Семь невест Майкла

       Андреа приехала домой и обнаружила дочь, уснувшей рядом с кроваткой Энди. К ее облегчению малыш тоже сладко сопел. Он так быстро рос, что казался женщине новым ребенком каждую неделю. Только светлые, почти платиновые волосики да огромные серые глаза оставались теми же. Вроде бы недавно Мара позвонила ей из университета и сказала о своей беременности. Ее парню совершенно не хотелось тратить молодость на ребенка, а Андреа не могла позволить своему внуку не родиться. Она ни разу не пожалела о его существовании…        Менеджер закусила губу и сделала себе кофе. У нее опять поднимется давление. Ну и ладно. Она просто не могла лечь спать, ее затапливали эмоции. Дыхание прерывалось, когда Андреа думала о сложившейся ситуации. Ей нужно было помочь Маре закончить университет. Она планировала вернуться к учебе, когда Энди немного подрастет. За учебу Доры тоже нужно было чем-то платить. Андреа не нравилось быть зависимой в этом вопросе от бывшего мужа. Конечно, это и его дочь тоже, но ощущение это вызывало преотвратное. Еще и младшая, четырнадцатилетняя Мария, жила с отцом, так было ближе к школе. Андреа вдруг очень ярко вспомнилась молодость. Как она рыдала, узнав, что вновь беременна, когда на руках была четырехмесячная Мара, и как долго потом планировала Марию. К этому времени они с мужем уже были в напряженных отношениях. После развода ситуация не улучшилась, он то и дело рассказывал дочерям пакости о ней, и Андреа всеми силами хотела прикрыть эту программу «Ваша мать сошла с ума, иначе не ушла бы от меня», а для этого нужны были деньги. Тогда она могла бы не зависеть от Пола. Работа на Майкла Джексона обещала Андреа решить все ее проблемы, но лишь создала новые. Нужно смотреть на вещи реально: ей не хватит на зарплату ни себе, ни ребятам-телохранителям. И как бы она не любила Раймону с ее наглостью и самовлюбленностью, женщина была права. Джексон должен вернуться к работе. Только, похоже, убедить его в этом будет сложнее, чем заставить рыбу дышать на поверхности суши. Раймона даже предложила ей соблазнить Майкла. Немыслимо! В кончиках пальцев появилось какое-то щекотливое чувство. Андреа даже поднялась на ноги, чуть не уронив стул, сердце стучало так, словно решило переместиться из груди в голову. Это просто кофе так действует… нет, она не станет играть с чувствами Майкла. Андреа знала его неблизко, но уже могла сказать: Джексон пережил слишком много подстав и обманов, чтобы вешать на него еще один. Да и где гарантия, что свою любовницу он послушает в вопросах карьеры? Однако стать ему другом, пожалуй, стоило. Кто знает, может, это все же сработает.        Как только Андреа решила приложить больше усилий к неформальному общению с Джексоном, его словно подменили. Он стал вечно занятым. Стоило менеджеру прибыть в дом, как поп-короля сдувало куда-то по делам, и она не могла его поймать. То Майкл репетировал, то писал песню, то отдыхал от трудов праведных. Андреа как-то раз даже слышала из студии его тенор, приправленный фальцетом. Женщина даже остановилась и замерла. Одно дело слушать его пение в записи, и совсем другое ощущать вибрации этого сильного, струящегося голоса в жизни. Когда Майкл опускался в нижние регистры, звучание становилось массивным, словно темнело, иногда к нему прибавлялись хрипящие нотки, но стоило ему подняться примерно на октаву, как тяжесть пропадала, сменяясь интересными металлическими оттенками. На верхах Джексон и вовсе был неподражаем, он искрился, растягивался, причем без порчи тональности, звучал ярко и светло. Андреа уже забыла многие аспекты музыкальной школы, но три октавы он точно брал с легкостью. Женщина вздрогнула, не ожидав попытки певца открыть дверь. Майкл тоже замер. Он был в пижаме. Даже не пожелал переодеться с утра. Обычно теплые глаза смотрели холодно, словно кто-то оставил кофе и забыл о нем. Его хотелось вылить, потому что кроме горечи там ничего не осталось. Андреа разозлил этот взгляд. Она только погрузилась в красивую музыку и с удовольствием бы о ней поговорила, но, похоже, Джексону этого не хотелось. — Я занят. — Коротко бросил мужчина, — я работаю. — Я тоже пытаюсь работать. И, если ты не забыл, в мои обязанности пока еще входит не пустить тебя и детей по миру!        Майкл обиженно поджал губы и сложил руки на груди. Он так и остался стоять в дверях. — Тебе же нет до нас дела. Не хочешь у меня работать — тебя никто не заставляет.        Андреа даже рот раскрыла от изумления. Откуда такой странный вывод? Майкл ломал комедию очень долго, он гундел, ворчал, продолжал стоять на своем «не нравится у меня — уходи», его и так многие уже бросили, и только, когда менеджер была готова схватить его за кудри и хорошенько приложить к косяку, Джексон вдруг проговорился о том злополучном побеге Андреа. Женщина замерла. Ей очень хотелось стукнуть себя по лбу, но она сдержалась. За весь абсолютно идиотский ребяческий разговор с Майклом она поняла лишь одно: в теле почти пятидесятилетнего мужчины сидел обиженный ребенок, и вести себя с ним нужно было соответствующе. — Майкл, ты не думаешь, что у меня могли быть проблемы? — Осторожно поинтересовалась Андреа. — Ты бы могла сказать, что тебе нужна помощь! — Вдруг выпрямился певец, — разве я смог бы бросить тебя?        Женщина даже заморгала. Теперь Джексон смотрел на нее с такой наивностью, однако кофе в его глазах вновь стал теплым и больше не вызывал отвращения. Она поморщилась, у нее болела голова от его выходок. Андреа сразу решила, что не будет беспокоить Майкла Раймоной, поэтому пришлось солгать, и от этого голова заболела еще больше. — Энди приболел, Мара не справлялась. Я волновалась и рванула к ним. Все обошлось, — быстро добавила менеджер, увидев, как Джексона накрывает тревога за ребенка. В этом был он весь, обожал детей, неважно, своих или нет. Майкл был из тех, кто считал, что чужих детей не бывает. — Ладно, так и быть, — чуть улыбнулся он и направился куда-то в сторону кухни. — Напомни, сколько твоему внуку? — Семь месяцев.        Андреа пошла за ним в сторону одной из гостиных. Джексон улыбнулся во весь рот. — Обожаю младенцев. Они еще такие чистые, просто идеал любви и святости. А твоей дочери и ее мужу или парню? — Двадцать, и у нее нет парня. — Так она тоже воспитывает ребенка одна? — Майкл присел за стол и надел очки. — Растить детей — самое сложное, что мне приходилось делать, Андреа. Так, что ты хотела? — Конец месяца, Майкл, нужно выдать людям зарплату. — Так выдай, — мужчина заморгал, как будто никаких проблем в этом не видел.        Андреа вздохнула и стала знакомить его с цифрами, от которых голова разболелась у самого поп-короля. Он не хотел ее слушать, и менеджеру стоило огромных трудов не начать злиться. — Позвони моему адвокату, вот его визитка, пусть найдет деньги. — Майкл, твои счета не бездонны… — Я знаю, — напрягся мужчина. — Тебе нужно работать… — Я и так работаю! — Перебил ее Джексон и поднялся на ноги, — теперь мне нужно отдохнуть!        Не дожидаясь очередной попытки менеджера что-то ему сказать, Майкл покинул комнату. Андреа взмахнула руками и сжала кулаки. До чего же упрямый ребенок! Да дети в кризис трех лет ведут себя куда более сговорчиво!        В любом случае, он хотя бы стал обращать на нее внимание. Только вот вряд ли ей удастся как-то улучшить его материальное положение. Работа — не пережаренный лук, в супе просто так не спрячешь.        Андреа ничего больше не оставалось, как позвонить адвокату Майкла, выслушать от него много ворчания по поводу разгильдяйства некогда успешного исполнителя, но все же получить от него немного денег и предупреждение, что больше он ничего не даст. Ни цента. Зарплаты получились мизерными. Мара и вовсе глаза вытаращила, узнав, сколько мать заработала за месяц трудов у какого-то влиятельного и явно жадного дяди. — Мам, оно того не стоит. Ты с утра до вечера там, а получаешь, словно посуду моешь в кафе. Что ты там вообще делаешь? — Заставляю его работать, — пробурчала Андреа. Она чувствовала себя волонтером, а не штатным сотрудником.        Мара даже замерла и тут же получила по голове погремушкой. — Получается у тебя, похоже, не очень…        Женщина устало вздохнула. Ей точно нужно налаживать с Майклом контакт и пытаться выехать на личной симпатии. Господи, почему ее никто не учил нравиться людям? Андреа вдруг выпрямилась. Она поняла, как может запустить процесс…        Как-то после завтрака женщина немного задержалась. Дети уже покинули столовую, их ждала учеба. — Я все забываю спросить, — Майкл напрягся, — как продолжилась сказка?        Было видно, как певец расслабился и принялся рассказывать менеджеру о злой ведьме, Кейт и готовящемся свидании. — Мне не нравится поведение принца. В замке аховая ситуация, не время пить, надо решать тысячу вопросов, а он обижается: «меня все бросили, мне некому доверять». Инфантильное поведение. — Так он и есть ребенок! — Это в семнадцать-восемнадцать-то лет? — Не будь теткой, Андреа! — Как ты меня назвал?        Они спорили, кидались салфетками и смеялись. Майкл с непреодолимым азартом доказывал свою точку зрения. — Хорошо, тогда к концу сказки он должен вырасти, иначе, как принц будет править? А то пока он бесит.        Джексон вновь засмеялся и вдруг с интересом стал рассматривать Андреа. — Как ему теперь помириться с Кейт? — Кому-то извиниться нужно, — поднялась на ноги женщина.        Майкл сложил губы бантиком и стал постукивать по ним пальцем. Он явно задумался. — Знаешь, с тобой весело, когда ты не заставляешь меня работать. — Что ты несешь? — Не удержала эмоций Андреа на его гениальный комментарий. — Веселиться тоже нужно. Я вот не могу даже просто погулять с детьми, Андреа. А им, знаешь, как этого не хватает? Обычной простой жизни, где можно играть на детской площадке, не боясь, что тебя узнают и начнут фотографировать. Из-за меня у них нет нормального детства. Даже Грейс репортеры уже видели и следят за ней.        Менеджер с тоской глядела на заметно приунывшего Майкла. Он и так из кожи вон лез, чтобы дать своим детям самое нужно и полезное для жизни. — Майкл, — певец, уже успевший погрузиться в свои мысли, вновь посмотрел на нее, — давай я с ними погуляю. Меня никто не знает, они будут в безопасности. — Тебе, правда, нетрудно? — Нет.        Джексон засветился так, словно свет вырубили по всей Калифорнии и сосредоточили в нем.        Дети были в восторге от возможности поиграть на улице. Они шумели, собирали игрушки и ролики. Грейс давала наставления. Никаких настоящих имен. Бланкет — Куко, Пэрис — Ош Кош, Принс — Рокки. С Андреа отправлялся Билл, чтобы помогать присматривать за детьми. Вместе с компанией Джексонов менеджер взяла с собой и внука.        Ребята высыпали на площадку в парке так, словно впервые на ней оказались. Принс и Бланкет надели ролики и стали кататься под присмотром и с инструкциями Билла, Андреа устроилась с Энди у песочницы, а Пэрис качалась на качелях. Вскоре ей это надоело, и она тоже стала лепить куличики, затеяв игру с Энди. — Он пока только в рот формочки сует, — смелась девочка. — Он еще маленький. — Спасибо вам, — после минуты колебаний сказала Пэрис, — папочке нельзя появляться на людях, он говорит, люди могут пострадать. — Люди могут пострадать? — Подняла брови Андреа. — Да. Как-то раз мы приехали в торговый центр, и папочку узнали. Люди так сильно толпились, что даже падали. Он боялся, как бы никого не затоптали, и как бы никто не заметил нас.        Андреа хотелось потрепать девочку по волосам, но она не знала, как Пэрис к этому отнесется, и просто вздохнула. Они ведь, в самом деле, жили, точно затворники. — А давайте после прогулки поедим пиццы? — Можно? — Пэрис выпрямилась. — Конечно.        Не успела она поблагодарить, как Принс стукнул сестру по плечу и заявил, что теперь она водит. Пэрис тут же помчалась за ним. — Бегите, поиграйте с ними, — послышался над ухом бас Билла, я посижу с Энди.        Андреа уже и забыла, каково это. Она носилась с детьми по площадке, качала их на качелях, помогала лазить по городкам, совершенно забыв, что ей вообще-то не десять лет. После парка они всей толпой завалились в Папу Джонс, где Андреа пришлось доказывать, что пицца с ананасами — это вкусно, но Джексоны ее не поддержали. Они ели пепперони и запивали ее холодной колой. Принс рассказал, такая еда для них бывает нечасто, Майкл старался давать детям фрукты и овощи, а не приучать их к фастфуду. — Можем на обратном пути купить пакет брюссельской капусты. — Фу! — Закричали дети.        Андреа приятно устала за день. Дети тоже успели лишь почистить зубы и рухнуть в постели. Майкл поцеловал их и накрыл одеялами. Он застал менеджера на кухне с чашкой чая. У нее закрывались глаза. — Кажется, сказки сегодня не будет, — констатировал Майкл. — Не забудь помирить принца с Кейт. — Я подумаю, — игриво усмехнулся Джексон, — ты не представляешь, что ты для них сделала, я очень тебе благодарен. Надеюсь, они сказали спасибо? — Не переживай, они отлично воспитаны. А я просто…        Андреа вдруг поняла, что не знает, что она такое «просто». Ей самой было весело, и она бы могла с полной уверенностью сказать: общение с Майклом практически не отличалось от ее дня с детьми. — Может, тебе не стоит садиться за руль, ты засыпаешь? — Вытащил женщину из размышлений певец. — Не в этот раз, — Андреа виновато улыбнулась, — а вот на сказку я бы осталась. — Я тебя услышал, — медленно моргнул Джексон, улыбаясь так, что у менеджера вновь закололо кончики пальцев. У него явно был не только певческий талант.