Особенности национальных оборотней.

Николай опешил от услышанного: его маленький друг говорил какую-то невнятную ерунду, голос надрывался, а мысли путались. По щекам потекли слёзы, которые мальчик никак не мог сдержать. Оборотень бросил на пол дрова, подошёл к Стёпке и обеспокоенно заглянул в его карие глаза: — Что случилось? — Тут зоркий глаз зверя заметил на лице Стёпы синяки и ссадины. — Тебя кто-то обидел? Кто хочет тебя забрать? — Его тон стал серьёзным, мужчина явно злился. Седые усы встали дыбом от ярости, кипящей из-за несправедливого обращения с ребёнком. От этого зрелища мальчик испугался ещё сильнее, так что Николаю пришлось остудить свой пыл и утешить маленького друга. Сильные руки обхватили Стёпку, покачали нежно, опустили на кровать. Пока он переводил дыхание, лесник плотно закрыл дверь и захлопнул ставни, остерегаясь, что их может кто-то подслушать. Вернувшись на место, Николай продолжил: — Рассказывай. — Я... Я подрался кое с кем... Он меня спровоцировал! — Оправдываясь, Стёпа будто бы защищал свою совесть в собственных глазах. — И теперь моих родителей зовут в школу на разговор. — Зачем? Почему? — Сказал же, подрался я! — А что в этом плохого? — недоумевал волк. — Бывает так, что в стае случается ссора. Только драка решит, на чьей стороне сила. Как узнать по-другому? — У людей так не принято. И, к тому же, если судить по драке, то я проиграл... — Николай поддержал мальчика. — Не расстраивайся. Я тебя натренирую получше, и ни один шакал не сможет больше нанести тебе удар исподтишка! — Стёпа грустно улыбнулся. — Спасибо вам, Николай, но проблема-то в другом... — В этих твоих «родителях»? Ну позвали и позвали, какая разница? — Они не придут. Некому идти... — Тогда пусть перенесут этот вызов. Потом придут. — Сколько его ни переноси — никто туда не явится. Да и переносить ни за что не станут! Если никто не придёт — меня заберут в детский дом. — Что это? — Это такое место для ненужных детей. Тех, кого забирают из семей, отправляют жить туда. — Николай возмущённо покачал головой. — Тебе там не место. Ты ведь нужный ребёнок. Ты мне нужен! Я приду им и скажу это! — Стёпа невольно улыбнулся. — Там должен быть именно родитель. — Я твой большой волк! Считай, то же самое! — У людей все эти факты закрепляются документами. — Зачем лишние бумажки? — Чтобы подтвердить всё точно! Как вы докажите, что являетесь собой, а не просто обманываете кого-то? — Пф, так можно взять и нарисовать такой же «документ»! Просто всё подделать! Вы, люди, совсем какие-то нелогичные. Ничего это не подтверждает! Как я без бумажки не могу быть самим собой? Я есть я, и какие-то доказательства для других мне не нужны! — Стёпка вдруг взглянул на лесника горящими глазами. — Точно... Вы абсолютно правы! — Николай заулыбался, оскалив свои нечеловеческие острые клыки. — Я знаю. Я вообще могу быть очень умным! Мальчик с облегчением рассмеялся, почесав зудящую голову. — Ах, нет! Я не про то! Я про подделку документов. Это очень плохо, на самом деле, но, боюсь, у нас нет выбора. — И что ты хочешь сделать? — Я хочу, чтобы вам сделали паспорт, подделали информацию про ваше место жительства, родственников и прочее. Подделать свидетельства, указать вас братом моего отца. И тогда меня не заберут! А если заберут — вы сможете забрать меня к себе. Правда, вам обязательно работать и иметь дом, но с документами, уверен, вас наймут в качестве нового лесника! — Николай запрыгал на месте от радости, как игривый щенок. — Здорово! Мне нравится! Но как это сделать? Этот вопрос застал Стёпку врасплох: он действительно не подумал о пути реализации его хитрого незаконного плана. Он упал на кровать, приставив палец к подбородку. Николай внимательно наблюдал за ним, а потом лёг рядом, чуть ли не заглядывая ему в рот. Тут в памяти мальчика всплыл один разговор: «— Ладно, не переживай так, Стёпа. Всё хорошо будет. Если нужна моя помощь — обращайся! — Когда там это собрание? — Через неделю. Твой папа?.. — Он не придёт... Никогда никуда не ходил... — Может, у тебя есть ещё родственники?» — И у него в голове щёлкнуло. — Точно! Любовь Васильевна! — Кто? — Стёпа глянул на часы. Было около четырёх часов дня. До заката ещё оставалось время, у них ещё была возможность отправиться к той, кто обещал ему помочь. — Собирайтесь, Николай! Сегодня вы впервые посмотрите на других людей вживую! — Мы пойдём в твою деревню?! — испуганно и одновременно восхищённо вскрикнул Николай, уже натягивая свой кафтан. — Да. Нам надо кое-кого навестить. Пузатый телевизор тихо шумел, транслируя очередную фоновую передачу. Картинки сменялись одна за другой шипящей рябью, пока Люба тихо перебирала в своих руках пряжу и крючок. Она любила вязать скромные вещи для внуков, которые уже давно перебрались жить в город. Ежемесячно женщина отсылала им посылкой свои подарки, а они навещали её по праздникам, но в будние дни её одиночество мог скрасить лишь пёстрый телеэкран. На кофейном столике лежал недочитанный роман, стопка проверенных тетрадей и бокал с вином. Бутылочку хмельного виноградного напитка она купила у знакомой подруги, которая хвасталась своим собственным маленьким бизнесом по производству вина. Люба обмотала пряжей палец, невольно вспоминая обручальное кольцо: она давно избавилась от последнего напоминания о своём неудачном брачном опыте. Тут она услышала звонок в дверь. Женщина автоматически взглянула в приоткрытое окно, выглядывая во двор маленьких двухэтажек. Она жила в старом районе с обветшалыми домами и опустевшими детскими площадками. Здесь и прошла вся её жизнь. Задумавшись, Люба забыла о беспокойстве. Ветер покачивал её высветленные локоны, на которые она намотала бигуди. Но звонок повторился ещё раз. — Иду! — крикнула женщина, поднялась с дивана и надела свои домашние пушистые тапочки. Её удивлению не было конца, когда на пороге она увидела Стёпку. Он неловко улыбался ей, виновато втягивая голову в плечи, а рядом с ним стоял высокий мужчина лет сорока, которого Любовь Васильевна никогда не видела в посёлке. Она подозрительно прищурилась. — З-здравствуйте, Любовь Васильевна! Извините за поздний визит! — Здравствуй, Стёпа. Что-то случилось? Кто это? — Она ещё раз посмотрела на незнакомца, он напомнил ей лесника. — Помните, вы сказали, что можете помочь мне с органами опеки? — Ну да... А что такое? — У меня есть родственник. — Мальчик обернулся, позволив Николаю протиснуться в коридор. — Это Николай Гаврилович — мой дядя! — Дядя? У тебя же нет других родственников, кроме отца и матери... — Она отпрянула от этого странного человека. Что-то внутри беспокоило её, один взгляд его пугающих желтоватых глаз наводил женщину на подозрительные мысли. — Он недавно приехал сюда. Я тоже мало что о нём слышал. Николай с волнением разглядывал учительницу: он давно уже забыл, как выглядят женщины. Он переживал, но при этом пытался оставаться таким же дружелюбным и по-детски забавным, чтобы не напугать её. Заметив смешанные эмоции на лице дамы, он улыбнулся. — Здравствуйте! Приятно познакомиться! — Да... Мне тоже... Оборотень раз за разом прокручивал в голове всё то, что велел говорить ему Стёпка. Они заранее обсудили план и все возможные ответвления разговора, чтобы зверь не выдал себя. — Можно войти? — Да, конечно. Присаживайтесь. Может, чаю? — Был бы рад. — Стёпка пугливо поглядывал на своего друга, остерегаясь, что тот сказанёт лишнего или вставит слово невпопад. Пока учительница шумела на кухне, разливая чай в фарфоровые кружечки, Николай оглядывал её квартиру, шарахаясь от телевизора, поглаживая ковры на стенах и играясь с занавесками. Стёпа сел на диван в гостиной и немедленно подозвал к себе друга. — Успокойтесь! Невежливо проходить в дом в куртке, разденьтесь! И поставьте обувь красиво у стеночки на тряпочке, а не бросайте её на ковре! — прошептал мальчик. — Х-хорошо... Сейчас! — Мужчина с трудом помещался в узенькие пространства этой небольшой хрущёвки. Пыльно-розовые комнаты теснили его, ему хотелось бегать по просторному лесу, где вместо стен — сосны, вместо белёных потолков — синее звёздное небо. Он выполнил все поручения друга: снял кафтан, оставшись в мятой рубашке, поставил сапоги на тряпочку и успел вернуться тогда, когда Любовь Васильевна вынесла чай. Она села напротив гостей и с изумлением наблюдала, как этот большой человек осматривает кружки из сервиза. — Никогда не видели подобной посуды? — Николай приоткрыл рот и посмотрел на неё с глуповатым выражением. — Николай Гаврилович только-только приехал к нам! Он не местный. — И откуда приехал твой родственник? — Из Польши. Я и сам не знал, что у меня есть там родственники! — Для чего же вы сюда приехали? — О... — протянул Николай, вспоминая выдуманную легенду. — Понимаете... Я покинул своих родственников ещё в юношестве. Я проходил обучение в... Польше, а потом остался там жить. Но недавно мой дом сгорел, и я остался без имущества. — Да! Всё-всё сгорело! И документы, и паспорт... — Стёпа покачал головой с наигранной печалью. — ...и вот я вернулся сюда, к любимому брату! — Вы бежали через границу? — Тс! Это секрет! — Мальчик неодобрительно посмотрел на импровизирующего оборотня. Некоторые реплики он вставлял не по плану их «сценария». — Ладно... Так чего же вы хотите? — Я хотел бы восстановить свои документы здесь! Или сделать новые. А далее заселиться в сторожку лесника, да, устроиться лесником! — Ясно. И вы планируете взять Стёпу под опеку? — Да! Ну или хотя бы прийти на его это собрание вместо Ваньки! Ой, то есть... вместо Костьки! — Любовь Васильевна вопросительно взглянула на своего ученика. — У Николая Гавриловича проблемы с памятью. Он получил травму во время того ужасного пожара... — Стёпа указал на шрам, рассекающий глаз оборотня. — Кхм... В таком случае я не знаю, как вам помочь. Документы будут восстанавливать долго, вы не успеете до собрания. — Николай выпрямился и уставился на учительницу: эти бигуди на её волосах позабавили волка. Она остерегалась незнакомца и предпочитала общаться со Стёпкой. — Извини, Стёпа. Тут я бессильна. Могу только предложить Николаю усыновить тебя после того, как он получит документы. — Но тогда у моего папы будут проблемы!.. — Ты в этом не виноват. Увы, он сам выбирает этот путь... — Оборотень заметил, как потух его друг.  И Николай принялся пялиться на женщину ещё яростнее. — Слушайте, ну вы ведь такая умная человеческая самка! У вас наверняка есть те, кто мог бы решить наши проблемы с проклятыми бумажками! — Человеческая... Кто, простите? — Стёпка испугался, увидев в её глазах возмущение: вдруг их план обречён на провал? — Ах, простите, Любовь Васильевна! Николай совсем позабыл, как будет женщина по-русски! — Женщина вздохнула, натянув на себя халатик поплотнее. Эти двусмысленные взгляды со стороны Николая смущали Любу. Да и она сама уже давно не видела таких необычно габаритных мужчин. Но его слова навели её на определённые мысли. — Знаете, вы правы, Николай... Есть у меня кое-кто. Но это не совсем законно, конечно. — Николай снова заулыбался ей, потирая свою седую бороду. — Мы не переживаем по этому поводу, да, Стёпа? — Он приобнял мальчика и прижал его к себе. — Да... Нам подойдёт всё, что угодно. Учительница протёрла глаза, уже представляя, как нелегко будет осуществить этот план. Но её раздумья прервал неловкий шёпот Николая. — Извините... Не подскажете, где у вас тут кусты? — Что? — Ну... — Он посмотрел на Стёпку, позабыв, как называется уборная комната. Мальчик быстро подхватил его мысли и подыграл ему. — Ох, Николай Гаврилович! У нас говорят не «кусты», а «туалет». — Точно! Позабыл совсем, непривычно снова говорить... по-русски. — Туалет дальше по коридору. — Спасибо, Любочка! — Мы переходили с вами на «ты»? — надменно вздёрнула бровь Любовь Васильевна. Стёпка впервые видел её такой строптивой, обычно она редко хамила даже самым противным ученикам. Было видно, что мужчины-сверстники вызывают у неё дискомфорт. — Простите! Я не хотел вас обидеть... — Николай искренне каялся перед знакомой, и его честность поразила даже прожжённую романтическими книгами Любовь Васильевну. — Ничего... Прощу вам эту наглость. На первый раз. Как только зверь скрылся в темноте коридора, Стёпа встревоженно обернулся на окно в гостиной. Он видел надвигающиеся сумерки и понимал, что им нужно спешить. Они уже успели обсудить основную проблему, и теперь осталось только закрепить начатое. — Что это за дядька у тебя такой, Стёпа? Впервые вижу... Не слышала ничего о нём, даже в посёлке не пересекались. Такого мужчину я бы точно запомнила. — Он странноватый. Особенно после пожара. Сами видите, какой... Тормознутый, извините за выражение. Но он очень хороший человек! — Да я заметила. А почему у него глаза какие-то желтоватые? Он чем-то болен? — Переболел в детстве желтухой. Но сейчас всё хорошо, хоть и осталась желтизна глаз. — Никогда не видела, чтобы так желтел хрусталик. — Задумчиво пробормотала Любовь Васильевна, приставив палец к губам. Но Николай вернулся на место, поправляя ремень и удовлетворённо улыбаясь. Стёпа снова и снова укоризненно смотрел на приятеля, чтобы тот вёл себя поприличней, но зверь, привыкнув к новой обстановке, быстро начал вести себя расслабленно. — Ну что, мы решили вопрос? — спросил оборотень, плюхнувшись неряшливо на диван. Мебель грузно заскрипела, а мальчик толкнул его невзначай локтем в ребро. — Практически. Нужна оплата и ваша фотография. — Оплата? А что вы примете в качестве оплаты? — Любовь Васильевна снисходительно рассмеялась. — Это не я принимаю оплату, а паспортист! Понадобятся советские рубли. Много рублей... — А можно чем-то другим расплатиться? Ну там... Этот... Бардель! — Бартер.— шепнул ему Стёпка на ухо. — Да, бартер не пойдёт? — А что вы хотите дать взамен? — Ну... Золото, например. Пойдёт? — её глаза округлились от удивления. — Золото? Откуда у вас золото? — Да, откуда у нас золото? — в голосе мальчика прозвучал упрёк. — Из Польши привёз! Захватил, что осталось! — Думаю, обмен равнозначный... Более чем. Хорошо, на неделе принесите. Чем раньше — тем лучше. Пару дней придётся подождать, но до собрания мы точно успеем, если вы поспешите. — Она искренне взглянула на Стёпку. — Надеюсь, всё получится. — Я тоже надеюсь, Любовь Васильевна. — Он улыбнулся учительнице, а затем нерешительно встал с дивана и обнял её. — Спасибо... Вы очень много сделали для меня. — Всё же я преподаватель и должна защищать своих деток любыми способами. Николай встал рядом с ними как бы невзначай, надеясь получить объятия от этой милой полноватой женщины. Но Любовь Васильевна всё ещё относилась к незнакомцу настороженно, поэтому не спешила проявлять присущего ей дружелюбия. Попрощавшись, запоздалые гости вышли за дверь и спустились вниз, во двор. Стёпка пристально следил за временем: луна ещё не взошла, но темнота постепенно окутывала небо. Но у них хватало времени, чтобы дойти до леса и укрыться там. Стёпка не поспевал за спешными шагами Николая, мельтеша где-то сзади. Зверь упорно двигался куда-то и находился в серьёзной задумчивости. — Хорошо, что мы договорились! — его голос звучал жизнерадостно, этот тон контрастировал с суровым выражением его лица. — Да... Это хорошо, но где нам найти золото, чтобы оплатить эту... процедуру? — запыхался мальчик. — Мы как раз и направляемся к тому, кто знает всё про золото. Стёпка остановился и вздрогнул, когда понял, куда заворачивает Николай. Смеркалось, и на фоне синеющего неба косые кресты и могильная ограда тлели чёрными углями. Оборотень сходил с полосы, которая вела к лесу, уходя на заросшую просеку, направляясь к заброшенному кладбищу.