Он мог сказать нет

Эта вереница рутины и скучных будней тянется уже далеко не один месяц. Дорога-работа-дом и снова всё по накатанной. И этот день тоже мало чем стремится отличиться от всех предыдущих. Хонджун давно не выбирался из четырёх замкнутых стен, будь то кабинет его офиса в мрачных и строгих тонах или обставленная спальня с тёплой лампой у двухспальной кровати. Мысли невольно возвращаются к Сонхва, как только на телефон приходит сообщение с просьбой на обратном пути заехать куда-то и забрать вещи для Уёна. Сонхва… Никогда за всю свою разменявшую четвёртый десяток жизнь Хонджун не встречал более внимательного, преданного и любящего человека. Сонхва для него — прямое олицетворение верности и покорной готовности пойти на всё ради своего партнёра. Хонджун никогда не заслуживал Сонхва. Почему-то он понял это именно сегодня. В дверь кабинета стучат, и Хонджун нехотя отрывается от задумчивого пролистывания переписки, где из раза в раз мелькают фотографии их малыша Уёна с подписью «Скучаем», «Ждём папу», «Аккуратнее на дорогах». Сонхва всегда может позвонить или написать, даже если просто узнать, как дела. Он редко когда бывает слишком занят работой фотографа или заботой об Уёне, так что у него всегда найдётся несколько минут на это. Хонджун переводит взор на вошедшего и тотчас подрывается с места, начиная спешно застёгивать пиджак. Не забывает нацепить на нос очки, придающие ему больше формализма. Словно одно появление секретаря Сон Минги, который, к слову, даже и буквы не произнёс, заставило его вспомнить нечто очень важное. А то и верно — сегодня в их офис переводят новенького из другого отдела, и Хонджуну, как главному начальнику, очень хотелось бы посмотреть на свежую кровь вживую. Пока Минги ведёт босса к нужному рабочему месту, где обустроится прибывший новичок, Хонджун успевает подписать пару бумаг, на ходу обсудить встречу с крупным акционером, перехватить глоток кофе от любезного коллеги, передать привет сидящему у стены. В итоге они просто делают большой круг по опенспейсу и возвращаются к тому же углу, с чего начали свой путь. Вот только за ещё пустым в начале столом теперь сидит совсем молодой на вид юноша и неторопливо разбирает свою коробку, вытаскивая поочерёдно яркие блокноты, ручки и в последнюю очередь приземляя тонкий серебристый ноутбук, весь в стикерах. Более-менее прибрав вокруг себя, он оглядывается по сторонам и терпеливо ждёт, нервно дёргая ногой. В это время за ним пристально, с прищуром и лёгкой улыбкой наблюдает Хонджун, пропуская мимо ушей хвалебные отзывы Минги об этом парнишке. Ему неважно, что думали о нём люди из другого отдела. Важно лишь то, что сам Хонджун о нём подумает. Выждав определённую паузу, он приближается к юноше. Тот, моментально заметив на лацкане чёрного пиджака бейджик руководителя, поднимается на длинные ноги и кланяется, в следующую секунду уже протягивая мужчине стакан ещё горячего кофе. — Добрый день, господин Ким! Я Чон Юнхо, меня перевели из отдела логистики. Надеюсь, мы с Вами сработаемся. Это Вам! Хонджун на мгновение теряется в мыслях и ощущениях. Во-первых, у него появился ещё один работник под два метра ростом, из-за чего просто-напросто неловко стоять рядом с ними с его-то высокой должностью. Во-вторых, Юнхо выглядит слишком живым, активным и инициативным для типичного офисного планктона: или ему уж очень нравится его сфера деятельности, или он хочет произвести хорошее первое впечатление, или он сумасшедший. Скорее всего, второе. В-третьих, на нём не привычный для клерка пиджак, а серая толстовка, делающая его студентом, несмотря на его законные двадцать пять лет в резюме. — Да, рад познакомиться с Вами, Юнхо, — Хонджун принимает кофе из холодных пальцев юноши, на секунду касаясь его кожи, от чего Юнхо улыбается шире, и это не скрывается от взгляда босса. — Предлагаю Вам пройтись и познакомиться… — А я уже со всеми познакомился! — быстро прерывает его Юнхо и кивает, убирая руки за спину. Минги же сбоку разводит руками. — Хорошо, тогда Вы готовы приступить к своему первому рабочему дню? Через пару минут Юнхо во всю погружается в работу, понахватав дел и иногда спрашивая коллег по соседству. Такое ощущение, что он хочет поскорее со всем разобраться и уйти пораньше. Но Хонджун, опирающийся на дверь своего кабинета в другой стороне зала, не может не отметить его энтузиазм. Сняв очки и слегка сболтнув в стакане остатки кофе, что он потягивал на протяжении почти часа, он видит снующего с бумагами Минги и, когда тот проносится мимо, останавливает его за рукав тёмно-синего пиджака в полоску. По словам Минги, слишком парадный, и надевает он его в исключительных случаях. Неужто захотел светануть перед новеньким дорогой вещицей? — Я изучаю его, — отвечает Хонджун на неозвученный в глазах Сона вопрос. — Не стоит его недооценивать. Минги смотрит на сосредоточенного мужчину, потом хмурится на копошащегося и фыркающего Юнхо, который упирается коленями в стол, а ступнями в человека напротив, и низким голосом выдаёт: — Но и переоценивать я бы тоже не советовал. — А это уже мне решать, Сон, — пихает его Хонджун локтём и кивает на его стол неподалёку от двери. — У тебя телефон звонит, возьми. Он допивает кофе и идёт к урне, как вдруг немного поворачивает стакан, чтобы разглядеть не то рисунок, не то пожелание, что обычно там пишут в кофейнях. Но увидев на шершавом капхолдере написанный синим маркером телефонный номер и подпись «Yh», Хонджун резко поднимает голову в поисках Юнхо. Который всё это время напряжённо глядит на него. Юнхо, столкнувшись взглядом, не удивляется, словно знал, что так и будет, и непринуждённо улыбается, вскоре возвращаясь к экрану ноутбука. Сердце Хонджуна пропускает удар, а сам он едва дышит под его взором. Он быстро снимает давно остывшую картонку со стаканчика, отправляя его в утиль, а номер — в карман пиджака. Что ж, 1:1. И пусть номер Юнхо уже неоднократно оставлял в резюме. Это другое. Всё это не даёт Хонджуну покоя до того самого момента, пока Юнхо за десять минут до конца рабочего дня не приносит ему на стол законченный отчёт, над которым вся команда трудилась полмесяца и который даже не придётся переделывать, как обычно это случается. А Юнхо стоит в метре от мужчины и продолжает немного по-глупому улыбаться, как будто тянет эти оставшиеся десять минут. Почему? — Ты кого-то ждёшь? — спрятав папку в ящик стола, искренне недоумевает Хонджун и выпрямляется, поправляя одежду. — Можешь быть свободен, ты и так перевыполнил дневную норму. — Может, Вас? — с надеждой и едва слышно говорит Юнхо и смущённо кусает губу, и враз опешившему Хонджуну очень хочется верить, что он ослышался. — То есть… рад стараться для Вас. После Юнхо быстро ретируется и всю дорогу до выхода из здания хлопает себя по щекам за откровенную глупость. Именно так и считает Хонджун и сходится на мысли, что юнец попросту переволновался и устал. Этот день явно хотел выбиться из ряда серых и привычных, и у него это получилось. Всё-таки Хонджун думает, что Чон Юнхо сумасшедший. И только заезжая на парковку и вынимая ключи из замка зажигания, Хонджун вспоминает про сообщение Сонхва и вещи для Уёна и падает лицом на руль с протяжным низким стоном. На часах время близится к десяти вечера. Мужчина застаёт Сонхва сидящим в кресле в гостиной, где он всегда читает произведения Ремарка, спокойно ждущим его и ярко улыбающимся. В его глазах нет осуждения, раздражённости или недовольства, и произносит он не скверные ругательства и причитания за невыполнение простой просьбы, а мягкое и снисходительное: — Ты устал, Джуни? Его руки нежные и хрупкие, словно ветки магнолии, несмотря на количество вылитой и впитавшейся в них бытовой химии, но лишь они дарят самые крепкие и самые ласковые объятия. Его плечи тонкие и изящные, как искусство эпохи Ренессанса, держат лёгкую ночную рубашку и массивный груз ответственности перед семьёй. Его бёдра соблазнительные и желанные, будто потоки чистой воды в жаркий летний день, между которых можно добровольно задохнуться. Сонхва — самый верный человек в его тусклой и пресной жизни, о котором он только мог мечтать. А также именно Сонхва поздней ночью задувает свечу в тёмном царстве души Хонджуна и наутро зажигает вновь, так ведь?

***

Первым неладное замечает пятилетний Уён. Малыш и без того знал, что папа всегда очень занят на своей работе, приходит домой поздно и уезжает рано, но однажды утром заметив спящего в кресле Сонхва с выпавшей из рук на пол книгой, он понимает, что тот прождал его всю ночь. Папа вчера просто не вернулся и мама уснул в гостиной. Весь день он спрашивал родителя, почему так, отвлекая от обработок фотографий, один раз даже заплакал, но Сонхва и сам не мог получить внятный и точный ответ, помимо сухого «завал со встречами» в мессенджере. Он не может осуждать мужа: как-никак, начало месяца, и переговорные процессы шли ускоренными темпами. Сонхва не в курсе всех подробностей и нюансов его работы, как руководителя, да и дома как-то не принято было много говорить о том, от чего и так безмерно устаёшь и тратишь большую часть времени. Получается, Хонджун стал тратить ещё больше времени. За прошедший месяц Хонджун не ночевал с Сонхва ровно пять раз. Пять несоизмеримо долгих, холодных и одиноких ночей, когда Уён прижимался ближе обычного, Сонхва ждал дольше обычного, а Хонджун отвечал реже обычного. Но дело было не в объёме работы, не в длительных мероприятиях, не в стопках важных бумаг и отчётов. Наоборот. Это Юнхо в жизни Хонджуна становилось неприлично много. Если быть честным с самим собой, Хонджун правда пытается не придавать большого значения тому, что с его переводом в офис что-то кардинально начало меняться. Такое чувство, что он привнёс сюда больше жизни и желания работать благодаря своему странному заскоку выполнять всё в лучшем виде в краткие сроки. Конечно, Юнхо не один такой из всех двухсот человек, вот только многие быстро перегорали и сразу показывали свою настоящую сущность, не скрытую за приветливыми улыбками и радостными комплиментами. Юнхо другой. Со всеми он делится буквально пышущей из него жизнерадостностью и неугасаемым интересом ко всему новому или уже типичному, будь то починка забарахлившего принтера, ничем не примечательная сплетня коллеги или непонятный документ из отдела кадров. «Показуха», — ворчит Минги, и тут есть что-то оскорбительное, а Хонджун шутит, что в свою первую неделю он вёл себя примерно так же, с чем Сон категорически не согласен. Босс просто так оправдывает любимчика-новичка. Сегодня Юнхо и вовсе решает вызваться добровольцем, участвовать наблюдателем на переговорах и составлять меморандум по их итогам. И этот его жест доброй воли полностью выбивает почву из-под ног Хонджуна. Номер раз — встреча продлится минимум до восьми вечера. Номер два — Юнхо рискует проторчать с документами до рассвета. Номер три — Хонджун наконец-то увидит его в деле. Но не то чтобы ему искренне хотелось держать парня и проверять его на износ. Тот сам более чем согласен на это, тогда как остальные за его спиной покрутят пальцем у виска. И что им движет в такие моменты? В зале для переговоров светло, уютно и чересчур официально. Всё готово для начала. Шумная суета постепенно стихает, предоставляя слово принимающей стороне, и Хонджун, как на автомате, произносит вызубренную за несколько лет руководства вступительную речь, которая, бывает, звучит у него в кошмарах. Его глаза не бегают судорожно от волнения, а сконцентрированы в нескольких точках в радиусе поля зрения: на директоре сотрудничающей организации напротив, на интерактивной доске сбоку и на Юнхо в конце стола. Как бы то ни было, за него он волнуется. Юнхо сам признавался, что не имеет за плечами опыта подобных встреч, но почему-то напрашивался состоять в их команде. Ей-богу, лучше бы он и дальше продолжал похищать работу у сотрудников офиса. Как понял Юнхо, обсуждаются перспективы дальнейшего партнёрства. Но при взгляде на Хонджуна, ему кажется, что свои личные перспективы их партнёрства он уже давно просчитал. С умным видом слушая и следя за ходом переговоров, юноша усердно старается уловить суть и вычленить главное из диалога, чтобы ни у одной из сторон не было претензий и лишних амбиций. Поймав на себе чей-то тяжёлый взор, Юнхо поднимает голову и замирает на долю секунды. Всё потому, что босс смотрит прямо на него и даже не моргает, не улыбается и сжимает в коротких пальцах гелевую ручку. Юнхо думает, что делает что-то неправильно, и пытается делать больше пометок. Хонджун думает, какой Юнхо на самом деле мечтательный и предусмотрительный, несмотря на то, что обычно такой серьёзный, смелый и рывковый. В нём есть что-то утешительное, оживляющее, привлекательное… И ему это не нравится. Он хочет, чтобы Юнхо вышел отсюда прямо сейчас и никогда больше не появлялся ни на пороге его кабинета, ни в его офисе, ни в этом здании в принципе. Хочет, чтобы взявшиеся из ниоткуда ужасные мысли пошли прочь из головы раз и навсегда вместе с этим мальчишкой из отдела логистики. Хочет, чтобы эта напускная церемония поскорее закончилась, и он мог уехать отсюда, поцеловать любимого сына и упасть в родные руки Сонхва. Сонхва… Хонджун в шоке вдыхает и ломает ручку, и никто не может игнорировать раздавшийся по залу хруст пластика. — Прошу прощения, — бормочет он и как только замечает, что Юнхо резко выпрямляется на его голос, то тотчас поворачивается к презентации и стоящему около доски. Тот, кивая самому себе, делает очередную пометку, но уже в своей голове. Кофе-брейк — это те же самые переговоры, только неформальные, и именно в этот перерыв можно по-настоящему прийти к плодотворным и выгодным обеим сторонам результатам. Хонджун не собирается упускать такую возможность из-за какого-то работника и погружается в разговор, который инициирует второй руководитель. Мужчины явно заинтересованы в сотрудничестве и, увлёкшись, не сразу замечают около себя заместителей. Хонджун готов Юнхо руку пожать за то, что не влез и пропал с радаров. Оставшееся время он так же сидит смирно, быстро помечает и иногда с улыбкой посматривает на босса. В свою очередь тому остаётся только тяжёло вздыхать и молиться о скорейшем окончании встречи, чтоб Юнхо засел куда-нибудь с этими корявыми записульками и ценными документами и не вылазил хотя бы пару дней из своей норы, не попадаясь на глаза, в которые он так настырно норовит заглянуть. И чего он там не видел такого? Юнхо и вправду засел. Мероприятие заканчивается в половине восьмого, и не в его природе — затягивать с работой, ведь у всего есть предел. Меморандум должен быть готов уже к утру. Юнхо почему-то это не удивило. Не теряя ни минуты драгоценного времени, он садится за свой стол, как только делегация делает шаг из зала переговоров, привычно дёргая ногой и пробегая по написанным более-менее понятным почерком строчкам. Хонджун как-то слишком по-злодейски смеётся и делает последние штрихи по итогам прошедших обсуждений, после чего опускает перед Юнхо тонкую папку с досье на компанию, представители которой сегодня были тут лично. Оно понадобится для правильного оформления сторон переговоров для юридической точности. Юнхо вылавливает оставшихся работяг или прямо-таки останавливает в дверях, чтобы уточнить нужную информацию, один раз дёргает Минги, на что тот закатывает глаза, но всё же подмечает некоторые спорные моменты, отправляя его переделывать. Но в какой-то момент, ближе к одиннадцати часам вечера, на этаже почти не остаётся ни единого сотрудника — уснувший в дальнем углу у стены не в счёт, он всё равно не знает ничего, как бы Юнхо его не упрашивал. Он понимает, что босс ещё у себя, но стучаться к нему и навязываться помочь он считает слишком наглым телодвижением. Печатает перечисляемые статьи и считает так до тех пор, пока не слышит позади себя приглушённый смешок. — И вот хотел ты с этим возиться? Вздрагивая, Юнхо поначалу не признаёт, чей это голос, но вмиг обернувшись, шумно выдыхает, цокая языком. — Я думал, Вы ушли. — Не прикидывайся, — отмахивается Хонджун и нависает над его ноутбуком с открытым вордовским документом. — Думал он. Тоже мне. В нос ударяет стойкий запах дорогого парфюма, и Юнхо чувствует, что если повернёт голову чуть вправо, то столкнётся с плечом мужчины, которому сегодня весь день строил глазки. Возникает дикое желание спросить о его духах и оценить высокий вкус, но подлизываться в эту минуту будет преступлением. А он-то думал, что его босс насквозь пропах кофе, что он вливает в себя литрами. Видимо, Юнхо правда иной раз лучше не думать. — Что ты тут так долго топчешься? У тебя ж всё готово! — недоумённо изрекает Хонджун, пролистывая семь страниц документа, используя тачпад и не желая выхватывать светящуюся мышку из ладони Юнхо. Он так сильно её сжимает, будто ни за что не отдаст. Юнхо напряжён, потому что его раскрыли, и Хонджун это понимает, когда переводит взгляд с экрана на непроницаемое лицо юноши всего в нескольких сантиметрах от своего. Юнхо смотрит с таким выражением, словно выжидает подходящий момент, а бесстрастие, открыто читаемое в его замерших глазах, прямым текстом заявляет, насколько Чон Юнхо не прост, как кажется изначально. За этим добродушным и благородным обликом скрывается нечто, что Хонджун не успевает дочитать до конца. — Ты всё знал, как делать, — с осуждением проговаривает он, и это единственное, что может сделать, ведь всё тело скованно той же самой цепью, что и во время встречи, и голову заполняют те же мысли, только теперь в них нет место Сонхва и их сыну — один Юнхо и его глаза, таящие великое множество таин за собой. Он слишком близко, очень близко, невыносимо близко. Юнхо же такой открытый и простой, так почему сейчас он скрыт непробиваемым беспросветным туманом? Обычно он очень много работает, пытаясь произвести ошеломляющее впечатление своей работой, без колебаний делает всё, о чём просят и не просят, никогда не говорит «нет». Он как будто думает, что если он сделает всё и даже больше, то сможет вырваться из этой серой массы и проявить себя во всей красе. Хонджун отмечал это с первого его дня. Но откроется ли Юнхо для него? Когда-нибудь? Завтра? Сейчас? Хонджун чувствует, как он дышит, как его тяжёлое, горячее, неконтролируемое дыхание касается кожи… Прикрыв глаза, он подаётся вперёд и мажет губами по правой щеке Юнхо, который в последний момент отворачивается и часто дышит как загнанный зверь. Что за..? Сквозь быстрые вдохи Юнхо ухмыляется в полумрак. Босс клюнул и попался на крючок, с которого не слезет. На широкое плечо приземляется маленькая ладонь, вскоре больно сжимающая пальцы, оставляющие красные отметины под тканью неизменной серой толстовки. — Отправляй мне файл и уходи, — безапелляционно командует Хонджун и ретируется к себе в кабинет. За его дверью не слышно ровным счётом ничего, как бы Юнхо не прислушивался. Он бы и не услышал, как мужчина борется со своими внутренними демонами, готовыми в любой момент завладеть обольщённым разумом, как трясущимися руками ищет телефон, чтобы знакомый и нежный голос сказал ему «мы тебя ждём», как пытается не упасть в обморок от нахлынувшего возбуждения и давно забытой беспечности. Когда Хонджун выходит одетым из кабинета, место Юнхо пустует.