Кровавая камелия

Прошло почти полгода с той судьбоносной минуты, когда Мадара и Изанами обменялись клятвами и стали мужем и женой, но между ними витал холод, словно вечная стужа зимнего вечера. Каждый день, словно повторение предыдущего, начинался и заканчивался молчанием, тишиной, наполненной невыраженной грустью. Он уходил на задания, его взгляд был затуманен мыслями о младшем брате, и никакие слова, никакие жесты не могли вернуть его к жизни, полной света. Изанами вновь и вновь пыталась пробудить в нём искры эмоций, но каждый раз сталкивалась с непробиваемой стеной. Она смотрела на него с надеждой, старательно заглядывая в его глаза, что были как морская пучина — холодные и бездонные. Даже однажды, когда им выпало пройти вместе испытание — долгосрочное задание, которое заняло почти целый месяц, девушка решила, что это станет шансом для обретения близости. Но даже плотное соседство, полное совместной работы, не смогло сокрушить тот ледяной барьер, что возвышался между ними. Мадара оставался все тем же молчаливым воином, потерянным во времени и своих воспоминаниях, а Изанами, полная энтузиазма и любви, не могла пробудить в нём ни капли ответного чувства. В один зимний день, когда мир за окном был укутав в белоснежный покров, Изанами вышла в сарайчик за дровами. Каждая её ступня оставляла на снеге тонкие следы, словно её собственная душа оставляла следы в сердце Мадары, но он даже не замечал этого. В сарайчике, в углу, среди старых предметов, её взгляд упал на странный бутон. Цветок камелии, словно забытая память, лежал заброшенным в углу, постепенно увядая под слоем пыли. Изанами осторожно наклонилась, чтобы взять его в руки, и, любовно разглядывая, задумалась о том, как он мог оказаться в этом забытом уголке. Выйдя на задний двор, она обошла сарай и, к своему удивлению, увидела, как небольшое дерево камелии пробивается между забором и стеной. Оно выглядело настойчиво, несмотря на все трудности окружающего мира. Его хрупкие ветви, выпрямившись к свету, словно тянулись к жизни, а яркие бутоны в контрасте с белым снегом создавали ощущение надежды и красоты. Изанами почувствовала, как это крошечное дерево символизирует их отношения — они тоже были забыты в холоде, но всё ещё могли пережить трудные времена. Она собрала опавшие бутоны, прижимая к груди, и вернулась в дом. Разжигая огонь в печи, она положила камелии на полку, зная, что, несмотря на их отсутствие аромата, они обладали удивительной красотой. Пусть они будут рядом, пусть хотя бы так напомнят о том, что даже в самые холодные времена можно найти искорки света. Скоро наступит Новый год, Рождество и, вишенкой на торте — сочельник, день рождения Мадары. В душевном уединении Изанами наметила план, как вдохнуть жизнь в их отношения. Её мысли блуждали среди традиций и обычаев, когда Япония отмечала «Сётё» — Новый год, основанный на лунном календаре. Празднование было тихим и скромным, но полным смыслов и ритуалов, связанных с почитанием предков и собиранием урожая. Она решила, что это время — шанс создать что-то особенное. Вспомнив о его любимом блюде, Изанами с улыбкой поняла, что это будет именно то, что она смогла бы приготовить. Она знала, какое мясное угощение его порадует, ведь на празднике царит чувство изобилия. С каждым шагом её надежда крепла: возможно, именно этот вечер станет началом нового этапа в их отношениях. Она все ещё верила, что даже самые маленькие жесты могут пробудить любовь, и, быть может, ей удастся хоть немного растопить лёд в сердце Мадары. В сердце затаилась надежда — пусть даже крошечная, но она была.

***

Хаширама, великий Хокаге и воин, каждый день по крупицам строил мир, к которому стремились его соратники и народы. Его жизнь была увековечена в стремлении к гармонии, и в этом стремлении ему была дана не просто жена, а идеал, воплощённый в лице химе из клана Узумаки — Узумаки Мито. Как тихий поток, она неизменно поддерживала его, излучая спокойствие и рассудительность, словно здешний лунный свет отражался на спокойной водной глади. Мито была полной противоположностью более импульсивному Хашираме — её порядочность и доброта были теми качествами, которые многие искали, мечтая о счастье. С другой стороны, молодая Изанами, дочь своего времени, росла в мире, где каждое движение и каждое решение ставили её на путь воина. Строгий, но справедливый отец, обучая её мастерству, всегда говорил, что жизнь — это битва, и лишь сильнейшие предстанут перед великими свершениями. Если бы не его тренировки, Изанами, возможно, и сама стала бы идеальной женщиной по образцу, как и Мито. Но она носила в себе дух воина, и эта борьба за выживание формировала её характер. Пока дни плавно переходили в недели, а недели — в месяцы, деревня, готовилась к зимнему празднику, восстанавливая свои дома и храмы. Яркие гирлянды, словно искривленные солнечные лучи, украшали каждую улицу, придавая им волшебный вид. Для Изанами этот подготовительный период был не просто подготовкой к празднику, а настоящим испытанием, ведь она решила сама устроить сюрприз для своего мужа, Мадары. В сердце Изанами повелась паутина надежды, когда она вспомнила о катане, которую собиралась подарить Мадаре в день их свадьбы. Этот уникальный меч, символ чести и доверия, ждал своего часа в ожидании, словно застывшее время. Она понимала, что кровавые битвы и долгожданные победы требуют не только мужества, но и заботы и любви той, кто находится рядом. Теперь, когда праздник приближался, она решила, что пришло время выразить свою любовь через этот дар. На утреннем рассвете в день, предшествующий празднику, Изанами проснулась раньше, чем день раскрыл свои объятия. Она ощутила знакомый аромат свежей земли, пробуждающий её к действиям. С надеждой и решимостью документировать свою любовь, она разожгла огонь в печи, чувствуя, как его тепло окутывает комнату, избавляя её от утренней прохлады. В это время Мадара отсутствовал, находясь вдали в деревне Водоворота с Хаширамой, но ожидание его возвращения подгоняло её к делу. После уборки в доме, который быстро наполнялся уютом, Изанами погрузилась в создание его любимых яств. Словно искусная художница, она замешивала тесто для инаризуши, аккуратно формируя каждую деталь, как бы создавая магию на тарелке. Готовя чай с апельсинами, Изанами представляла, как они будут сидеть вместе за столом, обсуждая прожитый день. Наблюдая за собой в зеркале с новообретённым кимоно, она обдумала каждую деталь: мягкие линии ткани обвивали её фигуру, добавляя грации и нежности. Пряди волос, собранные в пучок, были украшены красивой шпилькой, придавая ей таинственного шарма, как будто она сама стала частью волшебной сказки. Изанами знала, что каждый элемент её образа, каждая деталь были наполнены красотой. В тот момент, когда Изанами почувствовала знакомую чакру, трепет охватил её сердце. Звон открывающейся двери раздался как музыка, предвестие долгожданной встречи. Он вернулся. Она окончательно решилась и, заглянув в своё отражение, вышла встретить мужа. — С возвращением, Мадара, — произнесла она, её голос, словно ласковый ветер, стремился обнять его. Изанами улыбалась, и её глаза светились, как звёзды, наполнившие ночное небо. Мадара снял шарф, его взгляду потребовалось мгновение, чтобы оценить преображение её образа. Он заметил, как её ауру переполняет свет, и в этой улыбке было что-то иное, чем обычно. Их взгляды встретились, пронизывая пространство невидимыми нитями. В воздухе витала обещание нежности и тепла, которые ожидали их впереди. Этот вечер, отмеченный теплом домашнего очага и сверкающим сиянием любви, стал началом чего-то большего — нового этапа в их жизни. Сегодня она была в особенно приподнятом настроении, лицо ее светилось искренней улыбкой, словно каждый миг был наполнен радостью и светом. Даже макияж, который обычно был сдержанным, заметно преобразился: яркие ноты красок подчеркивали ее естественную красоту. В волосах, вместо привычных деревянных палочек, пышно распустилась изящная металлическая шпилька с цветочными узорами — такая нежная деталь, которая придавала образу особое очарование. Он не мог припомнить, когда он хоть раз видел ее в этом красочном кимоно. Непонятное желание волнительного ожидания закралось в его сердце: неужели она действительно старалась произвести на него впечатление? — Как дорога? Не устал? - спросила она, с заботой помогая ему снять теплую накидку, будто желая согреть его не только физически, но и духом. — Спасибо, все нормально, я немного подустал, - ответил он, принимая ее помощь с благодарностью. Его сердце наполнилось легким теплом от ее внимания, от того, что она так заботится о нем. — Это хорошо, ты, наверное, проголодался с дороги. Иди на кухню, я почти все закончила, - произнесла она, и в ее голосе звучало что-то такое, что пробуждало в нем ощущение домашнего уюта и тепла. Он лишь удивленно приподнял бровь, задав таким образом немой вопрос, но, не дождавшись объяснений, все же направился на кухню. Волнение наполняло его, как будто за порогом скрывалось нечто удивительное, ждущее своего часа. В воздухе витала атмосфера радостного ожидания, и каждый шаг к ней напоминал о том, что сегодняшний вечер обещал быть особенным. На полпути к кухне его шаг замедлился — воздух наполнился ароматом, от которого сердце мгновенно потеплело. Это был тот самый запах, что знал он с юности, запах его любимого блюда. В груди будто разлилась волна тихого счастья, такая простая, но искренняя, заставившая уголки его губ подняться в едва заметной улыбке. Кто же не любит вкусно поужинать после долгого пути, особенно когда на столе — что-то родное, приготовленное с заботой? Он шагнул на кухонный порог и замер на мгновение: предчувствие не обмануло. Точно, вот оно, то самое блюдо, излучающее тепло и уют. Давненько он не видел его на столе, да и сам редко позволял себе такие простые радости. Всё дела, всё суета... Сев за стол, он улыбнулся так, как улыбаются дети, увидев сладости, — легко, почти застенчиво. Изанами, его жена, появилась вскоре, держа в руках чайник. Она двигалась неспешно, с каким-то необычным изяществом, как будто само её настроение пело тихую, но радостную мелодию. Он смотрел на неё, пытаясь понять, что кроется за этой светлой лёгкостью. Радость от его возвращения? Или что-то ещё? Едва уловимый цитрусовый аромат начал заполнять комнату, будто солнечный луч, пробившийся в зимнее утро. Тёплый воздух от горящих в печи дров смешивался с запахом чая, создавая ощущение покоя, которого он не знал уже давно. Изанами поставила перед ним чашку горячего напитка и села напротив, её лицо светилось едва заметной улыбкой. — Итадакимас, — произнесла она с мягкостью в голосе. — Итадакимас, — отозвался он, склонив голову. Они начали трапезу. Он ел медленно, наслаждаясь каждым кусочком инаризуши, словно пытался проникнуть в самую суть этого вкуса. Его глаза блестели от удовольствия, но в глубине взгляда всё же пряталось недоумение. Что-то в этой сцене было необычным. Изанами, напротив, ела неторопливо, изящно. Время от времени она подносила чашку к губам, её движения были мягкими, плавными. — Ты сегодня выглядишь как-то по-другому, — наконец, произнёс он, отпив немного чая. — Ты заметил? — её щеки едва заметно порозовели, и в уголках глаз заиграли искорки. — Да, какая-то счастливая, — продолжал он, пристально глядя на неё. — Случилось что-то хорошее? Она задумалась, взгляд её на миг стал отстранённым. Казалось, она искала ответ в самой себе. — Можно и так сказать, — наконец, произнесла она, легко улыбнувшись. — Хотя это не совсем правда. Просто день сегодня такой… особенный. И ты вернулся. Он поднял на неё вопросительный взгляд, но ничего не сказал. Доев своё блюдо, она вытерла губы салфеткой и встала. — Подожди здесь. Я сейчас. Она вышла из комнаты, оставив его одного в тихом раздумье. Минуты шли медленно, пока он пытался разобраться в происходящем. Наконец, её шаги зазвучали на лестнице, и она появилась, держа в руках большой бархатный мешочек глубокого тёмного цвета. Его украшала тонкая вышивка, а завязка была перевязана плетёной верёвочкой. — Знаешь... — голос её был тихим, почти робким. — Я хотела поздравить тебя. Сегодня ведь твой двадцать седьмой день рождения. А это... мой подарок тебе. Она протянула мешочек, взгляд её смущённо скользнул в сторону. Он замер. День рождения? Ах, конечно... Только сейчас он вспомнил, что за день сегодня. Для него этот день никогда не имел особого значения. Годы шли, как вода, а дни рождений просто тонули в потоке времени. Никто не поздравлял, да и сам он не придавал этому значения. Но она... Откуда она это знала? Когда он говорил ей об этом? Или не говорил вовсе? Её забота, её внимание вдруг стали для него загадкой, но не той, что хочется разгадать, а той, что трогает сердце своей неожиданной добротой. — Ты… — начал он, но голос его дрогнул. Она всё так же стояла напротив, с лёгкой улыбкой и тихим волнением в глазах. Он взял подарок, почувствовав мягкость бархата. Этот вечер был чем-то совершенно новым для него. Необычным. Тёплым. Словно жизнь вдруг показала, что даже простые радости могут быть особен ными, если делить их с тем, кто тебе дорог. — Можно открыть?.. — сам того не ожидая, спросил Мадара, бросив быстрый взгляд на Изанами. Девушка всё это время сидела молча, устремив взгляд в пол, словно в размышлениях, и лишь едва заметно кивнула, не поднимая глаз. Сердце Мадары гулко стукнуло, словно отзвуком далёкого боя. Он осторожно развязал узелок на ткани, стараясь не нарушить тишину, наполнившую комнату. Под его пальцами развернулась гладкая материя, обнажив сокрытое внутри сокровище. Перед ним предстала изящная катана, исполненная с высочайшей степенью мастерства. Лезвие её, тонкое и острое, переливалось в мягком свете, а искусно выгравированные иероглифы — «воин» (武士) — словно сами рассказывали древнюю легенду о чести и доблести. Рукоять, обтянутая тёмно-синей тканью с ромбовидным узором, открывала белую подложку — контраст, завораживающий взор. Гарда, тонкая и изысканная, была украшена причудливыми резными орнаментами, переплетающимися в бесконечную гармонию линий. Ножны, такие же тёмно-синие, дополняли общее великолепие. Их поверхность покрывали узоры, похожие на танец волн в лунном свете, а крепления из той же ткани делали оружие не только эстетически безупречным, но и практичным. Мадара долго смотрел на подарок, не в силах вымолвить ни слова. Его руки, привыкшие сжимать холодный металл в бою, вдруг ощутили трепет от прикосновения к тому, что было сделано с любовью и заботой. Он сложил катану в ножны, крепко прижал её к себе и вдруг, неожиданно для себя, улыбнулся. Настоящей, искренней улыбкой, которая, казалось, давно была забыта. Изанами подняла голову. В её глазах зажёгся тёплый огонёк, когда она увидела, что её подарок нашёл отклик в его душе. Её страхи, её сомнения, мучившие так долго, исчезли, словно утренний туман, уступив место тихой радости. — Спасибо, — произнёс Мадара, его голос дрогнул. — Мне... нравится. Её губы тронула лёгкая улыбка, как пробуждение весны: — Я рада… Тишина больше не казалась тяжёлой. Она наполнилась невидимыми нитями тепла, которые связали их сильнее, чем любые слова. Этот вечер, окружённый негромким шёпотом ветра за окном и мягким светом свечей и фонарей, стал особенным. Ночь укутала их своим бархатным покрывалом, а где-то за окнами медленно поднимался лунный свет, обещая, что впереди будет не только долгий путь, но и дни, наполненные смыслом. Впервые за долгое время оба почувствовали, что, возможно, счастье вовсе не миф — оно здесь, рядом, в этом мгновении.