Lost and Found

      Голова намного яснее, когда Дэрил просыпается. Он бы сказал, что чувствует себя лучше, но чувствует себя, как дерьмо. Но он думает, что лучше дерьмо, чем мёртвое дерьмо, поэтому он не жалуется.       София всё ещё сидит на корточках рядом с ним, держа арбалет на коленях. Когда он открывает глаза, наконечник стрелы смотрит ему прямо в лоб. — Направь это дерьмо куда-нибудь ещё, — говорит Дэрил, и это звучит почти как рычание. София подпрыгивает, и Дэрил чувствует, как его жизнь проносится перед глазами - но её палец не на спусковом крючке, и вскоре арбалет смотрит в другую сторону. — Извините, — говорит она. Её щёки краснеют, и она кусает губу. Её брови нахмурены так, что это выглядит странно для ребёнка. — Я... я боялся, что вы... Превратится. Дэрил смотрит на себя. Да, он действительно очень похож на обед для ходячих. Но он не мёртв. И он планирует держаться в том же духе, пока не вернёт эту девчонку домой. Хватит. Дэрил кивает ей. — Меня не укусили. Но это было, э-э... умно, — нехотя говорит он. И так оно и было. Если Дэрил застрял здесь весь такой облажавшийся, по крайней мере у девчонки есть мозги, чтобы помочь им вернуться домой. Складка между её бровями разглаживается.       Блять. Дэрил не знает, как ладить с детьми. Он не любил детей, даже когда сам был ребёнком. Они все были громкими и грубыми и приставали к Дэрилу каждый божий день, пока Мерл им всем не вломил. После этого они вообще с ним не разговаривали. Ну и ладно. Не похоже, что они застрянут вместе надолго. Им просто нужно вернуться на ферму, передать девочку её маме, и всё. — В будущем, — говорит Дэрил. — Не направляй оружие на то, что ты не хочешь видеть мёртвым.       София сглатывает и кивает.       Дэрил начинает готовиться к обратному пути. С его ногами всё в порядке, и это хорошо. Он уже оторвал рукава рубашки для первой повязки, но эта промокла насквозь, поэтому он рвёт оставшееся. В любом случае, это была не одна из его любимых, но он уверен, что пожалеет об этом осенью - это была одна из немногих, у которой оставались целые рукава. София внимательно следит за каждым его движением. Дэрил не может понять, пытается ли она чему-то научиться или просто хочет убедиться, что он не упадёт. — С мамой всё в порядке?       Дэрил смотрит на девочку. Она выглядит так, будто пытается быть храброй, но как будто это заставляет её казаться ещё более маленькой и испуганной. — Да, — говорит Дэрил. Он разворачивается, проверяет повязку. Должно держаться. — Беспокоится о тебе. Но она не ранена, ничего такого.       Девочка кивает. — Нашли ферму, — добавляет Дэрил. — Используем её как базу, чтобы искать тебя. Может, пару часов ходьбы, — Скорее всего, больше, без этой ебучей лошади и с ним в таком состоянии. Но Дэрил отбрасывает эту мысль в сторону. Он доведёт её туда. Неважно, сколько времени это займёт.       Странно, но это заставляет девочку казаться ещё более обеспокоенной. Она так сильно кусает губу, что он удивляется, что от неё еще что-то осталось. Он видит, как её горло подпрыгивает вверх и вниз, словно она с трудом сглатывает. Что он сделал сейчас? — Мы не... мы оставили тебе записку, — говорит Дэрил. Может, она думает, что её мама забыла о ней или что-то в этом роде. — Если бы ты вернулась к машинам. Но на ферме было безопаснее, вот и всё. — Он не упоминает, что Карла подстрелили. Сейчас ей ни к чему беспокоиться ещё и о нём.       Она снова кивает. — Эм... мистер Дэрил... — Просто Дэрил, — Блять. Южные мамаши и их манеры. В карьере он слышал, как она обращалась к людям, как к офицеру Шейну или мисс Джеки, но он не думал, что Кэрол говорила ей называть Дэрила как-то по-особенному. Чёрт, он был удивлен, что она вообще знала его имя. В карьере они с Мерлом держались на расстоянии от остальных, где это было возможно. Особенно от детей.       София вздрагивает от этого. Ёбаный свет. Неужели всё, что он делает, будет пугать её? — Эм... мне... мне нужно найти палку.       Что? Дэрил задаётся вопросом, не теряет ли он сознание снова, не слышится ли ему всякое? — Что? — П... палку? — София указывает на кровавое месиво на месте головы ходячего, из которой торчит большая ветка. — Я... э-э, я использовала эту, но... — Использовала для чего?       Вопрос заставляет её сильнее нервничать. Дэрил видит, как её пальцы скручивают рваные волосы куклы в колечки. — Э-э... я... э-э, я...       Дэрил заставляет себя ждать. Он не хочет её пугать. Затем он отворачивается от неё и демонстративно проверяет повязку, и убеждается, что нож ещё при нём. Он видит, что у него всё ещё есть белка, которую он подстрелил ранее, что оказывается приятным сюрпризом. Может, они перекусят перед тем, как вернуться. — Могу найти тебе ещё одну палку, без проблем, — говорит Дэрил. Какое ему дело? Не стоит пугать маленького ребёнка. — Ничего страшного. — Я... просто я немного повредила лодыжку? Когда я... но совсем не сильно, честное слово! — Теперь в её голосе звучит паника. Что? Неужели она думает, что Дэрил собирается оставить её, теперь, когда он нашёл её?       Он смотрит на неё, но не в лицо. Дэрил не из тех, кто смотрит в глаза даже в лучшие времена, и он думает, что этой девчушке это тоже не очень нравится. Он смотрит на её лодыжку. Похоже, что она переносит вес на левую ногу - он не может сказать, ушиблена она или просто испачкана грязью. — Я могу не отставать, я не буду тебя тормозить, — быстро говорит девочка. — Я просто... если у меня будет палка- — Да, — говорит Дэрил, и девочка тут же замолкает. Было бы смешно, если бы это не заставляло его чувствовать себя полным мудаком. Кого она видит, когда смотрит на него? Ещё одного Эда? Мерла? Может, его собственного отца, Уилла Диксона, восставшего из могилы, чтобы испортить ещё одно поколение детей. Он заставляет себя не хмуриться, что сложнее, чем он думал. Хмурый взгляд - второе наиболее часто используемое выражение лица Дэрила. — Мы найдём тебе костыль. — Извини, — говорит девочка. — За что? Ты сделала это специально? — спрашивает Дэрил. Но тон слишком грубый, и ребёнок снова вздрагивает. — Я- нет. Я сделала то, что сказал Рик, я держала солнце над своим плечом, но я увидела ходячего в кустах, и споткнулась и-       И заблудилась. — Наверное, прыгала довольно быстро, раз обогнала ходячего на больной лодыжке.       София краснеет. — Я... залезла на дерево.       Отлично. Дерево. Вероятно, так они потеряли её след. Дэрил внезапно чувствует себя полным идиотом и злится на себя. Он что, не смог понять, что ребёнок мог залезть на дерево, чтобы спастись от опасности? — Это- я имею в виду, я думаю, что повредила её, когда споткнулась? Лодыжку? Но потом, когда я спускался с дерева, я как-то... — Она пожимает плечами, почти смущённо. — Но я всё ещё могу ходить, правда. — Ладно, — говорит Дэрил. Часть злости, которую он чувствует на себя, должно быть, просочилась в его слова, потому что София снова напрягается. — Когда ты в последний раз ела?       София снова пожимает плечами, неловко. — Эм... я думаю вчера. — Её лицо внезапно выглядит ещё тоньше, и Дэрил задается вопросом, как он выглядел, когда вернулся домой после того, как заблудился в лесу. Десятилетний пацан, который таскался где-то девять дней, он выглядел таким голодным? Наверное. Дэрил тогда всегда был голодным. Девять дней в лесу только усилили это. — Я нашла ореховое дерево? Но орехи было очень трудно колоть.       Дэрил больше всего впечатлен тем, что эта девчонка вообще нашла ореховое дерево. — Так, давай немного перекусим и собираемся. Приведём тебя домой, поешь что-нибудь из стряпни твоей мамы. — Лицо девочки озаряется, и Дэрил чувствует себя виноватым за то, что вселил в неё надежду. — Ничего особенного, знаешь. Просто белка. — Дэрил снова чувствует себя глупо. Почему он не подумал об этом, не принес ещё чего-то для Софии? Он знал, что она будет голодной, когда он найдёт её. У него были протеиновые батончики и ещё кое-какое дерьмо в седельных сумках на лошади, но ему нужно было держать это всё при себе. — Я не против белки, — говорит София. — Я уже пробовала их раньше в карьере. Помнишь? — Дэрил не помнит, но он предполагает, что он давал немного белок другим, чтобы они приготовили. — На вкус ничего.       Слишком щедрая похвала. — Ты бы, наверное, съела этот арбалет прямо сейчас, если бы я сказал тебе, что он съедобный, — говорит Дэрил и вознаграждается лёгкой улыбкой. — Может быть.       Но её улыбка исчезает, когда Дэрил достает нож и начинает потрошить зверька перед ней. Она выглядит немного бледно, как будто хочет, чтобы Дэрил сделал это в другом месте, но ничего не говорит. Дэрил не уверен, манеры это или она просто снова испугалась. — Грязно, — внезапно говорит Дэрил, вытаскивая внутренности из грызуна. София смотрит на него, и, может быть, если он заговорит, она просто послушает и не будет чувствовать, что должна смотреть. — Но обязательно надо это сделать. Иначе ты заболеешь. Ничего такого, чего не делают с мясом, которое покупаешь в магазине. Просто ты делаешь это своими руками. — Собственный язык кажется чужим. Ему никогда раньше не приходилось объяснять эту хрень. — Покупала, — говорит София, и Дэрил щурится на неё. Она всё ещё выглядит бледной, но больше не так, как будто её сейчас стошнит. — А? — Покупала. В магазине. — Да, — говорит Дэрил. Конечно. Как угодно. Покупала.       Он заканчивает и вместо Софии, щуриться на белку. Если бы он был один, он бы, то наверное, просто съел всё, что мог, и использовал бы этот небольшой заряд энергии, чтобы выбраться отсюда. Но София выглядит так, будто её вырвет, если он отдаст ей ещё тёплое сердце белки, а он не хочет иметь дело с блюющим ребёнком поверх того, что она хромая. У него в кармане лежит зажигалка, но она вся вымокла. Мерл знал трюк, нужно было держать зажигалку вверх дном, чтобы высушить её, и щелкнуть колесиком или как-то так, но Дэрил думает, что это, скорее всего, полная херня. Он смотрит на Софию. — Как думаешь, ты сможешь достать немного трута? — Лицо девочки выглядит пустым. — Знаешь, э-э - дерьмо, которое может легко загореться. Для костра. Сухая кора, листья или что-то в этом роде. Может ткань. — Пряжа волос её куклы, вероятно, будет гореть довольно хорошо, но он не упоминает об этом. Он продырявил живот из-за этой грёбаной куклы. Дэрил смотрит на её лодыжку. — Если ты не можешь... — Я могу, — быстро говорит София. — Я могу, я... я сейчас вернусь. — Далеко идти не надо, — говорит Дэрил. Как будто уйти далеко вообще возможно, здесь, на дне ручья. Что напоминает ему кое о чём.       София всё время остается в поле его зрения - постоянно оглядывается через плечо, словно думает, что Дэрил исчезнет. На дне ручья не так много всего, и девочка движется медленно, Дэрил обнаруживает, что жует собственную губу, когда видит, как плохо она ходит. Если бы он был здоров, он бы просто посадил её себе за спину, его арбалет, наверное, тяжелее, чем она. Но есть, что есть, им понадобится гораздо больше времени, чем пара часов, чтобы вернуться на ферму. Они могут не успеть до темноты, и он ни за что не будет тащиться через лес с раненой двенадцатилеткой, когда солнце зайдёт.       Может, он сможет поторопиться, думает он, когда София возвращается с горсткой веток, листьев и оборванной коры. Костёр, который он разводит, не представляет собой ничего особенного, но сойдёт. Он запекает тушку, глядя на небо - они уже теряют дневной свет. Дэрил размышляет, не лучше ли найти место, чтобы переждать ночь, а завтра утром начать всё заново. В таком случае глупо сидеть здесь на дне русла ручья и ждать, когда белка запечётся, когда им следует искать укрытие. Но Дэрил не думает, что сможет выбраться из оврага без чего-то, что даст ему энергию. Ладно, пофиг. Наверное, он делает всё через жопу и шиворот на выворот, но это единственное, до чего он может додуматься. — Ладно, — говорит он наконец. София жадно смотрит на белку, и Дэрил отрезает себе ножку, а остальное отдает ей. — Ешь.       Девочка хмурится, глядя на белку, и Дэрил задается вопросом, действительно ли она настолько избалована, что после четырёх дней без еды, она воротит нос от прилично приготовленной белки. — Я- мы могли бы разделить её. Пятьдесят на пятьдесят. Это справедливо.       А? — Твоя мама делала яичницу на завтрак, — хмыкает Дэрил. Ребёнок живёт на горсти орехов уже который день и пытается, что, накормить его? — Это твоя доля.       Ему стыдно за то, что он упомянул ее маму, но София всё ещё не кусает ничего, кроме своей грёбаной губы. Она точно прокусит до крови, до того, как они вернутся назад к Хершелу. — Но... — Девчонка, что я сказал? Это твоё. Ешь. — Он звучит грубее, чем хотел, и кривится про себя. Он так чертовски плох в этом.       София подпрыгивает и засовывает белку в рот больше от страха, думает Дэрил, чем от голода. Хотя голод наступает довольно быстро, и белка стремительно исчезает. Дэрил грызёт свою порцию - ему не нужно много, он съел сердце и прочее, пока София собирала трут на костёр. — Хорошо, — говорит Дэрил, когда София опускает пальцы в ручей, чтобы смыть жир. Дэрил облизал свои пальцы, о чём смутно пожалел, когда почувствовал на них привкус собственной крови. — Дай-ка я посмотрю на лодыжку.       София, кажется, колеблется. — Я... всё в порядке, правда, — говорит она. — Я... с палкой я намного быстрее. Обещаю, я... — Просто хочу посмотреть, — бормочет Дэрил. — Может, смогу помочь.       София протягивает ногу, крайне неохотно. Дэрил осторожно крутит её в руках, снова морщится, когда слышит шипение Софии. — Извини, — говорит Дэрил. Он тихонько дёргает за шнурки. Прошло достаточно много времени с тех пор, как это произошло, поэтому он не слишком беспокоится о том, что снятие обуви усилит отёк, так он хотя бы сможет перебинтовать ногу, ей будет легче оставить ногу в ручье, пока он ищет лучший выход.       Что наталкивает его на мысль. — Как ты вообще сюда попала? — Он стягивает носок с её ноги и шипит сам – довольно сильное растяжение. Её ступня разных оттенков фиолетового, жёлтого и болезненно-зелёного, опухшая в области лодыжки. — Пошевели пальцами.       София так и делает, и Дэрил с облегчением вздыхает. Он не знает, что бы он делал, если бы у неё была сломанная ступня или ещё чего. — Я... я увидела тебя оттуда. — Она указывает ему за спину, на часть ручья, где вода течёт по скользким камням. — Я... я, можно сказать, скатилась вниз.       Что ж. Это объясняет, как она двигалась так чертовски быстро. Дэрил смотрит на камни, размышляя. Да, они крутые, но тот путь наверх, который он планировал, царапая и карабкаясь по грязи и используя ветки деревьев в качестве опоры, не сработает с Софией на буксире. Если они всё равно не планируют возвращаться сегодня вечером, каменистая сторона русла ручья на самом деле приведёт их к тому домику, который он нашёл на днях. Ну, не так далеко от него. Его желудок урчит от воспоминаний о консервных банках в шкафу. — Знаешь дом вон там? — спрашивает Дэрил, и он немного обескуражен, когда София непонимающе смотрит на него. Ну что ж. Вот и кончилась его теория. — В той стороне есть дом, может, час ходьбы, учитывая, что мы с тобой ни хера не можем ускориться, — Хм, может, ему стоит поменьше ругаться перед ребёнком. — Уйдём сейчас, успеем до темноты. Сегодня у нас будет крыша над головой, завтра отправимся на ферму.       София закусывает губу. Он не уверен, от боли ли это - он начал обматывать её лодыжку последним остатком рукава рубашки, и хотя он старается не затягивать слишком туго, он уверен, что нога всё равно немного жжёт. — Я... мы не можем вернуться на ферму сейчас? Правда, это не так уж и больно. Я могу быть быстрой.. — Разве? — грубо отзывается Дэрил, хотя он почти уверен, что сам он доберётся до фермы до заката, даже в таком состоянии. — Я тоже двигаюсь медленно. И у меня всего одна стрела. Нам нужно действовать разумно.       София медленно кивает. — Но... ты обещаешь? Утром мы пойдём? — Чёрт, мы уйдем с восходом солнца. — Дэрил заканчивает обматывает лодыжку. Выглядит не очень, рваная клетчатая повязка, но это хоть что-то. — Как тебе? Не слишком туго? — Н-ну, — медленно говорит София, покачивая ногой. — Это конечно не гипс или что-то в этом роде, всё равно нужно быть осторожным, — резко говорит Дэрил. — Я найду тебе палку, а потом мы выдвигаемся. Можешь немного помочить ногу, если хочешь. — Холодная вода ей точно не повредит.       Дэрил хотел бы иметь бутылку с водой или флягу или что-то такое. Он достаточно осторожен, поэтому он не пьёт воду, но плещет себе в лицо и на волосы, пытаясь охладиться, проснуться. Если бы у него была фляга, он мог бы взять воду с собой, попытаться вскипятить её, когда они придут в дом. Но у них ничего нет, так что нет смысла тратить время. Его вода ускакала вместе с Нелли.       Может, это и есть ответ. Может, ему стоит попытаться найти Нелли. София маленькая, лошадь сможет увезти их обоих обратно. Дэрил позволяет себе мгновение помечтать - Нелли, её поводья запутались в дереве прямо на вершине обрыва, он едет обратно в лагерь, как хренов герой, с Софией - но он довольно быстро подавляет эти мысли. Он не в состоянии поймать лошадь, особенно такую ​​дёрганую. С его удачей эта тварь, наверное, сбросит Дэрила и Софию и переломает им шеи. Не стоит того. План и так надёжный - найти укрытие, больше еды, начать всё заново утром.       Он находит упавшую ветку дерева с приличным количеством веток и тащит её к ней. Она послушно опустила ногу в воду и выглядит невероятно обрадованной, увидев его. — Встань, — говорит Дэрил. Девочка быстро подчиняется, даже слишком быстро, София едва не падает в воду, её равновесие колеблется. Дэрил ничего не говорит. Просто держит ветку рядом с ней, отмеряет длину. Он довольно быстро подрезает её ножом, и эта ветка даже имеет Y-образный изгиб наверху, который девочка сможет сунуть подмышку. — Ты готова? — спрашивает Дэрил, пока София проверяет костыль. Она быстрее с ним, незначительно. Собственные травмы Дэрила теперь настойчиво пульсируют в такт его сердцу, но он отталкивает это на задний план. Он разберётся с этим позже. У Мерла в седельной сумке мотоцикла есть бутылка оксикодона, он выпьет одну, когда вернётся. Можно засчитать за награду. — Ладно, — говорит Дэрил. — Поехали.       Это хороший план. Крыша, еда. Новый старт утром.       Но если это была не София, кто тогда разбил лагерь в том доме? Что ж. Он надеется, кто бы это ни был, он давно ушёл.       Если нет - он с этим разберётся. Если придётся.       Сейчас им просто нужно выбраться из оврага. Со всем остальным Дэрил разберётся.       И он отправляется к скользким камням, хромая шаркающая кроссовками София следует за ним.