Давай дружить?

      Тэхён мало чего боялся по-настоящему. Начиная от фильмов ужасов, на которых Чонгук взвизгивал каждый раз, как «неожиданно» появлялось приведение, и заканчивая реальным появлением тех, кто желал почесать кулаки о рёбра Тэхёна. Он особо и не задумывался над тем, что могло заставить его кожу покрываться мурашками ужаса, а сердце бешено колотиться, разгоняя адреналин в крови. Не говоря уже о каплях холодного пота, что медленно сползали по его виску. Страх. Теперь он знает, что это. Страх того, что Чонгук не вернётся. Не простит. Пойдёт ночевать в приют или к Даён. Что, если завтрашнюю субботу Тэхён встретит один? Но хуже всего было даже не это.       Грудную клетку словно раздирали когти одного из монстров, которые смотрели на него с плаката на стене под заголовком популярной компьютерной игры. Когти, что преодолев барьер из рёбер, медленно вырезали «Мне на тебя наплевать. Я не твоя мамочка». Слова, что причинили Чонгуку боль во сто крат сильнее того, что испытывает сейчас Тэхён. Слова, за которые он готов вырвать себе язык, если это принесёт облегчение Чонгуку.       Даже свернувшись и накрывшись с головой одеялом, Тэхён ощущал себя полностью обнажённым. Уязвимым. Одиноким. В тишине комнаты, где лишь слышался шёпот его волнений, мысли крутились в голове, как затянувшаяся спираль. Он зарывался носом в подушку, пытаясь избавиться от жгучего ощущения потери, которое слишком сильно прижалось к сердцу. Словно весь мир вокруг него исчез, оставив лишь пустоту и горечь ожидания.       Вконец вымотав себя, он даже не понял, как задремал, и лишь почувствовав, как за спиной продавился матрас, Тэхён, не веря в происходящее, распахнул глаза. Всё внутри встрепенулось и, словно сделав спасительный глоток воздуха, вернулось к жизни. Каждая клетка тела ощущает такое необходимое ему тепло, что исходит от прижимающегося к нему Чонгука. Горячее дыхание оглаживает затылок, проникая и обволакивая каждый волосок. Рука, что осторожно поправила одеяло на нём, так и остаётся поперёк его груди. И от осознания, что Чонгук не только вернулся домой и лёг спать не на свою кровать, но и обнял его, Тэхёну хотелось кричать. Кричать от переполняющих эмоций, которых в одно мгновение становится так много, что перед глазами всё плывёт и мигает маленькими разноцветными огоньками, словно кто-то врубил новогоднюю гирлянду через мутное стекло.       — Я слышу, как ты сопишь, — слова, что мягким пером проходятся по коже, звучат слишком по-доброму к тому, кто заслуживает, скорее, удара хлыстом. — Всё ещё дуешься?       — Нет, — он старался вложить в это короткое слово всё, что так хочет сказать сейчас Чонгуку, все свои чувства и эмоции, только вот вышло что-то жалобно скулящее, и, скорее всего, тот даже не расслышал ответа.       — Не хочу ругаться… День и так полное говно, — чем больше говорил Чонгук, тем сложнее Тэхёну было дышать.       Душило чувство вины — усиленно тянуло вниз, как тяжелый груз, и, казалось, глушило все вокруг. Комок из слов застрял в горле, царапал кожу, напоминал о том, что он не может говорить открыто. Ему хотелось сказать то, что могло бы объяснить его поведение, но вместо этого лишь сжимал зубами одеяло, стараясь не дать волю слезам.       Душил страх — непередаваемо сжимал каждый орган внутри. Он не может потерять Чонгука, того, чья гравитация для него была сильнее любого из известных светил, и именно она создавала траекторию его орбиты.       Душило отвращение к самому себе, накатывало волнами. Как он мог позволить себе чувствовать это? Как может быть таким эгоистом, когда рядом с ним человек, который заслуживает все самого лучшего?       Тэхён больше ничего не контролирует и не хочет ничего контролировать, охотно увязая в болоте собственной слабости всё глубже и глубже. Слова, которые он так старательно прятал, давят всё сильнее, заставляя искать спасение в немом крике.       Слегка затуманенный выпивкой разум всё ещё пытался навязать Чонгуку чувство обиды. Слова, что хлёсткой пощёчиной прошлись по его душе в момент, когда он искренне не понимал, чем так разозлил Тэхёна, сейчас казались чем-то ненастоящим. Уверенность в том, что друг никогда бы не причинил ему боль намеренно, успокоила бушевавшую внутри бурю спустя час после того, как он вышел из комнаты. И всё же, наверное, слишком много эмоций для одного дня. По-другому Чонгук не мог объяснить, как получилось, что он, не предусмотрев возможность отскока диска у болгарки, прорезал себе всю нижнюю часть ладони. И хотя натренированная реакция позволила избежать катастрофических последствий, шесть швов всё же пришлось наложить. А пока перепуганный начальник бригады гнал по ночным улицам в больницу, двое старших из его смены предпринимали на заднем сидении все попытки оказания первой помощи. В том числе и использование найденной в подсобке бутылки водки, которую они поочередно заливали в Чонгука, аргументируя всё это одним из способов дезинфицирования.       Но ни выпитый алкоголь, ни обезболивающая мазь, которую нанесли поверх раны, не сравнятся с тем, что он испытывал сейчас. Лишь забравшись под одеяло и ощутив родной запах, который он бы узнал из тысячи, боль по-настоящему отступила. Тело, наконец, расслабилось, позволяя сознанию медленно плыть по шумному дыханию Тэхёна и слегка покачиваться на вздымающейся грудной клетке под его рукой. Сквозь туман сна он слышал обрывки слов. Вероятно, тот ещё злится. Но сил хватило лишь на просьбу отложить всё до утра, после чего сон окончательно унёс его из реальности.

***

      Проснувшись, Чонгук несколько минут пялился в потолок, силясь вспомнить, когда он успел перелезть к Тэхёну в кровать. Но застеленная собственная постель и обрывки воспоминаний о ночном диалоге с другом лишь подтверждали опасения. Закрыв глаза, он перевернулся и, уткнувшись в подушку, надеялся придушить себя до того, как это сделает чувство стыда.       Это не нормально. Нуждаться в ком-то настолько, что неосознанно залазить к нему под одеяло. Он же не ребёнок уже, блять! И его поведение невозможно оправдать детским страхом. Заскулив куда-то в наволочку, Чонгук вдохнул запах ткани и тут же вскочил с кровати.       — Ты больной, — шипел он, глядя в зеркало, но, не сумев справиться с укорительным взглядом собственного отражения, отвернулся и поплелся в ванну.       Выслушав лекцию старшей Ким о вреде алкоголя для тела подростка и не соблюдении техники безопасности на стройке, он виновато поковырял яичницу и, выпив ещё одно обезболивающее, отправился на поиски Тэхёна. Который, по словам его отца, должен быть в одной из теплиц. Но найти друга оказалось не так легко. В какой-то момент Чонгуку даже показалось, что тот намеренно скрывается от него. Неужели это из-за его ночной выходки? Тэхён считает его извращенцем?       — Я вижу тебя, — скрестив руки на груди, он наблюдал, как светлая макушка медленно двигается за стеллажом с зеленью.       — О привет, проснулся? — Тэхён вскочил с земли и принялся деловито осматривать листья шпината.       — Симба, слушай, я…       — Прости меня, — прозвучало так, будто это было всё ещё адресовано шпинату. — Я… не хотел говорить тех слов, просто… я волновался и… — Тэхён, наконец, поднял глаза, — и… что у тебя с рукой?! — выражение его лица тут же изменилось.       — Ах… ну, тут такое дело… — усмехнулся Чонгук и, поняв, что поведение друга не связано с его ночной выходкой, с облегчением выдохнул, — думаю, лучше я расскажу всё с самого начала…

***

      Тот факт, что его поступок будет иметь последствия, не стал сюрпризом. Едва они с Тэхёном переступили ворота школы, все присутствующие во дворе взгляды были устремлены на них.       — Будет весело, — хмыкнул Ким, осматривая любопытные лица, на которых читалось явное ожидание чего-то грандиозного по меркам школьной жизни.       — Главное, чтобы не коснулось Даён, — он поправил лямку рюкзака, стараясь не заострять внимания на перешёптываниях, что разрастались с каждым их шагом.       Его на самом деле не волновало, во что выльется произошедшее в пятницу. Главное, чтобы не пострадали те, кто не имеет к этому отношения. И если за друга он был сейчас спокоен, благо, поговорив в тот день, они во всём разобрались, то за Даён приходилось волноваться, поскольку как бы она ни храбрилась, не сможет в одиночку бороться против школьной травли.       — Эй, урод! — разъярённый крик пронёсся через весь двор, а следом и его источник, расталкивая толпившихся учеников, настиг Чонгука у ступенек в здание. — Думал, сможешь спрятаться? — толкнув его в плечо, Сынги демонстративно выпятил грудину, желая казаться крупнее.       — От чего? — усмехнулся он, переводя взгляд на топтавшихся по бокам от одноклассника ещё двоих парней.       — От того, что ждёт тебя за то, что ударил Ёнок!       — А как насчёт того, что ты избил старушку? — с ужасом в голосе произнёс Тэхён и театрально прижал руки к груди.       — Чего?! — опешил парень. — Я никого не бил!       — Как и я, — уверенно произнёс он, прекрасно понимая, что именно пытался сделать Ким. — Но тебя же не интересует правда, так ведь? Твоя девушка напела о том, как я жестоко избил её на глазах у подруг, которые, конечно, с готовностью подтвердили её слова и даже добавили несколько красочных подробностей. И ты, окрылённый возможностью, наконец, найти повод для драки со мной, примчался с утра пораньше, — Чонгук чуть сдерживал улыбку, наблюдая за сменяющимися эмоциями на лице Сынги.       — Хочешь сказать, Ёнок врёт?! — с ещё большей злостью выплюнул тот.       — А она сообщила тебе, при каких обстоятельствах произошло это? — Тэхён стоял рядом с ним, чуть соприкасаясь плечом.       — Конечно, — усмехнулся парень, очевидно, радуясь тому, какие у него с его половинкой доверительные отношения, — они там что-то не поделили с его Даён, и он примчался её спасать. Влезать в бабские разборки — это всё, на что ты способен? — последние слова были адресованы уже Чонгуку и произнесены с выражением явной настороженности и готовностью получить по лицу.       — Что ж, в этих словах есть часть правды. Ёнок действительно кое-что не поделила с Даён, — он также понимал, что сказанное им следующее, скорее всего, спровоцирует Сынги на начало драки, а значит, нужно обезопасить стоящего рядом Тэхёна, — а знаешь, что именно? — делая незаметный шаг в сторону, он сделал упор на правую ногу.       — Что?       — Меня, — Чонгук нахально улыбнулся и, воспользовавшись замешательством парня, который от услышанного несколько секунд просто таращился на него, успел немного оттолкнуть Тэхёна, прежде чем Сынги с яростным «Ах ты сука!» замахнулся, намереваясь нанести удар в челюсть.       Уклонившись от такого предсказуемого выпада, он, тут же встав в стойку, перехватил его руку и несильным ударом под колено попытался сбить с ног. Но даже с учётом того, что в спаррингах Сынги всегда ему проигрывал, парень был натренирован, и невозможность Чонгуком удерживать хватку из-за забинтованной руки позволили тому легко вырваться из захвата. Ухватившись за его куртку, Сынги потянул его на себя, возвращая балансировку за счёт тяжести тела.       — Что здесь происходит?! — строгий голос учителя заставил их отскочить друг от друга за секунду до полного применения всех известных ударов.       — Ничего, мы просто… — начал оправдываться Сынги.       — Отрабатывали стойку, — продолжил Чонгук, поправляя пуховик, — у команды через месяц соревнования.       — Что-то не похоже, — переводя взгляд с одного на другого, мужчина недовольно морщил лоб. — А вы чего все тут столпились? Занятия начнутся через десять минут. Быстро все по кабинетам!       — Конечно. Простите, господин Ли, — Тэхён поклонился и, схватив Чонгука за запястье, тут же потянул за собой на лестницу.       И хотя Чонгук понимал, что на этом конфликт не закончится, всё же надеялся на хотя бы завершение первого урока. Однако массовая вибрация телефонов у всего класса, а следом и взволнованное лицо Тэхёна говорили о несбыточности этих надежд.       Singi: После занятий на старой спорт. площадке. Приходи, если не зассышь.       И хотя имя, кому адресовано данное сообщение, не было указано, полетевшие в сторону Чонгука взгляды не оставляли других вариантов.

***

      — Не вздумай! — стараясь вразумить упёртого придурка, он перешёл на повышенные тона.       — Чонгук, не надо, — в более мягкой форме вторила ему Даён. И хотя Тэхёну не нравилось её присутствие рядом, сейчас он был готов принять помощь даже от неё.       Нет, конечно, он немного успокоился после того, как Чонгук рассказал, что произошло в тот день, и он полностью поддержал его поступок. Но всё равно не мог отделаться от мысли, что стремление друга защитить Даён связано с чем-то большим, чем просто дружба. Особенно после того, как заметил, что Чонгук больше не отводит взгляда, говоря с ней, и не стремится отстраниться, когда она его касается. Не говоря уже о том, что позволил держать его перевязанную ладонь, пока та взволнованно охала, кручинясь, как ему, должно быть, больно. «Конечно, блять, ему больно. Ты же сжимаешь его руку там, где порез», — мысленно шипел Тэхён. Но что злило сильнее всего: этот болван не пытался остановить разрастающийся поток слухов об его отношениях с Даён. И пусть на задворках здравого смысла жила мысль о том, что Чонгуку просто всё равно, что говорят, а попытки оправдаться лишь усилят эффект распространения ложной информации, его всё равно коробило каждый раз, как он слышал в коридоре о якобы самой красивой паре в школе.       — Хватит драматизировать, — Чонгук закатил глаза и отставил разнос, так и не притронувшись к еде. А от еды друг отказывался крайне редко. Точнее, никогда. — Это просто спарринг.       — Ты не можешь держать захват. Сынги, конечно, тупой, но не настолько, чтобы не воспользоваться этой ситуацией, — Тэхён не собирался сдаваться, хоть и понимал в глубине души, что любые его доводы бесполезны. Отказаться от боя означало признать поражение, а на это Чонгук никогда не пойдёт.       — Ты можешь пострадать, — Даён попыталась взять его за руку, но за последние пятнадцать минут концентрация её жалости превысила допустимый порог, и, резко одёрнув ладонь, Чонгук встал из-за стола.       — Я всегда выигрывал у этого придурка. И сегодня не будет исключений, — обведя их взглядом, Чон подхватил рюкзак и, оттолкнув случайно вставшего на пути одного из одноклассников, вылетел из столовой.       — Тэхён, — девушка повернулась к нему после того, как широкая спина скрылась за углом.       — Я знаю, — раздосадованно произнёс он, не переставая гипнотизировать так и не тронутую еду.       Тэхён прекрасно понимал, почему Чонгук не может отказаться. Это была не только личная борьба, но и вопрос чести. Каждый из них когда-то сталкивался с вызовами, которые определяли их как личностей, и отказ означал бы предательство собственных идеалов. В его памяти было множество схваток, где тот блестяще проявлял себя, оставляя соперников в недоумении и поражении. Каждый раз, когда Чонгук дрался, Тэхён знал, что его мастерство и уверенность всегда на высоте, будь то соревнования или же обычная драка за воротами школы. Однако в этот раз ситуация рассказывала собственную историю. И главным персонажем в ней была травма руки.       С силой толкнув зеленоватую дверь, Чонгук, не сбавляя шага, пронёсся мимо вздрогнувшего паренька в очках у раковины и, скинув рюкзак на подоконник, повернулся к зеркалу. Взгляд упал на перебинтованную руку, и, желая доказать себе, что это не станет помехой, сжал кулак. Кожа под бинтами тут же вспыхнула огнём от натяжения швов. Боль пульсацией прошлась по нервным окончаниям, подавая настойчивые сигналы вернуть ладонь в состояние покоя.       — Пшёл вон! — раздалось озлобленно у входа, и, вытолкав очкарика за капюшон, Сынги закрыл дверь с внутренней стороны.       — Твоя неуместная агрессия делает из тебя ещё большего придурка, — фыркнул Чонгук и, наконец, разжав кулак, открыл кран, подставив здоровую руку под струю ледяной воды.       — Какие сложные слова ты знаешь. А я думал, в вашей парочке мозги — это Тэхён, — парень продемонстрировал улыбку, больше похожую на оскал, поймав его взгляд в отражении.       — Чего тебе? — устало выдохнул он, решив не заострять внимание на слове, которое почему-то каждый раз вызывает в нём странное и необъяснимое смущение и вместе с тем злость. Он не первый раз слышит о том, как за спиной некоторые называют его с Тэхёном парочкой, имея в виду, конечно, не дружеский дуэт. И если сам Чонгук относился к этому совершенно спокойно: за всю жизнь его называли словами и похуже, так что быть в «отношениях» с Тэхёном скорее даже лестно и приятно. Но подобные мысли он тут же разгонял в своей голове, понимая, что такие рассуждения неправильны, и в первую очередь потому, что это касается Тэхёна. Отсюда и была злость. Если в отношении себя Чонгук мог снести любые слухи или домыслы, то втягивать в это друга он не позволит. В конце концов, Киму может быть неприятно, что его представляют в отношениях с мужчиной.       — Пришёл обсудить условия твоего проигрыша, — скрестив руки на груди, Сынги оперся бедром на край соседней раковины.       — А, ну помечтай, конечно, — усмехнулся он и повернулся за своим рюкзаком, — не буду мешать.       — Знаешь, — на удивление спокойно продолжил парень, — некоторые люди могут быть очень заинтересованы в разговоре с твоим другом, — услышанное заставило Чонгука остановиться, когда он уже почти прошёл мимо.       — Ты о чём?       — О том, что Сэм никогда не прощает, если кто-то обижает его людей. А Тэхён, на минуточку, сломал одному из них нос.       — Ты о той стычке в поле? — прокрутив в памяти все последние события, Чонгук вспомнил только этот инцидент. — Прошло уже несколько месяцев, если бы Сэм хотел поквитаться, давно бы это сделал, — отмахнулся он.       — Он и хотел, но я предложил ему вариант получше. И он временно отложил казнь твоего Симбы.       — И? — Чонгук машинально сжал кулаки, прекрасно понимая, к чему тот ведёт. — Ты решил меня этим шантажировать? — он улыбнулся, чтобы скрыть растерянность. Его не удивляло, что Сынги был готов пасть настолько, чтобы попытаться выиграть, используя шантаж, но вот тот факт, что одноклассник общался с самым отбитым отморозком в городе, немного обескураживал.       — Надо же, ты сегодня сама проницательность.       — Валяй. Сегодня я разберусь с тобой, а после — и с ним, — он сделал шаг в сторону парня, и тот чуть заметно дёрнулся и напрягся. — Можешь рассказать ему прямо сейчас, подари Тэхёну возможность сломать нос ещё нескольким мудакам из его компашки, — и, одарив его снисходительным взглядом, Чонгук направился к двери.       — Их обоих ты защитить не сможешь, — слова ударили в спину, отчего последовала моментальная реакция.       — Только попробуй втянуть в это Даён! — сжав ворот чужой толстовки, Чонгук навис над ним, стараясь не обращать внимания на боль, что тут же расползлась по руке.       — Всё в твоих руках, — не отводя глаз, спокойно произнёс парень, и именно это бесило больше всего. Сынги был слишком уверен в себе. Словно знал что-то, способное повлиять на Чонгука. — Мне всего лишь нужно, чтобы тренер выбрал меня для участия в соревнованиях.       — Так всё ради этого?       — Сэм хочет, чтобы один из его ребят одержал там победу, но ты ведь никогда не согласишься проиграть им намеренно, а как бы я тебя не ненавидел, будет глупо считать, что кто-то из них сможет самостоятельно тебя одолеть. Так что мой вариант лучший для нас обоих. Ты просто не будешь участвовать, и тогда твои показатели не пострадают. Я дам человеку Сэма выиграть и скажу, что долг Тэхёна уплачен.       — У него на тебя что-то есть? Ты должен ему денег? — Чонгук не мог понять, зачем Сынги всё это.       — Пфф… нет конечно. Я просто хочу занять в его банде место получше. Думаешь, я не понимаю, что моих мозгов не хватит для поступления в университет? А батрачить всю жизнь на стройке за копейки я не намерен.       — И ты решил похерить свою жизнь, работая на ублюдка, который промышляет рэкетом и проституцией?       — Вот ты вроде умный, но дурак, — закатил глаза парень. — Это сейчас Сэм обычный отморозок из провинции, но я слышал, что у него есть связи в столице, и когда основная масса его людей окончит школу, они переберутся туда. И я хочу быть в их числе. Поэтому, как ты понимаешь, я не могу не использовать эту возможность.       — Ты ещё больший идиот, чем я думал, — Чонгук наконец отступил от парня. — Извини, но твои планы придётся отложить. Я поеду на соревнования и выиграю их. Но сперва оставлю тебе несколько напоминаний о том, что не стоит пытаться втягивать меня в это дерьмо.       — Скоро экзамены. Уверен, что Тэхён сможет их сдать, лёжа в больнице? Он, кажется, хотел быть учителем?       — Закрой рот! — возвращаясь в прежнюю позицию, прорычал он и дёрнул на себя ворот чужой толстовки так, что послышался характерный треск.       — Не советую портить со мной отношения ещё больше. Сейчас я единственный, кто сдерживает Сэма от яростного желания сломать Киму руки. И не забывай о милой Даён, которая и так пострадала от нападок других девушек. Что же с ней будет, если она попадёт в руки тех отморозков?       Чонгук всматривался в глаза Сынги и понимал, что тот не блефует. Он и сам знал, на что способны люди Сэма. Нескольким ребятам из его приюта в прошлом году не посчастливилось столкнуться с этой сворой, и почти месяц больницы давал веские поводы для беспокойства. И как бы он ни пытался отмахнуться от этой мысли, как бы ни уклонялся от неё, в голове прочно укрепилась одна простая истина: Тэхёну и Даён грозит реальная опасность, если Сэм решит мстить. Всё естество Чонгука противилось тому, чтобы принять условия Сынги, и всё же он готов наступить на горло собственным принципам, если это сможет обезопасить друзей. Только вот:       — Даже если ты выиграешь сегодня, это не повлияет на решение тренера. А сам я отказаться не смогу, поскольку это равносильно исключению из команды.       — Вот почему я и сказал, что пришёл обсудить условия твоего проигрыша, — победно ухмыльнулся парень. — Конечно, если ты позволишь мне просто выиграть, делу это не поможет, а вот травма, случайно полученная тобой, не оставит тренеру выбора.       — Даже не мечтай.       — Чонгук, ты там? — Тэхён дёрнул несколько раз входную дверь.       — У тебя есть ещё два урока до принятия решения. И проследи, чтобы твой друг не наделал глупостей, — хлопнув Чонгука по плечу, Сынги направился к двери и открыл ее.       — Какого хрена? — ошарашенный Тэхён переводил взгляд с него на одноклассника. — Что происходит?