Хрюша, зараза, ангел и жопа бегемота

      Вегас заебался. Нет, технически все было более чем хорошо. Бизнес стабилизировался и не требовал постоянного контроля и круглосуточного присутствия вооруженной до зубов охраны. Отношения с главной семьей резко пришли в норму — отпала надобность грызться из-за любой мелочи и выдумывать обходные пути против приказов Корна или Кинна. Кузен слушал, и, что самое необычное, слышал предложения Вегаса, а временами признавал, что они подойдут ситуации лучше. Обязанности теперь распределялись более адекватно, часть бумажной нагрузки взял на себя Танкхун, часть со сделками — Ким, отправляясь на грязные задания с почти такой же частотой, как Вегас, так как с карьерой ему теперь помогала не только ассистентка, но и Порче. С итальянцами разбирались Порш и Кинн, а японцев Вегас хорошенько прижал при поддержке Арма и Чана, и те затихли на время. Корнвит впервые в жизни почувствовал, что за ним стоит семья, причем не прижимая нож к горлу или дуло к виску, а на деле помогая и поддерживая.       Внутри дома все тоже пришло в стабильное и спокойное состояние. Лиам ощутимо разгрузил Пита по вечерам, занимаясь с Венисом подвижными играми, перебирая кубики и читая вслух детские книжки. Убон и Пакорн особо не высовывались, старались адаптироваться в новой среде, слушались Пита и не создавали никому проблем. Макао стремительно поумнел и повзрослел, учась заботиться о ком-то кроме своей же задницы: кропотливо учил Пакорна драться, возился с ним и Венисом, помогал Убон с домашними делами, носил на руках Лиама, иногда буквально. Вегас не хотел признаваться даже себе, что успел привязаться к трем мелким, живущим практически полностью на его попечении, но осознание все громче стучалось в черепушку, намекая, что долго прятаться за отговорками и красивыми словами не получится.       И все равно он чувствовал себя перманентно заебавшимся в неполные двадцать пять. Ему бы Пита в их старый домик на озере, пачку презервативов, а лучше две, флакон смазки, и чтоб никто не трогал хотя бы пару дней. Даже в такой банальной вещи, как режим дня, они теперь мало друг другу соответствовали: Пит вставал в половине шестого, чтобы успеть приготовить детям их ланч-боксы в школу и покормить теплой детской кашей жаворонка Вениса. Иногда у него получалось вернуться в постель и доспать еще полчасика, но по большей части Вегас просыпался один, щупая справа не худощавое тело бойфренда, а вмятину от головы на подушке и уже остывшее одеяло.       Вообще-то, готовить еду мелким лично было совсем необязательно, в доме на постоянной основе работали три горничные и повар, проверенные чуть ли не до седьмого колена. Но Пит, выросший в деревне на острове с одной-единственной заботящейся о нем бабушкой, считал такие действия проявлением любви и привязанности, и Вегас, которому ланч-боксы в школу в жизни никто никогда не готовил, не смел противиться желанию возлюбленного. Когда все же удавалось перебороть леность и желание поспать подольше, он отскребал себя от кровати и помогал, ловя благодарные сонные взгляды и нежные поцелуи в уголок губ. Если дети и видели криво разложенные продукты на сэндвичах и плохо намешанное какао в термосах, то молча ели и пили, за что Вегас им в глубине души был очень благодарен.       Пит «удачно» увел Вениса на прививки — из-за нелюбви малыша к запаху лекарств и шприцам они потом остаток дня традиционно валялись в детской, нежились, смотрели любимые мультики малыша, поглощали вкусняшки и устраивали своеобразный отдых от развивалок и сложных игр на мелкую моторику. Лиам и Макао еще не вернулись со своих курсов, Пакорн остался в школе на дополнительных по математике, а Вегас пытался разобраться с накопившейся на рабочем столе мелкой макулатурой.       В дверь тихо постучали, и после разрешающего оклика в помещение неслышно проскользнула Убон, все такая же худенькая, изящная и грациозная — сказывались многолетние занятия танцами, на которые ее без устали таскала мать. Даже в простой серой футболке и обыкновенной школьной юбке девушка казалась моделью, едва сошедшей с подиума. Вегас стряхнул наваждение и указал на мягкий и удобный стул напротив своего кресла.       Пит, окончательно закрепив за собой звание партнера Вегаса, с трехэтажной руганью выбросил на помойку громоздкую и пафосную мебель Кана и лично обставил кабинет в более уютном и функциональном стиле. Со светлыми обоями, множеством декоративных мелочей на полочках, ролетами для удобства, но и невесомыми шторами для уюта. Даже нашел на пару с Танкхуном несколько ненавязчивых натюрмортов с цветами, удивительно гармонично вписавшихся в обновленную обстановку. Работать в этом месте стало существенно легче, да и при улучшившемся естественном освещении глаза Вегаса не пытались выпасть из орбит после нескольких часов работы.       — Прошу прощения за беспокойство. У меня три небольшие проблемы, с которыми я не могу справиться сама, — тихо проговорила Убон только после разрешения. Голову она не поднимала, смотрела строго в стол прямо перед собой, что самую малость кольнуло Вегаса где-то под диафрагмой — на юных подопечных он честно старался не срываться. Не хотелось видеть страх в детских глазах, как было когда-то с Макао, когда он случайно сорвался на брате после того, как Кан в очередной раз наказал его за проваленное задание. Дети улыбались и кланялись Вегасу, благодарили за помощь и поддержку, но все равно больше тянулись к Питу. Любить Понгсакорна было и впрямь легко — и из-за его солнечной улыбки и легкого нрава, и из-за того, что Вегас, после общения с несговорчивыми партнерами по бизнесу, порой даже самому себе казался пугающим и жутким, и Пит на его фоне выглядел сущим ангелом.       — Говори, little flower.       — Во-первых, родители снова пытались со мной связаться через учителя музыки. Я ходила к нему на дополнительные раньше, тренировала чувство ритма для музыкальной части конкурса. Как вы знаете, я отказалась от участия, и он начал… оказывать давление, чтобы я вернулась. Всякие конкурсы и эстафеты очень полезны для престижа школы, за ними всегда следят. Поэтому я в прошлом месяце перестала ходить и к нему, и в театральную секцию вообще. А сегодня учитель Джеймс нашел меня в коридоре и передал вот эту записку.       Вегас вчитался в слегка неряшливый косой почерк на обрывке обычной бумаги для принтера.       «Будем ждать тебя у задних ворот школы завтра в 16:25. Поторопись. М и П»       — Ясно. Чего ты хочешь?       — Простите?       — Ты хочешь встретиться с родителями? — перефразировал Вегас, внимательно наблюдая, как девушка неловко мнет в руке подол плиссированной юбки до колена. Убон помедлила, подняла голову, столкнулась с ним взглядом, но не отвела, как обычно, а медленно покачала головой.       — Нам с Корном и здесь хорошо, кхун Вегас. Если нам будет позволено, мы бы хотели продолжить жить в этом доме.       — Окей, я разберусь с этим, они отстанут. На время, конечно, but I`ll try. Next problem.       — Можно я установлю на тот ноутбук, что вы мне дали для школы, пару своих программ? Я умею монтировать видео, хочу немного подзаработать, чтобы иметь карманные деньги.       — На, — Вегас с уважением покосился на девушку, решившую начать самостоятельно зарабатывать, а не требовать и канючить деньги у него, покопался в портмоне и вытащил одну из карт, которыми пользовался крайне редко. — На ней десять тысяч бат, на месяц тебе должно хватить. Пароль — первые четыре цифры кода в обратном порядке. Контролировать расходы на ней я не буду, пополню в конце месяца на столько же. Сосредоточься лучше на учебе.       — Я не могу ее принять, кхун Вегас, простите. Вы же…       — Раз уж живешь в моем доме, то я не против, чтобы ты тратила эти деньги. Для наших оборотов подобные суммы — мелочь. Но пользуйся с умом, добавлять раньше последнего дня месяца я не буду из принципа. И можешь ставить свои программы на ноут, только под присмотром технаря. И чтобы учебе не вредило.       — Спасибо, — Убон сжала пластиковый синий квадратик в тоненьких пальцах и низко поклонилась, не поленившись встать.       — Что там дальше?       — У нас в школе скоро плановое родительское собрание, — замялась девушка, снова опуская голову, так что длинные смоляные ровные волосы скользнули через плечо на грудь. — Такие два раза в семестр проводятся. Обязательно должен присутствовать кто-то из родителей. В первый раз пошел хиа’, но учитель Линг сказал, что на втором обязательно должны быть родители или опекуны. Я не хочу звать маму и папу, но пойти кто-то должен, можно, мой телохранитель сходит вместо них?       — Когда собрание?       — В эту пятницу в 18:00 в актовом зале школы.       — Окей, я разберусь, — отметил Вегас на стикере, тоже внедренном дотошным Питом, дату и время сборища.       — Спасибо, кхун Вегас. И за уделенное время, и за все остальное, — Убон снова уважительно поклонилась и, дождавшись отмашки, выскользнула из кабинета так же тихо, как зашла.       Вегас потупил в стену. Потом в натюрморт с розовыми орхидеями. Потом в картину с фонтаном и белыми кувшинками. Потом в стол. В стикер. В телефон. И решительно написал Питу, что тому нужно будет сходить на родительское собрание. Но у Понгсакорна, к сожалению для Вегаса и к счастью для самого Пита, уже была запланирована встреча с Танкхуном. Они намеревались уйти в отрыв в спа-салоне комплекса, прихватив за компанию Кинна, Порша, Кима и Танайята — релаксировать, обсуждать возможные общие сделки, точки сбыта и полезные сплетни, при помощи которых можно было бы накопать компромат на конкурентов или представителей закона. Вегас выругался — отбирать у Танкхуна его «солнышко Пита», когда предварительная договоренность имелась на руках было почти самоубийственно — и хотел спихнуть все на телохранителя Убон, как и предложила девушка. Но тот официально взял отгул на эту дату, причем заранее. То ли женился у него кто-то в семье, то ли родился, Вегас не особо вникал.       Поэтому Корнвит, шипя от ярости, немного подчистил ежедневную рутину и приперся на собрание в ненавистную школу лично. Устроился в самом дальнем и темном углу просторного актового зала с высоким подиумом из светлого дерева, к которому вело аж семь ступеней. Солнечный свет проникал в помещение из огромных окон второго этажа, освещая сцену, ровные ряды стульев и огромное пустое пространство позади. Зал потихоньку заполнялся людьми, и Вегас про себя удивился: зачем так много помпы на тридцать участников, можно же было без проблем собраться в каком-нибудь пустом классе.       — Ну что ж, начнем, господа! — улыбнулся доброжелательной акульей улыбкой главный дирижер оркестра утомленных трудной неделей родителей, он же классный руководитель Убон, некто Линг, учитель физики.       Выглядел он франтовато, иначе не скажешь — несмотря на строгий дресс-код для учителей, было видно, что мужчина старательно ухаживает за собой. Худощавый, подтянутый, немного ниже среднего роста, в чистеньком темно-синем костюме и наглаженной до скрипа белоснежной рубашке, об острый воротник которой наверняка можно было бы порезаться. И с ослепительной голливудской улыбкой, резко контрастирующей с хлесткими, местами грубыми словами, что слетали с увлажненных гигиенической помадой тонких губ.       В классе Убон числилось двадцать девять детей: двенадцать девочек, семнадцать мальчиков. И Вегасу с первых же секунд собрания не понравилось то, как руководитель повел себя по отношению к подопечным и их родителям. В зале собрались преимущественно женщины. Из мужчин лишь Вегас и еще двое — рослый тяжеловес хорошо за сорок с квадратной челюстью и щупальцами темной татуировки на бычьей шее, рядом с которым Вегас чувствовал себя сущим кутенком, и щупленький низенький взъерошенный мужчина в прямоугольных тоненьких очочках и помятом сером костюме офисного планктона. Они втроем невольно сбились в кучку, окруженные настоящим цветником — дамы не только выглядели опрятно, ярко и красиво, но еще и благоухали, как клумба в оранжерее. Вегас отчетливо различил ароматы амбры, апельсина, чайного дерева, пачули и чего-то приторного, душного, постепенно и неуклонно перебивающего все остальное. Теперь идея собраться в просторном актовом зале, а не в маленьком тесном кабинете, показалась ему очень даже адекватной и продуманной, видимо, Линг уже имел печальный опыт с парфюмами такого количества женщин в тесных посещениях.        От липких вожделеющих взглядов дамочек среднего возраста Вегасу быстро стало не по себе. Он постарался максимально абстрагироваться, и перед глазами всплыли нежная, чуть застенчивая улыбка Пита с двумя сладкими ямочками и его сонное, опухшее после острой лапши на ночь лицо на соседней подушке. На время помогло, Вегас даже смог более-менее сосредоточиться на словах классного руководителя.       — Это просто возмутительно! Дети совершенно ленятся и не хотят работать в школьной самодеятельности! Вот, например, Убон, такая умница была в начале семестра. Каждый праздник суетилась, как пчелка, и с костюмами, и с ролями, и со сценарием, организатору и работы почти не оставалось. А теперь совсем забросила театральный кружок, не ходит на факультативные уроки музыки, даже значительно просела в оценках! Прошу маму Убон принять меры поскорее! — прочувствованно обратился к залу мужчина, рыская острым взглядом в поисках Сумали.       — А то что, организатору наконец придется своей работой напрямую заняться? — не вытерпел Вегас, изо всех сил пытаясь удержать себя в руках. Цветник стал оглядываться, ища женщину, но постепенно все взгляды скрестились на островке мужчин. Вегас хмыкнул и громко продолжил, ничуть не стесняясь отсутствия микрофона, благо натренированный на охранниках голос работал как нужно: — Насколько я помню, участие в школьной самодеятельности — сугубо добровольное дело. Убон сейчас переживает сложный жизненный период, вот и сосредоточилась больше на себе и психологических вопросах. В чем проблема?       — Простите, кхун, я не припомню вас здесь раньше. Вы старший брат кого-то из учеников? Я ведь просил прийти именно родителей! — разозлился Линг, размахивая руками, как ветряная мельница.       — Я — временный опекун Убон, — оскалился Вегас в ответ, не впечатлившись представлением и псевдогрозным взглядом. Макао в десять лет и то смотрел страшнее. — И, как пусть и временному, но опекуну, мне любопытно и дальше послушать про то, как моя подопечная в свои шестнадцать в соло справляется с работой специально обученных людей.       — Останетесь после собрания, кхун, нам нужно будет многое обсудить, — неприязненно поджал губы Линг и быстренько перевел тему.       Вегас закатил глаза, отписал Питу и охраннику, оставшемуся на парковке в машине, что задержится на неопределенное время, и откинулся на крайне неудобный школьный стул, наверняка притащенный в актовый зал старшеклассниками, не успевшими свалить от грозного ока педагога. Линг недолго распинался про леность и ограниченность учеников, умело играя голосом и почти флиртуя с залом, напомнил про сборы на школу и класс и уточнил про поездку с палатками на озеро на двухдневную экскурсию с ночевкой ближе к концу каникул. Постепенно его речь вновь съехала на оценки и дисциплину, и он неодобрительно покосился на островок мужчин.       — Хвансик-щи, прошу, повлияйте на вашего сына. В последнее время Вонхи совсем скатился по оценкам. А вас, кхун Кай, я бы попросил еще раз серьезно поговорить с дочерью. Юри совсем от рук отбилась, одна драка за другой, медпункт просто не успевает закупать лекарства. Не дело девочке так часто драться, да и ее оценки оставляют желать лучшего!       Линг со вкусом и расстановкой песочил родителей еще час с лишним, настойчиво напоминая то про сборы, то про поездку, то про отстающих, которыми почему-то оказались все двадцать девять детей, только каждый на свой лад. Женщины смущались, краснели и закусывали подкрашенные губы, опуская пристыженные взгляды в пол. Кай понуро теребил свои очки, иногда почти роняя их на пол, и выламывал узловатые пальцы, нервничая. Обручального кольца на нем не было, хотя неширокая незагорелая полоска на безымянном пальце имелась, да и общий вид мужчина имел несчастный, задерганный и утомленный. Хвансик выглядел так же, как раньше, но Вегас хорошо умел читать людей и по чуть расширенным ноздрям, затвердевшим плечам и монументальной позе распознал, что мужчина злится на Линга за острые слова и бестактность. Наконец, осыпав засмотревшихся и развесивших уши дам веером комплиментов и заверений, что «все поправимо, если приложить немного усилий», Линг, как гордый представлением волнистый попугайчик, спорхнул со своей жердочки и указал Вегасу направление к своему кабинету, попросив подождать пару минут в коридоре.       Мужчины, не сговариваясь, вышли из зала последними. К Каю тут же широким пружинящим шагом подошла атлетичного сложения коротковолосая девушка на голову выше отца. Майка-борцовка не скрывала накачанных рук, покрытых узорами черной шариковой ручки вместо татуировок, слишком большие для узкого треугольного лица губы были нещадно искусаны, кое-где виднелась запекшаяся кровь. Школьная рубашка небрежно повязана на бедрах поверх пыльной юбки, костяшки рук сбиты, на бицепсе виднелся пожелтевший синяк. Приглядевшись, Вегас заметил еще один, на левой скуле, покрупнее и посвежее.       К Хвансику же подплыло нежное хрупкое видение. Вегас только со второго взгляда понял, что это — мальчик, тот самый Вонхи. Рядом с отцом, да и с Вегасом тоже, паренек казался тростинкой, подуй — унесет. Он мог похвастаться лицом-сердечком, большими глазами цвета выдержанного виски, остренькими скулами и узким подбородком. Длинные, почти достигающие лопаток черные волосы Вонхи аккуратно заплел в сложную косу, перекинул через плечо и перевязал красной ленточкой. Единственной общей чертой с отцом у них были брови, широкие, густые и черные. В остальном же он казался воплощением нежности, уязвимости и ранимости. И на его лице тоже расцветала некрасивая гематома, а уголок губ с капризно изогнутой верхней губой и полной маленькой нижней опух и покраснел. Школьная форма сидела на узеньких плечах идеально, как на манекене в примерочной модного ателье, но глазищи казались грустными и печальными. И чем-то похожими на глаза Лиама в самом начале эпопеи с детсадом в доме побочной семьи, что не могло не настораживать даже такого нечуткого к проблемам другим человека, как Вегас.       — Прости, папа, я не хотел тебя подводить… — прожурчало прекрасное создание вкрадчивым тенором.       — Нормально все, забей, — пробасил Ли Хвансик, вертя голову сына, чтобы лучше рассмотреть повреждения на свет. Одна ладонь рослого мужчины с весом под сто килограмм практически полностью закрывала миловидное личико его сына. Хвансик выпустил ребенка и повернулся к Вегасу, протягивая руку для знакомства: — Ли Хвансик.       — Корнвит Тирапаньякул. Можно просто Вегас, — он крепко пожал лопатоподобную сухую ладонь с татуировками и шрамами на тыльной стороне.       — Тирапаньякул? Тот самый Вегас? — мгновенно сделал стойку Хвансик, убирая руку на пояс отработанным, жестким движением, знакомым любому криминальному элементу или стражу порядка.       — Проблемы? — Вегас старался казаться нейтральным и не подавать опытному рукопашному бойцу и стрелку, коим без сомнения являлся Ли Хвансик, сигналов об опасности.       — Зачем тебе эта девочка? Убон, кажется?       — Долгая история. Ее старший брат — няня моего ребенка и бойфренд моего брата. Их родители оказались… несостоятельны в вопросах воспитания, и мы с моим партнером временно забрали детей к себе.       — Всех троих? — беззастенчиво вмешалась в разговор взрослых девушка, комично распахнув глаза.       — Всех троих. Не дом теперь, а детсад, — хмыкнул Вегас, с теплотой вспомнив, как весело стало проводить дома вечера и как приятным теплом разливалась внутри забота совсем чужих ему по крови детей. Перед глазами так и маячил Пит, сумевший полюбить Вениса сильнее, чем, кажется, мог бы любить родного сына, и Вегас мужественно сцеплял зубы и искал подход к троице Сувванаратов, стараясь выглядеть в их глазах серьезным ответственным взрослым, на которого можно положиться. Несмотря на то, что изначально не знал, что будет делать с одним только Макао.       — Простите, что так бестактно лезу, но сколько вам лет? —поинтересовался Кай, завороженно, с исследовательским интересом наблюдая за Вегасом, как за редчайшей рыбкой в аквариуме.       — Двадцать четыре. Партнеру двадцать шесть недавно исполнилось.       — Вы очень хороший и ответственный человек, раз смогли решиться на такое сложное дело! — с горящими глазами заверил Кай и тут же сжался от громкого окрика Линга вдалеке.       — Простите отца, у него ПТСР еще остался, резких звуков пугается, — извинилась Юри, поджав губы, так что на них треснула корочка и выступила крупная капля крови. Девушка вышла вперед и спрятала Кая от невидимой опасности за своим плечом, что смотрелось бы комично, если бы не страх в глазах мужчины и спокойная уверенность в своей правоте на лице Юри.       — Кхун Вегас? Все в порядке? — из бокового коридора вынырнула Убон. Вегас рассеянно кивнул и тут же насторожился, как и Ли Хвансик — руки девушки едва ощутимо дрожали, хотя она очень старалась это спрятать.       Вегас медленно, чтобы не напугать, протянул ладонь к Убон и взялся за хрупкое запястье, расстегивая манжету светлой блузки с длинным рукавом. На тонкой коже отчетливо виднелись покраснения в форме чьих-то пальцев, судя по размеру обхвата, мужских и очень сильных.       — И какой урод это сделал? — спросил Вегас, не повышая голоса.       — Не важно. Все хорошо, — попыталась съехать с темы Убон, но вмешалась Юри, кладя смуглую исцарапанную ладонь на плечо одноклассницы.       — Расскажи ему. Он вроде нормальный и хочет помочь.       — Все правда в порядке, мы только… это ерунда, он быстро отстанет.       — Я не буду сейчас ничего спрашивать, меня уже ждет твой классрук. Вечером зайдешь ко мне в кабинет, поговорим там, — как можно мягче попросил Вегас, чуть поклонился мужчинам, прощаясь, и направился за позвавшим его Лингом.       Вегас с видом хозяина жизни развалился за первой партой в хорошо обставленном и чистом кабинете физики и в упор посмотрел на усевшегося напротив холеного мужчину. Руки с идеальным маникюром, пусть и без лака, вряд ли привыкли держать что-то тяжелее указки и палочек для еды. Идеально отглаженная рубашка недешевого бренда, отутюженные до ровненьких стрелок брючки, туфли из змеиной кожи. Без украшений, но со стрижкой средней длины и укладкой с каплей лака, подчеркнувшей высокий лоб и раскосые глаза. Внешне идеальный учитель, но какая-то стервозная хитринка то и дело проскакивала в выражении лица, а на носу от частой брезгливой гримасы собирались мелкие морщинки. Вегас обозначил его манеру поведения как крысиную и успокоился, приготовившись слушать.       — Как вы уже знаете, меня зовут Линг. Если полностью Линг Пхакпхум Монгхон, я новый учитель в этой школе, перевелся в начале семестра и почти сразу получил под опеку класс Убон. Как я могу называть вас?       — Вегас.       — Что ж, кхун Вегас, пришло время серьезно поговорить об Убон и ее учебе. Девочка отстает, она совершенно утратила мотивацию что-либо делать, даже отказалась участвовать в школьном спектакле, а ведь мы возлагали на нее большие надежды! Вы сказали, теперь вы ее опекун, мне понадобится ваше удостоверение личности и документы, заверяющие статус опекуна. И, пока вы здесь, наша школа…       — Зовите директора, — перебил Вегас, с брезгливостью разглядывая Линга, как раздавленную на асфальте лягушку.       — Простите?..       — Зовите директора, Убон, тех двух отцов, с которыми я рядом сидел, и их детей. Сейчас.       Линг сверкнул глазами не хуже древнегреческой фурии, но не посмел ослушаться командного тона и сделал пару звонков. Первыми пришли Вонхи с отцом, за ними тенью проскользнул Кай, не поднимая головы. Следом шли непробиваемо-спокойная Юри и неприкрыто нервничающая Убон. Последним зашел директор, кхун Вонграт — привлекательный, импозантный мужчина тридцати двух лет, чей вопиюще молодой для занимаемой должности возраст легко объяснялся наличием деда, которому и принадлежала эта частная старшая школа, к слову, одна из лучших в стране. Вонграт и Вегас из-за регулярных драк Макао встречались куда чаще, чем было положено по правилам школы. Иногда Вегас признавал вину вспыльчивого, импульсивного брата и покрывал убытки или лично улаживал конфликты с его оппонентами. А иногда, когда считал Макао правым, язвил, шипел и боролся с неискоренимым внутренним желанием схватить Вонграта за неизменный яркий галстук с тупыми мотивами вроде рыбок или ромбиков и пару раз приложить холеной рожей об стол.       Пронзительные, ястребиные глаза молодого директора остановились на сыто скалящемся Вегасе, и улыбка пропала с гладко выбритого лица, как не бывало.       — Заранее прошу прощения у прекрасной половины собравшихся за ненормативную лексику, — Вегас встал и чуть поклонился девушкам, севшим по обе стороны от большеглазого Вонхи, смотрящегося на фоне той же Юри сущим котенком. Повернулся к Вонграту и рявкнул во всю глотку: — Какого хуя тут происходит, Вонг?       — Что ты себе…       — Итак. Что мы имеем, — Вегас без зазрения совести перебил директора, властно махнул рукой и припечатал его особым взглядом, который использовал на недобросовестных мелких партнерах, ради пущего устрашения. — Классный руководитель моей воспитанницы позволяет себе на собрании, общем собрании, заметь, отпускать некорректные комментарии относительно успеваемости и дисциплины учеников. А администрация активно и с огоньком перепихивает работу оплаченных на деньги родителей сотрудников на самих же детей, попутно умудряясь гнобить тех за то, что сопротивляются давлению. Более того, в кабинете сидит трое из двадцати девяти детей класса, и они все с синяками. Объяснись.       — Я все еще не увидел ваших документов на опеку, — процедил Линг, пока Вонграт хватал воздух широко раскрытым ртом.       — И не увидишь, а почему — тебе подробнее твой непосредственный наниматель потом объяснит. И да, Вонг, учитель музыки совсем из берегов вышел, передавать детям записочки от нежелательных личностей? Это статья, если что.       — По какому праву вы тут…       — Меня зовут Вегас. Корнвит. Тирапаньякул. Да, тот самый. Советую закрыть рот и сесть.       Линг смертельно побледнел и подчинился, затравленно глядя то на бушующего Вегаса, то на играющего желваками Вонга. Школа была частной и преимущественно для элиты, с высоким порогом поступления, строгими правилами, разработанной советом спонсоров и родительским комитетом уникальной школьной формой и прочими атрибутами богатой жизни. И туда часто поступали дети не только политиков и известных бизнесменов, но еще и тех, кто одной ногой, а иногда и сразу двумя, стоял на теневой стороне города. Имя и семья Вегаса тут были более чем известны. Линг, судя по тому, что Вегас его не помнил среди штата учителей, был новеньким и мог не знать некоторых негласных правил, но после упоминания влиятельного имени притих и даже как-то уменьшился в размерах. Вегас удовлетворенно проследил за метаморфозами и повернулся обратно к Вонграту.       — Родители Убон были слишком резки в словах при нашей предпоследней встрече, и в отношении Лиама, и в отношении младших детей. Мелкие временно живут со мной, и разбираться с их проблемами буду я, нравится тебе это или нет. Еще раз узнаю, что кто-то из учителей проявил самодеятельность с записочками или чем-то подобным, и школа лишится приличного куска финансирования, которое вы так удобно пилите в обход твоего деда. Дальше. Кто бьет детей?       — Тебе бы рот про драки открывать, Вегас! — вспылил Вонграт, пытаясь харизмой подавить соперника, чтобы не потерять лицо перед сотрудником и родителями учеников, но ему было далеко до Кана, так что Вегас эти жалкие попытки, считай, и не заметил. — Твой брат мне каждую неделю по пять раз из-за своей свинки разборки устраивает!       — Мой брат — здоровый накачанный лось, который пиздит таких же здоровых накачанных лосей, как он. А здесь две девчонки и пацан, который меньше сорока кило весит. За идиота меня не держи. И еще раз в адрес Лиама оскорбление услышу, твоя рожа познакомится со стеной, как я и мечтал все эти блядские три года старшей школы Макао. В последний раз спрашиваю. Кто. Бьет. Детей. Отвечай.       — Шайка Финна, — неожиданно встала Юри, без страха глядя на Вегаса и заодно понижая градус напряжения в воздухе. — Четверо парней из 1-А, иногда еще трое из 1-С присоединяются. Ну и наши тоже горазды. Там толкнуть, там задеть, там отжать. Все как обычно.       — Почему конкретно ты дралась?       — Обзывали. Вещи отнимали, а папа сейчас на мели после развода с мамой, я не могу тратить деньги на новые. Ну и у нас обоих нервы ни к черту. Ко мне они мало лезут, в основном, если толпой собираются, и я свалить не успеваю, а Убон и Вонхи цепляют постоянно.       — Причины?       — Убон красивая и талантливая. Волосы длинные, лицо милое, фигура, как у модели, умеет танцевать и петь. Они ей выкрикивают вслед разное. И про отсос, и про проституток в модельном бизнесе, ну и все в таком духе. А Вонхи мелкий, щуплый и волосы отращивает, вот они его и стебут.       — Тупой вопрос, но зачем тебе длинные волосы, если от них столько проблем? — повернулся Вегас к Вонхи.       — Мама умерла в прошлом году из-за саркомы Юинга. Я хочу пожертвовать свои волосы детям, которые проходят химиотерапию, в память о ней.       — Кхм, молодец, — выдавил Вегас, никак не ожидая настолько глубокого и обоснованного ответа от совсем еще мелкого пацана. — Ладно. В конструктив. Либо вы разбираетесь с этими мелкими сами, Вонг, либо прощай бюджет и пара твоих студенческих грешков всплывет наружу, так что сохранить теплое место не поможет даже дед. Еще раз увижу на Убон или Лиаме хоть бы один синяк, и размотаю вашу шарашку на раз. И сделай что-нибудь с подготовкой классных руководителей. Этот некомпетентен, — отрезал Вегас и махнул Убон рукой, прося на выход. Разумеется, он ушел, не попрощавшись. И, разумеется, остальные последовали за ним.       — Юридаси! — дрожащим голосом заявил Кай, едва за ними закрылась дверь кабинета. — Кхун Линг в чем-то прав, твое поведение ужасно. Ты же…       — Девочка? Что, пап, только сейчас заметил, что ли? Да, девочка! Только если у меня нет члена между ног, это не значит, что я не могу дать сдачи, когда меня цепляют! — рявкнула во всю мощь развитых легких Юри, грубо вырвала локоть у отца и стремительным шагом направилась к парковке.       — Юри, постой, я совсем не то хотел сказать! — Кай спешно поклонился мужчинам на прощание и побежал за дочерью, смешно подкидывая острые колени. Полы его расстегнутого серого пиджака рассекали воздух, как крылья воробья.       — Мне жаль, что с твоей мамой случилась такая беда, — искренне произнес Вегас в сторону Вонхи. — Я тоже потерял маму в юности, так что понимаю, о чем говорю. Эта рана навсегда останется с тобой, но со временем станет немного легче.       — Я знаю. Знаю, — покивал мальчик и оглянулся на закаменевшего отца. — Мы с папой сильные и сможем это пережить. Просто иногда всего вокруг становится слишком много и сложно взять себя в руки. Спасибо, что заступились за нас всех сегодня, кхун Вегас!       Ли Хвансик молча пожал Вегасу руку и ушел вслед за сыном.       — Сюр ебаный, — выругался Вегас и тоже направился к парковке. — С твоим преподом по музыке я поговорил уже, больше такой хуйни устраивать он не…       Под грудью проскользнули две тонкие руки, а к спине порывисто, почти до боли прижалось худое тело. Тонкая рубашка в районе лопаток намокла за секунды.       — Спасибо. Спасибо, пи’Вегас… — послышался горячечный шепот во все те же лопатки.       Вегас замер, переваривая неожиданное, острое, неизведанное чувство тепла и сопричастности к чему-то важному и хорошему. Накрыл обеими ладонями сжатые кольцом руки девушки и постарался выдать максимально уверенным тоном:       — Поехали в кафе? Найдем тебе какое-нибудь диетическое. Мне срочно нужен кофеин, чтобы справиться со всем этим дерьмом.       — Поехали. Я знаю хорошее место, там можно купить любимые пирожные пи’Пита с маракуйей, — тепло улыбнулась Убон, вытерла слезы и первой побежала к машине, быстроногая и юная.       Вегас выдохнул, сделал заметку в уме подробнее узнать про Ли Хвансика и тоже направил стопы к машине. Вообще-то после этого бесконечного дня ему требовалось крепкое бухло, пара сигарет, а также целительная компания мужа и пары девайсов для горячего секса, но приходилось обходиться тем, что есть.       

***

      Посвежевший после нескольких часов спа и непрерывных сплетен Пит обрадовался пирожным, обнял Убон, аккуратно придерживая за лопатки, и спросил о собрании. Вегаса перекосило, он попросил Пита немного подождать, дал приказ помощнику раскопать все что можно и нельзя на Ли Хвансика, предоставил на всякий случай короткое словесное описание мужчины и медузой растекся по креслу в кабинете. Пит тут же подошел ближе, умело массируя ему плечи. Улыбка с губ медленно пропала, а в ласковых глазах отразилась тревога.       — Что такое, Вегас? Какие-то проблемы в школе? Мне поговорить с Убон?       — No, babe, Убон умница и отлично справляется. Это не школа, а пиздец ебейший, ненавижу этого индюка пафосного, — Вегас провел дыхательную гимнастику и коротко пересказал происшествие на собрании. — Даже Порша он бесил, а ты знаешь, что Порша из себя в этом плане сложно вывести.       Пит поджал губы, нахмурился и предложил выждать оставшиеся до каникул пару недель и дать администрации шанс исправиться. И только потом рубить головы и угрожать последствиями и компроматом. В процессе беседы он оказался в весьма интересном положении на коленях Вегаса, и они почти зашли на круг ласк, обычно скатывающихся в жаркий секс на столе или на полу кабинета, но намечающийся разврат прервал стук в дверь, больше похожий на поскребывание котенка. Пит отлип от Вегаса под недовольный стон последнего, наскоро поправил рубашку и крикнул, чтобы входили. На пороге топтался Пакорн, сразу стеснительно закрывший глаза ладошкой.       — Что такое, солнышко? — Пит подошел к мальчику, присаживаясь на колено, чтобы не смотреть на него сверху вниз. — Ты поранился? Покажи.       — У вас рубашка застегнута неправильно. И пятно красное вот тут, — мальчик ткнул пальцем в свою шею, все еще не открывая глаз. — Пи’Макао говорит, они появляются, если тебя кто-то взрослый сильно любит.       Пит стыдливо покраснел, застегнул рубашку нормально и поднял воротник, скрывая смачный свежий засос чуть выше ключицы.       — Все, уже можешь открывать глаза. Так что случилось?       — Кхун Вегас же сходил сегодня на собрание к сестре?       — Да, и что?       — У меня тоже такое будет. На следующей неделе. В понедельник. В 17:30 в актовом зале.       — Бля-я-ять, — закатил глаза Вегас, представив тошнотную карусель по второму кругу. Пакорн сразу же съежился, думая, что сделал что-то не так, и Пит поспешил уверить его, что все хорошо, никто на него не злится и на собрание в школу они, конечно же, сходят. Мужчина и мальчик, почти обнявшись, ушли в комнату последнего, обсуждая по пути конец семестра.       — Не, ну охуеть и не выхуеть, у меня мужа нагло увели, — прошипел Вегас себе под нос, покосился на ширинку, где заведенный ласками Пита член почти опал. Осознав, что Пит, скорее всего, к нему сейчас не вернется, Вегас с тяжелым вздохом закопался в бумаги, чтобы за монотонным занятием и сортировкой накопленного немного разгрузить мозги.       После пары часов медитативной работы и двух выкуренных прямо в кабинете сигарет, в дверь постучалась Убон. Вегас хлопнул себя по лбу, срочно вызвонил одну из своих лучших телохранительниц и дочь своего первого наставника в муай-тай, Леа, и договорился о встрече через два дня, когда у Убон был полностью свободен вечер. Девушка явно ожидала, что ее будут ругать и упрекать в плохих оценках, но Вегас лишь сообщил, что теперь Убон четыре раза в неделю будет тренироваться защищать себя с одной из лучших в стране чемпионок муай-тай. Также он выставил условную планку, ниже которой опускаться по баллам в школе не стоило, чтобы не огрести проблем, разрешил открыто слать по всем известному адресу школьную самодеятельность, если таковая снова протянет свои липкие щупальца к Убон, и сообщил, что подумает относительно туристической поездки на озеро на каникулах. Девушка снова поклонилась, расцвела на глазах и часто заморгала, сдерживая слезы.       Секс Вегасу все-таки обломился, но уже поздней ночью и в спальне, как и положено типичной давно женатой многодетной паре. Правда, в ход пошли не только смазка и презервативы, но еще и черная непроницаемая повязка на глаза, прочные наручники и массажная свеча с запахом корицы, оставившая на теле Пита красивые и полностью безвредные покраснения в виде спиралей и геометрических узоров. Вегас дважды брал бойфренда, меняя позы и локации спальни, и таки смог добиться того особенного, ни на что не похожего хриплого изломанного стона на пределе возможностей легких, когда Пит кончил после очень долгого томления и отложенного оргазма.       И даже быстрый, но глубокий минет на следующий день в кабинете удалось урвать, в перерыве между онлайн-совещанием, звонком Кинну, очередной порцией угроз в сторону Сумали и Тиннакорна и просмотром резюме охраны. Бумаги по Ли Хвансику, которые добросовестно добыл секретарь, не пригодились, так как мужчина пришел сам, вежливо уведомив на проходной, что цель визита — более тесное знакомство с Вегасом и возможное партнерство, а также школьный проект детей. С Хвансиком пришел и Вонхи, только теперь вместо школьной формы на нем красовался плотный, приятного песочного цвета мешок — иначе это недоразумение на три размера больше, чем надо, Вегас назвать не мог.       Ли Хвансик в обычном черном костюме и белой рубашке производил впечатление уверенного в себе делового человека. Поклонился Питу, уважительно, без подобострастия, но и без пренебрежения, и протянул Вегасу небольшую папку. Тот по диагонали изучил содержимое, пока Пит суетился с угощением для гостя, а Убон утаскивала Вонхи в свою комнату обходными путями, чтобы не попасться на глаза Макао и Лиаму.       Ли Хвансик предлагал часть своих территорий и пять процентов общей выручки в обмен на защиту семьи Тирапаньякул. Вегас прикинул карту города, присвистнул, осознав, что территория потенциального партнера весьма и весьма солидна, выгодна и привлекательна для врагов и конкурентов. И за чашкой кофе обсудил с ним возможное соглашение, черкая в блокноте набросок предварительного договора. С Ли Хвансиком оказалось очень приятно иметь дело. Он выступал резко против наркотиков на своей территории, но предлагал отличную точку для тихого, пока еще незаметного для стражей порядка перевалочного пункта сбыта оружия, элитного алкоголя и драгоценностей, что было очень даже на руку побочной семье, так как регулярные расшаркивания с представителями закона на своих точках Вегаса уже изрядно задолбали.       Дети вернулись через полтора часа вполне довольные друг другом. Однако в коридоре Вонхи напоролся на Макао с Лиамом, и мужчины из гостиной услышали восхищенный вопль младшего Тирапаньякула:       — Это че еще, блять, за костюмчик, Хэллоуин же не наступил?..       — Простите моего брата, Хвансик-щи. Он бывает несдержанным на слова.       — Ничего, Вонхи часто достается из-за внешности. Мой сын упрям и чтит память матери, как может, — степенно отозвался мужчина, допивая вторую чашку кофе.       Макао от Вонхи остался в совершеннейшем восторге и за ужином прожужжал Вегасу и Питу уши о том, какой мелкий прикольный и необычный. Поток сладкой лести прервал Лиам, скроив умилительно-обиженную мордочку и сдобрив ошеломляющий эффект вопросом: «Необычнее, чем я?». Вегас, прихватывая палочками очередную порцию рисовой лапши, приготовленной заботливыми маленькими ладошками старшего Сувванарата, испытал секундный прилив уважения — Лиам понемногу раскрепощался, прекратил походить на забитого, испуганного зверька, брал хороший пример с Че и Танкхуна и учился мелким уловкам, позволяющим держать деятельного и дерзкого младшего Тирапаньякула в узде. Макао сразу же переключался на дифирамбы Лиаму, но это было привычным делом, и все смогли расслабиться и вернуться ко вкусному ужину.       Вегас, собравшись с силами, сходил на собрание в школу к Пакорну, предварительно собрав маленький, но весомый компромат на местного директора. Школа у парня была государственная, раза в два больше, чем вотчина семьи Вонграта, но Вегасу там понравилось кратно больше. За день до собрания ему на почту, которую заранее попросил Пакорн, пришло несколько файлов. Таблица с аккуратным и подробным отчетом, на что пошли деньги родителей за семестр (новые полки в классе и самые свежие рабочие тетради по нескольким предметам на следующий семестр). И обычный вордовский документ, в котором перечислялись сильные и слабые стороны ребенка. Из минусов Пакорна кхун Чайлай, учительница английского и классная руководительница, выделила невнимательность мальчика, его привычку делать все как можно быстрее, из-за чего часто возникали глупые ошибки, и нежелание контактировать с ребятами в групповых проектах. Плюсов было все же больше: прекрасная успеваемость, отличная физическая подготовка, старательность, аккуратность в оформлении домашних работ, готовность выполнять сложные индивидуальные задания, вроде проектов и презентаций, и неконфликтный характер.       Чайлай оказалась низенькой, Вегасу по плечо, полненькой девушкой лет двадцати пяти, всего пару лет назад закончившей университет по специальности «английский язык и литература». Она напоминала пушистую белочку: с темно-рыжими волосами, собранными в огромный пучок, раскосыми глазами, курносым носом и губами-бантиком. Двигалась Чайлай быстро, но не суетливо. О сборах на класс и школу упомянула ровно два раза: в начале собрания и в конце. Ни разу не заикнулась о недостатках детей, зато много говорила об их успехах. Родители, слыша о достоинствах и достижениях отпрысков, приосанивались, гордо оглядывались и с удовольствием аплодировали, когда учительница просила поддержать успехи чужих ребят. К большому удивлению Вегаса, Пакорн замыкал тройку лучших в классе и по оценкам, и по физической подготовке. Вегас требовал от детей не создавать проблем и вытягивать хотя бы средний уровень, не особо вникая в их успеваемость, поэтому не ожидал, что с младшим ребенком все окажется настолько радужно.       Перед собранием Вегас заглянул к директору школы и убедительно попросил отъебаться от Пакорна и от него с документами на опеку. Пожилой мужчина окинул его сложным взглядом, выслушал ситуацию и смирился, уведомив Чайлай, что Вегас — полноправный опекун Пакорна. Но девушка все равно попросила Тирапаньякула остаться ненадолго после собрания. Вегас, предчувствуя повторное выяснение отношений, остался, но учительница, с улыбкой выпроводив последнего родителя, увела Вегаса в свой кабинет, уютный и светлый, предложила чай из своих запасов и заметила, что Пакорн очень стеснительный, временами робкий и не любит взаимодействовать с людьми. Предложила поговорить с мальчиком, а также дала пару советов, как наладить с ним больший контакт. Все тридцать минут разговора тет-а-тет благожелательная улыбка не покидала ее лица, а пояснения были щедро сдобрены незлым юмором и возможными вариациями ситуаций.       Вегас остался от визита под большим впечатлением и уже ночью, укладывая уставшего за день Пита на свою грудь, поделился мыслями о том, что частные школы, возможно, и нахер не нужны, раз есть такие крутые государственные. Пит на это заявление весело рассмеялся и уточнил, что дело, скорее всего, не в самой школе, а в том, кто у руля. Вегас согласился, покрепче обнял бойфренда и наметил план, как развлечь мелких во время двухнедельных каникул.       Уже несколько дней после разговора с Хвансиком Вегас осматривал новую выгодную точку в соседнем районе столицы, на приличном удалении от таможни и близко к одному из самых неприметных выездов из города. Кинн сходу одобрил рабочий контакт, познакомился с Хвансиком лично и остался доволен его сдержанными, исполненными достоинства манерами в быту и воистину бульдожьей хваткой в бизнесе. Помощь господину Ли действительно требовалась срочная — против него сколотили союз три мелкие банды, активно расхищающие грузы с оружием и пытающиеся добраться если не до Хвансика, так до Вонхи. Вегас вошел в положение и отправил свой подготовленный Питом и укомплектованный специально для таких случаев наряд зачистки, чтобы ребята популярно объяснили коалиции банд, под чьей протекцией теперь находится семья Ли.       Макао не зря упоминал Хэллоуин: из-за Танкхуна они праздновали его почти на неделю раньше, чем праздник был по календарю. Кхун твердо намеревался начать прием серьезных антидепрессантов, а с ними не рекомендовалось мешать алкоголь. Плюс у Кима очередной концерт намечался как раз на начало ноября, и загнанному музыканту срочно требовалась передышка от лютого графика, не оставляющего сил ни на еду, ни на досуг, ни на поваляться на коленях Че, как положено нормальному бойфренду.       На празднике Вегас узнал много нового о личной жизни Чана — не сказать, что это была жизненно-важная информация, но повеселились они все знатно. В целом, вышел хороший семейный вечер: Тирапаньякулы в меру пили, играли в карточные игры, соревнуясь в изворотливости, удачливости и умении блефовать, лениво обсуждали дела, хвастались наспех сделанными костюмами, вспоминали прошлое, выгуливали детей. Макао так вообще обновил кинки — мстящий за какую-то мелочь Танкхун оказался безжалостен и коварен, и нарядил Лиама на славу. При виде опасного, темного огня чистой похоти, зажегшегося в глазах брата, Вегас и сам ощутил нешуточный позыв уединиться с Питом и сделать друг другу хорошо хотя бы руками или ртами.       После праздника все быстро вернулось на круги своя: Пит возился с Венисом, иногда готовил домашнюю еду и тренировал новый набор телохранителей, группа зачистки зализывала мелкие раны после рейда по неприятелям Ли Хвансика, Вегас и Кинн разрабатывали адекватные маршруты сбыта и приема товара, учитывая новые возможности и территории, дети пытались достойно закрыть семестр.       Рабочий телефон Вегаса завибрировал на столе, отвлекая от планирования маршрута для перепродажи бриллиантов. Номер был незнакомым, и Вегас с легкой опаской принял вызов. Звонил, неожиданно, Кай, отец Юри, объяснивший, что рабочий номер Вегаса ему дал Ли Хвансик. Мужчина узнал, что Убон начала заниматься со специально обученной девушкой, которая помогала идеально подстроить режим тренировок под возможности подопечной. Кай слезно просил одолжить Леа хотя бы на пару занятий, и несколько раз повторил, что найдет деньги, чтобы расплатиться — нападения хулиганов на Юри участились, и Кай, едва-едва переживший долгий и болезненный развод, разрывался между новой, менее оплачиваемой работой и дочерью.       Вегас дал номер Леа и поговорил с девушкой, сообщив, что половину ее услуг за Юри оплатит сам. Ему было необязательно так поступать, проблемы Кая оставались проблемами Кая, но Юри уже несколько раз выручала Убон в конфликтах со сверстниками, как узнал Вегас от самой подопечной, и он решил таким образом отблагодарить неравнодушную девушку. Леа поныла из-за увеличившейся нагрузки, но согласилась, а уже через пару дней к занятиям присоединился и Вонхи — Хвансику после дележки территорий было совершенно некогда возиться с ребенком, и он, с попустительства Вегаса и Пита, свалил его подготовку на Леа, перекинув ей на личный счет приличную сумму.       Леа материлась, как сапожник, но ответственно учила всех троих. Вегас хотел было совсем обнаглеть и спихнуть на нее еще и Пакорна, но тот воспротивился, клещом вцепившись в Макао. Парень усмехнулся добродушно, потрепал младшенького по волосам и заверил, что конец семестра — это, конечно, сложно и запарно, но часок на тренировки он как-нибудь найдет. Пакорн расцвел и крепко обнял парня, вызывая у того лисью улыбку и искры затаенного удовольствия в глазах — Макао рос не только физически, но и как личность, и, несмотря на импульсивный характер, тренировал мальчишку на славу, за что и пожинал плоды в виде неприкрытого обожания с его стороны.       Впрочем, после одного из редких групповых занятий, Леа пришла в кабинет Вегаса в сильно расстроенных чувствах. Увидев сомнение, неуверенность и раздражение на привлекательном смуглом лице подруги и соратницы, Вегас указал ей на стул для посетителей и дал собраться с мыслями.       — Этот пацаненок, Ли Вонхи, — начала наконец Леа неуверенно, хмуря широкие черные брови. — Он странный, пи’Вегас. Ты же знаешь, я обычно на тренировках язык за зубами не держу… Короче, я сказала ему, что он слабый и нужно работать больше. А он сразу в слезы и умчался, как горный сайгак. Я хз, что делать.       — Что ты ему ляпнула? Дословно.       — С таким слабым телом, как у тебя, ты всегда будешь топтаться в аутсайдерах. Соберись и сделай уже эти сорок отжиманий.       — Леа, ты при памяти вообще? — широко распахнул глаза Вегас. — Ты пацана этого видела? Его плевком перешибить можно, какие сорок отжиманий? С десятки начать не пробовала?       — Он сильнее, чем кажется, поверь мне. Да, худой, как глиста, мелкий и легкий, но выносливый. Он может сделать и полтос, если правильно мотивировать, но вот тут и проблема. Я не знаю, что именно сказала, что его так мощно перемкнуло, — девушка замялась, собираясь с мыслями. — Он просто слишком… странный. Волосы эти длинные, мешки вместо удобной одежды на тренировках. И видно же, что ему охуеть как жарко в этих толстовках, но все равно не снимает. Потом обливается, с ног валится, хрипит, как умирающий тюлень, но не снимает.       — От меня ты что хочешь?       — Я пришла предупредить о конфликте, чтобы потом проблем не было. Все-таки ты мой прямой наниматель сейчас. И хотела попросить поговорить с пацаном, вдруг у тебя лучше получится.       — Ладно. Посмотрю, что можно сделать, — заебано сообщил Вегас, отпустив подругу с миром. Ему еще возни с чужими мелкими не хватало, но он мужественно взял себя в руки и попросил Убон найти и привести к нему Вонхи, параллельно проводя пару несложных операций со своим рабочим телефоном.       Пацан выглядел еще более забитым и прозрачным, чем обычно. Огромная черная толстовка, в которой поместилось бы три таких Вонхи, надежно закрывала тощее тельце от шеи до острых коленок. Ножки-спички в спортивных штанах, маленькие белые кроссовки для занятий на беговой дорожке, убранные в тугую косу длинные волосы — тот еще видок, учитывая бледную кожу и заплаканные, красные, как у кролика, глаза.       — Вы все расскажете папе, да? — пробубнил Вонхи, глядя в пол и заведя руки за спину, будто боялся, что Вегас сейчас его бить будет. — Я больше не стану сбегать с тренировок, обещаю. Не надо говорить папе, он расстроится из-за того, что я такой слабый.       — Я не буду стучать об этом происшествии твоему отцу, если ты назовешь реальную причину, по которой сбежал сегодня от Леа. Наверняка тебе говорили и более обидные слова, те же школьные хулиганы, так почему стриггерило именно сейчас? И сядь уже, а то как мокрый котенок выглядишь.       — Коллеги папы обычно называют меня «мелкая крыса», — негромко ответил Вонхи и послушно сел на стул, все еще не поднимая взгляд. — В этом и причина. Вы же видели папу, он большой и сильный, классно дерется, держит дисциплину среди своих, хорошо стреляет. А я… просто есть. Я слабый, мелкий, феминный. Не похож на нормального полноценного мальчика. У меня очень худое и костлявое тело, сколько бы я ни ел, даже вредной и жирной еды. И длинные волосы тоже, да, я отращиваю их для детей, и мне осталось совсем чуть-чуть до нужной длины, но мне они правда нравятся! Папины ребята меня дразнят постоянно, смеются, говорят, я ничего не добьюсь и не достоин такого серьезного и важного отца. Даже мой водитель и то в разговорах с другими зовет меня крысенышем или мелкой крыской. Иногда прямо при мне. Я пытаюсь не обращать внимания, но это сложно. Юри и Убон — единственные, кто принимают меня таким, какой я есть. И когда надо мной смеются при них… я боюсь, что потеряю еще и их уважение. И снова останусь совсем один.       — Не останешься. Леа больше не будет так говорить. А толстовки свои ты почему таскаешь? Они ж реально как мешки.       — В них мне спокойнее. Школьная форма строгая, я не могу носить что-то помимо нее в школе, но в быту мне удобнее так. Просторная одежда прячет фигуру, и я уже не кажусь такой уж тощей унылой крысой хотя бы прохожим.       — Ты не крыса, ты дурак. Иди на кухню, попроси, чтобы тебя покормили чем-нибудь. Потом Лиама найдешь и ему все то же самое перескажешь. Свободен.       — Да, кхун Вегас, — Вонхи поклонился и ушел, а Вегас хмыкнул, коснулся экрана телефона и поправил его на подставке, произнося в воздух:       — Ну, как тебе сыновьи откровения?       — Хуево, — отозвался из динамика Хвансик с большой задержкой. — Я поговорю со своими, больше такого не будет.       — Водителя срочно смени. И поговори со своим мелким откровенно. Тупо, конечно, прозвучит, но фразы вроде «я тобой горжусь», «ты молодец», «мне нравится, как ты стараешься» работают не только на девочках. Мне мой отец никогда мотивирующей хуйни не говорил, чаще это было «не проебись, иначе получишь пизды так, что потом не встанешь», но на Пакорне и Макао вроде работает, — вспомнил Вегас те самые советы понимающей и милой Чайлай.       — Спасибо. И за наставницу, и вообще, — непривычно тихо для своего зычного баса отозвался Хвансик.       — Сочтемся, — хмыкнул Вегас в ответ и отключился. И пусть тайком подключать Хвансика к разговору с Вонхи было не совсем честно с его стороны, обещания парнишке он не нарушил и ни на кого не стучал. Лишь слегка помог отцу и сыну наладить более тесные и доверительные отношения.       Спустя пару часов Вегас приполз на кухню, потирая глаза, в которые будто песка от души сыпанули. Бдения над компьютером все еще давались ему сложно, а очки в двадцать четыре надевать не хотелось из принципа. На кухне работала вытяжка на полную мощность, но, несмотря на все ее старания, в воздухе вкусно и пряно пахло жареным яйцом, мясом и приправами. Вонхи виртуозно управлялся со сковородой и двумя казанами, попутно умудряясь что-то нарезать за разделочным столом и мыть в раковине. Пит отвлекся на разговор с телохранителями в коридоре, и парнишка ловко перенял эстафету в готовке. Венис сидел за столом на детском стульчике, перебирал своих любимых обеденных игрушек в лице пластикового динозаврика, жирафа и слоненка, и внимательно наблюдал за сосредоточенным на работе юношей. Заметив Вегаса, малыш указал пальчиком на парня и громко заявил:       — Киса!       — Не «киса», а Вонхи, — поправил Вегас и направил стопы к холодильнику, чтобы на скорую руку достать и разогреть себе какой-нибудь еды. Последний раз он ел еще утром, когда выполз вместе с Питом на кормежку Вениса, и теперь желудок активно требовал закинуть в него что-то съедобное и не кофе.       — Киса Хи! — недовольно заявил Венис, потешно хмуря густые бровки. — Киса, киса, киса!       — Ничего страшного, кхун Вегас, я совсем не против. «Киса» — это намного лучше, чем «крыса» или «позор семьи», — улыбнулся уголками губ Вонхи и протянул Вегасу восхитительно пахнущую тарелку пибимпапа. Рис в идеальном состоянии, обжаренные до золотистой корочки овощи, нарезанная на одинаковые аккуратные кусочки говядина и жареное яйцо с чуть растекающимся желтком сверху. Вегас чуть слюной на месте не захлебнулся.       Вонхи уточнил, что из овощей любит малыш, выдал ему кусочек очищенной морковки и потрепал по щечке бледными пальцами, похожими на паучьи лапки. Когда Пит вернулся, обед из трех блюд был уже готов. Вонхи даже десерт на всех умудрился сделать, запихнув в духовку самодельное печенье с шоколадной крошкой.       — Напомни, почему тебя Хвансик-щи отправил именно в эту школу? — уточнил Вегас, задумчиво дожевав последнюю ложку в меру пряного корейского блюда. По пацаненку явно плакали хорошие курсы повара и звезда Мишлен в далеком будущем.       — Она ближе всего к нашему дому и на ее территории много охраны и камер, поэтому я там в большей безопасности, — охотно ответил Вонхи, помогая Питу собрать грязную посуду.       На кухню на бровях приползли уставшие после занятий в спортзале девушки. Убон даже согласилась поесть пибимпап вместо своего обычного пресного риса, так как Пит забыл отварить куриную грудку, а Вонхи об особом рационе девушки никто не предупредил. Лиам с Макао тоже восхитились золотыми руками парнишки и отвесили ему несколько щедрых комплиментов. Вегас сделал еще одну мысленную пометку поговорить с Хвансиком о талантах Вонхи и, посоветовавшись с Питом, все же разрешил Убон поехать на два дня в туристический поход. Разумеется, на приличном удалении от девочки должны были следовать двое телохранителей, плюс Хвансик подключил пару своих для присмотра за Вонхи.       Старшее поколение детей на каникулах развлекалось самостоятельно — судя по нежному перезвону бубенцов с кхуновского чокера, новым черным перчаткам без пальцев и накрашенными темным лаком ногтям Лиама, Макао таки уломал его на легкие ролевые игры в постели, и старший Сувванарат несколько дней ходил медленно, садился только на мягкое и улыбался так часто и широко, что его глаза больше напоминали полумесяцы. Вегас с растущим внутренним удовлетворением отслеживал, как Лиам постепенно раскрепощался и становился все более открытым и уверенным в себе, хотя по-прежнему мягко и непреклонно воспитывал Вениса, а за ним и Макао.       Они даже разок в аквапарк выбрались все вместе — Лиам, Вонхи и Убон плескались с Венисом в крохотном бассейне для малышей, а Леа прихватила Макао, Юри и Пита и утащила их испытывать сложную систему водных горок и трубок. Вегас расслаблялся у бассейна с бокалом безалкогольного мохито и лениво листал новостную ленту, через раз лайкая свежие посты кузена в Инстаграм. Концерт Кима прошел более чем хорошо, но заебанный до печенок музыкант сразу после взял трехдневный отпуск, предупредил семью, что начнет стрелять на поражение, если кто-то попробует подкатить к нему в эти дни с мафиозными и вообще любыми делами, вырубил все телефоны, кроме экстренного, стырил Че из-под носа Порша и рванул на закрытый курорт Тирапаньякулов с личным маленьким пляжем и романтичным бунгало у самой воды.       Порш рвал и метал, но ровно до того момента, пока Кинн не пообещал, что следующими в отпуск поедут они. Благо три дня на личной яхте Кинн своему мужчине обеспечить все же мог, несмотря на приличную нагрузку в бизнесе. Порш задумался и затих, смирившись с самоволием брата, и переключился на заботу о Тэ. Лертравинот красиво и с помпой расстался с Таймом, порвал все связи со своей и его семьями, переехал в гостевую спальню в комплексе Кинна и активно искал себя. У него обнаружился явный талант к изготовлению одежды и созданию свежих образов из самых обычных на первый взгляд материалов, и теперь молодой человек под чутким руководством Танкхуна составлял свое первое портфолио стилиста, используя вместо моделей самого Кхуна, его «мальчиков» и Чана.       Ким при виде сложного взаимодействия отца и Тэ смеялся в себя, но ответственно пытался помогать и давать советы, если Чан не справлялся в одиночку. С Тэ было несложно, но в некотором роде страшно. Он оказался очень отзывчивым, ласковым, теплым и мягким с близкими, никогда не отказывал в помощи и знал массу интересного о моде, истории, литературе и финансах. Однако его личные границы оказались не просто разрушены, а втоптаны в пыль, и теперь Чан каждый свой шаг отмерял по сто раз, боясь поранить или напугать и без того пострадавшего психологически партнера. Совершенно случайно, из рядового разговора с Кхуном, Вегас узнал, что у Тэ на руках — шрамы от неудачной попытки суицида в семнадцать. Что на ребрах и бедрах остались серьезные следы селфхарма, а зрение так и вовсе минус шесть. Узнал и тоже невольно заразился от остальных заботой об этом светлом «котике», как его метко прозвали Кхун и Чан. Породистый и красивый, но сильно битый жизнью Тэ напоминал персикового перса, крохотного, пушистого, легенького, ласкового. Пит тоже подружился с ним практически сразу и несколько раз в свободное время выезжал в кафе или на пикник в парке, выгуливая Вениса и общаясь с Таэчином по душам. Вегас даже почти не ревновал, так как осознавал, что оба парня — ярко выраженные пассивы и испытывают друг к другу сугубо платонические чувства.       Вспомнив о важном, он отлепил себя от комфортабельного лежака, прихватил недопитый коктейль и подобрался к Тэ, отдыхающему неподалеку. Молодой человек плотно завернулся в длинный, почти в пол, белый халат, чтобы не показывать шрамы, и Вегас скривился, вспомнив, что тот пережил по вине экс-партнера. Наладив короткую вступительную беседу, он напрямик попросил Тэ помочь Питу с одеждой. Сколько бы Вегас ни пытался объяснить, что готов и хочет тратить на Пита деньги, тот ни в какую не соглашался вылезти из самых простых и непримечательных шмоток, больше похожих на гардероб бедного студента из многодетной семьи, донашивающего одежду за старшими братьями, а не на без пяти минут супруга одного из самых крупных мафиози страны. Тэ приподнял брови в немом удивлении, но согласился подумать над тем, что можно сделать, после чего Вегас посчитал свою миссию выполненной и перешел к мелким повседневных делам вроде растущего портфолио собеседника или хвастовства оценками и успехами детей. Вегас надеялся, что милый и вежливый с близкими Тэ сможет перетянуть мнение Пита на свою сторону. Не то чтобы ему не нравился Пит и его стиль — наоборот, краше всего Понсакорн как раз был совсем без одежды, но Вегас хотел, чтобы его бойфренд блистал, да и вскользь брошенные слова Кхуна про «малыш-Пит заслуживает самого лучшего» не шли из головы.       Следующим планом в маленьком списке Пита стоял дельфинарий, и Вегас предвкушал, сколько сделает фотографий бойфренда, обожающего дельфинов, и даже раздумывал о том, где их развесит. Через два дня они таки сходили на представление. Венис просидел полтора часа без движения, зачарованный прекрасными созданиями, а Лиам, Пит, Пакорн и Макао даже поплавали с парочкой под присмотром инструкторов, пока Вегас и Убон в кафе неподалеку развлекали ребенка. На фотографиях, принесенных Питом, семья выглядела безмятежной и счастливой. Лиам поначалу очень боялся касаться дельфина, однако тот первым пошел на контакт, и общение быстро наладилось. Макао казался более степенным и уравновешенным, но его глаза ярко блестели, как два маленьких обсидиана, выдавая радость и нежность по отношению к бойфренду и приязнь к дельфинам. Пит вообще сверкал так, что можно было ослепнуть — он всегда восхищался этими созданиями и был очень рад более близкому знакомству.       Ночь выдалась жаркой и долгой — благодарный Понгсакорн не отпускал Вегаса несколько часов, разрешая делать со своим телом абсолютно все. В ход пошли флоггер, пробки, наручники и полюбившийся им обоим воск из массажной свечи. Пит гнулся в руках Вегаса не хуже ивового прута, умолял о большем красивым, сорванным, разрушенным голосом. Его бледное тело, покрытое засосами, укусами, смазкой и следами от пальцев и шлепков, в свете красных свечей казалось искусством, и у Вегаса капитально сорвало резьбу. После третьего раунда далеко за полночь он поднял ослабленного, истерзанного удовольствием Пита на руки, чтобы отнести на кухню за поздним ужином — им обоим требовалось что-то легкое и сытное, чтобы восстановить силы перед сложным днем.       По пути они увлеклись поцелуями и чуть не зашли на четвертый заход прямо в коридоре. Оправданием избирательной глухоте Вегаса послужили нуждающийся скулеж Пита, разбавленный его именем на выдохе, и шуршание их коряво натянутой одежды. Иначе они бы обязательно услышали чертовы бубенцы чокера задолго до того, как ввалились в обнимку на кухню и застали Лиама, удобно устроившегося на бедрах Макао на диванчике. И все бы ничего, Пит и Вегас прекрасно понимали, что живут с двумя сексуально активными подростками в разгаре пубертата, поэтому поцелуи с объятиями в произвольных местах дома неизбежны, но одежды на обоих младших не было. Вернее, Макао был полностью нагим, а на Лиаме присутствовали только черные кожаные перчатки без пальцев, кошачьи ушки на заколочках и блядский чокер с бубенцами.       — Ух ты ж ебаный в рот… — выдал Вегас, оперативно задвинул Пита к себе за спину и отвернулся в сторону. Он старался не пялиться на бойфренда брата, но Лиам от природы не был смуглым, и на тонкой коже ягодиц отчетливо виднелись покраснения от шлепков и специфические следы от зубов.       Макао подскочил с дивана, как ошпаренный, спустил Лиама с колен и точно так же закрыл его собой, второй рукой прикрывая собственный пах.       — Ты точно мой брат, — хохотнул Вегас и снял длинную белую майку, кинув в младшего. Тот без колебаний сунул одежду Лиаму, а сам прикрылся небольшой диванной подушечкой с вышитой на ней мордочкой зайца, что смотрелось одновременно и смешно, и мило.       — Ну не все же только вам с Питом голыми жопами людей пугать. Мы думали, вы спите уже давно, — не смутился Макао, все еще пряча пятнистого от стыда Лиама за своей спиной. — Хотя хорошо, конечно, что вы именно сейчас пришли, а не минут пять назад. Как вы вообще бубенцов не услышали?       — Как будто ты на внешние раздражители реагируешь, когда вы с Лиамом сосетесь, — отбрил Вегас, позволяя Питу выскользнуть с кухни за одеждой для младших. — Жрать будете?       — Я бы от бутеров не отказался, — подтвердил Макао, беря ладонь партнера в свою. — А лапкам какао можно.       После они спокойно и по-семейному посидели на кухне, попивая теплые напитки и поедая поздний ужин. Пит вместе с халатами принес еще мазь, сунув Лиаму.       — У меня же есть, пи’Пит. Ты сам давал, — чуть покраснел парнишка, но почти полный тюбик в карман халата хозяйственно спрятал.       — Это от… синяков. Макао вроде меру знает, но лучше пусть будет. Она сначала щиплет немного, но зато на утро почти не остается следов.       — Babe, what are you talking about? — удивился Вегас, помогая Питу удобнее устроится на высоком стуле. Вот и пригодилась вторая диванная подушка с мордой щенка, хотя про себя он все же попросил прощения у Вениса, ради которого они эти подушечки и купили.       — Не один ты тут эротические наказания любишь, — хмыкнул Макао и накрыл ладонь Лиама поверх перчатки своей. — Я стараюсь быть очень аккуратным, пи’Пит, но спасибо, лишним и правда не будет.       Вегас покосился на серьезного брата, все еще ужасно смущенного Лиама, собственного мужа, глядящего на юную пару с гордостью и родственным теплом, и попросил у небес растянуть это ощущение подольше. Пусть в глубине души он все еще ожидал нападения из-за любого угла и даже в раздевалку дельфинария взял с собой оружие, внутри установилось подобие шаткого, хрустального равновесия, за которое он был всей душой благодарен — каким бы крепким, упрямым и сильным Корнвит ни был, передышка требовалась даже ему.