Demon

[Мир людей. Северная передовая линия]

На горизонте алый закат. Но этот алый цвет едва ли видно сквозь пыл сражения. К одному из лагерей на самой передовой подступили создания Бездны. Эсперы, проводники, жрецы, призыватели, ангелы и демоны. Все сражаются против Бездны, чтобы защитить простых людей. Магия на стороне людей вспыхивает фиолетовыми, золотыми, белыми, голубыми вспышками. Бездна же вся сияет темным, осквернённым фиолетовым цветом. Целая какофония звуков. Монстры рычат, их глаза горят жаждой убить. Люди стонут от боли или криком пытаются поддержать друг друга идти дальше в бой. — Назад!!! — кричит юноша с белоснежными лисьими ушами и такими же волосами, убранными в тугой хвост. Он вырывается вперёд и стягивает фиолетовыми лентами одного из монстров так, что тот разрывается на части. — Тома, держись! — кричит девушка своему проводнику, которого она не успела закрыть от одного из монстров. Высокий рыжий парень истекает кровью. От его руки откушен большой кусок плоти. Но он изо всех сил старается исполнить свой долг проводника, поддерживая своего эспера. Огромный лис с несколькими хвостами одними лапами раскидывает монстров. Недалеко от него сражается таких же размеров волк с бело-синей шерстью. Поле боя иногда рассекают со свистом пролетающие кленовые листья. В какой-то момент все стихает. Монстры перебиты. Конечно, это не первая и не последняя их битва, но сейчас они могут зализать свои раны и немного отдохнуть. Измотаны даже демоны. Три ангела, где лишь один имеет пару крыльев, тут же принимаются залечивать раны солдат. Один из ангелов, подбегая к юноше по имени Тома, спотыкается и падает рядом с ним. Он извиняется, но тут же склоняется к его раненной руке. Призыватель с розовыми волосами отпускает своего демона-величественного волка отдыхать, а огромный лис принимает форму человека, оказываясь совсем нагим. К демону тут же подходит второй. Сайно накидывает на него мантию и медленно уводит в лагерь, чтобы наконец присесть и перевести дыхание. — Все в лагерь! — звучит команда старшего эспера. Мужчина, одетый в черную камуфляжную военную форму, тяжелые ботинки на шнуровке и черные перчатки указал рукой в сторону временного лагеря. — Видишь, как удачно мы оказались рядом! — по его плечу прилетает хлопок, а рядом уже устроилась женщина в такой же форме. — Фару, вы не должны были вмешиваться, — отряхнув плечо, он скрестил руки на груди. — Да если б не мы, Бедо, твоих ребят бы тут положили, — хмыкнула она, отбросив выпавшую из хвостиков прядь волос назад. — … — шумно выдохнув, он одаривает её леденящим взглядом голубых глаз. — Ладно-ладно, на надо кричать, — она закатила глаза и хмыкнула. — Я забираю Далию, Аяку с Томой, Сян Лин и своего ангела и возвращаюсь на позицию. — Да, идите. Если они напали на нас, нет гарантии, что не нападут и на вас, хоть вы и дальше. В случае чего, дай знать. — Эй-эй, а кто только что отчитал меня за нарушение приказа сохранять точку во что бы то ни стало, а? — указательным пальцем она щелкнула его по носу. — В этом весь ты. — Фару, — он одёрнул её за руку, как только женщина развернулась уходить. — Пожалуйста, будь осторожна. И… если нужна помощь, ты только дай знать. — Дурак. Не недооценивай меня и моих малышей. — Даже не думал… твой отряд для меня всегда был образцовым. Довольная собой, она оставила его одного. Ее отряд не должен был вмешиваться и приходить на чужую позицию. Таков приказ командира. Тем не менее, увидев вспышки магии, оставаться в стороне она не смогла. В надежде на то, что пока их на позиции не было, никто не прорвал первую линию обороны, женщина собрала своих подчиненных вместе, раскрыла под ними печать и телепортировалась на точку, где они и должны были быть все это время. Альбедо лишь провел взглядом боевого товарища, а после — вернулся к своему отряду, который уже собрался в лагере. — Беннет, залечи раны товарищам, — холодно командует алхимик. — Сайно, — он обращается к юноше с белоснежными волосами, такого же цвета лисьими ушами и хвостом, смуглой кожей и алыми глазами, — пойдешь со мной в разведку. Твой слух нам пригодится. Тао, на тебе охрана лагеря и обеспечение безопасности лекаря. Чун Юнь, — алхимик переводит взгляд на двукрылого ангела, — я рассчитываю на Вас и Вашу помощь тоже. — Учитель… Ёимия всё ещё без сознания… — одними губами проговаривает Ху Тао. — Она ведь мой проводник… — Если на вас нападут, ангелы помогут тебе справиться, Тао. И я больше не учитель. Беннет поможет твоей подруге. Нужно очистить ее от скверны. Ангелы справятся лучше, чем кто-либо ещё. Казу, гуляй по округе в облике ветра. Если увидишь или услышишь что-то важное, дай знать. Всем всё понятно? — Так точно, профессор! — девушка-эспер приложила пальцы к виску, отдавая честь. — Я больше не учитель и не профессор, Тао. — Прошу прощения, капитан… — Нари, отдыхай, — бросает демону Сайно и тут же подходит к капитану. — Я готов. — За мной. Алхимик ступает по исполосованной трещинами земле, отходя все дальше и дальше от лагеря. Останки монстров, что разбросаны по всей округе, полное отсутствие ветра, густой туман, треск сухих веток под ногами — такой пейзаж уже стал обыденностью для солдат, что сражаются на передовой. Каждый день группы монстров наносят удары, атакуют, пытаясь прорвать линию обороны, но эсперы, ценой своих жизней защищают покой мирных жителей. Простые смертные, что когда-то даже предположить не могли, что магия существует, сейчас стали свидетелями масштабной войны между мирами. Армия людей, как оказалось, была подготовлена правительством заранее, и в неведении оставались лишь мирные граждане, не имеющие никакого отношения к миру магии или вооруженным силам. — Что-нибудь слышишь? — остановившись около самого выхода из некогда густого леса, что сейчас выжженный и наполовину вырубленный, Альбедо обернулся на Сайно. — Все тихо, капитан. Мертвая тишина. Слышу только, как наши ходят по лагерю. — Сайно, можно просто по имени, говорил ведь уже, — вздыхает. — Вы больше не мои студенты, а я не ваш учитель. Ни к чему это формальности на поле боя. — Помню. Но я же должен называть тебя капитаном, нет? — Сайно озирается по сторонам. — Как тебе удобно. Я просто напомнил, — он достает из кармана пачку сигарет. — Будешь? — Я не курю, Нари не нравится этот запах, — пожимает плечами. — Хорошо, что никого не потеряли. Проводники пострадали сегодня сильнее обычного. — Порождения Бездны всё больше и больше напоминают мне демонов, — сунув руки в карманы, он медленно шагает дальше. — Я всегда находил странным, что они питаются именно светлой энергией, ведь это особенность демонов. Впрочем, Бездна, в отличие от тех же демонов, поглощает всё и всех… и конца-края ей не видно. Это уже пятое нападение за неделю. Откуда столько ресурсов… полагаю, без поддержки ангелов нам пришлось бы туго. — Даже демонов не хватает… Они там заняты… Ну… Тем самым… — тихо произносит Сайно, опуская взгляд. — Все заняты «тем самым», а мы оказались в самой заднице, — алхимик остановился и повернул голову в сторону пустоши. — Дальше — ни леса, ни застроек… мы не можем контрнаступать. А оставаться здесь и ждать, пока нас окружат… что эта верхушка вообще себе думает. — А что ещё нам остаётся делать? Сзади люди, спереди бездна… Тяжело. — Ничего, просто ворчать на правительство — это классика солдатских будней, — пожимает плечами. — Им в теплых креслах, конечно, хорошо, и «лучше видно». Ладно, неважно. Что-нибудь слышишь? — Я бы сказал уже. Тихо. Тебе бы тоже отдохнуть. — Понимаю. Без проводника, конечно, тяжело. От Редо до сих пор ни слуху, ни духу. Но и отдыхать некогда. Пока что некого ставить на моё место, кто бы мог взять на себя командование и стратегию, но я посматриваю на тебя, как на того, кто заменит меня в случае чего. — Ч-чего? Я никогда не был лидером, даже в патрулях во время учебы, ты шутишь? — Из всех членов моего отряда, я считаю тебя наиболее подходящим на эту роль. Тао не сможет, она более эмоциональная, чем ты. Ёма — тем более. Нари, твой фамильяр, очевидно, нет. Ангелы? Тоже нет. Кадзуха? Этот милый демон до сих пор ещё ребенок. Хотя уже и постарше, чем был, когда только попал к нам. — Рыжик бы справился… — вздыхает. — Да даже та вечно недовольная морда… Ну а о лидере молчу. — Я тоже скучаю по ним, Сайно. Но «недовольная морда» и «рыжик» нам больше не товарищи, к сожалению. Они перешли на сторону Бездны. Нет смысла сожалеть. Они свой выбор сделали… и если им по душе идея того, что ни в чем невинные люди погибнут от скверны, таков их выбор. Пока я жив, я буду им противостоять, какими бы ни были наши отношения в прошлом. А Сяо… остается надеяться, что он хотя бы жив. — Эй, Сяо не умрет. Только я могу прибить его, если с ним что-то случится. А про этих двух… Хотелось бы узнать что заставило их перейти туда. — Хотелось бы. Но кто мы, чтобы Фатуи с нами разговаривали? — усмехнулся. — А про Сяо… Редо с ним, так что, я уверен, эта парочка жива. Когда будешь убивать Сяо, я буду где-то рядом убивать Редо. — Договорились. Вот и не помри, хотя бы, пока мы не встретим их, — Сайно опускается на землю, ощущая наконец как сильно устал. — Ты тоже, — Альбедо присаживается рядом. — Мы отошли примерно на километр от лагеря. Тихо… я думаю, та группа была «залётной». Бой на истощение, так сказать. — Слышу, что Ема в себя пришла. Радует. Чун Юнь ее подлатал. — Матра, ты, кстати, шутить перестал. Я так и думал, что эти уши и хвост ни к чему хорошему не приведут. — Все шутки остались в любимой Академии. Похоронены под обломками, — юноша опускает голову, почесывая ухо. — Интересно, как она сейчас выглядит… и весь тот город, что теперь считается мертвым. Мой дом. Кажется, я не покидал фронт с начала вторжения, — он поднимает голову к фиолетовому небу. — Уже и забыл, какого цвета нормальное небо. — Твой дом… Последний раз, когда мы видели нашего жреца-проводника, это было там, — Сайно закатывает рукав фиолетовой плотной куртки и рассматривает потрёпанный временем браслет с белыми камнями. — Что они все думают о тех временах…? — Думаю, им грустно, что все сложилось вот так. Как минимум, я хочу, чтобы они тоже скучали по спокойным дням тех времен. — Кажется, надо прекратить предаваться воспоминаниям. Больно становится, и без того тяжело, — вздыхает, опуская рукав. — Есть такое. Но эта боль помогает чувствовать, насколько ценно было то время. — И без этого знаю. Не хочу. Просыпаясь или в минуты тишины я постоянно думаю, как они все там. Почему кто-то там, а кто-то здесь. Я устал. — И это лишь начало, Сайно. Дальше будет только хуже. Миру людей просто не повезло оказаться между двумя враждующими сторонами, а Бездна… она, как ещё одна сторона, выглядит не такой уж и плохой, если подумать, что перед общим врагом все обычно объединяются. — О, Кадзуха вернулся в лагерь. Все тихо, значит он тоже ничего не нашел в ближайших милях. — С нашей стороны тоже тихо. Думаю, на сегодня отбой. Можем возвращаться. ~ Пока Чун Юнь полностью занят восстановлением Еимии, хоть она и пришла в себя, но все ещё сильно ранена и истощена, Ху Тао развела костёр. Кадзуха, так и не принимая облик человека развеял дым вокруг лагеря и со стороны кажется, что здесь ничего нет, будто такой же туман, как и везде. В котелке уже готовый суп. Он не особо богат на ингредиенты, но в полевых условиях такой суп — это почти деликатес. В нем есть кусок мяса и несколько овощей. Запах еды сдерживается искусственным барьером, который поставили солдаты вокруг лагеря. Тигнари наблюдает за товарищами, сидя на небольшом бревне, напротив него сидит Беннет, который, кажется, тоже устал. Ху Тао, пока варится суп, решила усесться рядом с бескрылым, пытаясь пообщаться с новым для себя существом. — Будет немного неприятно, Еимия, но иначе никак, — тихим голосом произносит двукрылый ангел, кладя пальцы на ее виски. — Сегодня что-то Бездна совсем разошлась, — вздыхает Тао, смотря на свою подругу. — Это… ужасно… — Беннет машинально приложил ладонь к груди, где под гимнастеркой спрятан кулон. — Бездна? — То, что происходит здесь. В мире людей. — А у вас там не так? — девушка поднимает голову к небу. — Ну, в Верхнем мире. — Там спокойно, светло, тепло… Там нет скверны… Там пахнет вкусной едой… мне даже стыдно, что я столько солнц, то есть, столько времени провел там в безопасности, пока у людей такое. — Мы вернулись, — Альбедо машет ладонью. — Есть новости? Как Ёимия? — он обращается к двукрылому. — Сайно! — Тигнари тут же бросился в объятия Матры, пока его хвост активно завилял. — Нари… — блондин крепко обнимает демона, опуская голову на его плечо и прикрывая глаза. — В порядке. Ее энергия очень слаба, она срезонировала со скверной. Я уже всю ее вывел. Сейчас Еимия спит, восстанавливается, — отчитывается и переводит взгляд на девушку. — Ху Тао, разрешите спросить, как Вы заряжаете друг друга? — Тактильный контакт. Мне нужно подсесть к ней? — Да, это ускорит процесс восстановления, — отчитывается и отходит от девушек, становясь неподалёку от палаток. Ху Тао тут же села около подруги и уложила её голову к себе на колени. Девушка принялась поглаживать своего проводника по волосам, вполголоса пересказывая ей какую-то книгу. Алхимик сел возле костра, согнув ноги в коленях, уложил сверху руки и опустил голову, пряча лицо. — И-извините, господа хвостатые? — Беннет с осторожностью рассматривает Тигнари и Сайно. — М? — Сайно аккуратно разнимает объятия, но оставляет руку на талии Тигнари. — Помощь нужна? — А можно спросить, почему вы обнимаетесь? Вы ведь виделись совсем недавно… и вы не прощаетесь. Тогда… просто так? —…— слегка растерявшись от вопроса, Сайно бросает взгляд на Тигнари и переводит обратно на ангела. — Ну, мы в любовных отношениях, и объятия с Тигнари меня успокаивают, — пожимает плечами. — Ой, — ангел прикрывает губы ладонями и рефлекторно пятится назад. — Ты чего? — растеряно хлопает глазами. — Н-нет, ничего, — бескрылый немного нервно смеётся. — Это просто… я совсем ничего не знаю, про любовь, поэтому… вот. — Я люблю Сайно, — Тигнари бегло поцеловал его в шею. — Я выбрал его, и он моя пара. — М… угу… а что значит «пара»? — Это значит, что он мой любимый и мой избранник для спаривания и размножения. — Размножения? А… — Беннет вопросительно смотрит на них, потом переводит взгляд на старшего ангела. — Я не понимаю. — Секс, — Сайно наклоняет голову, изучающе смотря на Беннета. — А… Ангелы настолько безгрешны? Беннет, ты знаешь, что такое секс? — Беннет, не стоит. Это запрещено Всевышней, — к нему подходит Чун Юнь, держа руки за спиной. — Ты можешь осквернить нашу веру такими вопросами. — Да, прошу прощения, господин, — Беннет склонил голову. — И вы, господа хвостатые, я не должен спрашивать подобное. Приношу свои извинения. — Он странный. Более странный, чем Венти. Хотя запах похож, — проговаривает Тигнари. — Венти? — Сайно с легкой болью смотрит на Тигнари и принюхивается. — Не понимаю, не успел запомнить запах, пока перевоплощался… — Венти? — Чун Юнь наклоняет голову. — У нас есть певица в театре с таким именем. — Да, она такая красивая и такая прекрасная, — вдохновленно говорит Беннет. — Она… и госпожа Фурина тоже. Они такие возвышенные. Чистые и светлые. — А от второго ангела так не пахнет. Только этого странного, — Тигнари принюхивается. — Да, точно. — Ой… — Беннет пятится назад, когда зооморф наклонился к нему. — Но наш Венти это не девушка, — вздыхает Сайно. — Беннет, ты не встречался случайно с парнем с темными волосами, бирюзовыми косичками и такими же глазами? — Архонт Барбатос! — Беннет сложил руки в молитве и опустил голову. — Он благословил меня перед тем, как я покинул Селестию. Он прекрасен! Он такой красивый, добрый, невесомый! Он будто само воплощение ветра и легкости! — Архонт… Да… — Беннет, пожалуйста, спокойней, — вздыхает Чун Юнь. — Нужно быть сдержанным. — А демона с зелёными волосами и бирюзовыми прядями ты там не видел? У него глаза ещё янтарные… — с легкой надеждой спрашивает Сайно. — Господин Сайно, в нашем мире не бывает демонов вне официальных визитов, а на официальных таких не видели, — спокойно отвечает за Беннета двукрылый. — У-угу… — Беннет опустил виноватый взгляд. — Простите, старший. Когда речь заходит об Архонтах, мне тяжело сдержать свое восхищение. — Ты виделся с ним когда-то? — осторожно спрашивает Тигнари. — Ну, с Барбатосом. — Он когда-то поцеловал меня сюда, — юноша прикладывает указательный палец по лбу. — Сайно, — шепчет лис, — это точно был Венти. — Венти… — улыбается Сайно, глядя на ангела. — Беннет, если ты снова увидишься с Барбатосом, скажи ему, что его друзья скучают…? Не спрашивай только нас ни о чем, пожалуйста… — А? Х-хорошо? — он неуверенно переводит взгляд на Чун Юня. — Барбатос очень хороший и добрый, — кивает Тигнари. — Хотя иногда он мог включать свою жестокую жилку. — Я… я не понимаю. Разве вы знакомы? — Беннет растеряно вертит головой, то на Сайно с Тигнари, то на Чун Юня. — Я сказал лишнего? — фенек виновато трется щекой о плечо Матры. — Нет, Нари, все нормально. Беннет, думаю, тебе знать не нужно, — Сайно поднимает взгляд на Чун Юня, который явно недоволен происходящим. — О чем Вы тут общаетесь? — Ху Тао присела рядом с Беннетом. — Ёма заснула. Она любит спать одна, так что я провела ее в палатку и уложила спать. — О Венти, — тихо отвечает фенек. — М? Венти? А кто это? — девушка хмурится. — А? Ты не помнишь? — Тигнари растерянно хлопает ресницами. — Нет? — удивлённо отвечает девушка. — Не помню что? — А… ну… — Мм… Моя теория ещё раз подтвердилась. Не важно, Тао, забудь. Нари, потом объясню… — вздыхает Сайно, поглаживая фенека по плечу. — Ладно, — кивает. — Ой, а помнишь рыжий человек предлагал в какие-то игры играть, когда мы в патрули ходили? Может, тоже поиграем? Тогда вы все много улыбались. — Я помню только пьяные игры, — задумывается. — А ещё как Альбедо в нас камни кидал. Взгляд алых глаз цепляется за фигуру Кадзухи, который принял человеческий облик. Демон накинул на себя мантию и присел на землю на краю барьера. Проследив взгляд Сайно, Тигнари поднял руку: — Казу! Иди к нам! И, кажется, играли во что-то, когда нужно было о себе рассказывать? Или я что-то путаю? — А! Две правды одна ложь. Я помню это. Рыжий таракан, хах… Неловко поднявшись, Кадзуха подходит к Тигнари. Он тоже ощущает знакомый запах от бескрылого ангела, чувствует, что скучает. Демон находится меж двух огней. Его призыватель — один из предвестников Фатуи, бывший член отряда Альбедо. Но он не давит на Кадзуху и позволяет ему помогать бывшему профессору и товарищам, ведь тот этого желает. — Садись с нами, — Тигнари отодвинулся в сторону, — хочешь мой хвостик? Мы играть будем. Сайно, а профессор будет играть? — Хвостик… Наверное, не хочу, — Кадзуха присаживается на бревно, поправляя мантию. — Альбедо? В прошлый раз ты не играл, — отзывает мужчину Сайно. — Да, в этот раз сыграю, — он бросает в огонь несколько веток. — Не могу же я отказать своему любимому отряду. Господа ангелы, вы играть будете? — А… я не знаю, — Беннет смотрит на Чун Юня. — М-можно? — Это полезно для коллектива и работы вместе, поиграй, только помни о приличиях, — спокойно кивает двукрылый. — Я лишь посмотрю со стороны. — Тао? — Я только за! — девушка улыбается. — Кто начнет? — Сайно? — хвост Тигнари изогнулся волной. — Начни-начни ты. — Для новеньких в игре объясню. Вы называете три факта о себе, один из которых ложь, остальные должны угадать какой из фактов не правда, — кончик белого хвоста слабо виляет. — И так. Я правша, хм… Не люблю дождь, и я раньше был человеком. Давайте. Те кто точно знают, скажете в конце, — хмыкает. — То есть мы с Нари и Казу молчим, — Альбедо скрестил руки на груди. — Тао молчит на половину. — Одной губой, профессор, — смеется девушка. — Был человеком? Разве такое возможно? — Беннет вопросительно наклонил голову вбок. — Наверное, неправда здесь. — Так, Тао, одно из двух, — усмехается Сайно. — Думаю, дождь, — девушка хмурится. — Руку вот не помню. Но, наверное, дождь. — Неправильно, Сайно обеими руками владеет, я внимательно всех изучал, — уверенно заявляет Кадзуха. — Верно, Неправда была про руку, — Сайно пожимает плечами и переводит взгляд на удивленных ангелов. — А… Старший, можно я спрошу? — шепчет Беннет. — Это ведь не касается мира Селестии, значит ничего запрещённого? — Да, мне тоже стало интересно. Как возможно стать демоном, если Вы были человеком? — спрашивает Чун Юнь. — Потому что демон выбрал меня своей парой и наделил меня силой. Этот демон вот, — улыбается, кивая на Тигнари. — Это у меня от него уши, хвост и когти, которые приходится постоянно стачивать, я к ним так и не привык. — Ух ты… — Беннет с опаской смотрит, но не скрывает удивления. — От тебя не исходит скверна… Как так получилось. Демон обратил человека, и при этом не осквернил? Хотя, люди грешны от природы, так что, наверное, это нормально? — Я не разбираюсь за всю эту греховную историю, так что, не знаю, но мне требуется гораздо меньше светлой энергии, чем Нари. Но и человеческие потребности остались. Нужно спать чаще, нужно есть, такое. Альбедо, я удивлён, что ты не шутишь про мое владение двумя руками, — обиженно бубнит Сайно. — Прошу прощения, я исправлюсь, — усмехнулся эспер. — Учитывая мягкие лапки Тигнари, я думаю, шутка неуместна. — А что за шутка? — Про дрочку, — равнодушно ответил алхимик. — Д… др… что? — Беннет повернул голову на Чун Юня. — Старший, о чем это? — Я впервые слышу это слово, Беннет, — совершенно спокойно отвечает двукрылый. — Господа, что такое «дрочка»? — Ой, ой… — усмехается Сайно. — Кажется, ангелы никогда не натирали свои жезлы, — Альбедо с ехидной улыбкой смотрит на Сайно. — Вещай, генерал. — Можно я? Можно я? Я знаю! — фенек тянет руку, как будто на уроке и знает правильный ответ. — Сайно, можно я? — Да шо ты всю ответственность на младших кидаешь, — ворчит Сайно. — Давай, милашка Нари. — Мне ответственности и без дрочки хватает, аха… — Господа ангелы, дрочить — это значит ласкать свой член рукой. Вот так берете пальцы в кольцо, смыкаете вокруг своего полового члена и водите вверх-вниз, пока не начнет выделяться жидкость. Это предэякулят. С ним скользить будет лучше. Потом ускоряетесь, и из члена выстрелит сперма, а вам будет хорошо. — … — Беннет с опаской смотрит на Чун Юня, у которого, похоже, тоже пропал дар речи. — И тогда вы испытаете оргазм! Оргазм это приятно. О, Тао, а если тело женское? Там нет члена… — фенек уставился на девушку. — Нет-нет, я не собираюсь рассказывать, как женщины дрочат, — она скрестила руки на груди. — Стыд какой. — Телесная ласка… Греховно, — закашливается Чун Юнь. — Беннет, это низшие потребности, ангелы не опускаются до такого. — Зря, это приятно, — Сайно пожимает плечами. — Нари, я могу тебе про женскую дрочку рассказать потом, хочешь? Я сам не видел, честно, я просто знаю. — Я могу принять облик девушки, — фенек кивает. — Можно будет на мне показать. — Старший… — шепчет Беннет. — Люди тоже занимаются подобным? Я думал, только демоны. Это так странно. — Ого, ангелы настолько отрешенные? — Ху Тао закинула ногу на ногу. — Можно я буду следующей? Мы ведь продолжаем играть? — Люди падки на грех. — Нари, если хочешь, устроим, ты мне нравишься любым. Давай, Тао, ангелочки слишком в шоке, — усмехается. — Женское тело более мобильное, но и более хрупкое, — лис кивает. — Я подумаю. — Итак, — Тао хлопнула в ладоши, — я встречаюсь с Ёимией, я занималась танцами десять лет, я умею петь. — Пх, — Альбедо прикрыл рот ладонью. — Ну, профессор! — Я молчу, — он поднимает руки вверх, будто сдаётся. — Э… По ходу, я о тебе вообще мало знаю. Допустим не правда про пение. Ты довольно шумная, не уверен, что это подходит для пения, — задумывается Сайно. — Думаю, что не правда про пение тоже… Тело у тебя гибкое, похоже, что занималась, а про отношения я не понимаю, — рассуждает Кадзуха. — И я думаю про пение, — Тигнари кивает. — А… но ведь у тебя красивый звонкий голос, — Беннет с сочувствием смотрит на девушку. — Вы все правы, да, — она вздыхает. — Дело в пении. А учитель, то есть капитан, посмеялся, потому что слышал мои попытки. — Прошу прощения, я не хотел подслушивать, я правда думал, что в вентиляции застряла кошка, — Альбедо качает головой. — Ахахаха! Тао! Спой для нас, — усмехается Сайно. — Погоди, а с Емой вы когда встречаться начали? Я ни разу ничего не видел подобного… — Тц! Да ну вас! — она скрестила руки на груди. — А с Ёимией мы вместе ещё с пятого курса. Получается, четыре года уже, хехе. Вот так надо скрываться. Хотя, мы не то, что бы прятались. — Это верно. — Профессор!!! — Да я ничего не сказал, ну. — А мы с Тигнари спалились ещё в Академии в первую неделю отношений. Знаешь как? Мы обжимались в комнате, и Альбедо решил заглянуть к своим ученикам. Ну что за профессор! Он даже не стучал! — Клевета. Я стучал, но вы игнорировали. Кроме того, от вас слишком дурно пахло. Не хватало ещё, чтобы на вас кто-то донос написал. Или я не прав? — Ой, да помню-помню, хорошо, что это был ты, а не какой-то Ризли, например. — Значит, если от людей пахнет почти одинаково, они в отношениях? Не первый раз такое замечаю, думал, что совпадение, — задумывается Кадзуха. — Верное замечание, — алхимик хлопает Кадзуху по плечу. — Правда, необязательно речь про интим. Это могут быть просто близкие или тесные отношения, но не имеющие ничего общего с интимом и романтикой. — Профессор, давайте вы теперь? — Тао с интересом смотрит в голубые глаза. — Пропущу Кадзуху вперёд, — улыбается. — Казу, с тебя два факта и одна ложь. В любом порядке. — Мм… Я… Хм… — Кадзуха на какое-то время замолкает, серьезно раздумывая над фактами. — Я люблю драконов… Не люблю суп… И я тоже умею танцевать. — Охохо… Кхм, — усмехается Сайно. Алхимик сухо кашляет в кулак, будто вспомнив что-то, что вспоминать не хотел бы. Тигнари тоже молчит, что дает понять, что он знает ответ. — Ммм… думаю, ты не умеешь танцевать, — предполагает Ху Тао. — А я… я думаю, что неправда про суп, — неловко говорит Беннет. — Ты хорошо кушаешь… ну, еду, которую готовит господин алхимик и господа хвостатые. — Я очень люблю супы. Это моя любимая еда, — улыбается. — Я умею танцевать. Меня научили. Мне сказали, что это был стриптиз. Я ещё моего призывателя научил, — гордо заявляет демон. — Помним, помним. Было шикарно, — смеется Сайно. — Не знаком с таким видом танцев, — задумывается Чун Юнь, перебирая в голове пьесы, которые посещал. — Да. Венти и Фурина никогда такого не танцевали, — Беннет кивает. — А кроме них я не ходил на представления. Господин Кадзуха, Вы не расскажете подробней, что это за танец? — Это сексуальный танец. Там очень откровенные движения. Там есть движения попой, раздвигание ног. И в процессе танца нужно снимать одежду, — спокойно рассказывает демон. — Ой… а что значит «сексуальный»? — бескрылый растеряно рассматривает лица присутствующих. — Я немного не понимаю. В чем смысл двигать попой и снимать одежду? — Сексуальный значит тот, который заставляет зрителя хотеть секса. — Как же много здесь греха. Зачем вам это все? — недоуменно спрашивает Чун Юнь. — Это приятно! — вклинивается Тигнари. — Заниматься сексом приятно. Неужели никогда не хотелось потрогать себя? Разве плохо изучать свое тело? — Тело — это храм наших душ, — Беннет кутается в свою бежевую мантию. — Мы не можем обращаться с храмом подобным образом. — Даже если сам изучаешь свой «храм»? — ушко лиса немного дернулось. — Да? Трогать себя — это грех. Мы были созданы чистыми и непорочными. Если опускаться до подобного, на теле появится порок. — Порок? — Тао заинтересованно рассматривает ангелов. — … — Беннет осторожно перевел взгляд на Чун Юня, не зная, может ли продолжать говорить. — Если появиться порок, значит ты грешен. А грешные ангелы должны пасть. Их изгоняют в бездну, ведь они более не чисты. Тело должно оберегать и нести твою чистую душу, оно не может быть посрамлено, — продолжает Чун Юнь. — Это как-то жутко. Это твоё тело и если ты можешь сделать себе приятно это плохо? Это же как награда, нет? — задумывается Сайно. — Награда это то, что может сбить тебя с верного пути. — Можно почитать книгу. Это тоже приятно, — Беннет кивает. — Несчастные, — Тао качает головой. — Ни разу не прикасаться к себе? Вы просто не понимаете, от чего отказываетесь. — Друзья, давайте не будем давить на ангелов, — вклинился Альбедо. — У каждого свои устои. Они привыкли жить так. Не стоит навязывать. — Так точно, профессор. — Спасибо, — коротко произносит двукрылый. — Ох, Тао, сколько раз я ещё должен повторить, что я не- — Учитель! — она перебивает. — Давайте две правды и ложь о себе. — В годы учебы я был изгоем, в детстве много путешествовал, мое любимое блюдо — какао с зефиром. — Да какое какао? — девушка скрестила руки на груди. — Вы пьёте кофе и закусываете сигаретой. Тц. — М? Ты и сладкоежка? Давно ты в них подался? — Сайно поднимает бровь. — Альбедо хороший, быть изгоем он не мог, я считаю, — высказывается Кадзуха. — Наверное, он много путешествовал, — Тигнари кивает. — Ваша мама очень известная исследовательница. Значит, Вы были с ней. Получается, или какао, или изгой. Я думаю, ложь про сладкое. — А у меня почему-то вы ассоциируетесь с какао и зефиром. Будто бы вам это идёт, — тихо говорит Беннет. — У вас в кармане пачка сигарет, которая до сих пор на открыта и уже потрепана временем. Думаю, Вы бросили курить. Обычно люди заменяют плохие привычки чем-то другим. Думаю, вы заменили сигареты сладостями. — Целое детективное расследование, — смеётся. — Я и правда до войны каждый день продолжал готовить какао с зефиром. Редо не было, но я готовил для него, а выпивал потом сам. Тем не менее, любимым блюдом это не стало. И я правда был изгоем в школе. — Осуждаю за изгоя, — ворчит Сайно. — Беннет, Тигнари, чьи факты теперь угадываем? — Давайте мои, — Тигнари поднял руку. — Я люблю Сайно. Я занимался в академии выращиванием розочек. Я никогда не пил алкоголь. — Пх, — Альбедо сдержал смешок. — Ну, капитан! — фенек распушил шерсть на хвосте. — Я молчу. — Я думаю, что ложь про алкоголь, — Тао приподнимает брови. — Жить по соседству с рыжим и не пить? Невозможно. — Беннет, а ты как считаешь? — мягко улыбается Сайно, кладя руку на талию лиса. — Я не понимаю, что такое «любовь», но розочки подходят Вам, господин лис. Тогда пусть будет алкоголь. — Угадали, — Тигнари улыбается. — Беннет, теперь ты. — Только ангелы не лукавят, — юноша немного грустно улыбается. — Я могу просто рассказать вам о себе. Только не знаю, что. — Это ведь не ложь, а игра, ты ведь скажешь нам какой из фактов «сказка», Беннет, — рассуждает Сайно. — Угу, угу. Я не люблю обманывать тоже. Если я не хочу что-то рассказывать, я просто не говорю, — поддерживает Кадзуха, — но для игры просто придумал. — Старший, а так можно? — бескрылый переводит взгляд на Чун Юня. — Я могу солгать для игры? — Это как игра в пьесе, Беннет. Не называй это ложью. Это и правда лишь сказка, — решает смягчиться двукрылый. — Но не привыкай к подобному, всё-таки мы не в пьесе. — Хорошо, — кивает. — Тогда я попробую. Ммм… я обучался в школе, когда меня отправили сюда. Госпожа Фурина готовит самое вкусное мясо. Я посетил все пьесы госпожи Фурины и госпожи Венти. — Не совсем факты о тебе, но мне нравится, — кивает Сайно. — Если ты учишься в школе, а ангелы это прилежные ребята, то если пьеса была бы во время уроков, ты бы не смог их посетить, да? Думаю это выдумка. — Я затрудняюсь ответить, я не пробовал это мясо, — задумывается Кадзуха. — Самое вкусное мясо готовил Венти, — Тигнари прижимает уши к голове. — Думаю, ложь тут. — А я солидарен с Сайно, ибо это логично, — алхимик кивает. — А я тогда скажу, что ты не школьник, — Тао поднимает палец вверх. — Взрослый сильно. — Я правда ходил не на все пьесы, — Беннет мягко улыбнулся. — Видели видели? Я самый умный! — радуется Сайно. — Тщеславие — это грех, — вздыхает Чун Юнь. — Да я шучу, я не особо отличался умом. — А Вы, Чун Юнь, учитесь в школе? — спрашивает Кадзуха. — Нет. — Беннет, а как проходят уроки в школе у ангелов? — Простите, но мы не можем делиться такой информацией, — встревает Чун Юнь. — Воспитание юных ангелов — это конфиденциальная информация. — Какие же скрытные… А хоть что нравится Беннету я могу узнать? — Можете. — Мне нравится еда госпожи Фурины! Однажды, когда я повредил ногу и попал в больницу, она принесла мне целую корзинку вкуснейшего мяса! — Ух ты! — хвост Тигнари активно завилял из стороны в сторону. — Кажется, она хорошая. Ну, эта госпожа Фурина. — Да! Самая лучшая! Она ангел с двумя парами крыльев! Она очень добрая, и она была моим другом. Наверное, единственным, — он неловко смеётся, потирая затылок. — А почему единственным? — Ху Тао наклонила голову вбок. — Ты ведь такой милашка! — Я очень невезучий, поэтому многие ангелы в школе со мной не дружат. Но я не обижен ни на кого, так ведь даже лучше для их безопасности. — Приносишь другим неудачи типа? — Ху Тао хмурится. — Но без вас с Чунем наш отряд бы уже разбили… — Тао, — Альбедо строго отозвал девушку. — Господа ангелы не давали разрешения обращаться к ним неформально. Пожалуйста. — Ой, прошу прощения, господин Чун Юнь, — она улыбается. — Просто в мире людей все как-то попроще… вот и не подумала. — Проще… — повторяет Чун Юнь. — Лишние эмоции не дают разуму видеть чище. — Я считаю, что Вы, Беннет, приносите нам только удачу, — поддерживает Сайно. — Ой-ой, что вы, хехе… господин белый хвост очень добр ко мне, — юноша улыбается. — Но я честен. И можешь обращаться ко мне просто по имени, если что, но и хвостатый меня устраивает, — смеется. — Меня можно называть просто Казу. — А я… Беннет. А мы ещё будем играть? — А ты хочешь? — Сайно наклоняет голову. — Если можно? — он повернул голову на Чун Юня. — Старший, можно ещё поиграть? — Играй, Беннет. Только следи за собой, ты ведь благословлен, тебе нужно нести это с честью. — Я бы умер с такими правилами, — удивляется Сайно. — Ну, играть с ангелами в «я никогда не» будет странно да? — А что это за игра? — Я думаю, что можно, только вместо «пить алкоголь» нужно что-то другое, — Альбедо оценивающе прошелся взглядом по лагерю. — Может, правда или действие было бы лучше? В любом случае, я вынужден вас оставить. Хочу пройтись по кругу, чтобы убедиться, что все спокойно. Всё-таки мы не всегда можем полагаться на слух хвостатых. Сайно, останешься за главного? — Да, иди, уверен, что один пойти хочешь? — Да. Нужно побыть наедине с собой, — усмехнулся. — Если что, сразу вернусь. Хорошей игры. Немного шаркая ботинками по земле, он направился вглубь леса. В ту сторону, с которой точно не должно быть нападения. И всё же, ощущая ответственность и за этого человека тоже, Чун Юнь последовал за ним, стараясь держаться чуть позади. — Сайно, а давайте поиграем в ту игру, где нужно загадать слово и объяснить его, чтобы другие поняли, что это? — Нари, ты лучший, — улыбается Сайно. — И так, играет тот же состав? Ну, без ангела и алхимика. Хорошо. Все просто, вы придумываете слово, например «яблоко» и должны показать и рассказать о нем так, чтобы мы угадали, что это яблоко, но не называя самого слова. Понятно? — Да, — кивает Кадзуха. — Да! — Тао поднимает руку вверх. — Кажется, понял, — Беннет кивает. — Можно я начну? — лис виляет хвостом. — Можно, Сайно? Можно? — Давай, — хвост Сайно завилял сильнее. — Так. То, что я загадал, это такие невидимые штучки, которые можно унюхать! — Ээ… пыль? — Беннет поднимает взгляд вверх. — Какой-то магический порошок? — Не-а. — Может, воздух? Он тоже невидимый, — смеется Тао. — Нет! — Феромоны что ли? — усмехается Сайно. — Точно! Ты такой умный, Сайно-о, — протягивает фенек. — Люблю запах твоих феромон. — А что такое феромоны? — Беннет вопросительно смотрит на друзей. — Господа хвостатые, вы мне расскажете? — Хмм, как бы объяснить. Феромоны это такие штучки в теле, которые имеют особый запах. У каждого он свой. У животных по феромонам выбирают себе пару. И ещё благодаря им может возникнуть неожиданная симпатия к другому существу с феромонами, которого ты даже не знаешь, но тебе понравился запах его феромонов, — рассказывает Сайно. — Вроде так. — А их чувствуют только животные? — Нет, люди тоже, но для их нюха феромоны более незаметны, как я понимаю. Нари, а ты чуешь феромоны у ангелов? — Беннет не пахнет ничем, — фенек пожал плечами. — Я только ауру его чувствую. Сильную светлую энергию. Очень чистую. Подобную той, что была у Венти. — Наверное, у тел ангелов эта функция выключена, чтобы не вызывать лишних эмоций. — Я буду следующим! — улыбается Кадзуха. — Он не виден глазу, может пахнуть совсем по-разному, может быть сильным и слабым, тёплым и холодным, что это? — Ой… не видный глазу и пахнет, — Тигнари задумался. — Может, какой-то туман? — Наверное, я не знаю, — Беннет вздыхает. — В голову приходит только пар от вкусной еды. — А мне в голову приходит воздух, — Тао пожимает плечами. — Наверное, я на все вопросы буду так отвечать, аха. — Мне тоже кажется, что туман. А может быть и ветер. — Да! Ветер! Сайно, правильно, — улыбается Кадзуха. — Сайно у нас самый умный, — фенек виляет хвостом. — Сайно, давай ты! — Хмм… Она бывает разных размеров и цветов. Может быть тоненькой, а может быть плотной. Она закроет тебя от снега, ветра и дождя, что это? — Зонтик…? — предполагает Кадзуха. — Похоже, отчасти, но нет. — Это мантия! Мы под ней всегда от осадков прячемся, — фенек радостно виляет хвостом. — Без неё пришлось бы долго шерсть сушить. — М… пожалуй, тут «воздух» не подойдет, — Тао смеётся. — Мантия? — Беннет берется пальцами за край своей бежевой накидки. — А зачем прятаться от осадков? Разве снег — это тоже плохо? — Правильно, милашка Нари. Ну. Осадки за барьером опасны, они содержат скверну. Демонов она может свести с ума, людям сделать больно, а про ангелов я не знаю, но уверен, что это не хорошо. — Угу… Со мной так было… Было очень страшно, — бубнит Кадзуха. — А что с тобой было? — шепотом спрашивает Беннет. — Когда… Когда мой хозяин умер, я скитался по пустым землям… Там был и снег, и дождь. Я нападал и убивал все, что видел, и не понимал, что я делаю. Всегда было больно и страшно, я даже не всегда видел куда иду. И так я попал в Академию в отряд Сяо. Я напал на них, а они спасли меня… — Ого… а ты ещё общаешься с этими людьми? — Хех, я до сих пор в этом отряде. Сайно, Тигнари и Альбедо. Альбедо был нашим учителем, а теперь он капитан. И ещё два существа… Но они не тут… И другие три… Но они тоже не тут… Вот… — Так вот почему вы называете «капитана» учителем? А я подумал, что он для вас что-то вроде «духовного наставника». — А духовные наставники кидаются камнями в учеников? — смеется Сайно. — Ой, конечно нет… — ангел прикрыл руками губы. — Он вас б-бьет? — Ну, это была проверка на реакцию, не переживай, — улыбается. — Радует, что мы остались его отрядом, хоть и состав после Академии изменился. — Он самый лучший учитель! Всегда нас прикрывал, — улыбается Тигнари. — А ещё он, кажется, единственный из отряда, кто не трогал мой хвостик. — Да, во всем нам помогал. Кажется, мы были самым проблемным отрядом, — неловко улыбается Сайно. — Лучший профессор. — Да, он очень долго меня лечил вместе с Редо и Рэйиндоттир, — улыбается Кадзуха. — Он очень хороший. Очень, очень. — Ух ты… это звучит так… насыщенно? — с восхищением говорит юноша. — Я только то и делал, что учился и учился. Пьесы посещал… про камни, вот, недавно вспоминал, хех. — Камни? Археолог что ли? — Сайно задумывается. — Нет-нет, там скорее речь шла про ювелирные камни. Конечно, уродовать свое тело пирсингом и другими проколами неприемлемо, ведь Верховная Богиня создавала нас самыми лучшими версиями нас самих. Но просто так, как украшение… не все ангелы могут позволить себе такое. А вот почитать про камушки интересно. — Но это же не уродство, это может подчеркнуть красоту. Хотя, ладно. Ювелирные камни? А ты много о них знаешь? — Относительно. Вот, недавно, я не могу сказать, кто и с какой целью, я обещал, но расспрашивал меня про багровый агат. Это такой красивый камень, и его цвет очень глубокий и благородный. Алый. Как глаза Кадзухи, но темнее. — Оу… Агат, значит. Ангелы ведь всегда далеки от наших миров, а агаты они из нашего мира. Так можно? — Вообще, расспрашивать ведь не значит принести его в наш мир. Тот ангел, что спрашивал меня, ему это надо было просто в познавательных целях, хехе. Познание — это не грех. А я знаю об этом всем только потому что когда-то давно мои папы приютили у себя торговца камнями. — В познавательных… «У Сяо получилось…?» — Хм, Беннет, а ты хочешь какие-то камни из нашего мира взять в коллекцию? — Ой, мне нельзя. Когда я вернусь в верхний мир, то у меня заберут все вещи, что были со мной. Меня попросят раздеться и сдать всю одежду тоже, а мне выдадут новую. Если на моем теле будут какие-то греховные вещи, меня очистят, а все эти вещи уберут. — Что за ужас? Почему нельзя взять что-то просто на память? — белое лисье ухо дернулось. — Потому что мир людей грешен. Ничего из вашего мира не должно попасть в наш чистый и свободный от людского. — Понятно, что нельзя. А хотелось бы тебе? Тот торговец разве не принёс такое в ваш мир? — Наверное, ему разрешили. Я бы хотел взять с собой какие-то книги. Говорят, в мире людей есть книги с выдуманными историями. Наверное, такое понравилось бы госпоже Фурине. — У нас полным полно таких книг. Если выдастся возможность, мы отведём тебя к ним, возьмёшь все, что понравится, — улыбается. — Слушай, а возможно, что к вам может ворваться демон и… И попасть к Архонту? — Ой… ой-ой, что Вы такое говорите, господин белый хвост, — он прикрыл рот ладонями. — Не каждый ангел может попасть в покои Архонта, — шепчет. — Мм… А та девушка, Венти, которая выступает с Фуриной, как она выглядит, Беннет? Или мне нельзя знать? — Нам не запрещено описывать внешность друг друга, — он рефлекторно повернул голову к Чун Юню, ведь забыл, что тот ушел. — Ой, и Старшего нет, чтобы спросить. Но, наверное, ничего страшного в этом нет? — Это же просто внешность описать, — Тао подпирает ладонями подбородок, уперевшись локтями в колени. — Мне тоже интересно. Ты с таким восхищением её описывал. — Мм… у неё тёмные волосы, но это может быть парик, я ведь видел её только на сцене… а ангелов с такими темными волосами не встретишь… Узкие плечи, изящные тонкие руки, длинные пальцы с аккуратными ноготками… нос маленький. Глаза большие и зеленые. Хм… она обычно после пьесы сразу сбегает. Говорят, очень стеснительная, но однажды я смог подарить ей букет ветряных астр. — А грудь большая? — не задумываясь, спрашивает Сайно. — Она никогда не выступала в открытых платьях, но из-под мантий и шарфов кажется, будто и вовсе отсутствует. То есть, плоская. — Как у Ху Тао? — Сайно кивает на девушку. — Чего?! — девушка аж подпрыгнула на месте. — Не обижай мои сиси! — накрыв грудь ладонями, она опустила голову: — Не обижайтесь, девочки, он ничего в женской груди не понимает. — Нет, ещё более плоская, — спокойно говорил ангел, не понимая чужой реакции. — Ещё более плоская, чем у Тао?! — глаза Тигнари округлились. — А Венти точно девушка?! — А… ну… я не знаю, я не понимаю в этом. Может, ошибся… — Хмм. Беннет, а что она делает в пьесах? Кого играет обычно? — спокойно продолжает Сайно. — Она обычно поёт. Редко играет… в основном, да, поет. Безумно красиво. Я даже описать не смогу, насколько нежен и прекрасен её голос. — Ага, вот так просто взяли и перевели тему, — ворчит Ху Тао, поглаживая себя по талии. — Тао, у Нари почти такая же грудь как у тебя, и я его обожаю, это же комплимент, нет? — Но Нари ведь парень… — Ну и что? А что Ема про твою грудь думает? — Нравится ей. — А что такого в груди особенного? — Беннет опускает взгляд на свою. — Почему это важно? И почему она кому-то должна нравиться? — Я спать, — Тао встала и потянулась. — Пойду греть свою девушку в объятиях. — Давай, — машет ей Сайно. — Грудь — это одно из очень чувствительных и возбуждающих мест на теле, Беннет. — Что значит «возбуждающих»? — Возбуждение это когда тебе начинает хотеться плотских утех, — усмехается. — Наверное, что-то греховное, — кивает Беннет. — Господин белый хвост, а почему вы спросили меня про демона и Архонта? — Хм… Мы можем тебе рассказать, но тогда, наверное, это может принести тебе боль? Если вы сомневаетесь в чем-то это грех? — Я искренне верен своей Богине. Узнавать что-то новое — это не грех. Вряд ли Ваши слова поставят мою веру в Богиню под сомнение. — Мм. Я буду честен. Нашего друга зовут Барбатос. Второе имя — Венти. До того, как его забрали ангелы, он был членом нашего отряда. Мы знаем, что он Архонт, потому что у него было шесть крыльев. Он любил петь, любил яблоки, демона и нас. Ему стёрли память, и этот демон собирался вернуть нашего Венти и его память с помощью агата. Вроде все? — Ого… Ангел опустил взгляд. «Госпожа Фурина спрашивала про агат. И она в близких отношениях с Барбатосом… Но откуда эти люди это могут знать? Может, меня пытаются совратить? — юноша сложил руки в молитве. — Богиня, помогите понять… зачем они говорят это всё?» Наблюдая за молчаливым бескрылым, Тигнари склонился к Сайно: — Что это с ним? — Молится? Думаю, он точно не поверит нам. Но из его слов, кажется, что Сяо смог отдать Вентику агат… — шепчет Сайно. — Значит, что Венти вернётся? — тихо спрашивает Кадзуха. — Я надеюсь… Только куда дели Сяо, мне не понятно… — Я тоже об этом подумал… — хвост фенека плавно изогнулся. — Если это было недавно, значит, скоро все может измениться? Значит, Венти наконец-то нашел агат? — Будем верить в это… И Беннет сказал, что передаст ему мое послание… Может это поможет ему принять какое-то решение? — шепчет Сайно укладывая голову на плечо Тигнари. — Почеши меня за ушком? — Ты думаешь, ангелы оставят нас и вернутся домой? — фенек запустил руку в светлые волосы. Он мягко чешет Сайно за ушком чуть острыми коготками. — Мм, приятно… Они же не останутся с нами навсегда, все хотят вернуться домой… — С каждым днём ведь ситуация только хуже. Если они оставят нас, мы ведь все погибнем… — Никто не погибнет, Нари, сейчас никто нас не покидает… Все хорошо. — Мм… Извините, Тарталья зовёт… — скромно произносит Кадзуха и словно растворяется в воздухе, оставив после себя лишь мантию.

***

[Территория, поглощенная Бездной. Поместье Фатуи]

Будучи фамильяром, Кадзуха вынужден отзываться по первому слову своего хозяина. Аякс позволил ему жить своей жизнью, но иногда все же призывает Каэдэхару, чтобы тот хоть немного отдохнул. В отличие от Кадзухи и бывших товарищей, что сейчас находятся на фронте, Чайльд вместе с Фатуи находится в тылу. Вот только в тылу противоположной стороны. Кадзуха сражается на стороне людей, в то время как Чайльд остается на стороне Бездны. В этот раз он призвал своего фамильяра находясь в саду. Деревья здесь тёмные и цветут фиолетовыми цветами. Между несколькими яблонями бежит тонкий светло-фиолетовый ручей. Воздух пахнет фруктами, хоть они, в большинстве своем, не съедобны. Сидя на ступеньке в фигурной арке посреди оскверненного сада, Аякс крутит в руках пачку сигарет и смотрит в небо. На темном небосводе виднеется две яркие Луны. Одну из них он впервые увидел лишь оказавшись здесь, в Бездне. До этого он, как и другие люди, верил, что Луна одна, Солнце одно, а Бездна — это зло. Одетый в серый костюм скрытый мягкой темной мантией цвета графита, со значком в виде красной маски на груди, Аякс сидит в одиночестве. Сегодня на душе стало настолько тоскливо, что он не выдержал и призвал фамильяра, которого в последний раз видел не меньше двух месяцев назад. — Здравствуй, — с мягким порывом ветра Кадзуха оказывается перед Чайльдом совсем без одежды. — О, Казу, — Аякс тут же поднялся на ноги, снял с себя мантию и набросил на фамильяра. — Посидишь со мной немного? — он вернулся на ступеньку и похлопал рядом, приглашая демона присесть. — Я снова подумал, что что-то случилось, — Кадзуха присаживается рядом с Аяксом. — Я просто соскучился. Скар тоже, — вздыхает. — Он отругал меня за то, что я простудился и сижу «жопой на холодном» и ушел. Думаю, он скоро вернется с чем-то теплым. Как обычно, — Аякс слабо усмехнулся. — Как ваши дела, Казу? — Хорошо. Ребята хорошо справились, а два ангела залечили их раны. Только Альбедо, кажется, грустит. А ещё Венти может скоро вернуться… А, но ты же не помнишь про него, я забыл… Эх… — Венти? — он наклонил голову вбок. — Ты уже упоминал его. Это твой друг? — Угу… Не важно… Может, ты вспомнишь, когда он вернётся… — Хочешь чего-то вкусного, Казу? Можешь и друзьям взять. Если ты сможешь телепортировать с собой еду. — Могу. Сейчас? — Нет, нет, когда уходить будешь… — вздыхает. — Или ты хочешь уйти? — Не хочу, я давно вас не видел. — А покушать хочешь чего-то? — Я кушал суп со всеми. Тебе не холодно? Ты ведь болеешь. — Ничего, я в порядке, — шмыгнув носом, он обнял Кадзуху за плечи, получше прикрывая его нагое тело мантией. — Я тоже соскучился. Иногда впадаю в депрессию, а Скар меня за это пиздит. Ничего не меняется, — смеется. — Депрессия? А почему? — Скучаю по вам всем. А как иначе? Конечно, много лет уже прошло, так что я смирился и живу дальше. Но иногда скучаю за нашими посиделками в академии. Тебе не холодно? Совсем без одежды ведь, — он чуть сильнее прижал фамильяра к себе. — Хорошо мне, спасибо. Ты не хочешь пойти к ним? Посидеть вместе? — Я не могу, — он пожимает плечами. — Мы теперь ведь по разные стороны. И хоть я по-прежнему люблю их, но не могу просто взять и прийти. А тебе с ними хорошо? Тебя никто не обижает? У вас в отряде всё по-старому? — Угу… Конечно, не обижают, они обо мне заботятся. Они по вам тоже скучают и до сих пор не понимают, почему вы ушли… — Разошлись во мнениях, — Аякс вздыхает. — Мнение и политика Фатуи мне оказалась ближе. А Скар… наверное, он ушел из-за меня, — шепчет. — Я ушёл, потому что сам так решил, глупый Аякс, — в сад заходит Скарамучча в такой же графитовой мантии с небольшой коробкой в руке. — Привет, Казу. — Здравствуй. — Здесь еда от этих обнаглевших идиотов из медицинского отделения. Ешь, Аякс. — Скар, агат у Венти… — улыбается демон. — Ого. Отлично. Я правда рад. Чайльд тоже рад, хоть и не помнит. — Да о каком Венти вы все говорите? — Аякс хлопает ресницами. Он принимает коробочку из чужих рук и двигается на ступеньке вбок. — Посидишь с нами? — Посижу. О Венти, которого ты оберегал, как будто он второй Тевкр. За которого ты переживал постоянно. Я заставлю тебя вспомнить. — Хм, — он пожимает плечами. — Ничего подобного не помню. Зачем ты мне еду принес, кстати? Мы ведь ужинали уже, я свою порцию съел. И даже половину твоей, хе-хе… — Это еда со всякой целебной хренью, которой я заставил ее наделить. Ешь, у тебя все равно желудок бездонный. Казу, как там они? — Все в порядке, за ними присматривают ангелы. — Тц! Ничего он не бездонный. Я просто большой, поэтому и кушать надо больше, чем таким дрыщам, как ты, пф. Взгляд медленно опустился в коробку с какими-то булочками, нос уловил фруктовый запах, и живот сразу издал характерное урчание, выдавая желание Аякса поскорее поесть. — Вот и ешь, большой, — фыркает. — Думаю эти «недо-медики» скоро меня проклинать будут. Так что ешь, пока дают. — Злюка, но милый, — Чайльд улыбается. — Казу, а те ангелы, что теперь с вами, не обижают тебя? — Нет, они играют в игры, как вы раньше, Тигнари игры придумывает, Сайно объясняет, — улыбается. — Они какие-то совсем грустные. Им вообще ничего нельзя. — Что ты имеешь в виду? — разговаривая, он жует булочку, отчего крошки посыпались на серые брюки. — Им нельзя делать себе хорошо, нельзя рассказывать нам о своём мире, нельзя прокалывать себе уши и так далее. Бескрылый ангел постоянно спрашивал двукрылого можно ли ему что-то сделать. — Тяжело там ангелам, какие-то грустные создания, — Скарамучча стряхивает с чужих брюк крошки. — Никакой радости в жизни, — смеётся, отчего крошек становится лишь больше. — Они хоть улыбаются? — Беннет улыбался, это бескрылый, а вот… Чун Юнь? Кажется… Совсем не улыбался. — Чайльд, говори, когда прожуёшь, — Скарамучча вновь убирает крошки с чужой одежды. — Прости, я просто очень соскучился, — бубнит. — Не могу молчать. А в чем разница между крылатыми и бескрылыми? Ну, кроме наличия крыльев. — Двукрылый гораздо сильнее. Ощущается даже по взгляду, по запаху. Видимо от количества крыльев зависит их сила и… Как это называется… Положение? — Мм. Ангелы слишком много о себе возомнили. — Положение? То есть равноправия там нет? — Совсем не похоже на это, — кивает Кадзуха. — Да какое равноправие. Ещё по Венти понятно было, раз он родился с шестью крыльями, значит он важная шишка. Глупые ангелы. — А? Ты же говорил, что я заботился о нем? А теперь говоришь, что он важный хуй бумажный, — Чайльд поднял брови. — Не понял щас. — Долбанная магия. Каждый раз говорю тебе, а все вылетает из твоей рыжей головы, — вздыхает Скарамучча. — Ангелы засовывают своих детишек в тела людей. А когда те пробуждаются, они их забирают. Пока он не пробудился, ты над ним как над фарфоровым порхал, а потом и Сяо тоже. — Ангелы выращивают своих среди людей? — Чайльд щурится. — Ну, получается, Фатуи правы… пока существует разделение на миры, то мира не будет. — И тем самым ангелы нарушают соглашение с демонами. Те хотя бы контрактами пользуются, а эти святоши хуй клали на мнение людей. — Звучит ужасно… Это значит, женщина просто растила-растила своего ребенка, а потом его в один момент просто забрали… — Аякс вздрогнул. — Не представляю, что со мной было бы, забери у меня кого-то… — Это было ужасно. У тебя будто вырвали душу. А потом стёрли память. Ты человек, магия продолжает блокировать эти воспоминания. С одной стороны тебе так проще, с другой не могу представить, что будет, когда ты вспомнишь. — Скоро Чайльд опять не вспомнит разговора про Венти, — вздыхает Кадзуха. — И так всегда, да? — он машинально потянулся к алому камушку в серьге в своем ухе. — Постоянно, Аякс. Я даже не сосчитаю сколько раз я пытался рассказать тебе о нем, сколько раз Казу пытался. Но потом будто ничего не было, чистый лист, — пожимает плечами. — Угу. Ты так за всех держался, за всю команду, но ангелы заставили забыть тебя о твоём лучшем друге… — Вот и ответ, почему я в Фатуи, — усмехнулся рыжий. — Потому что для Бездны все равны. Бездна хочет, чтобы мир был один… тогда не случилось бы то, что случилось. Так ведь? — он с надеждой смотрит в глаза Скарамуччи. — Именно. Венти вернётся. И ты вспомнишь его. Я этого жду. — И я жду… И Сяо жду… — Сяо… — Чайльд вздыхает. — По данным нашей разведки, некий Алатус, родной сын Моракса, готовится к церемонии посвящения в мире демонов. С дня на день он станет там вторым по власти. После Моракса, конечно. В компании падшего ангела Велиала и личного советника Аметист. — Ого… А я могу ребятам это рассказать…? — тихо спрашивает Кадзуха. — Эта информация есть не только у Фатуи, но и у ангелов. Полагаю, «важные» люди тоже это знают. Лишь простые «рабы» на фронте остаются в неведении, за что воюют… — вздыхает. — Расскажи. — Спасибо. Они будут рады знать, что Сяо хотя бы жив… Интересно почему он не пришёл к нам… — бубнит Кадзуха. — Не расстраивайся. Бездна все решит. Все будут равны. — Да. Не должно существовать подобного разделения. Не должны одни страдать из-за того, что другие что-то не поделили… — Аякс опускает потухший взгляд в землю. — Наши родные и близкие. Простые смертные… слабые, как я. Нечестно, что они страдают из-за того, что ангелы и демоны решили письками померяться. — Но монстры нападают на людей… Почему…? — тихо спрашивает Кадзуха. — Казу, ты столько лет скитался по Бездне. Почему ты напал на нас тогда? — Ммм… Я понял… Потому что скверна мной управляла. Можно как-то убрать скверну…? — Думаю, да? Хочется верить, что да. Знаешь, Казу, я думаю, если бы все важные шишки собрались на диалог, ничего этого не было бы, но им выгодно поддерживать конфликт. То, что некоторые создания Бездны нападают даже будучи в здравом рассудке — это вынужденная мера, на которую иногда приходится идти. — Угу… Ладно, не хочу это спрашивать. — Казу, если твоё мнение отличается, это не значит, что мы будем к тебе относится по-другому, — спокойно отвечает Скарамучча. В сад проходит юноша со светлыми волосами, которые закрывают половину его лица. Он уверенно становится перед предвестниками и демоном. — Арлекино попросила передать, что ей нужна помощь Сказителя… — Привет, Фреми, — Чайльд машет рукой. — Не видел тебя несколько дней. Всё в порядке? — В порядке. Я только утром вернулся. Вы не видели Лини? Я не спрашивал Отца, она занята. — Спасибо, Фремине. Чайльд, встретимся в комнате, — Скарамучча вновь отряхивает брюки парня и уходит. — Давай, — Аякс помахал ему вслед. — Видел Лини после ужина. Они с Линетт, кажется, собирались к ней в комнату, она снова сломала что-то. — Тогда я пойду к ним, помогу. Спасибо. И, Чайльд, выздоравливай. — Спасибо, — он шмыгнул носом. — Казу, что из еды хочешь взять друзьям? — Чайльд вновь обнял его за плечи. — Мы уже долго сидим. Не хочу, чтобы твои друзья волновались. — А что можно? — Кадзуха поднимает голову. — Фрукты, овощи, мясо, рыба, сладости… скажи, что хочешь, а я принесу, что есть. Могу принести всего. Но, может, есть пожелания. — Ммм… Всего, пожалуйста. А то у них мало… И они экономят сильно. Мы бы немножко помогли им, — улыбается. — Тогда постараюсь призывать тебя чуть чаще, чтобы вы все хорошо кушали, — Аякс поднимается. — А с одеждой и медикаментами у вас всё в порядке? — Ангелы лечат хорошо. И с одеждой нормально, — улыбается, вскакивая с места. — А вам ничего не будет за то, что вы кормите «чужаков»? — Нет, Фатуи очень хорошо относятся к тем, кто хорошо относится к нам. Лично к Вам у Фатуи претензий нет. Нам не запрещено помогать своим друзьям, если они не несут вред. Вы ведь простые солдаты, которых их правительство бросило умирать, — вздыхает. — Тогда сейчас принесу. Оставайся здесь, ладно? Нехорошо будет, если тебя кто-то увидит, а ты в одной только мантии. — А, угу… Я посижу…