Вернуть Эмили

После хаоса битвы, улицы Сабрие словно затаили дыхание, скрывшись в тени полуразрушенных зданий. Слабый свет пробивался сквозь серые облака. В этой тишине были слышны лишь неровные шаги и тяжелое дыхание двух фигур, идущих по пустынной улице. Брейк едва держался на ногах. Он опирался на трость, которая сдерживала дрожь в его правой руке, и мельком оглядывал Оливию. Она шла рядом с ним, все еще держась за его руку. Ее платье было порвано, лицо — в мелких царапинах, но взгляд, полный благодарности и беспокойства, был прикован к нему. Она была напугана, но пыталась сохранять спокойствие — её осанка, чуть напряжённая, и осторожные движения говорили о том, что она изо всех сил старалась не показывать свою растерянность. Брейк и Оливия остановились посреди одной из улиц. Оливия вдруг отдернула руку, и Брейк почувствовал, как её пальцы выскользнули из его захвата. Она сделала шаг назад, и её зелёные глаза, теперь полные подозрения и тревоги, впились в него. Брейк замер, сдерживая порыв броситься к ней снова. Он видел, как в её взгляде нарастает растерянность — та, которая могла легко превратиться в недоверие. Ему было больно видеть её в таком состоянии, но он понимал: для неё он — лишь незнакомец, который только что вырвал её из рук Баскервилей. Брейк хотел было что-то сказать, но закашлялся, не успев произнести и слова. Он пошатнулся, но трость послужила ему опорой и не позволила потерять равновесие. — Ты… в порядке? — голос Оливии прервал тишину, он был мягким, почти робким. Она застыла, глядя на Брейка, который едва заметно кивнул, всё ещё не поднимая взгляда на неё. Он не мог позволить себе смотреть ей в глаза слишком долго, потому что боялся, что она прочтет в них больше, чем нужно. — Всё хорошо, — ответил он с лёгкой, привычной улыбкой, стараясь скрыть ту боль, что пронизывала его тело. Безумный Шляпник отнял у него много сил, и каждая клетка в его теле протестовала, требуя отдыха. Но он держался. Он привык. Оливия сделала шаг ближе: её рука нерешительно поднялась, словно она хотела помочь ему, но остановилась в воздухе. Она смотрела на него с беспокойством, которое было ему слишком знакомо, но которое теперь было чужим, лишённым той глубины, с какой она когда-то смотрела на Кевина Регнарда. — Ты спас меня, — продолжила она, опуская руку и переводя взгляд в сторону, словно стыдясь своей беспомощности. — Я… не знаю, как благодарить тебя. Брейк усмехнулся, но это была горькая усмешка. В ответ он лишь слабо улыбнулся и театрально поклонился, изящно придерживая трость. — Зарксис Брейк, к вашим услугам, — произнёс он, добавив к словам свою привычную иронию, словно их окружала не мрачная улица Сабрие, а зал светского раута. — Можешь звать меня просто Брейк. Слуга дома Рейнсворт, любитель приключений, мастер на все руки… ну и просто хороший человек, который случайно оказался в нужное время в нужном месте. Он видел перед собой ту же Оливию: каштановые волосы, мягкость в движениях, лёгкую грацию, которая всегда выделяла её среди прочих. Она смотрела на него с испугом и благодарностью, но без следа того тепла, которое когда-то оживляло её взгляд, стоило ей увидеть Кевина. «Это не она», — пронеслось у него в голове. Эта мысль была как удар. Оливия, которую он знал, исчезла в иной реальности – смерть унесла ее туда, откуда он не смог её вернуть. Теперь он стоял перед другой версией её жизни, перед девушкой, чья судьба никогда не пересекалась с его. Она не знала его имени, не знала его преданности и жертвы, которую он принес. Оливия удивлённо нахмурилась, но её губы дрогнули в лёгкой улыбке. — О… понятно, — протянула она, качнув головой. — Меня зовут Оливия. Но ты это и так знаешь. «Конечно, я знаю», — хотел сказать он, но не позволил себе произнести этих слов. Вместо этого Брейк шагнул чуть ближе, опираясь на трость, и шутливо добавил: — Рад знакомству, Оливия. Хотя в следующий раз, если решишь ввязаться в неприятности с Баскервилями, подумай дважды. — Я… я не хотела… — её голос дрогнул. — Они сказали, что могут помочь мне. Брейк наблюдал за ней, стараясь читать её движения, её интонации. Она говорила не так, смотрела иначе, и этот разрыв между прошлым и настоящим был для него невыносим. — Тсс, всё в порядке, — мягко сказал он, чуть опустив голос и приложив палец к губам. — Ты жива, и это главное. Он снова попытался улыбнуться, но даже через маску лёгкости и шутки ему было трудно скрыть ту тяжесть, что разрывала его изнутри. Если бы это была его Оливия, она бы уже узнала его по голосу, по манере говорить, по тому, как он держался. Но в её глазах он был только случайным спасителем, а это значило, что та Оливия, которую он любил, осталась в прошлом, в реальности, которой больше не существовало. — Спасибо, Брейк, — повторила она. — Я… я не знаю, что бы со мной было, если бы ты не появился. Я думала, что эти чудовища разорвут меня в клочья. — Думаю, теперь мы оба этого не узнаем, — тихо ответил он, снова выравнивая дыхание. — Но знаешь… будь осторожнее. У Баскервилей свои тайные планы, в которые они почему-то решили тебя впутать. Она кивнула, всё ещё удивлённая его манерой разговора, но не сказала ничего больше. Брейк же, отведя взгляд, смотрел на улицу перед собой, всё ещё ощущая ту тихую, непреодолимую боль. Она была жива, стояла рядом с ним, но её сердце, её память были ему навсегда закрыты. Оливия шагнула ближе, заметив, что Брейк тяжело дышит. Почувствовав боль, Брейк задрал рукав и увидел небольшой порез, из которого струилась кровь. Один из гротесков сумел задеть его. — Ты ранен, — заметила она, её голос дрогнул. — Я могу помочь… Брейк поднял на неё взгляд, впервые за всё это время позволив себе задержаться на её лице. В её чертах была та же мягкость, то же достоинство, что когда-то пленили его сердце. Он видел перед собой её и не её одновременно. — Ерунда. Со мной всё будет в порядке, — сказал он тихо, и теперь в его голосе слышалось что-то глубокое, неуловимо печальное. — Я уже привык справляться с этим сам. Оливия отошла на шаг, явно чувствуя эту скрытую дистанцию, которую он упорно держал между ними. Её взгляд стал чуть виноватым, но она кивнула, принимая его слова. Она не знала, почему её сердце быстрее забилось от его тона, почему его лицо казалось ей странно знакомым, хотя она точно была уверена, что никогда раньше его не видела. Брейк, не удержавшись, позволил себе ещё одну мимолётную улыбку. Но его сердце снова защемило: он знал, что никогда не услышит от неё слов, которые могли бы вернуть ему её. Она была другой. Он был чужим. И всё, что он мог сделать теперь, — это сохранить её в безопасности, даже если для этого ему придётся остаться для неё лишь тенью. — Баскервили опасны, Оливия, — голос Брейка был напряжённым, но в то же время мягким, почти умоляющим. — Они играют с тобой. С чем именно они обещали тебе помощь? — Лотти сказала, что они помогут мне найти... мою сестру, — ответила Оливия. Брейк сжал кулаки, услышав это. Баскервили использовали ее в своих тёмных играх, и он не мог позволить Оливии стать пешкой в их руках. «Она говорит об Эмили? Но почему? Что происходит?» — пронеслось у Брейка в голове. Ком вопросов все нарастал, а ответов больше не становилось. — Всё, что они хотят — это использовать тебя в своих планах. Они не будут спасать тебя. Они уничтожат тебя, когда получат то, что им нужно. Оливия напряглась. Ее каштановые волосы, слегка растрёпанные после погони, колыхнулись в лёгком ветре. Она обдумывала его слова, но в её взгляде по-прежнему было недоверие. Она не понимала, почему Брейк так плохо отзывается о Баскервилях. Ведь Лотти показалась ей вполне разумной девушкой, которая действительно могла привести ее к ответам о Бездне, могла помочь найти разгадку тому, как вернуть Эмили ее прежнее «я», которое теперь было лишь цепью. Оливия оглянулась назад, словно надеясь увидеть, где сейчас Цвай и Лотти. Эти женщины, какими бы пугающими они ни казались, обещали ей помощь. Оливии не на кого было положиться в этом незнакомом мире, и Баскервили не казались ей таким уж плохим вариантом. И теперь, когда она стояла перед этим странным, пугающе спокойным парнем, который знал её имя, она чувствовала, как её разум раскалывается на части. Кому доверять? Лотти, которая, несмотря на свою жестокость, обещала ей ответы, или этому человеку, в чьих словах сквозила боль, которую она не могла объяснить? Этот Зарксис Брейк – что он вообще знает о ней? Будет ли от него пользы больше, чем от Лотти? Он спас её, но что, если и у него есть свои цели? Возможно, он был таким же, как Баскервили, только его методы были мягче. Она ничего не знала о нём, и это пугало её. — Почему я должна верить тебе? — спросила Оливия, сжимая руки перед собой. Её голос был ровным, но в нём слышалась скрытая тревога. — Лотти не показалась мне такой уж плохой. А ты... Ты просто появился из ниоткуда. Слова эти пронзили Брейка, как кинжал, и лицо его утратило привычную маску лёгкости. Но он сдержал себя, сделал шаг вперёд, осторожно, словно приближался к испуганной птице, которую легко спугнуть. Он должен убедить её — не через силу, а через понимание. Он смотрел на неё серьёзно, без привычной иронии, и в его глазах мелькнуло что-то болезненное, едва заметное, но неподдельное. Он был уставшим, истощённым, но именно сейчас это не имело значения. — Ты правда думаешь, что Баскервили собирались помочь тебе? — тихо спросил Брейк, сделав шаг ближе. — Ты видела их действия, Оливия. Видела, на что они способны. Ты правда хочешь доверить свою жизнь тем, кто способен на такие вещи? Оливия чуть отступила назад, словно пытаясь поставить между ними невидимую границу. — А тебе почему я должна верить? — её голос дрогнул, но она продолжала смотреть прямо на него. — Ты назвал моё имя, как будто знал меня раньше. Но я тебя не знаю. Откуда мне знать, что ты не такой же, как они? Брейк улыбнулся — мягко, почти невесомо, — и качнул головой, пытаясь придать своему тону лёгкости. — Твоё имя? — переспросил он с наигранным удивлением. — Я подслушал, пока следил за Баскервилями. Они говорили о тебе, и я запомнил. Не очень загадочно, правда? Оливия явно не поверила: её недоверие читалось в каждом её движении, но она промолчала. Слишком многое произошло за последние часы, и её усталость мешала ей копаться в этой тайне. Брейк это понял, и это немного его успокоило. — Послушай, — он снова стал серьёзным, его голос был почти шёпотом, но каждая нота звучала искренне. — Я не прошу тебя верить мне сейчас. Но я хочу, чтобы ты поняла: с тобой я только для того, чтобы защитить тебя. Если ты дашь мне шанс, я докажу, что мне можно доверять. Просто позволь мне доставить тебя в Риверру. Там будет безопаснее. Оливия замерла, обдумывая его слова. «Но он же не причинил мне вреда…» — мелькнула вдруг мысль, как лучик света в ее сомнениях. Её воспоминания вернулись к тому моменту, когда он взял её за руку, чтобы вывести из Сабрие. Его прикосновение было тёплым, уверенным. Она могла бы вырваться, но не сделала этого. Почему? Возможно, она чувствовала, что с ним действительно будет в безопасности. «А если ошибаюсь? Если он лжёт так же, как Лотти?» — её сердце пропустило удар от этой мысли. Оливия не знала, кому из них доверять. Баскервили обещали вернуть Эмили, но почему она должна была верить тем, кто так безжалостно убивал? Брейк защищал её, и даже если за этим стояло что-то большее, разве это значит, что она должна отвергать единственного человека, который сейчас был рядом? Брейк посмотрел на неё, его трость слегка постукивала по земле, словно он пытался дать себе несколько лишних секунд, чтобы найти правильные слова. Её страх и растерянность резали ему сердце. Она выглядела такой же потерянной, как в его воспоминаниях — такой же, какой он помнил её в последние, трагические дни её жизни. Но теперь перед ним стояла другая Оливия, та, чья жизнь была полностью изменена реальностью, созданной Бездной, и для него она была чистым листом, на котором можно написать новую историю. — Оливия… — снова тихо заговорил Брейк. Его голос был мягким, без тени насмешки. — Я не прошу тебя доверять мне сразу. Я понимаю, как это выглядит. Но ты сама видела, на что способны Баскервили. Они не будут тебе помогать. Они просто используют тебя, а потом избавятся. Оливия слегка вздрогнула, её взгляд потемнел, и она сделала полшага назад. Её голос сорвался: — Но почему? Почему они это делают? Почему всё это происходит со мной? Я… Я даже не знаю, почему оказалась здесь… Она замолчала, опустив голову, словно ей было слишком больно даже говорить об этом. Брейк смотрел на неё: её растерянность и страх передавались и ему, но он знал, что если сейчас он скажет что-то лишнее, то может потерять её доверие навсегда. Он осторожно протянул руку, чтобы взять её за ладонь, но она быстро отступила. Её глаза снова встретились с его взглядом, и в них читалось сомнение. — Я… не могу, — прошептала она, покачав головой. — Я не знаю, кому верить. Я… просто хочу найти свою сестру. Брейк убрал руку, чувствуя, как боль затопила его сердце, но он заставил себя улыбнуться — мягко, без нажима. — Я понимаю, — сказал он, его голос был почти шёпотом. — Тебе страшно. Всё это… Сабрие, Баскервили, я — всё это кажется тебе странным и неправильным. Но ты должна поверить хотя бы в то, что я хочу тебе добра. Я не позволю им причинить тебе вред. Он снова сделал шаг вперёд, но остановился на безопасном расстоянии, не приближаясь слишком близко, чтобы не спугнуть её. Его голос стал ещё тише, ещё мягче: — Оливия, пожалуйста. Позволь мне довести тебя до места, где ты будешь в безопасности. После этого ты можешь решить, что делать дальше. Её взгляд задержался на нём чуть дольше, чем нужно, а затем она, как будто раздумывая, кивнула. Её молчаливое согласие было не победой, а временным перемирием, но для Брейка этого было достаточно. Он перевёл дыхание, и его голос снова стал чуть мягче. — Идём, — сказал он, делая шаг вперёд. Но, прежде чем Оливия успела двинуться следом, он осторожно протянул руку и взял её за ладонь. Его пальцы, на удивление тёплые, сжали её руку, словно боясь, что она попытается вырваться. В её глазах мелькнуло замешательство, но она не сделала попытки убрать свою руку. Для неё это было неожиданно, но в этом жесте она не увидела угрозы. Брейк не сказал ничего, просто сжал её ладонь чуть крепче, затем мягко потянул вперёд. — Здесь небезопасно, — сказал он с лёгкой улыбкой, вновь обретая свой привычный тон. — Я не хочу, чтобы нас ещё кто-нибудь встретил. На этот раз Оливия ничего не ответила. Она лишь молча пошла за ним, держа его за руку. Брейк повернулся, ведя её за собой по мрачным улицам Сабрие, но на душе у него не стало легче. Он знал, что Оливия ещё не доверяет ему, и знал, что у неё есть основания для сомнений. Но в этот момент он был готов сделать всё, чтобы сохранить её доверие, пусть даже хрупкое и временное. Они шли по лабиринтам города руин, обрамлённым полурассыпавшимися зданиями. Брейк старался идти прямо, но его трость время от времени едва заметно подрагивала. Силы его покидали, но он отгонял слабость с привычной непринуждённостью. Он смотрел на Оливию, и его сердце разрывалось от странной смеси радости и горечи. Её образ рядом с ним — живой, настоящий — был как неосуществимая мечта, ожившая внезапно, чтобы вновь напомнить, что ему никогда не вернуть прошлого. Но вместе с тем он чувствовал лёгкость, которую уже давно не знал. — Как странно, — начал он, разрывая молчание. Его голос звучал легкомысленно, с тоном, который Оливия не могла разобрать — то ли серьёзным, то ли насмешливым. — Ты даже не подозреваешь, какая честь мне выпала. Спасать такую прекрасную даму — это, знаешь ли, особый подвиг. Я почти готов написать мемуары. Оливия остановилась и посмотрела на него с удивлением. Её каштановые волосы слегка растрепались после событий того вечера, но она всё ещё сохраняла изящество, словно её не касались ни грязь Сабрие, ни тени его мрачных улиц. — Подвиг? — переспросила она, слабо улыбнувшись. — Мне кажется, это не подвиг, а твоя работа, не так ли? Брейк театрально вздохнул, словно обиженный. — Работа? Вы слишком суровы ко мне, леди, — игриво ответил он. — Если бы ты знала, сколько раз я сегодня рисковал своей драгоценной жизнью ради тебя, ты бы немедленно пообещала мне памятник где-нибудь в центре Риверры. Из мрамора, конечно. Оливия рассмеялась — тихо и чуть неуверенно, но в её глазах впервые за весь вечер мелькнула искорка тепла. — Ну… я не знаю насчёт мрамора, — ответила она с ноткой игривости в голосе. — Может быть, я могу предложить тебе медаль? Из олова. Она украдкой взглянула на него, проверяя его реакцию, и, видя, как уголки его губ приподнялись в улыбке, поспешила добавить: — Или… просто скажу спасибо. Пока что этого достаточно? — Вполне. Брейк мягко улыбнулся. Её смех был как мелодия из давно забытого сна. Оливия тоже улыбнулась, но теперь её улыбка была теплее, искреннее. Она не знала, что её спутник, несмотря на свой легкомысленный тон, был глубоко взволнован её каждым движением, каждым взглядом. Для неё он был просто странноватым человеком, но в то же время честным и надёжным. Для него же она была всем, что он когда-то потерял, и тем, что он больше всего боялся потерять вновь. Идя рядом с ней, Брейк чувствовал себя другим. Здесь, в этом новом мире, с этой Оливией, он мог быть не тем, кем был раньше. Ему не нужно было прятаться за почтением или условностями, не нужно было быть рыцарем. Теперь он мог позволить себе быть самим собой — шутом, защитником, человеком, который спас её не только потому, что это его долг, но и потому, что она значила для него больше, чем могла бы себе представить. Оливия же ощущала странное, почти необъяснимое чувство. Это было не просто тепло его ладони или уверенность, с которой он вёл её сквозь угрюмые руины, где каждый шаг мог скрывать опасность. Это было что-то глубже, что-то, что она не могла понять, но что отзывалось в её душе тихим эхом, словно воспоминание, забытое, но не исчезнувшее. Её разум твердил, что она едва его знала, что за его шутками и непринуждённым тоном могло скрываться что угодно. Но её сердце упрямо подсказывало, что он не причинит ей вреда. В его голосе, в его движениях было что-то знакомое, неуловимое. Как человек мог казаться одновременно близким и чужим? «Я должна быть осторожной», — думала Оливия, вспоминая, как Баскервили, особенно Лотти, с подозрением отозвались о Брейке, когда он произнёс её имя. Они уверенно решили, что его знание её имени — это не случайность, что между ними должно быть что-то большее. И в этом Оливия не могла их винить, потому что те же вопросы она задавала себе с того самого момента. Она бросила взгляд на его профиль. Брейк двигался уверенно, его трость слегка постукивала по камням, а взгляд был сосредоточен и внимателен. Он выглядел лёгким в общении, даже забавным, но его глаза рассказывали другую историю. Там была скрыта боль, скрытая за улыбкой, которую он носил словно маску. «Он что-то знает. Что-то, чего я не знаю о себе». С этой мыслью пришло неприятное ощущение, что часть её жизни — важная часть — была скрыта от неё, будто кто-то намеренно вычеркнул её из воспоминаний. Казалось, что ответы были совсем рядом, но в её руках оставались только кусочки мозаики, которые она не могла сложить. «Может, он сможет помочь мне», — подумала Оливия, глядя на его спину, пока он продолжал вести её. — «Может, он знает, почему я здесь, или почему всё это происходит. Я должна у него спросить». Она сжала его руку чуть крепче, словно проверяя, как Брейк отреагирует, но он даже не обернулся, просто продолжил двигаться вперёд, защищая её от опасностей этого странного города. Это было необычно и… странно приятно. Его решимость защищать её, даже несмотря на то, что она была для него незнакомкой, вызывала у неё удивление. «Если он меня знает, почему он ничего не говорит?» — думала Оливия, чувствуя, как внутри неё нарастает смешанное чувство благодарности и лёгкого недоверия. Она понимала, что этот человек был для неё не просто спасителем. Он был ключом к тайне, которую она хотела разгадать. Оливия еще раз незаметно скользнула взглядом по его лицу, стараясь не выдать своего интереса. Брейк выглядел молодо, почти несерьёзно, несмотря на трость в руке, что придавала ему некоторую загадочность. Его белоснежные волосы казались особенно яркими на фоне тёмных улиц Сабрие, а лёгкая улыбка, которая постоянно играла на его губах, странным образом притягивала. Но больше всего её завораживал его взгляд — глубокий, он словно хранил в себе слишком много тайн, чтобы их можно было разгадать с первого раза. И казалось, что он намеренно скрывает под челкой часть лица – для того, чтобы сложно было прочитать эмоции в его глазах. Его манеры, лёгкость речи и тот непринуждённый, почти шутливый тон, которым он говорил, сбивали Оливию с толку. Он выглядел так, будто ничего не принимал всерьёз, но в то же время в каждом его движении сквозила странная уверенность — как у человека, который многое видел и которому уже ничего не страшно. Его облик смущал ее, ведь он был симпатичным парнем. Возможно, даже слишком, по ощущениям Оливии. Он был как персонаж из старинного романа — загадочный, но в то же время благородный. Это вызывало у неё смешанные чувства. «Почему я так легко ему поверила?» — спрашивала она себя, чувствуя, как лёгкий румянец поднимается к её щекам. Брейк снова обернулся, на мгновение поймав её взгляд, и она почувствовала, как внутри всё сжалось. Он снова улыбнулся, легко, будто вовсе не замечал её неловкости, и тут же перевёл взгляд вперёд, словно ничего не произошло. Но её сердце всё ещё билось чуть быстрее, чем должно. Она прикусила губу, размышляя, стоит ли рассказать ему о том, что произошло с ней в Бездне. Это было её тайной, но, возможно, он смог бы ей помочь. Он явно знал больше, чем говорил. Его уверенность и знание её имени — всё это указывало на то, что он мог иметь ответы на её вопросы. Она уже слишком многого лишилась, чтобы снова рисковать. Но какая-то часть её души упрямо тянулась к нему, словно надеялась, что он сможет помочь ей, что за его шутками и насмешками скрывается настоящий союзник. Оливия осторожно сжала его руку чуть крепче, пытаясь найти слова. — Брейк… — начала она, но тут же запнулась, услышав, как её голос прозвучал неуверенно. — Хм? — он слегка обернулся, его взгляд был полон лёгкого интереса, словно он и не ожидал ничего другого, кроме очередного вопроса. Она замялась. Сказать ли ему? Попросить ли о помощи? Его голос, мягкий и с ноткой веселья, успокаивал, но она знала, что должна быть осторожной. — Спасибо, что вытащил меня из Сабрие, — сказала она наконец, её голос звучал ровно, хотя взгляд выдал больше, чем она хотела. — Может ты сможешь… помочь мне найти ответы на мои вопросы? Брейк на мгновение замер, его глаза слегка сузились, но его привычная улыбка тут же вернулась. — Конечно, — ответил он, как будто это было самым простым в мире решением. — Но давай договоримся: ты всё-таки расскажешь, как тебя угораздило оказаться в Бездне. Оливия вздрогнула, её глаза расширились, и она чуть было не отшатнулась на шаг. Он знал? Как? Её сердце пропустило удар, и она замерла, глядя на него, не зная, что сказать. Она явно не ожидала, что он так уверенно упомянет Бездну: её секрет, который она до сих пор не решалась никому раскрыть. Её сердце забилось быстрее, а мысли закрутились вихрем, пока она пыталась понять, откуда он мог это знать. — Что… что ты имеешь в виду? — выдавила она наконец, стараясь сохранить спокойствие, но её голос выдал растерянность. Брейк повернулся к ней — на его лице играла лёгкая, почти насмешливая улыбка. Он облокотился на трость, словно готовился к ещё одной шутке. — Ну, давай подумаем, — начал он с нарочито задумчивым видом. — Ты в Сабрие. Одинокая, испуганная, не понимающая, как оказалась в этом страшном городе. Ты выглядишь так, будто тебя сюда вытащили силой. А теперь скажи мне, Оливия… — Он чуть наклонил голову, глядя ей прямо в глаза. — Ты на поезде сюда приехала? Или всё же Бездна постаралась? Его тон был игривым, но в глазах мелькнула серьёзность, которая сделала его слова гораздо весомее. Оливия замерла. Её дыхание сбилось, а она сама чуть отступила назад, ощущая, как напряжение охватывает её. Он знал. Он догадывался. — Почему ты так уверен? — тихо спросила она, её голос дрогнул, но она пыталась сохранить контроль над собой. Брейк пожал плечами, снова улыбаясь. — Давай скажем так, — Брейк на время отпустил ее руку. — Сабрие — это не место, куда приходят случайно. Если ты здесь, то Бездна приложила к этому руку. Она… любит затягивать людей туда, а потом выбрасывать их, где вздумается. Его тон смягчился, став почти успокаивающим: — И ты не первая, Оливия. Многие попадают в её сети. Но я здесь, чтобы убедиться, что ты выберешься. — Он поднял куклу со своего плеча, будто хотел дать ей слово, но вместо этого сам добавил: — Не переживай, моя спутница это подтверждает. И она всегда права. Оливия отвела взгляд. Его слова звучали правдоподобно, но она всё ещё не знала, насколько ему можно доверять. Он казался ей слишком умным, слишком наблюдательным, словно знал гораздо больше, чем говорил. «Как он узнал?» — размышляла она, чувствуя лёгкую дрожь в руках. Она взглянула на него снова, и её голос прозвучал тише: — Ты… правда хочешь мне помочь? Или у тебя есть другая цель? Брейк внимательно посмотрел на неё. Его улыбка стала чуть мягче, и в его глазах мелькнуло что-то человеческое, тёплое. — Я уже сказал: я просто хочу убедиться, что ты в безопасности, — тихо ответил он. — Если после этого ты захочешь пойти своим путём — я не буду мешать. Брейк хотел еще что-то сказать, но вдруг мир вокруг изменился. Улицы Сабрие поплыли, как в кошмарном сне, и в его сознании вспыхнули образы прошлого. Всё словно исказилось, наполнившись голосами и картинами, некогда принадлежавшими здешним местам. Ему привиделись дети, играющие на площади — а потом всё поглотила тьма, и вот уже были мёртвые тела, лежащие на мостовой, и... Оливия. Её образ, живой, яркий, но искажённый страхом и болью. Она смотрела на него, и её глаза были наполнены вопросами, на которые он не мог ответить. — Что за… — прошептал он, хватаясь за стену, чтобы удержаться на ногах. — Брейк! — голос Оливии вернул его в реальность. Она быстро подошла, поддерживая его за локоть. Её лицо было испуганным, но полным решимости. — Что с тобой? Тебе плохо? Зарксис медленно выдохнул, стараясь успокоиться. Картины исчезли, но в груди осталась тяжесть, словно остаточный след их воздействия. Он взглянул на неё, на её глаза, которые, несмотря на панику, были полны заботы. — Нет, всё в порядке, — сказал он, слегка отстраняясь, чтобы выпрямиться. Его голос был тихим, но в нём ещё чувствовалась лёгкая дрожь. — Просто… показалось что-то. А ты ничего не видела? Ничего странного? Оливия нахмурилась, её взгляд стал озадаченным, но она покачала головой. — Ничего, кроме того, как ты чуть не упал. — Она улыбнулась, пытаясь подбодрить его. — Может, стоит ненадолго остановиться? — Нет, — отрезал он, его голос стал твёрже. — Нам нужно идти. Чем быстрее мы покинем это место, тем лучше. Оливия недоверчиво посмотрела на него, но кивнула, видя, что он не собирается останавливаться. Брейк снова пошёл вперёд, но теперь его шаги были осторожнее. Он всё ещё чувствовал тепло её рук, поддерживавших его, и это наполняло его странным чувством. Она помогала ему. Она, та, кто когда-то была его миледи, теперь заботилась о нём, как о друге. Он не знал, что будет дальше, не знал, почему Сабрие снова ожило в его памяти, и не понимал, как Оливия стала нелегальным контрактором, но он точно знал одно: он доведёт её до Риверры в целости и сохранности, чего бы ему это ни стоило. Остальное — выяснить правду, понять, что с ней случилось, — могло подождать.