Особенности национальных оборотней.

Глава 9. Кладбище. В какой-то момент их молчаливого похода Стёпка резко потерял из виду грозную фигуру лесника. Николай стремительно скрылся из виду в ближайших зарослях, окружающих покосившуюся чёрную ограду кладбища. Мальчик побоялся заходить в эту обитель нечисти, поэтому решил дождаться появления своего товарища, который бы смог защитить его от монстров. Могильный ветер дул со стороны заброшенных захоронений, обдавая гадким гнилым смрадом. Атмосфера здесь была тяжёлой, всё живое давно покинуло это место. Такое ощущение, что даже лес и его обитатели обходили стороной гиблую зону этого посёлка: деревья там не росли, лишь маленькие кусты за иссохшие, изуродованные ивы служили напоминанием о былой жизни. Но когда их деревня расширилась, кладбище перенесли в другое место. Стёпа никогда не был тут на чьих-то похоронах, только иногда приходил сюда в детстве с бабушкой, чтобы помянуть кого-то из усопших прадедов. Он помнил, как старушка перед походами сюда всегда одевалась во всё чёрное, набирала полные карманы конфет-леденцов и грозила внуку: «Не оборачивайся, Стёпушка, не смотри назад, когда уходишь. Покойнички за тобой пойдут, коли звать их вздумаешь... Гиблое это место, Стёпушка... Гиблое...» Стёпа вздрогнул, когда из кустов выпрыгнул уже обратившийся Николай. Волк потупил взгляд: кажется, даже могучий смотритель леса побаивался старого кладбища. — Ну что, пойдёмте?.. Мужчина лишь гавкнул в ответ, схватил мальчика за руку и, рыча, поплёлся вперёд. Оборотень скалился на поваленные кресты, лаял, когда слышал хоть какой-то странный звук. Стёпка жался к своему пушистому защитнику, его белая шерсть щекотала лицо. Присутствие Николая помогало ему забыть о том, в какое место они угодили в поисках заветного золота. Постепенно глаза привыкли к темноте, а из-за туч показалась блеклая луна. Волк не удержался, поднял морду вверх и протяжно взвыл, остановившись прямо посреди могил. Стёпа, оглядываясь, не видел ни одной фотографии на памятниках, даже надписей было не различить. Кажется, это кладбище существовало ещё со времён царя, не иначе. Николай прекратил выть, раскашлявшись в кулак, а затем продолжил идти куда-то. — Зачем мы пришли сюда? — прошептал Стёпа. — Надо. Тут есть кое-кто... Он поможет нам. — Кое-кто?! — Голос мальчика сорвался от испуга. — Тс! — шикнул на него зверь. — Мы почти пришли. Потерпи... Они зашли так глубоко, что Стёпа не в силах был разглядеть вход. Всё вокруг заросло сухим плющом, под ногами хрустел почерневший репейник. Трава здесь была какой-то блёклой, и само место казалось испепелённым собственной жуткой атмосферой, будто всё здесь тлело и коптило. Внезапно Николай остановился у одной большой могилы. Огромная огороженная территория, ржавый заборчик — здесь когда-то была могила знатного человека, но монолитные плиты маленького склепа рухнули вниз, придавив курганчик и снеся каменный монумент. Холодок пробежал по позвоночнику, когда Стёпка увидел, что земля внизу оказалась свежей, будто её рыли недавно. Зверь подошёл ближе к захоронению и начал громко лаять, вставая на четвереньки. Он рычал до тех пор, пока почва не задрожала. Мальчик попятился назад, но волк зыркнул в него, заставил того остановиться на месте. Тем временем из-под земли вылезла иссохшая когтистая рука, покрытая волдырями с тёмно-фиолетовой кожей. Стёпка закричал от ужаса и неожиданности, но подземный гость вылез из могилы наполовину и остановился. Это был давно умерший мужчина, но черт лица его было не разглядеть: кожа всё ещё обтягивала этот скелет, глазницы пустовали, оттуда на гостей взирали две красные точки, нос отсутствовал, остались только анатомические отверстия черепа, в гнилой пасти виднелись острые мелкие зубы и два особенно длинных клыка. На нём всё ещё была изношенная похоронная рубаха чёрного цвета, изорванная и перепачканная землёй. От линии ушей и до затылка клочками торчали седые волосы, больше походившие на бесцветное сено, а вся остальная лысина покрылась тёмными пятнами. Мертвец хотел вылезти дальше, но его накрепко придавил собственный склеп, запечатав могилу так, что усопший мог вызволить лишь верхнюю часть своего истлевшего тела. Стёпка снова заверещал, его крик подхватил могильный ветер, но дальше этого места звуки, казалось, совсем не распространялись. Словно эта зона специально заглушала все крики, чтобы никто не смог услышать и прийти на помощь. Покойник издал томный стон, его скрюченные пальцы бессильно скребли по могильной плите. Николай перестал лаять, сел на задние лапы и завилял хвостом. Мальчик удивился его реакции: почему зверь вдруг перестал проявлять враждебность? Неужели это существо не представляло для них опасности? — Не кричи... — прохрипел с упрёком труп, и Стёпка тут же прикрыл рот ладонью. Оборотень обернулся к своему другу, шумно втягивая воздух. — Это Евдоким, местный вурдалак. Не бойся, он не опасный. — Ещё как опасный!.. — махал кулаком покойник. — Если бы не эти плиты... — В-вурдалак?! — Николай одобрительно гавкнул. — Да, я его давно знаю. Приходится приглядывать за этим местом, всё же частично к лесу относится... — Что вам всем нужно? Зачем ты притащил этого хулигана?! Он своим ором и мёртвого разбудит! — Это Стёпа — мой друг! — С каких это пор ты дружбу с людьми водишь, а? — Он хороший человек! И нам с ним нужна помощь. Вурдалак снова застонал, упав вперёд на холодный обелиск. — Какая от меня помощь?.. Я даже вылезти отсюда не могу-у-у... — протянул он сонным голосом. Николай встал на четыре лапы, прислонившись к Евдокиму, и завилял хвостом. — Помнишь, ты рассказывал мне, что золото с тобой похоронили? — Ну да... И что?.. — Тебе ведь оно всё равно не нужно! Можно мы возьмём немного? Совсем чуть-чуть! — Николай не удержался и снова залаял, его человеческая речь прервалась. — Замолчи, грязный пёс! Не лай на меня! — заныл покойник. Николай успокоился, прикрыл пасть и спокойно выдохнул, чтобы перевести дыхание. — Кхм... В общем... Поможешь? — Ну не знаю... — Евдоким нерешительно отвернулся от гостей... — А зачем оно вам? — Да какая разница?! Денег нет, золотом твоим оплатим то, что нужно! — А мне что в ответ? — Николай вздёрнул головой, его уши встали торчком. — А что, тебе что-то нужно? Вурдалак задумался, облизав свои мелкие клыки. — Крови хочется... Меня как придавило — так я и на охоту перестал ходить... А так хочется свежей крови. Николай порылся в своей шерсти: он оставался в драной одежде, и на поясе его штанов висел лесничий нож. Он достал лезвие и поднёс его к лапе. — Нет! Не хочу собачьей крови! Человеческой хочу! Стёпка вздрогнул, представив, что ему придётся подставлять руку под эти страшные гнилые клыки. — Ещё чего! Моей обойдёшься. — Мальчишку пить буду! Иначе ничего вы не получите! — он указал пальцем на Стёпку, а затем завредничал, словно маленький ребёнок, выпрашивающий очередную игрушку и родителей. Николай снова яростно залаял и зарычал на взбесившегося вурдалака. — Не тронешь его! Иначе я тебя разорву! — Хватит! — вскрикнул мальчик и вырвал из лап оборотня нож. — Я дам ему своей крови, только не ссорьтесь... Зверь взглянул на друга своими блестящими щенячьими глазами. — Не стоит... Тебе же больно будет... — Всё хорошо, Николай. Негоже тебе из-за меня себя мучать... Мне надо — я и расплачусь своей кровью. Вурдалак гадко заулыбался, подманивая мальчика к себе. — Правильные вещи говоришь, щенок... Из артерии твоей испил бы... Свежей, горячей крови... — Замолчи! — рявкнул Николай. — Откуда даст выпить — оттуда и напьёшься, понял? Мертвец не решился спорить со зверем, поэтому покорно ждал, пока Стёпка порежет себе ладонь. Мальчик ойкнул, когда ощутил резкую боль. Кровь медленно струйкой потекла вниз, прямо в пасть кровопийцы. Николай внимательно наблюдал за процессом, чтобы покойник не схватил его друга и не покусал. — Всё?.. — Нет... Ещё чуть-чуть хочу... Поглубже порежь. — Не слушай его! Пусть течёт, как течёт... — зверь отобрал свой клинок, запихнул его в чехол и повесил орудие на ремень. Когда Евдоким утолил свою жажду, он удовлетворённо утёр губы. Волк подобрался к Стёпке поближе и заботливо зализал порез на его руке. — Спасибо, Николай... — Он погладил своего друга по макушке, растрепав его белую шерсть.  — Вон там, у забора, золото моё зарыто. — Он махнул в сторону закопанного клада. — Так ты же говорил, что с тобой всё похоронили. — Мало ли, что я говорил... Сам зарыл, пока ещё вылезать из гроба мог. — А зачем вам золото, если вы уже мертвы? — Копил-то я его при жизни! А расставаться так не хочется... Вот видишь, как пригодилось! Хоть крови себе купил, а то так жить совсем тоскливо... Николай ринулся туда, куда указал мертвец, вынюхивая место, где зарыто золото. Наконец, когда он нашёл нужную точку, волк принялся рыть яму своими лапами. Пока оборотень усердно работал, Стёпка присел на старую деревянную лавочку рядом с могилой. Когда-то здесь рядом стоял и столик, и скамейка, ожидающие посетителей на родительский день. Но никто более не приходил сюда, чтобы помянуть усопшего. — А как вы стали вурдалаком? — спросил мальчик. Он планировал внести зарисовку нечисти в свой блокнот и подписать рядом особенности данного жителя кладбища. Стёпка чувствовал себя настоящим учёным, когда составлял этот «бестиарий» различных мифических существ. — Я-то? — Евдоким небрежно ковырялся в зубах. — Да так... Укусил меня один упырь, вот и обратился после смерти. Николай высунул морду из ямы и громко залаял. — Врёшь ты всё! Никто тебя не кусал! Мучал ты крепостных своих, вот и получил расплату после смерти, пиявка! — Ах ты, собака блохастая! — злобно рассмеялся вурдалак и в шутку пригрозил оборотню кулаком. — Ладно... Прав твой друг плешивый, никто меня не кусал. — Вы были помещиком? — Был. — С горестью и ехидной ухмылкой ответил Евдоким. — Жить вечно хотел... Замучал я ради этой цели много крестьян своих. Читал в сатанинских книгах, что кровь их пить надо, да молиться Тёмному. Пил... Молился... Всё равно ведь помер, чёрт бы его побрал! Кто же знал, что это был способ воскреснуть после смерти?! — Он ударил кулаком по плите, прижавшей его ноги под землёй, а затем отвернулся, подперев подбородок кулаком. — И как долго вы уже так живёте? — Да лет двести, может, больше. Первые сто лет спокойно вставал ночью из могилы и горожан кошмарил. Все сёла меня боялись, даже на кладбище перестали ходить... А потом... Чёртовы атеисты! Позакрывали здесь всё, перенесли захоронения в другое место, а склеп мой обрушили. Да так, что меня насмерть прижало... Николай уже вырыл огромную яму, пытаясь унюхать желанное золото. Иногда свет луны вынуждал его останавливаться и выть, сотрясая ночную тишину. — Вы ни разу не пожалели о том, что стали вурдалаком? — Так я никогда не мечтал им стать! Я хотел жить вечно... Но, на самом деле, мне жилось неплохо и в образе кровопийцы. Ну, до того момента, как меня зажало. А так... Совсем тоскливо. Только Николай меня спасает. Из всех псов, которых я знал, он самый добродушный. — А вы знали других оборотней? — Есть в лесу ещё несколько, всё же у них территория делится по-своему... Но основным сторожилой всё равно является Николай. — Вы с ним давно общаетесь? — Лет тридцать точно. Может, больше. Я хронику не веду, мальчик. А ты с чего вообще с нечистью повёлся? — Интересно мне. Нечисть иногда лучше, чем люди... Евдоким цинично рассмеялся, зализав остатки своих волос. — Смотря какая нечисть... Со мной в былое время ты бы не захотел повстречаться... Ты ведь просто человек. Долго среди нас не протянешь. — Он облокотился на каменную плиту. — Может, я тебя укушу, а? Станешь тоже вурдалаком. Проживёшь дольше. И при этом будешь выглядеть ну точно лучше меня. Останешься навсегда подростком! Как тебе идейка? — Николай отвлёкся от поисков. — Не трогай мальчика! Ему твои предложения не нужны! — Евдоким закатил глаза, а точнее то, что от них осталось. Стёпка прислонился чуть ближе к мертвецу, как бы шепча что-то ему по секрету. — А если меня укусит оборотень, я тоже стану оборотнем? — Ну да. А с чего вдруг такие вопросы? — ухмыльнулся вурдалак. — Думаешь, Николай захочет полакомиться тобой? — Конечно, нет! Просто раз уж вы заговорили про укусы... — Да я же так, шучу. Я за то время, пока тут прижатым лежу, давно уже перестал быть таким лютым, как раньше... Можно даже сказать, стал мудрецом... Всё же столько прожил! — Что-то подсказывает мне: если вас отпустить на волю, вы всё равно начнёте пить кровь. — Так и будет. Природа есть природа. В ней нет ничего жестокого или неправильного. Это моя натура — кусать людей и пить их кровь. — Только не стоит забывать, что ты, Евдоким, существо не естественное, а сверхъестественное! — перебил их Николай, таща за собой мешок с золотыми монетами. Золота было много, Стёпа впервые видел драгоценный металл так близко, за ещё и в чистом виде. — Возьмите оттуда, но немного. — Да тебе-то какая уже разница? — Вурдалак насупился, ушёл чуть ниже в землю. — Ну тебя! Тебе помогаешь, а ты хамишь! Я думал, собаки благодарные... Николай передал мальчику горсть монет. — Ладно тебе, не сердись. Не будем мы больше золото твоё трогать. Если всё удачно сложится, меня возьмут на работу! — Как это? Ты же зверь! — Люди-то не знают об этом! Мне Стёпка помог влиться к ним, они меня практически за своего держат! Мальчик тяжело вздохнул, когда понял, что их диалог затягивается, превращаясь в разговоры двух старых дедов на лавке. Он ненавязчиво обхватил лапу Николая, умоляя его вернуться в хижину, туда, где было тепло и царила атмосфера спокойствия. Всё же кладбищенский декор давил на ребёнка, и каждая минута казалась ему гротескной пыткой. Оборотень, обладая присущей зверю чуткостью, быстро понял, что его маленький друг желает покинуть данное место. — Ну, Евдоким, нам пора! Стёпке проспаться нужно, а то он совсем устал, на ногах кое-как держится! — Ночь ещё молода, Николай. Рано тебя нынче в сон клонит. Что ж... Весёлой ночи. — Я к тебе на днях заскочу, но один. Поболтаем подольше, не переживай, старый ты упырь! — Всё же мальчишку приводи сюда. Хотя бы иногда. Уж очень у него вкусная кровь. Ухмыльнулся он своей гнилой улыбкой, а затем и вовсе пропал где-то под землёй, исчезнув в своей могиле. Стёпка и не заметил, как быстро они добрались до домика. Его уже клонило в сон, пережитый стресс и долгое бодрствование измотали ребёнка. Лёжа в постели, он зарывался в одеяла, чувствуя себя так комфортно и защищённо. Он знал: пока рядом Николай, ему ничего не грозит. Вместе они смогли найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации, и теперь всё было схвачено. Но оборотень не мог уснуть. Зверь сильно перевозбудился от калейдоскопа событий, в центр которых он сегодня по случайности попал. За этот день он успел попасть в совершенно другой мир, осознав, как ощущает себя его маленький друг в окружении лесной нечисти. Человеческие дома, прохожие на улицах, их обычаи и манера поведения, какие-то свои правила в обществе — со всем этим Николай столкнулся впервые, но сильнее всего ему запомнилась учительница русского и литературы. — Любочка... — беззвучно прошептал волк. Он вертелся на печи, поджимая хвост, но всё никак не мог отделаться от мыслей о ней. Эта женщина напомнила ему ту самую даму, которая когда-то давно подобрала его, когда Николай был ещё совсем щенком. Хоть память о ней слегка размылась, а воспоминания и образ казались смутными, он всё равно никогда не забывал свою спасительницу. — Стёпка... — тихо позвал Николай. — М? — ответил из темноты комнаты полусонный мальчик. — Скажи мне, а все человеческие самки такие красивые, как эта твоя учительница? — Ну... Многие. Вам приглянулась Любовь Васильевна? — Как сказать... Всё же она первая, с кем ты меня познакомил. Других людей у вас я не знаю... — Не переживайте, успеете ещё с ней пообщаться. Теперь мы будем встречаться с ней чаще! — зевнул Стёпка, потянувшись на кровати. — Чаще... — мечтательно протянул Николай, опустив уши и прикрыв глаза. Теперь, когда они вдвоём ввязались в эту авантюру, уже непросто было спрыгнуть с разгоняющегося поезда событий. Им оставалось лишь ехать в качестве пассажиров в ожидании внезапных поворотов судьбы.