Он мог сказать нет

К вечеру Хонджун всегда становится более раздражённым и нервным, а сейчас, когда до окончания работы детского сада остаётся полчаса, это прослеживается особенно ярко. Мчась сквозь пробки, обгоняя грузовые машины и едва ли не сбивая пешеходов на переходе, он нервно кусает губы, которые ещё совсем недавно так горячо сминал Юнхо, и старается быть осторожным за рулём, чтобы не допустить аварий и не задержаться ещё на целую вечность. Воспитатели пока ещё не звонили ему лично, зато вполне вероятно доложили Сонхва, потому что тот пишет тревожное: «Ты где? Мне сказали, что Уён остался один!». Хонджун неаккуратно набирает одной рукой, что пришлось задержаться, но он уже в пути, и вспыльчиво откидывает телефон на переднее сиденье, не заботясь, что он мог улететь на пол или куда-нибудь, откуда его будет проблематично и очень времязатратно достать. Он несколько раз сигналит встрявшему на повороте автомобилю, ругаясь сквозь зубы, и наконец-то забегает в сад, оставляя машину близ входа и даже не застёгивая пальто. Хонджун даже не находит времени задуматься о чувстве вины или реакции сына. Скинув обувь в коридоре, он проходит в просторный пустующий зал и замирает при виде одиноко сидящего на скамейке Уёна — своего брошенного взъерошенного котёнка. Малыш играет со своим любимым мистером Ёу спиной к выходу, а около него вьётся молодая воспитательница в лёгком сиреневом платье и с другой игрушкой в руках. Обеспокоенная девушка присаживается перед ребёнком, осторожно гладит его по голове и плечам, что-то объясняя ему нежным и успокаивающим голосом, и пытается утешить, но у неё не очень хорошо получается, раз малыш сердито дёргается, закрываясь, и отсаживается от неё на самый край. Именно в этот момент Хонджун чувствует себя виноватым, пребывая в ужасе от самого себя. Он намеренно проигнорировал Сонхва, заставил их сына переживать и плакать, расстроил их обоих! И с новой силой ненавидит себя ещё больше. — А вот и папа! — объявляет воспитательница, выпрямляясь, и не скрывает облегчение на лице. Она целый час не находила себе места, стала свидетелем небольшой истерики Уёна, который в итоге избрал тактику молчать и дуться. На её радостный возглас ребёнок резко поворачивает голову, и только сейчас Хонджун может видеть стоящие в его больших глазах слёзы, красные щёки и дрожащие губы. Глубоко вздохнув, мужчина срывается с места. — Ён-и, малыш, я тут. Иди ко мне. Пошли, я помогу тебе одеться, — но не успевает он приобнять и поднять сына на руки, как тот резко вырывается и отталкивает его. — Нет! Я не хочу обниматься! Я вообще не хочу, чтобы ты мне помогал! Я всё могу сам! — кричит малыш и убегает в коридор, прижимая к себе плюшевого лисёнка. То, как ещё вчера Уён заливисто смеялся и кружился вокруг своего папы, а сегодня считает его самым подлым предателем, бьёт по Хонджуну изнутри. Воспитательница удручённо опускает голову, отходя к столу, говорит, где нужно расписаться, говорит, что Уён никогда раньше себя так не вёл, говорит, что его лучший друг Сан хотел остаться вместе с ним, чтобы ему не было так одиноко ждать, и на каждое её слово Хонджун мысленно прописывает себе звонкую пощёчину. Найдя сына сидящим перед рядом разноцветных шкафчиков, мужчина наклоняется и тянется к ручке одного с нужным именем на дверце, но внезапно Уён отпихивает его подальше, снова начиная тихо плакать, и не подпускает Хонджуна. — Нет! Не помогай мне! — он принимается самостоятельно вытаскивать свои вещи из шкафчика, поочерёдно складывая на длинную скамейку, не принимая никакой помощи и даже не глядя в сторону Хонджуна. — Уён-и… Сам ты не оденешь это всё. — Я одену всё сам! Уходи! Отстань от меня! Хонджун отшатывается назад, словно не веря, что перед ним его сын. Он никогда не слышал от него подобного, не замечал, чтобы он был настолько злым и капризным. Когда и что именно он упустил в его развитии и взрослении? Сердце болезненно сжимается от тревоги и ощущения полной беспомощности в этой ситуации. Хочется протянуть руку, обнять его и успокоить, но малыш сопротивляется. — Очень грубо, Уён. Ты как разговариваешь с папой? Мальчик напряжённо молчит и пытается надеть тёплые штаны и обувь, но, похоже, второе у него плохо получается, отчего он пинает один ботинок, врезающийся в ноги мужчины. Мистер Ёу сидит рядом с ним по правую сторону и смотрит то на психующего малыша, то на сокрушённого отца. Понимая, что время не резиновое, Хонджун на свой страх и риск склоняется над ребёнком, наспех шнуруя ему ботинки, пока слёз в уставших глазах Уёна становится больше, цепляет на растрёпанную голову шапку и застёгивает лёгкую кислотно-зелёную куртку, пусть и пришлось немного повоевать с непослушными руками. Воспитательница провожает их задумчивым и сочувственным взглядом, прижимая ладони к груди, но всё же улыбается, когда Уён бурчит смущённое «до свидания» на прощание. Уже в машине, пристегнув сына в детском кресле впереди, Хонджун измученно откидывается на сидении и на мгновение прикрывает слипающиеся глаза. Для Сонхва это плёвое дело — забрать ребёнка из садика, но для Хонджуна это обернулось сплошной катастрофой. Решив переждать несколько минут, чтобы Уён окончательно угомонился, он поворачивается вбок, наблюдая за нахохлившимся мальчиком, сжимающим в своих коротких пальцах рыжий искусственный мех игрушки. — Ты злишься на меня? — он не хочет показаться слишком раздражённым или надоедливым, но нужно знать ответ, который не заставляет себя долго ждать. — Да! Я злюсь на тебя! Ты всегда занят на своей дурацкой работе! Тебе есть дело до всего, кроме меня! Я тебе не нужен! Ты любишь работу больше меня! «Ты любишь Юнхо больше меня!» — то, что слышит Хонджун и шокируется, боясь когда-нибудь это услышать на самом деле. — Ён-и… Это неправда. Я очень сильно тебя люблю! — Хонджун испытывает разъедающее досады и кладёт руку на голову, снимая с него незавязанную шапку и стараясь поймать бегающий взор Уёна. — Прости, что я опоздал. Я правда забочусь о тебе. Ты для меня важнее всего на свете. Ты прав, я всегда занят на своей дурацкой работе. Но… это только потому, что я хочу для тебя и мамы самого лучшего… хочу, чтобы у вас было всё, что нужно. — Но у нас есть всё! Я хочу быть с тобой! Но тебя никогда нет! Уён плачет, пряча опухшее от рыданий лицо в рукаве куртки, и Хонджуну больно признавать, что его большой и самостоятельный малыш говорит правду, то, чего ему не хватает, что ему не нужны никакие игрушки, развлечения или сладости. Ему нужен папа. Как и Юнхо в его юные годы. Незаметно прикоснувшись к своему плечу, Хонджун не колеблется, отцепляет всхлипывающего Уёна от кресла и берёт на руки, притягивая его к себе и целуя в лоб. — Я знаю, что много работаю, что меня нет рядом. Никакие крутые игрушки и дорогая одежда это не исправят. Но поверь, я делаю это для тебя. Я буду стараться изо всех сил быть дома чаще, чтобы ты не чувствовал себя ненужным, одиноким и забытым. Я люблю тебя, Ён-и, и прости меня… Хочется самому завыть волком и рыдать так, как не рыдал никогда в этой скучной и однотипной жизни. Он старается быть откровенным в первую очередь с самим собой, верить в это и сдерживать обещания. Он должен. Слёзы на мягких щеках мальчика уже высохли, и он затихает в родительских объятиях и ничего не отвечает. Только лишь смотрит вниз, на руль, в окно, пытаясь успокоиться, и кажется очень уставшим. Так и есть, он эмоционально истощён. Хонджун заботливо проводит рукой по его спине, шурша плотной тканью, и утыкается в тёмную макушку, вдыхая сладкий запах шампуня, которым пропахла вчера вечером вся ванная. Он совершенно не хочет расстаривать своего сына, но последнее время только это и делает. — Поехали домой? — вдруг раздаётся сонным голосом, а после Уён приглушённо шмыгает носом и поднимает глаза. Кивнув, Хонджун ободряюще улыбается и усаживает ребёнка обратно в кресло, попутно задавая вопрос: — Может, ты ещё чего-нибудь хочешь? Хочешь зайти в магазин и купить что-нибудь, чтобы поднять настроение? Выберем вместе? Настроение Уёна сразу же меняется после последнего слова. Он буквально оживает, хлопает в ладоши, едва не выпуская игрушку из рук. — Давай купим мороженое? Я не хочу много, только одно! Уже на месте мальчик понятно и непонятно объясняет, где в супермаркете находится мороженое и другие вкусности, рассказывает, как недавно тут убежал от мамы и встретил Сана, поясняет, почему ему нравится фруктовое мороженое, а не шоколадное. Проходя мимо разнообразных, забитых до отказа стеллажей с товарами и продуктами, Хонджун не замечает, как в его корзине, помимо нескольких стаканчиков мороженого, оказываются презервативы и шоколадные конфеты. По возвращении домой Хонджун включает телевизор в гостиной и предлагает Уёну вместе сесть с мороженым и посмотреть мультфильмы. Уёну совсем немного нужно для полного счастья. На любопытные детские вопросы о своей работе он отвечает в общих чертах, без сложных терминов и так, чтобы ребёнок смог легко понять и хотя бы иметь представление. Они выделяют час после ужина на игры и рисование, и лишь сейчас Хонджун воочию наблюдает, как умело Уён орудует красками и мелками, как уверенно выводит буквы и как старается собирать подаренный ему конструктор. Между этим мужчина пытается успевать за рассказом сына про его друзей в детском саду, но создаётся впечатление, что все его друзья — это Сан. Также Хонджун думает не разыгрывать его ближе к ночи, иначе потом его будет невозможно уложить спать, поэтому уровень шуток со временем понижается, а игрушки и Лего убираются с пола. После душа Уён, как большой мальчик, сам находит свою пижаму и хвастается, что её он выбрал вместе с мамой, а затем спрашивает, почему Сонхва до сих пор не вернулся, и Хонджун со спокойной улыбкой объясняет: — Мама сегодня работает допоздна, но скоро вернётся. Как и я, он тебя очень, очень сильно любит! Ты наш самый любимый малыш! Убедившись, что Уён удобно устроился в постели, и уточнив, что нужно хорошо поспать, чтобы Сонхва мог увидеть их свежими и отдохнувшими утром, он целует сына в щёку и машет рукой, закрывая дверь. Сонхва… Хонджун садится в его кресло, где тот его обычно ждёт, и чувствует бедром воткнутую в обивку книгу — «Триумфальная арка». Быстро и без особого интереса пролистав произведение, он понимает только то, что Сонхва едва ли дошёл до половины в своём прочтении. Лучше бы он её вообще не начинал, не ждал, потому что иногда ждёт зря. Хонджун действительно увлёкся своими чувствами и эмоциями, а то, что произошло сегодня между ним и Юнхо на рабочем месте, он даже не хочет переваривать. Он делает глубокий вдох и обхватывает голову руками в растерянности и неведении, что делать дальше. Неведомое, импульсивное и отвратительное чувство — взять пачку презервативов — будто прямым текстом говорит, что последует дальше, но верить в это Хонджун отказывается. Он хочет верить, что это останется непроницаемой и служебной тайной на всю его скучную и однообразную жизнь. У них уже установилась глубокая связь и с ней ничего поделать. С Юнхо так легко, так интересно, так свободно, что можно забыть обо всех своих обязанностях и просто жить. Это то, чего ему не хватало много лет назад, когда он поступил в университет, когда жил чуть ли не впроголодь, когда встретил Сонхва. Сонхва, который поверил в его дело будущего, который полюбил его со всеми его недостатками, который на предложение руки и сердца кричал и плакал от счастья. Тогда Хонджуна можно было описать так — ни гроша за душой, но с живой идеей и работающими мозгами. А сейчас при виде Юнхо даже мозг перестаёт работать. Хонджун никогда себе не признается, что он рано вошёл в семейную жизнь, не познав толком вкус свободы. Никогда не скажет, что выбрал бы больше — преданную любовь или разгульный образ жизни. Никогда не пожалеет о браке и ребёнке, потому что без Сонхва у него бы действительно ничего бы не было. Но почему даже с ним всё окрасилось в тусклый, серый и невзрачный цвет? Почему в один миг стало до невозможного уныло и неинтересно жить по привычному расписанию? Почему резкие перемены были привнесены каким-то свалившимся на голову, сумасшедшим Чон Юнхо, а не самим страдающим от монотонности Ким Хонджуном?! Хонджуна распирает желание закричать во всё горло, чтобы докричаться до высших сил, пославших это исчадие ада, проверяющее его на прочность. Точно инкуб, заявляющийся под вечер в кабинет и соблазняющий на опасный поступок, точно дьявол на искусанном плече, подталкивающий сделать последний шаг к неверности, точно искуситель, пытающийся завлечь своими ласковыми речами и обольстительными манерами. Есть ощущение, что Хонджун — единственный человек, которого он хочет видеть, единственный, кто имеет для него значение, единственный, ради кого он так старается. Нельзя отрицать сильную и неукротимую энергетику Юнхо, скрывающуюся за приятной личиной прилежного, вежливого и услужливого работника. Хонджун не помнит, как оказался в кровати, но помнит, как перед тем, как закрыть глаза, последним увидел новую фотографию на аватарке Юнхо и перенёс их переписку архив. Но для Юнхо это пустой звук и бесполезное действие — Юнхо под силу достать его везде. Они находятся наедине в затемнённой комнате, отдалённо напоминающей смесь офисного кабинета и персиковой спальни. Образ Юнхо в стильном строгом пиджаке преследует Хонджуна с пятницы. Синий цвет отлично сочетается с его бледно-голубыми джинсами, обтягивающими длинные изящные ноги. Вот бы остервенело сорвать первое и пошире раздвинуть второе. Словно читая мысли и улавливая решительный настрой, Юнхо подходит ближе. Боже, этот пиджак такой элегантный и подчёркивает его стройную, спортивную фигуру. А под ним светлая рубашка с едва заметными пуговицами из-за расслабленного тёмного галстука, свисающего с шеи. Как он мог этого не замечать? Хонджун пытается сесть на кровати, перебирая скользящими по простыни ногами, и поражается, насколько ярко, детализированно и реально может воссоздавать его больное воображение. Воплотить ту же самую улыбку, те же самые глаза, то же самое желание. Всё это время Юнхо смотрит пристально и вызывающе, прикусывая нижнюю губу и щурясь будто от неуверенности, тогда как его тело уже давно сделало свой выбор и показало истинные намерения. Лишь когда Юнхо вдруг наклоняется достаточно близко, что оказывается в нескольких сантиметрах от его, Хонджун замечает, как лёгкая и непринуждённая улыбка превращается в нечто зловещее, хитрое и дьявольское. Он уверенно берёт его лицо в свои большие ладони и глядит с тоской в немигающем взгляде, которая одновременно тревожная и опьяняющая. — Тебе больше никто не нужен, капитан. Я могу воплотить все твои мечты в реальность. Со мной у тебя будет всё, чего ты хотел долгие годы. Будет всё, что отняла у тебя твоя семья, — огненный шёпот обжигает ухо, заставляя невольно вздрогнуть в крепкой хватке. Юнхо гладит по щеке и проводит кончиками пальцев под подбородком, приподнимая голову и заглядывая в распахнутые от ужаса и негодования глаза. Юнхо в значительной степени доминирует, контролирует ситуацию, дразнит действиями и ошеломляет высказываниями. Невзирая на то, что от его прикосновений по телу пробегает приятная дрожь возбуждения, Хонджун хочет всё остановить, отшвырнуть Юнхо подальше от себя и никогда его не видеть. Но не может — не может отдать властный приказ, будучи в своих фантазиях, не может поставить Юнхо на место, приструнив его, не может не чувствовать взаимного влечения к нему, подчиняясь ему. Хонджун отчётливо чувствует жаркое дыхание на своей коже и тонкие нотки шоколада и застывает, не в состоянии даже поднять руки, словно приросшие корнями к матрасу как при сонном параличе. Это нависшее над ним, порочное адское существо из Преисподней одним только зловещим взглядом пресекает любые попытки сопротивляться, вводя не то в сладостный транс, не то в чудовищную пытку. — Я дам тебе всё, чего ты всегда хотел… Заберу тебя отсюда в мир, где нам не нужно ни о чём беспокоиться, где ты будешь свободным… В нашем сумасшедшем мире, — безумные слова Юнхо напрямую обращаются к подсознанию, оказывают глубокое и противоречивое воздействие и наполняют голову паникой, а тело — вожделением. Это похоже на извращённый кошмар, но физическая часть Хонджуна желает остаться в нём навечно и умолять о большем. Встретившись с помутневшими глазами Юнхо, он неосознанно и с небольшим усилием кивает, тяжело выдыхая, пока мысленно проклинает себя самыми последними словами. И Юнхо нетерпеливо целует его, потому что тело под ним жаждет прикосновений, потому что ему позволено его любить, потому что даже в своём сне Хонджун бессилен. Да..? Ощутив тёплую тонкую руку, внезапно обвивающую его расслабленное туловище, Хонджун недовольно стонет в поцелуй, вскидывая ноги, дабы сбросить Юнхо с себя, и резко двигает локтём назад со всей накопленной силой. — Проваливай! Сбоку раздаётся громкий надрывный вскрик, и он тотчас открывает глаза, с глубоким вдохом садясь на кровати, будто его безостановочно душили или держали под водой, и загнанно дышит, прижимая потные ладони к не менее пылающему лицу. Всё ещё не разбирая, где сон, а где реальность, Хонджун в замешательстве осматривает тёмную спальню и видит перед собой Сонхва, свернувшегося калачиком на второй половине постели. Хныча от тупой боли, он держится за живот обеими руками и хватает ртом воздух, пытаясь приподняться. Хонджун пребывает в оцепенении, едва замечая, что происходит вокруг, и ненавидит себя и буквально осязаемый контраст между сном и внезапным осознанием того, что всё это время он был с Сонхва. Ненавидит себя за свои мысли и чувства, реакцию на Юнхо и сон в целом. Парализованное тело до сих пор ощущает мнимые пальцы Юнхо на себе и напоминает об этом невыносимым жаром в намокших боксерах. Во рту пересыхает, чувство вины и стыда обрушивается на полусонную голову, и Хонджун в шоке смотрит на согнувшегося пополам Сонхва, наконец понимая, что только что ударил любовь всей своей жизни. Всё было сном… И единственный живой человек рядом с ним здесь — не Юнхо, а Сонхва. — Ты с ума сошёл?! За что?! Сонхва выпрямляется, его лицо искажено от потрясения, в глазах горькие слёзы, обида и недоверие, и Хонджуну на пару мгновений кажется, что ему очень больно не только от неожиданного удара, но и от предательства. Он смотрит так, словно перед ним в постели вместо мужа оказался монстр. Первый порыв — приблизиться к нему и утешить, но протянув руки и столкнувшись с скалящим зубы Сонхва, Хонджун решает повременить с этим. — Боже мой, Сонхва… Прости меня, — говорить чрезвычайно тяжело, особенно, когда Сонхва отворачивается и приподнимает шёлковую рубашку до груди, в полумраке оценивая нанесённый ущерб. — Я не хотел! Это случайно, мне снился кошмар. Пожалуйста, прости, я не знал, что ты… — Но мы всегда спим в одной кровати, Хонджун, — звучит так, словно Хонджун совсем выжил из ума, что забыл такую простую истину. Возможно, так и есть, и он действительно сумасшедший, как Чон Юнхо. Поморщившись от этой мысли, Хонджун немедленно бросается к Сонхва в целях в очередной раз доказать себе, что навсегда останется с ним. Сердце трескается и разбивается на тысячу кусочков. Он крепко обнимает его, извиняясь снова и снова и зарываясь лицом в густые волосы. Сонхва уже не плачет, хотя очевидно, что он пытается скрыть, что вот-вот вновь расплачется. Хонджун не знает, о чём он думает. Сонхва держит руки вокруг его талии, топорща футболку, и… молчит. Если он когда-нибудь узнает о Юнхо, то никакой удар под дых не сравнится с нестерпимым фактом измены, который разрушит их семейную идиллию до основания и вобьёт последний, самый острый гвоздь в крышку гроба доверия Сонхва.

***

Пусть Юнхо и был очень рад наконец получить долгожданный ответ на свой поток суперважных сообщений, это омрачал факт того, что его отправитель так непростительно и крайне беспардонно снова всё прервал и сбежал. Юнхо уже кажется, что ему дают ложную надежду, затем нагло отнимают её, только для того, чтобы повторить весь умопомрачительный цикл. Похоже на бурю эмоций на американских горках, особенно учитывая, что он не в состоянии узнать, понять и принять настоящую причину этих отсрочек, когда между ними уже во всю пылает огонь. Хонджун с ним играет в какую-то хитроумную игру и целенаправленно водит за нос, но, достигая определённого уровня, каждый раз причиняет глубокую боль. А то, что произошло сегодня… Юнхо вспоминает, что не мог не отреагировать на открытые намёки и раззадоривания Хонджуна, что совсем необычно для него ввиду его статуса босса. Эмоции взяли верх, и он почувствовал, что, в свою очередь, должен взять ситуацию под контроль. Хонджун, очевидно, был готов подчиниться его воле. Или это тоже была игра и манипуляция с целью его изучения с разных сторон? Как бы то ни было, он явно увидел его в другом свете — действия Юнхо были слишком прямолинейными, напористым и в некотором смысле даже агрессивными, а сам он нетривиальным образом буквально подтолкнул босса сделать решительный шаг. Ощутив едкий укол сожаления за своё поведение и столь резкую потерю бдительности, он задаётся вопросом о нарушении рабочей динамики и иерархии. Именно поэтому хочется быть к нему как можно ближе и ровнее. И всё же куда Хонджун так стремительно сегодня убежал? Юнхо хочет получить какое-то объяснение прямо сейчас, потому что при личной встрече всё равно всё забудет. Хочет попытаться как следует взглянуть на жизнь Хонджуна вне работы и лучше понять его. И он не выбирает для этого никакое другое время, кроме как середину ночи. Квартира его на десятом этаже, однокомнатная, с незамысловатой и минималистской атмосферой. Она довольно простая, с небольшой кухонной зоной, ванной комнатой и залом, который одновременно является и спальней, и гостиной. Зато балкон просторный есть. Практически всё, что ему нужно, в одном месте. Это тот тип апартаментов, который подходит скорее молодому одинокому парню, чем супружеской паре с детьми. Друзья, родственники и знакомые к нему не часто захаживают по одной простой причине — он работает да и, если честно, никого особо видеть тут не хочет. Зачем ещё кому-то разрушать его святое болото и ставить под сомнение, например, вон тот шкаф, отведённый под фигурки и комиксы, или незаправленную, разворошенную постель, точнее диван, на спинке которого валяются разного рода вещи. Обычно Юнхо можно найти в углу, за столом перед ноутбуком, сгорбившимся, прячущим одну ногу под растянутую до размера XXXL футболку и с прищуром вылупившимся в экран. И эта ночь не становится исключением. Неспешно поедая остатки ужина, что уже изрядно остыли, Юнхо одной рукой держит ложку, а другой что-то печатает. Едок из него неряшливый, раз вокруг тарелки и под ногами крошки, но ему, по всей видимости, на это плевать, ведь полностью сосредоточен на поиске информации. А ещё его немного отвлекают включенный телевизор и музыка из реклам, звучащие на заднем плане, но он и их старается игнорировать. Его мотив заключается в желании разузнать об объекте своего почитания всё что можно, понять, что он за личность, в чём его слабости и что им движет, заглянуть в его прошлое и настоящее. Поначалу Юнхо понятия не имеет, с чего начать, поскольку просторы Интернета безграничны и необъятны, поэтому решает поискать профили и упоминания Хонджуна в открытых источниках, таких как социальные сети и средства массовой информации. Аккаунт на Фейсбуке неактивен уже больше семи лет, судя по последней записи на стене, но по нему можно увидеть возраст, дату рождения, родной город, интересы и друзей. Фотографий не наберётся даже с десяток, возможно, Хонджун не фанат светить своим лицом и делиться мыслями публично. Надолго Юнхо там не задерживается, поэтому тянется к телефону и открывает Инстаграм. Несколько минут поиска, и Юнхо наконец находит нужный профиль, в котором как-то погуще. В большинстве своём это фотографии с официальных встреч, кулуарных вечеров и корпоративов, видео вообще нет, как и сторис с актуальными. Скучно он живёт. Поэтому Юнхо листает в самый низ, когда была опубликована первая фотография. Типичная студенческая жизнь начала 2010-ых годов с кучей фильтров, крашеными в ярко-красный цвет волосами и занудной учебной эстетикой, которая перетекла в рутинную рабочую. Даже особого компромата нет. Юнхо неинтересно наблюдать за профессиональной биографией и переговорными процессами, попавшими в объектив камеры. Закрадывается мысль, что в новостях и сайтах будет примерно так же. Как-никак, приходится сохранять надлежащий вид и образ руководителя фирмы. Но Юнхо этим образом уже сыт по горло. Лениво подтянув ложку с горкой жаренного риса и погрузив в рот, Юнхо снова спускается в молодость босса и, заметив одну публикацию с каким-то человеком в неформальной обстановке, от шока заходится в кашле, чуть ли не выплёвывая всё на телефон и ноутбук. Ругаясь и прикрывая испачканный рот ладонью, он тянется за салфеткой, не отрывая взгляда от фотографии. Он несколько секунд смотрит на нарядных молодых людей на экране, стоящих на фоне цветущего дерева, слегка приобняв друг друга. Надпись под фото гласит: «С днём рождения, мой лучший друг!» Юнхо отчего-то теряется в нахлынувших чувствах, прижимая салфетку к губам. Помимо резко застучавшего сердца, внутри бьётся много сильных эмоций, но внезапно одна из них поднимается на поверхность. Это неожиданная и подавляющая зависть, смешанная с удивлением и ревностью, поскольку какой-то симпатичный парень так близок к его капитану. Благо, вскоре удивление перевешивает, и Юнхо радует одно — с момента публикации прошло почти шесть лет и больше этот высокий красавец в его профиле не мелькал, да и нет полной уверенности, что они до сих пор общаются, да и в жизни каждого человека был и есть лучший друг, да и Юнхо ведёт себя, как последний кретин. Но что-то отвратительное в душе подсказывает, словно уговаривает найти этого лучшего друга, просто чтобы убедиться. Рыться в глубинных уголках не приходится — пользователь с ником «hwaseongie» понаоставлял кучу разноцветных сердечек в комментариях. Вот только профиль у него закрыт за семью печатями и в его шапке никакой интересной информации. Юнхо подписывается с фейкового аккаунта, хотя сомневается, что его заявку примут, поскольку подписок и подписчиков у этого Хвасони не то чтобы очень много. Скорее всего, самый близкий круг, включая самого Хонджуна. Это подстёгивает Юнхо дальше искать любые зацепки, фотографии и посты, но потратив около двух часов и прочесав едва ли не весь Интернет в поисках хоть какого-то материала о Сонхва, единственное, что он находит, так это его школьные фотографии, не имеющие для него никакой ценности. Этот человек очевидно не находится в центре внимания общественности, тогда как у Хонджуна нет сильно выраженного личного присутствия в социальных сетях. О Хонджуне же удаётся узнать только из немногочисленных фото, из информации на других платформах и общедоступных площадках, а также из официального сайта фирмы и редких новостей, освещающих его работу, договорённости, успехи и выступления. Поняв, что уже занимается довольно гиблым делом, Юнхо падает на скомканную постель и отключается до самого будильника. Однако Сонхва достаточно умён, поэтому очень подозрительно относится к стучащемуся к нему в профиль аккаунту и не может принять его запрос, особенно будучи в плохом настроении наутро и с синяком на животе. Так что спустя день Юнхо бросает попытки проникнуть в приватный профиль Хвасони, больше зацикливаясь на главной цели — босс Ким Хонджун.