение отправляющимся с ней на второй машине телохранителям и вернулся к рабочим обязанностям, пока Пит и Пакорн с шутками и прибаутками собирали Вениса на пикник в парк. Первый день без девушки прошел в обычном режиме, а на второй уютное сопение Пита потревожил звонок от Линга с утра пораньше. Настолько пораньше, что Вегас без шуток приготовился убивать идиотов — до будильника оставалось еще целых полчаса, что при наличии в доме трех подростков, одного почти подростка и едва вставшего на ножки карапуза казалось непостижимой роскошью.       — Кхун Вегас, мы вынуждены просить вас в срочном порядке приехать на место происшествия, — мертвым голосом сообщил классрук Убон.       — Конкретнее! — рявкнул Вегас, одной рукой натягивая штаны, а другой придерживая телефон у уха.       — Убон ночью попытались изнасиловать трое парней из ее и параллельного классов.       — Вам пизда и им тоже! — рявкнул Вегас и скинул вызов, набирая телохранителей. Те сообщили, что слежки от Сувванаратов и кого бы то ни было в принципе не было, но в сам лагерь их не пустили, аргументируя, что он рассчитан только на детей и школьных сопровождающих. Вегас рявкнул пару неласковых некомпетентным идиотам, клюнул проснувшегося от его возни Пита в лоб, попросив позаботиться о Пакорне и Венисе, и напоролся на стальной взгляд из-под отросшей челки.       — С малышом и Корном останется няня, а я еду с тобой. Не обсуждается, Вегас.       Узнавшие обо всем Лиам и Макао тоже собрались в мгновение ока, несмотря на затраханный вид первого и сонный — второго. Лиама во время полуторачасового пути к озеру колотило крупной дрожью, и даже разговоры с Питом и молчаливая поддержка Макао не помогли успокоиться. Домчались они быстро, раннее утро плюс чистая трасса поспособствовали. Лагерь, огороженный специальным невысоким забором из густо натыканного штакетника, находился всего в двухстах метрах от большого округлого озера, противоположный берег которого прятался в легком утреннем тумане. Чуть больше трех десятков трехместных одинаковых палаток цвета хаки создатели расставили по периметру, а в центре оставили значительное пустое пространство для костров и подвижных игр.       Из соседней машины, подъехавшей почти минута в минуту, выскочил взволнованный Кай в растянутом грязно-сером свитере задом наперед, за ним степенно вылез Ли Хвансик. От стали в его глазах захотелось присесть куда-нибудь даже Вегасу. Взлохмаченный нервный Линг в плохо сидящем спортивном костюме встретил их у входа в лагерь и провел к центру, где на бревнах, заменяющих лавки, устроилась бедовая троица, сбившись в тесную кучку. Юри впереди, будто охраняя тесно обнявшихся Убон и Вонхи от остальной толпы учеников, галдящей неподалеку. Девушка выглядела настроенной на драку — с нехорошим огоньком в глазах и презрительно искривленными большими губами. Неблагожелательный настрой подчеркивался свежими ссадинами на лице и черным бандажом на правой руке. Вонхи тоже досталось — правый глаз заплыл, в носу торчали ватки, а на голую левую лодыжку нацепили эластичный бинт. Убон выглядела заплаканной и потерянной, ее длинные волосы, всегда ухоженные и аккуратно расчесанные, сбились в колтун, а глаза были такими заплаканными и красными, что Вегас ощутил острое побуждение порвать ее обидчиков на части прямо на месте. Девушка плотно куталась в чью-то черную толстовку, слишком длинную и просторную для ее хрупкой фигуры, и прижималась боком к Вонхи. Над ними, скрестив руки на груди, безмолвным стражем замер коренастый широкоплечий парень со сбитыми кулаками и сломанным, распухшим носом. В одной футболке и спортивных штанах, несмотря на утренний туман и прохладу от воды.       — Объяснитесь, — прошипел Вегас в лицо бледному как смерть Лингу и второй преподавательнице, невысокой длинноволосой женщине хорошо за шестьдесят.       — Это сугубо наш просчет, приносим искренние извинения, — склонил голову Линг, признавая вину. — Трое мальчиков проникли в палатку к девочкам и попытались силой увести Убон в дальнюю часть лагеря. Нам очень жаль.       — Юри, что здесь случилось? — спросил Вегас, не поворачивая головы и пытаясь сохранять хотя бы подобие спокойствия.       — Мне очень жаль, кхун Вегас, я не уследила, — незамедлительно отозвалась девочка, встав с бревна и вытянувшись в струнку. — Меня в другом конце лагеря отвлекли еще двое, шестерки того, кто был с Убон, а когда я услышала крик Вонхи, было поздно. Хорошо, что Дао оказался рядом и успел отбить Убон.       — Пи’Вегас! — Убон вырвалась из рук Пита и впечаталась в спину Вегаса, как и тогда в коридоре, обнимая, крепко и отчаянно, до боли.       Вегас медленно повернулся и положил ладони поверх мужской толстовки, пахнущей недешевым мужским парфюмом с нотками бергамота и кедра. Сомневаясь, можно ли ему вообще так делать, погладил подрагивающие плечики девушки, сместил руку чуть выше, расправляя спутанные волосы.       — Все хорошо. Я их с дерьмом смешаю, до тебя больше никто не доберется. I swear, little flower.       — I was so scared! There were many of them, all huge and strong… I fought like Leah taught me, but they were stronger and bigger. I didn't want to bother you or cause problems. I'm so, so sorry!       — Hush, flower, I’ll sort everything out. You’re not guilty, it’s not your fault, I’m not mad at you at all.       — Вегас, что она сказала? — очень напряженным голосом уточнил Пит, все еще через раз понимающий английскую речь.       — Боялась, что ругаться буду, глупышка. Все хорошо, Убон, мы с Питом и Као здесь, мы о тебе позаботимся, ты ни в чем не виновата. Иди к брату пока, — Вегас помог девушке стереть с лица слезы и подтолкнул в сторону напряженного до предела Лиама. Повернулся к незнакомому парню и уточнил:       — Ты Дао?       — Да, кхун Вегас. Саенгдао Вонгчиравит, в быту просто Дао. Они попытались обездвижить Убон, она начала сопротивляться и подняла шум. Я попал на распределении в одну палатку с Вонхи, вон ту, угловую, и мы оба выскочили на звук. Вонхи даже попытался напасть на одного из них, чтобы отвлечь от Убон. Он большой молодец, дрался, как лев, смог одного отвлечь на себя. Я вступил в драку с оставшимися, они бойцы муай-тай из местной секции, много лет туда ходили, как и я. Мы хорошо знаем слабые стороны друг друга, поэтому драка затянулась.       — Как быстро прибыли учителя? — прищурившись, уточнил Хвансик, подойдя поближе.       — Минут через пять, может, семь. Простите, кхун, я не засекал.       — Где сейчас эти… дети? — смирив себя, спросил Вегас, переглядываясь с мужем и хмурым Макао.       — В отдельной палатке под присмотром еще одного учителя, — ответил Линг едва слышно.       — Чем вы, блять, таким заняты были, что аж семь минут до места бежали? Иногда одного хорошо отработанного удара хватает, чтобы обездвижить или вырубить человека, — прошипел Вегас, наступая на пятящегося Линга, как дрессировщик с кнутом на тигра. — Какого хуя, я спрашиваю?!       — Да трахались они, — вмешалась Юри, заставив остальных замереть на месте.       — Что, прости?.. — осторожно переспросил Пит, наклонив голову к плечу, как любопытный щенок. И только Вегас с Макао знали, что этот тон и жест не предвещают ничего хорошего тем идиотам, что посмели раздраконить их милого и доброго Понгсакорна.       — Учительница Соль и учитель Линг вроде как мутят вместе. Видимо, решили устроить романтик на берегу озера, вдали от нас, а учительница Юй обычно крепко спит, вот и не услышала.       — Слышь, Киса, а ты, случаем, не заметил, как быстро пришли учителя? — уточнил Макао у Вонхи, но так, чтобы и все их услышали.       — Через неполных двенадцать минут. Мне папа часы дорогие недавно подарил, там таймер в два клика включается, и я смог засечь точное время, — Вонхи с неприкрытой ненавистью покосился на еще сильнее побледневших учителей, снял с руки черные электронные часы, очень похожие на простые спортивные, и сунул Макао.       — Двенадцать минут! За это время дети могли переубивать друг друга! — даже у скромного мирного Кая начали сдавать нервы от «восхитительных» новостей.       — И не один раз, — мрачно подтвердил Вегас, набрал Вонграта и в кратких сочных выражениях сообщил, что отдых в лагере сворачивается немедленно, как и часть дополнительного финансирования школы, троица учителей уволена, Линг и Соль с занесением в личное дело, а Юй — по собственному желанию. С недонасильниками он обещал разобраться самыми жесткими методами, невзирая на титулы и заслуги их родителей.       — Пит, детка, ты не мог бы сам поговорить с этими мелкими уебками? Боюсь, у меня нервы сдадут, и я им головы откручу, — попросил Вегас, не обращая внимание на побелевшего Линга и недовольно кудахчущую о большом стаже работы и куче профессиональных наград Юй.       — Надеюсь, у меня не сдадут. Присмотри за малышами, Вегас, — попросил Пит и проскользнул мимо него, оставив на щеке невесомый поцелуй. За ним направился и Ли Хвансик, плечом подвинув Линга, да так легко, будто тот весил не больше картонки.       Вонхи из-за поврежденной лодыжки сам идти не мог, и Макао без труда поднял его на руки, унося к машине Хвансика. За ними потянулись и Кай с Юри, негромко переговариваясь по дороге. Вегас глубоко выдохнул, разгоняя багровый туман ярости перед глазами, вдохнул, повторил итерацию, окончательно успокаиваясь, подошел к Дао и протянул руку.       — Спасибо. За Убон и Вонхи.       — За такое не благодарят. Любой нормальный парень бы так сделал, — помотал головой Дао, но протянутую руку пожал крепко и без страха.       Вегас сорвал злость на двух работниках, сторожащих лагерь сильно издалека. Увольнять не стал, но понизил в должности, до конца года переведя обоих в разряд «принеси — подай» урезал зарплату, лишил премии. В машину он вернулся уже более уравновешенным и, договорившись через телефонный звонок с остальными мужчинами, привез детей в одно из любимых кафе Пита, снимать напряжение какао, тортиками и прочими сладкими излишествами. Благо солнце окончательно взошло, и заведение поспешило открыться, заманивая посетителей вкусными запахами кофе, сладостей и выпечки.       Хвансик на ажурном стульчике из белого дерева, да еще и посреди воздушных шариков и цветов в кружевных кашпо, смотрелся настоящим слоном в посудной лавке. У него даже ноги толком не помещались в выделенном пространстве, но мужчина стойко терпел неудобства и невозмутимо прихлебывал какао из невесомой чашечки с котятами, кажущейся игрушечной в его огромных лапищах. Вонхи ласково льнул к его боку, иногда обнимал за руку — Вегас старательно игнорировал тот факт, что бицепс Хвансика мог посоперничать по размерам с головой его сына — и светился не хуже солнышка, получив желаемое одобрение. Юри уныло ковырялась в морковном десерте, Кай тоже не поднимал взгляд от своей тарелки.       — Можно спросить, почему «Юри»? Мне казалось, это больше мужское имя, — спросил Пит с доброжелательной улыбкой, желая разогнать повисшую над их столиком тяжелую атмосферу, но, кажется, сделал только хуже.       Кай сжался сильнее, втягивая голову в плечи, а Юри скривила губы в презрительной, совсем не юношеской усмешке.       — Моя дорогая мамочка — профессор лингвистических наук, специализируется на древнегреческих и древнеримских мифах. Несколько грантов, множество жутко важных проектов, командировки в Грецию и Италию по несколько раз в год. Назвать меня так — ее идея. Даже в документах я везде Юридаси, как в мифе про Орфея, но мне больше нравится, когда зовут Юри. Не так претенциозно и больше мне подходит. А мать Артемис, в честь богини охоты. Ненавижу эту тупую кличку!       — Милая…       — Она тебя бросила! Да как ты не поймешь, папа, что ей всегда на нас обоих класть было! Мы нужны были для галочки, чтобы она странной не казалась, и чтобы бабушка с дедушкой молчали. А теперь, когда она с этим стариком свалила в Италию, даже проще стало. Никто над ушами не зудит, что мы должны быть такими и вот такими. Ну не получится из меня нежной мадемуазель, уж извини! А тебе так вообще нормальный мужик не помешал бы, вроде Хвансик-щи.       — Юри!       — Да что? Сколько ты еще будешь язык в задницу засовывать, пап? Даже твой новый начальник уже просек фишку, как на тебе ездить можно, а ты молчишь и глотаешь. Я с собой так не позволю делать!       — Простите ее. Она очень импульсивная, — покраснев до кончиков острых ушей, попросил Кай, не поднимая взгляда на Хвансика. Его руки настолько сильно дрожали, что липовый чай из полупрозрачной фарфоровой чашечки расплескался светлыми кляксами по столу, и Вонхи, сидящий рядом с Юри, принялся вытирать их салфетками, чтобы мужчина не запачкал рукава своего уродливого и поношенного, но явно любимого свитера.       — Она права. Нужно давать отпор тем, кто пытается тебя использовать и не предлагает равноценного обмена, — прогудел Хвансик, не меняя тона и доброжелательного выражения лица и уточнил: — А почему ты работу сменил?       — В лаборатории произошла нештатная ситуация, и мы…       — Оказались заперты с тремя лаборантами наедине со взрывающимися пробирками. Опыт и результаты полугодичной работы сорваны, грант потерян, папа — как всегда крайний — уволен. А ведь он даже не должен был там находиться, его «срочно попросили выйти на замену заболевшего главного лаборанта», — передразнила Юри, борясь с желанием сплюнуть на пол. — Оттуда же, кстати, и ПТСР взялось. Устроился теперь в мелкую лабораторию штатным работником. Сидит, проверяет кровь и мочу сутками.       — Работа не хуже других, Юри! — выказал Кай неожиданное, пусть и слабое сопротивление.       — Я и не спорю, пап. Полезное и важное дело, но, во-первых, за него мало платят, а школа дорогая. Ты себе последний раз обновку еще в том году покупал, все на меня тратишь. Во-вторых, твой новый начальник — халявщик и мудозвон, а ты и терпишь. Уже забыла, когда вместе с тобой ужинала, приходишь к десяти вечера в лучшем случае.       — Я что-нибудь придумаю, Юри, — снова сник Кай, а Вегас, вздохнув, протянул мужчине визитку Кинна.       — Моему кузену нужны проверенные и неболтливые люди в лабораторию. Ничего криминального, но потребуется проводить максимально точные и быстрые анализы телесных жидкостей и, возможно, делать другие тесты, связанные со здоровьем.       — И алкашка еще, бро, — поддержал Макао со своей стороны.       — Точно. Скорее всего, нам потребуются услуги опытного лаборанта для того, чтобы проверять качество алкоголя от наших партнеров. Вы можете пригодиться. Это хорошо оплачиваемая непыльная и полностью безопасная работа, позвоните кузену, он назначит встречу на удобное вам обоим время.       — Спасибо… — Кай двумя руками принял визитку и взглянул на Вегаса с неподдельной надеждой. Было видно, что он очень любит дочь и хочет быть для нее опорой, но из-за навалившихся проблем тонет, едва справляясь со своей жизнью.       Посиделки закончились групповыми обнимашками детей. Даже закрытая, суровая Юри напоследок тепло обняла Убон и прижала к себе Вонхи, утыкая острым носиком в свою ключицу, выступающую в вороте очередной свободной майки-борцовки. Кай и Юри направились домой пешком, на улице все еще было не жарко, а до их дома от кафе оставалось дойти три неполных квартала. Хвансик сел за руль черного Ровера, усадил гордого сына рядом и махнул рукой Вегасу, прощаясь. Вонхи, несмотря на травмы, выглядел счастливым и спокойным — его давняя мечта сбылась, отец открыто признал в нем храброго, пусть и все еще слабого бойца.       Вегас привез домочадцев в особняк, где взволнованный и перепуганный отлучкой старших Пакорн разревелся, как дитя, со всей силы обнимая сестру. Убон тоже заплакала, но тихо, обессиленно, больше по инерции, чем из реальных чувств. Погладила брата по голове и спряталась в руках Лиама и Макао, что, не сговариваясь, подступили к ним с двух сторон.       Вегас решил, что на этих чертовых каникулах хватит с них поездок хрен пойми куда, но разок «полечиться» дельфинами они все-таки выбрались, на этот раз с Убон, вернувшимся с отдыха Порче и Тэ. После дельфинария Тэ, как и обещал Вегасу, вытащил Танкхуна, Убон, Сухон, Пита и Порша в поход по магазинам почти на целый день, откуда они вернулись в приподнятом настроении и с кучей покупок. Пит похвастался несколькими костюмами по фигуре, к счастью, отличными от строго, безликого кроя прежних телохранительских, с нотками затейливого дизайна, пудровыми цветами и парочкой новшеств лично от Тэ. А еще Лертравинот привез в подарок пару милейших детских вязаных пинеток для Вениса в виде акул, кусающих ножки.       — Прикольные какие! Ты где их нашел, пи’Тэ? Интересно, а для взрослых такие есть? — живо заинтересовался Макао, натягивая подарок на бурно радующегося младшего брата.       — Я сам их сделал. А что? Не слишком ли ты взрослый для такой одежды, нонг’Као? — подмигнул Тэ, намекая на то, что акулы-носочки будут плохо сочетаться с брутальным стилем одежды подростка. Макао стянул с Вениса один носочек, покрутил, разглядывая детальнее, и спросил с искренним восхищением:       — Сколько ж ты времени на них убил? Работа такая тонкая, да еще и с разными цветами. И выглядит ровно, как машинная вязка.       — Это совсем не сложно, если приловчиться. Люблю вязать, мелкая работа успокаивает и помогает сконцентрироваться, а теперь времени на хобби появилось больше, вот я и решил порадовать малыша и Пита. Так ты хочешь и себе такие?       — Нет, Лиаму. У него нижние лапки вечно мерзнут. А на верхние было бы круто перчатки без пальцев…       — Фетишист хуев, — закатил глаза Вегас, слышавший их диалог со стороны, пока раскладывал по тарелкам еду, чтобы гулены могли восполнить баланс сил после долгого и, как ни крути, утомительного шопинга — с шумным и эксцентричным Танкхуном иначе не получалось. Впрочем, Вегас в накладе не остался, Тэ сдержал обещание, данное в аквапарке, и нарядил Пита в менее формальную одежду по фигуре.       — Пришли мне его размеры, подъем, длину стопы и цвета, какие он хочет. Я сделаю такие же, только большие, — пообещал Тэ с лукавой кошачьей полуулыбкой. — Мне несложно, буду рад помочь. И я подумаю на счет перчаток, нонг’Као, но, наверное, уже ближе к декабрю, хорошо?       — Пи’Чану пиздец с тобой повезло, — пробормотал Макао, чмокнул Вениса в щеку и свалил радовать Лиама возможной обновкой и проводить замеры лапок.       Вегас проследил взглядом за широкой спиной брата и убрал их тарелки в холодильник, накрыв пищевой пленкой. Макао он знал хорошо и мог предсказать с почти стопроцентной вероятностью, что замеры и обсуждения цветов для носочков плавно перетекут в поцелуи до распухших губ и, как минимум, взаимный петтинг. Младшие пытались выжать из недолгих каникул максимум, и Лиам практически все время щеголял чокером, на этот раз обычным, черным, без бубенцов, плотными облегающими перчатками, блеском на губах и накрашенными ногтями. Макао в свою очередь не расставался со свободными рубашками, расстегнутыми до середины груди и с закатанными до локтей рукавами, и старался как можно чаще прикасаться к Лиаму, ласкать его плечи и спину или целовать в щеки.       Тэ, судя по широкой улыбке и мечтательному взгляду, тоже просек фишку подростков и встал с места, беря малыша на ручки. Венис охотно позволил красивому светленькому дяде себя перенести и усадить на стульчик для кормления. Вегас встряхнулся и храбро взялся за тарелочку, приступив к непростому делу — впихиванию в ребенка теплой молочной каши, которую тот не очень-то и любил. Тэ как ни в чем не бывало продолжил накрывать на стол, с первого раза запомнив, где чье место. Именно так и должна была выглядеть семейная идиллия.

***

      Когда Хвансик после обсуждения зубодробительных рабочих вопросов попросил еще пару минут и дружеский совет, Вегас меньше всего ожидал услышать вопрос: «Куда можно сводить на свидание красивого, но слегка неловкого молодого мужчину?». Оклемавшись от легкого шока, он усмехнулся и посоветовал отвести Кая на пикник. И запастись всеми видами салфеток и дополнительным покрывалом, ввиду крайней неуклюжести мужчины в быту.       — Я настолько очевиден? — приподнял густую черную бровь Хвансик, восседая на гостевом стуле с величественностью короля, но Вегас уже изучил его достаточно хорошо, чтобы понять, что на самом деле мужчина смущен и за самоуверенным видом прячет стыд — советоваться в сердечных делах с тем, кто на четырнадцать лет младше, всегда неловко.       — Нет, просто наши дети те еще сплетники, — весело отозвался Корнвит, снизив градус напряжения.       Хвансик покивал, намекая на традиционные посиделки мелких за учебниками после тренировок с Леа, и ушел от Вегаса с маленьким списком мест, где Кай не смог бы нанести существенных повреждений себе или окружающей среде. А Вегас, подумав о том, что им всем не помешал бы хороший отдых, в последние пару дней каникул вывел детей попрыгать на батутах. Они весело провели время, пробуя целый комплекс разных по упругости аттракционов в одном из крупных торговых центров. Покидали друг в друга легкими упругими мячиками, играя в вышибалу — победил, как ни странно, Лиам, схлестнувшись в финальной схватке с Питом. Закопались по уши в бассейн с маленькими разноцветными мягчайшими шариками, релаксируя и качаясь на теплых плюшевых волнах. Умудрились потерять в бассейне Пакорна, но быстро отыскали — парнишка малость утомился и задремал, несмотря на ощутимый детский гомон и визг, царящие снаружи. Потом они все вместе ели фруктовое мороженое на фуд-корте в том же торговом центре, и Лиам с Убон даже откусили немного от порций Макао и Пакорна. Пит много смеялся и фотографировал их на телефон, чтобы создать маленький альбом воспоминаний, Венис лопотал что-то свое, радостно хлопал в ладошки, хихикал, когда смеялись взрослые, и хрумкал любимой морковкой, прихваченной заботливым Питом из дома. Вегас же сидел напротив бесстыдно воркующего с Лиамом Макао, держал на руках Вениса и ощущал себя на своем месте, что было странным и непонятным, но очень приятным.

***

      Утром в воскресенье Вегас, позевывая после заключения сложного, затянувшегося почти до полуночи контракта с несговорчивым партнером Кинна, выполз на кухню, где уже суетились Пит, дети и Макао.       — Отец обещал, что в следующее воскресенье сводит меня на полигон и научит метать ножи! — хвастался Корн, а у Вегаса сердце в груди дернулось, и вдоль позвоночника прошла холодная дрожь.       — Отец? Ты виделся с родителями и нам не сказал? — спросил он хрипло, парой фраз разбив уютную, домашнюю атмосферу, царившую на кухне. Мальчик обернулся, выронил стакан, который до этого тщательно натирал кухонным полотенцем, побледнел и несколько раз поклонился, пряча взгляд, как нашкодивший щенок.       — Я не… простите! Простите, кхун Вегас, я не хотел… Я не хотел…       Мальчик пулей вылетел из кухни, лихо перепрыгнув через осколки стакана. Лиам и Убон замерли, как олени в свете фар, Макао встал, чмокнул своего парня в макушку, невозмутимо достал веник, совок и пошел убирать осколки.       — Вегас, как ты думаешь, кхун Тиннакорн умеет ножи метать? — спросил Пит мягко-мягко, тем особым тоном, что использовал, когда Вегас тупил в очевиднейших мелочах.       — Вряд ли, он же вроде бизнесмен и белоручка, — непонимающе нахмурился Вегас.       — А кто у нас в семье лучше всех умеет метать ножи? — тон Пита стал еще мягче и нежнее, что косвенно намекало на зашкаливающую степень тупизны Вегаса.       — Мак. Леа. И я тоже неплохо… блять.       Вторая молния вдоль позвоночника прошла куда весомее и сильнее. Именно Вегас был тем, кто пообещал на следующих выходных научить пацана метать ножи, заметив, как тяжело тому дается контактный бой. Макао старался подтянуть парнишку, даже вроде бы получалось, и Корн хорошо усвоил основные связки и базовые приемы, но рукопашная была явно не его коньком, и, понаблюдав за тренировками, Вегас предложил научить младшего ребенка метать ножи и прочие мелкие предметы, чтобы защищать себя на расстоянии. Он и был тем человеком, о ком так спокойно, буднично говорил сейчас мальчик. И от мысли, что его впервые назвали отцом, еще и вот так, при всех, машинально, в повседневном разговоре, в груди стало тесно и очень горячо.       — Но я же… Да как так… — прошептал Вегас, потеряно глядя на широко, с ямочками улыбающегося Пита.       Убон встала со своего места, подошла к Вегасу, заглянула в глаза и спросила:       — Dad? Can I call you like that?       Вегасу вспомнились объятия девушки со спины в школьном коридоре и в лагере. То, как Убон незаметно проявляла заботу, принося заработавшемуся Вегасу чай, вычищая пепельницу в его кабинете или наглаживая рубашки и брюки не хуже профессиональных горничных. Как ей через ночь снились кошмары после того, что случилось в школьном лагере, и Вегас несколько раз готовил для нее молоко с медом среди ночи, выползая на кухню на шум. Его кривые и косые сэндвичи, которое дети с удовольствием поедали, перешучиваясь при этом. Их особые шутки и намеки, когда он мог говорить с Убон на английском часами.       Кажется, он уже давно стал выполнять функцию вовлеченного родителя для этих двоих, и переход на новую ступень отношений произошел сам собой. Хотя осознавать себя родителем для трех подростков в двадцать четыре все еще было жутковато.       — Можно, — согласился Вегас, ответно обнимая прижавшуюся к его груди девушку.       — Сорри, бро, называть тебя отцом мы с лапками не будем. А вот с Корном все-таки поговори. Желательно сейчас, пока он себе не надумал херни, — посоветовал Макао и зарылся носом в шею смущенного Лиама совсем рядом с черным украшением и небольшим, уже начавшим выцветать засосом.       Убон выпустила Вегаса, оставила на его щеке легкий поцелуй, солнечно улыбнулась и вернулась за стол. Вегас на ватных ногах пошел в спальню мелкого, потирая по пути горящую в месте касания щеку. К счастью, ребенок нашелся быстрее, чем мужчина ожидал, сидящим в позе креветки на лестнице и обхватившим голову руками.       — Простите, кхун Пит, я не хотел так говорить. Я скоро приду и извинюсь перед ним, — влажно вздохнул Корн, не поднимая головы.       — Ну и хуле ревешь? — буркнул Вегас и сел на ступеньку рядом.       — Кхун Вегас? Я не…       — Нормально все. Называй так, если хочешь.       — П-правда?.. — вскинул на него огромные полные слез глаза Пакорн.       — Правда, — вздохнул Вегас и мягко взъерошил темные волосы мальчишки, вспомнив себя в двенадцать.       Он был лишь чуть-чуть младше, когда умерла их с Макао мать. Отцу они нужны были только как инструменты в борьбе с главной семьей, бабушки и дедушки либо положили на детей болт, либо отправились в лучший мир, и Вегас с Макао остались совсем одни. Но эти дети были вовсе не одиноки. У Лиама появился Макао, готовый надирать за своего парня задницы кому угодно — хоть одноклассникам, хоть хулиганам, хоть учителям, хоть мафии, хоть той самой идиотке Дженни, которая после серьезного разговора с юным Тирапаньякулом несколько дней заикалась и старалась не поднимать взгляд от земли. Убон и Корн же нашли защиту в них с Питом, и это почему-то больше не пугало и не казалось непосильным грузом или большой проблемой.       — Спасибо. Спасибо вам… — мальчик разжался из своего клубочка и порывисто обнял Вегаса, прижимаясь к его боку всем телом. — Со мной никто не вел себя так. Здесь я чувствую себя нужным. Мои слова слышат, моей жизнью интересуются, меня хвалят, если я делаю что-то правильно. И даже ваши сэндвичи… они иногда кривые немножко, а какао совсем не сладкое, но все всегда очень вкусно, потому что я знаю, что это сделано лично для меня. Спасибо… отец.       — Обращайся, мелкий, — Вегас неловко потрепал мальчишку по плечу и поманил за собой. — Пошли в столовую, нас Пит заждался. Стой, что значит, «немножко кривые»?! — воскликнул он недовольно и в шутку защекотал пацана, а тот звонко, счастливо рассмеялся сквозь слезы, уворачиваясь от длинных ловких пальцев, и поспешил убежать в сторону кухни и спрятаться за добрым Питом.       После случая в лагере Вегас подключил Кима и прошерстил самым внимательным образом весь преподавательский состав школы Макао, Лиама и Убон. С Вонгратом в итоге разговаривали все те же Пит и Хвансик, Вегас до последнего сомневался, что сможет удержать себя в руках и не прочесать раз десять кулаками по лицу пафосного и бездарного придурка. Ким и Кинн странно косились на Вегаса, услышав от Корна «отец» в его адрес, но тот с чистой совестью забил на мнение кузенов — он не лез в чужую личную жизнь и ждал в ответ того же самого.       Мальчиков, пытавшихся надругаться над Убон, исключили без права восстановления, всю пятерку, даже тех, что отвлекали Юри, пока оставшаяся троица пыталась выволочь жертву за пределы лагеря. Уравновешенный, справедливый, прошедший с Танкхуном все стадии показного и не очень сумасшествия Пит рвал и метал, и мелкие насильники не отделались простым словесным внушением, впрочем, как и их родители. Вегас тоже бесился — парни оказались тупыми, самоуверенными и наглыми, и не поверили ни Убон, ни Юри, когда девушки в два голоса заявили, что находятся под защитой семьи Тирапаньякул.       Жизнь потекла в привычном русле, разве что теперь в доме побочной семьи все чаще мелькал Тэ, занявший диванчик с теми милыми «звериными» подушечками, прошедшими химчистку. Он неустанно вязал подарки под подкасты об истории моды или мировой литературы, пока Вонхи развлекался у плиты, готовя на пару с Лиамом очередные шедевры из самых простых на первый взгляд ингредиентов. Вегас даже был готов признать, что теперь находит корейскую кухню не просто сносной, но и вкусной, хотя, дело было, скорее, в выдающихся кулинарных навыках Вонхи, чем в искренней любви к острой еде.       Носочков-акул Тэ навязал на всех — и детям, и Кхуну, и Че, и Питу. Лертравинот с каждым днем выглядел спокойнее и здоровее, забота главной семьи и покровительство Чана, вне всяких сомнений, шли ему на пользу. Куда-то испарились стервозность, самоуверенность и капризность, которые он часто демонстрировал рядом с Таймом. Тэ все чаще носил одежду нового избранника не только в комплексе, но и вне его — рубашки Чана смотрелись на его стройной фигурке красиво и ненавязчиво. Эти двое шли друг к другу очень медленно — Чан до дрожи боялся навредить ослабленной психике Тэ и его размытым границам личного пространства, поэтому не собирался в ближайшее время переводить отношения в горизонтальную плоскость. Но даже скупой на эмоции Ким не мог не оценить эстетику пары, когда Тэ устраивался с мотком ниток и крючком на диванчике, опираясь спиной на Чана, а тот проверял или сортировал документы, нацепив очки для чтения, пока его нерабочая рука расслабленно поглаживала коленку или бедро избранника.       Вегас вернулся после очередной зубодробительной встречи с должником, во время которой, ради большей убедительности, пришлось применить содержимое небольшого чемоданчика с инструментами. Настроение было так себе — с самого утра мерзко и настырно болела голова, а запланированное ночное раскладывание Пита на столе или кровати обломилось из-за капризов Вениса, мучающегося из-за больного животика. Пит с утра пораньше, собирая детям еду в школу, выглядел как зомби и едва не порезался пару раз, промахиваясь ножом мимо овощей. Понаблюдав немного со стороны, Вегас потеснил бойфренда плечом и сам приготовил ланч-боксы, пока тот уютно посапывал, устроившись за столом на собственных руках.        Покосившись на кучу бумаг по легальным сделкам, принесенных секретарем, Вегас тяжело вздохнул и попросил горничную сделать ему крепкий несладкий кофе, надеясь, что после бодрящего напитка голова хоть немного утихнет. Однако едва он сел за бумаги, селектор ожил, и охранник с проходной сообщил, что к Вегасу желает попасть на аудиенцию молодой человек, представившийся как Саенгдао Вонгчиравит. Вегас потер зудящие от мелкого шрифта глаза, поломал голову, вспоминая, где слышал это имя раньше, и приказал впустить, распознав в госте одноклассника Убон, заступившегося за нее в палаточном лагере.       Для встречи Дао оделся опрятно и не вычурно — вычищенные до блеска белые кеды, рваные светлые джинсы, футболка с принтом в виде геометрических фигур, красиво обтянувшая широкие, весьма развитые для шестнадцати лет плечи. Чуть отросший смоляной андеркат подчеркивал крупные черты лица, с которого практически сошли признаки жестокой драки, ненавязчивый, приглушенный аромат бергамота с кедром от парфюма подчеркнул умеренность и выдержанность манер. Парень сделал вай и послушно сел на указанное Вегасом место, расслабленно держа руки на коленях. Подумав, Корнвит предложил ему чай или кофе, но Дао в самых вежливых выражениях отказался.       — Проблемы с Убон? — спросил Вегас напрямик, решив не тянуть кота за яйца. Работы предстояло много, а голова, увы, так и не прошла.       — Нет, что вы, она чудесная. Я пришел поговорить с вами… как мужчина с мужчиной. Вы ведь ее опекун, правильно? — спросил парень, смутившись, но упрямого цепкого взгляда от лица Вегаса не отвел.       — Допустим.       — Скоро будет школьный бал. Через две недели, в субботу, в актовом зале. Я хотел попросить вашего разрешения сопроводить на него Убон. В качестве партнера по танцам, — скулы парня мило покраснели, а ладони с выступающими венами невольно сжались в кулаки, будто он ожидал резких слов, отказа или и вовсе удара.       Вегас нахмурил брови, понимая, что он упустил какую-то очень важную мелочь, зудящую на краю сознания. Проклятые сделки с японцами и налаживание контактов с партнерами Ли Хвансика отнимали кучу сил, в нагрузку шли Венис и забота об оставшейся четверке, которую Вегас часто принимал на себя, желая хоть немного разгрузить Пита. Что-то важное билось в виски, вместе с болью, Вегас помассировал ноющие места и охнул, когда мысль его все-таки догнала. Схватившись за личный телефон, он без колебаний прямо при госте набрал Убон, скороговоркой выпалив:       — Платье, косметос, брюлики, прическа. Why didn’t you tell me you needed money?       — Hey, calm down, dad, what are you talking about?       — Prom. Ты ж, наверняка, в салон какой захочешь, марафет навести. Сколько тебе на карту кинуть?       — Спокойно, уже все готово. Ткань на платье мы купили во время шопинга с пи’Кхуном, пи’Тэ уже почти закончил шить. Прическу мне сделает пи’Кхун, мы уже тренировались, и макияж тоже он на себя взял, ты же помнишь, как он Лиама и Макао накрасил на Хэллоуин? А украшения Сухон свои даст, я все равно почти не ношу серебро, так что нет смысла покупать.       — Окей, ко мне тут кавалер твой пришел, просить разрешения увести тебя на бал и вернуть в полной безопасности к одиннадцати вечера. Соглашаться?       — Дао?       — Yes. The choice is yours, flower.       — I… Okay. Let him do this, if you agree.       — Ладно, тогда. Стой, какого цвета будет платье?       — Розовое, в пол, непышное, с несколькими ярусами легкой ткани, а что?       — Нет, ничего. Не забудь про тренировку с Леа, она просила перенести на семь.       — Помню. Пи’Тэ приедет в районе шести к Лиаму, пи’Кхун тестирует на нем свою косметику, так что не пугайся, если в коридоре столкнешься. Bye, dad.       Вегас положил трубку, окинул храбрящегося парня суровым взглядом и уточнил:       — Какого цвета смокинг на тебе будет?       — А какой нужно? — живо поинтересовался Дао, осознав, что разрешение быть кавалером Убон на балу ему выдали, пусть и иносказательно.       — Либо белый, либо черный. Лучше белый. И если с Убон там что-то случится…       — Не случится, кхун Вегас! Обещаю, я за всем присмотрю, — тут же посерьезнел парень, глядя прямо и открыто, вся душа нараспашку. Душа, по уши втрескавшаяся в Убон и, судя по тому, каким тихим и мягким стал голос девушки при упоминании парня, чувства были взаимными. Вегас обреченно выругался про себя и напустил как можно больше стали в голос и во взгляд.       — Значит так. До ее семнадцати никакого секса с проникновением, держи свои похотливые мыслишки и потные ручонки подальше от моей дочери. После семнадцати — только в презиках и в комфортных условиях. Ну или где она захочет, но чтобы без жести. Разобьешь ей сердце — и я намотаю твои кишки на водопроводный кран, пока ты будешь на это смотреть. Мы друг друга поняли?       — Да, кхун Вегас! — парень подскочил на ноги и вытянулся в струнку, но в его глубоко посаженных черных глазах Вегас не уловил страха, только здоровую опаску и горячую готовность оправдать ожидания.       — Цветы не забудь. Она гортензии любит.       — Конечно! А… какого цвета? Убон молчит о своем наряде, говорит, будет сюрприз. Но ведь важно, наверное, чтобы цветы сочетались с ее образом?       — Розовые. Или белые еще можно.       — Спасибо, кхун Вегас!       — Вали уже, герой-любовник, мне работать нужно.       Дао склонил голову и выскочил из кабинета в приподнятом настроении. Вегас тяжело вздохнул и залпом выпил успевший остыть кофе, принесенный горничной в самом начале беседы с гостем. И с тихим вздохом попросил Лиама внештатно подменить Пита в возне с Венисом в саду. Хотелось сгрести партнера на колени, получить десяток ленивых, мокрых поцелуев, массаж головы, который Пит научился выполнять мастерски и, возможно, петтинг или минет. В конце концов, Вегасу было всего двадцать четыре, и он хотел любить своего очаровательного, милого, развратного и сексуального избранника на всех возможных местах и во всех возможных позах, а не копаться в бумагах день и ночь, выкручивать руки оборзевшим мелким сошкам и выяснять отношения с кавалером приемной дочери.       Пит пришел быстро, встревоженный, с оружием в руках. Убедившись, что с бойфрендом и делами все в относительном порядке, он отвесил Вегасу некрепкий воспитательный подзатыльник, сунул в руки флакончик смазки, стянул штаны вместе с бельем и лег грудью на стол, крепко сжимая красиво выточенные бледные худые бедра. К счастью, они успели довести дело до конца, Вегас — используя аппетитные формы Пита и обилие смазки, а Пит — руку Вегаса, в которую развратно и жадно толкался, опираясь на стол ладонями. Еще они вволю нацеловались до распухших губ и даже почти привели себя в порядок, когда охранник отвратительно бодрым и звонким голосом через селектор с проходной — который Вегас искренне хотел сжечь или раздолбать о стену, чтобы не мешал наслаждаться партнером — сообщил, что к Питу прибыла кхун Чимлин с большим чемоданом и парой сумок.       — Бабуля?! — Пит резко соскочил с бедер Вегаса, на которых восседал последние пару минут, и принялся судорожно натягивать одежду. — Проведите ее немедленно в столовую, я скоро буду.       Вегас почувствовал, как сердце начало биться не только в груди, как и положено по природе, но еще и в горле, и в пятках, и даже в кончиках пальцев. С бабушкой Пита он был знаком только по телефонным звонкам — Пит два раза в неделю, как ответственный и любящий внук, звонил родственнице с докладом, как у них дела. В ответ внимательно выслушивая жалобы на жару, наглых туристов, неурожай, таких же пожилых соседей и подводящее здоровье. Вот только про детей бабушка не знала ничего, Пит пару раз вскользь упомянул лишь о Венисе, и то в контексте: «у моего нового работодателя появился приемный ребенок, он потешный и ласковый, иногда я с ним сижу вместо няни, хочешь фото скину?».       А о том, что Вегас в прошлом натворил и с ремнем, и с похищением, и с раненым сердцем Пита, и с наглым пиздежом почтенной женщине, даже думать не хотелось. Вегас сдавленно застонал, ощутив удвоенное количество молоточков в висках, успокоил паникующего Пита парой ласковых слов и поцелуем в дрожащие от эмоций губы, вышел из комнаты и, почти крадучись, добрался до столовой, соединенной с кухней. Замер у входа рядом с мертвенно бледным от страха Питом и едва подавил сложносочиненный матерный вопль, когда увидел на диванчике невозмутимого Тэ с очередным клубком цветных ниток и спицами ради разнообразия.       — О, здравствуй, милый! Какой ты красивый и светленький! Меня зовут Чимлин, но ты можешь называть меня просто Лин. Ты живешь в этом доме? — решила женщина завести непринужденный разговор с Тэ, как с единственным доступным источником информации.       Тот отложил вязание, мягко, по-кошачьи улыбнулся, уважительно поклонился женщине и ответил, выбивая из-под ног Вегаса и Пита все и так хлипкие опоры разом:       — Нет, кхун Лин. Меня зовут Тэ, я друг семьи. У меня сейчас небольшой перерыв в профессиональной деятельности, занимаюсь только хобби, вот, вяжу для Лиама перчатки.       — Лиам? Разве ребенка хозяина зовут не Венис? И разве он уже такой взрослый, чтобы носить перчатки?       — Ребенка Пита и Вегаса и правда зовут Венис, ему год и восемь месяцев, вы совершенно правы, рановато для перчаток. А Лиам — это парень Макао, младшего брата Вегаса.       — О. Стой. Ты сказал, «ребенка Пита и Вегаса»? Внук упоминал о том, что сидит с ребенком хозяина, но только как временная няня. У них все более серьезно?       — Ох!.. Простите, кхун Лин, я стал приближенным к семье совсем недавно и могу не знать каких-то нюансов, но, насколько я вижу, Пит очень любит этого ребенка и даже разрешает ему называть себя папой.       Вегас еще никогда в своей непростой и полной опасностей жизни не испытывал настолько яростного и сложноконтролируемого желания придушить человека. Даже с Каном в самые темные времена он умудрялся сдерживаться, но сейчас перед глазами алая пелена встала, и спасли Тэ от немедленной расправы только остатки силы воли самого Вегаса, пальцы Пита, вцепившиеся в его предплечье до кровавых лунок от ногтей, и вошедший в кухню Вонхи, посвежевший и переплетенный после тренировки и душа.       — Ой! Здравствуйте! Я, кхм, еду быстро возьму и в саду побуду, хорошо? — Вонхи смутился, поклонился по корейским традициям, на девяносто градусов, и прошмыгнул к холодильнику.       — Это Лиам? — уточнила Чимлин у Тэ.       — Нет, это Ли Вонхи, друг Макао и Лиама. И Убон.       Желание сомкнуть руки на длинной красивой шее Тэ прибавило еще десяток отметок.       — Убон? Кто такая Убон? — совсем растерялась женщина от обилия новых имен.       — Моя одноклассница. Приемная дочка пи’Вегаса и пи’Пита, — невозмутимо пояснил Вонхи, помог ошарашенной женщине усесться за стол и начал расставлять перед ней тарелки с холодными закусками не хуже профессионального шеф-повара в дорогом ресторане. — Угощайтесь, кхун, корейская кухня, правда, но съедобно, я сам готовил.       — Будда, хоть кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? Мой Пит говорил, что просто переехал к родственнику нонг’Кинна, чтобы поработать в новых условиях, а теперь оказывается, что он растит чужого ребенка, даже двух. И вы… Это просто…       — Не чужого, — тихо сказал Пит, но его услышали. Чимлин вскочила с места, повернувшись к двери, выжидающе глядя на внука. Вонхи и Тэ, чуть ли не обнявшись, поспешили прикинуться мебелью. Пит вышел вперед, бледный, но храбрый и уверенный в себе. Сел на колени на пол, не решаясь поднять голову и посмотреть бабушке в лицо. — Прости меня, я не говорил всего, потому что думал, что ты не поймешь меня или посчитаешь мои чувства неправильными и грязными. Но я люблю Вениса всей душой, и пусть у нас нет общей крови, он мой сын, и я от него никогда не откажусь. И я также люблю остальных детей и хочу заботиться о них, даже если иногда это безумно сложно. И да, бабуль, я люблю Вегаса больше жизни. Мы много всего плохого натворили в прошлом, но сейчас он — мое сердце. Прости, если мои слова тебя задели или напугали. И все же это единственная правда, что у меня для тебя есть.       Пит умолк и низко склонил голову. Вегас сжал — разжал кулаки, решаясь, и вышел вперед, опускаясь на колени справа от Пита. Открывать рот было страшно, Вегас знал бабушку Пита только по его рассказам и не мог прочитать человека, как делал это с партнерами. От этой женщины зависело благополучие их семьи и счастье Пита, и Вегас испытывал нешуточное давление, так как просто не мог облажаться.       — Здравствуйте, кхун Чимлин, меня зовут Вегас Корнвит Тирапаньякул, я хозяин этого дома и партнер Пита. Я люблю его, он — весь мой мир. Вы можете посчитать нашу связь неправильной или неестественной, но я не смогу от него отказаться, иначе не станет и меня.       — Два придурка! Развели мне тут мелодраму, а ну встали, живо! — тонкие сильные пальцы вцепились в уши Вегаса и Пита, вынуждая мужчин подняться на ноги.       Чимлин оказалась сухощавой жилистой невысокой седой женщиной лет шестидесяти пяти, с очень теплыми, шоколадными глазами, сеточкой глубоких морщинок, улыбкой Пита и сухими теплыми руками, сильно состаренными работой с землей и водой. Внимательнейшим образом осмотрев обоих мужчин, она сначала крепко обняла Пита, а затем и Вегаса, хотя едва доставала макушкой обоим до плеча.       — Рассказывайте, негодники. Как давно вы вместе?       — Два года.       — Пит Понгсакорн Саенгтам! Так долго утаивать от меня важную информацию! Скормлю твои любимые рисовые пирожки собакам у тебя на глазах, будешь знать, — проворчала женщина и указала мужчинам на стулья, прося присесть и не маячить над душой. Тэ и Вонхи споро расставили приборы и оставшиеся блюда и свалили, но Вегас хорошо знал обоих и предположил, что они греют уши где-то неподалеку.       — Прости, бабуль. Я знаю, что ты к геям терпима, но я же твой единственный внук… — заныл Пит, придвигая к бабушке самые вкусные блюда.       — Задница мелкая! И ты не лучше. А еще мафия, — цокнула женщина языком и налила себе воды с лимоном из запотевшего графина. — Я не злюсь, просто очень удивлена. И давайте сразу выясним: сколько у вас детей на попечении?       — Пять, — выдавил Вегас, предчувствуя взрыв эмоций, и не прогадал. Бабушка Пита подавилась, закашлялась и выпучила глаза, пытаясь проглотить пошедший не в то горло напиток.       — Откуда столько?.. — прохрипела она, косясь на покрасневшего Пита не то с восхищением, не то с осуждением.       — Ну… сложная жизненная ситуация, — попытался выкрутиться Пит. — Тот малыш, Венис, он на самом деле единокровный брат Вегаса и Макао, родная мать его бросила и переехала в другую страну, а мы не стали отдавать в дом малютки. Макао, брату Вегаса, всего семнадцать, он тоже вроде как еще ребенок. И его парень-одногодка с младшим братом и сестрой тоже временно живут у нас. И с недавних пор считают своей семьей.       — Временно живут? — с неприкрытой иронией изогнула тоненькую бровь дотошная и проницательная бабушка.       — Не только, — понурился Пит, сдаваясь. — Ты же помнишь моего отца? Те слова, что он мне говорил, те действия, что совершал? В общем, у этих ребят родители еще более отбитые, детям там было опасно, мы их приютили, и вот.       — Пит, хороший мой, мне из тебя каждое слово клещами тянуть?       — Нет. Прости. Младшие дети привыкли к нам и теперь зовут «папа» и «отец».       — Сколько им? — мягко спросила Чимлин, разглядывая то Вегаса, то Пита, даже дышать старающихся через раз от волнения.       — Лиам самый старший, ему в феврале исполнится восемнадцать. Потом Макао, он станет совершеннолетним в июле. Следом Убон, младшая сестра Лиама, ей в июне было шестнадцать. Затем Пакорн, брат Лиама и Убон, ему двенадцать. И Венис, ему почти два.       — А те котята, что я видела ранее? Вонхи и Тэ, кажется?       — Приближенные к семье, — пояснил Вегас, удивляясь, как точно бабушка Пита назвала обоих мужчин, имевших в семье прозвища, связанные с кошачьими. Танкхун упорно именовал Тэ котиком, Чан смягчил прозвище до котенка, отчего щеки Тэ каждый раз наливались приятным розовым цветом. А Вонхи исправно отзывался на Кису Хи, потому что переубедить Вениса оказалось сложнее, чем голыми руками сдвинуть с места товарный поезд.       — Тэ наш друг, вернее, сначала был близким другом Кинна, а теперь стал и нашим. Он сильно пострадал от плохих и долгих отношений, теперь восстанавливается. А Вонхи — одноклассник Убон. Его и еще одну их одноклассницу тренирует подруга Вегаса, поэтому оба часто гостят в нашем доме. Ты пробуй, бабуль, я помню, ты не против корейской кухни, а у Вонхи руки золотые в плане готовки.       — Потом поем, — отмахнулась Чимлин и еще раз внимательно всмотрелась в лица мужчин. — Лучше познакомьте меня с детьми.       Пит переглянулся с Вегасом и набрал Лиама, попросив привести малыша на кухню. Парень, если и удивился неожиданной просьбе, то никак это не показал и пообещал, что через пару минут они будут. Вегас же позвонил Убон и попросил заглянуть к Макао и Корну в зал, где у них была в разгаре тренировка, и срочно привести их всех на кухню. Ну и вернул Вонхи и Тэ.       — Отец, что случилось? На дом напали? Где хиа’ и малыш? — первым в помещение вбежал переодетый после спортзала Пакорн. Мальчик даже не стал мыться, просто сменил одежду на более закрытую и чистую. От него едва ощутимо пахло свежим потом, пылью и резиной от спортзальных матов. За Корном следовал напряженный Макао с оружием в руках. Он переодеваться не стал, так и пришел в полупрозрачной белой майке с пятнами от пота. За ними бесшумно скользила Убон — иногда Вегас и сам удивлялся тому, как тихо может передвигаться девушка.       — Остыньте, все хорошо. У нас важная гостья, — Вегас указал на Чимлин, во все глаза разглядывающую детей.       Пока Макао прятал оружие и принимал от горничной чистую футболку, в кухню вернулись уже знакомые Чимлин Тэ и Вонхи. Последними подошли Лиам и Венис, по пути о чем-то благостно воркуя. Пит встал, забирая малыша у парня, и Лиам скользнул к Макао, практически сразу оказавшись у него за плечом — он все еще сложно сходился с новыми людьми, и старался не отсвечивать лишний раз, когда в гости к Тирапаньякулам приезжали незнакомые ему люди.       — Дайте догадаюсь. Это малыш Венис, — усмехнулась Чимлин, отчего глубокие морщинки темными лучиками побежали от глаз и губ.       Пит кивнул, испытывая сильнейшее смущение, но послушно передал ребенка женщине. Венис при виде нового лица притих, но плакать не стал, наоборот, уселся поудобнее и потянул лапки к паре деревянных простеньких резных браслетов, висящих на руке Чимлин.       — Это ведь ты дал ему домашнее имя, Пит?       — Да, бабуль. Ты же знаешь, я всегда грезил Венецией, шутка ли: целый город на воде. Да и у них в семье традиция сложилась — мальчикам давать имена городов. Так что, когда Вегас попросил придумать крохе домашнее имя, я и секунды не колебался, — Пит расцвел такой же широкой и нежной улыбкой, что и женщина, и Макао с Лиамом сообразили первыми, глубоко кланяясь гостье.       — Добрый вечер, кхун. Вы мама пи’Пита? — осторожно спросил Макао, все еще стараясь держать Лиама за своей спиной.       — Бабушка. Можете называть меня кхун Лин. А вы, должно быть, Макао и Лиам?       — Да. Очень рады с вами познакомиться, — еще ниже склонился Лиам, ужасно стесняясь неожиданного знакомства. Его футболка была частично заляпана цветным пластилином, а на щеке виднелся след от мелка, которым они с Венисом изрисовали всю дорожку в саду.       — Разгибайтесь уже, я не такая важная и страшная, чтобы передо мной спину гнуть, — хмыкнула женщина и потрепала Вениса по щечке, вызывая у малыша смешок и пока еще не сильно ясный детский лепет. Острый взгляд госпожи скользнул по Убон и Пакорну, старающимся держаться тише воды ниже травы. Они явно боялись реакции женщины и того, что она воспримет их в штыки и Питу придется от них отказаться. Чимлин меж тем внимательнее осмотрела Убон и заметила:       — Ты очень красивая, тебе дали подходящее имя. А ты Пакорн, верно? — ее взгляд сместился на мальчика, и тот храбро вышел вперед, поклонившись по всем правилам.       — Да, кхун Лин. Пакорн Сувванарат. Младший брат Убон и Лиама.       — Вы похожи. Глаза, посадка головы, некоторые движения рук, даже краснеете одинаково. Забавные. Идите скорей за стол, чего вы прячетесь? Я не буду кусаться, обещаю.       Вскоре на кухню вошли и Юри с Леа, обе усталые и ужасно голодные после выматывающей тренировки. Познакомившись с гостьей, обе скромно устроились на своих обычных местах, стараясь не отсвечивать: Юри слева от Вонхи, а Леа в торце стола. Только Лиам нарушил обычный порядок и сел поближе к Чимлин, переборов смущение. По времени он все еще должен был следить за Венисом и был готов забрать кроху у гостьи в любую секунду.       — Бабуль, можно спросить? — решился Пит, когда все вроде бы утолили первый голод, периодически мыча от удовольствия и отпуская лестные комментарии в адрес повара побочной семьи и Вонхи.       — Можно, — хитро прищурилась Чимлин, поддразнивая внука.       Пит на секунду закатил глаза, досадуя на язвительность женщины и все же задал вопрос:       — Почему ты так неожиданно приехала? Мы бы лучше подготовились, если бы ты предупредила.       — Ты же читаешь новости, малыш? — Чимлин моментально погрустнела, в ее темных глазах мелькнули отголоски печали и душевной боли.       — Выборочно, а что?       — Две недели назад на нашем острове произошла серьезная авария. Фура, груженная стальными трубами, въехала в несколько домов. Трое погибших, около десятка раненых.       — Да, я слышал, и что? — Пит резко побледнел, остальные тоже затихли, и только Венис продолжал лопотать и перебирать бусины браслета, полностью увлеченный своим делом.       — Наш дом был первым на очереди, щекастик. Я в ту ночь осталась у Плой, мы готовили стол на свадьбу ее внучке. Засиделись, она не пустила меня одну домой через половину поселка, а утром мы узнали от соседей, что нашего с тобой дома больше нет. Водитель пережил инсульт за рулем и не справился с управлением. Он так и не снял ногу с тормоза, поэтому фура не остановилась, пока сама не свалилась в кювет. Два дома в щепки, еще один получил существенные повреждения и подлежит сносу. Мне очень жаль, малыш. Все, что я смогла спасти — документы, потому что они были в старом сейфе твоего дедушки, немного денег на черный день и мелочи вроде пары памятных тряпок и пары картин.       Пит выскочил из-за стола, вытащил Вениса из рук бабушки, передал Лиаму, упал на колени перед стулом Чимлин и разрыдался, цепляясь за нее, как за спасательный круг.       — Сему па хнык-хнык? — спросил Венис у Лиама, не понимая, почему улыбчивая женщина вдруг расплакалась. Да и Пит, всегда мягкий и добрый с детьми, разревелся не на шутку, пачкая слезами ярко-красную юбку женщины.       — Они потеряли свой дом, смешинка, — пояснил Лиам с неподдельной грустью. — Случилась большая беда, вот они и плачут.       — Па Ви чин-чин?       — Нет, смешинка. Бывают вещи, которые нельзя починить, — Лиам, неосознанно потер руки, на которых остались мелкие шрамы от побоев матери и дяди. — Можно только построить новые.       — Они будут лучше прежних, — Макао встал со своего места, обнял Лиама со спины, прижимая к себе спиной, и поцеловал в макушку, зарываясь носом в мягкие пряди. Благодаря общению с тонко чувствующим бойфрендом и всегда открытым к детям Питом, уровень эмпатии парня сильно повысился, и он научился быстро успокаивать нервного, все еще эмоционально хрупкого Лиама. — Не грусти, лапки, я больше не дам тебя в обиду. Никому.       — Лапки? — Чимлин уловила последнюю фразу и повернулась к парням, удивленно приподнимая брови. — Почему «лапки»?       — Ну, у него очень милые маленькие ладошки, — Макао, не слушая тихого смущенного ворчания Лиама, положил его ладонь на свою, наглядно показывая госпоже разницу в размерах и оттенке кожи. — Поэтому я называю его «нежные лапки». И он в принципе весь маленький и тискательный, поэтому еще «малыш».       — А он тебя? — живо заинтересовалась женщина, отвлекая внимание собравшихся от вытирающего слезы, красного как рак Пита.       — Океан, — Макао мечтательно зажмурился, смакуя ласковое прозвище, как изысканный десерт. Он до сих пор плавился в медовую лужу за секунды, стоило Лиаму назвать его так при семье или друзьях.       — Красиво. У тебя хорошая фантазия, нонг’Лиам, — похвалила Чимлин и помогла Питу встать.       — Макао и правда похож на океан. Такой же необъятный, переменчивый, грозный, но может быть ласковым и теплым, — смутился Лиам еще сильнее, но от парня не отстранился. Чимлин хихикнула, как девчонка, и забрала Вениса обратно, позволяя Макао укрепить объятия.       — Па, па! — Венис поерзал, просясь к Питу, и тот немедленно забрал его, пытаясь улыбаться, чтобы не напугать упадническим настроением. Но Венис не испугался, наоборот, стал вытирать остатки слез Понгсакорна маленькими пухлыми ладошками и тыкать пальчиками в ямочки улыбки, чтобы она не пропадала.       — И я тебя, солнышко, очень-очень люблю, — влажно выдохнул Пит, сменяя ненатуральную, вынужденную улыбку на менее широкую, но настоящую.       — Кхун Лин, наш дом — в вашем полном распоряжении. Если хотите, я уже сегодня найму рабочих, чтобы отстроили ваш дом на острове в кратчайшие сроки.       — Нет, нонг’Вегас, не нужно. На этом острове осталось слишком много боли и ненависти. Я не думаю, что хочу туда возвращаться. Но и тут приживалкой не буду, не беспокойтесь. Вижу, готовить у вас уже есть кому, но я могу ухаживать за садом и сидеть с малышом. А то совсем замордовали ребенка — у него, вон, в парнях целый океан, а он с дитем нянчится.       — Во-первых, кхун Лин, это моя работа. Изначально меня пустили сюда жить, потому что я устроился няней Вениса. Во-вторых, мне с ним совсем не сложно, смешинка — чудесный ребенок, ласковый и смышленый.       — В-третьих, у лапок талант воспитателя, — с неприкрытой гордостью дополнил Макао, поднося к губам ладошку Лиама.       — Брось, Лиам, ты уже давно не просто няня, а часть семьи, — возразил Пит мягко, пусть и хрипло из-за бурного недавнего плача. — Мы с Вегасом очень благодарны за то, что ты тратишь силы и время на малыша, но это не обязательно. Мы не выгоним тебя или Убон с Корном если ты вдруг перестанешь сидеть с Венисом. Бабуля права, ты — подросток в выпускном классе, еще и двумя младшими и активным бойфрендом. Ничего страшного, если с Венисом будет иногда сидеть кто-то еще.       — Я очень хочу быть вам полезным, — прошептал Лиам, опуская взгляд в пустую тарелку. — Вы так добры ко мне и моей семье, я хочу отплатить, но у меня ничего нет, кроме времени и возможности научить смешинку новому. И я искренне люблю его, он чудесный.       — Лим, Лим! Хосю Лим! — заерзал Венис на руках Пита, и тот вынужден был вернуть ребенка Лиаму, чтобы малыш мог утешить расстроившегося друга.       — Ч-ш-ш, все хорошо, крошка. Все хорошо, я не буду плакать, — заворковал Лиам, спешно прогоняя с лица грусть, чтобы не расстраивать малыша. — Ну, у кого тут сладкие щечки и крохотные пальчики?       — Цем-цем! — Венис потянул Макао за руку, требовательно притягивая вниз, к смутившемуся парню. — Цем-цем Лим!       — Как скажешь, — Макао по лисьи фыркнул, смачно чмокнул щеку Лиама, перегнулся через второе плечо и оставил влажный след и на второй.       — Цем-цем па!       — Мне Пита поцеловать? — не понял Макао, глупо захлопав глазами.       — Нет, он имеет в виду… взрослый поцелуй, — пояснил Лиам, краснея еще сильнее. — Как у пи’Пита с пи’Вегасом.       — А, окей, не вопрос, — Макао придержал Лиама за подбородок, повернул к себе и бесстыдно поцеловал, забив и на бабушку, и на Леа, и на остальных мелких за столом. Венис довольно похлопал в ладошки и захихикал, но, когда Лиам почти сразу отстранился, сам придвинул его к Макао, требуя продолжить.       — Мой мелкий — настоящий сводник, — Макао с тихим чмоком отстранился от влажных губ Лиама и погладил его по щеке, успокаивая. — Ничего страшного, лапки, просто поцелуй поглубже. Тут только близкие и семья, все в курсе, кто мы друг другу. Я тебя люблю, а ты меня. Ничего плохого, да?       — Да… — Лиам все равно зажался, но не стал возражать, прижимаясь щекой к ласкающей ладони. Вегас, глядя на них, испытал прилив гордости, причем не только из-за Макао, не чурающегося проявлять чувства к бойфренду, но и из-за Лиама, учащегося не стесняться себя, любви и выбора.       — Хорошо, с Питом и Лиамом мы вопрос прояснили, а вы, детки? Встречаетесь с кем-то? — ловко перевела тему Лин, с любопытством поглядывая то на Убон, то на Пакорна.       — Нет, пока ни с кем, — отозвалась Убон, с гордостью поглядывая на старшего брата. Поначалу она не одобряла Макао и даже немного боялась его, но со временем оттаяла и даже сама подталкивала периодически тормозящего старшего навстречу крепким и теплым чувствам.       — Этот твой никто сегодня пришел просить разрешения тебя на школьный бал проводить, — заметил Вегас нейтральным тоном. — Стоит признать, у тебя есть вкус, little flower. But I don`t trust him, be careful.       — He saved me last month, remember?       — Yes, but he's a boy. And he's sixteen. Boys that age are greedy, stupid, and selfish. Look at your brother and my brother, they're fucking like rabbits. Anyway, please use protection. I'm only twenty-four, I don't want to be a grandfather right now..       — Dad! What are you talking about? I'm not going to have sex with him, — покраснела Убон и даже замаха руками, проявляя нетипичную для себя экспрессивность.       — Really? Aren`t you? — изогнул бровь Вегас, хохоча про себя.       — Shit. Yes, I want him, but… he`s a gentleman. Just like you.       — Like me? Why? — Вот такого поворота Вегас и впрямь не ожидал, поэтому растерялся, хлопая глазами. Да, он любил Пита больше всего на свете и почти всегда использовал с ним презервативы, чтобы защитить кишечник партнера от попадания спермы, которой там совсем не место, но на гордое звание «джентльмена» из-за своей жадности и неискоренимого пристрастия к БДСМ ну никак не тянул.       — He is caring, strong, and often gives me small, cute gifts. Flowers, hair clips, my favorite food. He helps me with my studies and sports, and I feel safe with him. And with you, too.       — Wow, this is so… unexpectedly, — Вегас растерялся, не зная, как лучше описать, как выразить эмоции, бушующие в нем. Испытывать одновременно гордость, недоверие, радость, и удивление оказалось очень трудно, и он очнулся только после того, как подошел Пит, обнимая его со спины. Только благодаря безусловной, такой необходимой и важной поддержке партнера он смог взять себя в руки и ответить девушке достойно: — Ok, flower, if you wanna date him, I will accept your choice. But use protection.       — I will. Thanks, dad! — Убон подскочила к Вегасу и чмокнула в щеку сначала его, потом Пита. Уловка Лин по отвлечению внимания сработала бы на все сто, будь Вегас менее дотошным и цепким, поэтому, отпустив Убон и немного успокоившись, он повернулся к женщине и уточнил:       — А теперь подробнее про «не хочу быть приживалкой», кхун Лин.       — Зараза внимательная, — ругнулась женщина себе под нос и вернула внимание внуку и Вегасу. — Пока суть да дело, пока целые вещи на развалинах собирали, пока то-се, в общем, я проболталась, что Пит живет с мужчиной и растит его ребенка. Соседи это восприняли крайне плохо, и от меня отвернулась большая часть ограниченных старомодных дураков, с которыми я раньше по-соседски общалась. Не смертельно, но неприятно. Так что я собралась, села на паром, потом на междугородний автобус, и вот я здесь. В чемодане все более-менее ценные вещи, что удалось спасти из дома.       — Стой. Стой, бабуль, так ты знала, что я живу с Вегасом не как работник?..       — Конечно, знала, щекастик. Твой голос всегда меняется, когда ты о нем говоришь. Ты ни к одной девчонке не проявлял столько симпатии и нежности, как к нему. И этот малыш еще… Я, конечно, и знать не знала, что вместо одного ребенка у вас целых пять на попечении, но про то, что ты живешь с мужчиной, догадывалась почти с самого начала.       — И молчала?       — А зачем мне что-то говорить, если ты счастлив? — подмигнула внуку Чимлин. — Мне неважно, кто рядом с тобой, главное, что он делает тебя счастливым. Я же вырастила тебя, знаю твой голос и твою улыбку, могу легко отличить, когда они искренние, а когда нет. И я, конечно, тоже прабабушкой в шестьдесят шесть не особо хотела становиться, но у вас чудесные дети, буду рада назвать их правнуками.       — Вот так сразу? — просипел Вегас, и Вонхи засуетился подвижной белочкой, подливая ему воды в стакан и придвигая поближе.       — А чего тянуть? Будто моя неприязнь или конфликты смогут сделать ситуацию лучше, — отмахнулась Чимлин и тоже попросила воды, что Вонхи и выполнил, с легким поклоном подавая женщине чистый стакан с фильтрованной водой комнатной температуры. — Я бы, конечно, подарков больше привезла, если бы вы раньше сказали. А так достанется только Вегасу, Питу, Макао и Венису.       — Вы еще и подарки привезли. Не стоило…       — Почему же? Кстати, почему вы не женаты-то еще? Красивую церемонию хотите на тьму гостей? Сейчас же можно уже вроде однополые браки делать.       — Нет, — улыбнулся Пит, ласково поглаживая напрягшегося Вегаса по плечам. — Мы хотели получить твое благословение. Лично. Для этого нужно было выбраться на остров всем вместе, а у Вегаса сейчас завал по работе, да и малышей оставлять одних не хотелось. Мы только-только наладили быт, разобрались с ролями в семье, так что решили подождать со свадьбой еще немного. Все равно уже живем вместе, так какая разница, была церемония или нет.       — Оно у вас есть. Мое благословение.       — Спасибо, — Вегас попытался вскочить и поклониться, но Чимлин властно махнула рукой, прося оставить церемонии.       Вегас поймал задумчивый взгляд Тэ, направленный на Пита, и принял мгновенное решение о том, кто будет шить им свадебные костюмы. Кима и Че можно было бы напрячь с музыкой, а Кхуна — с макияжем для Пита, а то знал он загоны своего благоверного: еще увидит Вегаса в смокинге при полном параде, и расстроится, что на его фоне выглядит как серая мышь. Хотя Вегас мог чем угодно поклясться, что в партнеры ему достался совершенный мужчина, которому не нужны были ни косметика, ни красивая одежда, ни прочие ухищрения, чтобы выглядеть на все сто.       С теплом подумав о свадьбе и первой брачной ночи, Вегас отдал приказ горничной, чтобы подготовила одну из лучших комнат в хозяйском крыле. Судя по всему, бабушка Пита оставалась с ними надолго, а значит, Вегас был обязан обеспечить для нее самые лучшие условия.       После ужина Пакорн и Пит отвели женщину в гостевую комнату на хозяйском этаже. Вегас задумался о том, что неплохо было бы обновить изоляцию на двери и на всех дверях установить хотя бы щеколды, чтобы почтенная дама случайно не застала их брачные игрища. Что Макао, что он сам отличались бурными сексуальными аппетитами и ничуть того не стеснялись. И если младших от неловких ситуаций предохранял звенящий чокер Лиама — Танкхун явно шарил в сексе в потенциально людных местах — то Пита и Вегаса спасали только стоны первого, и то не всегда.       Пит вернулся в их спальню поздней ночью, с опухшими от слез красными глазами и хлюпающим носом. Вегас, упорно не ложащийся спать до прихода партнера, отложил бумаги по последней сделке, которые лениво перебирал, и отогнул руку, приглашая в свои объятия. Прохладный на ощупь Пит с влажными после душа волосами, сладко, дурманяще пахнущий собой и их общим гелем для душа, рыбкой скользнул в постель, всем телом приникая к Вегасу. Тот заботливо завернул плечи Пита в одеяло, защищая от сквозняка из-за кондиционера, и поцеловал в лоб, показывая, что готов выслушать и поддержать.       Вот только Пит молчал. Не спал, но и не говорил, лишь тихонько дышал в грудь Вегаса, сжимал его спальную тоненькую майку в руке и жался крохотным зверьком к боку. Вегас тоже молчал, давая партнеру возможность самому начать разговор в удобное для него время. Мягко гладил напряженные плечи, массировал основание шеи, изредка целовал волосы и лоб, грел собой, всячески показывая, что рядом и готов стать опорой и поддержкой.       — Вместе с тем домом будто ушла часть меня. Я жил много лет здесь, в столице, зная, что мой дом остался на острове, что я могу в любой момент приехать к бабушке, и все будет по-старому. Я не успел попрощаться, теперь то место осталось только в моей и ее памяти.       — Мне жаль. Мне очень, очень жаль, малыш, — прошептал Вегас в ответ, колыша дыханием смоляные прядки Пита.       — Я знаю. Это ничего. Всего лишь вещи и память, я смогу это пережить, главное, что бабушка в порядке. Не представляю, что было бы со мной, если бы она осталась в доме в ту ночь…       — Тише, тише, ежик. Все хорошо. Она жива-здорова, будет теперь нашу охрану и повара строить. И я все еще могу отстроить ваш дом. Пусть и не такой, как раньше, но мы же можем создать новые воспоминания. Вместе.       — Соседи не примут. В маленьких общинах, вроде нашего поселения, люди обычно консервативные, склочные и сплоченные. Не любят тех, кто выделяется или не соблюдает правила. Я чувствую себя виноватым из-за этого. Я люблю тебя, сильно, не смогу отказаться или уйти, но не могу не винить себя за то, что от нее отвернулись друзья из-за меня. Я же не хотел, чтобы все так. Разве плохо просто любить? Мы же оба с тобой взрослые, так почему?..       — Конечно, нет, зверек. Не плохо любить того, кого хочет сердце, это они тупые и ограниченные. Как там Макао в столовой говорил? Я люблю тебя, а ты любишь меня. С остальным мы справимся. Все нормально, Пит. Я рядом. Я больше никогда тебя не покину.       — Вегас, а мы можем… Мы можем сегодня быть осторожными? Я не хочу веревок, наручников или паддлов. Только тебя. Если ты не устал.       — Для тебя никогда, — заверил Вегас и стремительно перевернул Пита, укладывая на спину на обновленные горничной гладкие темно-синие простыни, по сравнению с которыми кожа Пита казалась еще прозрачнее и светлее, чем обычно.       Они не успокаивались больше часа, любя друг друга нежно, долго и тягуче-медленно. Вегасу была непривычна такая близость — размеренная, исполненная нежности и согревающей ласки, но желания Пита он уже давно ставил выше своих, и теперь сделал все, чтобы тот пережил сначала восхитительно плавную и приятную прелюдию, потом незавершенный горловой минет, а затем и долгий, мощный оргазм, оставивший его размягченным и усталым.       В эту ночь они стали еще на ступень ближе друг к другу. Вегас тонул в своих чувствах, но отказывался всплывать — слишком тепло было ему рядом с таким открытым Питом. И, несмотря на беду, постигшую маленькую семью Саенгтам, он был рад, что Будда привел бабушку Пита в их дом. Жизнь снова резко менялась, но на этот раз Вегас не видел в этом ничего плохого.