Солёная карамель

Дверь закрылась за волшебниками с мягким щелчком. Гермиона боролась с желанием вернуться к обретённому мужу и страхом неизвестности. Ей казалось, что она готовится выйти в открытый космос без скафандра, и сердце билось буквально в горле. Но время играло против Северуса, и ради него девушка была готова взять себя в руки. Судя по краткому, но эмоциональному рассказу мисс Лингли, он был мужественным и сильным человеком, который заслуживал счастья. Да, она почти не помнила его, да, она почти его не знала сейчас. Но в глубине тëмных, как небо августа, глаз Миона видела то, ради чего она готова была встретиться лицом к лицу со своими страхами. Оказавшись в коридоре, Поттер протянул ей и Малфою большое кольцо, которое почти сразу засветилось синим. Мисс Уилкинс вздрогнула, вспомнив реакцию организма на предыдущее перемещение, но затем решительно взялась за порт-ключ. Спустя пару мгновений они опустились на ковёр в кабинете главного аврора. Сделав несколько резких вздохов, Миона с радостью поняла, что в этот раз путешествие прошло легче, и они могут обойтись без очищающих заклинаний для пола. Что ж, это в очередной раз подтверждало правоту её мужа: видимо, раньше она действительно с лёгкостью пронзала пространство, и тело довольно быстро вспомнило этот опыт. Девушка удивленно отметила, насколько легко она назвала мужем человека, которого не помнила до сегодняшнего утра. И с ещё большим удивлением признала, что её это нисколько не смущает. Просторное помещение с большим зачарованным окном, широким камином и длинным столом для совещаний сейчас пустовало. Ни секретарь, ни заместитель не отреагировали на их появление, и Гарри впервые обрадовался их невнимательности. Ему не хотелось преждевременно афишировать возвращение подруги в волшебный мир. Хотя глава аврората и уверял Снейпа, что все его люди проверены временем и чарами, он отлично знал, что любой контроль при большом желании и соответствующих навыках можно обойти. Достаточно того, что о возвращении миссис Снейп знает работающая над делом группа авроров, а остальным пока не стоит видеть девушку. — Мисс Уилкинс… — Бывший Избранный решительно повернулся к девушке, намереваясь проинструктировать её, но она перебила его: — Гермиона. — Что? — Мистер Снейп… Северус… — Миона чуть прикрыла глаза, собираясь с мыслями. — Мой муж. Он сказал, что меня раньше звали Гермиона. Что мы были друзьями и даже соратниками на войне. Думаю, нам стоит перейти на имена, так будет проще и удобнее. Конечно, я не та девушка, которую вы все помните, мне ещё только предстоит восстанавливать память, и неизвестно, удастся ли вернуть мои воспоминания. Но моя дочь должна жить в этом мире, значит, и я снова буду его частью. Девушка радостно выдохнула. Вот, наконец, она это сказала. Предлагать подобное Саре она постеснялась, всё же целительница была значительно старше. Но церемонно раскланиваться с ровесниками было выше её сил. Поттер кивнул, ему было крайне тяжело общаться с подругой детства официально. Малфой ухмыльнулся и покачал головой, пробормотав что-то подозрительно похожее на «гриффиндор» и «диагноз». В ответ на его слова в сознании девушки вспыхнули бордовые с золотом ленты, и она чуть поморщилась от спазма. — Что ж, хорошо… Гермиона. Мы сейчас находимся в аврорате, это что-то среднее между маггловской полицией и спецслужбами. Сейчас мы спустимся на несколько этажей ниже, в следственный изолятор, где содержат преступников до суда и вынесения приговора. В допросной нам предстоит разговор с Люциусом Малфоем, отцом Драко. Предупрежу сразу: он довольно неприятный, — прости, Малфой, но это правда, — но до сих пор очень влиятельный в магическом мире человек. Разговор, скорее всего, будет не из лёгких. Я бы с удовольствием не вовлекал тебя во всё это, у нас есть способы, чтобы выбить из него интересующую информацию. Но мне необходимо проверить его реакцию на твоё появление. Это поможет потом в суде. И ещё. Я объявил о твоём возвращении в магическую Британию на совещании сегодня утром, поэтому большинство авроров в курсе, что ты жива. Но всё-таки сейчас я бы хотел скрыть твоё присутствие, чтобы избежать лишних расспросов. Я наложу на тебя маскирующие и отводящие чары, чтобы мы спокойно дошли до изолятора. Гермиона кивнула, чувствуя, холодок чар на коже. По спине разошлась сеточка мурашек, ладони заледенели, а дыхание начало сбиваться. Ей вот-вот предстояло встретиться с человеком, который играючи лишил её половины жизни, самых тёплых и дорогих воспоминаний о любви, семье, учёбе, войне. Он запер её магию в хрупкую клетку тела и почти отнял у её детей отца. Девушка не представляла, что можно сказать надменному аристократу, и в то же время ей хотелось кричать и требовать, чтобы он вернул ей то, что так подло украл. «Если это, конечно, возможно», — пронеслось в её голове, и Миона похолодела при мысли, что этот мир и люди в нем так и останутся знакомыми незнакомцами, что она никогда не почувствует течение магии в своих венах, не сможет в полной мере понять дочь. Впрочем, возможно, так будет легче их сыну. При мысли о мальчике сердце взволнованно ёкнуло. Раньше девушка не задумываясь оставляла своего первенца с родителями, но сейчас её доверие к ним слишком сильно пошатнулось. Ей хотелось как можно скорее забрать Алана… или Алекса? От доверительной просьбы к Гарри Поттеру о внеочередном порт-ключе её удерживало лишь обещание не связываться с родными, данное Северусу. Он определённо знал больше, чем говорил, но впервые за долгое время она была готова поверить мужчине на слово. За размышлениями Гермиона не заметила, как они прошли дорогу до лифтов, спустились на три этажа вниз и проследовали по мрачному коридору почти до конца, остановившись у массивной железной двери. Драко взялся за ручку, но Поттер покачал головой: — Не стоит. Твоё присутствие лишь ещё больше разозлит его и уведёт беседу совсем в другое русло. Понаблюдай пока; ты, как никто другой, знаешь своего отца и сможешь лучше расшифровать, что он сказал и, особенно, о чём умолчал. Потом сравним наши выводы. Младший Малфой кивнул и прошёл к следующей двери, очевидно, в соседнюю комнату, позволяющую наблюдать за допросом, оставаясь незамеченным. Гарри раскрыл дверь перед подругой, и они вошли в типовую допросную, с пустыми белыми стенами без окон и квадратным серым столом посередине. Опустившись на пластиковый стул со скруглённой спинкой, Гермиона внимательно осмотрела комнату и предположила, что одна из стен ложная, но внешне это не было заметно. Яркий свет лампы чуть резал глаза, и девушка прищурилась, с ожиданием глядя на дверь. Поттер молчал, явно готовясь к непростому разговору. Неуловимым движением он снял с подруги скрывающие личность чары, и это заставляло его нервничать ещё больше. На секунду ему показалось, что он вновь мальчишка, прячущийся за стеллажами в Отделе Тайн, взбудораженный мучительными видениями и страхом за крестного… И чёрный призрак в серебряной маске приближается, чтобы забрать у него того, кто дорог. Гарри тряхнул головой. Он не боится этого зла, уже нет. Время страха прошло. Теперь он не проиграет, и будь он проклят, если хоть волос упадёт с головы его названой сестры по вине Малфоя. Спустя секунду дверь отворилась, пропуская внутрь высокого блондина с длинными спутанными волосами, в которых седины и благородной платины было поровну. Руки задержанного были скованы за спиной магическими наручниками, но гордая осанка и чуть вскинутый подбородок показывали, что даже Азкабан не сломил аристократа. Он выглядел, пожалуй, даже слишком хорошо для человека, проведшего год в обществе дементоров. Глава аврората усмехнулся, отметив, что стоит нанести визит вежливости начальнику Азкабана. Серые глаза глядели на друзей с вызовом, тонкие губы кривились в усмешке. На правой щеке красовался кровоподтёк, а запылённая, в пятнах крови одежда была местами порвана. Гарри на мгновение прикрыл глаза: Снейп и четыре аврора были тяжело ранены, прежде чем эта слизеринская сволочь оказалась здесь. В соседних камерах сидели Амикус и Алекто Кэрроу и трое егерей, которые гуляли на свободе ещё с конца войны. А вот Мальсиберу и ещё нескольким сочувствующим удалось скрыться. И место их пребывания — это третий по важности вопрос после проклятия Снейпа и участия бывшего лорда Малфоя в похищении Гермионы и Алекса. — Добрый день, мисс Грейнджер, — неожиданно ухмыльнулся Люциус, тяжело опустившись на стул напротив главного аврора и его подруги. Всё-таки и он вымотался в бою при задержании. — Не скажу, что рад вас видеть, но не удивлён. Пришли требовать сатисфакции и спасать своего забытого благоверного? Или хотите попросить снять колечко? Вместо Гермионы ответил Поттер: — Мистер Малфой, вопросы здесь буду задавать я. Вы обвиняетесь в организации группового побега из Азкабана, похищении миссис Гермионы Снейп и её сына, Александра Снейпа, а также в нанесении тяжкого вреда здоровью целителя Северуса Снейпа и четырех сотрудников аврората. Вы признаёте себя виновным? — О да, господин главный аврор. Я признаю. — Малфой ядовито усмехнулся, и Гарри сжал кулаки, сдерживая желание стереть эту ухмылку с лица оппонента. — В таком случае, будьте любезны подробно изложить, как именно вы совершили эти преступления. Сотрудничество со следствием может рассматриваться как аргумент для смягчения наказания. Хотя, не скрою, я не собираюсь ходатайствовать о снисхождении к вам, мистер Малфой. Просто смиритесь, что вам придётся всё рассказать, с веритасерумом или без. — Хм… Ваше назначение на руководящую должность окончательно уничтожило надежду на благородное поведение аврората, мистер Поттер. Раньше хранители закона действовали тоньше и не опускались сразу до прямых угроз. Впрочем, не беда. Я с удовольствием расскажу вам всё, мистер Поттер. Даже то, что вы будете не рады услышать. И мой наследник за стеной тоже. Но не волнуйтесь, история получилась пикантная, но… ммм… весьма увлекательная. К сожалению, мисс Грейнджер как всегда спутала мои планы, но игра ещё не окончена. Она ещё даже толком не началась. — Он недобро прищурился и начал свой рассказ. Самопишущее перо заплясало на пергаменте, отражая историю, случившуюся семь лет назад. … Не знаю, мистер Поттер, умеете ли Вы ненавидеть. О, не утруждайтесь, это вопрос скорее риторический. Безусловно, Вы думаете, что ненавидели Тёмного Лорда за убийство семьи и угрозы вам и вашим друзьям. Возможно, вы также думаете, что ненавидели Пожирателей, может быть даже меня. Но уверяю вас, вы не знаете, что такое настоящая ненависть. И уж конечно не представляете себе, что такое настоящая месть. Как-то я наткнулся на маггловскую цитату… Магглы, конечно, всего лишь разумные животные, но и они иногда приносят пользу. Так вот, месть — это блюдо, которое подают холодным. Не помню, кто именно это сказал, но вынужден признать, что он определённо знал толк в том, чтобы правильно отплатить своим врагам. Итак, шесть лет назад я отомстил тому, кого искренне и горячо ненавидел долгие годы. Нет, сначала мы со Снейпом были друзьями. Я закрывал глаза и на его любовь к этой мерзкой грязнокровке, Вашей матери, и на его бедность, и на низкий статус крови. Он был талантлив, он был весьма…услужлив для тех немногих, кого считал друзьями. Мы служили Тёмному Лорду душой и телом, мы очищали этот мир от маггловской грязи. Я даже сделал Северуса крёстным своего сына. Невиданная щедрость чистокровных волшебников по отношению к жалкому полукровке, которую он так и не оценил по достоинству! Потом наш Повелитель исчез, но мы не потерялись и не прекратили общения. Снейп приходил в мой дом и был желанным гостем. С ним было приятно поговорить, он многое знал и умел… Но потом! — Люциус сглотнул и помолчал, очевидно, вспоминая. Его глаза потемнели, словно небо перед грозой. Сначала, когда снова загорелась тёмная метка, он так и не прибыл на зов. И я даже попытался оправдать его перед Лордом, получив за это несколько заслуженных круцио. А потом Северус явился, бледный и решительный. Что он сказал в своё оправдание, я не слышал, но Волдеморт простил его. И не просто простил — возвысил. Этот нищеброд и предатель стал правой рукой господина, а я, предоставивший ему всё: дом, деньги, связи — стал рядовым пожирателем, а после провала в Отделе тайн — даже не просто рядовым, а неугодным. Вы не помните этого, мисс Грейнджер, а жаль. Мне бы хотелось, чтобы Вы помнили тот момент, когда перешли мне дорогу и подписали себе смертный приговор. — Гермиона вздрогнула и в ужасе взглянула на Поттера. — Погодите паниковать. Самое интересное ещё впереди. Снейп, конечно, пытался мне помочь. И чем больше пытался, тем больше я его ненавидел. Моя жена бежала к нему, умоляя защитить нашего сына, и я ревновал и ненавидел. Мой сын, дрожа от страха, поверял ему — ему, а не мне! — свои тайны, советовался, просил помощи, и я умирал, буквально задыхался от злости, что он влияет на моего наследника. И моя ненависть росла и крепла. Затем Тёмный Лорд назначил его директором школы, и Снейп мог отсиживаться в тепле и спокойствии за крепостными стенами, пока я жил пленником в собственном доме, лишившись уважения, покоя и собственной волшебной палочки. И я ненавидел ещё сильнее… — Голос аристократа походил на шипение. И да, я с большим, просто огромным удовольствием привёл его в Визжащую хижину. О, я догадывался, что наш господин не просто так зовёт этого ублюдка к себе. И я был рад угодить и попытаться вернуть расположение Лорда. Но и тут сальноволосому ублюдку — ведь так вы товарищами именовали его, мистер Поттер? Удивительно точно, между прочим — повезло. Он уснул преданным и всеми презираемым, с разорванным горлом, на грязном полу, а проснулся трагическим героем, в отдельной палате и в окружении раскаявшихся учеников и коллег. А потом, пока все кругом рукоплескали гениальному шпиону, а я тратил горы галеонов, откупаясь от министерских крыс, унижался, спасая будущее своего рода. Будущее рода… Даже звучит забавно, учитывая, насколько никчёмным вырос мой наследник. Он же влюблён в тебя, грязнокровка, знаешь? Ты с ним дружила, — Люциус выплюнул это слово, сверкнув глазами, — а он как пёс, был рад каждой твоей подачке, каждой крохе внимания. И считал себя недостойным! Чистокровный аристократ, представитель священных двадцати восьми, считал себя недостойным мерзкой магглы. Что ж, я, конечно, поначалу сопротивлялся, и довольно успешно. Спорить со мной из Франции было проблематично даже такому упрямцу, как он. Но он сумел настоять на своём, и я, в конце концов, смирился, попытался повернуть ситуацию в свою пользу. Как ни отвратительно было признавать, но брак с героиней войны мог помочь нам удержаться на плаву. Так ведь этот щенок, эта пародия на лорда, даже не стал за тебя бороться! И сам не стал, и мне не позволил. «Ах, отец, уже слишком поздно, она влюблена в Снейпа. Она не переживёт, если с ним что-то случится. Ах, он мой крёстный и столько страдал, пусть он будет счастлив». И да, я наблюдал, как этот предатель становился всё счастливее, и ненавидел, ненавидел, ненавидел. — Среди грозовых туч в глазах лорда метались молнии. Он выглядел почти безумным. То, что он говорил, звучало настолько странно, что Гарри хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что он не спит. Холодный и выдержанный Люциус Малфой, который всегда держал лицо и просчитывал всё на десяток ходов вперёд, оскорблял и совершенно панибратски обращался к Гермионе Грейнджер. Прилюдно унижал своего наследника и раскрывал его поражения. Это было необычно и по-настоящему пугающе, и судя по лицу подруги, не для него одного. Впрочем, Малфой довольно быстро взял себя в руки и теперь говорил уже спокойно, чуть насмешливо изгибая бровь. — А этот наивный дурак, кажется, по-настоящему верил, что мы друзья. «Люциус, друг, будь свидетелем на моей свадьбе. Люциус, поздравь меня, я буду отцом. Люциус, окажи честь, стань магическим поручителем моего сына». Жалкий трус! Мерлин и Моргана, как же мне хотелось придушить вашего ущербного выродка прямо там, у купели. Я ведь знал, знал, что он родился без магии. Заклинание пресечения рода — древнее, тёмное, запрещенное. И весьма любопытное. Я нашёл его в одной из книг в библиотеке моей сумасшедшей свояченицы, приятно удивился простой и эффектной формулировке и на всякий случай заучил. Правда, я не надеялся, что всё окажется настолько просто, я даже сам удивился. Fortis fortuna adiuvat… − Он усмехнулся, глядя, как озадаченно замер Поттер, пытаясь перевести латинскую поговорку. Невыносимая грязнокровка, очевидно, перевела её автоматически. Умна, даже жаль. − Однозначно, мисс Грейнджер, удача сопутствует смелым. Однажды Снейп совершил ошибку, небольшую, но досадную, и Темный Лорд был очень недоволен своим шпионом. После десятка круцио полукровный слабак почти отключился на полу нашей гостиной и не заметил, как я вместе с парой исцеляющих заклинаний наложил на него и проклятье, позаимствованное у Блэков. Жаль, тогда я ещё не знал, что он предал нашего господина, иначе бы нашёл что-нибудь потемнее. Но и этого хватило, всё сработало как нельзя лучше. Только вы, к моему глубочайшему разочарованию, даже не расстроились, вот что значит воспитание магглами! — Люциус обвиняющее взглянул в глаза Гермионы, и та вздрогнула, буквально кожей ощутив его злобу и презрение. — Северус потом рассказывал мне, как утешал вас, как вы вместе планировали устроить счастье своего жалкого сквиба, как надеялись притащить ещё больше маггловского в наш мир, словно мало вокруг этих грязнокровных новшеств. — Люциус презрительно оглядел пластиковую мебель в комнате и поморщился, словно увидел что-то отвратительное. − И я убедился, что был прав. Зная ваше упорство, мисс Грейнджер, я не сомневаюсь, что Вы непременно бы протолкнули парочку законов о защите сквибов и открыли бы несколько программ по их интеграции в магический мир. Теперь этого не случится, и это прекрасно. Жаль, что я не успел предотвратить появление программы ранней помощи грязнокровкам, но ничего, осталось недолго, и её прикроют. Забавно, что в этом вы сами мне и поможете. Беспокойство тонкой струной зазвенело в душе Поттера. Люциус уже несколько раз говорил о своих планах, не сомневаясь, что они претворятся в жизнь. Говорил, несмотря на магические наручники и заключение в аврорате. Либо год в Азкабане свел его с ума, либо они что-то упускают. И, к сожалению, второе было более вероятным. Даже сумасшедший не стал бы так откровенно рыть себе яму, смакуя подробности совершенного злодеяния. Тем временем Люциус продолжал неспеша рассуждать, и от несоответствия мягкого, приятного голоса аристократа и жуткого содержания его рассказа у слушателей шёл мороз по коже. Надо сказать, мисс Грейнджер, у вас отлично развита интуиция. Вы так активно не доверяли мне, что я долго не мог к Вам подобраться. Но Северус размяк после войны, сам расчувствовался и вашу бдительность притупил. И в тот роковой день Вы сами — сами! — впустили меня на территорию, опустив защитный купол. Всё гениальное просто. Накануне, в день рождения вашего отпрыска, я якобы случайно оставил свою трость у вас дома, а потом дождался вас у границы защитного купола и попросил её забрать. Раньше вы бы и на порог меня не пустили, а тут усовестились, даже предложили чай. А когда я приставил палочку к горлу вашего мерзкого полукровки, вы, Гермиона, сами согласились исчезнуть из волшебного мира. Вы, конечно, надеялись меня обхитрить, моя дорогая, но куда вам тягаться с настоящим пожирателем смерти. Вашего ненаглядного супруга я не беру в расчёт, как вы сами понимаете. Он лишь жалкая пародия… Вы и подумать не могли, что кроме чар фиделиуса на кольце-латебате был подавитель магии. А без неё, мисс лучшая-волшебница-столетия, вы не могли мне противопоставить ни-че-го. О, как я жалел, что участвовал в магических ритуалах вашего семейства! Я бы мог убить вас тогда, но сильный магический откат не входил в мои планы. Мне и так потом около месяца пришлось жить на укрепляющем бальзаме Северуса — оцените иронию судьбы! − переживая магическое наказание за вред вашему никчёмному семейству. А ведь ещё приходилось изображать сочувствие, проверять доводы следствия, заметать следы… Это было нелегко, а после убийства, пожалуй, я бы провёл этот месяц в постели. Я не люблю прохлаждаться, так что пришлось снять все побрякушки, которые позволяли Вас быстро найти, и отвести в убежище моих соратников. Егеря отправились приводить дом Снейпа в надлежащий вид, благо, вы любезно согласились впустить и их тоже. А мне оставалось стереть вам память усовершенствованным заклинанием, надеть второе колечко моему грязнокровному подопечному и отправить вас обоих в объятия вашей трепетной матушки. Она была, конечно, весьма напугана и даже зла, обнаружив вас со следами самой что ни на есть настоящей аварии. Но я за достоверность! Статут надо чтить, знаете ли. Кроме того, свободные Пожиратели очень хотели поквитаться с Вами за все те унижения, что им пришлось перенести после победы над Тёмным лордом, когда им приходилось скрываться, словно крысам. Конечно, они бы с большим удовольствием убили вас, но вы были нужны мне живой. Я даже не позволил применять серьёзные атакующие заклинания, и, к особой жалости Треверса, познакомиться с вами поближе в, так скажем, интимном плане. Но слегка поразвлечься им удалось. Признаюсь, ваш напуганный вид, рыдания и мольбы пощадить хотя бы Вашего выродка меня весьма позабавили. Ну а потом мы организовали небольшой ураган, чтобы отключение света было достоверным, усадили Вас и моего дражайшего крестника в машину, и Вашим родителям оставалось только ждать и действовать в соответствии с планом. Гермиона ненавидела себя за то, что никак не может остановить слёзы, потоком струящиеся по щекам. Ей не хотелось показывать свою слабость при этом подобии мужчины, но девушка слишком хорошо помнила кошмары, периодически настигавшие её в дни особой усталости. В этих мучительных снах, она, полуголая, в разорванном платье, металась по огромному тёмному залу, пытаясь укрыть рыдающего маленького Алекса от сводящих с ума разноцветных вспышек. В ответ на её мольбы прекратить раздавалась грубая площадная брань, слышался холодный мужской смех, а затем вспышки начинали лететь с удвоенной силой, рассекая и обжигая кожу, жаля, словно рой разъярённых пчёл, доводя до исступления и паники. В такие ночи Миона просыпалась с криком в холодном поту и долго лежала без сна, боясь закрыть глаза и вновь увидеть зловещие всполохи. Неужели это всё действительно было? Неужели её родители добровольно отдали её в руки мучителей? Слушать Люциуса становилось физически больно, Миону тошнило от нахлынувших воспоминаний, но она боролась с разламывающей голову болью, желая услышать всё до конца. Может быть, она что-то не так поняла? Не могла же мама… Но бывший лорд безжалостно развеял её сомнения. Да, я ещё на вашей свадьбе заметил, как неодобрительно миссис Грейнджер косится на всякие магические штучки, а уж когда она настояла на разделении крещения и магического посвящения Александра, я крепко задумался и решил с ней побеседовать, так сказать, на правах новоявленного родственника. Мне удалось ей понравиться. Да, в отличие от вас, на неё безотказно действует обаяние Малфоев. Жаль, Вы не помните, но она никак не могла простить Вам знаменитый спасительный обливиэйт. Ей казалось, что Вы пренебрегаете простецами и вертите ими, как хотите. Нрав Северуса прекрасно подпитывал её сомнения. Когда она узнала, что Александр сквиб, то очень испугалась за внука без волшебных способностей. И решила, что нет магии — нет проблем. Признаться, я был шокирован, когда она нашла возможность со мной связаться. Поверьте на слово, будь она в Хогвартсе, непременно попала бы на Слизерин. Конечно, она боялась, сомневалась, о Мэрлин, даже советовалась со мной! Ведь я, как она выразилась, «друг Северуса и знаю, как обстоят дела в магической Британии на самом деле». Вашу мать убивал тот факт, что она даже не подозревала, сколько раз вы могли умереть за годы обучения в школе, насколько серьёзные опасности ждут вас при возвращении, и не сомневаясь, отпускала на учёбу. Да и ваш отец оказался крепким орешком, всё пытался Вас и Снейпа понять и оправдать. — Гермиона выдохнула. То, что мама действовала из извращённой заботы, давало слабое, но утешение. Видимо, страх за то, что обожаемый внук повторит судьбу дочери, оказался сильнее моральных принципов. К счастью, зелье убеждения действует безотказно. Они поверили, что Алексу будет очень несладко жить в магическом мире с отцом-самодуром, а вы без магии станете свободной и счастливой. Ведь бывших пожирателей не бывает, и Северус вовсе не такой примерный семьянин, каким хочет казаться. И кто знает, не появится ли в ближайшее время новый желающий истребить грязнокровок. Так что вместе с бывшими мистером и миссис Грейнджер мы буквально за две недели создали вполне жизнеспособную легенду, и всё прошло даже лучше, чем я предполагал. Мой полукровный полудруг так убивался, что я даже стал меньше его ненавидеть. В конце концов, я получил то, что хотел. Он был растоптан, он был просто уничтожен… И, поверьте, я не раз составлял ему компанию, чтобы насладиться этим пикантным зрелищем. Была даже мысль оставить вас просто жить. Ненадолго, конечно. Без магии вы бы и десяти лет не протянули. Наверное, если бы Снейп сразу отправился на переправу к Харону, я бы так и сделал… Но Снейп жил с упорством, достойным лучшего применения. А вы, мисс Грейнджер, начали всё портить. Сначала сохранили ребёнка, хотя я настоятельно советовал Вашей матери уговорить вас на прерывание беременности, ведь это настоящее безумие — рожать в таком шатком положении. Но вы оказались непреклонны, а ваша мать — слишком труслива, чтобы действовать грязно. К сожалению, я не знал, что после проклятия пресечения рода лишь первенец рождается сквибом, иначе бы я сам решил проблему с девчонкой. Впрочем, так вышло ещё лучше. Ведь именно тогда у меня состоялась пара не самых приятных бесед в Министерстве, и вы показались мне неплохим гарантом сговорчивости мистера Поттера. Вы стали моим тайным планом, моим секретным оружием. Я знал, что настанет момент, когда вы ещё сослужите мне службу. И я не ошибся. То, что я попал в Азкабан, вынудило ускориться и несколько скорректировать планы, но мы успели. Правда, пришлось пару раз отправить в Австралию одного моего знакомого под оборотным и убедить миссис Уилкинс, что магия юной ведьмы крайне опасна для вас и Александра. Так что она без сомнений поила внучку зельем, якобы подавляющим магию, и ругала за прорывающиеся стихийные выбросы. Это было даже забавно, доверчивая глупая маггла ведь даже не могла определить, что за зелье искрилось в хрустальном флаконе. Магия собиралась внутри, копилась и перерождалась… Так что к поездке в Британию мы имели почти готового обскура. Да, мисс Грейнджер, неужели Вы думали, что сами нашли контакты мисс Лингли? Впрочем, вы всегда были потрясающе самоуверенны. Информация о магическом целителе в доступе магглов — это нонсенс, никто бы не позволил так грубо нарушить секретность волшебного мира. В Британии эта министерская выскочка мисс Лингли сама ищет грязнокровок для ранней помощи используя специальные зелья и артефакты. А в других странах наше министерство действовать не имеет права. Но я с удовольствием помог вам записаться на приём к мисс Саре. Потому что вы были очень нужны нам здесь. — Зачем? — Голос Гермионы звенел от негодования и страха. — Зачем вам я и моя дочь? — Всё очень просто, мисс Грейнджер… — Я миссис Снейп! — Гневно перебила его Гермиона. Девичья фамилия царапала что-то внутри, и она не могла больше терпеть. — О, уверяю Вас, это ненадолго. Едва ли Ваш дражайший полукровный супруг переживёт этот день. Проклятье, которым я его поразил сегодня, очень древнее, его изобрёл мой предок, который тоже неплохо разбирался в искусстве ненависти и мщения. С каждым часом Северус Снейп всё больше уходит в глубины разума, и его магия становится всё слабее. Контрзаклятия не существует, а зелье разрабатывать некому и некогда. Принц-полукровка бы смог. — Люциус фыркнул. − А так он, как говорят простецы «сапожник без сапог». Вывести из комы такой глубины его могли бы, пожалуй, Дамблдор и Волдеморт, если бы объединились и наложили на него эннервейт. Ну или если его напрямую подключить к лей-линии… Но, к счастью, это невозможно. Так что вы однозначно останетесь мисс, не важно Уилкинс или Грейнджер. По моему мнению, и то, и другое звучит отвратительно. Но вам подходит. — Он ядовито усмехнулся и взглянул на часы, висевшие на зачарованной стене. Где-то там стоял его сын, сжимая кулаки и пытаясь понять, как ему действовать дальше. Внезапно дверь в допросную с силой распахнулась и ударилась о стену. На пороге появился совсем молодой аврор, худенький рыжеволосый парнишка с пронзительными синими глазами и веснушками на носу. — Прошу прощения, главный аврор Поттер, сэр! В больнице Святого Мунго зафиксирован мощный поток магии, активирован код «красный». Информации о разрушениях и жертвах нет, но вас просят срочно прибыть на место происшествия. Гермиона замерла, чувствуя, как холодеет всё внутри. Она хорошо помнила предупреждения Северуса о нестабильности магии её…их дочери. И девочка так отчаянно ждала возвращения отца, так боялась повторения приступа. Неужели они не успели, неужели Сара не справилась?! Побледневший Гарри взглянул на Малфоя, сидевшего за столом с видом победителя. Довольная усмешка играла на тонких губах, показывая, что для него совсем не удивительны такие новости. — Что там случилось, ублюдок? — Поттер не выдержал и схватил блондина за грудки. — Очередное доказательство никчёмности магглорождённых, я полагаю. И значительная угроза нарушения Статута о секретности. Уверяю вас, это крайне неприятное событие сыграет свою роковую роль в предвыборной гонке. Правда, я рассчитывал на то, что всё произойдёт несколько иначе, но, видимо, способность путать мои планы передаётся по наследству… А жаль, сегодня магглы могли бы увидеть как падает, падает, падает Лондонский мост. Это было бы эффектно. Но думаю и взрыва в Мунго будет достаточно. Кингсли однозначно засиделся на месте министра Магии. И мы это исправим. Больше всего на свете Гарри хотелось стереть кулаком эту наглую ухмылку с лица аристократа. Сделать так, чтобы рельеф этого аристократического лица полностью совпадал со всеми плоскими поверхностями в этой комнате. Но надо было торопиться: происшествия подобного масштаба требовали его немедленного присутствия, а нынешняя ситуация была связана с благом самых близких Поттеру людей. К сожалению, аппарировать на этом этаже Министерства было невозможно, а порт-ключа до Мунго у него с собой не было. − Я вернусь и мы закончим допрос, мистер Малфой! И молитесь, чтобы обошлось без жертв. — Прошипел Гарри, глядя в холодные серые омуты слизеринца. − Всенепременно, мистер Поттер. — Насмешливо отозвался Люциус. — Мне бесконечно жаль, что я не успел рассказать вам всё. Но так даже лучше. Поверьте, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Отдав приказ отправить старшего Малфоя обратно в камеру и усилить охрану, глава аврората спешно повёл Гермиону к ближайшей точке аппарации. Спустя пару минут к ним присоединился напряжённый, как натянутая струна, Драко. — Парная аппарация — это немного неприятно, возможно, даже хуже, чем порт-ключ. Но навряд ли в Мунго сейчас работают камины, — Гарри комментировал на ходу, пытаясь подготовить подругу к забытому способу перемещения. — Там уже должна быть дежурная бригада авроров, так что сразу узнаем, что произошло. Надеюсь, Люциус блефовал и это какое-то недоразумение. Младший Малфой сокрушенно покачал головой. Его отец никогда не сыпал пустыми угрозами. В процессе рассказа Драко несколько раз порывался ворваться в допросную, его не отпускало предчувствие надвигающейся катастрофы. Медленный темп речи Люциуса наводил на мысли, что он просто тянет время. Пространные откровения звучали открывшейся мышеловкой. Но слизеринец боялся всё испортить своей подозрительностью и оставался за зачарованной стеной, наблюдая за разворачивающейся сценой. Он видел, как играл желваками Поттер, как бледнела и плакала Грейнджер, как насмешливо наблюдал за их эмоциями отец, впитывая в себя их смятение и боль. Похоже, весь этот спектакль с чистосердечным признанием был лишь отвлекающим манёвром, а основные события происходили в больнице Святого Мунго. И теперь Драко с ужасом думал, что ни Гермиона, ни Гарри никогда не простят ему, если из-за его нерешительности пострадали Северус или маленькая Элена. Впрочем, он и сам себя никогда не простит. Вихрь аппарации рассеялся в проулке у большого краснокирпичного здания, и Гермиона зажмурилась, ослеплённая неестественно ярким светом. Земля под ногами вибрировала, и она не могла сразу понять, связано ли это с тошнотой после перемещения или с чем-то другим. Судя по озадаченным лицам двух волшебников рядом, они тоже ощущали что-то странное. С близлежащей улицы слышались удивлённые вскрики, гудение клаксонов автомобилей и просьбы разойтись. Оглядевшись, Поттер махнул рукой, и они торопливо направились к выходу из переулка. Перед входом в старый заброшенный универмаг «Чист энд Лозоход лимитед» собралась толпа прохожих, которую сдерживали несколько мужчин в форме авроров. «Разойдитесь, расчистите дорогу, скоро прибудет пожарная бригада!» — Раздался голос одного из них, усиленный сонорусом, в это же время другие авроры сделали несколько движений палочками, и люди неохотно начали покидать улицу перед магазином, теряя интерес к происходящему. К Гарри подошел немолодой мужчина в запыленной форме, с седыми висками и усталыми серыми глазами. Его лицо выражало крайнюю степень волнения, а голос во время доклада чуть дрожал: — Прошу прощения, господин главный аврор, в связи с мощным магическим выбросом пало магглоотткивающее заклинание, команду стирателей уже вызвали. Репортёры свяжутся с немагическими коллегами и распространят информацию о пожаре. — С чем связан магический выброс? — Пока не удалось установить, сэр. Вход в здание заблокирован, над больницей активирован усиленный антиаппарационный купол, наши порт-ключи вышли из строя. По предварительным данным в отделении тёмных проклятий находилась девочка обскур… — Аврор осёкся, заметив Гермиону. — Простите, миссис Снейп, пока нет данных о вашей семье. До тех пор, пока не удастся проникнуть в здание, трудно сказать что-то определённое. — Когда началось свечение? — Семь минут назад, сэр. — Кто вызвал дежурную бригаду? — Никто, сэр. На карте магической активности в Отделе тайн была зафиксирована мощная вспышка, и мы отправились сюда, чтобы проверить, что произошло. Драко Малфой задумчиво глядел на здание больницы, напоминающее маяк. На пятом этаже словно зажглось второе солнце, и волны света расходились от него пульсирующими кругами. В одном отец точно был прав, проблем с магглами теперь не оберёшься. Впрочем, разрушений пока нет. Неясно, что происходит, но на обычное обскури, судя по описаниям, непохоже. Свет начал стремительно тускнеть, и улица окрасилась в обычный серый цвет лондонских сумерек. Замок на двери больницы щёлкнул, дверь широко распахнулась, и на пороге показалась бледная как мел, Лиза Коннерс, привет-ведьма больницы Святого Мунго. Поттер не раз встречался с ней, доставляя на осмотр пострадавших. Скромная и исполнительная выпусница факультета леди Ровены всегда улыбалась и была внимательна к его сотрудникам. Гарри невольно усмехнулся, вспомнив, как приосанивались некоторые из его коллег, пытаясь произвести впечатление на хрупкую симпатичную блондинку. Кто-то, кажется многострадальный Джим Харрис, заслуженно получивший по морде от Снейпа, даже звал её на свидание. Но сейчас мисс Коннерс выглядела растерянной и жалкой. Она медленно обвела авроров расширившимися от ужаса глазами и обхватила горло рукой, будто пытаясь разжать душащие её невидимые тиски. Поттер бросился к девушке, но Лиза отшатнулась, и, вцепившись в косяк быстро зашептала: «Я не виновата, я не хотела… Он сказал, что так надо, что надо отомстить, что никто, кроме этого предателя, не пострадает… Что мы будем вместе, будем счастливы… Я не хотела, чтобы девочка пострадала, я не знала! Не знала!». Слёзы текли по её лицу, но перепуганная ведьма их не замечала, и продолжала быстро шептать побелевшими губами что-то неразборчивое. Малфой в три быстрых шага преодолел расстояние до бьющейся в истерике колдуньи и дал ей пощёчину. В глазах мисс Коннерс появилось узнавание, она умолкла и виновато опустила взгляд. Спустя несколько долгих секунд девушка вновь посмотрела в серые глаза молодого лорда, но теперь вся её фигура выражала лишь боль и смирение. Затем она медленно перевела взгляд на Гермиону и, наконец, словно решившись, тихо произнесла: «Мистер Поттер, я готова дать признательные показания».