Солёная карамель

Северус Снейп шёл в направлении своего кабинета быстрым чеканным шагом, и мантия развевалась за его спиной как в лучшие школьные годы. Коридор Мунго в этот утренний час, к счастью, был малолюден, и немногие встретившиеся пациенты поспешно расходились, уступая дорогу недовольному целителю. Те из них, кому посчастливилось учиться у него в Хогвартсе, прикрывали глаза, переживая чувство дежавю. Впрочем, это же чувство испытывал и Северус. Всего пару дней назад он точно так же спешно шёл по этому коридору, не зная, что ждёт его в приёмном отделении. Тогда он нашёл счастье, на которое и не надеялся. Да, это счастье было завёрнуто в целый ворох проблем, но оно того стоило. Сейчас же он сбивался с шага, в ужасе представляя, что может потерять ту, что стала ему дороже жизни. И хотя разум твердил, что всё позади и никакой опасности в Мунго больше быть не может, сердце не соглашалось с рассудочными доводами и требовало убедиться, что дочь и вся остальная семья действительно в порядке. Позади раздался неровный стук каблучков непутёвой медсестры. Очевидно, она решила пренебречь его советом держаться подальше и всё же отправилась вдогонку. Это было опрометчиво: Снейп сейчас весьма успешно компенсировал ужас гневом, и столкнуться с ним не пожелал бы и сам Волдеморт. Резко развернувшись, он метнул на девушку взгляд, полный самого едкого презрения: — Мисс Кроули, я просил вас тщательно проверить отделение, чтобы убедиться, что моя дочь не заплутала в коридорах. Так какого драккла вы идёте за мной? — Я встретила у выхода пациентку, и она сказала, что видела девочку с длинными чёрными кудрями в холле возле вашего кабинета. Она шла к матери. Северус на секунду запнулся об эту фразу, но так и не смог с ходу определить, что именно его смутило. Вместо этого он ядовито прошипел: — Вам стоит молиться, чтобы она была права. И в любом случае ищите другое место работы. Человек, способный на такую преступную халатность, не будет работать со мной в отделении. Северусу показалось, что он смог различить скрип зубов, так сильно Кроули стиснула их в немом протесте. Ещё бы, девчонка наверняка уверена, что сделала всё возможное и невозможное, и именно он виноват в том, что не выслушал её и дал дополнительное задание, не разобравшись, есть ли возможность выполнить его незамедлительно. Что ж, в чём-то она, может, и права, и задач было действительно слишком много для неопытной медсестры. Но, увы, именно в таких авралах и проверяется готовность человека работать в настолько сложном месте, как отделение недугов от заклятий. Впрочем, он не сомневался, что долго обиженная девушка не промолчит: не тот характер. Зло усмехнувшись, про себя начал обратный отсчёт. Три, два… — Это не ваше отделение, мистер Снейп. Так что при всём уважении… — Не утруждайтесь, мисс Кроули. Отделение действительно не моё, но я этого и не утверждал. Я лишь сказал, что вы больше не будете работать здесь под моим началом. Во всяком случае, пока не наберётесь опыта и ума. Я доложу заведующему Адамсу о причинах моего недовольства и нежелании видеть вас в качестве сотрудника. Если он сочтёт, что вы слишком ценный работник или что ваша вина не так очевидна, я сам переведусь в другое отделение или займусь частной практикой. И если вы не шутили о своём ко мне уважении, то возвращайтесь к своим прямым обязанностям и на новом месте будьте ответственнее. Мэри Кроули прикрыла глаза и тяжело вздохнула, понимая, что этот бой она проиграла. Выбор целителя Адамса был очевиден: он слишком ценил своего гениального зельевара и ни за что не согласился бы на его уход, даже если бы ей удалось доказать, что тот превысил свои полномочия и не выслушал её доклад о пациенте в стазисе. А скорее всего, её ещё и выставят виноватой, что не сумела быстро и уверенно обрисовать истинное положение дел и сработать в режиме многозадачности. Злость и обида поднимались в душе девушки, отключая рациональность и чувство самосохранения. И этого мерзавца она защищала перед Лизой Коннерс, когда та называла его пожирательским недобитком! На этого сухаря смотрела восхищёнными глазами, желая стать его ученицей, а может, и не только. И вот, пожалуйста: надменный, чёрствый, несправедливый, язвительный… Именно такой, да! А она просто дура, слепая дура, которая вздумала сочувствовать камню! — Что ж, тогда и вы примите мой совет, мистер Снейп: будьте построже со своей новообретённой дочерью, ибо она, похоже, не получила нормального воспитания и совсем не знает, что такое дисциплина и уважение к старшим. Что, впрочем, неудивительно с её-то наследственностью. Это прозвучало слишком громко и более дерзко, чем она планировала, но Мэри заставила себя не тушеваться и продолжила сверлить злым взглядом спину несостоявшегося наставника и уже, похоже, бывшего начальника. Северус замер, услышав едкое замечание наглой девицы и двусмысленный намёк… на него? На Гермиону? Он не знал и не желал сейчас выяснять. Обернувшись, смерил холодным взглядом взъерошенную медсестру, в глазах которой не было ни капли раскаяния. И он ещё допустил мысль, что погорячился! — Закройте свой поганый рот, мисс Кроули. Воспитание моей дочери — не ваше дело. Передайте смену утреннему персоналу и перед уходом положите на стол целителю Адамсу докладную записку, в которой подробно изложите свою версию событий. И избавьте меня, наконец, от своего присутствия, — он бросил на неё ещё один гневный взгляд и решительно зашагал прочь, ощущая, как пальцы покалывает от рвущейся магии. Пожалуй, стоит взять пару выходных, как всё уляжется. Он слишком устал за эти дни и чувствовал, что самоконтроль забирает больше сил, чем обычно. Главное, убедиться, что с Эленой всё хорошо. Мерлин, пусть эта неизвестная пациентка окажется права! Он раскрыл дверь в кабинет и не сдержал радостного выдоха: Элена была здесь. Она сидела на диване, умостившись между Гермионой и Алексом, щебетала, словно маленькая птичка, и ела шоколадное мороженое из креманки. Очевидно, эта егоза унаследовала от матери умение общаться с домовиками, но была далека от освободительных идей, поэтому беззастенчиво их эксплуатировала. Судя по довольному виду, девочка вовсе не испытывала угрызений совести и по поводу того, что ушла из ординаторской без спроса. Что ж, пожалуй, мисс Кроули отчасти права, Элену действительно стоит потихоньку приучать к порядку и послушанию. В противном случае, её пребывание в волшебном мире может стать опасным, а сам он поседеет, представляя, что дочь сунула свой любопытный нос в его лабораторию или познакомилась с каким-нибудь недружелюбным магическим существом. Впрочем, отчитывать Элену именно сейчас Северус не собирался. Откуда-то из глубин памяти всплыл совет Сары, который она дала ему однажды по поводу сложного маленького пациента, который отказывался от лечения: сначала установи контакт, завоюй доверие, а потом уже требуй. — Хм… Приятного аппетита, — Северус произнёс это негромко, испытывая странное стеснение. Сейчас он особенно остро ощущал, как много пропустил в жизни собственной семьи. Для них сидеть вот так, бок о бок, наслаждаясь близостью и сладостями, явно было привычно. Он же до сих пор не верил в реальность этой картины и мог лишь надеяться, что однажды станет таким же подходящим и неотъемлемым элементом семейной идиллии. Три пары глаз, такие разные, но одинаково родные, одновременно встретились с его чёрными. — Папочка! — Элена радостно взвизгнула, выбираясь из-под пледа и неловко толкая брата. От Северуса не укрылось, как ревниво нахмурил брови мальчик. Очевидно, он не привык делить восторг сестры с кем бы то ни было. Либо всё ещё негодовал из-за… всего. Снейп раскрыл объятия и подхватил дочь на руки, наслаждаясь ставшим уже привычным весом. К счастью, котлы, которые ему частенько приходилось носить без магии, были весьма увесистыми, и такая нагрузка не была проблемой. Однако, судя по всему, в ближайшее время ему всё же стоило заняться спортом, чтобы как следует укрепить спину и пресс: дочь растёт, а он не молодеет. Да и для других дел ему ох как потребуется выносливость и сила. Северус с нежностью взглянул на жену, которая наблюдала за ними с улыбкой, а затем ещё раз незаметно посмотрел на сына. Ревность и недовольство на лице Алекса сменились странной смесью чувств, среди которых он с удивлением и тайной надеждой обнаружил плохо скрытую зависть. Очевидно, сейчас Ал не готов был разделить семейные объятия, но со временем, возможно… Словно почувствовав взгляд отца, мальчик зыркнул на него исподлобья и демонстративно прижался к матери. Гермиона смущённо усмехнулась и потрепала сына по кудрявой макушке. — Что ж, судя по всему, вы сыты, и это хорошо. Сара скоро должна освободиться, и мы проведём диагностику, чтобы убедиться, что ваше здоровье не пострадало из-за всех этих происшествий, — Северус внимательно посмотрел на дочь и осторожно коснулся красивой и странно знакомой бабочки, блеснувшей в её волосах: — Тебе идёт, милая. Это подарок от Поттеров? Он нахмурился от быстрой смены эмоций на лице девочки. Секунду назад она улыбалась, а теперь растерянно моргала, явно пытаясь справиться с переживаниями. Приглядевшись, Северус заметил, что глаза Элены покраснели, будто она недавно плакала. — Это… Это бабушкина. Она подарила мне её на прощание. — Твоей бабушки Джейн? — зачем-то уточнил Северус, хотя вопрос был совершенно глупым. Элена кивнула. Снейп похолодел. Легко было обещать Гермионе не препятствовать общению детей с её родителями. Гораздо сложнее оказалось допустить, что люди, похитившие его семью, могут снова оказаться рядом. Вообще-то, он планировал обеспечить в таких ситуациях максимальную магическую защиту и уж тем более не оставлять дочь и сына наедине с неблагонадёжными родственниками. Но сегодняшнее утро показало, насколько непредсказуема может быть действительность, особенно когда речь идёт о двух маленьких детях. — Она обидела тебя? — вопрос вырвался из его груди помимо воли и логики. В конце концов, девочка была здесь, внешне в порядке и даже с подарком. — Нет, — Элена покачала головой. — Просто мне её жалко. Она была такая несчастная. И мы теперь нескоро увидимся… — Ну и пусть, и хорошо, что нескоро, — голос Алекса прозвучал неестественно высоко. — Я бы вообще никогда её больше не видел. — Алекс, не стоит… — предостерегающе покачала головой Гермиона. — Что? — мальчик отстранился и с вызовом посмотрел на мать. — Элена просто ещё не знает всего. Её не было с нами в замке. — Алекс!.. — Я всё равно ей всё расскажу, — упрямо вздёрнул подбородок Ал. — Я не хочу, чтобы она скучала по предательнице и врунье. Джейн мне больше не бабушка. Пусть сдохнет, я даже не заплачу. Гермиона поперхнулась воздухом и беспомощно взглянула на мужа. Северус наблюдал за сыном и чувствовал, как горько и сочувственно ноет сердце. Прищуренные глаза Алекса сверкали от гнева и обиды, руки были сжаты в кулаки, а зубы стиснуты, словно он терпел сильную боль. На самом деле так и было. Предательство, тем более близкого человека, всегда убивает часть сердца, ему ли не знать. Чем же помочь тебе, мой милый мальчик? Если бы только можно было разделить боль… — А ты! — Алекс вдруг вскочил с дивана и сделал несколько шагов в сторону отца. Северус осторожно опустил руки и, не отводя взгляда от раздражённого сына, склонился, чтобы поставить Элену на пол. Притихшая девочка отошла в сторону и медленно, по широкой дуге начала обходить брата. Впрочем, тот её и не замечал. — Почему ты молчишь, отец? — Ал выплюнул обращение и скривился. — Ты знаешь, что она говорила про тебя? Знаешь, как она называла тебя? Снейп медленно покачал головой: — Не знаю, но могу догадаться… — Она говорила, что ты старый, уродливый мерзавец, который заморочил маме голову. Что ты трус и лжец, который заделал ей ребёнка и сбежал, оставив меня ублюдком. Северус услышал сдавленный вздох Гермионы. Она зажала себе ладонью рот и в ужасе слушала откровения сына. Снейп и сам с трудом мог поверить, что эта безумная говорила при внуке такие вещи. Можно участвовать в похищении, можно ненавидеть, но зачем отравлять этим ядом душу ребёнка? В конце концов, если бы не арест Люциуса, они бы не встретились, скорее всего, никогда. Тогда чего ради?.. — Она говорила, что ты злой колдун, от которого все несчастья в нашей семье, — Ал продолжал выкрикивать злые слова, не замечая, как по лицу струятся слёзы. — Что Элена — чужая, что она — твоё отродье и скоро уедет. И я ей верил. Верил! Верил!!! — Мальчик кинулся к отцу и начал беспорядочно бить кулаками по широкой груди. Удары получались слабыми, и он в отчаянии рычал, как пойманный зверёк. Постепенно голос становился всё тише, но он упрямо продолжал бормотать: — Я верил ей, понимаешь ты? Верил! А ты молчишь! А она врала, врала! Северус неожиданно даже для самого себя опустился на пол и притянул ребёнка к себе, укутывая полами мантии. Пусть дерётся, пусть кусается, пусть… поплачет. Он, его отец, будет там, где и положено — он будет рядом. Держа в руках сотрясающееся от рыданий тельце, Снейп коротко кивнул Гермионе, одними губами произнёс «Сара», и указал взглядом на дверь. Элена и так наверняка напугана вспышкой ярости брата, да и дальнейший разговор им явно лучше вести наедине. Гермиона поспешно поднялась, вытерла щёки руками и тихонько вывела дочь за дверь. Та не сопротивлялась, лишь смотрела на них, в недоумении хмуря брови. Очевидно, с дочерью тоже предстоит беседа, но позже. Впрочем, Северус малодушно надеялся, что с этим может разобраться и Гермиона. Спустя несколько долгих минут Алекс поднял заплаканные серые глаза и жалобно проговорил, как проскулил: — Она говорила, что ты нас бросил. Что ты плохой. Я думал, мы умрём там, в этом замке. А ты пришёл за нами, как герой в книжке. И тебя били, да, я видел. Прямо сюда, — он провёл дрожащим пальчиком по линии челюсти. — И этот, самый главный, он ругался и порезал тебе руку, и колдовал так страшно, и тебе было плохо, а ты меня успокаивал. А я ей верил, верил… Северус почувствовал, как слёзы невыносимо жгут глаза. Он медленно гладил Алекса по спине и шептал: — Ничего, сынок, ничего… — Почему ты пришёл за нами? Тебя ведь могли убить. — Потому что я люблю вас, — Северус улыбнулся и погладил сына по голове. — А Люциус, — он заметил непонимание в серых глазах напротив, — ну тот, главный, обещал, что если я приду, он отпустит тебя и маму, понимаешь? Ал кивнул и помедлив, спросил: — А бабушку? — Нет, про бабушку речи не было. Но она была ему не нужна, думаю, он в итоге и её бы отпустил. — Северус очень в этом сомневался, но сыну об этом знать необязательно. — Я не хочу, чтобы она умерла, — Алекс виновато опустил глаза. — Я не знаю, зачем я это сказал. — Я знаю. Ты злился, а когда мы злимся, иногда говорим не то, что думаем. И потом очень жалеем. — И я не считаю Элену отродьем, мне никогда не нравилось это слово. И я боялся, что она уедет. Просто с бабушкой спорить ещё сложнее, чем с мамой. — Я знаю, — повторил Северус и усмехнулся: наблюдение было до зубовного скрежета точным. Он пару раз пробовал спорить с Джейн и с тех пор от души сочувствовал Венделлу, а к собственной жене был снисходителен: гены пальцем не сотрёшь. Алекс помолчал и поёрзал на руках отца, устраиваясь поудобнее. Тяжело вздохнул, явно на что-то решаясь. Северус не торопил его: наверняка сейчас в голове у мальчика совершенный хаос, вопросов слишком много и все как на подбор животрепещущие. Интересно, какой же окажется самым важным? — А зачем бабушка врала про тебя? Она же знала, что ты не такой, что ты нас любишь. Северус тяжело вздохнул. Сын выбрал не самый простой вопрос. — Я бы тоже хотел это знать, но могу лишь догадываться. Она говорила это всё тебе лично? — Нет, — Алекс шмыгнул носом. — Обычно она говорила это дедушке или тёте Берте, мы к ней ходили в гости. Но она ругалась, когда мы с Эленой смотрели твою фотографию. — Он помолчал. — Может, бабушка написала про это в письме? — В письме? — Да, Элена, когда пришла, принесла тетрадку и сказала, что бабушка велела её передать маме. Северус напрягся и усилием воли подавил панику. Джейн магла, она не могла проклясть тетрадь. И помочь ей больше некому. Ведь некому же? — Я спрошу потом у мамы. Или хочешь, вместе спросим? Алекс кивнул и уткнулся носом в плечо, обтянутое жёлтой тканью. — А как ты можешь нас любить, если никогда не видел? Мы же были в Австралии, а ты тут, — пробубнил он, явно не в силах смотреть в глаза отцу в ожидании ответа. Северус усмехнулся: — Ну как же не видел. До того, как тебе исполнился год, мы ведь жили все вместе, здесь, в Англии. — А Элена? — А об Элене мы с мамой только мечтали, но я знал, что она когда-нибудь родится. — А обо мне… вы обо мне мечтали или я случайно получился? В наивном вопросе Северус явно расслышал второе дно. Очевидно, словоохотливая свекровь и об этом говорила в присутствии внука. Убил бы гадину, да Азкабан переполнен. Надо же так изощрённо исказить реальность в голове ребёнка! Сколько теперь нужно времени, чтобы Ал поверил: он не ошибка, не случайность, не попытка матери удержать неприступного мужчину, а самое счастливое, самое желанное явление в их жизни, самый драгоценный подарок небес. Спохватившись, что молчание затягивается, он покачал головой: — Нет, ты получился не случайно. После свадьбы мы с мамой сразу стали обустраивать твою детскую, так как очень хотели ребёнка. Это была самая красивая комната в нашем доме, — Северус старался звучать бодро и не поддаваться раздражению, которое кипело внутри. Алекс задумчиво водил пальчиком по груди отца, не замечая перемен в настроении: — А сейчас что в этой комнате? Кто там живёт? — Сейчас? Ничего и никого. Я не заходил туда… с тех пор, как вы пропали. Это была правда. В последний раз Северус заходил в детскую поздним апрельским вечером на следующий день после похищения, чтобы забрать для поиска с помощью собак несколько вещей, пропитанных запахом сына. Это была совершенно бессмысленная инициатива кого-то из полицейских, он понимал это и тогда, но просто должен был делать хоть что-то. Это помогало не сойти с ума. Поэтому с тяжёлым вздохом Северус взял из кроватки и шкафа пару вещиц, которые точно были рядом с Алом совсем недавно, а затем в последний раз оглядел комнату, озарённую закатным солнцем, и вышел, тихо притворив за собой дверь… Когда ему отдали обратно кофточку и нелепого зелёного зайца, они уже не пахли сыном, и Северус в гневе испепелил вещи, которые не смогли вернуть ему потерянное счастье. С тех пор детская стояла закрытой и немой, застывшая в ожидании своего маленького хозяина. — Ты скучал по мне и по маме? — маленький пальчик замер над тем местом, где билось сердце, растревоженное воспоминаниями. — Очень. Ответ прозвучал хрипло и отрывисто. Они сидели в полумраке кабинета, тесно прижавшись, впервые вслушиваясь во взаимное биение сердец. Северус не обманывался, он знал: эта истерика и откровенность — лишь первый шаг на пути к тому, чтобы стать настоящими отцом и сыном. Впереди ещё много вопросов, обид и проблем. Впереди притирка, неприятные открытия, первые из которых: обретение магии и изменение внешности, случатся уже совсем скоро. Но любой большой путь начинается с маленького шага. У них получится, непременно получится. После пройденного они не имеют права быть несчастными. — Пап?.. Вопрос вырвал его из размышлений, и Северус тряхнул головой. — Прости, я опять задумался. Ал усмехнулся совсем по-снейповски, и это на детском лице выглядело удивительно и забавно. — Я слышал, что мама говорила однажды дедушке… Ну, он не злился на неё, когда она пыталась вспоминать, поэтому она ему рассказывала… Она говорила, что ей снятся всякие сны про тебя. Северус кивнул и отметил, что забывать о заглушающих нельзя нигде и никогда, даже якобы наедине: дети явно слышат буквально всё, особенно то, что предназначено не для их ушей. — Мне тоже снился про тебя сон. — В самом деле? И какой? — Северус изогнул бровь. — Как я катаю тебя на спине? Или как мы играем в ку-ку? — он усмехнулся, вспоминая, каким счастливым идиотом всегда ощущал себя, прячась от младенца за подушкой, а потом неожиданно показываясь. Ал тогда так смеялся… — Нет… Мне снилось, что ты держишь меня на руках, вот как сейчас, и поёшь. Снейп мгновенно посерьёзнел и чуть сильнее прижал к себе сына. Он знал, о каком воспоминании идёт речь. Он тоже видел это во сне, ночь за ночью, год за годом просыпаясь в слезах. Глубоко вздохнув, Северус прикрыл глаза, и в тишине раздались первые строки его любимой песни Металлики, пропетые бархатным глубоким баритоном. Алекс кивнул и в ответ прижался ещё чуточку сильнее. Северус пел, вкладывая в давно знакомые и не слишком затейливые слова новый смысл. Он рассказывал историю своей любви, разлуки и одиночества и не замечал, как крупные слёзы катятся по щекам и падают, оставляя мокрые пятна на жёлтой ткани мантии. Сын, казалось, тоже не замечал ничего вокруг, с жадностью впитывая отцовскую любовь и разделяя тоску. И ничего больше не имело значения… Отзвуки рок-баллады уже осели в углах, притаились среди древних фолиантов в книжном шкафу, а отец и сын всё сидели, замерев, не в силах разорвать нечаянные объятия и сделать шаг в новый день. Впрочем, ничто, даже столь трогательное, не могло длиться вечно. Северус уже давно не чувствовал ног и подозревал, что величавость его походки на ближайшие полчаса находится под угрозой. Судя по тому, как неловко ёрзал Ал, у него от долгого сидения тоже затекла определённая часть тела. — Хм… — Снейп прочистил горло, — думаю, нам пора вставать. Мама с Эленой наверняка заждались нас. Ал кивнул и ойкнул, попытавшись приподняться. Ему казалось, что крошечные острые иглы пронзают нижнюю часть туловища, не давая выпрямиться. — Да, пожалуй, нам стоило перебраться на диван. В следующий раз так и сделаем, — усмехнулся Северус. — А сейчас давай, потихоньку, опирайся о мою руку. Ал захныкал, но подчинился. Убедившись, что сын уверенно и почти прямо стоит, Снейп кивнул и начал медленно растирать ноги, и зашипел, ощутив, как болезненно пульсирует кровь в затёкших конечностях. А потом замер, увидев почти перед носом протянутую ладошку. Слёзы, которые, казалось, вновь ушли в недра души, опять поднялись непозволительно близко. — Спасибо, Ал. С его ростом вставать без надёжной опоры казалось почти безумием, но отвернуться от предложенной помощи сына было бы преступлением. И он не собирался его совершать. Гермиона, Элена и Сара обнаружились в ординаторской. Завидев брата, малышка радостно заулыбалась, и Северус с облегчением вздохнул. Очевидно, истерика Алекса не произвела на неё слишком большого впечатления. Либо юная слизеринка хорошо маскировалась. — Наконец-то! Мы вас заждались, — Сара поднялась с дивана и сделала несколько шагов, останавливаясь напротив крестника. — Здравствуй, Ал. Ты меня, конечно, не помнишь, но я твоя крёстная. Меня зовут Сара. Ал вскинул на женщину ярко-серые глаза, и та вздрогнула от неожиданности. — Добрый день, мисс Сара. Мне жаль, что я вас не помню. — Это… Это не страшно, — мисс Лингли улыбнулась и вопросительно взглянула на Снейпа. — Думаю, теперь у нас будет масса времени для общения. Познакомимся заново, хорошо? А пока нужно проверить ваше состояние. — Вы врач? — Ал с любопытством разглядывал яркую лимонную мантию с эмблемой Святого Мунго. — Я целитель, как и твои папа и мама. Впрочем, насколько я знаю, Гермиона владеет и магловскими техниками… — увидев недоумение в глазах мальчика, Сара вздохнула. — Прости, Алекс. Я забываю, что ты давно не был здесь и не знаешь всех этих слов. Я хотела сказать, что я волшебный врач. Чтобы ты не удивлялся, что у меня нет обычных медицинских приборов, к которым ты привык в маминой больнице. Ал растерянно кивнул, пытаясь справиться с потоком информации. Гермиона подошла и обняла сына. — Тебе многое предстоит узнать, котёнок. Мы с папой всё тебе расскажем, но для начала давай убедимся, что с тобой всё хорошо, — она улыбнулась и перевела взгляд на Северуса: — Ты будешь приглашать кого-то ещё для консультации? Снейп кивнул: — Да, мне нужен Адамс. Он, кроме всего прочего, чистокровный и изучал различные особенности родовой магии. — Отлично, то, что нужно. Элена останется здесь? Снейп покачал головой: — Не думаю. У меня в отделении нет столько лишних медсестёр. — Что ты имеешь в виду? — Гермиона подняла бровь, забавно копируя его собственное выражение лица. Сара фыркнула, с нежностью глядя на позабытое взаимодействие любимой пары. — Мисс Кроули не уследила за Эленой, когда я попросил сопроводить её к тебе. Теперь мне предстоит объясняться с Адамсом по поводу её увольнения или перевода в другое отделение. Гермиона покачала головой: — Ты уверен, что это так необходимо? Подозреваю, что она сделала это не нарочно. — Если бы она сделала это нарочно, я бы её убил, — Северус хмыкнул и чуть не застонал, припомнив о двух маленьких слушателях, однако продолжил свою мысль: — Здесь нужны надёжные люди, и ты сама это прекрасно знаешь. — И всё же… Маленький вихрь метнулся к Северусу от дивана: — Что ты, папочка! Мисс медсестра не хотела ничего плохого, она просила меня побыть здесь, но я испугалась и пошла искать маму, и нашла бабушку… — Элена взволнованно тараторила. — Я не хочу, чтобы ей было плохо из-за меня. Снейп покачал головой, коря себя за несдержанность. — Ей не будет плохо из-за тебя, Элена. Ей будет плохо… — он запнулся, увидев наполненные слезами глаза. — Ей вообще не будет плохо, обещаю. Просто пока ей нужно набраться опыта, чтобы работать в этом отделении. Тут нужно уметь быстро принимать правильные решения, это сложно. Я попрошу найти ей другое место, поспокойнее. — А вдруг она хочет работать именно здесь? Вдруг ей тут нравится? — Элена смотрела на отца с надеждой. — Тогда она сможет вернуться сюда, когда научится работать лучше. Элена виновато шмыгнула носом, но промолчала. Кажется, переубедить папу ещё сложнее, чем маму. В поисках поддержки она взглянула на брата и ахнула: — Ал! Твои глаза… они совсем другие, почему? И твои волосы… Алекс нахмурился, непонимающе глядя на сестру: — Какие другие? Я вижу всё как обычно. И копна та же, что и обычно, просто непричёсанная. Я, кажется, потерял расчёску. — Да нет же… Они были как у мамы, а теперь как у Драко! Смотри же! — она потянула его за руку к зеркалу, не замечая, какими напряжёнными взглядами обменялись взрослые. — Видишь? Повернись к свету, а то я тоже не сразу разглядела. Алекс ахнул, вглядываясь в собственное отражение. Вроде бы всё было как всегда: ворох кудрей, которые бабушка ласково называла гнёздышком, вздёрнутый нос с россыпью веснушек, лоб с маленьким шрамом от падения с велосипеда. Но сбоку, ближе к виску, виднелась царапина, которую он заработал ещё в замке. Мальчик вздрогнул от неприятных воспоминаний: было больно и очень страшно. У самого виска, широкой извилистой лентой, контрастируя с каштановыми завитками, лежала светлая, почти белая прядь. И глаза… Глаза были чужие. Серебристо-серые, холодные, льдистые. Это были не его глаза. Обернувшись, он посмотрел на смущённую маму, затем перевёл взгляд на отца, который казался гораздо более спокойным. — Я… Я другой. Это потому, что я волшебник теперь? Как Элена? Северус кивнул. Объяснение было не исчерпывающим, но, как ни странно, абсолютно точным. — Да, твои глаза изменились, когда в твою кровь проникла магия. Сбоку раздался сдавленный вздох: Сара всегда быстро и логично мыслила, и теперь, даже не зная толком, что именно произошло в Жемчужине Малфоев, догадывалась о причинах изменений в облике крестника. — Так происходит всегда? Снейп потёр лоб, внутренне усмехнувшись. Неужели умение правильно и обескураживающе точно задавать вопросы тоже передаётся генетически? — Нет, не всегда. Твой случай не совсем типичный. И сейчас нам надо убедиться, что всё прошло, как надо. Алекс кивнул и ещё раз посмотрел в зеркало. — Это странно… — задумчиво сказал он и коснулся холодного стекла, словно пытаясь стереть незнакомое отражение. — Мне нравились мои глаза. — Мне тоже, — Северус в несколько шагов пересёк комнату и встал рядом. Теперь они с сыном, такие разные, и всё же неуловимо похожие, отражались в зеркале вдвоём. — Твои глаза всегда были карамельные, в точности как у твоей мамы. — Да, верно. А теперь они какие-то… ледяные, — вздохнул Ал, и его плечи опустились. — Когда-то я хотел быть как Элена, уметь всякое необычное, видеть то, что видит она. Барса там или ещё что. Но пока мне совсем не нравится это волшебство. Оборотни, злые колдуны, полёты… А теперь это, — он махнул рукой, — это как будто не я. Северус печально взглянул в серые омуты сына через отражение. Как ни странно, он прекрасно понимал его. Нечто подобное ещё совсем юный Северус испытал, глядя на Тёмную метку на своём предплечье наутро после посвящения в Пожиратели. Впрочем, в данном случае сравнение было неуместно. Его сын не стал хуже от того, что магически вошёл в другой род, пусть и со сложной репутацией. Он покачал головой: — Если это и лёд, то сладкий. Как мороженое, пробовал? — Северус дождался кивка и робкой улыбки в ответ. — Ты привыкнешь, сынок. Ты и тогда, и сейчас — ты, просто теперь немножко другой. — Усовершенствованная версия? Апгрейд? — вдруг хихикнул Ал, припомнив словечко из лексикона Марка. — Именно, — усмехнулся Северус. — Апгрейд. Результаты диагностики Алекса впечатлили всех. Мальчик, который родился сквибом, чьи энергоканалы в год были пусты, как пересохшие колодцы, теперь на всех схемах выглядел чрезвычайно сильным волшебником. Магический фон зашкаливал, и Северус всерьёз озаботился самочувствием сына: — Ал, скажи, как ты себя чувствуешь? — Хорошо. Я как будто стал очень сильным. Только пальцы колет, как будто там ежи шебуршатся. И в горле щекочет, когда ты водишь палочкой… Это плохо? — Нет. Твой организм просто… приспосабливается к волшебству, понимаешь? Пока что тебе нужно научиться сбрасывать лишнюю энергию, чтобы не слишком перенапрягаться. Не волнуйся, Сара тебя научит. Ал с надеждой посмотрел на крёстную, и та успокаивающе кивнула. Мальчик расслабился и прикрыл глаза. Несмотря на то что от него требовалось только спокойно лежать, он ощущал себя невероятно уставшим. После проверки Алекса Северус настоял на осмотре дочери и жены. У Гермионы ожидаемо обнаружилось небольшое магическое истощение, Элена же радовала своей стабильностью. Он с облегчением выдохнул: кажется, эта ночь не повредила их здоровью слишком сильно. Чуть больше сна, укрепляющие зелья, свежий воздух — и всё нормализуется. Мерлин, неделю назад норма в его жизни выглядела совсем иначе. — Что ж, дорогие мои Снейпы, — целитель Джон Адамс ещё раз внимательно рассмотрел три магические схемы и удовлетворённо хмыкнул. — Вы определённо приятно меня удивили. Но всем вам, даже самым сильным, нужен отдых и сладкий чай с шоколадом, — он улыбнулся, заметив, как вспыхнули радостью глаза детей, и повернулся к коллегам: — Сара, позаботься о них, пожалуйста. А тебя, Северус, я попрошу остаться, — он замер у окна, задумчиво глядя на пролетающих птиц. — Надо кое-что обсудить. Снейп переглянулся с Гермионой и кивнул. — Идите в мой кабинет. Сейчас я здесь закончу — и отправимся домой. Помедлив секунду, Гермиона подошла ближе, приподнялась на носочки и поцеловала мужа в щёку, а затем развернулась к бывшему начальнику: — Мистер Адамс, будьте добры, просканируйте и этого невозможного упрямца. Он уверяет, что совершенно здоров, но меня терзают смутные сомнения. Встреча с полом в замке была эпичной. — Она дождалась утвердительного кивка и вышла, не обращая внимания на возмущённо изогнутую бровь супруга. Эпичной, скажет тоже! Дождавшись, пока они останутся одни, Снейп подошёл к начальнику и усмехнулся: — У меня столько вариантов, зачем ты попросил меня задержаться. И все как один — неприятные. Адамс вздохнул: — В проницательности тебе не откажешь, — он пристально взглянул на Северуса. — И, судя по твоей защитной позе, — он кивнул на скрещенные на груди руки, — ты готовишься к выговору или чему похуже. — Джон, избавь меня от своих психологических штучек, — Снейп покачал головой. — Я стою так практически всегда. — И это многое объясняет, мой мальчик. Северус почувствовал, как брови сами собой поднимаются к линии роста волос. — Осторожнее, Адамс. Следующая стадия — покупка фиолетовой мантии и нездоровая страсть к лимонным долькам, — он усмехнулся. — Так что стряслось? Мисс Кроули рассказала тебе, как я вероломно утащил её от пациента в личных целях? — А ты утащил? — Несомненно. Утащил и цинично воспользовался своим служебным положением. — И она настолько тебя не удовлетворила, что ты решил уволить бедняжку? — Нет, это ты решил её уволить, — Северус бросил на начальника лукавый взгляд. — Ну, или меня, если тебе так жаль юное дарование. — А тебе не жаль? — Мне жаль тех, кто может пострадать от её нерасторопности, безответственности и невнимательности. Или от того, что она теряет дар речи и остатки сообразительности в моём присутствии. — Ты же понимаешь, что перегнул палку? — Я понимаю, что нам повезло, что обошлось без последствий. Пациент ведь в порядке? — Как ни удивительно, но да. — Ничуть не удивительно. Мой стазис и дополнительные чары стабилизации не могли не сработать. — Так ты знал? — Естественно. Знал и даже сообщил ей, что обо всём позаботился. Мерлин, я даже махнул рукой в сторону палаты с этим несчастным. Но она не сообразила, о чём я говорю. Адамс усмехнулся. — И всё-таки ты мерзавец, Снейп. Знаешь же, как устрашающе действуешь на молодёжь. — Безусловно. И я бы предпочёл избавить отделение от моего нервирующего присутствия как минимум на три дня. Сара меня заменит, я уже договорился. — Да, я в курсе. Судя по всему, если бы ваша миссия во Франции не увенчалась успехом, ей бы пришлось заменять тебя на постоянной основе. — Адамс помолчал и, не дождавшись ответа, продолжил: — Что ж, мисс Кроули я предложу место в Эдинбурге, пусть набирается опыта. А тебе рекомендую отдохнуть недельку, а то особо впечатлительные пациенты могут перепутать тебя с привидением, — он усмехнулся, повернул голову, внимательно посмотрел в глаза Снейпу и произнёс уже совершенно иным тоном: — Я поздравляю тебя, друг. Честно говоря, я уже и не надеялся увидеть их живыми. — Я тоже, — Северус произнёс это чуть слышно, словно стыдясь того, что в конце концов поверил в гибель семьи. — Гермиона ведь вернётся в отделение? — Да. Думаю, да, хотя… — Снейп нахмурился. — Мы не обсуждали это. Все эти годы она строила карьеру магловского врача. Она кардиохирург и, судя по тому, что её пригласили на конференцию в Лондоне, подающий надежды. — Что ж… Тогда это стоит обсудить дополнительно. Может быть, она найдёт способ совместить два пути. Но сначала хорошенько отдохните, — он подмигнул Снейпу и отметил, что щёки зельевара покрыл лёгкий румянец. — Раз уж ни мисс Кроули, ни другие сердобольные медиковедьмы не смогли тебя удовлетворить, Гермионе придётся взять это на себя. Северус покачал головой. — Поверить не могу, Джон. Сальные шуточки из уст начальства, да ещё после обращений в духе Альбуса… Боюсь, мне грозит когнитивный диссонанс. Адамс тяжело вздохнул и пробормотал что-то подозрительно похожее на «если бы только это». Северус, настроившийся было на скорое завершение дружеской экзекуции, насторожился. — Мне грозит что-то ещё? — К сожалению, да, Северус. И, собственно, именно об этом я и хотел с тобой побеседовать. Мисс Кроули просто пришлась к слову. — Я весь внимание, Джон. Это связано с диагностикой Александра? — Да, мой проницательный друг. И не только с ней. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Во-первых, не знаю, как вам это удалось, но Алекс теперь действительно волшебник, причём очень могущественный. И я бы поздравил тебя от всей души, но… — Но? — Но, и это во-вторых, магический рисунок твоего сына сильно отличается от твоего и Гермионы. Я провёл несколько дополнительных тестов — это словно чужой ребёнок, не имеющий ни к Снейпам, ни к Принцам никакого отношения. Собственно, он и внешне изменился очень сильно и… узнаваемо. И я бы хотел знать, как так получилось. Северус прикрыл глаза, приподнимая окклюментные щиты. Это не было новостью, но снова выбивало из радостной колеи. Сколько раз ему ещё предстоит рассказать о родстве своего первенца с Малфоями? И как эта правда повлияет на жизнь его мальчика? Впрочем, размышлять сейчас было некогда — Адамс ждал и имел полное право получить ответы на свои вопросы, чтобы потом правильно оформить магические документы. Стараясь не слишком углубляться в подробности, Снейп рассказал о ритуале усыновления рода, жертве Драко и своих ощущениях во время обряда. Когда он закончил рассказ, Джон выглядел одновременно потрясённым и подавленным. — Невероятно. Когда ты ночью прислал патронус с просьбой о палатах для Грейнджеров и обследовании тела Малфоя, я был уверен, что ты говоришь о Люциусе. Представь мой шок, когда я увидел его живым, хоть и несколько… невменяемым, в отделении Януса Тики. Ментальщики пригласили меня, чтобы выяснить, из-за чего он потерял магию, и как её вернуть. Надо, кстати, сообщить им, что последнее абсолютно невозможно — теперь ему прямая дорога в Эдинбург и, надеюсь, навсегда. То-то мисс Кроули будет рада: такой уникальный пациент — и весь в её распоряжении, жалей — не хочу, — он вздохнул. — Я и подумать не мог о Драко. Бедный мальчик, ему бы ещё жить и жить. — Да, ты прав. Мне… до сих пор трудно поверить. И ещё труднее понять, что я чувствую, зная, что мой сын теперь Малфой, и понимая, какой ценой ему досталась магия. И я не знаю, какие именно последствия для нашей семьи это всё несёт. Адамс понимающе кивнул. — И это третья причина, по которой я хотел с тобой поговорить. Твой сын теперь — наследник чистокровного рода, насколько мне известно, единственный из уцелевших Малфоев. Богатый и могущественный. И в то же время он мальчик, просто мальчик, которому очень многое нужно узнать и многому научиться. Более того, до этого дня он не сталкивался с волшебством, и сейчас в его организме идёт серьёзная магическая и физическая перестройка, энергоканалы перегружены… Ему нужен наставник и опекун, который поможет обуздать собственную магию, научит контролировать свою силу и будет представлять его интересы вплоть до совершеннолетия. Северус помрачнел. Безусловно, он подозревал нечто подобное. И всё же его коробила мысль, что его сын с точки зрения магии — абсолютно чужой человек. С этой позиции Джиневра Поттер, магическая поручительница Алекса при крещении, имела с мальчиком более крепкую связь. — Кто может стать этим опекуном, Джон? Это огромная ответственность, всё же род Малфоев — один из священных двадцати восьми. Наверняка есть какие-то ограничения. Адамс положил руку на плечо друга: — Конечно, это должен быть ты, Северус. Лучшей кандидатуры не найти. И, пожалуй, только ты сможешь сделать из наследника Малфоев нормального человека, — он усмехнулся, пытаясь ослабить напряжение, но затем печально добавил: — С Драко ведь, по сути, получилось. Северус неопределённо кивнул: он действительно сильно повлиял на крестника, особенно они сблизились на шестом курсе, когда Драко пытался выполнить безумное задание Тёмного Лорда и выжить. Но не это ли стало началом конца? Не это ли в итоге привело юношу к гибели?.. Снейп тряхнул головой, скидывая мрачное наваждение. Это неважно. Уже неважно. Всё уже случилось, и теперь можно лишь постараться сохранить наследие Малфоев, пусть и в качестве опекуна для собственного сына. — Наше кровное родство с Александром — не помеха? — Нет. Наоборот, это поспособствует усилению связи и смягчит их фамильные черты и склонности. — А мой статус крови? — Думаю, он не имеет значения. Конечно, ваш случай беспрецедентный, Северус. Сквиб, ставший магом другого рода — даже звучит фантастически. Но именно поэтому магия Малфоев не должна противиться твоему желанию стать опекуном единственного наследника. В конце концов, ты его кровный отец, и был связан с родом как крёстный Драко. Звучит запутанно, но вполне в духе древних фолиантов. — Как именно должен пройти ритуал, Джон? Это же не просто печать в министерстве, я правильно понимаю? — Безусловно, Северус. Я не настолько хорошо разбираюсь в древних традициях, тебе стоит обратиться в Визенгамот, к верховному магу Тибериусу Огдену. Но, думаю, вам придётся посетить Малфой-мэнор и провести обряд там, в ритуальном зале. Снейп кивнул. Это имело смысл и несколько примиряло его с несправедливостью судьбы. Он усмехнулся: надо рассказать Поттеру, он наверняка оценит иронию всей ситуации. — Спасибо, Джон. Как думаешь, сколько у нас есть времени? Я бы хотел дать Алексу возможность восстановиться. Пока что его впечатления о волшебстве, замках и ритуальных залах довольно мрачные. Кроме того, нам нужно проститься с Драко. — Если Сара сможет научить Александра сбрасывать лишнюю энергию, его состояние временно стабилизируется. Но я бы рекомендовал вам не затягивать. Чем скорее он получит твою защиту и связь с тобой — тем ему будет легче и спокойнее. Да и тебе тоже. — Я понял тебя. Спасибо ещё раз, — Снейп пожал руку Адамса. — Иди к семье, Северус. И передай Гермионе, что я жду её в отделении, если она готова вернуться. Такими талантами нельзя пренебрегать. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты профдеформированный трудоголик, Джон? — Да, что-то такое было. Кажется, тогда министерские крысы критиковали нас обоих. — Туше, — Северус усмехнулся уголком губ и стремительно двинулся к выходу из кабинета. Возглас Адамса остановил его на полпути: — Постой, я совсем забыл про диагностику! Миссис Снейп выразилась предельно ясно, и я не рискну навлечь на себя её гнев. Судя по последним новостям, она неплохо владеет скальпелем. — Миссис Снейп владеет скальпелем, но не информацией. Я уже выпил все необходимые зелья, так что состояние скоро нормализуется. Но если она вдруг спросит — у меня было небольшое сотрясение, не требующее специального лечения. Пара дней постельного режима — и всё будет отлично, — он распахнул дверь и вышел, не собираясь слушать возражения и задерживаться. Семья и так заждалась. Адамс вздохнул, смиряясь с поражением: заставить Северуса обследоваться было практически нереально. Он избегал диспансеризации даже под страхом увольнения. Оставалось надеяться, что шпионские навыки коллеги будут более совершенны, чем проницательность его суровой жены, а также на то, что запланированный постельный режим даст удовлетворительные результаты. В конце концов, нельзя недооценивать исцеляющий потенциал любви. *** Дом встретил их тишиной. Северус обвёл глазами гостиную и вздохнул: в круговерти событий он совсем забыл о том, в каком состоянии находится их жилище. В последние годы он бывал здесь редко, раз или два в неделю, предпочитая ночевать в Мунго, и всегда ограничивался минимальными бытовыми чарами на кухне и в спальне. Ему одному было нужно немного: горячая еда, душ и чистая постель. Впрочем, нередко он, вымотавшись за день, засыпал на диване: их роскошная двухспальная кровать казалась слишком просторной и холодной. Никакой генеральной уборки, никаких сложных заклинаний для чистки плиты или полировки мебели. Периодически Сара или Минерва предлагали прислать в помощь домового эльфа, но Снейп отказывался: Гермиона бы не одобрила. В результате то, что раньше было уютным семейным гнёздышком, выглядело заброшенной холостяцкой берлогой. Свет вечернего солнца пробивался сквозь мутные стёкла давно не мытых окон, а все поверхности тонким ровным слоем покрывала пыль. Благо Северус привык поддерживать общий порядок, и серьёзного бардака всё-таки не было. Отдельно он похвалил себя за то, что сразу же выносил пустые бутылки из-под огневиски. Продемонстрировать семье свою слабость сейчас было бы совсем позорно. — Как здесь… пусто, — удивлённо протянула Гермиона и прошла вперёд, осматриваясь. — А где наши фотографии? — она указала на стену между шкафами, на которой виднелось несколько белых пятен. Раньше здесь была целая выставка самых ярких моментов их семейного счастья. Северус вздрогнул. Как установило следствие, разгром в гостиной устроили уже после того, как Гермиону с Алексом перенесли в другое место. Поэтому она не могла знать, что все рамки с фото- и колдографиями были сорваны и разбиты, и именно на этой стене была сделана надпись их с Алексом кровью. Когда всё закончилось, у Северуса не хватило мужества повесить снимки обратно, и он унёс их в спальню, спрятав в одном из шкафов. Лишь одну, чудом уцелевшую рамку с запечатленным моментом их свадебного поцелуя, он оставил на журнальном столике. Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Он с трепетом оглядел замершую посреди гостиной тонкую фигурку жены, перевёл взгляд на притихших детей. Не стоит пугать их, не стоит вспоминать о том горьком дне, когда началась их разлука. Как бы несбыточно это ни звучало, теперь они вместе. А значит, на стене снова появятся снимки, но уже новые, в полном составе. — Мне пришлось отнести их наверх. Сломались рамы, и я подумал, что починкой лучше заняться автору выставки, — он подмигнул Гермионе и усмехнулся, увидев, как та закатила глаза. Да, шутка о её страсти к фотографиям и инсталляциям раньше была одной из его любимых. — Мерлин, ты опять! — она притворно возмутилась. — Не сомневайся, я организую новую, ещё лучше прежней. И ты не отвертишься от семейной фотосессии. Купим одинаковые пижамы, устроим бой подушками… — Как изволит леди, — Северус сделал лёгкий полупоклон и улыбнулся детям, что наблюдали за их игривой перепалкой с широко распахнутыми глазами: — Алекс, Элена, добро пожаловать домой. Детскую ещё предстоит привести в порядок, но это не займёт много времени. Сегодня мама продемонстрирует чудеса трансфигурации, и вы переночуете вместе, а потом мы, конечно, переделаем гостевую, чтобы у каждого была своя личная комната. — Да, это одна из причин, почему быть волшебниками очень удобно, — усмехнулась Гермиона, взмахами палочки убирая паутину в углу. — А что с нашим прежним домом? — Алекс уже дошёл до окна и внимательно разглядывал пейзаж. — Мы разве не вернёмся в Австралию? Гермиона растерянно посмотрела на Северуса, и тот пожал плечами, скрывая смущение. Они ещё не обсуждали ни их переезд в Англию, ни работу, ни… Да они вообще ещё ничего не обсуждали! Просто-напросто не успели. Но ему и в голову не могло прийти, что Миа может захотеть вернуться к прежней магловской жизни на другом краю Земли. Разве могло такое случиться после столь желанного воссоединения? В ответ на размышления в душе шевельнулись такие знакомые страх и неуверенность. А почему он, собственно, решил, что их желания совпадают? Вдруг за эти шесть лет всё изменилось слишком сильно? Вдруг та, пусть криво, но самостоятельно устроенная жизнь Гермионе дороже, чем ворох воспоминаний об их «недолго и счастливо»? Да и сможет ли он сам перестроиться и забыть эти шесть долгих, иссушивших душу лет… Словно подливая масла в огонь, Алекс продолжил: — Ведь там же твоя работа, мам. Там твои пациенты, им нужна операция. Ты сама говорила, что бросать дело на полпути безответственно. И Марк, мы же даже не попрощались с ним! Он обещал сводить меня в поход. И моя школа… — О, милый, — Гермиона подошла и положила руку ему на плечо, — я понимаю, ты скучаешь по тому месту, где вырос, по друзьям и даже по школе. Но за последние дни многое изменилось. Наш дом, наше место — здесь, рядом с папой. Всегда было, на самом деле. Просто я этого, к сожалению, не помнила. Алекс вздёрнул подбородок: — Папа мог бы приезжать к нам, когда у него будет время. Или даже прилетать, как мы сегодня утром в его кабинет. Или мы к нему. Это же быстро, раз мы волшебники. Гермиона развернула сына к себе лицом и внимательно посмотрела в его глаза: — Конечно, это возможно, но это неправильно, Ал. То, что произошло с нашей семьёй шесть лет назад — чудовищная ошибка. И лучший способ её исправить — снова жить всем вместе. Конечно, сначала будет немного непривычно. Мне придётся найти работу здесь, или иногда перемещаться туда, в Австралию. Но это всё решаемо, мы с папой обсудим и расскажем вам с Эленой, как мы будем справляться. То же самое касается твоей учёбы — школы есть и здесь, и они ничуть не хуже. — А дедушка? Он что, будет там один? — Алекс перебил мать, не в силах слушать успокаивающие речи. Гермиона покачала головой: — Нет… Нет, дедушка будет жить в своём старом доме, здесь, в Лондоне. Понимаешь, те люди, которые похитили вас с бабушкой, устроили взрыв в нашем коттедже в Брисбене. Так что, по сути, нам некуда возвращаться, даже если бы мы вдруг и захотели. — Мы могли бы жить у Марка, — упрямо нахмурился Алекс. — Он был бы счастлив. Он любит тебя, я знаю. — Нет, — Гермиона ответила резче, чем хотела бы. — Нет, не могли бы. И мы с тобой уже об этом говорили, Алан… Алекс, — поправилась она и уже мягче добавила: — Марк — прекрасный человек, но он мой друг, и все эти годы он был для меня только другом. Я всегда любила твоего отца, хотя и не помнила об этом. Понимаю, звучит странно, но это так, — она робко улыбнулась и взглянула Северусу в глаза. Он поймал этот тёплый взгляд и глубоко вздохнул, только сейчас осознавая, что во время её речи непроизвольно задержал дыхание. Алекс виновато вздохнул, наблюдая за переглядками родителей, и потёр лицо руками. Он сам не знал, зачем завёл этот разговор о возвращении в Брисбен. Перед отъездом бабушка дала ему время попрощаться со всеми друзьями, и Ал уже успел смириться, что они больше не будут играть вместе. За прошедшие сутки он много раз убедился в том, что его отец — достойный человек, и они вполне могут поладить. И этот дом: просторный, светлый, хоть и немного грязный, нравился ему. В один момент Алу даже показалось, что он помнит эту большую люстру, украшенную цветами и листьями, и книжные шкафы, заполненные под завязку, и даже потёртый зелёный диван с мягкими подлокотниками. Наверное, жить здесь, всем вместе, было бы здорово. Но покалывание в пальцах, усилившееся за время после осмотра, нервировало, а на душе было неуютно и тревожно. Ему отчаянно хотелось чего-то хоть немного привычного, не связанного с волшебством, чтобы унять этот зуд и беспокойство внутри. Северус наблюдал за сыном, удерживая окклюментные щиты изо всех сил. От усталости, боли и разочарования хотелось выть в голос. Каких-то пару часов назад этот мальчик доверчиво шмыгал носом в его объятиях, а теперь снова закрылся, выпустил колючки и решил вернуться в Австралию под крыло этого пока ещё незнакомого, но уже ненавистного доктора Марка. Как это вообще совмещается в столь маленькой головке, непонятно. Снейп бросил осторожный взгляд на дочь, но та уже обнаружила на одной из нижних полок какую-то книгу по травологии и теперь сидела в углу дивана, разглядывая картинки. Идеальный ребёнок, просто подарок магии. Стоп. Магии?.. Северус прищурился и внимательно посмотрел на сына. Мальчик выглядел так, словно сам не рад происходящему: плечи опустились, руки беспокойно теребили край одежды, словно пытаясь унять невидимую дрожь. Снейп медленно двинулся в сторону окна, и Алекс резко развернулся, услышав звук шагов. Заглянув в его глаза, Северус вздрогнул: там, словно молнии, метались тоска и паника. Магия… Ему тяжело от неизрасходованной магии, особенно в доме, напичканном под завязку защитными заклинаниями! Именно поэтому он так обеспокоен и нелогичен. Северус сосредоточился и мягко толкнулся в сознание сына, посылая ему покой и уверенность. Алекс вздрогнул и внимательно посмотрел на отца, а потом вздохнул чуть свободнее. — Сев, что случилось? Не отводя взгляда от сына, он улыбнулся Гермионе. И эта женщина ещё сомневалась в том, что она хорошая мать! А сама уловила малейшее изменение в ритме дыхания ребёнка. — Технические сложности, дорогая. Всё решаемо. Гермиона озадаченно кивнула. — Ал, слушай меня внимательно, хорошо? Дыши глубоко и спокойно и выпей вот это, — Снейп достал из кармана флакон с умиротворяющим бальзамом, которым его снабдила Сара, и передал сыну, а затем перевёл взгляд на Гермиону: — Мы сейчас пойдём прогуляемся. Алексу нужно сбросить магию и успокоиться. А вы пока осмотритесь и передохните, хорошо? Только умоляю, не готовь ничего. Судя по весу корзинки, которую нам передали твои обожаемые эльфы, голодная смерть в ближайшие дня три нам не грозит. Гермиона хихикнула и, оглянувшись на детей, доверительно прошептала: — Я и не собиралась. Уверяю тебя, если я в чём-то и стала лучше за эти годы, то точно не в обращении с кастрюлями. Получив лёгкий поцелуй в нос, она усмехнулась и направилась к дочери. Выйдя на крыльцо, Северус осмотрелся в поисках подходяшего полигона для тренировки. Старый яблоневый сад, теплицы с травами на заднем дворе — нет, не пойдёт. Опасно, слишком близко к дому и насыщено магией. Его магией. Тропинка через поле к раскидистому дубу — теплее, но тоже нет. Слишком открытое пространство, которое хорошо просматривается из окон. Алексу сейчас не нужны свидетели. А что, если спуститься к озеру? Да, это определённо было лучшим из возможного. Он осторожно коснулся плеча сына, призывая его следовать за собой, и отметил, что мальчик начал дышать легче и повеселел, стоило им выйти за пределы защитного купола. Что ж, скоро зелье начнёт действовать, и Алексу станет спокойнее, а пока стоит немного сбросить напряжение. Снейп прошел по тропинке, прислушиваясь к шагам позади, затем остановился у кромки воды и развернулся: — Ал, ты хорошо помнишь, чему тебя учила тётя Сара? Вопрос не был праздным. Лингли более получаса пыталась разъяснить крестнику, как создавать светящийся энергетический шарик, но они смогли добиться лишь тусклого неоформленного сияния. — Да, помню, — мальчик кивнул и поджал губы: — Только у меня ни хрена не получалось. Северус изогнул бровь: — Так уж и… ни хрена? Алекс смутился: — Ну… я имел в виду ничего. Ничего не получалось. Прости, это грубо… Мне просто… Мне непонятно, как это. — Не переживай, я слышал вещи и похуже, — Северус усмехнулся, а затем прищурился. Стоило проверить одну теорию, прочитанную однажды в книгах о стихийной магии: — Ты любишь купаться, Ал? — Да, очень, — глаза мальчика засияли. — Дома мы почти каждый день ходили на пляж, когда хорошая погода, в заливе вода всегда тёплая, и волны небольшие, и я даже с маской нырял, когда дедушка был один с нами. И у меня как-то даже губы были синие, потому что долго в воде, но мы потом согрелись, и я не заболел, — Алекс чуть выпятил грудь, явно гордясь своим богатырским здоровьем, но, заметив внимательный взгляд отца, смутился и отвёл глаза. — Теперь так уже не будет, я знаю. Я… я привыкну, папа. Последние слова Ал почти прошептал, пытаясь подавить спазм в горле. Никогда, никогда уже ничего не будет как прежде! Он вспомнил деда, такого постаревшего и растерянного, непривычно тихого. Они все вместе заходили к нему в палату перед тем, как отправиться сюда. Отец пояснил, что дедушка пострадал во время взрыва коттеджа и должен ещё какое-то время находиться в больнице, а потом они перенесут его домой. Алекс знал, что дед, несмотря на то, что сам врач, ненавидит лечиться. Даже после операции, когда ему вырезали аппендикс, он пришёл домой на следующий день, и Марк потом очень ругался. Но сегодня дедушка слушал все объяснения очень терпеливо, не спорил и не говорил, что на нём всё заживёт как на собаке. А глаза у него в этот момент были на самом деле, как у собаки: грустные и виноватые. Мама вела себя странно: хмурилась, молча вздыхала и отводила взгляд, и только раз, на прощание, погладила деда по плечу и что-то прошептала на ухо. И Алекс мог поклясться, что в глазах у него стояли настоящие слёзы. Снейп шагнул ближе и присел, ловя взгляд сына: — Мы оба будем привыкать, Ал. Я ведь совсем не знаю, как быть отцом таким большим детям, как ты и Элена. В последний раз я видел тебя годовалым, и тогда с тобой было куда проще, — он усмехнулся и заглянул в печальные глаза сына. — Зато сейчас интереснее. Так что давай договоримся: если тебя что-то беспокоит, пугает, или тебе чего-то хочется, ты просто будешь говорить мне или маме, хорошо? И я постараюсь решить проблему. Ты только не молчи, — прозвучало непривычно и почти умоляюще, но Алекс, кажется, немного расслабился. — А теперь давай разберёмся с твоим ни-хрена-не-получается. Северус осторожно коснулся воды кончиками пальцев, сделал движение кистью и продемонстрировал Алексу миниатюрный фонтан. Мальчик округлил глаза, наблюдая, как на ровном месте появилась бьющая вверх струя воды, затем, повинуясь жесту отца, начала подниматься всё выше и выше и, наконец, рухнула вниз, обдав их миллиардом сияющих брызг. — Попробуй, — голос отца звучал мягко, приглашающе. — Закрой глаза и представь, что у тебя уже получилось. Алекс скептически покачал головой, но подчинился. Он осторожно коснулся холодной водной глади ладошкой, а затем закрыл глаза и вообразил красивый фонтан из парка, в котором они часто гуляли с мамой и Эленой. Множество струй били в небо, сверкая на солнце и даря прохладу. Ему показалось или вода под ладонью слегка забурлила?.. — Молодец. А теперь прислушайся к себе, почувствуй эту внутреннюю дрожь, которая тебя так беспокоит. Не сопротивляйся ей, представь, как она течёт из твоей ладони прямо в воду, — Северус коснулся руки сына, посылая лёгкий, едва заметный импульс, и осторожно потянул в сторону, помогая сделать взмах. — Вот так. Смотри! Алекс распахнул глаза: прямо под их с отцом соединёнными руками рос новый маленький фонтан из пяти струй. — Ты молодчина, сын, — Снейп с гордостью смотрел на изумлённого мальчика. — А теперь давай попробуем так. Он зачерпнул воду двумя руками и сделал движение, будто лепит снежок. Между ладоней зависла радужная водяная сфера. — Держи, да покрепче, иначе нам придётся шлёпать домой в мокрых ботинках, — он ухмыльнулся, передавая Алексу водяной шар. Несколько секунд ему удавалось удерживать удивительную конструкцию целой, но затем поток энергии словно иссяк, и через секунду Ал почувствовал, как обувь и брюки намокают и становятся тяжелее. Судя по всему, отца тоже задело, и мальчик внутренне сжался, ожидая выговора. Однако в ответ послышалось лишь довольное хмыканье: — Это даже лучше, чем я ожидал. Ещё! Они проделывали фокус с водяным шариком раз за разом, промокая и сближаясь всё сильнее. Вода в ботинках противно хлюпала, а брюки можно было выжимать, но никто, казалось, не замечал дискомфорта. Через четверть часа Алекс мог сам создать и удержать силой своей магии небольшую сферу. Она переливалась между его ладонями, словно диковинный снежок, и мальчик залюбовался. Прошлой зимой они всей семьёй ездили в горный лагерь, и там мама и дед устроили настоящую снежную битву. Хлоп! Он почувствовал лёгкий толчок возле плеча, ощутил, как намокает футболка, и обернулся. — А теперь проверим твою меткость, — отец перекатывал между ладонями новый водяной шарик и ухмылялся. Спустя десять минут интенсивного обстрела они замерли друг напротив друга с поднятыми руками, вымотавшись физически и эмоционально. — Отлично, Ал. Как ты себя чувствуешь? — Северус откинул с лица слипшуюся прядь и внимательно осмотрел мокрого, но, кажется, счастливого сына. — Лучше, пап… Когда мы были дома, мне казалось, что у меня всё внутри чешется или как будто кот мурлычет и щекотно. А сейчас так хорошо. Только я устал. И всё липнет противно, — он скептически осмотрел абсолютно сырые ботинки и штаны. — А ты знаешь, что мама нас убьёт? — Догадываюсь, — Северус шевельнул рукой, направляя палочку из рукава в ладонь, и произнёс высушивающее заклинание, — именно поэтому она нас вот такими и не увидит. А теперь давай, ещё десять шариков — и домой, — он взмахнул палочкой, накладывая усиленные водоотталкивающие чары на них обоих, и снова запустил в сына бомбочку. Алекс удивлённо провёл рукой по совершенно сухой рубашке: — А сразу так нельзя было сделать? — Можно, — Снейп усмехнулся и взъерошил волосы на затылке новоявленного властителя водной стихии, — но какое тогда веселье? Войдя в дом, Северус замер и неверяще обвёл глазами знакомое, но чудом преобразившееся пространство. Пыль и грязь, скопившиеся за годы неуютного одиночества, растворились по мановению волшебной палочки его абсолютно неутомимой жены. В воздухе витали запахи свежести и пастушьего пирога, который Гермиона, очевидно, разогревала к ужину. Мерлин, они уже сутки на ногах, а она столько успевает… На что же тогда способна эта женщина, когда выспится? — Ого, — Алекс, явно впечатлённый скоростью наведения порядка в семейном гнезде, начал спешно разуваться. — Как это они так быстро? — Очевидно, твоя мама сейчас очень переживает. А когда она переживает… — Снейп сделал паузу и подмигнул сыну. — … она делает сто дел в минуту, — продолжил мальчик и рассмеялся. — Именно. Но всё равно впечатляет, правда? — Ага, — Ал кивнул и в нерешительности замер посреди гостиной. — А куда теперь идти? — Думаю, ты можешь уже мыть руки и проходить на кухню, — Северус махнул рукой в направлении уборной. — День был долгим и трудным, нам всем нужно поесть и отдохнуть. — А ты… ты не пойдёшь со мной? — мальчик явно робел в незнакомом доме. — Я подойду через минуту. Мне нужно связаться с мистером Поттером. Если тебе так спокойнее, можешь подняться по лестнице и пройти направо, судя по голосам, мама и Элена где-то в спальне, — Снейп дождался неопределённого кивка сына, отвернулся к окну и достал палочку: — Экспекто Патронум! Надиктовав светящемуся посланнику сообщение, Северус развернулся и чуть не врезался в замершего сына. Расширившимися серыми глазами он изумлённо смотрел в окно, вслед улетевшему патронусу. — Ал? Всё в порядке? — Я так много раз видел его на картинках, — прошептал мальчик. — Я даже пытался тоже его позвать, но у меня ничего не получилось… Снейп почувствовал, как сердце сжалось в груди. Если бы не вся эта трагическая история, его сын-сквиб никогда бы не почувствовал биение магии в крови, не смог вызвать патронуса или поиграть, как сегодня, в водные снежки. Он опустил руку на кудрявую макушку и слегка взъерошил мягкие пряди: — Это сложная магия, друг мой. Ты научишься ей, когда вырастешь. Но мне уже интересно, какую форму примет твой защитник. — А что, разве не у всех кошки, то есть барсы? Словно в ответ на его вопрос границу дома пересёк призрачный олень. Склонив голову, он проговорил голосом Гарри Поттера: — Профессор, как вы просили, я отправил сову Тиберию Огдену, он пришлёт ответ с датой встречи лично вам. Наблюдение за Джейн установим, отчитаюсь завтра. Утром, как соберётесь в Жемчужину, загляните в аврорат, я организую порт-ключ. Хорошо вам отдохнуть… — патронус замялся, словно передавая неловкость хозяина, а затем смущённо выдохнул: — Как думаете, профессор, белые розы подойдут? Раз уж красные Джинни теперь не жалует. Северус фыркнул, но всё же послал барса с кратким ответом: — Хоть ромашки, Поттер. Главное, не ограничивайтесь только ими. Ужин прошёл в тёплом молчании. Сонные дети возили по тарелкам вилками, перешёптывались, обсуждая новый дом и игрушки в детской Алекса. Гермиона казалась преувеличенно бодрой, постоянно вскакивала то за хлебом, то за солью, и Снейп невольно задумался, что же так сильно беспокоит жену, что она не может усидеть на месте и предпочитает передвижения простому акцио. Он очнулся от негромкого, но настойчивого «паааап!», которое Элена, судя по нетерпеливому выражению лица, повторяла уже далеко не в первый раз. — Что, прости? — Я говорю, ты нам почитаешь? — Хм… Ну, если вы сможете быстро приготовиться ко сну, то конечно. — Ура! — девочка взвизгнула и потянула за собой совершенно разомлевшего от сытости и тепла брата. — Мы быстренько! Мама там нам всё трансфи… сфига… приготовила. И пижаму, и щётки зубные. Гермиона проводила детей тёплым, немного печальным взглядом. Казалось, она видит что-то особое, скрытое от чужих глаз, даже от него. Она стояла у раковины, прислонившись к столешнице, и казалась усталой и отстранённой, будто теперь, с уходом детей, вся её энергия внезапно исчезла. Такая перемена настроения не могла не беспокоить. — Ты в порядке? — Северус подошёл ближе, обнял жену за плечи и прижался губами к макушке, вдыхая аромат волос. — Ничего… Устала немного, — она взмахнула палочкой, отправляя посуду со стола в раковину. — Это был очень долгий день. — Точнее и не скажешь. К сожалению, завтра будет не легче. — Ты отправишься в Жемчужину? — Да, с утра. Я хочу сделать всё сам, понимаешь? Драко заслужил это. Ему будет спокойнее дома, в семейном склепе. Гермиона склонила голову и развернулась, оказываясь в его объятиях. — Мне страшно отпускать тебя туда одного, — её голос звучал приглушенно, а горячее дыхание проникало сквозь рубашку, разгоняя по телу мурашки. Северус осторожно подцепил пальцем её подбородок и заглянул в карамельные глаза, наполненные тревогой и солью: — Не волнуйся, Миа. Одного меня туда и не пустят. Поттер наверняка даст мне штук пять сопровождающих, ведь поместье нужно обследовать после Пожирателей. — Он помолчал, завороженный её взглядом. — Это ведь не всё, о чём ты волнуешься? Она слабо улыбнулась и покачала головой. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — она вздохнула и прикрыла глаза, собираясь с духом, а потом сокрушенно поморщилась: — Я всё думаю… Мерлин, как они могли, Сев? Мы были так счастливы здесь, а они… — Гермиона снова уткнулась носом в его грудь, и её плечи вздрогнули. Секунду спустя она подняла лицо, уже мокрое от слёз и чуть покрасневшее, и яростно всхлипнула: — Я просто не могу поверить… Знаешь, пока мы не вернулись домой, я не осознавала, что они натворили. Во всяком случае, не в полной мере. А сейчас наводила порядок и… Наши дети, они должны были быть здесь, понимаешь? Мы должны были быть вместе, всегда. А они росли там, и моя мать говорила гадости о тебе, а отец молчал, позволяя ей лгать. — Узнаю свою воинственную львицу. Но разве ты не простила хотя бы Венделла? Вы ведь виделись в Брисбене, и ты лечила его. Она покачала головой: — Мы не успели толком поговорить. Кроме того, его жизни тогда угрожала опасность, и мне было не до обид. Но сейчас… Отец явно хочет поговорить, и дети ничего не понимают и смотрят так жалобно, когда я отворачиваюсь от него… Элена ведь всегда была его любимицей, да и с Алексом он возился не меньше, чем… — она мотнула головой, не желая говорить о матери, на которую явно злилась больше. — И он действительно помогал мне, много. И защищал. Но он знал! Всё знал и молчал! Он позволял мне и детям тонуть в этой лжи, ненавидеть тебя… А если бы я дала слабину и сделала аборт, как настаивала моя мать? — Она настаивала на чём? — Северус непроизвольно сжал руки, пытаясь обуздать ледяную ярость, которая мутной волной поднялась из глубин души. Мерлин, зря он послал громовещатель этому недотёпе-аврору Николсону. То, что парень упустил Джейн — это редкая удача, иначе бы эта сука не дожила до утра. Он бы придушил её голыми руками и не поморщился. Недолюбливать внучку, пытаться оградить дочь и внука от магии — это он с натяжкой, но мог понять. Однако разговор с Алексом и откровение Гермионы выглядели переходом за грань. Очевидно, он слишком сильно стиснул плечи Гермионы, потому что она осторожно высвободилась и погладила его по щеке. — Сев? Прости, я не подумала… — Кажется, мне придётся взять свои слова обратно, — пробормотал он. — Я не смогу видеть их возле наших детей… Возможно, со временем Венделла, но твою мать… — Снейп покачал головой. — Твою мать, — он усмехнулся и, посомневавшись, всё же спросил: — Кстати, а что это за тетрадка, которую она вручила Элене в коридоре? Что там написано? — Не знаю, — Гермиона тяжело вздохнула и пожала плечами. — Я понимаю, что это совершенно по-детски, но я не готова сейчас даже к такому, письменному разговору с ней. Мне нужно успокоиться… Ты можешь прочитать, если хочешь. Вдруг там что-то важное. Я оставила тетрадь на столике в спальне. — Хм… Нет, предложение, конечно, соблазнительное, но я воздержусь. За ней будут наблюдать авроры, чтобы ничего не натворила. А её душещипательные рассказы, извинения и объяснения меня не интересуют. Теперь уж точно. Не после того, что я узнал о ней и наших детях… Гермиона кивнула и пристально посмотрела мужу в глаза, решаясь высказать самый главный страх: — Дети… Они… они совсем тебя не знают, Сев. И я… — она нахмурилась и проникновенно прошептала: — Знаю ли я тебя, после стольких лет? Знаешь ли ты меня? Я боюсь. Вдруг шесть лет — это слишком много?.. Северус осторожно обхватил её лицо ладонями и погладил щёки большими пальцами, стирая дорожки слёз: — Я знаю главное. Я люблю тебя, это не изменилось. И этого пока достаточно. — Я… я тоже… — Тшшш, — он прижал палец к её губам. — Не надо. Пока не надо. — Но я правда… — Миа, у нас есть всё время мира, чтобы преодолеть эти шесть лет. Мы не будем спешить, — Снейп прислушался к топоту ног наверху, мягко развернулся к выходу и взмахом кисти погасил свет. — Я подозреваю, что терпение народных масс на исходе. Я почитаю им и приду. Если ты будешь готова, мы поговорим ещё. Столько, сколько тебе нужно, чтобы больше не бояться, — он помолчал и чуть смущённо добавил: — Твой шампунь был под стазисом все эти годы, так что он в порядке… Но ты можешь воспользоваться и моим, если захочешь. Гермиона улыбнулась и потёрлась носом о его плечо: — Заманчивое предложение, сэр. Жаль, что мне нужно в душ, я тоже хочу сказку на ночь. Северус наклонился к её губам, и в его глазах вспыхнуло пламя: — Непременно, но не сегодня. У нас есть всё. Время. Мира, — он коснулся её губ лёгким поцелуем и отстранился прежде, чем она успела ответить. Твой шампунь был под стазисом… Эти странные слова и сопровождавший их румянец на всегда бледных скулах не выходили у Гермионы из головы, пока она поднималась по лестнице в спальню, пока, словно лягушачью кожу, скидывала жестковатую от очищающих заклинаний одежду. Северус так смутился, словно проговорился о какой-то постыдной тайне или опасной слабости. Она зажгла боковой свет в ванной, повесила на крючок пушистое полотенце и взяла с полочки прозрачный флакон, до половины наполненный вязкой субстанцией с её любимым запахом. Что значила для него эта, по сути, мелочь? И почему, даже смирившись, Северус так и не решился избавиться от того, что болезненно напоминало о потерянном счастье? А впрочем, это так похоже на него… Гермиона почувствовала, как горячие слёзы закипают в глазах, а в груди свербит от иррационального страха. Он ждал её! Он так скучал… Её верный, сильный, её почти потерянный и такой родной. Да, сейчас на кухне он подбадривал её. Но что, если всё-таки ничего не получится? Что, если он разочаруется в ней или в детях? Как ей перекрыть эти годы ожидания и боли? И сможет ли он любить её… другой? Несовершенной, повзрослевшей, с новыми шрамами на теле и на душе? Вопросы, вопросы, вопросы… Её суть, её невыносимая характерная черта. Гермиона поджала губы и бросила недовольный взгляд на своё отражение. Когда-то именно она настояла на том, чтобы в ванной было зеркало в полный рост. Ей нравилось любоваться собой, нравилось смотреть, как Северус, опьяненный её наготой и раскованностью, ласкает её в душе или после… Теперь же гладкое стекло беспощадно отражало картину тела, изменившегося за прошедшие годы. Да, она была ещё молода, и, пожалуй, даже привлекательна. Но грудь, вскормившая двух младенцев подряд, уже не была такой упругой, в нескольких местах появились растяжки, живот чуть выступал. Но самое неприятное… Она поморщилась и провела пальцем по вертикальному шву от экстренного кесарева сечения. Во вторых родах всё пошло не так, и единственным способом спасти и дочь, и её, оказалось провести операцию, да ещё и не по Пфанненштилю, от которого бы осталась лишь «улыбка», а полноценную нижнесрединную лапаротомию. К сожалению, врач был неопытен и слишком напуган угрозой потерять пациентку, чтобы заботиться об эстетике. Потом присоединилась инфекция, шов воспалялся, плохо заживал. В итоге её плоский животик, которым она так гордилась, который так любил целовать Северус, был пересечен кривым глубоким рубцом. Да, это мелочь, это всего лишь тело. Так писали в умных книгах по психологии, так говорили ей родители и приятельницы на работе, так утешал её Марк, однажды случайно увидевший её на пляже во время переодевания… Гермиона досадливо передёрнула плечами: только мыслей о постороннем мужчине ей и не хватало! Да ещё перед такой ночью… Их с Северусом первой ночью после разлуки. Их первой ночью на расстоянии дыхания. Гермиона повернулась к зеркалу спиной и бросила на себя ещё один оценивающий взгляд. Что ж, вид сзади был определённо привлекательнее. Подтянутые ягодицы, тонкая талия… Это дарило пусть слабое, но утешение. Ещё раз глубоко вздохнув, она решительно улыбнулась и шагнула под тёплые струи. Хватит хандрить. В конце концов, у неё где-то было кружевное боди в цветах Слизерина… Да и вообще, если её искромсанный живот станет самой большой проблемой в их отношениях, это будет большая удача. Как Северус и ожидал, дети уснули быстро, он даже не успел прочитать первую историю про кролика Питера полностью. Всё-таки это был действительно долгий и трудный день. Вложив в книгу смешную закладку-червяка, он погасил свет, оставляя лишь слабый ночник, погладил две кудрявые макушки и вышел из детской, стараясь ступать максимально неслышно. Помедлив пару секунд, осторожно отворил дверь в спальню и замер, пытаясь справиться с эмоциями. Гермиона, закутанная в одно только полотенце, сладко спала, раскинувшись на их кровати, как тогда, давным-давно, в их совсем ещё юной совместной жизни. Он всегда недоумевал, как эта хрупкая и невысокая, едва достающая ему до плеча женщина умудряется занимать две трети двуспальной кровати, да ещё и под утро закидывать на него ноги и ворчать о тесноте. Недоумевал — и умилялся. Очевидно, она планировала дождаться его, чтобы продолжить разговор: в комнате горел яркий верхний свет, а под щекой, как в лучшие ученические годы, покоилась раскрытая книга. Судя по обложке, «История Хогвартса». Неоригинально, но ожидаемо и тоже весьма умилительно. Что ж, самое главное сегодня и так было сказано. Он хоть и переживал, но не сомневался в своих чувствах, а она не собиралась сбегать и явно хотела вернуть ту семью, которую они потеряли. Так есть ли смысл сейчас вдаваться в детали и вести долгие беседы? Притушив свет, Северус подошёл ближе к кровати, чтобы забрать книгу, и усмехнулся: его мозговой северный полюс, безусловно, понимал, что им с Гермионой стоит сближаться постепенно, заново узнавая друг друга. Но обитатели южного полюса явно и стойко митинговали против такого промедления. И эти спутанные дикие кудри, голые плечи и стройные ножки, прикрытые полотенцем лишь до середины бедра, совсем не способствовали сдержанности. Ещё раз окинув взглядом соблазнительную картину, Северус укрыл жену одеялом и направился в душ. И стоя под холодными струями, наконец, вдохнул полной грудью. Как бы то ни было, они дома. Вместе. Разве что-то ещё имеет значение?