I have seven kids, I don't need anymore

Последний месяц Хёнджин на кружке юных фотографов был одинок. Ему казалось, что все над ним смеются. Он убегал от братьев за несколько метров от ворот школы и скрывался в здании, позабыв попрощаться. Убегал после занятий раньше всех, и на маленьких перерывах прятался в туалете или в другом крыле школы. И снова он не смог завести новые знакомства, что принесли бы в его жизнь верных друзей, и заполучил одни лишь расстройства. Йеджи, девочка что нравится Хёнджину, пыталась с ним поговорить, но только она успевала встать из-за парты, как след Хёнджина пропадал, а ее подружки — Лия и Черён — забирали ее гулять по недлинным коридорам школы. Йеджи не расстраивалась, когда ей в очередной раз не давали исполнить желание поговорить с одиноким мальчиком, который зацепил ее своим звонким смехом, надеялась, что получится потом. Так и случилось. Девочки по обе стороны от Йеджи что-то бурно обсуждали, а сама она, с легкой полуулыбкой слушала их забавный спор. Они дошли дальше обычного места, в небольшую зеленую аранжерею. Краем глаза Йеджи заметила мальчишичьи ноги и стала пытаться разглядеть еще одного посетителя этого места. — Как красиво! — восклицали девчонки. Йеджи отпустила руки девочек и пошла к кроссовкам, которые, видимо, почувствовав опасность, сразу же спрятались за горшком с пальмой. Но Йеджи лишь улыбнулась и заглянула за дерево. Мальчик сидел сжавшись, ожидая чего-то не очень хорошего. В руках у Хёнджина был телефон, и он явно писал кому-то из братьев до того, как его настигла девочка. Она улыбнулась широко и очень красиво, отчего глаза ее превратились в лунные месяцы, а щеки раскраснелись. Хёнджин следил за движениями одноклассницы, которая, вопреки его ожиданиям, села рядом почти в идентичную позу. — Йеджи, ты чего туда завалилась? Пойдем, скоро урок начнется! — крикнула одна из подружек. — Идите без меня, я попозже приду. Лия и Черён пожали плечами и двинулись в сторону класса, оставив красивую школьную аранжерею в тишине. Хёнджин убрал телефон и спрятал раскрасневшееся лицо от взора Йеджи. — Почему ты со мной не разговаривал? — спросила девочка, все еще улыбаясь. — Думал, что ты как и все будешь смеяться. — Но никто не смеялся! — девочка положила руку на плечо Хёнджина. — Хисына потом отчитали, а остальные с ним остаток дня не разговаривали. Все переживали, а ты сбегаешь ото всех. — Извини, — грустно вздохнул мальчик, взглянув на одноклассницу. Та лучезарно улыбалась, показывая ему, что никакой обиды не держит. От такой улыбки Хёнджин сам заулыбался. Они смотрели друг на друга минутку, после чего звонко рассмеялись. — Мы с папой и братьями в субботу в аркадный клуб едем. Поедешь с нами? — мальчик выпалил не подумав, но ни капли не сожалел о своем действии. — С удовольствием! — воскликнула девочка. — Только обещай больше никуда не убегать от меня! — Обещаю, — дети зацепились мизинцами в честь дружеского контракта, а затем все же решились пойти на урок фотографии. Хёнджин сидел от Йеджи далеко, и смотрел ей в спину, а она чувствовала прожигающий взгляд мальчишки и оборачивалась на нового друга, улыбалась ему и весело подмигивала. Йеджи понравился Хёнджин. Какая-то невидимая сила тянула ее к долговязому мальчишке. Рядом с мальчиком хотелось улыбаться, играться, и всячески показывать свою больше кошачью натуру, чем человеческую. Она так обрадовалась, когда Хёнджин подошел к ней в самый первый день для знакомства, и трепетно ждала перемены, чтобы поиграть с ним. Они носились по коридорам школы в догонялках, играли в мафию, а ее любимой игрой было собирать у всего класса ботинки, перемешивать их в нескольких рядах, а затем пытаться угадать свою пару. Эту игру Хёнджин всем показал, благодаря ей все в классе подружились. В тот роковой день, когда Йеджи и Хёнджин играли в салки-прилипалки, Хисын поставил подножку ненарочно, совершенно случайно. Он поскользнулся, когда отходил с дороги двух несущихся детей. Так и полетел Бан Хёнджин в стену. Его падение было забавным, но не более, Йеджи лишь хохотнула от забавности, но, видимо, подписала себе приговор на презрение от нового друга. Как и остальные одноклассники, которые смеялись, не подумав о том, как было больно упавшему мальчику. Йеджи думала, что уже никогда не будет дружить с этим мальчишкой, но ей повезло, она его подловила и поговорила. Теперь она с нетерпением ждала субботы. В семье Бан субботу тоже ждали. У каждого была своя причина, особенная. Хёнджин, конечно же, ради Йеджи ждал этот день. А что привлекало в этой субботе других? Например, малыш Нини никогда не был в аркадном клубе! Он так хотел узнать, какие игры там будут, какие призы и будет ли он проходить по росту. Сынмин хотел поиграть в свой любимый автомат с бейсболом, там надо попытаться отбить битой все мячи. Чанбин любил много автоматов, да и в целом он был азартным ребенком, ему только дай шанс что-то делать ради приза — горы свернет, а приз получит. Джисон ждал этот день ради сладкой ваты и гоночных автоматов, за которые обычно Чан запрещал садиться со сладкими руками. Феликс любил просто выбираться куда-то с семьей, любил быть рядом с отцом и братьями, любил веселье других. Но это он так всем рассказывал. На деле же его ждал автомат с утконосами в дырах, которых надо бить. У Феликса была зависимость от этой игры, все рекорды в аркадном клубе принадлежат ему, и вот он снова встретиться со своими любимыми прорезиненными питомцами. Любимцы семьи СунДунДо ждали больше остальных эту субботу: они останутся в доме одни, в их распоряжении будет и телевизор, и холодильник и куча мячиков, которые Минхо прячет под своей кроватью, и никто из детей их во время сна доставать не будет — недосягаемый рай, мечта. У Чана будет долгожданный выходной и он будет рядом с сыновьями, неважно где. А Минхо наконец расслабится после целого месяца утомительных тренировок и изнуряющего фестиваля, выплеснет все свои негативные эмоции в ничем неповинные автоматы и снова станет всеми любимым старшим братом, а не уставшей сонной букой. С недавних пор дядюшка Пак тоже стал частью семьи Бан — Чонин провел посвящение, пока старшие братишки были в школе. Но его в субботу в клуб не берут, он остается в своем доме один одинешенек. Нини выплакал все глаза в прошлую пятницу, упрашивая папу взять и дядюшку Пака с собой, и ни в какую не хотел слушать о том, что дядюшку Пака дома ждет его семья: жена и две дочки. Не может быть у дядюшки еще одна семья, не бывает у человека двух семей! Дядюшке что, мальчишек Бан не хватает? Зачем ему еще какие-то там дочки? И вообще, вообще... Так и заснул Нини, продолжая плакать и возмущаться, правда договорить не успел, а на следующий день и знать забыл, что вообще-то вел важные переговоры. Неделя текла своим чередом: мальчики ходили в школу, ходили на кружки, а вечером ужинали и все вместе смотрели перед сном мультфильмы. Иногда Сынмин гулял с какой-то одноклассницей, имя которой все еще никто не знал, Джисон на пару с Чанбином посещал студию отца и знакомился со знаменитостями, Минхо все еще застрявал на тренировках, Ёнбок проводил время с Нини, а Хёнджин всегда был рядом с Йеджи. Они часто созванивались и списывались, гуляли после кружка, если у Хёнджина было время. В четверг девочка пришла в гости к семье Бан, чтобы вместе сделать уроки. Дома были все, кроме Минхо. Время в гостиной и на кухне застыло: все смотрели с удивлением и желанием узнать, что же будет дальше. Хёнджин держал Йеджи за запястье, боясь проходить дальше прохода в кухню. Почти все мальчишки наблюдали со спины, из гостиной, папа и Джисон из кухни. Мальчишки перешептывались: Хёнджин привел девчонку! Вот сумашествие! Молчание затянулось, и Йеджи явно стало не по себе, а Хёнджин все никак не решался заговорить. — Это твоя подруга с кружка? — мягким голосом спросил папа, вытирая руки пушистым солнечным полотенцем. — Да, — Хёнджин кивнул. — Ее зовут Йеджи, мы уроки будем делать вместе, ладно? — Йеджи, мы скоро ужинать будем. Ты с нами? — папа улыбнулся, и подошел к детям, что не сдвинулись ни на миллиметр с прохода. Он нежно потрепал по волосам Хёнджина и положил руку на плечо девочки. — Я не против, — лицо гостьи озарила светлая улыбка, и бабочки вокруг нее запархали, и трава под ногами расцвела. От этой улыбки мягкое тепло обволокло сердца тех, кто ее увидел. Чан лишь улыбнулся в ответ, сощурив глаза. Его улыбка давно не была такой светлой, тем не менее она тоже грела душу. — Приходите через 15 минут. Хёнджин кивнул и повел Йеджи за собой мимо околдованных мальчишек. Тишина заполняла комнату, там не было движений и звуков, но все было живым. Медленно мальчишки косили глаза за уходящими братом и девочкой, а когда двое скрылись, то все выдохнули. В головах крутились вопросы. Как часто девочка теперь будет посещать их семью? И как долго она с Хёнджином будет дружить? — Пялиться – не красиво, — подметил Чан сыновьям. Он мягко посмеялся с удивленных лиц детей, замечая, что всем понравилось такое неожиданное событие. Хёнджин и Йеджи скрылись в комнате, где никого не было, лишь одиноко брошенная книга с красивым названием "Изумрудный атлас" лежала на полу. Хёнджин книгу поднял и поставил в книжную полку. Йеджи стала осматриваться. Возле двери стоял большой шкаф, двери которого не были закрыты. С верхней полки висели мятые черные штаны, и комьями путались футболки. На остальных полках вещи были сложены в аккуратные стопки, на двух нижних они не только по виду одежды раскладывались, но и по оттенкам. Хёнджин закрыл шкаф, чтобы Йеджи не наблюдала позор одного из обитателей комнаты. Возле окна стоял мольберт, а на подоконнике куча художественных материалов и книжек по изобразительному искусству. Сверху стопки стояла маленькая камера быстрой печати, а на полу под мольбертом фотографии, сделанные на эту самую камеру. С фотокарточек улыбались мальчишки, которых Йеджи видела внизу. Письменный стол стоял в углу, рядом с окном, а над ним две полки: одна книжная, другая учебная, и разделена она была на три секции. Кроватей тоже было три, и все были подписаны разными маркерами (видимо подписи делались в разное время): одна двухэтажная (на верхней коряво было выведено "Джинни", а на нижней еще более корявым почерком "Бинни") рядом с письменным столом, вторая у стены напротив, маленькая и самая аккуратная (уже более опрятным почерком на ней было написано "Минни"). Из нее, из тонкого звездного покрывала наблюдала плюшевая собачка с оторванным носом — любимая игрушка Сынмина, он с ней спит. Нижний ярус двухэтажной конструкции был ворохом смят, откуда вылазил мистер Гю, — игрушка Чанбина, — там же смятая пижама и какие-то штаны. Ну вот любит он бросать вещи как попало! Хёнджин стыдливо прикрыл кровать покрывалом, которое еле вытащил из этого вороха. Второй ярус был заправлен кое-как, Хёнджину, несмотря на высокий рост, все еще трудновато было дотягиваться туда, но лишнего там ничего не было, разве что учебник по литературе, который Хёнджин сегодня благополучно забыл. Йеджи села на один из стульев и стала рассматривать стены: они были увешаны плакатами с мультфильмами, или рисунками Хёнджина, там висела карта звездного неба, а над кроватью Сынмина красовались осторожно приклеенные книжки с инструкциями по сборке разных наборов лего. Красивый ночник торчал в розетке за дверью, с проекцией звезд на стены и потолок, ковер на полу пушистый и белоснежно чистый. Йеджи расслабилась, ей хотелось скатиться по стулу и растечься лужицей, атмосфера была приятной и обволакивающей. Она невольно представляла вечера Хёнджина и его двух братьев, с которыми он делил комнату: представляла как вечером они читают книжки, как перед сном Чанбин включает ночник и желает всем спокойной ночи. Ей виделось, как в выходные Хёнджин засиживается за мольбертом, как Сынмин собирает лего, и как к ним заходят другие мальчишки посмотреть и поиграть. В ее жизни таких дней и вечеров насыщенных никогда не будет — она у родителей одна, да и не то чтобы мама с папой много времени ей уделяют. Как же ей хотелось бы стать частью семьи Бан! Ей тоже хотелось клеить звезды на стены, а не наблюдать за скучными белыми полосами на таких же белых обоях. Ей тоже хочется с кем-то делить комнату и спать с плюшевой игрушкой, но родители строгие и запрещают ей детские игры. Тебе уже целых двенадцать лет, какие игрушки в кровати? Так они ей говорят. — А папа с мамой вам сами разрешили клеить все на стены? — спросила Йеджи, поворачиваясь к смущенному Хёнджину. Мальчику казалось, что везде бардак и Йеджи здесь не нравится. — Папа разрешил, — сказал Хёнджин, — а маме все равно. Она не живет с нами уже год. — Прости, я не знала, — Йеджи села рядом с Хёнджином на кровать Сынмина. — У вас так уютно и красиво! Наверно, вам весело вечерами бывает. — Да, мы с Сынмином обычно вместе читаем, сейчас вот третью книгу о Гарри Поттере. Иногда Чанбин читает нам вслух. — Но на полу "Изумрудный атлас" лежал. — Это Сынмин без меня читает, я уже давно ее прочитал. Но он редко, обычно лего собирает, но все новые наборы закончились, поэтому наверно и читал. — А где собранные наборы лего? — У папы в кабинете. Там большой стол для города Сынмина, — Хёнджин улыбнулся. — Ты попроси его после ужина, он тебе с радостью все покажет! — Хорошо, — Йеджи кивнула, встала с кровати и подобрала фотокарточки с пола. Она заинтересованно рассматривала полароиды, пытаясь понять кто из братишек кто. — Это Чонин? — она показала на самого маленького мальчика на фотографии, который широко-широко улыбался, обнажая белые молочные зубки. Хёнджин кивнул. — А это? — она ткнула на щекастого мальчика. — Джисон, видишь, он на огромного хомяка похож, — Хёнджин провел мизинцем по большим щекам Джсона на фотографии. Йеджи посмеялась. — Это Минхо и Чанбин? Самые старшие? — Да. А это СунДунДо, коты Минхо. Я вчера эту карточку сделал, — на фотографии старшие братья сидели на полу с джойстиками в руках, их лица были сосредоточены, брови хмурились, а Чанбин даже язык достал. На плече у Минхо развалился рыжие котенок, спрятав мордочку в шее мальчика, а на плече Чанбина точно так же развалился второй рыжий котенок. Где был Суни, а где Дуни Хёнджин так и не определил, так как морды не видел, а вот Дори важно восседал на коленях Чанбина и гордо смотрел прямо в камеру, единственный заметил, что их снимают. — Какие хорошие! Хочу познакомиться с ними, — внезапно девочка задумалась. — Что-то случилось? — Этого мальчика я не видела у вас в гостиной сегодня. Это же Минхо? — Ага, — Джинни кивнул и добавил: — Он на тренировках задерживается сильно. К ужину придет, — только успел Хёнджин договорить, а Йеджи взять новую фотокарточку, как в дверь трижды постучали: так стучит только Минхо. И правда, через несколько секунд в дверном проеме показалась макушка уставшего старшего брата. — Папа зовет кушать, все готово уже. — А ты когда вернулся? — спросил Хёнджин. — Только что. Минхо скрылся, оставляя дверь открытой. Он спустится попозже, а Хёнджин повел Йеджи в кухню. За столом уже все накрыто, и Сынмин отсел на одно место вправо от места Хёнджина, чтобы там могла сесть Йеджи. Они все расселись по местам, оставляя пустой стул для Минхо, который занял его спустя пару минут. Обычно в их семье никто не начинал есть, пока все не соберутся. Так и в этот раз случилось. Стояла тишина, пока не пришел старший брат. — Приятного аппетита, — сказал Чан и взял в руки палочки, показывая детям, что можно начать есть, а те последовали его примеру. Ароматный дым исходил из тарелок, где красиво были выложены кусочки сочной говядины, рис вперемешку с зеленым горошком и вареной кукурузой. Стол заставлен изобилием закусок: кхоннамуль, ёльму кимчи, чеюк-поккым, чан-чорим, чапчхе, пхаджон, керан-ччим. Так много всего, глаза разбегаются! И запахи все уловить не получается, а живот лишь распелся, завывая арию кита. Все мальчишки уплетали ужин за обе щеки. Йеджи наблюдала сначала за братьями Бан, и убедилась в правдивости слов о Джисоне: он и правда был похож на хомяка, запихивал еду в щеки до тех пор, пока жевать становилось невыносимо. Каждый из мальчиков ел со своими особенностями: Минхо и Хёнджин ели очень элегантно, по этикету, Чанбин глотал почти не прожевав, Феликс старался как можно сильнее остудить еду, Сынмин отклонялся на спинке стула, когда жевал, и палочки держал у носа, а Чонин ерзал на стуле, когда в рот поподало что-то очень вкусное, и так он мило щурился, что становился похож на довольного лисенка. Йеджи улыбнулась и тоже стала кушать, пробуя каждую закуску из панчана. Сначала все ели молча, но когда дети опустошили свои тарелки наполовину отец семейства начал диалог: — Как тебе ужин, Йеджи? — Очень вкусно, спасибо. — Ты с кем-то знакома кроме Хёнджина? — Нет, знаю лишь имена. — Это грубо с нашей стороны, — посмеялся папа. — Произведем знакомство сейчас, начиная с самого старшего. Можешь обращаться ко мне дядюшка Бан. Никаких господинов только, ладно? — Йеджи кивнула. — Я Минхо, — старший мальчик помахал рукой Йеджи, а та снова кивнула. — Чанбин! — подросток вскинул руку вверх и раскрыл набитый рот, так как кусок говядины, что он запихнул целиком, был ужасно горячим. Йеджи посмеялась. Затем с набитым ртом представился Джисон, стараясь не выплюнуть кимчи, а Феликс сдержанно опустил голову в знак приветствия и назвал свое новое имя. — Еще его можно Ёнбок называть, — влез Хёнджин. — Это его настоящее имя. Но оно ему не нравится. — Поняла, — она улыбнулась Феликсу, глядя в его глаза. Представился Сынмин, бурча себе под нос. Он единственный смущался от присутствия девочки в доме. — Сынмин, Хёнджин сказал мне, что ты строишь город из лего, ты покажешь мне? — внезапно глаза мальчика загорелись. — Да! Тебе правда интересно? — Да, очень-очень! — А у меня есть коллекция феньков! — воскликнул Чонин, которого целиком и полностью захватило чувство ревности. Вообще-то, гостья должна была обратить на него внимание, а не начать задавать вопросы Сынмину! Нини выглядел очень воодушевленно, стараясь не показывать свою ревностную сторону. — Ух ты! На нее я тоже посмотрю! — девочка чуть подвинулась к столу и уцепилась взглядом за самого маленького члена семьи. — Чонин, я знаю, что ты тут самый главный, мне Хёнджин так рассказал! — заговорчески начала она. — Расскажешь мне про вашу жизнь? — Да! — с сияющими глазами ответил Чонин: девочка знает его имя! Еще и самым главным считает! За столом все засмеялись, но вскоре смех стих и все продолжили трапезу. Каждый гость, посещающий семью Бан в последний год, всегда чувствовал странные ощущения в области сердца. Обычно это было тепло, разливающееся, подобно морским волнам, по всему телу. Эта семья всегда вызывала улыбку, особенно когда они все были вместе. Кто бы ни был гостем этого замечательного дома — взрослый или ребенок — все ощущали внутри счастье, трепет и любовь. Когда ты видишь семью, где отец воспитывает семерых сыновей, что ты думаешь? А много ли ты видел таких семей? Люди, окружающие семью Бан, никогда не видели подобных семей. Отцы-одиночки бывают, но точно ли у них семеро сорванцов? Каждый, кто видит их впервые, думает о том, какой же у детей прекрасный отец, а потом о том, какие прекрасные дети. Улыбки на лицах людей рисуются сами собой, душа переполняется трепетом крыльев весенних перелетных птиц и их звонким пением. Взрослые искренне радуются за детей, говорят много комплиментов их отцу, и им всегда хочется вернуться в дом Банов. А что молодые гости? Однажды к Джисону и Ёнбоку в гости пришел их одноклассник. Они весело поиграли вместе в приставку, сделали уроки и поужинали, а потом мальчик, когда его забирала мама, расплакался и сказал, что хотел бы стать еще одним членом семьи Бан. Конечно, все можно свалить на то, что у мальчика плохая семья и родители к нему не обходительны, но мы всей правды никогда не узнаем. Но что мы точно можем знать, так это то, что Йеджи была любима родителями, просто они не умели этого правильно показывать. Они не умели разговаривать с дочерью, не умели поддерживать контакт и дружеские отношения. Их любовь была среднестатистическая: получила пятерку в школе — получи конфетку, поддерживаешь порядок в комнате — ты молодец. У них не было задушевных разговоров, ей не позволяли творить в волю души, ведь иначе будет бардак, а так иногда хотелось дать волю своему нутру. Увидев комнату Хёнджина и сев с его семьей за один стол, Йеджи поняла, что очень хочет бывать здесь чаще. Наблюдать за мальчишками, вместе с ними играть, рассматривать звезды на стенах и потолках и конечно же ужинать. Еда намного вкуснее, когда ты ешь не один, а в окружении добрых и заботливых людей! Как же Йеджи счастлива, что подружилась с Хёнджином. И как же счастлива, что зашла к нему в гости. Ужин прошел почти в тишине. Мальчики иногда обменивались парой фраз друг с другом, подшучивали, рассказывали события из прошедшего дня. Йеджи тоже участвовала в беседе, она рассказывала о себе, когда ее о чем-либо спрашивали. А после ужина она помогла Хёнджину собрать посуду со стола и поставить все в раковину, пока Минхо и Чан мыли все. Уходя, ребята услышали маленький отрывок разговора: — Я бы очень рад прийти, но не отпустили с прослушивания. — Ничего, значит попрошу дядюшку Пака снять выступление для тебя. — Самое главное, что я верю в тебя, Минхо. Хёнджин увел Йеджи в комнату и они сели делать уроки. На кружке они проходили теорию цвета и на дом задали сделать конспект и цветовой круг. Хёнджин достал свои учебники из художественной школы и показал Йеджи, что лучше всего списать и как лучше изобразить круг. Девочка доверяла тому, что говорил ее друг, а потому делала все так, как нужно. Когда домашнее задание уже почти было готово, в комнату влетел Сынмин. — Пойдем скорее город смотреть! А то папа уже ищет мультик, который мы будем смотреть. — Мультик? И что? — Йеджи немного удивилась, ей непонятно, почему Сынмин так встревожен этим действием своего отца. — Мы всегда смотрим перед сном мультики, — пояснил Хёнджин. — Так что надо поторопиться, а то останешься с нами на ночевку. — Я не против остаться, — девочка посмеялась. — Но мама не разрешит. Я тогда дома допишу, скинешь мне учебник? — Возьми его, я уже закончил, — Хёнджин закрыл учебник и вложил его в рюкзак Йеджи, которая уже явно хотела начать возмущаться. — Ну, все, пойдем! Сынмин схватил за руку Йеджи и повел в кабинет папы. Кабинет находился в конце коридора. Когда дверь раскрылась, то взору Йеджи представилась темная комната. Первым делом она конечно же увидела большой монитор, а прямо перед ним ноутбук. Рядом со столом стоял микрофон с шумоизоляцией и больше ничего не намекало на то, что Бан Чан был музыкальным продюсером. За дверью расположились несколько низких столов, но были они длинные и широкие, а на столах действительно город. Красивые небоскребы, несколько автобусных остановок, полицейский и пожарный участки, тюрьма, вертолетная площадка. Вокруг города железная дорога, правда она была деревянная. Под столом стояла конюшня из детских наборов "лего дупло", а на краю стола возвышался величественный Хогвартс и поле для квиддича. Рядом с полем стояла лего-статуэтка Дарта Вейдара и какой-то космический корабль. Видимо, Сынмин пока не знал как расположить это все в городе. Сам мальчик стоял рядом с Йеджи, гордо выпятив грудь вперед и уткнув руки в бока. Он — отец этого творения и ужасно гордится проделанными им работами. — Ну как? — Впечатляюще! — выдохнула девочка, с восторгом осматривая разные детали города. Там были и банкоматы на улицах, и человечки, живущие своей жизнью. Вот преступник думает о своей жизни в тюрьме, а полицейский надзиратель кушает пончики. Гарри Поттер направил палочку на фигуру Северуса Снейпа, а на концертной площадке из наборов "лего френдс" дают рок-концерт девочки-подружки. Было видно, что сборкой конструктора Сынмин увлекается с раннего детства, но никак не удавалось девочке поверить в то, что такая, казалось бы, простая вещь как конструктор может выглядеть так впечатляюще! — Пойдем, — Сынмин снова за руку повел куда-то Йеджи. На этот раз это была комната двойняшек и малыша Нини. На кровати Чонина уже стояла вся его коллекция мягких игрушек феньков, а сам он был в своей пижаме, которую подарил папа в начале летних каникул. Нини взял руку Йеджи и подвел к кровати и стал подробно рассказывать о каждой игрушке и конечно же о своем любимом костюме. Йеджи не могла сдержать улыбки, слушала внимательно малыша и задавала встречные вопросы. После небольшой экскурсии по коллекции Чонина, малыш выгнал Сынмина и Хёнджина за дверь комнаты и запер ее, затем усадил Йеджи на кровать и сел рядом. Он посадил к девочке на колени своего самого любимого фенька. — Ты еще хочешь послушать, как мы живем? — Конечно! А почему ты братьев выгнал? — Они будут обманывать тебя, — мальчик серьезно покивал. Йеджи понятливо кивнула в ответ, а Нини начал свой рассказ. Он рассказывал в подробностях о их жизни: начал он издалека, с момента, когда ушла мама. Он говорил об этом событии так обыденно, что казалось, будто его совсем это не задело! Чонин говорил как взрослый, взрослыми оборотами и интонациями. Конечно, иногда он приукрашивал, но в основном говорил правду. Он рассказывал о тетушке Ханне Бан, которая совсем скоро должна вернуться от бабушки с дедушкой. Затем переключился на рассказ о том, как очень сильно хочет увидеть родителей папы, ведь последний раз он был в Сиднее, когда лежал в коляске. Он замолчал, подумал, а потом продолжил, начав рассказ о дядюшке Паке. Чонин всегда наблюдает, как Минхо и Чанбин подшучивают над дядюшкой, и ему всегда казалось, что это они так свою любовь к нему проявляют, но оказалось, им просто смешно, когда дядюшка попадается в и ловушки! Чонин дядюшку любит, и посвятил его в члены семьи! А потом вспомнил, что вообще-то хотел, чтобы его тоже взяли в аркадный клуб: папу перед сном ждет серьезный разговор с самым главным членом семьи! Малыш Нини быстро переключался с темы на тему, сначала рассказывая об увлечениях своих братьев, а потом переключаясь на вещие сны Джисона и переживаниях Минхо о фестивале. Кстати, фестиваль же завтра! Они все вместе пойдут смотреть танцевальный конкурс, там ведь Минхо выступает! Завтра никто из мальчиков не пойдет в школу. Так, что еще? Чонин рассказал как проходят вечера дома, как они все просыпаются и как Феликс кидает подушку в Джисона, который не встает даже с пятого будильника. Гостья внимательно слушала малыша, но параллельно осматривала комнату: обстановка была такая же, как и в комнате Хёнджина, только мольберта не было, из-за чего места для игр было побольше. Тут был бардак везде, по полу разбросаны солдатики, машинки, несколько кукол, мягкие игрушки. Стол был завален тетрадками и учебниками двойняшек, кровати смятые и плохо заправлены. Тут кровати тоже были подписаны тем самым почерком. Кровать, на которой сидела Йеджи и Чонин была подписана очень аккуратно, и маркер был достаточно свежий: "Малыш Нини". Только сейчас дошло до Йеджи, что кровати подписывал самый старший мальчик! И со временем почерк Минхо менялся, ведь не сразу же у него родились шесть братьев! Нижний и верхний ярусы были подписаны коряво, но видно, что мальчик старался писать ровно: снизу "Ббоки", сверху "Сонни", и рядом с именем старшего было выведено малюсенькое сердечко, но уже другим цветом. Интересно, его тоже Минхо писал или это Джисон постарался? А как подписана кровать Минхо? — Вот так и живем! — воскликнул малыш, хлопая по подушке рядом с собой ладошкой. — Смотри, это сердечко я нарисовал Джисону! Я хотел еще подписать Хо плюс Сони равно любовь, но Джисон заметил и отругал нас с Чанбином. А еще я тогда буквы не все знал. — Как Джисон и Минхо могут любить друг друга, они ведь братья! — Йеджи посмеялась, вопрос о сердечке ушел. — Ну это же шутка! — возмутился Нини. — Просто Джисон-хён никогда не отлипает от Минхо-хёна, поэтому я хотел так пошутить. — Понятно, — Йеджи потрепала по волосам малыша и поднялась с кровати. — Пойдем к твоим братьям? — А ты обещаешь приходить ко мне в гости? — Конечно! Как же я теперь без тебя? Чонин посмеялся, а затем поскакал, как Петрушка, в гостиную. А Йеджи пошла за ним, осматривая коридоры дома. Местами на обоях красовались рисунки и надписи, где-то были разбросаны игрушки. Был везде приятный беспорядок, который показывал, что в доме живет большая семья, что здесь уютно. Девочка спустилась в гостиную, где мальчишки уже сидели на диване и увлеченно играли в камень-ножницы-бумага, проверяя растяжку друг друга. Чан сидел перед телевизором и что-то настраивал, возможно звук или разрешение картинки. Йеджи встала аккуратно в сторонке, к ней подскочил Хёнджин. — Тебя заберут? Если нет, то папа сказал, что может отвезти. — Я спрошу, — она достала телефон. — В следующий раз я отпрошусь у вас на ночевку. Мне тут очень нравится, — со слов девочки Хёнджин засмущался и раскраснелся. — Мы только за! — воскликнул Чан, не поворачивая головы в сторону детей. — Да, мы не против, только ты будешь одна спать, в комнате Минхо, сказал Хёнджин. — А я где? — возмутился старший с дивана. — На диване в гостиной, — Хёнджин повел плечами. — Нет, с нами он будет спать! — в ответ на слова Хёнджина возмутился Джисон. Расставание с семьей Бан было веселое и грустное одновременно: у мальчиков и гостьи было мало времени познакомиться поближе, ведь Хёнджин привел ее почти к ужину! Мама Хван и папа Бан познакомились, обменялись контактами и решили, что в субботу созвонятся и договорятся, как Йеджи поедет с ребятами в аркадный клуб. А затем в доме Бан наступила обыденность: мальчики смотрели мультик, недолго обсуждали и ложились спать, со сказками от папы, красивыми ночниками и приоткрытыми форточками от духоты. В комнате Минхо Чан задержался, они долго сидели в обнимку. Минхо сильно переживал перед фестивалем, а папа никак не мог смириться с тем, что пропустит такой важный день для его сына. Со всех сторон их облепили коты, они мурчали и успокаивали обоих. Чан решился отпустить Хо только тогда, когда подросток засопел. Он осторожно уложил сына в постель, укрыл одеялом и по привычке поцеловал в лоб, отчего даже во сне Минхо поморщился. Суни, Дуни и Дори выстроились в линию на ногах Минхо и тоже уснули. Дом Банов накрыла ночь, забирая всех в волшебное путешествие по миру снов. Даже Бан Чан, которого много лет преследует бессонница, быстро унесло в сонные места.

***

Эластичный брючный костюм сидит на Минхо очень хорошо, делая из несуразного подростка красивого статного парня. Холодный пот ручьями тек по телу, руки заходились в жутком треморе. Вокруг сцена, толпа народу, среди них братья и дядюшка Пак, одноклассники и представители крупнейших музыкальных компаний, в том числе и HYBE. Мыслей в голове было много, самые разные исходы Минхо обдумывал одновременно. Он думал о том, как провалится и как выиграет, как поедет в Японию и как будет жаловаться папе о своей досаде, как познакомится с кумирами и как расстроенно будет наблюдать за другими ребятами на фоне любимой группы через экран компьютера. Никак не получалось настроиться на выступление. Мысли прервал звонок. — Ты через сколько выходишь? — на том проводе был Чанбин. — Через 15 минут. — О, и я тоже! Переживаешь? — Очень, а ты? — И я. Слушай, Минхо, я не смогу видеть как ты танцуешь, а ты не сможешь услышать как я пою. Давай соберемся и не будем переживать, а сделаем все, чтобы достигнуть своей мечты? — Минхо кивнул в трубку, будто Чанбин мог услышать, но младший все понял и продолжил: —Ты самый лучший старший брат на свете, ты знаешь? И танцор ты очень крутой! Я точно знаю, что вы выиграете этот конкурс и ты поедешь в Японию. Все свое выступление сегодня я посвящаю тебе, ты понял? Удачи, хён! — Спасибо, — прошептал Минхо, не сумев сдержать в себе широкой улыбки. На глаза невольно навернулись слезы. — Бина, я посвящаю свое выступление тебе. Ты точно сможешь стать трейни, тебе это под силу. Будь на сцене самим собой. — Обязательно! Я пойду, хён, надо готовиться уже. Послышались гудки, Минхо убрал телефон подальше. Он взглянул в зеркало, поправил свой костюм и глубоко вздохнул, заглядывая в отражение собственных глаз. Вдох-выдох, тело наполняется кислородом, а негативные мысли выталкиваются с невероятной силой, очищая разум. Минхо постарался наполнить себя позитивными мыслями. Он хорошо готов, много тренировался для этого момента, где-то в толпе стоят его братья и с нетерпением ждут выступления. Минхо представил, как малыш Нини гордо восседает на шее дядюшки Пака, а на голове ободок с ушками фенька. Рядом стоят Джисон и Феликс и держат плакат, который рисовали для Минхо всю неделю, а Хёнджин пытается поднять Сынмина повыше, чтобы он мог видеть сцену. Мальчик снова и снова пытается, а потом сдается и решает протолкнуться вперед поближе, утаскивая за руку младшего. Представления о том, как братья ждут важного выступления, заставили Минхо улыбнуться и он тут же подумал о том, как сейчас проходит прослушивание Чанбин, как старается изо всех сил, чтобы его успех был равен успеху Минхо. Папе тоже сейчас несладко, вспомнил Минхо, папа проводит прослушивание и не меньше самого Минхо переживает за выступление. Хо посмеялся, когда в голову вбилась мысль о том, что папа вообще-то не знает, что Чанбин будет на прослушивании, ведь списков участников ему не давали. Минхо снова глубоко вдохнул и равномерно выдохнул, а затем пошел к сцене. Объявили их команду: тремор закончился, мысли сбежали, все движения забылись. Но когда музыка заиграла, то тело подростка словно было запрограммировано на выполнение движений. Они были четкие, плавные и в меру резкие, и хоть все мальчики на сцене были равны, Минхо все равно выделялся. Он танцевал так, будто орёл летит по небу: его движения были сосредоточены и методичны, а лицо выражало полную невозмутимость, показывая всю серьезность намерений танцора. Он слышал лишь музыку, а видел только сцену и его напарников. Вы смотрели мультфильм "Душа"? Помните астрал, куда попадали души, увлеченные своим делом? Душа Минхо была там прямо сейчас, несмотря на все переживания он получал удовольствие от того, что делает. Если бы он был сейчас на Земле, то мог бы услышать как подбадривают его братья. — Хён, ты самый лучший! — громко кричал Чонин, сильно сжимая волосы дядюшки Пака от волнения. Над головами зрителей выглядывал плакат, разрисованный в цвета радуги, а надпись на нем гласила, что Бан Минхо — лучший танцор в мире, а мелкими буквами снизу было дописано "кто не согласен, тот не дышит", видимо Чанбин подписал утром, когда уходил. Вокруг букв кружились цветочки, бабочки и сердечки, а в углу были имена мальчишек: "Бинни, Джинни, Сонни, Ббоки, Минни и Нини любят тебя, Минхо-хён". Двойняшки прыгали неравномерно, из-за чего сначала в толпе пропадала одна часть плаката, потом другая, но оба очень хотели, чтобы Минхо со сцены увидел, как они сильно старались нарисовать плакат. Хёнджин и Сынмин, вопреки идеям старшего брата, не двигались ближе к сцене. Джинни смог управиться с Сынмином и держал его на руках чуть выше своей головы, а тот завороженно с вылупленными глазами смотрел на сцену. Хён такой крутой и красивый, Сынмин тоже станет таким же, когда вырастет, он дал себе обещание. Музыка закончилась, мальчики на сцене встали в финальную позу. Тишину тут же заполнили громкие аплодисменты и подбадривающий свист. Минхо окинул взглядом публику и зацепился за лисьи глаза и широкую детскую улыбку, он нашел тех, кого искал. Он внимательно рассмотрел плакат и восхищенные лица братьев, на столько хорошо на сколько он мог это сделать, так как ребята стояли от сцены далековато. Однако, слеза все же скатилась по щеке подростка, душу захватила небывалая радость. Мальчик уходил со сцены счастливым. Он сразу же отписался Чанбину о том, что выступил и теперь ждет результатов конкурса, но уже почти не волнуется. Все, что оставалось Минхо делать до конца фестиваля — играть в телефон. Выходить в толпу не имело смысла, конец скоро, но не настолько скоро, что можно расслабиться и ничего не делать. Перед глазами всплывала улыбка Чонина и яркий плакат, завороженное лицо Сынмина и запыхавшиеся двойняшки. По телу от этих воспоминаний растекалось тепло и подросток невольно улыбнулся. В этот момент с неба скрылись все облака и солнце стало в разы теплее, чем было до этого. Тренер похвалил подростков и поздравил с отличным выступлением, один из товарищей по команде принес горячий чай и бутерброд с сосисками и плавленным сыром. От нервов Минхо не чувствовал как проголодался, и когда он съел предложенную ему еду, захотелось спать. Сонливость накрыла плотным туманом сознание, и подросток все же задремал, сидя на полу и упираясь головой в стену. Разбудили его через двадцать минут, когда до нового выхода на сцену оставалось пять минут. Ему помогли привести себя в порядок и на объявлении победителя Минхо выглядел так, будто и вовсе не спал, но только он и рядом стоящий тренер знали, что его тело пробила мелкая дрожь. Минхо смотрел под ноги и внимательно слушал речь представителя компании, а потом мир затих, оставив слышной лишь одну фразу: — И главный приз забирает команда Astronaut! Слезы сами покатились по щекам Минхо, губы растеклись в самой счастливой улыбке. Он не зря работал и его труд окупился, он исполнит свою заветную мечту! Он проведет несколько месяцев рядом со своей любимой группой, сможет улучшить свои навыки и будет выступать перед миллионами зрителей в Японии. Может ли четырнадцатилетний подросток мечтать о большем? Всего лишь месяц назад Минхо бы сказал, что такое даже в мечтах невозможно, а через пару часов ему бы сообщили, что он будет участвовать в конкурсе с таким невероятным главным призом. Сейчас Минхо не волновали внешние факторы, он был зажат среди своих друзей-сокомандников, но мысли его были далеко, он уже представлял, как обрадуется отец и как будет рассказывать Чанбину о том, что испытывал в этот момент на сцене. Где-то в толпе зрителей несколько детей тоже пустили слезы. Пять мальчиков крепко обнимали друг друга и плакали, а рядом стоял мужчина, держал в руках скрученный плакат и старался подбодрить мальчишек. Сердца братьев были соединены тонкими и невидимыми струнами между собой, и каждый чувствовал то напряжение, которое находилось в душе Минхо, и вот, струны лопнули, снимая предохранители с клапанов, что сдерживали слезы. Они искренне были рады за старшего брата и пока никто из них не осознал, что на несколько месяцев они будут лишены его любви. — Ну, мальчики, прекращайте реветь, — дядюшка Пак взял на руки Нини, который громче всех плакал. — Давайте встретим Минхо возле выхода со сцены и пойдем домой, будем все вместе печь пиццу на ужин! Мальчики согласились и, взявшись за руки, вышли все из толпы, не потеряв ни одного из братьев. Минхо они ждали около получаса. Он вышел весь красный и опухший от слез, но счастливый. Первым не выдержал Джисон и бросился в объятия старшего брата, снова заливаясь навзрыд. Плач старшего двойняшки был заразительным и Хо не сдержался, снова заплакал. Они крепко-крепко обнимали друг друга, будто боялись потеряться. Затем к объятиям присоединился плачущий Сынмин, а за ним и Феликс, и Хёнджин, и Чонин слез с рук дядюшки и бросился обнимать братьев. Так мальчики делили счастье друг с другом. Проходящие мимо люди оборачивались, улыбались, а затем перешептывались, обсуждая то, какими дружными могут быть братья. Мальчики были в своей вселенной, где были они и их счастье. Всю дорогу домой они громко делились своими впечатлениями и расспрашивали Минхо о его самочувствии, а тот отвечал, что все хорошо и все позади. Дома они все вместе пекли пиццу. Решили испечь три разных, по два человека на каждую начинку, а дядюшка Пак следит за духовкой. Кухня была наполнена детским смехом, незамысловатыми разговорами и смешными небылицами. Джисон рассказывал о своих снах, преимущественно о добрых и хороших, надо заметить! Нини поделился своими планами женитьбы на подруге Хёнджина, только вот он забыл как ее зовут. Хёнджин, конечно же, противостоял Чонину и говорил, что вообще-то Йеджи его будущая жена, но кто такой Хёнджин, чтобы переспорить самого Бан Чонина? Сынмин стоял по левую руку от Минхо, и когда замолкал Джисон, который был по правую руку от старшего брата, рассказывал Минхо, что хотел бы стать таким же крутым, а Хо лишь посмеивался и отвечал, что он крутой весь в папу, а раз они — родные братья, то все мальчики будут такими же крутыми. Вокруг детей вертелись коты, они носились друг за другом, путались под ногами, выпрашивали еду, хоть Минхо и кормил их, и всячески пытались принять участие в бурной жизни своих хозяев. Хотя, конечно же, хозяевами они мальчишек не считали, они их считали своими глупыми детьми, даже несмотря на то, что были в разы их всех младше. В семь вечера домой вернулись Чанбин и Чан, а дядюшка сразу же попрощался со всеми, не забыв забрать себе по кусочку от каждой пиццы. Впервые Минхо не отправлял нагоняем младших братьев мыть руки, они сами побежали, а после они все расселись за столом. — Как прослушивание? — спросил Минхо, смотря на отца. — Да какая разница, когда есть более важная тема? — рассмеялся Чан. — Мало ли, что у меня на работе могло случиться, я хочу послушать про твой фестиваль! Мы уже с Чанбином посмотрели выступление, пока домой ехали. — Ты был неотразим! — сказал Чанбин, стукнув по столу кулаком. — Тело само движения выполняло, я все забыл, — Минхо засмущался, и краска залила его лицо. — В понедельник мы начнем тренироваться в компании, сначала с основной подтанцовкой, а потом уже и с группой. В начале октября едем в Японию. — Теперь тренировки будут еще сложнее, придется немного позабыть учебу. — Я постараюсь все совмещать. А если не получится, то не страшно, если оценки пострадают, после тура все нагоню. — Правильный настрой! Ну, а вы как, малыши? — Чан осмотрел всех сыновей. — Я не хочу, чтобы хён уезжал, — выпалил Джисон. Только сейчас до мальчика дошло, что до середины ноября его любимый Минхо-хён будет очень-очень далеко и не будет успокаивать Джисона после очередного кошмара. — Не переживай, Сонни, я буду тебе каждый день писать, а от кошмаров тебя Чанбин и Хёнджин будут спасать, я уж об этом позабочусь, — Минхо лишь тихо посмеялся. — Эти двое?! — Джисон возмутился. — Ну уж нет! Малыш Нини с этой задачей лучше справиться, чем морж и шпала. — Я тебе по голове постучу за моржа! — Да сам ты коротышка, не завидуй! — Все, мальчики, не ругайтесь, — Чан выдохнул, а сыновья, кажется, успокоились. — Еще не время переживать об отъезде Минхо. Кто-то еще хочет что-то сказать? — А хён вернется к моему дню рождения? — спросил Чонин. — Конечно, Нини, он ведь в ноябре вернется, а у тебя день рождения аж в феврале! — Ноябрь же сразу за февралем идет, — лицо Нини стало ужасно озадаченным, что заставило всех за столом рассмеяться, и все мальчишки принялись Чонину объяснять как идут друг за другом месяцы. Все три пиццы были съедены, а беседы за столом ни на минуту не стихали. Коллективным решением было принято посмотреть в этот раз фильм, а не мультик. Выбрали "Чарли и шоколадная фабрика", смотрели в тишине. Джисон, как и обычно, лип к Минхо, Чонин на этот раз уютно устроился на коленях Хёнджина, а Чанбин с обоих боков, как кура-наседка, пригрел Феликса и Сынмина. СунДунДо тоже смотрели фильм. Иногда Дори садился прямо перед телевизором, закрывая некоторым мальчикам обзор, отчего те начинали возмущаться. Суни лениво умывался рядом с Минхо и Джисоном. А Дуни игрался с мышкой за диваном, громко шуршал игрушками и когтеточкой, до тех пор, пока Минхо не забрал его к себе, спрятав под бок самого старшего котенка в доме. Чан сидел чуть в стороне, наблюдал временами за сыновьями, лицо его озаряла улыбка, уставшая. Жизнь местами потрепала добрую и широкую душу Чана, но она все еще была способна принимать много любви и счастья, которые ежедневно дарили сыновья. Он отец уже почти пятнадцать лет, но эти года так быстро пролетели, и только сейчас перед собой он увидел в двух старших сыновьях не маленьких детей, а уже повзрослевших юношей, которые были готовы переплыть океан на пути к своей мечте. В них он видел отражение себя, которое так долго хотел игнорировать. Когда все мальчики разошлись по комнатам, Чан созвонился с госпожой Хван и договорился на счет следующего дня и тоже лег спать. Только в комнате Минхо еще долго не стихали тихие разговоры: у них с Чанбином было много тем для обсуждения. Мальчики уснули посреди ночи, развалившись вальтом на кровати Минхо. Там же на них улеглись и питомцы, уж очень сильно они любили ночью спать на Минхо, а тут еще и Чанбин, в два раза приятнее сон.

***

— Так, вот вам всем карточки. На них абонемент на три часа, играйте сколько влезет. Если захотим остаться, то продлим карты. Чан раздал в руки всем детям по пластиковой карте, на которой был напечатан логотип игрового клуба, в который они все приехали. Все быстро разбились на пары: Минхо и Джисон, Чанбин и Сынмин, Хёнджин и Йеджи, Феликс и малыш Нини, а Бан Чан был один, ходил по всему клубу, наблюдая за всеми детьми, но в большей степени он старался следить за Феликсом и Чонином, конечно же. Весь день с лица Чана не сходила улыбка, наблюдать за тем, как веселятся и растут твои дети — лучшее, что бывает в жизни родителей. И Чан был частью их веселья, частью их созревания и взросления, что не могло его не радовать. — Давай разомнемся на футболе, а потом на бейсбол? — Чанбин крепко сжал руку младшего брата в своей, чтобы не потерять его в толпе. — Не думай, что ты сможешь меня обыграть хотя бы в футболе, — Cынмин гордо поднял голову, и стал вприпрыжку двигаться к футбольным воротам, а Чанбину оставалось поспевать за ним. — Я первый! Чанбин согласился. Они дождались когда мальчик перед ними пнет последний мяч, а потом Сынмин оплатил аттракцион и встал на позицию, а работник стал подавать ему мячи, которые мальчик отбивал в сторону ворот, и не разу не промахнулся! Все пять попыток были идеальными и чистыми на столько, что у Чанбина рот раскрылся от удивления. Из автомата вылезло билетиков пятнадцать, которые Сынмин счастливо собрал и убрал в свой рюкзачок, чтобы Чанбин не забрал ничего, не жульничал. Чанбин фыркнул, оплатил свою очередь и тоже стал забивать мячи. Четыре раза он попал и вот, решающий. Он долго целился, выбирал лучшую позицию для гола, переводил дыхание. Сейчас Бинни был звездой футбольного матча, от него зависит судьба его команды. И вот, удар! — Промах! Сынмин смеется, парень, что работает на этой игре, сдерживает улыбку. Чанбин раздосадованно берет свои десять билетиков в руку, берет брата за запястье, прощается с работником и идет в сторону бейсбольного автомата. — Это я поддался, — фыркает Чанбин, посмотрев на брата. — Да-да, заливай, — смеется Сынмин в ответ. Сегодня Чанбин больше ни разу Сынмина так и не обыграет. Феликс и Нини ходили везде шустро, вприпрыжку, оба уже набрали много билетиков. Ликс показывал малышу все автоматы, о которых спрашивал младший. Они сходили на баскетбол и на проверку силы, где Чонин с полтычка обыграл Ббоки, набрав баллов в два раза больше. Феликс так и не смог отойти от этого поражения. Они ловили клешнями мягкие игрушки в автоматах, играли в гонки и стрелялки, и везде малыш Нини выигрывал! Ёнбок даже не поддавался ни разу! В конце концов они пришли на любимых утконосов Ликса. — Здесь надо будет попасть молоточком по утконосу. Они могут выскакивать из разных дырок. И несколько утконосов могут выскочить одновременно. Это моя любимая игра, здесь ты меня не победишь. — Новичкам везет! Чонин поморщился, и когда автомат показал успешную оплату схватил в руки молоток и стал, в буквальном смысле, дубасить бедных резиновых утконосов. Феликс наблюдал с интересом, и с каждым ударом все больше удивлялся. Молоток явно был тяжелым для малыша, но тот так ловко с ним управлялся, что казалось будто Нини совсем-совсем взрослый. Мальчик попал почти по всем утконосам и получил около двадцати билетиков. Рекорд старшего брата он, конечно, не побил, но был ужасно доволен такому большому количеству билетиков. Феликс потрепал по волосам малыша и поздравил с хорошим результатом, а потом и сам стал играть. Зная, что он лучший в этой игре, занятие уже не казалось таким веселым, по этому Ликс с удовольствием поддался Чонину и половину своих билетиков отдал младшему брату. На административной стойке, где папа покупал карты, а дети обменивали билеты на подарки, Феликс заметил красивого улыбающегося фенька из новой коллекции игрушек SKZOO и очень уж он хотел, чтобы этот фенечек пополнил коллекцию его младшего братика. Джисон первые полчаса не мог определиться куда пойти, а потом серьезным тоном заявил, что хочет сладкую вату. Минхо пошел на поводу у младшего брата и купил ему сладость. Они сели возле гоночных автоматов, и Джисон стал уплетать вату, измазав все свое лицо и свои руки. Минхо с улыбкой наблюдал, а в руках уже держал влажные салфетки, чтобы Джисон мог сразу же вытереться. — Хён, а можно будет до картинга дойти? — Вряд ли папа разрешит одним идти. Может здесь погоняешь? — Само собой, я просто в конце хотел. — Вот по истечении трех часов и спросим, может все остальные тоже захотят покататься. Джисон кивнул, поднялся и выкинул палочку, затем взял из рук старшего брата салфетку, хорошенько вытер лицо и руки. Выкинув салфетку, Джисон плюхнулся за один из гоночных автоматов, а за второй сел Минхо. Они устроили пари, перед тем как оплатить автоматы: кто проиграет, набрав баллов меньше второго, тот будет платить за аэрохоккей, на который они пойдут потом. Минхо согласился. Мальчики решили так весь день играть: сначала гонки, потом автомат на двоих, потом опять гонки и по кругу. И соревновательный дух присутствует, и дружба укрепляется, ведь на играх для двоих приходится делить билеты. А за столом для аэрохоккея грозно пинают шайбу Хёнджин и Йеджи. Они громко смеются и по-дружески ругаются, с силой отталкивая шайбу от своих ворот. Им была дана дополнительная седьмая минута из-за того, что счет был равным, и никто никак не мог победить в этой игре. Вокруг уже собрались зеваки, они смотрят внимательно за шайбой и воротами, за таймером и счетом. Секунды стремительно уходят, а счет не меняется. И звонок, оповещающий, что время кончилось. Ничья. Дети с родителями громко аплодируют друзьям, а Хёнджин переглядывается с подругой, и они вдвоем начинают громко смеяться и кланяться зевакам. Они забирают свои билетики и делят ровно пополам, а затем идут искать другой аттракцион для двоих. — О, там аттракцион виртуальной реальности, можно сражаться на световых мечах, прям как джедаи! — воскликнул Хёнджин, указывая на вывеску с рекламой. — Я не смотрела звездных воинов, — Йеджи равнодушно пожала плечами. — Я тоже, но все равно же весело, пойдем! И девочка согласилась. Они оба оплатили игру, их снарядили и игра началась. Чувства пространства совсем не было, из-за этого становилось вдвойне веселее. Хёнджин дважды чуть не пропахал носом пол, а Йеджи все же умудрилась шмякнуться на попу. Они махали невидимыми мечами, а в симуляции казалось, что они друг друга раз по десять убили. Голова уже кружилась, по лбу стекали капельки пота, и ноги гудели от перенапряжения, хотелось сесть и отдохнуть. Но сражение идет, не время расслабляться! В какой-то момент дети притворились пиратами и стали говорить пиратским слэнгом и рычать друг на друга, от чего становилось веселее. Инструктор со скучающим видом листал ленту в социальной сети и наблюдал за таймером. Дети за день ужасно утомляют, а этот аттракцион вообще-то для взрослых. Пошла последняя минута, Йеджи оступилась, а Хёнджин, воспользовавшись моментом нанес решающий удар — звонок таймера. — Это было нечестно! — громко смеялась Йеджи, когда инструктор снял с нее шлем и пульты управления. — На войне все средства хороши! — Хёнджин тоже посмеялся, но Йеджи он все еще не видел. — Пойдем теперь кораблики гонять. — Погнали! — инструктор снял и с Хёнджина шлем, затем вручил каждому ребенку их билеты и сел обратно за свой стол, а дети побежали в сторону автомата, в котором была имитация моря и расставлены буйки, меж которых надо было управлять корабликами. Три часа пролетели незаметно, а по их прошествию семья Бан и Хван Йеджи всей большой толпой пошли на картинг. Там они были одни и еще какая-то девочка. — Привет, Сынмин! — воскликнула незнакомка. — Привет, Рюджин, — Сынмин раскраснелся, спрятал лицо и смущенно помахал девочке, а та лишь мило улыбнулась и уселась в свою машинку. Мальчишки удивленно уставились на Сынмина, но тот явно не хотел ничего рассказывать. Он сел в машину, пристегнулся и молча ждал, когда им разрешат кататься. Малышу Нини одному за руль сесть не разрешили, поэтому он сел рядом с папой. Помещение заполнилось шумом скользящих колес и гудящих моторчиков, смехом детей и звоном сталкивающегося пластика. Дети соревновались друг с другом, толкались, устраивали аварии и всячески весело проводили свои десять минут на картинге. Чан тоже почувствовал себя ребенком, он весело подрезал трех старших сыновей и управлял машинкой, как повелит малыш Нини. Почти к концу заезда все разделились на команды: в первой Минхо, Чанбин, Хенджин и Сынмин, а во второй Чан с малышом Нини, Джисон, Феликс, Йеджи и девочка Рюджин. С девочкой все мальчишки за время гонки успели познакомиться, а потому она не была лишней в команде. Все атаковали друг друга, перегоняли. А потом аттракцион встал, а команду-победителя так и не определили, но никто не расстроился, все получили свои заветные билеты. После картинга Рюджин попрощалась с Банами и Йеджи, а ребята большой толпой пошли на административную стойку, выбирать подарки. Глаза у детей разбегались. Там были разные игрушки, сувениры, книжки, канцелярия. Все друг с другом совещались, что лучше взять, а что нужнее и полезнее. Только Сынмин заранее знал, что он хочет. Он принципиально копил билеты на несколько наборов лего, которые он очень уж сильно хотел. Сначала он взял набор "Мир Юрского периода: побег ти-рекса", а потом "Лего сити: база исследователей джунглей". Он очень искрящимися глазами смотрел на коробки новеньких наборов и крепко прижимал их к своей груди. Мальчик уже представлял, как заполнятся пустоты на его столах, как будет собирать наборы, как будет перестраивать город. Для него не существовало забот лучше этой. Вскоре Нини, поговорив с Ёнбоком тоже определился: он-таки взял того фенька, которого зовут FoxI.NY, и еще хватило на большую энциклопедию о динозаврах, которая в руках малыша выглядела невероятно огромной. Книжку мальчик отдал папе. Хёнджин взял новый блокнот и большой набор цветных карандашей, и еще билеты остались. Он долго думал, что взять, и по итогу взял мягкий брелок с Хеллоу Китти. Брелок он спрятал в карман и отошел к тем, кто уже все взял. — Хён, одолжишь мне четыре билета? — спросил Джисон, подходя к Минхо. Старший билетики отдал, а младший побежал и взял две игрушки: кролика и белочку из серии SKZOO. — Это тебе, — он протянул Минхо кролика и улыбнулся. — Его зовут Либит. а моего Хан Квокка! — Спасибо, — Минхо потрепал по волосам младшего и взял кролика. Он пока еще выбирал, что взять. Чанбин набрал книжек для братьев, Феликс канцелярских принадлежностей для школы. Даже Йеджи пошла. Она выбрала себе несколько книжек и набор перламутровой акварели. В конце подошел Минхо: он выбрал каждому брату по подарку, а себе ничего не взял. Все игрушки он спрятал в свой рюкзак и подошел к всем. Чан скомандовал на выход, и они дружным строем отправились на автостоянку. Йеджи шла рядом с Хёнджином и, толкнув его в бок, протянула набор акварели. Хёнджин улыбнулся и взял подарок, а в ответ протянул девочке брелок. Глаза девочки были наполнены искренней благодарностью, она прикрепила брелок на свой маленький рюкзачок и быстро прикоснулась губами к щеке Хёнджина. Лицо мальчика тут же покрылось краской, он смущенно увел взгляд и не знал, что делать дальше. Йеджи тоже засмущалась, но постаралась не показывать этого другу. Дети расселись в машине, утомленные, они рассказывали о своих впечатлениях, эмоциях, спорили и шутили, играли в слова и пели песни. Потом настала пора прощания: Йеджи привезли к ее дому. Она крепко обняла каждого мальчика, долго-долго благодарила дядюшку Бана, а потом убежала. Мальчики вернулись домой уставшие, голодные. Все вместе они поужинали, в полной тишине, посмотрели мультик и разбежались спать. За день они испытали очень много эмоций, и сил уже ни на что не хватало. СунДунДо были не очень довольны приездом семьи, но крайне удивлены тем, что никто их не доставал. Только перед сном Минхо с ними немного поговорил, рассказывая какие подарки он братьям на дни рождения взял. Морфей забрал всю семью очень быстро, только как обычно отец семейства долго не спал, когда в ночи раздался звонок. — Что хотела? — Это правда, что Минхо выиграл место в подтанцовке BTS?