Давай дружить?

      — Ты в порядке? — Чонгук смотрел на Даён, которая усиленно пыталась сделать вид, что ей нравится вкус лапши.       — Да, — кивнула она скорее на автомате, но то, с каким лицом она смотрела на еду, было намного красноречивее.       — Давай поменяемся, — улыбнувшись, он подвинул ей свою тарелку. То, как Даён не любила признавать, что что-то способно выбить её из равновесия, всегда умиляло. Будто это была её маленькая битва с самой собой, и сейчас это изделие из кукурузной муки и яиц явно испытывало её на прочность.       — Я просто не голодна, — девушка опасливо покосилась на его чачжанмён.       Кажется, теперь ему придётся заставлять подругу есть и выходить на улицу. Вот уже неделю как они упорно занимаются подготовкой ко вступительным экзаменам. И если Чонгук старался максимально загрузить себя начиткой, решением задач и изучением материала, то Даён словно пятилась назад. Иногда он ловил её на том, что она не слушает задание или, как сейчас, мысленно находится где-то далеко. Возможно, она потратила слишком много сил, чтобы не дать ему утонуть, и теперь пришла его очередь удерживать их на плаву.       — Даён, — коснувшись её руки, он аккуратно провёл по запястью, — пойдём в парк?       — В парк? — она прекратила писать и подняла глаза, смотря так, будто он предложил ей сделать тату на всю спину.       — Да, — закрывая учебник, Чонгук встал из-за стола, — на… на свидание, — щёки тут же вспыхнули.       — Но… ты уверен, что хочешь?       — А почему нет? Твоя комната и школьная библиотека, конечно, очень милые, но думаю, нам не помешает немного разнообразия, — он улыбался, надеясь, что выглядит достаточно убедительным.       — Хорошо, — Мин тут же закивала и словно только сейчас осознала суть его предложения.       — Тогда одевайся, я подожду тебя внизу, — и, вспомнив наставления Чимина о том, что девушкам важен телесный контакт, поцеловал её в макушку.       С тех пор, как в то утро Чонгук проснулся в доме генерала, скрывать факт их отношений перестало быть актуальным. Точнее, суровый взгляд Мин Собуна и произнесённое за завтраком «Как дела, Чонгук?» заставили его выпалить всё как на духу и, сгорая со стыда, пятиться назад, не переставая кланяться и извиняться. К удивлению всех, его не расстреляли и даже не выставили на улицу, хотя длительное тяжёлое молчание и нечитаемое выражение лица генерала наталкивали на не самые радужные перспективы его существования. Чего не скажешь о Юнги, который, прижав его к стене, пообещал оторвать яйца, если он расстроит Даён, и что-то подсказывало, что данная угроза — не просто оборот речи.       — Ты на ужин останешься? — донеслось с кухни, едва он спустился вниз. По шагам, что ли, вычислил?       — Нет, спасибо. Мы поедем в Кунсан, хотим немного погулять, а потом я посажу Даён на такси, — рапортовал Чонгук, принюхиваясь к аромату тушёной рыбы.       — Это дело хорошее. А то лето уже кончается, а вы в книжках своих закопались, — приподняв крышку, генерал посыпал блюдо зеленью.       — Через месяц экзамены, после них уже можно будет выдохнуть.       — Но вы же всё ещё поступаете в Седжон?       — Да, конечно. Наши документы приняли и внесли в список абитуриентов.       — А, ну тогда ладно, а то эта дурёха мне что-то про Чикаго говорила, и я…       — Я готова, — за спиной появилась Даён, и едва он успел заметить её улыбку, как та тут же сменилась нескрываемым отвращением, — фу, а чем так воняет?       — Воняет?! — синхронно с возмущением прозвучало от них двоих.       — Пошли, — зажав нос, девушка схватила его свободной рукой и потащила на выход.       — Чтобы дома была в девять! — прозвучало обиженно вслед.       — Даён, о чём говорил твой отец? — одно упоминание этого города зашевелило в груди комок колючей проволоки, которой он старался не касаться.       — Он не так понял, — отмахнулась она и, дождавшись, пока он обуется, начала подталкивать за дверь.       — Говори, — едва оказавшись на улице, Чонгук развернул её к себе.       — Гук, да правда, ничего такого, — она мотала головой, но в глазах на мгновение проскочил страх.       — Даён, пожалуйста, я не… просто не скрывай от меня…       — Я спрашивала у отца: нет ли у него знакомых, кто мог бы помочь тебе с переводом, — выпалила она и, выдернув свою ладонь, быстро зашагала к калитке.       — Что?.. Подожди… зачем?       — Потому что… потому что так будет правильно.       — Ты можешь остановиться? — он в очередной раз её догнал и попытался затормозить. — Я хочу поступать в Седжон. Всегда хотел.       — Но… почему? Я думала…       — Что? Что я скучаю по нему? Да. Да, я… — и проволока, тут же почувствовав власть, начала извиваться. — Я думал, что у нас с Тэхёном общая мечта, но я ошибся. Я принял его решение и уважаю, несмотря на то, что мне больно. Я не знаю, почему он оборвал все связи, возможно, он считает меня недостаточно хорошим другом и думает, что я буду его винить в желании уехать. И да, я виню, чёрт возьми! Виню за то, что он скрыл от меня это! Я злюсь на него! Но это было его желанием, не моим. Я поеду в Чикаго после того, как мы сдадим экзамены, но лишь для того, чтобы поговорить с ним и всё выяснить.       — Я не думаю, что он хотел уезжать, — Даён опустила голову.       — О чём ты? Тэхён не тот человек, которого можно заставить что-то делать. Никто его не принуждал. Он просто…       — Он… — она внезапно замолчала и зажала рукой рот, — прости… — произнесено было уже на полном ходу в сторону дома.       — Даён? — Чонгук влетел в дом следом, но успел увидеть лишь скрывшуюся за дверьми ванной спину.       — Что случилось? — Мин Собун вышел из кухни, вытирая руки о фартук.       — Я… я не знаю, — он переводил взгляд с ванной на мужчину.       Наверное, ему уже пора перестать удивляться острому желанию мира влепить ему очередную оплеуху. В моменты, когда жизнь кажется такой простой и понятной, судьба, усмехаясь, как самая последняя сука, наблюдает за тем, как он на полной скорости влетает в очередной овраг. Падает и кубарем летит вниз. Чонгук помнит каждый такой поворот, после которого, отряхиваясь и шипя от разодранных колен, вновь садился на велосипед и мчался вперёд. После последнего такого падения он всерьёз думал, что эта надменная стерва позволит ему проехать хотя бы немного, прежде чем снова столкнёт в пропасть. Наивный. Всего два слова, и вот он, не разбирая дороги, летит головой вперёд прямо в бетонную стену.       — Я беременна.       — Это не смешно, — сдвинув брови, Мин Собун раздражённо цыкнул.       — Это не шутка. Я делала тест, — хоть Даён и вела диалог с отцом, взгляд её был устремлён на Чонгука. И в её глазах было столько страха и отчаяния, что тот ступор, который он позволил себе, пытаясь осмыслить услышанное, тут же пропал. Эта храбрая, не признающая собственной слабости девушка, сейчас буквально просила помощи.       — Иди сюда, — он шагнул к ней, тут же притягивая и обнимая, — всё будет хорошо.       — Даён… — её отец словно в прострации добрался до дивана, — как же это…       — Прости, что не сказала раньше, — утыкаясь ему в плечо, она сжимала его футболку на спине.       — Ничего, — Чонгук гладил её по волосам, не сводя взгляда с мужчины, вокруг которого словно собирались все грозовые облака планеты.       — Так… ладно, — выдохнув, генерал поднялся и потянулся за телефоном, — я сейчас позвоню доктору Сону, он подскажет клинику.       — Пап, я пойду сама в больницу. Я посчитала… срок восемь недель, сейчас мне …       — Восемь недель — это хорошо… восемь недель — это мы сможем найти хорошего врача, может, где-то в Германии, — продолжая смотреть в телефон, бубнил тот.       Чонгук не совсем понимал его реакцию. Он уже был готов к тому, что стойко примет все удары и выслушает о себе все оскорбления корейского языка. Может, генерал не совсем понял, что именно сказала Даён? Хотя он и сам-то всё ещё пытался осознать.       — Папа, о чём ты говоришь? Я никуда не поеду, — Даён, наконец, прекратив сопливить его плечо, повернулась к отцу.       — И не надо. Мы его в Корею вызовем. Всё сделаем, что никаких последствий не будет. Ты не волнуйся, если надо, мы переедем и… — и, кажется, только сейчас Мин Собун увидел источник, принёсший ему новые седые волосы. — Пошёл вон отсюда! — прозвучало словно команда, отданная солдату.       — Это вряд ли, — Чонгук продолжал смотреть мужчине прямо в глаза.       — Он никуда не уйдёт! И я не буду делать аборт! — Даён встала рядом с ним, скрестив руки на груди. И только сейчас он понял, о чём именно говорил Собун. Кулаки сжались непроизвольно.       — Я твой отец! И я решаю, что будет лучше для тебя!       — Господин Мин, я понимаю…       — Понимаешь?! Да что ты, щенок, понимаешь?! Ребёнок?! Она сама ещё ребёнок!       — Я знаю. Да, мы поступили необдуманно, но и Вы сейчас ничем не лучше. Вместо того, чтобы проявить мудрость взрослого, Вы толкаете своего ребёнка на шаг, который в будущем может принести ей ещё больше страданий. Сейчас Вы не заботитесь о дочери, вы заботитесь о себе!       — О, хочешь сказать, ты сможешь позаботиться о моей дочери лучше меня? — усмехнулся генерал. — Мальчишка, который всю жизнь спит на чужом диване? Что ты можешь дать Даён? А ребёнку?       — Папа!       — А ты не вмешивайся!.. Ну, что молчишь?       — Что ж, Вы правы. Сейчас у меня нет того, что Вы можете дать Даён в материальном плане, но это дело времени. Зато у меня есть то, что Вы никогда ей не дадите, независимо от того, сколько пройдёт лет: уважение её желаний. Она вправе сама решать, что носить и какие шторы вешать, и уж тем более — рожать ей или нет. Она не одна из ваших моделек, которую можно посадить под стекло, нарядив в красивое платье.       — Что ж, давай проверим, — испепеляя его взглядом, Мин Собун сделал шаг в сторону и указал рукой на дверь. Что ты выберешь, Даён? Семью, которая любит тебя и сделает всё для твоего счастья и благополучия, или оборванца, который прикрывает вашу ошибку красивыми речами о свободе выбора?       Это был последний день, когда он был в доме генерала, и первый раз, когда принял решение, основываясь лишь на эмоциях. Но ни об одном из этих событий Чонгук не жалел, когда уходил оттуда, держа Даён за руку. Забирать с собой подругу в никуда в его планы, конечно, не входило, но он слишком боялся, что, стоит ему уйти, Мин Собун обязательно сделает то, что задумал. И ни желание Даён, ни тот факт, что она совершеннолетняя, его не остановят.       Лишь доехав до приюта, он осознал, что не может привести туда девушку, а возвращаться к родителям Тэхёна было слишком опасно, да и втягивать их в это он точно не станет.       — Подожди здесь, хорошо? — посадив Даён на лавке возле ворот приюта, он рванул внутрь.       Придумывать на ходу истории он никогда не умел, а говорить правду сейчас было не лучшей идеей. По закону, приют ещё две недели будет являться его опекуном и значит может отказать в возможности уехать, особенно учитывая обстоятельства.       — Господин Пак, могу я поехать в Сеул? — перехватив идущего в столовую наставника, он старался никак не выдать дрожащих рук и сбившегося дыхания.       — А, ну поезжай, только до одиннадцати чтобы вернулся, — пожал плечами мужчина.       — Нет, Вы не поняли. Мне предложили хорошую работу прямо рядом с университетом, но приступить надо уже завтра. Понимаете? Такой шанс…       — Так, погоди… — мужчина прервал его жестом, — а жить ты где там будешь? И что это за работа? Мне нужны от них документы, ты же знаешь все процедуры.       — Они предоставляют комнату. Учитель, мне ведь девятнадцать через две недели, а работа действительно очень хорошая, и я смогу её совмещать с учёбой, но если сейчас я начну от них требовать всё это, они наймут кого-то другого, — Чонгук вложил все свои актёрские способности в эту речь и очень надеялся, что тот не попросит больших подробностей.       — Чонгук, я знаю, ты всегда очень ответственно относишься к таким вещам, но пойми, одно дело, когда ты пропадаешь у семьи Ким, а другое дело — в другом городе, да ещё и в столице. А если что случится?       — Через две недели вас уже не будет волновать, где я пропадаю, — буркнул он, за что тут же получил подзатыльник. Заслуженно. Обижать наставника он действительно не хотел. — Простите.       — Чтобы звонил каждый вечер, — всё ещё нехотя произнёс мужчина, — и не дай бог ты что-нибудь выкинешь.       — Обещаю! — вытянулся он, — Спасибо, учитель, — Чонгук поклонился и тут же устремился в свою комнату.       — Разрешение не забудь взять в канцелярии, — донеслось уже в спину.       Лишь оказавшись в комнате, он выдохнул. И, закрыв дверь, прижался спиной, ощущая, как медленно подкашиваются ноги. Рука машинально достала телефон и нажала быстрый вызов.       Гудки… гудки…       — Алло, — прозвучало так неожиданно, что мысли рванулись в разные стороны, словно птицы, освободившиеся из клетки. Он так долго мечтал услышать его голос, что сейчас просто не мог поверить в то, что это правда Тэхён.       — Симба… — голос пропал, и вышло лишь жалкое хрипение, — я…       Гудки…       — Тэхён? Алло?!       Воодушевление, что еще мгновение назад поманило призрачной иллюзией, обернулось в рычащего монстра, и, зло усмехнувшись, сжало горло так, что ни один вздох не мог пробиться сквозь эту хватку. «Ты ему не нужен! Смирись». Чонгук сполз по двери, не чувствуя сил даже чтобы стоять. Не чувствуя ничего, даже слёз, стекающих по щекам. Тело потеряло прежнюю уверенность, будто само существование стало ношей, которую невозможно нести.       «Ты не можешь себе позволить снова упасть», — прозвучало так ясно и громко, заставив его открыть глаза. Увидеть, как горизонты его будущего сужаются, а все мечты начинают обретать новые очертания. Осознать, что теперь, помимо собственных стремлений и желаний, у него появится новая обязанность — заботиться о человеке, который в скором будущем станет его родным.