Отмеченная

      Активность Сатору возросла.       Раскачивался, водил руками по воздуху, дёргал одежду, простыни, путал шелковистые волосы родителей в колтуны, которые в особо безнадёжных случаях приходилось резать.       Ребёнку месяца нет, а уже пытается развить речь и свалиться с любой доступной высоты. Брата альбинос активно пинает и кусает, пытается пальцами оттянуть глаза, а тонкие ноготки оставляют болезненные росчерки на нежной коже.       Альбинос не остаётся безнаказанным, Сукуне достаточно перекатиться и вдавить слабое тельце брата в бортики их кровати и активно запинать ногами, может нащупать ворот большой для альбиноса кофты и натянуть на затылок, потянуть за волосы и вырвать пару волосин, вслушиваясь в злобный писк, и ощутить, как под лопаткой выворачивают пальцами кожу до гематом.       Их мать не слепая. Камэ с тихим негодованием водит руками по травмам, мягко нажимает на синюшные пятна и младенцы морщатся, замерев, как кролики перед опасностью.       Стоило снова оказаться наедине, они потянулись друг к другу, как над кроватью склонился их отец. Внезапно, незаметно, они даже шагов не услышали. Он оглядел компромитирующую позу, в которой застыли его сыновья и пригладил детей по головам.       — Успокойтесь, бойцы.       Выпроводив жену мягкими речами, Мэсэйуки разложил инструменты и принялся за работу. Ребята заинтересованно наблюдали. Мужчина тихо обработал ножом дерево, стружка толстыми колечками скатывалась на колени. Приятный тихий треск и морозный запах дерева отлично отвлекали малышей от опасных игрищ.       Мэсэйуки углём наметил витиеватые узоры, в центре вывел мон клана, по краям раскидал языки огня, стамеска в руках изредка крутилась вокруг большого пальца. Сатору радостно пищал, когда Сукуна наблюдал за резьбой по дереву. Шелест. Облако опилок. И резная перегородка разделяет кровать на две половины.       Альбинос невесомо провел по обработанному дереву, пальцы мягко погрузились в углубление и проследили доступный путь ажурного узора, он с восторгом посмотрел на отца и потянул руки к нему.       — Сатору, тебе нравится? — мягко спросил он и аккуратно взял ребёнка на руки. — Не знаю, за что вы так друг друга не любите, но вы братья.       Сукуна насмешливо выгнул бровь и растерял интерес к монологу отца.       — Гу… — альбинос заполнил неловкую паузу отца, вызванную странной реакцией Сукуны.       — Я могу рассказать вам о нашей семье, — неестественно улыбнулся он и положил ребёнка обратно.       Мужчина быстро прибрался, сложил инструменты в углу и расстелил на полу плед, сверху накинул две подушки.       Сукуна медленно скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу, когда Мэсэйуки погружал их тела в мягкие подушки, Сатору же раскинул руки и ноги в стороны, поза звезды показалась ему удобной.       Мэсэйуки сел в позу лотоса, руки скрепились в замок, локтями опираясь на колени. Он глубоко внутри понимал, что дети его не поймут, но рассказывать сказки он не хочет, это обычно практикуют в ночное время без его участия. Он выступает в роли слушателя.       Жена имеет особый талант: рассказывает плавно, голос меняет тембры, шёпот щекочет уши, глаза таинственно блестят, губы обнажают коронки белоснежных зубов. Мэсэйуки без сопротивления впадает в повествование и вместе с женой тенью петляет по сюжетам детских сказок.       — Живем мы в клане Учиха. Управляют им Глава клана — Таджима-сама, и частично старейшины, с которыми у вашей онэ-сан был недавно конфликт, — мужчина рассеянно взъерошил волосы и посмотрел на притихших малышей, — в детстве я тоже был весьма активным, возможно Рай это передалось от меня. Наш клан специализируется на боевых искусствах и духовных практиках для развития системы чакры. Мы шиноби и выполняем миссии на заказ от Дайме страны Огня. Я и ваша онэ-сан уже выполняли миссии за пределами нашей деревни и весьма успешно, потому что мы смогли вернуться живыми. За выполнение миссии нам дают рё, деньги… — мужчина стыдливо прикрыл глаза на середине монолога и вздохнул. Он же понимает, что дети не осознают информацию, они просто услышали речь и вслушиваются в неё. Им месяца нет, а он им о таком говорит!       Сатору и Сукуна одновременно увидели знакомую перегородку и вздёрнули головы в поисках отца, но тот со стыда и непонимания себя уложил детей в кровать и ушёл Шуншином на кухню к Камэ. Свой стыд он будет заедать горячим обедом.

***

      Сатору со всех доступных сил сжимал кулаки и оттягивал одежду отца, он снова хочет покататься на быстрых скоростях, а как сказать об этом кроме атакой упрямством он не сильно думал.       — Бьюр-ри-иу~       И глазками хлоп-хлоп, беззубым ртом слюняво улыбнуться и с лицом невинного ангела посильнее и резче дёрнуть рукав. Ну пойми же! Ты взрослый, умный и сообразительный!       Мэсэйуки растерянно наблюдал за сыном и не мог догадаться, что мучения его рукава, это наглядная инструкция к смеху одного белобрысого комка.       Молодой отец с усилием отодрал детские ручки и отнёс ребёнка к жене, ближе ко второму ребёнку. Мэсэйуки показалось, что он всё понял, однако нарастающий писк в его руках и удар по груди убедили его в обратном.

***

      Сукуна же был маминой радостью, тихим и спокойным поведением в моменты, когда не было колик, он вызывал своим отстранённым видом умилённые вздохи и нежелательные поцелуи в лоб и щёки. Он честно кусался, отбивался, неистово кричал, если игнорирование со стороны Камэ применялось больше семи раз за день.       Шестиглазого не доставал. Ну не считать же его барабанную дробь по ночам в перегородку и пердёж в щель? И если нужно мочиться то желательно ближе к половине Сатору, чтобы жизнь сладкой не казалась.       Разнообразие вносил странный отец, что как будто по-новому учится говорить с детьми, а ещё его странные техники. Стоит ему исчезнуть либо жди его через час, либо утром следующего дня.       Одним днём каждый ребёнок в этой семье получил шар тэмари. Немного несуразен, где-то в вышивке торчали плохо спрятанные нити, а тканевый шар шёл еле заметными буграми.       — Я старалась делать разметку на шарах ровной, — прозвучал голос матери сверху, ладонь накрыла палец Сукуны, что колупал кривую границу зигзагообразного узора. — В будущем шары тэмари выйдут лучше, я возьму еще несколько уроков у Касуми-чан.       Рука прошлась по чернявому пушку. Сукуна приблизил шар к носу и в упор разглядывал все имеющиеся узоры, таким образом позволяя безнаказанно себя приласкать.       Этой ночью дети спали тихо и спокойно.

***

      Она красиво оделась, привела лицо в порядок, приготовила вкусные закуски и детское питание, какое можно достать зимой. Волосы собрала в низкий хвост и погляделась в зеркало. «Ну точно куда-то собралась» — подумал Сатору, когда отец переодевал их в новенькую одежду.       Ребятишек умыли ромашковой водой, покормили, похлопали по спинке, чтобы те отрыгнули или срыгнули, чего никто из них не любил делать, отец удобно перехватил двух младенцев, понёс их в гостиную.       Женщина мягко улыбнулась и приветливо кивнула их отцу.       Необычная. Первый раз её увидев, подумали, что слепа. На деле же генетика наделила её кристальными глазами с лавандовым оттенком и черными волосами как у Учих, только на свету локоны отливали насыщенным фиолетовым. Годовалый ребенок на её руках улыбнулся, узнал двоих из свертков. Чернявого Мадара проигнорировал, когда с трудом подполз к мальчикам, склонился над Сатору и долго разглядывал голубые глаза. Трогать не спешил. Засунул пару своих пальцев в рот и задумчиво их слюнявил.       Сатору криво хекнул и попытался плотнее вжаться телом в отца, чтобы чужые слюни стекли на рукав Мэсэйуки, а не на лицо альбиноса. Он бы тогда не сдержался и всем тут высказал своё.       Сукуна же отрешённо наблюдал за милой беседой двух женщин. Помниться, когда у него была первая свободная минутка в теле Итадори, он тогда справедливо хотел женского внимания и соответствующего обслуживания… Еще никогда подростковые гормоны не сбивали «кормушку» так незаметно.       Стыдно ему? Нет. Это же естественные процессы. Потрахаться, побыть желаемым, побеседовать о чём-то отвлечённом. А если его заставят думать против воли в момент долгожданной пустоты мысли, он не побрезгует лишить пассию пары конечностей. Крик, знаете ли, будоражит.       Но тело младенца настолько «чистое», что его вгоняет время от времени в апатию. Многого добиваться с нуля, контролировать развитие и аккуратно вить с родителей верёвки.       Мелкий, до этого слюнявивший свой кулак, потерял интерес. Мэсэйуки тактично промолчал, когда ребёнок вытер о ткань его хаори слюнявый кулак. Мадара сполз с коленей шиноби, взял курс на мать, неуверенно встал на ноги и пошлёпал в уже раскрытые объятия.       — Ну как их, таких милых, не любить? — жена главы разглаживала волосы разомлевшего Мадары и с улыбкой смаковала зелёный чай, приготовленный Камэ.