Давай дружить?

      —… нам очень надо выиграть… — невысокий паренёк в школьной форме складывает перед Тэхёном ладони в умоляющем жесте.       — Симба! — одно слово, и он непроизвольно улыбается и напрягает тело, готовясь к тому, что шаги за спиной через мгновение ускорятся, а их хозяин всей массой тела окажется повиснувшим на его спине.       — С вас обед, — продолжает он беседу с одноклассниками, автоматически подхватывая запрыгнувшего на него сзади друга под колени.       — Всем привет, — Чонгук быстро кивает сидящим на подоконнике мальчишкам и, сильнее обхватывая Тэхёна за шею одной рукой, вытягивает вторую перед его лицом, — смотри, что я достал! — восторженный голос льётся в самое ухо.       Ким быстро пробегает глазами по надписям на двух флаерах, которыми размахивает перед ним Чонгук.       — Что? — не задумываясь, он убрал руки, что прежде поддерживали коалу на спине, схватив разноцветные бумажки. — Как?!       — Я же обещал, — довольно улыбается тот и, наконец встретившись ногами с полом, уже целиком появляется перед взглядом.       — Завтра?! — всё ещё не веря в реальность происходящего, он смотрит в тёмные глаза напротив.       — Да! — друг почти вибрирует всем телом. — Как ты и хотел. Только представь: шумные биты, слепящий свет и раскачивающая атмосферу толпа за спиной! — Чонгук махал перед его лицом руками, словно рисуя в воздухе то, о чём говорил.       — ААА! — переплетая их пальцы, Тэхён наполняет класс звуками радости от понимания, что завтра его мечта исполнится, и они побывают на концерте знаменитого Raina.       — ААА! — вторит ему друг и начинает прыгать, словно сам только что узнал об этом.       — Чокнутые, — доносится от кого-то из одноклассников сбоку.       Монады, так однажды назвал их учитель. Неделимые. Такими они и были. С самого начала. С первого дня знакомства в средней школе. С того самого момента, когда Тэхён увидел щуплого мальчишку с напуганными глазищами, который осматривал столовую, пытаясь найти свободное место.       Чонгук жил в приюте недалеко от школы. И если программу начальных классов воспитанники получали непосредственно внутри заведения, то с начала обучения в средних классах их распределяли по близлежащим школам.       Говорят, две одинаковые планеты не могут находиться на одной орбите, рано или поздно всё закончится либо столкновением, либо выбрасыванием одной из них с орбиты. Но Чонгук и Тэхён этого не знали, да и не хотели знать, ведь только вместе они создавали идеальный баланс, дополняя друг друга и создавая новую личную орбиту, для которой не было нужно солнце или другие объекты. Так было всегда. Так будет всегда. В это искренне верил Тэхён, смотря на солнечные блики в тёмных глазах и ощущая тепло от ладоней, что крепко сжимали его собственные.

***

      — Симба! — ударяя по мячу, маякует Чонгук, зная, что друг успеет среагировать и поймать пас. Всегда успевает.       Тэхён, стоящий у сетки, складывает руки, готовый встретить летящий к нему снаряд и, чуть согнув колени, пружинит, отправляя мяч на другую половину поля.       — Да! — команда взвизгивает, видя, как противники кинулись по направлению полёта, но, не успев отбить, раздосадовано наблюдают за ударяющимся об пол мячом, знаменующим их поражение.       Чонгук не смотрел, как и куда упадёт мяч, его взгляд был направлен лишь на одного человека. Ни капли сомнения в том, что Тэхён завершит передачу и забьёт. Поэтому, едва мяч взмыл в воздух, он уже направлялся со своей позиции к сетке.       Под громогласное «Да» он вытянул руку, сжатую в кулак и, получив удар чужим кулаком, тут же разжимает ладонь, сгибая пальцы. Их фирменный жест. Их тайный язык.       — Придурки, — раздаётся недовольное бормотание откуда-то со стороны, пока двое синхронно виляют бёдрами продолжая отбивать друг другу непонятные для окружающих жесты.       Функция — зависимость одной переменной от другой. Впервые услышав это определение на уроке математики, Чонгук записал его несколько раз. Не для того, чтобы применить в следующем тесте эти знания, а просто потому, что эти слова чётко описывали его дружбу с Тэхёном. Вот кто они. Их существование было переплетено до такой степени, что один не мог существовать без другого. Когда это началось? Или так было с самого начала. С первого дня, когда взъерошенный мальчишка с выгоревшими и жёсткими волосами пшеничного цвета внезапно сел рядом с ним в столовой.       «Похож на львёнка», — промелькнуло в голове. — Симба, — произнёс он вслух.       Чонгук с опаской относился к новым знакомствам. Ему нравилось держать всё внутри. Контролировать свои чувства, пытаться ухватить полный контроль над собственной жизнью, не пропуская в неё лишние события или ненужных людей. Даже Тэхёна пропускать не собирался, но тот оказался куда настырней его самого и пролез без спроса. День за днём задавая один и тот же вопрос:       — Давай дружить? — улыбаясь, протягивал руку, словно не замечая недовольного сопения Чонгука.       Когда ты десять лет живёшь и учишься с одними и теми же людьми, выход из безопасной зоны в новое неизвестное место страшит. С каждым шагом по коридорам школы он всё больше осознавал, что его собственный внутренний мир был непропорционально мал по сравнению с той жизнью, что кипела вокруг. Разговоры о моде, музыке и планах на выходные звучали как странный язык, который он не умел воспринимать. Страх не вписаться в это новое общество креп с каждым обращенным на него взглядом, с каждым брошенным в спину словом. И его опасения насчёт возможных драк подтвердились, но совсем не в том ключе, в котором он себе это представлял.       Вливаясь в новый коллектив, он был готов, что те, кто вырос в полноценной семье, непременно посчитают себя обязанными ткнуть в него пальцем. Но что первый же глашатай будет вопить на весь коридор, забившись в угол, в попытке спастись от маленьких, но быстрых кулаков его нового друга, он никак не ожидал.       — А ну повтори, кто тут беспризорник?! — рычал мальчишка, нависая над одноклассником, пока Чонгук пытался оттащить это безумное торнадо от его жертвы.       — Тэхён, не надо, — обхватив его за пояс, он озирался по сторонам на столпившихся вокруг них зрителей.       — Погоди, Гуки! Я ему сейчас объясню, что надо держать свой грязный язык за зубами! — отбрыкивался от него Ким.       — Козёл! — послышалось из толпы, и прежде чем источник голоса появился возле сосредоточенного на «объяснениях» Тэхёна, он разжал руки, поворачиваясь к новой угрозе.       Переступая порог школы в первый день, Чонгук пообещал себе и в первую очередь наставнику приюта, что не будет демонстрировать то, чему научился за десять лет проживания с такими же «беспризорниками», но спустя месяц о его способностях не слышали разве что первоклашки. Упрямый и нетерпимый к слухам Тэхён был просто ходячим магнитом до разного рода ситуаций, где им приходилось проводить объяснения кулаками. Поэтому всего за неделю все маршруты и тайные тропы от школы до фермы Кимов были выучены Чонгуком лучше коридоров приюта, в котором он вырос, ведь те, с кем его друг конфликтовал в учебных классах, предпочитали дожидаться обидчика по пути домой.       И как-то незаметно даже для самого себя Чонгук стал частью этой семьи. Сперва он испытывал настороженность от того, насколько легко чужие люди приняли его, но зато стало понятно, в кого Тэхён был такой открытый. Затем пришли неловкость и смущение: он просто не понимал, как вести себя в их кругу. Каждый визит в этот дом становился небольшим открытием: он замечал, как тепло и забота этих людей окутывают пространство, создавая атмосферу, в которой можно было бы забыть о том, что он «беспризорник». Они всегда встречали его с улыбкой, предлагали что-то вкусненькое и искренне интересовались его делами, и это вызывало в Чонгуке незнакомое, но очень приятное чувство принадлежности. Наверное, поэтому, когда семейство Ким однажды сообщило, что купило вторую кровать в комнату Тэхёна, это не вызвало удивления.       Руководство же приюта было только радо избавиться от одного голодного рта хотя бы на выходные. Поэтому с нескрываемым облегчением подписало документы, позволяющие Ким Сонми и Ким Сынджуну оформить гостевой режим попечительства над Чонгуком. А им двоим — окончательно примагнититься друг к другу.       За три года средней школы все успели отлично запомнить, что если на горизонте появлялся один, то неизменно был и где-то второй. Те же, кто смекнул это быстрее других, предпочитали иметь статус союзников, зная, что иметь на своей стороне такой тандем — верный способ победы в любых начинаниях.       Первый год старшей школы и совместные планы на будущее чётко обозначили необходимые факультативы для улучшения среднего балла в аттестате. Желание Тэхёна стать учителем и стремление Чонгука развиваться в разработке программного обеспечения создало общую мечту на двоих — поступление в университет Седжона в Сеуле.       Пропорция — это взаимосвязь двух величин. Если меняется одна величина, меняется и другая. Так было всегда. Так будет всегда. В это искренне верил Чонгук, смотря на яркую улыбку друга и ощущая тепло от ладоней, что крепко сжимали его плечи.

***

      Тэхён очень сосредоточенно пытался понять формулу интеграла, на которую таращился уже десять минут. Только вот взгляд, имея собственную силу, по величине превосходящую силу гравитации, неизбежно возвращался к лицу, хозяин которого мирно дремал у него на коленях. Волосы, что всегда напоминали ему шоколад, блестели на солнце, так же как и губы в момент, когда юркий язык быстро проходился по ним. Ресницы подрагивали, когда их обладатель, наконец, расслабился, перестав щуриться от слепящих лучей солнца, и лишь изредка забавно морщил нос, словно тень от руки Тэхёна щекотала его.       То, что Чонгук становился всё более привлекательным, Тэхён осознал ещё в прошлом году, когда бесконтрольно скользил взглядом по обнаженной спине, пока друг придирчиво хмыкал, стоя перед шкафом с одеждой. Тот факт, что половина девчонок школы пыталась привлечь их внимание, его никогда особо не волновал. То, что они любимчики природы, а также везунчики генетических случайностей, Ким понял уже давно, но вот то, что в его голове всё настойчивее стало появляться желание поцеловать Чонгука, уже не на шутку пугало.       Всё началось с малого. В день летних каникул и похода в парк аттракционов. А точнее, с арбузного льда, сок от которого покрывал розовые губы друга, придавая им ещё более яркий оттенок. Казалось бы, совершенно обычное поедание мороженого внезапно превратилось для Тэхёна в нечто совершенно иное. В нечто, что зацепило его взгляд и словно выбитая камнями искра зародилось в сознании. Мысль, промелькнувшая в голове, как ему казалось, всего на секунду, вызвала странную и даже немного пугающую реакцию тела. Сердце, привыкшее к спокойствию даже во время головокружительных подъемов на старом аттракционе, теперь отзывалось на каждое движение Чонгука, на каждый блик арбузного сока, стекающего по его губам, бешеной сверхсветовой пульсацией. Тепло разливалось по венам с каждым сокращением дистанции между ними. Прикосновения, прежде обыденные, — случайное соприкосновение рук, колен — теперь превращались в разряды электричества, проходящие сквозь тело. Страх, порожденный этими новыми, незнакомыми ощущениями, подступал к горлу, но вместе с ним еще сильнее разгоралось желание испытать всё это вновь и вновь. Как в детстве, когда боишься монстра в темном углу, но все равно заглядываешь под кровать со смутной надеждой, что он там правда есть.       И с каждым днём становилось только хуже. Физические реакции на присутствие Чонгука быстро переросли в нечто большее, затронув самую глубину души. Его начали одолевать странные, необъяснимые эмоции. Внезапные вспышки гнева и раздражения, стоило кому-то из одноклассников неосторожно прикоснуться к тому. А когда друг, погруженный в свои дела, игнорировал Тэхёна, в его груди разливалось неприятное чувство, граничащее с обидой. Он ловил себя на том, что готов сорваться, закатить истерику, как маленькая девочка.       Проведя несколько ночей в интернете, ему всё же пришлось принять тот факт, что его сексуально привлекает человек его же пола. Но не каждый. Только один. Это он выяснил уже путём эксперимента. Почти весь урок химии Тэхён внимательно изучал сидящих за соседними партами парней, но от одной мысли, что хоть один из них попытается засунуть свой язык ему в рот, рвотные позывы были сильнее, чем от запаха сероводорода, что настойчиво распространялся по классу из колбы на учительском столе. Но стоило глазам уткнуться в сидящего за соседней партой друга, как даже отвратительный запах переставал существовать в этом мире. А когда кончик языка нахально пробегал в уголке чужих губ, ему приходилось сглатывать по несколько раз, не говоря уже о пылающем тянущем чувстве внизу живота.       Всё приняло катастрофические последствия в день, когда он сжимал зубами уголок одеяла, пытаясь заглушить рвущийся наружу скулёж, пока совершенно бессовестно толкался членом в собственный кулак, представляя обнаженного Чонгука рядом с собой.       Попытка обмануть бушующие гормоны пубертатного периода другими людьми с треском провалилась, когда на экране компьютера извивающиеся тела двух красивых мускулистых мужчин полностью игнорировались всплывающими на изнанке век образами худого угловатого тела всё того же обладателя тёмных глаз и родинки под нижней губой.       И, в конечном итоге, Тэхёну пришлось признать ужасную и пугающую до усрачки истину: он окончательно и бесповоротно влюблен в своего лучшего друга.       — Сколько времени? — Чонгук прищурил один глаз, пытаясь рассмотреть цифры на экране телефона.       — Хочешь есть? — улыбнулся он, убирая учебник. Какой смысл, если за всё время так и не сдвинулся дальше первой задачи.       — У меня вечером подработка, так что надо плотно поужинать, — причмокнув, друг мечтательно погладил себя по животу.       — Мама будет готовить Твенджан на ужин, — Тэхён наклонился, пытаясь дотянуться до рюкзака на скамейке.       — О, оставь мне порцию, я съем, когда вернусь. А сейчас пошли, сожрём курочку, — Чонгук облизнулся и, столкнувшись со взглядом Тэхёна, сделал непоправимую ошибку. — Ты чего? — приподнялся, опираясь на локти и приближая своё лицо на самое опасное из всех возможных расстояние.       — Ничего, — он отвернулся, ощущая, как сердце, совершив тройное сальто, с глухим ударом приземлилось где-то в желудке.       — Ты странный в последнее время, — хмыкнул Чон, — что-то случилось?       — Нет. Просто осталось полгода до итоговых экзаменов. Нервничаю, — отчасти это была правда. Тот факт, что через каких-то шесть месяцев они окончат школу, пугал его не меньше, чем одержимое желание прикоснуться к другу без одежды.       — Эй, ты самый умный из всех, кого я знаю, — Чонгук боднул его в плечо, — уж кто-кто, а ты точно всё сдашь на высший бал.       — Сказал человек с идеальной концентрацией и фотографической памятью, — усмехнулся Тэхён. — Так себе, конечно, утешение.       — Зато ты лучше других разбираешься в анатомическом строении земноводных и названии этих сраных созвездий.       — Это называется «естественные науки», балбес, — он щёлкнул его по носу, улыбаясь.       — Вот видишь, я даже названия не знаю.       — Ага, — фыркнул он на неумелую попытку Чонгука прикинуться глупее его.       Нет, Тэхён не считал себя глупым или неспособным, но на фоне любимчика всех учителей ему требовалось действительно прилагать больше усердия для получения высшего бала. У Чонгука была словно врожденная способность к любым начинаниям. Чёрный пояс по тхэквондо? — дайте два. Принести первенство школе по волейболу — сразу после завтрака. Выиграть олимпиаду по информатике? — не отвлекаясь от тетриса в телефоне. Учиться, подрабатывать и помогать его родителям на ферме? — как два пальца об китайца.       Странно ли, что Тэхён влюбился в такого? Странно, что это произошло не в первый день их знакомства. А может, и правда, это случилось уже тогда? Но с его запоздалой реакцией он осознал это только сейчас?       — Симба, шевели булками, — донеслось уже с нижних ступеней трибуны.       — Иду, — тряхнув головой, он подхватил рюкзак и поспешил вниз.