Давай дружить?

      Чонгук помнил о своей матери мало, лишь обрывки воспоминаний, словно выцветшие фотографии, выпавшие из давно забытого альбома. Лицо, голос — всё было размыто в тумане, сквозь который пробивались отдельные не связанные между собой фрагменты. Но последняя, самая яркая и самая болезненная картинка застряла в памяти, словно заноза: прощание, её грустные глаза, полные невысказанной боли, и ощущение покинутости, одиночества в незнакомом месте, среди чужих равнодушных лиц, которые не пускали трёхлетнего Чонгука последовать за удаляющейся фигурой.       В шесть лет мир кажется огромным и непостижимым, а ты сам — маленькой хрупкой частицей в нём. Но даже в этом нежном возрасте ранят слова, особенно когда они повторяются снова и снова. Десятый раз услышать, что ты не подходишь, что ты «не такой», как хотелось бы новым родителям, — это словно удар молотом по неокрепшей душе. Почему он не подходит? Что с ним не так? Он недостаточно хорош? Может, поэтому мама и ушла? Эти вопросы, словно назойливые мушки, начинают кружиться в голове, заставляя сомневаться в себе, в своей ценности, в том, что ты вообще достоин любви и принятия. Чонгук слышал эти слова слишком много раз. Настолько, что неуверенность и желание стать лучшим во всём твёрдо обосновались в его сознании.       Особенно когда он встретил его. Невероятно умного и остроумного. Уверенного в себе от стёртых кед до выгоревших на солнце прядей волос. Сильного настолько, чтобы, не боясь, говорить о своих желаниях и страхах. Тэхён был словно локомотив, уверенно прорубающий себе путь сквозь сугробы и поваленные деревья. Он знал, чего хочет, и твёрдо шёл к своей цели. Именно поэтому, крепко сжимая маленькую ладонь и произнося наконец: «Давай дружить», Чонгук твёрдо решил, что будет достоин этой дружбы. Станет лучшим во всём, чтобы Тэхён никогда не пожалел о своём предложении стать ему другом.       — Молодец, Чонгук, — мужчина в спортивном костюме, повидавшим летние Олимпийские игры в Корее, одобряющее похлопал его по плечу.       — Спасибо, учитель Сон, — он поклонился тренеру и, искоса покосившись на стоящего в зоне для болельщиков Тэхёна, подмигнул другу.       — Выпендрёжник, — медленно одними губами произнёс Ким, улыбнувшись.       — Всем остальным нужно больше тренироваться, — прозвучало наставление учителя, а вслед за ним — перешёптывания тех, кто стоял за спиной Чонгука. — Всё, идите переодеваться.       Команда по тхэквондо старшей школы Ченсан тут же направилась в раздевалки. Подскочив к шкафчику, Чонгук быстро достал полотенце и устремился в душ, чтобы успеть первым занять кабинку. Тэхён и так прождал его почти час, пока длилась тренировка.       — Как он заебал уже, — послышался голос одного из сокомандников. Пак Сынги — один из тех, кто предпочитал увеличивать количество слухов вместо спортивных навыков.       — Кто? — Джихун из параллельного класса занял соседнюю с ним кабинку.       — Чон… — и хотя шум воды, что заполнил собой комнату, поглотил окончание, было достаточно очевидно, про кого идёт разговор. — Не видишь, как тренер ему жопу лижет?       — А может, ты просто бесишься, что он ушатал тебя меньше чем за тридцать секунд? — усмехнулся его бывший партнёр по спаррингам.       — Да нас просто ставят вместе всегда, когда я после подработки. Сил вообще ни на что нет.       Обычно Чонгук старался абстрагироваться от подобных разговоров. Слухи о его «невероятном везении» и таинственных спонсорах, якобы тянущих его к победе на каждом соревновании, он воспринимал как фон, не заслуживающий внимания. Но сегодня ситуация была иной. Обсуждение происходило в непосредственной близости, буквально в двух метрах от него, и, несмотря на все старания, обрывки фраз, полные намеков и сплетен, неизбежно достигали ушей. И хотя он старался не подавать виду, внутри нарастало раздражение.       — Ну назначь сам день, — закрутив вентиль, он вышел из-за перегородки, — чтобы я мог уложить тебя на маты без твоих идиотских отговорок, — Чонгук усмехнулся, оборачивая вокруг бёдер полотенце.       — Да легко, — презрительно бросил Сынги, — только вот что ты будешь делать, если лишишься спортивной стипендии? Для таких, как ты, это единственный способ хоть чего-то добиться.       — Для таких, как я? — он скрестил руки на груди, чтобы было не так заметно сжимающихся кулаков.       — Ну да… как тебя там называют… — блондин отвёл взгляд в сторону, делая вид, что упорно пытается вспомнить, — ах, да… беспризорник?       Тело Чонгука интуитивно дёрнулось в сторону объекта. А костяшки пальцев заныли, предвидя болезненное столкновение с чужой челюстью.       — Эээ, парни, харе! — его бывший напарник выскочил из кабинки и поспешил встать между ними, уперевшись ладонями в его грудь, — Сынги, следи за языком!       — А что я? Так написано в его личном деле, — фыркнул тот и, убедившись, что Чонгук не сможет напасть неожиданно, принялся намыливать волосы.       — Гук, он придурок, не связывайся, — стараясь незаметно сдвинуть его подальше от цели, парень дружелюбно улыбнулся.       — Выбери день, — разжав челюсть, он дёрнул плечами, освобождаясь от чужих прикосновений и, развернувшись, вышел из душевой.

***

      — Что-то случилось? — Тэхён поравнялся с велосипедом друга.       — Фигня, с Сынги сцепился в душевой.       И хотя Чонгук изо всех сил пытался изобразить безразличие и свести всё к пустяку, он знал его слишком хорошо, чтобы поверить в эту наигранную лёгкость. Эти колкости, презрительные «сирота» и «беспризорник», которые неизменно следовали за каждым успехом Чонгука, были ядом, медленно разъедающим его изнутри. Тэхён видел, как эти слова отражаются в тёмных глазах, как заставляют его сжиматься, словно от физической боли. И как же ему хотелось разбить челюсть каждому, кто смел произносить нечто подобное. В частности, этому самому Сынги, что каждый раз провоцировал Чонгука.       — Блядь, я ему точно всеку в следующий раз, — сжав резиновые грипсы, он приподнялся с седла и ускорил нажим на педали. — Кто последний, тот протухший тофу! — обернувшись через плечо, крикнул Ким, ускоряясь.       В семнадцать жизнь подобна вечному лету, безоблачному и яркому. Каждый день — это новый неизведанный остров, полный приключений и открытий. Взрослые заботы кажутся далекими, а горизонт безграничен. И если рядом есть тот самый человек, чье присутствие делает мир еще более красочным, то каждый день, проведенный вместе, становится самым лучшим в жизни. Сердце бьется в такт первым чувствам, каждое мгновение пропитано нежностью и трепетом. Мир кажется созданным только для вас двоих, и даже самые обычные вещи — езда на велосипеде, смех до слез, случайный взгляд — обретают особый смысл и ценность. Это время беззаботных надежд, когда веришь, что все мечты обязательно сбудутся, а любовь — это вечная, нерушимая крепость.       Сентябрьское солнце, ещё не утратившее своей летней силы, слепило глаза, заставляя щуриться и наслаждаться его лучами. Ветер ласкал лицо, путаясь в прядях волос. Они мчались на велосипедах легко и свободно, отдаваясь чувству полёта. Звук шуршащего под колёсами асфальта и улыбающийся словно ребёнок Чонгук наполняли Тэхёна неиссякаемым запасом счастья и энергии, что могли поднять его и унести до самых дальних галактик.       — Я снова выиграл! — спрыгивая с велосипеда прежде, чем колёса окончательно увязнут в песке, Тэхён показал язык затормозившему рядом другу.       — Ты жульничал, — закатил глаза Чонгук, паркуя свой старенький Altair рядом у дерева.       — Чего? Когда это?! — нарочито с максимальным возмущением нахохлился он, хотя внутри всё же чувствовал небольшое угрызение.       — На переезде. Думаешь, я не знаю, как ты специально уходишь вправо, потому что там спуск?       — А вот и нет, я просто объехал выемку на дороге, — не сдавался Ким.       — Ах, эта загадочная выемка, которая преследует тебя на каждом маршруте, — усмехнулся друг. — Просто признай, что не можешь меня победить честно, — Чонгук вернул ему его же гримасу с языком.       — А может, ты не можешь признать, что я хоть в чём-то лучше тебя? — ещё сильнее начал кривляться Тэхён.       — Во всём, — прозвучало так тихо, что он едва успел уцепить слова, уносящиеся прочь порывом ветра.       — Что? — да, он услышал, но ответ друга слишком разнился с тем, что он ожидал услышать.       — Говорю, во всей Корее нет никого лучше меня! — и, продемонстрировав в последний раз кончик языка, который Тэхён так сильно хотел ощутить на своих губах, Чонгук принялся перелазить через ограждение.       — В мире, — шёпотом произнёс он и последовал за другом.

***

      С годами незримая нить, связывающая их, становилась всё крепче, переплетаясь в нечто большее, чем просто дружба. Чонгук знал, что мог доверить Тэхёну свои самые сокровенные тайны, свои страхи и сомнения, не боясь осуждения или насмешек. Тэхён стал его семьей, его убежищем, местом, где он мог быть самим собой, без масок и притворства.       Они могли часами разговаривать о любимых персонажах, угорать над какой-нибудь ерундой или строить планы на будущее. Могли говорить о том, что считают важным, или фантазировать о том, как будут сражаться с зомби, а могли просто молчать. И каждый из этих моментов был окутан уютом.       Но в последнее время Чонгук ощущал что-то странное. Словно написанная в другую сторону цифра в многозадачном коде, которую при общем взгляде было не разглядеть, но он знал, что что-то не так.       Вот и сейчас. Ощущая под рукой медленно вздымающуюся грудь Тэхёна, он не мог отделаться от мысли, что молчание, повисшее несколько минут назад, похоже на сквозняк что тянет из плохо заклеенного на зиму окна.       — Симба?       — Ммм?       — Ты от меня что-то скрываешь?       — С чего ты взял? — и хотя голос друга оставался прежним, Чонгук явно почувствовал, как под пальцами ускорилось биение чужого сердца.       — Не знаю. Просто тебя будто что-то беспокоит.       — Говорю же, из-за экзаменов переживаю.       — Пиздишь, — он легонько стукнул его ладонью. Но эта очередная история про экзамены была такой же правдивой, как и вымышленная выемка на дороге. Нет, конечно, предстоящее поступление будоражило и пугало, ведь это означало как минимум их переезд и как максимум — новый виток в жизни, но только вот Ким Тэхён не тот, кто гонял бы мысли об этом столько времени. Это, скорее, было присуще ему.       — Поехали, жрать охота, — Тэхён боднул его головой в живот.       — Обещай.       — Что?       — Что расскажешь мне, если тебя…       — Бляяя… — вскочив, Ким перекинул через него ногу, усевшись на бёдра, — ничего меня не беспокоит, честно, — смотря ему в глаза, уверенно произнёс друг, упираясь руками ему в грудь.       — Ладно, — сдался он, непроизвольно улыбаясь от вида взъерошенного парня. Вылитый львёнок. — Поехали, а то я опоздаю.       — Ты опять на стройку? — продолжая сидеть в той же позе, Тэхён закатил глаза. Друг никак не мог понять его стремления «загнуться к двадцати». Именно так тот называл его желание иметь собственные деньги и нежелание принимать помощь от старших Ким, изматывая себя на десятках подработок.       — Вот когда ты станешь известным профессором в каком-нибудь Кембридже и будешь нас обеспечивать, я брошу, — улыбался он, медленно поднимая руки и направляя пальцы к ребрам не подозревающей жертвы.       — Не собираюсь тратить своё состояние на твоё лечение, — фыркнул тот и тут же разразился громким смехом, пытаясь увернуться от конечностей, что уже впивались ему в кожу.       — Ах, так?! — сильнее стискивая его, Чонгук хохотал в унисон.       — Пу.ха-ха.сти!       В такие моменты он чувствовал себя по-настоящему счастливым и свободным. Мир вокруг словно растворялся, оставляя лишь теплую ауру смеха и легкости, которая витала между ними. Каждый взгляд, каждое касание, каждый всплеск хохота, исходящий от Тэхёна, становился единственной реальностью. Переживания во внешнем мире, проблемы и заботы отступали на второй план. Их дружба — это единственное, что имеет значение. Как будто они двое — маленькие островки в бескрайнем океане, и только их связь способна противостоять бурям и штормам окружающего мира.       Иногда ему даже приходилось одёргивать себя от странных мыслей, возникающих в голове. Он ловил себя на том, что всегда ищет друга взглядом в толпе, что его раздражают другие люди, обращающие на него внимание. Чонгук понимал, что его отношение к Тэхёну всё больше напоминает странную жадность. И это неправильно.        — До завтра! — он махнул свернувшему на дорогу к ферме Киму.       — Вали уже, — обернувшись, друг наградил его жестом из среднего пальца и, вернув руку на руль, принялся быстрее крутить педали.

***

      Думал ли Тэхён над тем, чтобы рассказать о своих чувствах Чонгуку? Множество раз. Мысль об этом манила, сулила облегчение от давящей тайны, но в то же мгновение пугала. В воображении вспыхивали образы: недоумение в знакомых тёмных глазах, возможно, даже отторжение. Страх увидеть в них не отражение собственных чувств, а холодный ужас, становился непреодолимым барьером. Эта боязнь как ледяная стена перечёркивала все аргументы разума, все доводы «за», заставляя Тэхёна молчать, прятать свои эмоции под маской дружелюбия и безразличия.       Но сильнее всего Тэхён боялся жалости. Это был самый страшный и самый вероятный исход его признания. Чонгук слишком добрый и благодарный, чтобы сказать о том, что чувства к мужчине, тем более к нему — извращение. Он не осудит Тэхёна и, возможно, даже сделает вид, что всё хорошо или того хуже — притворится во взаимности, чтобы его не обидеть. Нет, Тэхёну было проще оставаться в зоне комфорта, где всё неопределённо и безопасно.       Свернув на дорогу через поле, он поёжился от прохладного воздуха, забирающегося под футболку. Всё же вечерами было уже достаточно свежо. Надо попросить отца свозить их в центр за обновками.       — Эй, стой! — в наступивших сумерках просёлочная дорога была не самым освещённым объектом, но три двигающиеся тени впереди Тэхён успел заметить заранее. Сейчас же, подъехав ближе, он мог точно сказать, что двое парней были из соседней старшей школы, а вот девушка, что пыталась от них отвязаться, была ему не знакома.       — Отстаньте! — она попыталась ударить одного рюкзаком.       — А ну отошли, блять! — поравнявшись с троицей, Тэхён почти на ходу спрыгнул с велосипеда.       — Тебе чего надо? — продолжая удерживать её за локоть, один из них развернулся в его сторону.       — Мне надо, чтобы ты убрал свои грабли от неё и попиздовал в клоаку, из которой вылез, — он протянул ладонь к перепуганной шатенке.       — Слышь, как там тебя? Симба? — усмехнулся второй, толкая его в плечо, — давай крути педали, пока пизды не дали.       — Ага, — переключив своё внимание на Тэхёна, они отпустили девушку и почти синхронно шагнули к нему, — твоего дружка рядом-то нет.       — И правда, — изображая удивление, он повернул голову в разные стороны, — но хотите, я вам кое-что скажу по секрету? — сжимая кулак, он подался чуть вперёд, будто намереваясь произнести что-то очень тихо.       — Что? — кивнул один из них, двигаясь ему навстречу.       — Во-первых, — правый кулак ударяет по внутренней траектории наотмашь, и тут же разворот вполоборота для мгновенного удара ногой, — на ком, по-вашему, он отрабатывал удары, придурки? — смотря на кряхтящего на земле парня, улыбнулся Тэхён и, переведя взгляд на ошарашенного второго, развернулся на пятке, выбрасывая вперёд ногу для точного удара в грудь, — а во-вторых, так меня называть может только Чонгук.       — Козёл! — осмелев, девушка пнула скулящего в пыли бедолагу.       Подняв велосипед, Тэхён кивнул ей, чтобы шла следом.       — Спасибо тебе большое, — чуть поклонившись, она семенила рядом.       — Не за что. А ты чего вообще этой дорогой по темноте пошла? — он обернулся на всякий случай, чтобы убедиться в безопасности.       — Я… мне соседка сказала, что так короче почти на пятнадцать минут, — опустив голову, она виновато закусила губу.       — Ааа, я так и понял, что ты не местная, — усмехнулся Тэхён.       — Мы только переехали, — закивала она, поняв, что её не будут больше отчитывать, — большой крайний дом с зелёной крышей.       — Я слышал, туда вроде какой-то генерал въехал.       — Это мой отец, Мин Собун. Его по службе перевели в часть Пхутан. А я Мин Даён, — она улыбнулась и протянула руку.       — Ким Тэхён, — пожав её ладошку, он, не удержавшись, провёл пальцем по тыльной стороне, — у тебя такая кожа мягкая.       — Спа-сибо, — прозвучало настороженно вместе с выдёргиванием руки.       — Ох, чёрт! — опомнился он. — Ты не подумай ничего! — Тэхён тут же замахал руками и чуть не уронил велосипед, — просто моя мама... она всю жизнь проработала на ферме и столько разных кремов перепробовала, но эффекта ноль.       — Ааа, я использую марку Esfolio.       — Эсфолио, — повторил он, чтобы лучше запомнить.       — Хочешь, я подарю тебе? Ну, то есть, твоей маме.       — Правда? Но, а как же ты?       — У меня есть ещё. Я, если честно, боялась, что у вас тут нет магазинов нормальных, и закупила почти годовой запас косметики, — хихикнула Даён.       — Ха, ну тогда буду благодарен. Скажи, сколько я буду должен, — они наконец вышли на центральную улицу посёлка, и теперь в свете фонарей Тэхён мог рассмотреть внешность своей новой знакомой. Каштановые волосы, чуть темнее, чем у Чонгука. Пухлые губы и аккуратный вздернутый носик. Чёрт, да она милашка. Не будь Тэхён по уши влюблённым в одного придурка, похожего на кролика, он вполне мог бы запасть на эту Даён.       — Я же сказала, что подарю, — улыбнулась она.       — Не, так не пойдёт. Я уже чувствую себя каким-то вымогателем.       — Хорошо, тогда ты можешь мне тоже что-то подарить.       — А что ты хочешь?       — Хмм… даже не знаю, — Даён задумчиво постукивала пальцем по подбородку. — Я подумаю и скажу тебе позже.       — Договорились.       — Дальше я дойду сама, спасибо.       — Точно? Я могу проводить, — он чувствовал некую ответственность за свою подопечную.       — Не нужно, тебе же ещё самому куда-то ехать.       — Ааа, не, я уже приехал, — отмахнулся он, — вон мой дом, — Тэхён указал на небольшую постройку через улицу.       — Так мы почти соседи?! — с каким-то детским восторгом произнесла Даён.       — Ага. А ты в какую школу перевелась?       — Старшая школа Ченсан. Завтра первый день.       — Ну, тогда увидимся, — подмигнул Ким и, развернув велосипед, зашагал в сторону дома.       — Спасибо ещё раз, Ким Тэхён, — послышалось радостно в спину.       — Не забудь обещанный крем, — махнул он, не оборачиваясь.       И почему ему не нравятся девчонки, как всем нормальным парням?