Особенности национальных оборотней.

Стёпка плохо помнил дальнейшие события. Всё словно заволокло туманом: мальчик плёлся по густому лесу, было так темно, что казалось, будто он и вовсе идёт с закрытыми глазами. Но здесь было намного безопаснее, чем в посёлке, а домой вовсе не хотелось идти. Удивительно, но с родным отцом он общался реже, чем с незнакомцами. А тайга всё сгущалась и сгущалась, поглощая тьмой своих кустов всеобъемлющие территории. Ночь становилась холоднее, а усталость шла за ним по пятам. Стёпка, закрывая глаза, проваливался в сон, обрывками мелькали воспоминания прошлого: первый проезд на новеньком велосипеде, семейная поездка в город, новогодний утренник с большой пёстрой ёлкой, Светкина улыбка, замыленное лицо отца. Он не понял, как умудрился упасть. Себя мальчик вспомнил себя лишь тогда, когда его кто-то вёз на своей спине. Стёпа был в полусознании, поэтому сам хватался за мохнатую шею оборотня, а иногда слышал его волчье ворчание, мог разобрать некоторые слова: - Подожди-подожди... Почти на месте... Мальчик корил себя за усталость и измотанность: его любопытство возжелало взглянуть на морду оборотня, изучить животную сторону Николая получше, чтобы потом записать в блокнот. Но огромные тёплые лапы так успокаивающе покачивали его время от времени, что Стёпа проваливался в глубокий омут сладкой дрёмы, откуда было невозможно выбраться. От волка пахло мхом, мокрой шерстью, хвойным лесом и сырым мясом. Эта ситуация странным образом откликнулась в памяти мальчика. Он вдруг вспомнил себя совсем маленьким. К ним приходили гости на праздничный ужин. Стёпа терпеть не мог эти посиделки со «скучными» взрослыми, которые выгоняли его из-за стола поиграть в одиночестве. Присутствие чужих людей в доме утомляло ребёнка, и он сам не замечал, как засыпал на диване в зале. Тогда он просыпался лишь поздним вечером, когда все уже уходили, а потом притворялся спящим, чтобы отец на руках отнёс его в комнату и уложил спать. Ему всегда нравилось чувствовать себя беззащитным в руках действительно ответственного родителя, которого его лишила судьба. Погони, воспоминания, переживания изморили мальчика. И в лапах зверя ему до того теперь становилось уютно, что Стёпка снова засыпал и даже уже не старался пребывать в сознании. После вчерашней перепалки измотанный ребёнок проспал всё утро, очнувшись только в середине дня. Стёпа просыпался и раньше, но был в таком туманном расположении духа, что сил ему хватало только на то, чтобы попить воды, а затем снова завалиться в кровать. Николай, приняв свой человеческий облик, с интересом наблюдал за новым другом. Ему впервые выпал шанс посмотреть на поведение человеческого ребёнка, и вид усталых глаз мальчика пробуждал в нём какие-то неизведанные инстинкты. Посреди ночи он во время охоты случайно услышал где-то в чаще какие-то нестихающие шорохи. Будучи опытным оборотнем и хранителем леса, он сразу понял, что в лесу человек, но не обычный охотник: уж слишком неслаженными были его передвижения, а шаги казались чересчур громкими. Цель шла в неясном порядке, и это насторожило Николая, но, почуяв знакомый запах, он тут же всё понял и поспешил на помощь своему новому другу. А теперь он сопел на печке, чутко наблюдая за ребёнком. Каждый раз, когда Стёпка вставал, мужчина приоткрывал один глаз и внимательно следил за его действиями. Но лесник всё же на час покинул свою сторожку рано утром, чтобы хорошенько поохотиться и накормить своего гостя. Днём же он продолжил дежурство вокруг мальчика, но тот уже практически проснулся. — Николай? — сонно пробормотал Стёпка. Теперь, просыпаясь здесь, он уже не удивлялся и не пугался, наоборот — ощущения присутствия кого-то сильного приносили его мятежной душе долгожданное успокоение. — Я говорил! Щенки не должны быть одни! Почему не слушаешь? — мужчина тут же подскочил к нему и прижался практически вплотную, как прижимается любопытный пёс к хозяину. — Так получилось... — глаза волколака сузились до маленьких щёлочек. — Обижает тебя кто? Ты мне скажи, я их проучу! — Не надо! Я... сам разберусь как-нибудь... — мальчик откинулся на подушку, приложив руку ко лбу. Он вспоминал все свои вчерашние похождения, на языке был привкус досады от поражения и унижения. Его облаяла ручная шайка Игоря, обсмеяли и обплевали, как позорную собаку. Но Стёпка не намерен был отступать. Николай наблюдал за ним с блеском в глазах, но решил отвлечь от тяжёлых дум. — Вставать-то будешь?.. Я есть принёс. И... Лес показать надо. Хочешь? Конечно, хочу! — обрадовался мальчик. — Знаешь, я, наверное, у тебя на все выходные останусь! Только домашнее задание надо не забыть сделать, и форму постирать и заштопать. — Задание? Форму? — Стёпка сел на кровати. — Да, я учусь в школе. Нам там дают задание на дом, чтобы мы учились самостоятельно. Потом учитель проверяет наши тетради. И в школу все ходят в форме. — Зачем? — Для соблюдения дисциплины. — Свобода нужна! Я бы не смог так, как люди... Ходить в одних вещах, говорить в одних тонах — невыносимо! — Ну, есть и приятные моменты. — Он огляделся вокруг, не найдя своей формы. — А где моя одежда? — На верёвке. Сушится. Подлатать надо, Пущевик всё изодрал... — Стёпа не удержался и захихикал, услышав странное имя. — Кто? — Пущевик. — Это растение какое-то? — Николай нахмурился серьёзно, не оценив веселья своего подопечного. — Глупый! Пущевик — это дух леса! В чаще царствует, куда ты вчера ночью забрёл... У него руки, как сучья! Цепляет одежду, колет глаза, царапается... На лице оборотня появился злобный оскал: одно воспоминание об этом недруге раздражало зверя. — Терпеть не могу! Попадёшь в чащу случайно — весь в царапинах будешь! И лапы так колет больно, хоть весь день зализывай... — Стёпа похлопал оборотня по плечу, утешая: — Ничего, вы меня с ним потом познакомите! Вот там-то и поговорим! — Не хочу! — завредничал Николай. — Он тоже лес охраняет, мы все часть тайги, но на него обижен! Нет, уже бывал там, вчера царапал из-за тебя тоже! Если хочешь — сам ходи! — Я человек. Я не могу видеть духов. — Можешь, — буркнул мужчина. — Надо только научиться... Но аккуратно. — Почему? — Духи не любят людей... Тебя и так хотел забрать Пущевик. Не выбрался бы ты оттуда... Я с ним повздорил! Но тебя могут и другие утащить, своим сделать. — Но вы ведь не позволите, верно? — Верно, — кивнул головой Николай. — Так... У вас есть какая-нибудь одежда? — Поискать надо. Ты посмотри. Я за дичью. — Мужчина метнулся к выходу и сбежал во двор. Стёпка слышал, как он там возился с чьей-то тяжёлой тушей. Пока оборотень разбирался с запоздалым завтраком, мальчик быстренько нашёл лёгкую старенькую одежду из мешковины и успел приодеться. Ноги зудели из-за колючих тёплых носков, но зато стопы были в тепле. Он чувствовал себя словно в старом костюме. Однажды они всем классом ставили сценку в актовом зале, но Стёпке тогда досталась самая скучная роль в массовке, да и никто из семьи не пришёл посмотреть на его актёрский «дебют». Дверь с громким треском распахнулась, ударившись об стену. Мужчина волочил по полу тушу оленя, затаскивая его внутрь. Оборотень измазался в крови, его руки, лицо и волосы оказались испачканными и липкими. Борода сальными мокрыми прядями неопрятно обрамляла его важный подбородок. Он закатал рукава, но всё равно измарал всю одежду. Стёпка видел, с какой лёгкостью этот огромный человек затащил в избу тушу: он просто тянул его за рога, а иногда брался и за корпус. - Вот! Я принёс! — с восторгом вскрикнул Николай. - Ого... Нам надо его разделать. У вас есть инструмент? - Зачем? - Как это? — Стёпа не сразу понял, что оборотень абсолютно серьёзен. — Вы что, сырым его едите? Не снимаете кожу, не удаляете ненужные части? - Само отлетит. - Нет-нет, позвольте вам подсказать, как надо... — Мальчик не располагал опытом свежевания туши, но кое-какие основы успел изучить. — Для начала стоило бы содрать шкуру, разрубить, зачистить... Николай был явно недоволен сложившейся ситуацией: его грубое лицо выражало раздражение, но он молчал и слушался, хоть Стёпа краем уха и слышал его угрюмое ворчание. Огромные руки словно были созданы для такой грязной тяжёлой работы, а правильные наставления помогли ему в спешном темпе закончить работу, оставив лишь небольшой кусок мяса для сегодняшнего потребления. Когда от оленя остались лишь рожки да ножки, Стёпа выдохнул и смахнул пот с лица. Он оглядел хатку и понял, что работы ещё было навалом. — Так, с первой частью мы справились... Предлагаю вам пока что положить остатки мяса в погреб, а я приберусь и начну готовить. Вы истопили печь? — Истопил. Спал там! — Николай чуть приблизился к своему другу, но мальчик, зажав нос пальцами, отпрянул. — Уф... — протянул Стёпа. — Вам стоит на речку сходить, воды набрать... — Вместе пойдём! Вечером! И не на речку, а на озеро! Мальчик смог вздохнуть полной грудью лишь тогда, когда оборотень отошёл от него подальше, приподнял коврик, под которым скрывалась крышка погреба. По стенкам сырой пещеры скопился мохнатыми грязными лапами иней, поблёскивая на свету. Стёпка впервые видел такой промёрзший погреб: у них в избе подвал пустовал уже давно, всё там отсырело и покрылось гадкой склизкой плесенью. В конце концов отец заколотил неудачную постройку после того, как несколько раз чуть не провалился туда по пьяни. Но в воспоминаниях мальчика сохранились виды забавных разноцветных стеклянных баночек, которые когда-то шеренгой стояли на полках. Тогда и время было совсем другое, и семья их была в целостности. Стёпа глубоко задумался, пока намывал полы и убирал следы освежевания. Он отыскал в ящиках грязные сковородки, нашёл где-то давно засохшие травы, отмыл налёт с посуды и кое-как оттёр столовые приборы. Часто ему приходилось готовить себе самому, редко когда отец покупал хотя бы полуфабрикаты, поэтому ему и пришлось в экстренном порядке находить кулинарные книги и готовить по рецептам. Мясо Стёпка готовил нечасто, обычно питаясь крупами, и, если везло, картошкой или макаронами. Но оленина не была чем-то сверхъестественным, и мальчик смог быстро замариновать блюдо и поставить в печь. Он присел рядом на пол, чтобы контролировать процесс готовки, а Николай, завороженный огнём, составил ему компанию. — А что ты делаешь? — Готовлю. — Оно же сгорит! — Если правильно готовить — ничего не сгорит, — заверял Стёпка. — Поверьте, будет даже вкуснее. — Только пусть готовится быстрее! Мы должны сходить на озеро! А ещё речка! Искупаемся! — А вы не думаете, что вода там холодновата? — Николай отмахнулся. — Да ну! — Люди не могут плавать в холодное время года. Мы можем заболеть. — Оборотень не поверил своим ушам, восприняв сказанное за шутку. — И где же вы рыбу ловите? — Людям не обязательно лезть в воду. Можно закинуть удочку. — Люди смешные! Усложняют самое простое! Надо — возьми и залезь! Нет, что-то отдельно напридумывают... — Мы напрасно не придумываем. Были бы такие возможности — и мудрить не пришлось. Стёпка достал горшочек с мясом, пытаясь совладать с весом тяжёлой посудины. Николай, надев перчатки, помог другу дотащить еду до каменной подложки. Желтоватые глаза оборотня светились от предвкушения: он ждал, когда мальчик откроет крышечку, словно тот хотел показать какой-то фокус. Стёпка открыл горшочек, разложил мясо с пряной подливкой по тарелкам и предложил одну из них хозяину дома. — Вот, держите. Может быть жестковатым, я не лучший повар, но... Николай нетерпеливо выхватил чашку и поспешил убежать в угол, но Стёпа настойчиво останавливал его, схватив за край клетчатой рубашки. — Нет! Так не пойдёт! Если мы едим человеческие блюда, то и сидеть должны за столом, как люди! Вы же сами хотели узнать о нас! — Мужчина стыдливо потупил взгляд, смущённо буркнул: — Ладно... — Он уселся за деревянный стол, а Стёпа подал ему большую ложку. — Вот, люди едят с помощью столовых приборов. — Руками удобнее. — Нет, руками есть неприлично. — Мохнатые брови оборотня дрогнули от негодования. — Да что ты пристал!.. Прилично! Неприлично! Что это вообще такое?! — Приличия — это такие человеческие правила, как и этикет, тактичность и прочее. Люди следуют этим законам, чтобы показать свою благоразумность и не выбиться из общества. Приличный человек — это тот человек, с которым приятно общаться. — Глупость какая... Ну есть кто-то руками, ну и что... — Стёпка отвернулся от своего товарища.  -Ну вас! Делайте, как знаете! Тогда не просите меня рассказывать о людях.- Мальчик принялся есть в гордой тишине. Оборотень что-то свирепо прорычал, но, попробовав блюдо, сменил гнев на милость: мясо вдруг стало таким приятным и нежным, изобиловало таким диапазоном различных вкусов и нот. Николай никогда в жизни не ел ничего подобного. Будучи скорее животным, чем человеком, он приучил себя к охоте, изредка питаясь корнеплодами, ягодами и кореньями, и при этом ему в голову никогда не приходила мысль о том, чтобы совместить и приготовить эти продукты. Он ощутил себя глубоко виноватым, а природное любопытство подтолкнуло его к новым расспросам. - Вкусно вышло. - Николай попытался как-то неловко сгладить произошедшее, принялся ластиться и заглядывать мальчику в лицо. - Ну скажи, как ты это сделал... Так все люди делают? И они всегда такое вкусное едят? Его щенячьи глаза казались такими забавными, что Стёпка просто не мог долго злиться на него. - Иногда люди готовят простую еду, не подвергая продукты термической обработке. Тогда им доставляет удовольствие сочетание вкусов. Но чаще да, готовят нечто такое. Хотя не у каждого есть деньги, чтобы купить мясо. - Что? Деньги? - Да, деньги - это такая вещь, на которую можно обменять продукты или наоборот. Вот есть у вас мясо, а у кого-то есть деньги. Вы ему отдаёте мясо, а он даёт то, что есть у него. И потом вы меняете эти деньги точно так же. - А нельзя просто подойти и взять то, что нужно? - Нет, что вы! - всплеснул руками Стёпа. - Это же воровство! - В лесу нет такого. Я беру то, что должно быть моим. Слабые животные не могут жить долго, это неправильно. Мы помогаем лесу убрать проблемы, и лес нас за это кормит. Зачем нужен другой торг? - Но люди-то не в лесу живут, - напомнил ему с улыбкой Стёпка, а затем печально выдохнул- У нас всё по-другому... Николай поднял ложку с мясом, вглядываясь в красноватого цвета соус. - Да... Что-то совсем странное. Ещё и эти... поварёшки... Ничего, скоро вы привыкнете и будете есть, как настоящий человек! Тогда людям никогда вас не поймать! Оборотень что-то фыркнул про себя, доел блюдо и закинул всю посуду в мойку, не особо переживая за то, кто это будет мыть. Пока лесник собирался на вечернюю прогулку, Стёпка перелил воду из ведра в умывальник, мыльной тряпочкой отмыл все тарелки, пока старший товарищ нетерпеливо ждал его. — Ну? Долго ещё? — Посуду-то надо отмыть. — Зачем? Вы ведь ещё будем из неё есть! — Хочешь есть с грязных тарелок? Остатки пищи прилипнут, нехорошо будет. — Это опять этот ваш этикет? — Стёпка улыбнулся, вытирая руки об полотенце. — Нет, это называется гигиена и культура приёма пищи. За окном уже наступали сумерки. Николай внимательно следил за положением луны и солнца. Как только бледный серп взойдёт на небосвод, ознаменовав наступление ночи, он обратится волком. Оборотень выбежал на улицу, не накинув поверх рубашки ничего более, пока Стёпка следовал за ним, укутавшись тёплой куфайкой. Огромная шапка сползала с его головы, он то и дело спотыкался, шагая по темнеющему лесу. — Темно как... Неужели вы всё видите? — Конечно. Лес открывает нам все свои дороги. Их видно даже в темноте. Николай, заляпанный кровью, во мраке леса выглядел ещё более угрожающе, а особенно пугали его ярко-жёлтые глаза. При свете дня они казались скорее карие, а вот во тьме сияли, словно две угрожающие лампы. Он явно спешил до реки, чтобы искупаться, но также волновался за Стёпу: вдруг он испугается его волчьего облика? И из-за своей спешки мужчина не сразу понял, что его друг где-то отстал. Стёпа вновь заплутал сразу же, как только фигура лесника исчезла за ближайшим поворотом. И шапка, как назло, сползла ему на глаза, а он безуспешно пытался её поправить, наступая на собственные шнурки. — Ау! — раздался голос из-за кустов. — Николай? Подождите! — он поспешил в сторону голоса, но тот, казалось, постепенно отдалялся от него. — Ау! — раздалось уже ближе. Лесная просека закончилась, когда мальчик подбежал к склону. Прислушавшись, он услышал где-то внизу гул реки, а затем голос повторил: — Ау! Стёпка обернулся, пытаясь найти кричащего, как тут заметил сову на ветке. Точнее, ему показалось, что это была сова, пока он не пригляделся и не понял: на ветке сидело что-то, похожее на человека, маленького роста, с колпаком, похожим на шапочку мухомора. Стёпа впервые видел такое отвратительное круглое лицо, похожее на лицо игрушечного младенца с зауженным ртом, откуда и доносился звук «Ау!», а затем послышался гадкий смешок. Мальчик попятился назад, остерегаясь, что это нечто прыгнет на него, вцепится своими маленькими ручками в его лицо. Стёпка и сам не заметил, как оказался на краю склона, поросшего крапивой и шипастым кустарником. Но тут нечисть резко двинулась, передвигаясь слишком быстро, будто какое-то многолапое насекомое, и Стёпа, забывшись от страха, оступился и покатился вниз, собирая своим хребтом все корни. Падая, он обжёг руки и поцарапал лицо, потерял шапку и порвал куфайку. Приземлившись где-то у берега реки, он не сразу пришёл в себя, пытаясь отдышаться и унять свой ужас. - Николай! - позвал он жалобным голосом своего единственного спасителя. Вдруг он заметил, что все лесные обитатели затихли, как будто их активность сосредоточилась в одном месте. Стёпа оглянулся и увидел в самой глубине леса другое существо. В темноте сияли абсолютно белые глаза, а чёрные зрачки неестественных размеров изучали незваного гостя.