Сладкий подарок

Ну что, сегодня про лесного тролля? Даже про двух. Про Алёшу и Гаврюшу. Лесные тролли — это, братцы, такие тролли, которые в лесу живут. И нечего смеяться! У них есть ещё родичи — тролли болотные, горные, водяные, домашние… Вот у тебя, Юрок, думаешь, кто из-под кровати носки ворует? То-то! Так вот, про Алёшу и Гаврюшу. Это у нас, понимаете, два брата. Только они не близнецы, как вы, нет. Алёша немножко постарше, а Гаврюша зато немножко поумнее. Вообще их в семье много, но только Алёша с Гаврюшей вечно себе ищут приключений на то место, которое под хвостом. Ну да, Витёк, конечно, у троллей есть хвост! Длинный такой, с кисточкой. Не перебивай. Живут наши лесные тролли, понятное дело, в лесу. Под старой ёлкой у них жилище, то ли нора, а то ли шалаш: папа-тролль нижние-то ветки к самой земле пригнул, камнями для надёжности придавил и мох в щели понатыкал. Это, значит, наружная часть дома. Там у них кухня, столовая, гостиная. А если ещё под корни еловые пролезть, то там, на глубине, будут спаленки, а ещё глубже — кладовая. Юрок, ну что за вопросы, в самом деле! Лес кругом, зачем им в норе туалет? Чтобы плохо пахло? В общем, хорошо тролли живут, ёлка у них благоустроенная. Да, в ручье купаются, ежели захотят, хотя троллям вообще мыться нежелательно, неприлично это. И только попробуйте потом матери ляпнуть, что это я вас учу грязнулями быть! Речь о троллях, а вы вроде как люди. Хорошо, говорю, им там живётся, а всё ж решили Алёша с Гаврюшей бежать. Это они на своего сводного брата Гошу насмотрелись, он у них больно своенравный. Чуть только папа-тролль его розгами приласкал — сразу драпать. Говорят, поселился где-то в дупле дуба и один там кукует. Это Алёша с Гаврюшей от птиц слышали, а папа-тролль другое рассказывает: будто бы съели бедного Гошу совы, потому как нечего от родителей убегать, пусть даже и от приёмных. В общем, как всё было-то. Решили, значит, Алёша с Гаврюшей на буревестнике полетать, посмотреть, вправду ли он всюду бурю ищет. А поскольку они понятия не имели, как этот буревестник выглядит, то по ошибке впёрлись в гнездо к коршуну, представляете? Еле спаслись оттуда, отделались легко: коршун их пытался схватить, да только штаны обоим порвал. Папе-троллю это, кстати, даже на руку оказалось, потому как шлёпать через дырявые штаны даже сподручнее, сразу очень доходчиво получается. Вот знаете, иногда в лесу кто-то кричит жалобно? Может и чибис, Юрок, может и чибис… А может, это папы-тролли своих непослушных детей шлёпают. Я вам точно говорю, в тот раз Алёша с Гаврюшей в сто раз жалобнее и громче чибиса голосили, когда папа-тролль их обоих поперёк колен уложил и воспитывать принялся. А всё равно мало ему этой науки показалось, ведь чуть не сгинули оба, чуть в лапы коршуна не попали! В общем, стряхнул папа-тролль сыновей с колен, за волосья обоих к стволу ёлки отвёл и носом в кору уткнул. Ну, туго у них там с углами, что поделать. — Стойте, — говорит, — и думайте над своим поведением, а вечером я вас ещё розгами угощу. А Алёша-то с Гаврюшей и так уже несчастные все. Сначала жуть как перепугались, пока от коршуна драпали, потом, значит, горячих прямо по рваным штанам получали, а теперь ещё и в угол! Да розгами! Папа-тролль по своим делам пошёл, а Гаврюша носом шмыгнул и говорит: — Бежать нам надо, Алёша. — Надо, — согласился с ним Алёша. Остальные-то мелкие троллики вокруг скачут, над братьями наказанными смеются, пальцем в них тычут. Довольны, что не их нынче пороть будут. А Алёша с Гаврюшей шёпотом побег планируют. Наконец настал тот час. Мама-троллиха всех ужинать повела, а столовая как раз на противоположной стороне от того места, где Гаврюша с Алёшей в углу томятся. Взялись они, значит, за лапки и меж ветвей прошмыгнули. Ух, как им сразу страшно сделалось! Кажется, будто весь лес на них сотнями глаз смотрит. Вот-вот завопит сорока: «Сбежали! Сбежали! Тревога! Лови их! Держи их! Пори их!» На самом-то деле никому до малышей-троллей и дела не было, это просто их нечистая совесть их будоражила. Ну, вы знаете, как оно бывает. Помнишь, Витёк, как ты мою удочку разломал и сказать побоялся? А ты, Юрок, помнишь, как конфету с прилавка стащил, а никто не заметил? Вот примерно так было на душе Алёше и Гаврюше. Но они всё равно твёрдо вознамерились побег осуществить. Идут, значит, по лесу, мох босыми лапками загребают, про жизнь большую и страшную думают. Тут вдруг Алёша говорит: — А одеяло-то мы не взяли! Одеяло обязательно надо, одеяло даже у Гоши есть. — Надо, — говорит Гаврюша. — Раз даже у Гоши оно есть. Гоша-то опытный, ему виднее! Ну, что поделать, вернулись они, шмыг под ёлку, на цыпочках под корни, на нижние этажи, одеяло с кровати цап — и назад. Чуть было не попались, чуть было одеяло в тесной щели между ветками не оставили, потому как оно застряло намертво, но ничего, как-то вытащили, побежали. С одеялом уже веселее, уже надёжнее. Уже самостоятельная жизнь не такой большой и страшной кажется. Идут они, значит, в одеяло замотавшись, босыми лапками вечернюю росу со мха сгребают. Тут вдруг Гаврюша говорит: — А заяц-то! А это у них, значит, игрушка тряпичная одна на двоих, мама-троллиха ещё в прошлом году из лоскутков смастерила. Как зайца-то не взять? Вернулись. Чуть папе-троллю не попались, повезло, что он в тот момент старшенького Маркушу воспитывал, даже не заметил, что те, кому в углу стоять положено, мимо шастают. Схватили, значит, зайца и под Маркушины вопли да под свист розог обратно меж еловых лап на свободу просочились. Снова идут в самостоятельную жизнь. — Правильно, что мы сбежали, — говорит Алёша, — а то кричать бы и нам так под розгами. — Мы бы ещё и не так кричали, — рассудительно добавляет Гаврюша. — Маркуша большой, а мы маленькие. А уже стемнело, уже совы страшно ухают! И хрустит что-то хищно, и сопит, и чавкает! — Не успеем сегодня хорошее дупло найти, — говорит Гаврюша. — Завтра поищем, — соглашается Алёша. Залезли они под корни ближайшей ёлки и на ночлег устроились: из одеяла гнездо свили, зайца в серёдку положили для надёжности, обнялись и глаза закрыли. А совы-то ухают! И сосны страшно стонут и скрипят, и ветер подымается, и в животе урчит от голода. Полежали Гаврюша с Алёшей, подумали, а потом Алёша и говорит: — А пойдём, Гаврюша, домой. Маленькие мы ещё для самостоятельной жизни. — Не маленькие! — сердито бубнит Гаврюша. — Это заяц ещё маленький. Но всё равно придётся вернуться, а то ему страшно. В общем, вернулись Алёша с Гаврюшей домой. Папа-тролль им жуть как обрадовался, потому как уже пропажу заметил и даже начал переживать. Взяли, понимаете, моду самостоятельно жить! Так скоро совсем без детей останешься, некого будет воспитывать. Обрадовался он, в общем, но обещанных розог Алёше с Гаврюшей всё равно выдал, чтобы не распускались. — Дисциплина, — говорит, — это вещь важная! Нам, многодетным отцам, нужно всех держать в узде, а то никакого порядка не будет! А Алёша с Гаврюшей что же? Наревелись под розгами, потом в родную кровать забрались, зайца обняли — и так им хорошо сделалось, так спокойно, что всё уже позади! Переплелись они хвостами и сквозь подсыхающие слёзы улыбаются. — Ничего, — говорит Гаврюша, — завтра мы уже будем постарше, завтра на буревестнике полетаем. — И из дому убежим тоже завтра, — вторит ему Алёша и зевает.