Давай дружить?

      — Тэ… — Чонгук попытался разжать кольцо рук, чтобы, наконец, дойти до ванной. Однако каждая попытка встречала настойчивое сопротивление: Тэхён сквозь сон тихо рычал, преданно обнимая и не позволяя ему вырваться из крепких объятий. Он ощущал себя сахарной косточкой в лапах Цербера. Улыбка сама собой расползлась по лицу, а в груди разлилось такое нежное и успокаивающее тепло, что он мечтал закутаться в него насовсем.       Немного развернувшись, смог лечь на живот, и по спине тут же побежали слоновьи мурашки от лёгкого поглаживания.       — Куда? — Тэхён чуть приоткрыл глаз и сдвинулся, давая ему лечь удобнее.       — Надо в душ, — шепотом, будто даже звук голоса мог нарушить эту атмосферу. Поэтому и хотел всё сделать быстро и незаметно, чтобы вернуться и уже полностью растворится в чужом дыхании, в крепких руках, в запахе.       — Ещё пять минут.       — Ты можешь сходить утром, но мне эта смазка внутри покоя не даёт, — Чонгук осторожно принялся отползать, но пальцы, что прежде легонько двигались по его спине, быстро оказались на загривке, впиваясь и припечатывая к постели.       — Погоди, она может ещё понадобиться, — губы растянулись в хитрой ухмылке и, приподнявшись, Тэхён одним движением оказался сверху.       — Симба… нет, стой! — он попытался перевернуться, но тяжёлое тело уже полностью пригвоздило его к простыне.       — Не волнуйся, я не буду тебя трахать, — ухо вспыхивает от горячего шёпота, — но ты зря меня так назвал, — и в промежность упирается уже возбужденный член.       — Тогда что ты собрался делать?       — Сдвинь ноги вместе сильнее, — Тэхён вжимается, вдавливается в его спину влажным кипящим телом, и от пульсации в собственном паху Чонгук непроизвольно приподнимает бёдра, трётся о него ягодицами. — А вот так лучше не делай, — Ким ухмыляется, прикусывая его за плечо.       Во рту сухость пустыни от растущего с каждой минутой возбуждения, между ног влажно от добавленной смазки. И этот контраст бьёт эйфорией, выключая рациональную часть, пробуждая что-то дикое и откровенное. Он сильнее сводит свои ноги, пытаясь заглушить болезненное нытье внизу живота. Захлебывается стоном от обжигающих поцелуев на своих плечах, от ощущения чужого объемного члена, скользящего вдоль промежности. Внутренности горят изнутри, в голове бьёт набатом «Ещё. Ещё. Ещё». И Тэхён слышит, будто читает его кричащие мысли, ускоряясь до пределов и, подсунув руку, обхватывает его пульсирующий член.       — Сильнее… — Чонгук прогибается, приподнимает бёдра, желая оказаться ещё ближе с обжигающей кожей. Движения получаются сорванными из-за быстрого темпа, обилия смазки и скачущих нервов.       Ощущения выкручены на максимум, и он задыхается во вздохах, в беспорядочных движениях ладоней, которыми Тэхён стискивает его, в близости, из-за которой тает, плавится и теряет очертания предметов в глазах. Ему слишком хорошо, дыхание перехватывает, оставляя лишь возможность безмолвно раскрывать рот и впиваться ногтями в простынь.       — Чёрт… чёрт… аххх… — Тэхён со стоном толкается резче, грубее, с мощным шлепком впечатывая его в кровать под громкое заглушенное мычание. Тела сливаются, смешиваются вздохи и дыхание, соединяются смазка и сперма.       И следом он едва не был съеден второй раз за ночь, но кожу умаслили ласками, тело одарили потрясающим слоем чувственности и эйфории, от которой хотелось выгибаться с такой силой, что пальцы сводит судорога, а губы сохнут от частого дыхания.       Наконец добравшись до душа уже с первыми лучами солнца, они решили, что ложиться спать слишком чревато тем, что ни один из них не попадёт на работу вовремя, поэтому, приведя себя в порядок, расположились на кухне.       — Могу я спросить? — Тэхён сделал глоток чая, наблюдая за перемещениями Чонгука от холодильника к плите. И даже это действие вызывало восторг. Насколько же это охуенно — вот так сидеть в тишине раннего утра рядом с НИМ.       — Спрашивай, — тот добавил в яичную смесь сыр и принялся нарезать ветчину.       — Как ты смог стать разработчиком в TJT? Я не то чтобы сомневаюсь в твоих способностях, просто, насколько я понял, в университет ты не попал… прости, если…       — Всё в порядке, — Чонгук обернулся, показывая, что вопрос его не обидел, — после смерти Даён я три года перебивался с одной подработки на другую. Юнги помогал, как мог, но, естественно, я не мог позволить себе пойти учиться полноценно. Я закончил несколько курсов и подал документы на заочное обучение в университет технологий. Попутно рассылал во все компании свои предложения по разработке игр. И вот спустя два года мне позвонили и пригласили на собеседование в TJT, но тогда она называлась по-другому. И вот тут я не знаю, как это назвать: везением или судьбой, но… ты помнишь Тима и Тома?       — Да конечно, — он кивнул и тут же снова воспроизвёл в голове название компании. Две буквы Т…       — Так вот, оказывается, их отец действительно работал в какой-то секретной лаборатории правительства по разработке программного обеспечения для мин. обороны. В общем, чтобы как-то загладить свою вину, он, используя связи, назначил их директорами в одну из компаний, что являлась ширмой для закупки необходимого для его работы материала. Со временем братья отошли от основной деятельности, перенаправив курс компании в обычную IT-промышленность. Решили заниматься разработкой игр, короче, и искали специалистов. Так к ним попала моя анкета и мои идеи.       — Так буква J в названии?       — После выпуска «Куки и Тата» они предложили стать их партнёром, чтобы у меня не возникло желания уйти в другую компанию, а мои текущие разработки гарантировано остались закрепленными за мной.       — Ты заслужил это, — Тэхён поднялся со стула и, подойдя, обнял его со спины. Ему было всё ещё сложно произнести какие-то слова. Кажется, что он просто не имеет на них права. Но как же хочется, чтобы Чонгук знал, как сильно он им гордится. Как восхищается тем, что, несмотря на все трудности, тот справился.       — Твоя очередь, — Чонгук чуть наклонил голову, позволяя ему и дальше оставлять влажные следы на своей шее. — Как ты стал управляющим в…       — Привет, есть что поесть? — донеслось со стороны, и от неожиданности Тэхён отскочил в сторону. — О привет, Ким, — потирая заспанные глаза, буркнул Чимин, садясь на стул.       — Привет, Пак, — кивнул он в ответ, всё ещё не понимая, как следует реагировать на происходящее.       — Ты что тут делаешь? — Чонгук же был абсолютно спокоен, словно вся эта ситуация была совершенно обычной.       — Поругался с Ми… с Мией, — уронив голову на руки, Чимин окончательно закрыл глаза.       — С Мией, значит? Интересно, а эта Мия случайно не короткостриженный военный офицер?       — Нее… она упрямый баран, который считает, что всегда прав.       — Ааа, — Чонгук усмехнулся и, наконец, посмотрел на него, — Юнги и Чимин встречаются, но делают вид, что это не так.       — Юнги?! В смысле, тот самый?       — Ага.       — Чон?! Не спишь?! — из коридора послышался хриплый голос мужчины.       — А вот и Мия.       Оставив троицу разбираться с драмой под названием: «Какого хуя вы двое скрывали от меня, что встречаетесь?», Тэхён вырулил на трассу, которая ещё была относительно пустой и, вдавив педаль в пол, помчался в лагерь. Несмотря на то, что желание остаться и понаблюдать за тем, как двое ловко перескакивают через кресло в попытке скрыться от ударов плетью, было высоко, сейчас у него появились действительно более важные дела. После того как пришедший так вовремя Чимин спас его от вопроса, на который он не хотел бы никогда отвечать, Тэхён окончательно принял для себя решение относительно лагеря. И хотя его первоначальный план подразумевал выход из-под крыла SamElGroup немного позже, появление в его жизни Чонгука не позволяло ему больше откладывать это. Он не может позволить ему узнать о том, кто финансирует лагерь, и как он стал его управляющим.

***

      — Я слушаю, — он положил в рот омлет и чуть сдвинулся на стуле. Поясницу тянуло жуть.       — Что? — буркнул Юнги, потирая локоть, которым ударился, когда совершал кульбит от него через всю гостиную.       — Как давно?       — Около года, — произнёс виновато Чимин, косясь на свою порцию еды. — Мы не планировали скрывать. Просто сперва это была разовая акция, а потом…       — А потом вы стали вип-клиентами в секс-шопе, это я понял.       — Просто не хотели тебя беспокоить, у нас нет отношений, — Мин сдвинулся в сторону от испепеляющего взгляда Пака на эти слова. — Ну, бля, ты-то на свою личную жизнь болт положил, и как мы должны были это сказать?       — То есть это я виноват?       — Нет! — Пак наконец уверенно посмотрел на него. — Гук, просто всё случилось неожиданно, у меня был дерьмовый день, ты был на работе, и я позвонил Юнги. Мы посидели, и как-то…       — Как-то незаметно ты трахнул моего шурина?       — Я его, — сделал поправку Мин, очевидно, очень важную, по его мнению.       — Я просто не понимаю. Чим, ты же всегда был вроде как по девушкам, да и за Юнги я не замечал поползновений на мужские задницы.       — Ну, я уже был прежде с парнями несколько раз, — поняв, что казнь отложилась, друг придвинул к себе тарелку и, наконец, положил в рот омлет.       — Что? Когда? … — он уже собирался завалить его вопросами, но звук ломающихся в чужом кулаке палочек вынудил прерваться.       — Первый раз? — Чимин же словно не заметил перекошенного лица Мина. — Ещё в Лондоне. После расставания с Чухён я решил, что нужно расширять свои познания в сексуальном плане.       — Расширять познания? — Юнги продолжал терзать несчастные обломки бывших столовых приборов. — И со мной ты тоже обогащал свой кругозор?       — А что? Ревнуешь? Сам же сказал, мы не встречаемся.       — Так парни, давайте вы свои брачные игры не в моём доме будете устраивать, — он потянулся к руке друга, пытаясь выцарапать из захвата остатки палочек.       — Игры… Отлично подходит нам, да? — Чимин провоцирующее усмехнулся, не сводя взгляда с чернеющей тучи в углу.       — Да, — Юнги внезапно разжал ладонь. — Ты же как раз предлагал нам как-то поиграть в гостиной Чонгука, — тонкие губы изогнулись в довольной улыбке.       — Что?! — а вот внутри него угли, что прежде, казалось, потухли, сейчас вспыхнули с новой силой. — Только, блять, попробуйте сказать, что делали это в моём доме!       — Ну ты и скотина, Мин, — Пак обиженно фыркнул и резко вскочил, тут же отбегая подальше. — Ведь только такая скотина могла предложить заняться сексом в чужой спальне.       — Какого, блять?!       — Пиздец тебе, — Юнги вскочил следом и тут же отшатнулся, — готов принять любое наказание, но сперва, — и, переведя взгляд на навострившего уши Пака, сжал кулаки, — я его убью.       — Это он давал Шинхе мороженое, когда ты запретил! — выкрикнув последний аргумент, Чимин кинулся в коридор, надеясь выиграть себе немного времени.       — А знаете, — Чонгук аккуратно отодвинул свою тарелку от края, — мне всё равно.       — Правда? — Юнги как-то опасливо на него покосился.       — Конечно нет, сука! Поэтому лучше беги! — и, схватив плеть, что всё это время лежала на тумбочке сбоку, замахнулся, намереваясь полосонуть по чужой спине.

***

      Чонгук никогда не позиционировал себя как романтика или человека, склонного к каким-то необдуманным поступкам, но вероятно, все эти качества раскрываются лишь с определёнными людьми. Ну или он просто свихнулся. Иначе почему, стоя на последнем перекрёстке перед офисом, внезапно повернул в другую сторону и, проехав по объездной, выехал на трассу, он объяснить не мог. Внезапное желание увидеть Тэхёна загорелось в сознании вместе с зелёным сигналом светофора, только в отличие от переменчивой лампочки, не менялось, а лишь росло с каждым километром. Отзвонившись своей команде и предупредив о внеплановом выходном, он набрал номер Шинхе, чтобы узнать о том, какие планы сегодня у групп в лагере. И, получив короткий доклад о том, что сегодня в расписании у них выполнение домашней работы перед возвращением в школу, прибавил скорости.       Порыв сделать сюрприз и приехать в пятницу был связан не только с тем, чтобы провести вместе с Тэхёном больше времени, а скорее с тем, чтобы у них было больше возможности наконец обсудить план дальнейших действий. На самом деле, тот факт, что за все эти дни Ким ни разу так и не поднял тему о том, как им быть, немного пугал. Хотя Чонгук ведь и сам обходил этот вопрос, считая, что такие вещи лучше решать с глазу на глаз. Ведь проблема была не только в том, что они живут в разных городах, но и в том, как рассказать Шинхе и что вообще ей сказать. Они ведь даже не обсуждали статус их отношений. Будь Тэхён кем-то другим, Чонгук бы даже не беспокоился о таких вещах, ведь они только начали общаться, и говорить о более серьёзных перспективах глупо, но дело в том, что они не просто двое людей, что только что познакомились. И ему недостаточно каждодневной переписки и встреч на выходных. Он хочет быть с Тэхёном. Хочет стать частью его жизни и надеется, что это желание взаимно.       Доехав до поста охраны, он уже приготовился доставать документы и ожидать, пока они свяжутся с Тэхёном, но едва его автомобиль остановился у шлагбаума, вышедший парень кивнул, нажимая на пульт.       — Здравствуйте, — Чонгук улыбнулся, вспомнив, что именно этот бедняга в прошлый раз выслушивал его претензии под проливным дождём.       — Добрый день, — тот кивнул, — господин Чон.       Проехав мимо двух огромных тонированных джипов на парковке, он встал на своё прежнее место. У автомобилей стояло трое мужчин в чёрных костюмах, похожих на охрану. Возможно, в лагере отдыхает ребёнок какой-то шишки.

***

      — Что ты здесь делаешь? — Тэхён поднялся из-за стола, чтобы поприветствовать гостя. Несмотря на то, что видеть этого человека он не желал бы никогда, приходилось поддерживать правила навязанной ему игры.       — Вижу, ты не очень рад меня видеть, — мужчина улыбнулся и, поправив дорогой пиджак, прошёл к дивану. — Хотя я больше удивлён, что мой приезд стал для тебя сюрпризом.       — Просто не думал, что ты лично окажешь мне такую честь, — подойдя к тумбе с напитками, он достал бокал и бутылку виски, что хранилась здесь именно для такого рода посетителей.       — Как я мог проигнорировать тот факт, что ты решил внезапно разорвать договор финансирования, — липкий взгляд прошёлся по всему его телу, — но ещё я скучал.       — Сэм, давай ближе к делу, — передав бокал ему в руки, Тэхён не позволил чужой руке коснуться своего бедра. — И только по работе.       — Злюка, — буркнул тот. — А может, эти две вещи взаимосвязаны?       — Нет, — он скрестил руки на груди и, опершись на стол задницей, шумно выдохнул. — Так что тебя удивило в моём письме? Мы уже говорили о том, что со следующего года договор не будет продлён. Все обязательства перед тобой и компанией я выполнил, и ты лично дал мне слово, что не будешь претендовать на лагерь.       — Но это не значит, что я не надеялся тебя отговорить. К тому же, разговор был именно о следующем годе, так почему ты внезапно решил разорвать договор сейчас?       — Потому что планы изменились.       — Ты же понимаешь, что очень рискуешь? Я просмотрел финансовый отчёт и думаю, ты сам понимаешь, что лагерь не сможет существовать лишь на выручке от мест, особенно после того, как ты решил отдавать тридцать процентов этих мест сиротам.       — Не думаю, что тебя это должно волновать.       — Ошибаешься, — сделав глоток, мужчина встал и приблизился к нему на шаг, но, видя его недовольный взгляд, сменил траекторию движения, — я как никто другой переживаю о твоём благополучии, и ты это прекрасно знаешь. Не хочу, чтобы ты снова остался ни с чем.       — Спасибо за заботу, но как-нибудь обойдусь, — Тэхён следил за каждым его шагом. Несмотря на притворное спокойствие, внутри начинало кипеть раздражение.       — Быстро же ты забыл мою доброту, — карие глаза сверкнули обидой, — а я вот всё жду, когда ты будешь благодарить.       — Сэм, — он поднялся и сделал угрожающий шаг в сторону собеседника, — мы обсуждали это уже много раз. Не стоит думать, что если я дважды промолчал, то на третий не снесу тебе к хуям челюсть.       — Чёрт, — вместо ожидаемой реакции тот почти подлетел к нему, обхватывая за талию, — когда ты такой, я, блять, готов дать тебе всё, что попросишь. Ты знаешь, как я к тебе отношусь: только попроси, и я всё сделаю, — резкий запах одеколона забил пазухи.       — Сэм, отойди по-хорошему, — он сжал чужое запястье, не отводя взгляда от глаз, в которых зрачок расширялся с каждым вдохом. Несмотря на лютое желание сломать это самое запястье, Ким не мог позволить эмоциям выйти за рамки. Слишком много зависело от этого разговора.       — Тэхён, к тебе… — вошедший Хосок вынудил его недолюбовника недовольно цыкнуть и отойти. Только вот это никак не помешало сердцу Тэхёна на огромной скорости рухнуть вниз. А страху сжать горло в смертельной петле от одного понимания, что за спиной зама стоит тот, кто совершенно точно не должен был видеть произошедшего здесь. — Чонгук, — договорил, наконец, Хосок, отступая в сторону.       — Привет, — он с трудом протолкнул ком, царапающий горло, — это мой деловой партнёр, — и указал рукой на мужчину, что с интересом рассматривал вошедшего парня.       — Привет, — Чонгук перевёл взгляд с него на Сэма, словно это было обычное знакомство, только вот Ким слишком хорошо знал этот полосующий взгляд, и от одной мысли, что Чон смотрел так на него, кровь густела, останавливая сердце. Только бы он сумел всё ему объяснить после.       — Вот так встреча, — Сэм по-акульи улыбнулся, делая шаг к Чонгуку, — как нога?       — Мы знакомы? — тот пожал чужую ладонь.       — Заочно, но моё имя наверняка тебе знакомо. Я Сэм.       Лицо Чонгука в одно мгновение изменилось. Сталь во взгляде вспыхнула синим пламенем. Тэхён же в недоумении смотрел то на одного, то на другого. Тот факт, что Сэм знал его имя, был понятен, но вот откуда был осведомлён о травме ноги? Он никогда не обсуждал с ним своё прошлое, несмотря на то, что бывший отморозок их городка несколько раз упоминал о том, что свою симпатию к Тэхёну начал испытывать ещё в то время. Вот только он никогда не вслушивался в приторные признания мужчины. Хотя и использовал их в своих целях. Ему нужна была работа. Сэму нужен был тот, кто принесёт прибыль в убыточный лагерь. Вопрос с судимостью оказался решаемым благодаря этой самой симпатии и установленной цене за его возможность стать управляющим. Они никогда не вели душевных бесед, и уж тем более не говорили о Чонгуке.       — Предлагаю выпить за такую неожиданную встречу, — мужчина повернулся к нему, и ему совершено не понравилось, с каким самодовольным лицом тот на него смотрел.       — Я думаю, тебе уже пора, — не двигаясь с места, Тэхён надеялся, что ничто не выдаст его внутренней дрожи.       — Как некультурно, — театрально закатил глаза тот. — А я надеялся, мы устроим посиделки, вспомним былые времена. Ведь нам есть о чём поболтать, правда?       — Я, пожалуй, пойду, — Чонгук развернулся к двери, что ещё не успела закрыться за Хосоком.       — Останься, мы же все тут старые друзья, и может хотя бы ты сможешь убедить Тэ, прислушаться к моим словам.       — Сэм, закрой рот, — Тэхён повернулся к нему, надеясь, что интонация и его сжатые кулаки станут достаточными аргументами, чтобы тот убрался. Сейчас ему было плевать, даже если тот не станет расторгать контракт. В одно мгновение всё, что он пытался решить, потеряло свою ценность.       — Малыш, не стоит так со мной разговаривать при посторонних.       Каждое слово звенело в голове россыпью гильз. Если бы ублюдок сейчас достал пистолет и изрешетил его тело, было бы легче. Ему даже не нужно было смотреть на замершего у дверей Чонгука, чтобы почувствовать, как покрывается ледяным наростом чужое сердце, как темнеет взгляд и рушится то единственное, что он ещё даже не до конца вернул.       — Клянусь, ещё слово, и твои люди повезут тебя отсюда прямиком в больницу, — схватив за пиджак, Тэхён дёрнул его на себя, останавливая кулак в нескольких сантиметрах от надменного лица.       — Спокойно, — мужчина поднял руки, — не стоит делать того, за что снова придётся расплачиваться твоему другу.       — Что?       — Оу, ты не в курсе?       — Сэм! — внезапно прервал их Чонгук. — Не смей.       — Молчу, — тот пожал плечами, ухмыльнувшись, — просто думал, он знает.       — Знаю что?! — он отпустил, наконец, лацкан чужого пиджака и посмотрел на Чонгука.       — Что за твою вспыльчивость расплачиваются другие люди, малыш, — Сэм попытался коснуться его лица, но он отбросил его руку прежде, чем та успела приблизиться. — Хотя сейчас я думаю, что мне следовало взять с него другую плату, даже интересно, если бы у него был выбор расплатиться ртом, стал бы он жертвовать своей ногой, — противный смешок стал последней каплей. Ему было уже не важно, о чём говорит ублюдок, не важно, что случится после, и что будет с ним и с лагерем. Единственное, что по-настоящему волновало в эту секунду, чтобы этот мерзкий рот ощутил вкус собственной крови и зубов.       Первый удар пришёлся точно в цель. Тело, потеряв ориентиры в пространстве, пошатнулось назад. Второй удар вернул старую добрую боль, медленно согревающую душу. Раздражение, что Тэхён испытывал каждый раз, когда вынужден был выслушивать сальные комплименты или отбиваться от очередного подката мудака, сейчас переросло в настоящую ярость лишь от одной мысли, что тот посмел думать о Чонгуке в сексуальном ключе.       — Напрасно, — сплюнув кровавую слюну прямо на пол, Сэм попытался выпрямиться. — Я же уничтожу тебя…       Обида за собственную ошибку давила на плечи, а её последствия выплеснулись в третий удар — самый болезненный. Каждый удар напоминал о выборе, который был сделан, о пути, что был выбран, и о тех возможностях, которые остались невостребованными. Невозможность изменить принятые решения раскалённой магмой опаляла изнутри. Пропитывала тело, оставляя после себя следы.       — Тэхён, хватит, — крепкая хватка опоясала его запястье. Только посмотреть на НЕГО он был не в силах. Столкнуться с пренебрежением в тёмных глазах было во стократ страшнее озлобленного взгляда того мудака, что, воспользовавшись моментом, пятился к двери.       — Запомни Тэ, я никогда не прощаю такого, — прошипел мужчина, выскакивая за дверь.       — Чонгук… — от ожидания того, что случится в следующую секунду, его уже трясло как в лихорадке, — клянусь… я клянусь, всё, что он сказал… я тебе всё объясню…прости… прости меня.       — Подожди здесь, я поговорю с ним, — Чонгук отпустил его руку, и перед глазами всё поплыло, будто единственное, что помогало ему удержаться на ногах, было его прикосновение.       — Что? О чём?       — Он будет мстить, Тэ…       — Да плевать мне на него! Он ничего мне не сделает. Думаешь, я не знал, с кем имею дело, и не подстраховался?       — А нахрен ты вообще имел с ним дело?!       — Потому что ни одна другая компания не хотела брать на работу учителя, которого посадили за хранение наркотиков! Думаешь, я сам этого хотел? Когда меня депортировали из Америки, и мы с родителями вернулись сюда, у меня не осталось ничего! — от воспоминаний о том времени Тэхён начал задыхаться, словно весь тот кошмар снова возвратился. — Все деньги от продажи дома ушли на лечение мамы и переезды. Вернувшись в Сеул, мы втроём жили в одной квартире. В квартире, в которую я просто не хотел возвращаться, чтобы не смотреть родителям в глаза. Я просто не знал, что мне делать дальше, и есть ли вообще в этом смысл! Я всё потерял!       Захлёбываясь в эмоциях, он даже не сразу осознал, что кричит, утыкаясь в тёплую шею Чонгука. Все подавленные чувства, накопленные за эти года, вырывались наружу с неистовством зверя, которого долгое время держали взаперти. Прошлое, что долгое время угнетало, наконец, рассеивалось, уступив место теплому объятию, где он нашел утешение и понимание. Чонгук будто чувствовал каждую волну, каждое потрясение, и бережно держал его, позволяя выплеснуть всё то, что он так долго держал в себе.       — Пожалуйста, поверь, я бы никогда… он приехал, потому что я написал о расторжении с ним договора. Я не хотел, чтобы ты узнал… мне.       — Я понимаю и не сержусь…       — Я не могу тебя потерять снова… — Тэхёну всё ещё кажется, что все слова звучат как нелепая попытка оправдаться, и ему остаётся только судорожно сжимать ткань чужой футболки одной рукой, обхватывать второй напряжённую шею, прижиматься, прилипнуть, словно хоть что-то из этого действительно сможет удержать Чонгука.              Хотя бы так. Хотя бы в этот самый момент.       — Не потеряешь… слышишь? Всё хорошо. Ты справился, — мягкий шепот гладил сознание, усмиряя бурю. — Мы справились, Симба. Мы справились…