Давай дружить?

      Внутри Чонгука клокотала ярость, словно в вулкане, готовом вот-вот извергнуться. Даён сидела рядом на заднем сидении такси, опустив взгляд, погруженная в свои мысли. Её руки, слегка дрожащие, перебирали край его куртки, будто искали в ней утешение и тепло. Он отвернулся обратно к окну, словно это могло помочь забыть о том, что произошло. Осознание как ядовитая змея жалило изнутри, давило на грудь, превращая гнев в клубок болезненных эмоций. В произошедшем есть и его вина.       — Как давно? — стоя уже перед домом с зелёной крышей, Чонгук нарушил молчание.       — Всё не так плохо, как…       — Как давно? — повторил он, сверля взглядом макушку девушки, что так и не поднимала глаз.       — Месяц… может, чуть больше…       С каждым произнесённым словом в голове возникали образы. Кадры всплывали один за другим: как весело они валяли дурака, не подозревая, что их подруга в этот момент проходила через настоящий ад. Даён переживала внутреннюю борьбу, в то время как они строили замки из слов, не замечая её страданий.       — Почему не сказала? — видеть её в таком состоянии было настолько непривычно, что на мгновение ему даже показалось, что та, кто кутается сейчас в его пуховик и кусает губы — кто-то другой.       — Ёнок девушка Сынги.       — Я в курсе. И что?       — Я знаю, что у тебя с ним напряжённые отношения. Не хотела тебя вмешивать, — прозвучало уже уверенней и, наконец, подняв голову, она посмотрела на него, — я могу сама о себе позаботиться.       — Не сомневаюсь, — фыркнул он и, поняв, что девушка собирается снять с себя его куртку, подтолкнул её в сторону дома, — заболеешь, отдашь потом.       — Но ты… — она окинула Чонгука взволнованным взглядом. — Нет! Идём! — и, решив что-то в своей голове, потянула его за собой.       Чонгук не так часто бывал у кого-то в гостях, и тем более в доме девушки, чей отец занимал должность генерала. Переходя через порог, он немного замялся, стараясь не выдать напряжения, что сдавливало грудную клетку и лёгким мандражем поднималось по позвонкам. Но обстановка в доме лишь усиливала нарастающее волнение. Интерьер прямо говорил о власти его хозяина: высокие потолки, массивная люстра в самом центре гостиной и огромный диван, по бокам от которого размещались встроенные полки с модельками военной техники. Светлые тона стен и минимум мебели проецировали атмосферу строгого порядка и дисциплины. Мышечная память заставила его слегка прижаться к стене, как будто ища укрытие от невидимого взгляда, который мог бы пристально следить за его шагами.       — Никого нет дома, — заметив его паникующий взгляд, произнесла Даён и махнула рукой в сторону лестницы.       — Что там? — Чонгук не сильно горел желанием задерживаться тут.       — Моя комната, — девушка смотрела на него растерянно.       — Я пойду, — он дёрнулся в сторону выхода.       — Я просто переоденусь и высушу твою куртку. Если хочешь, подожди тут, — её голос слегка дрогнул. — Побудь ещё немного, пожалуйста. Не хочу оставаться одна.       Он стоял к ней спиной, держась за ручку входной двери. И хотя какая-то часть желала оказаться в зоне комфорта, а значит, подальше от противоположного пола, другая, удерживаемая любопытством, не давала открыть дверь.       Сняв обувь, Чонгук наконец повернулся к ожидавшей всё это время его на лестнице девушке.       — Я подожду наверху, — стараясь не пересекаться с ней взглядами, буркнул он, шагнув на первые ступени.       — Спасибо, — её губы слегка дрогнули от улыбки.       Оказавшись в комнате Даён, Чонгук подсознательно вспомнил, как впервые оказался в комнате Тэхёна. Это был момент, когда все было ново и в то же время тревожно знакомо. Он помнил, как стеснялся сделать первый шаг, как его сердце колотилось от волнения, когда он, наконец, сел на край кровати. Аккуратно расстеленный плед под ним казался чем-то священным, и он пытался не помять его, будто это было бы оскорблением для хозяина комнаты. Как не знал, куда деть взгляд, чтобы не показаться излишне любопытным, как всякий раз, когда его глаза останавливались на детских рисунках на стенах или на разложенных по углам вещах, он удерживал себя, чтобы не прикоснуться к этому. Каждый предмет говорил о Тэхёне, о его характере и привычках, и это шевелило что-то внутри, заставляя чувствовать себя частью чего-то большего. В комнате Даён все было по-другому, но волнение и стеснение оставались прежними, как и желание понять, что скрывается в стенах этого личного пространства.       Когда хрупкая фигура скрылась за дверьми ванной, он, наконец, смог выдохнуть и осмотреться. Казалось, место ничем не отличалось от типичной девчачьей комнаты. Персиковые шторы в тон обоев с изображением пионов поддерживали настроение нежности и уюта, мягкий свет от светильников, скользящий по ткани, добавлял теплоты. Аккуратно разложенные книги стояли на полках, как верные стражи маленького мира, а фигурки персонажей, выстроенные в ряд на столе, будто оживали в своем молчании, передавая магию детства. Здесь витал аромат свежих цветов и мягких тканей, а на стенах находились фотографии с радостными моментами, запечатлевшими чистоту юности.       И в этом идеальном пейзаже что-то заставляло Чонгука смущенно ощущать себя лишней деталью. Он, привыкший к серым стенам приюта и комнате Тэхёна, где заброшенные под кровать кроссовки и коробка в углу с деталями от велосипеда были частью интерьера, вдруг оказался в этом маленьком оазисе утончённости, где каждая деталь говорила о том, насколько противоположны их реальности. Ему было некомфортно в этом «замке принцессы», но в то же время он не мог отделаться от чувства, что здесь, в этой комнате, скрыта целая вселенная, полная мечтаний и надежд, и он невольно стал ее частью.

***

      — Офигеть! Это правда?! — двое парней из его группы, увлечённо обсуждая что-то и смотря в экран телефона, обогнали Тэхёна на выходе из класса.       Он же, продолжая методично утрамбовывать тетради в рюкзак, лишь недовольно шикнул, когда один из них случайно толкнул его плечом. Несмотря на то, что факультатив по микробиологии был одним из его любимых, оставаться в школе после всех уроков было худшим из всех возможных. Единственное, что придавало сил отсидеть все полтора часа лекции, было то, что Чонгук также находился сейчас в здании школы. И Тэхён очень надеялся, что игра уже закончилась, и ему не придётся ждать, пока вся команда переоденется, мучая себя от неконтролируемой ревности и гадая, не залипает ли какая-нибудь сволочь на тело Чонгука.       — Тэхён, это правда? — окликнул его одноклассник, что также выбрал биологию в дополнительные экзамены.       — Что именно? Что ученые создали мутантный ротавирус, изменив всего одну аминокислоту в его ДНК? Ну, так об этом…       — Тьфу ты, нет! — закатил глаза парень, — я про Чонгука.       — А что с ним? — Тэхён замер, прекратив запихивать руку в рукав куртки. Внутри всё насторожилось, словно сторожевая собака, что услышала подозрительный шум на охраняемой ею территории.       — Ну, что он… встречается с Даён? — может, в его глазах промелькнула угроза, но парень как-то замешкался, делая шаг назад.       — Чего? — нервный смешок вырвался сам собой. Нет, конечно, то, что вопрос одноклассника был полным бредом, позволило выдохнуть и продолжить манипуляции с одеждой, но всё же, с чего вообще такие мысли возникли в голове у этого тупицы?       — Ты школьный чат видел? — держась всё ещё на расстоянии в несколько шагов, тот протянул свой телефон.       — Там каждые пятнадцать минут обсуждают «достоверные» новости, — отмахнулся он, не желая вникать в то, что наверняка является очередной сплетней.       Aki: Реально?       Yonok: А зачем мне врать?!       Jinan: Он поцеловал её.       — Но говорят, он сам это сказал, и …       — Чушь не неси!       — Но все девчонки это видели, — не сдавался парень, — пишут, что он держал её за руку, и они уехали на такси.       Aki: Офигеть!       Jikan: Это правда? Чонгук влюблён в Даён?       Yonok: Влюблён? Не смеши, просто трахает её.       Идущий рядом одноклассник продолжал ещё что-то говорить о трибунах и взбешенной Ёнок, только в голове Тэхёна всё внимание было уделено одной фразе. Фразе, что заполнила собой всё пространство внутри и снаружи. Казалось, что этими словами исписаны все стены школьного коридора, по которому он продолжал медленно идти. Они повсюду.       Jinan: Чонгук любит Даён.       Тэхён сам не заметил, как оказался на улице. И без того серое небо приобрело графитовый оттенок с прожилками светлых полос. Ранние сумерки постепенно наползали над головой, покрывая собой деревья и дома, что выглядели заброшенными, теряя индивидуальность под покровом вечерней прохлады. Он повернул голову в сторону окон спортзала, и темнота по ту сторону не стала сюрпризом. Несмотря на отрешенность от гула голосов рядом, информацию о том, что игра закончилась раньше, он услышал.       Доставая телефон и нажимая вызов, Тэхён мысленно усмехнулся. На что он надеется? Что все слова окажутся ложью? Что после первого гудка Чонгук возьмёт трубку, а затем выйдет из-за угла и, широко улыбаясь, помашет ему?       — Тэхён, а давно они вместе? — перед глазами возник староста их класса.       — Они хорошо вместе смотрятся, — улыбнулась его напарница по лабораторной. У неё всегда был такой мерзкий голос?       — Ну не знаю, — пожал плечами одноклассник, — всё же Даён из такой семьи… а Чонгук…       — Думаете, её отец будет против? Может, они встречаются тайно?       Впервые Тэхён почувствовал острое желание скрыться ото всех. Каждое слово, произнесенное другими, отзывалось в голове как раздражающий рингтон, медленно нарастающий до невыносимого гудения. Ему не хотелось быть здесь, не хотелось ощущать на себе незримые взгляды, требующие внимания, участия и, в конце концов, подтверждения сказанного ими. С каждым мгновением в окружении этих любопытных лиц он чувствовал, как внутри всё горит. Разгорается и давит, причиняя почти физическую боль. Пора действовать, пора искать свою точку уединения. Только как это сделать, если этой точкой всегда был Чонгук.

***

      — Спасибо ещё раз, — уже десятый раз повторяла Даён за его спиной.       — Прекрати, — Чонгук повернулся к девушке, — мы друзья и… то, что они делали… короче, забей, — слова в его голове упорно не желали строиться в предложения. Утешитель из него отвратный.       Дождавшись, когда подруга приведёт себя в порядок и протянет ему уже сухую куртку, он буквально вылетел из её комнаты. Все его планы о построении хоть какого-нибудь диалога с Даён рухнули после того, как аромат её шампуня разлетелся по всей комнате, наполняя воздух таким знакомым запахом клубники, а всё ещё влажные пряди волос стали эпицентром ускоренного сердцебиения в груди Чонгука.       — Хорошо, — кивнула она, — но могу я попросить тебя не рассказывать о произошедшем Тэхёну?       — Почему?       — Мне слишком стыдно, — она вновь закусила губу и опустила голову.       — Это им должно быть стыдно! Тебе не в чем себя винить, — уверенно произнёс он и, протянув руку, коснулся её плеча.       Чонгук, конечно, знал, что мужчины и женщины различаются не только внутренним миром, но и телосложением. Но за годы общения с Тэхёном и парнями из приюта он привык к мужественным силуэтам и крепким ладоням. Однако, когда его рука коснулась такого маленького, острого плеча, в нем что-то изменилось. Это ощущение было настолько новым и необычным, что он невольно провел по нему ладонью, словно проверяя реальность происходящего. Хрупкость, которую он чувствовал, была не только в физическом теле, но и в каком-то глубоком доверии, которое сопровождало этот жест.       — Эй, малая! Ты уже дома? — внезапный мужской голос заставил вздрогнуть и поспешно одёрнуть руку. И очень вовремя. — Оу, у нас гости? — прозвучало уже за спиной.       — Здрасьте, — Чонгук обернулся, смотря на молодого парня внизу лестницы. Военные штаны карго и обтягивающая чёрная футболка словно были созданы для этого хоть и не высокого, но идеально сложенного парня.       — Юнги, это Чонгук — мой одноклассник. Чонгук, это Мин Юнги — мой старший брат, — быстро проговорила Даён.       — Ну привет, — улыбнувшись лишь уголком губ, мужчина поднялся на две ступеньки и протянул ему руку.       — Здравствуйте, — он ответил на крепкое рукопожатие и одновременно поклонился. Несмотря на то, что на вид парню было чуть больше двадцати, Чонгук не был уверен, что может позволить себе с ним неформальное общение. Удивительно было и то, что они были совершенно не похожи с сестрой. Выразительные черты лица и слегка прищуренные глаза, словно у хитрого кота, в корне отличались от мягких линий Даён.       — Отец купил жареный рис и токкпоки, — Юнги поднял руку, указывая на пакет, — так что спускайтесь, поедим, — и, одарив Чонгука оценивающим взглядом, направился в сторону гостиной.       — Останешься? — с нескрываемой надеждой в голосе спросила девушка.       — Спасибо, но мне уже пора, — сжимая куртку, он направился к выходу. Но, видимо, попасть в этот дом намного проще, чем выйти.       Едва он оказался возле двери и бросил взгляд на чёрные берцы, принадлежащие Юнги, как в дверях показался высокий широкоплечий мужчина. Один его взгляд из-под густых чёрных бровей заставил Чонгука нервно сглотнуть и, запутавшись в обуви, неуклюже переступать с ноги на ногу.       — Здравствуйте, — взяв себя в руки, он поклонился.       — Добрый вечер, — произнёс генерал и медленно перевёл взгляд на Даён.       — Привет, пап, — улыбнулась девушка. — Это Чонгук, мой одноклассник. Чонгук, это Мин Собун, мой отец.       На этих словах мужчина снова окинул его тяжёлым взглядом, который ощущался физически на плечах. Словно аура, исходящая от генерала сила давила, желая прижать Чонгука к полу.       — Добрый вечер, — снова поклонился он, но тут же выпрямил спину и расправил плечи.       — Хмм, — с нечитаемым выражением лица Собун несколько раз взглянул на него, — рад, что у Даён появился новый друг, — несмотря на мягкий тон и, казалось бы, доброжелательность в голосе, он каждой клеткой ощутил властность стоящего перед ним.       — Пап, хватит, — цыкнула девушка, подходя к ним и помогая отцу снять пальто, и виновато посмотрела на Чонгука.       — А я разве что-то сказал? — прижимая её к себе и чмокнув в макушку, улыбнулся мужчина. — Чонгук, поужинаешь с нами?       — Спасибо, но я…       — Не голоден? — генерал склонил голову набок. — Давай проходи, вон тощий какой. Молодежь в наши дни…       — Папа, — закатила глаза Даён.       — Не папкай мне тут, — сдвинул брови Собун, — понапридумывают себе каких-то идеалов и голодом себя морят. Давайте бегом к столу!       — Но… — попытался вставить Чонгук, но, встретившись со взглядом мужчины, понял, что любое слово, сказанное им, будет воспринято как дезертирство.       На удивление, его предположение, что ужин в кругу двоих военных будет похож на допрос с пристрастием, не оправдалось. Юнги увлеченно рассказывал о недавнем баскетбольном матче, который его отряд выиграл у местных салаг. Как выяснилось, парень пошёл по стопам отца и, закончив обязательную службу, остался в армии, параллельно получая образование в военной академии. И чем больше Чонгук слушал его, тем больше понимал, что высокомерие, с которым Юнги смотрел на него первые пятнадцать минут, — лишь поверхностная оболочка. За каждым произнесённым словом скрывалась глубина и необычайная харизма, которая захватывала внимание с первых же фраз.       Генерал рассказывал о детстве Даён и много шутил, правда, о том, что его шутки были замурованы ещё в прошлом веке, Чонгук не скажет ему даже под страхом пыток. Даён же снова была собой. И чем больше Чонгук смотрел на улыбающуюся и смущающуюся рассказами отца девушку, тем горячее становилось в груди от желания видеть её такой всегда. Милой и жизнерадостной, не по девчачьи смелой и в то же время хрупкой.

***

      Тэхён сидел над раскрытым учебником ровно один час и двадцать три минуты. Точное время он знал по одной простой причине: его взгляд возвращался к стрелке часов быстрее, чем он успевал прочесть хоть одно предложение из задания. Та подавленность, что душила его изнутри, уже плотным саваном окутала разум. Злость сменялась отвращением и медленно перетекала в жалость к самому себе. Только вот он сам во всём виноват. Сам позволил своим чувствам взять верх, и ведь где-то на задворках сознания Тэхён всегда понимал, что рано или поздно начнет терять контроль, не устоит и шмякнется на глубину. Только как бы он ни старался подготовить себя к этому, реальность оказалась намного хуже.       Тэхён сидел над раскрытым учебником ровно один час и двадцать четыре минуты. Смотрел на картинку препарированной лягушки и старался убедить себя, что всё его внимание уделено этому несчастному земноводному. Он не прислушивается к звукам за дверью его комнаты. Не вздрагивает от каждого лая соседской собаки. Не смотрит на темноту за окном. Не тянется рукой к телефону, чтобы в десятый раз услышать «Абонент не доступен». Не стучит себе по груди в надежде разбить чёртов ком, что стоит в его груди с того самого момента, как он увидел школьный чат. Это всё не он.       — Ой, Гуки, привет. Ты где был? — хлопок входной двери и голос мамы обрушили последние уцелевшие руины самообладания на голову. — Голодный?       Тэхён даже не осознал, как замер. Перед глазами чётко встало происходящее в гостиной. Словно фильм, который он видел тысячу раз, и сейчас лишь по диалогу персонажей может описать происходящее. Вот Чонгук скидывает кроссовки: как всегда, поддевает носком задник второго и после грациозного падения обуви быстро поправляет их ступнёй, вспоминая, что мама будет ругаться за беспорядок. Снимает на ходу куртку и, оказавшись в два шага возле старшей Ким, целует её в щёку.       — Нет, спасибо. Я поужинал, — а голову всё равно поворачивает в сторону кухни, учуяв запах тушёного мяса. — Сейчас переоденусь и на работу, — голос чуть запыхавшийся. Очевидно, бежал.       — Поужинал, значит? — шепчет под нос Тэхён и тут же сам себе готов вмазать за эгоистичные мысли.       Быстрые шаги неминуемо приближаются к двери. Рука опускается на ручку, давит вниз и…       — Симба, прости. Потерял меня? — влетев в комнату, Чонгук бросил на него быстрый взгляд и, стягивая с себя толстовку, устремился к шкафу. — Пока я тебя ждал, кое-что произошло. Я хотел тебе написать, но телефон сдох. Расскажу всё после работы, — вытащив чистую футболку, несколько секунд смотрит в отражение зеркала и, поняв, что Тэхён так и не поднял головы, виновато закусывает губу. — Злишься? Я правда не мог тебя предупредить, что ушёл. Всё так завертелось, и…       — Мне всё равно, — прерывает поток ненужных оправданий Тэхён и машинально переворачивает страницу.       — Тэхён, я же извинился.       — Мне плевать, где ты и с кем был, — голос холодным металлом разрезает воздух. — И ты, кажется, опаздываешь? — борясь с желанием обернуться к тёмным глазам, что продолжают смотреть на него с непониманием, он до боли сжимает собственную ногу, лишь бы отвлечься. Лишь бы не сорваться и не начать истерить, как одна из тех девиц, что увидели, как их парень посмотрел в сторону, и решили, что тот им изменяет. Чонгук не его собственность. Не его парень. Не его…       — Симба? — уже серьёзно произносит тот. — Ты чего?       — Я?! — опираясь на огонь злости, что разгорался с каждым словом, Тэхён повернулся к нему и в удивлении выгнул бровь. — А что ты хочешь от меня услышать? Что я волновался? Пфф… Чонгук, тебе не десять лет и ты не обязан передо мной отчитываться. Ушёл и ушёл. Мне какое дело? Я не твоя мамочка, чтобы беспокоиться о том, поужинал ты или нет! — лишь произнеся последние слова, Тэхён осознал, что именно сказал сейчас.       В одно мгновение лицо Чонгука изменило цвет на безжизненно серый. Глаза, что ещё секунду назад блестели в свете люстры, стали почти чёрными, полностью поглощая любой источник света.       — Я… не… — он сделал шаг к нему, стараясь как можно быстрее сказать о том, какой он идиот, и что во всём виноваты его тупая злость и ревность, и что ему как никому на этом свете важно знать: поужинал Чонгук или нет. Только вот всё это он произнёс уже, смотря на бежевую дверь, что с грохотом захлопнулась после того, как Чонгук вылетел из комнаты.       И что-то внутри Тэхёна настойчиво твердило о том, что произошедшее станет началом конца.