Hope Was A Dangerous, Disquieting Thing

      К несчастью для Лисов, расстояние до университета Бингемтона составляло меньше тысячи трёхсот километров, на перелёт решено было не тратиться, и потому уже в пять утра они встали с постелей, а в шесть отправились в дорогу. Учитывая вынужденные остановки на перекус и посещение туалета, а также неизбежные пробки, в час пик затруднявшие путь вдоль побережья, поездка выдалась изнурительно долгой. К счастью, Ана уснула, но Нил даже не мог убить время за выполнением домашки, так как семестровые экзамены только что закончились, на следующей неделе студентов ждали каникулы, и на дом ничего не задали.       Через четыре часа старшекурсники принялись настойчиво доказывать необходимость в следующем сезоне оборудовать автобус телевизором. Ваймак старательно притворялся глухим, но он не мог делать этого вечно. Ана поддержала их, присоединяясь к ним, сверкнув своими щенячьими глазками. Этого было достаточно для того, чтобы Ваймак пообещал заняться этим вопросом, если команда одержит победу в финале. Лисы прекрасно знали своего тренера: такой ответ означал «да» независимо от результатов чемпионата. И хоть сегодня это не помогло развеять скуку, зато заставляло предвкушать новый сезон с бо́льшим нетерпением.       Ещё через два часа они остановились на ранний ланч. Возвращаясь в автобус, Дэн завела с Кевином разговор о бингемтонских Красных пандах. Кевин замешкался в проходе – ему одновременно хотелось и разобрать сильные стороны соперника, и остаться под защитой компании Эндрю. Его нерешительность привела к затору, поскольку он поднялся по ступенькам вторым, следом за Эндрю. Тот быстро заметил, что потерял Кевина, и небрежно махнул рукой. Получив разрешение, Кевин нырнул на сиденье позади Дэн и Мэтта. Аарон и Ники уселись сразу за ним. Вряд ли обоих интересовало мнение Кевина — скорее, они просто одуревали от скуки и жаждали любого общения.       Место рядом с Кевином оставалось незанятым, Нил с Аной вполне могли бы присоединиться к беседе. Кевин не говорил ничего такого, чего бы они уже не обсудили на ночных тренировках, и всё же Нилу стоило слушать и мотать на ус. Кроме того, он знал, что Ники в любом случае скоро уведёт разговор в сторону и лёгкая болтовня Лисов поможет скоротать это бесконечное путешествие.       Правда, тогда Эндрю всю дорогу просидит в одиночестве. Конечно, он этого даже не заметит, а если и заметит, то ему плевать, и всё же эта мысль почему-то доставила Нилу беспокойство. Он сам практически всю жизнь провёл в тени, скрываясь и оглядываясь. Был счастлив, когда не привлекал к себе внимания — или по крайней мере думал, что счастлив — ведь это означало, что он в безопасности. Он и не представлял, до чего одинок, пока не встретил Лисов.       На мгновение Нил почувствовал себя в ловушке, разрываясь между желаниями и необходимостью, между тем, чего ему никогда не обрести, и тем, что уже есть, но чего не сохранить. Во второй раз за день решение за него приняла Ана, без колебаний направившаяся за Эндрю вглубь.       Когда он тоже направился в хвост автобуса, Кевин раздражённо потребовал: — Вернись.       Нил даже не обернулся и не притормозил. — Нет.       Сиденье скрипнуло, сзади послышались тяжёлые шаги. Нил знал, что Кевин, которому надоели его рассеянность и дерзость, ринулся за ним, но уже полсекунды спустя со злостью потребовал от кого-то дать ему пройти. Разумеется, ни Ники, ни Аарон не рискнули бы его остановить, так что, скорее всего, помощь пришла со стороны Мэтта, однако оборачиваться Нил не стал — не так сильно это его заботило.       Кевин ограничился тем, что зашипел ему в спину на французском: — Не забывай, ты обещал подчиняться мне во всём, что касается игры. Ты не имеешь права уходить, когда я тебя чему-то учу.       — Я пообещал тебе это ради того, чтобы мы вышли в финал, — отозвался Нил. — Но вчера ты сказал, что финал нам не светит. Ты не веришь в нас, поэтому я забираю своё слово. Больше я тебе ничего не должен.       — Прекрати вести себя как избалованный ребёнок! — вскипел Кевин. — Сегодняшняя игра покажет, на что мы с тобой способны. Тебе больше чем кому бы то ни было нужно меня слушать.       — Я уже всё слышал, — парировал Нил. — Отвали.       Ана заняла освободившееся место Кевина — второе с конца, сразу перед Эндрю, поэтому Нил сел рядом с ней. Удостоверившись, что выяснение отношений закончилось, Дэн предложила Кевину продолжить прерванный разговор. Прошло некоторое время, прежде чем он перестал кипеть и вернулся к обсуждению. Достав Ане раскраску и карандаши, он помог ей устроиться, и только после Нил вытащил из кармана мобильник.       Каждый вечер, начиная с настоящего дня рождения, кто-то слал ему сообщения с обратным отсчётом. Сегодняшнее гнетущее «0» пришло во время ланча. Нил до сих пор не знал, что это означает и чего ожидать дальше. Непонятные послания утомляли и действовали на нервы. Он собрался стереть эту эсэмэску, как стирал все предыдущие, но, увидев запрос на подтверждение действия, захлопнул крышку и спрятал телефон в карман. После перевернулся на сиденье и встал на колени так, чтобы видеть Эндрю.       Тот не обращал на него ни малейшего внимания, однако Нила это не обижало. Сейчас ему достаточно было просто смотреть, что он и делал, уложив руки на спинку кресла, а подбородок — на руки. Он и сам не знал, что хочет увидеть — Эндрю выглядел как обычно, и его лицо Нил знал не хуже своего собственного, до последней чёрточки. Тем не менее что-то неуловимо изменилось. Возможно, в этом был виноват солнечный свет, льющийся в окно: в его лучах светлые волосы Эндрю блестели ярче, а ореховый цвет глаз казался почти золотым. В общем, независимо от причины, это выбивало из колеи. Безмолвный вопрос мучил Нила, точно зуд под кожей, не давал покоя и злил.       — Эй, — позвал он, решив, что если Эндрю посмотрит ему в глаза, то он поймет природу своего странного ощущения. По прошествии некоторого времени Эндрю все же обратил на него спокойный взор. Голос Нила привлёк и внимание Аны, и та встала на соседнее кресло, чтобы посмотреть, что происходит.       С минуту выдержав «гляделки», Эндрю произнёс: — Знаете ли, пялиться невежливо.       — С каких пор тебя волнует вежливость?       Эндрю перешёл на жестовый язык, говоря Нилу: — Я̲ с̲к̲а̲з̲а̲л̲, н̲е̲ с̲м̲о̲т̲р̲и̲ н̲а̲ м̲е̲н̲я̲ т̲а̲к̲.       Нил не понял, что имел в виду Эндрю, но предпочёл не спрашивать. — Н̲а̲в̲е̲р̲н̲о̲е̲, т̲я̲ж̲е̲л̲о̲ п̲о̲с̲т̲о̲я̲н̲н̲о̲ в̲о̲е̲в̲а̲т̲ь̲ с̲о̲ в̲с̲е̲м̲ м̲и̲р̲о̲м̲?       — Н̲е̲ т̲а̲к̲ т̲я̲ж̲е̲л̲о̲, к̲а̲к̲ п̲о̲с̲т̲о̲я̲н̲н̲о̲ о̲т̲ ч̲е̲г̲о̲-т̲о̲ б̲е̲ж̲а̲т̲ь̲, — ответил Эндрю.       — М̲о̲ж̲е̲т̲, и̲ т̲а̲к̲, — согласился Нил. — Я̲ в̲е̲д̲ь̲ у̲ж̲е̲ г̲о̲в̲о̲р̲и̲л̲, ч̲т̲о̲ р̲а̲б̲о̲т̲а̲ю̲ н̲а̲д̲ э̲т̲и̲м̲.       — Р̲а̲б̲о̲т̲а̲й̲ у̲с̲е̲р̲д̲н̲е̲е̲, — бросил Эндрю.       — Н̲е̲ м̲о̲г̲у̲, п̲о̲к̲а̲ т̲ы̲ м̲е̲н̲я̲ н̲е̲ о̲т̲п̲у̲с̲т̲и̲ш̲ь̲, — ответил Нил. — Б̲у̲д̲ь̲ р̲я̲д̲о̲м̲, п̲р̲и̲к̲р̲ы̲в̲а̲я̲ А̲н̲у̲, н̲о̲ н̲е̲ з̲а̲щ̲и̲щ̲а̲й̲ м̲е̲н̲я̲. Д̲а̲й̲ м̲н̲е̲ н̲а̲у̲ч̲и̲т̲ь̲с̲я̲ с̲а̲м̲о̲м̲у̲ з̲а̲ с̲е̲б̲я̲ п̲о̲с̲т̲о̲я̲т̲ь̲.       — Т̲ы̲ т̲а̲к̲ и̲ н̲е̲ о̲б̲ъ̲я̲с̲н̲и̲л̲, п̲о̲ч̲е̲м̲у̲ п̲е̲р̲е̲д̲у̲м̲а̲л̲, — указал Эндрю.       — М̲о̲ж̲е̲т̲, м̲н̲е̲ н̲а̲д̲о̲е̲л̲о̲ с̲м̲о̲т̲р̲е̲т̲ь̲, к̲а̲к̲ п̲р̲о̲г̲и̲б̲а̲е̲т̲с̲я̲ К̲е̲в̲и̲н̲. А̲ м̲о̲ж̲е̲т̲, в̲с̲ё̲ д̲е̲л̲о̲ в̲ з̲о̲м̲б̲и̲. — Прочтя в глазах Эндрю недоумение, Нил пожал плечами. — Н̲е̲с̲к̲о̲л̲ь̲к̲о̲ н̲е̲д̲е̲л̲ь̲ н̲а̲з̲а̲д̲ в̲ы̲ с̲ Р̲е̲н̲е̲ о̲б̲с̲у̲ж̲д̲а̲л̲и̲ п̲л̲а̲н̲ы̲ с̲п̲а̲с̲е̲н̲и̲я̲ н̲а̲ с̲л̲у̲ч̲а̲й̲ н̲а̲ш̲е̲с̲т̲в̲и̲я̲ з̲о̲м̲б̲и̲. О̲н̲а̲ г̲о̲в̲о̲р̲и̲л̲а̲, ч̲т̲о̲ н̲у̲ж̲н̲о̲ с̲п̲а̲с̲т̲и̲ в̲с̲е̲х̲ в̲ы̲ж̲и̲в̲ш̲и̲х̲, а̲ т̲ы̲ с̲к̲а̲з̲а̲л̲, ч̲т̲о̲ в̲е̲р̲н̲у̲л̲с̲я̲ б̲ы̲ л̲и̲ш̲ь̲ з̲а̲ и̲з̲б̲р̲а̲н̲н̲ы̲м̲и̲. Н̲а̲с̲ч̲и̲т̲а̲л̲ п̲я̲т̲ь̲ ч̲е̲л̲о̲в̲е̲к̲. Э̲б̲б̲и̲ и̲ В̲а̲й̲м̲а̲к̲ в̲ э̲т̲у̲ п̲я̲т̲е̲р̲к̲у̲ н̲е̲ в̲о̲ш̲л̲и̲. Н̲у̲, и̲ р̲а̲з̲ о̲б̲ о̲с̲т̲а̲л̲ь̲н̲ы̲х̲ ч̲л̲е̲н̲а̲х̲ к̲о̲м̲а̲н̲д̲ы̲ д̲о̲л̲ж̲н̲а̲ п̲о̲з̲а̲б̲о̲т̲и̲т̲ь̲с̲я̲ Р̲е̲н̲е̲, з̲н̲а̲ч̲и̲т̲, п̲о̲с̲л̲е̲д̲н̲е̲е̲ м̲е̲с̲т̲о̲ т̲ы̲ о̲т̲д̲а̲л̲ Д̲о̲б̲с̲о̲н̲, п̲о̲с̲к̲о̲л̲ь̲к̲у̲ т̲ы̲, в̲и̲д̲и̲м̲о̲, с̲ч̲и̲т̲а̲е̲ш̲ь̲ А̲н̲у̲ и̲ м̲е̲н̲я̲ о̲д̲н̲и̲м̲ ц̲е̲л̲ы̲м̲.       Нил понимал, что Эндрю никак не отреагирует на это высказывание. Он пожал плечами и продолжил: — Я̲ т̲о̲г̲д̲а̲ п̲р̲о̲м̲о̲л̲ч̲а̲л̲ — з̲н̲а̲л̲, ч̲т̲о̲, е̲с̲л̲и̲ м̲и̲р̲ п̲о̲к̲а̲т̲и̲т̲с̲я̲ к̲ ч̲ё̲р̲т̲у̲, б̲у̲д̲у̲ с̲п̲а̲с̲а̲т̲ь̲ т̲о̲л̲ь̲к̲о̲ с̲е̲б̲я̲. Я̲ б̲о̲л̲ь̲ш̲е̲ н̲е̲ х̲о̲ч̲у̲ б̲ы̲т̲ь̲ э̲т̲и̲м̲ ч̲е̲л̲о̲в̲е̲к̲о̲м̲. Х̲о̲ч̲у̲ в̲е̲р̲н̲у̲т̲ь̲с̲я̲ з̲а̲ т̲о̲б̲о̲й̲.       — Т̲ы̲ н̲е̲ в̲е̲р̲н̲ё̲ш̲ь̲с̲я̲, — подписал Эндрю. — Т̲ы̲ с̲а̲м̲о̲у̲б̲и̲й̲ц̲а̲ д̲р̲у̲г̲о̲г̲о̲ с̲о̲р̲т̲а̲. Н̲е̲у̲ж̲е̲л̲и̲ с̲а̲м̲ н̲е̲ п̲о̲н̲я̲л̲ в̲ д̲е̲к̲а̲б̲р̲е̲? Т̲ы̲ — п̲р̲и̲м̲а̲н̲к̲а̲. Д̲о̲б̲р̲о̲в̲о̲л̲ь̲н̲ы̲й̲ м̲у̲ч̲е̲н̲и̲к̲.       Эндрю явно его переоценивает, подумал Нил, но ответил он по-другому: — Е̲с̲т̲ь̲ т̲о̲л̲ь̲к̲о̲ о̲д̲и̲н̲ с̲п̲о̲с̲о̲б̲ п̲р̲о̲в̲е̲р̲и̲т̲ь̲, т̲а̲к̲?       — Ты пожалеешь, — предупредил Эндрю.       — М̲о̲ж̲е̲т̲, д̲а̲, а̲ м̲о̲ж̲е̲т̲, и̲ н̲е̲т̲, — ответил Нил, ничуть не обеспокоенный, пока он незаметно отводил Эндрю с линии огня.       — Н̲е̲ п̲р̲и̲б̲е̲г̲а̲й̲ к̲о̲ м̲н̲е̲ п̲л̲а̲к̲а̲т̲ь̲с̲я̲, к̲о̲г̲д̲а̲ т̲е̲б̲е̲ р̲а̲з̲о̲б̲ь̲ю̲т̲ л̲и̲ц̲о̲, — наконец ответил Эндрю.       — С̲п̲а̲с̲и̲б̲о̲. — Нил склонил голову набок, подперев щеку рукой, и посмотрел на Ану и в окно позади неё.       Они ехали через Виргинию и пока преодолели чуть больше половины пути. Федеральные трассы восточного побережья являли собой унылое зрелище: нескончаемые потоки машин и щербатый асфальт. Нил вспомнил прибрежные шоссе в Калифорнии: океан по одну сторону, весь мир — по другую и крохотные городишки, где даже светофоров нет. Нил поднёс к лицу руку, боясь увидеть под ногтями кровь. Разумеется, крови там не было, однако ему на миг почудился её запах.       — Я здесь бывал, — сказал он, потому что нужно было сказать хоть что-нибудь, как-то заполнить тишину, пока мысли не ускользнули.       Эндрю снова посмотрел на него, в то время как Ана: — Серьёзно?       Нил негромко утвердительно промычал. — Да, ещё до того, как ты родилась.       Он рассказал им о городах, которые ему довелось повидать, о местах, куда заглядывают и не заглядывают туристы, о глухих задворках и дребезжащих городских автобусах, время от времени переходя на немецкий, если речь заходила о чём-то неподобающем для Аны. Почти все воспоминания были пропитаны напряжённым страхом, о которых он не хотел, чтобы Ана знала, но в общении с Эндрю не требовалось смягчать краски, достаточно было опустить всё, связанное с матерью.       Делясь своей историей, Нил чувствовал себя странно. Он взрослел с вечной оглядкой, не гонится ли за ним отец. Поводов вспоминать обычную, повседневную жизнь как-то не выдавалось. Впрочем, за рассказом незаметно проходило время, а они его не прерывали. Когда он закончил, Ана присоединилась к рассказу, вспоминая на удивление много времени, проведённого до Милпорта. Эндрю неотрывно следил за ними обоими, и в его глазах ни разу не мелькнула рассеянность или скука.       Наконец Нилу удалось вытянуть из Эндрю кое-что о его переезде в Колумбию. Поскольку Ана ещё недостаточно хорошо знала жестовый язык, чтобы следить за реальным диалогом, Эндрю смог использовать его, чтобы объяснить, что после смерти матери он в первую очередь разобрался с наркотической зависимостью брата. Он затарил ванную на втором этаже консервами и не выпускал Аарона из комнаты, пока у того не закончилась ломка. К счастью, они жили не в квартире, а в отдельном доме, и за стенками не было соседей, которые могли бы услышать яростные попытки Аарона вырваться на свободу.       Эндрю снова перешёл на английский, рассказывая о Ники, приехавшем присматривать за кузенами, что тот устроился хостом в кафе У красотки. Узнав от посетителей о Райских сумерках, он постарался завести дружбу с вышибалами и Роландом и в конце концов заполучил должность помощника бармена. Со временем он устроил на подработку в клуб и близнецов — Аарон и Эндрю мыли на кухне посуду, чистили овощи. Чем больше персонал привыкал к странным братьям, тем проще им было выпрашивать выпивку. А после поступления в университет они уже могли заказывать спиртное на барной стойке, как все посетители.       Нил заметил, что автобус сбавил скорость, и выглянул в окно. Эбби свернула с трассы на загруженную транспортом улицу. Через два квартала они подъехали к пункту отдыха. Одну половину парковки занимали тягачи и большегрузные фуры, другую — легковой транспорт. Эбби припарковалась рядом с грузовиками и заглушила мотор. Нил не ожидал остановки так скоро, но, бросив взгляд на часы, понял, что проговорил на смеси английского, жестового языка и немецкого с Эндрю и Аной почти три часа. До Бингемтона осталось всего два с половиной часа езды.       — Последняя остановка, — объявил Ваймак, и те, кто сидел впереди, двинулись к выходу. Ваймак стоял у своего кресла, пока автобус не покинули все, кроме Эндрю и Нила. Он посмотрел на обоих так, словно собирался что-то сказать, но потом только покачал головой и небрежно махнул рукой Ане. — Пошли, остановок больше не будет и мы явно не будем останавливаться только потому, что ты была слишком увлечена разговором, чтобы сходить в туалет.       Ана показала Ваймаку язык, но послушно сделала, как ей сказали, когда Нил поднял её на руки, чтобы поставить в проходе.       Нил проводил взглядом Ану и Лисов, скрывшихся за дверями закусочной. Он ещё не успел проголодаться после ланча, но опыт подсказывал, что отказываться от возможности поесть не стоит. Вставая, он сказал: — Интересно, когда тренер догадался об этом?       — Нет никакого «этого», — упрямо возразил Эндрю.       Нил еле сдержался, чтобы не закатить глаза. — Интересно, когда тренер догадался, что девяносто три процента времени ты хочешь меня убить?       — До моего отъезда он не знал, — Эндрю пожал плечами.       Но, похоже, узнал сразу после его возвращения из клиники. Нил вспомнил ход Ваймака на тренировке в январе, когда тот послал его утихомирить Эндрю. Тогда Нил ещё сам ничего не подозревал, поэтому вряд ли мог выдать себя, встречая Новый год вдвоём с тренером. Он напряг память, вспоминая первые намёки на то, что Ваймак что-то уловил, и вдруг его осенило. Он резко выпрямился.       — Знал, — сказал Нил Эндрю. В ноябре Нил приложил ладонь Эндрю к своим шрамам и попросил ему поверить. Тогда-то Ваймак всё и увидел, сумел разглядеть сквозь всепоглощающее чувство вины, накрывшее Нила, и неохотное согласие Эндрю. От этой мысли Нилу стало немного не по себе. — После того как тебя увезли, он спросил меня, «когда это произошло», а я не сообразил, о чём он. Как ему это удалось, если даже Ники с Аароном до сих пор не заметили?       — Тренер не слушает сплетни и относится ко всему без предубеждений, — сказал Эндрю. — Он видит людей такими, какие они есть, а не какими хотят казаться.       И поэтому за стеной проблемного поведения разглядел настоящего Эндрю, дошло до Нила. Аарон и Ники, в свою очередь, до сих пор считали Эндрю почти что социопатом, неспособным на нормальные отношения. Ники ставил на Рене и Эндрю по примеру остальных, хотя сам признавался, что не желал бы видеть их парой.       — Ты им скажешь? — спросил Нил.       — Они и без меня узнают, — ответил Эндрю, сползая со своего сиденья. Нил хотел, чтобы тот пояснил свои слова, и уже потянулся его остановить, но выяснилось, что Эндрю никуда не уходит, а просто пересаживается поближе. Нил развернулся к нему лицом. — Рене сказала, что старшекурсники поспорили на твою ориентацию. Мнения разделились.       Мэтт говорил, что Лисы делали ставки и на Нила, однако предмет спора оказался для него неожиданностью. На секунду Нил растерялся, не зная, как отреагировать, потом наконец сказал: — Напрасная трата времени и денег. Проиграют все. Я весь год твержу, что не отношусь ни к тем, ни к этим, и это правда. Поцелуи с тобой не означают выбора ориентации. Мне интересен только один человек — ты.       — Не говори глупости, — сказал Эндрю.       — А ты меня останови, — ответил Нил.       Нил зарылся пальцами в волосы Эндрю, притянул его к себе и поцеловал. Когда рука Эндрю легла ему на бедро, а зубы прикусили губу, он легко забыл и об утомительной дороге, и о предстоящем матче. Уже через несколько мгновений Эндрю отстранился и встал. Нил понимал, что для ласк сейчас не место и не время, но отчего-то всё равно почувствовал себя обманутым.       Наконец они тоже вышли и отправились в закусочную за напитками. Ваймак позволил подопечным размять ноги, а затем повёл их обратно к автобусу. Остаток пути Кевин, Ники и Аарон также провели в компании старшекурсников. Нил с Аной снова заняли место рядом с Кевином, но он не придумал, о чём ещё можно поговорить. Ана попросила послушать книги на плеере, который был её подарком на день рождения. Молчание, как ни странно, оказалось приятным; он прислонился головой к окну и задремал. Когда он проснулся, то оказалось, что Ана ушла, чтобы посидеть с Дрю.       По случаю сегодняшнего матча кампус университета Бингемтона был украшен в белом и зелёном цветах, а на парковке перед стадионом людей было больше, чем машин. Если в толпе и затесались фанаты Лисов, Нил их не разглядел. Полицейские в светоотражающих жилетах регулировали движение и пресекали попытки зрителей пронести алкоголь. Проезжая мимо, Нил через окно автобуса наблюдал, как поклонники экси группами входят на стадион. Атмосфера царила приподнятая. На прошлой неделе Красные панды обыграли Торнадо со счётом семь — шесть и теперь готовились к очередной победе.       В третьем туре команда Невады набрала четырнадцать очков, Лисы пока что заработали восемь. Чтобы пройти в следующий этап матчей на вылет, сегодня им требовалось набрать не менее семи очков. Хотя бингемтонцы считались более сбалансированной командой, нежели Торнадо, Лисы испытывали осторожный оптимизм. Они провели отличный матч против Невады, за неделю отдыха восстановили силы, и к тому же в состав снова вернулся Ники.       Охрана открыла ворота, пропуская автобус, и Эбби припарковала его рядом с автобусами Красных панд. Сохраняющееся после последнего сообщения беспокойство побудило Нила попросить Анастасию остаться рядом с Дрю, завуалировав это в игру. На выходе Ваймак пересчитал всех по головам, после чего открыл багажный отсек. Лисы забрали снаряжение и в сопровождении полиции кампуса двинулись с парковки. До момента, когда их впустят во внутреннюю зону для разминки, предстояло убить ещё почти час, и Ана каким-то образом втянула Эндрю в игру в камень-ножницы-бумага. Нил просто смеялся над тем, насколько серьёзно оба относились к этой игре, и перечитывал информацию о соперниках. Заметив это, Кевин отобрал у него брошюру и дал несколько устных советов. Он всё ещё злился на Нила, однако для него игра значила гораздо больше, чем их ссора.       Ана заняла своё место подле Ваймака, когда Нил вслед за товарищами вышел на поле. Он с мрачной решимостью думал о Троянцах и Воронах, и это чувство придавало ему ускорение и напор. Он не щадя себя бросался на защитников Панд и неоднократно играл на грани, рискуя получить штрафную карточку.       В перерыве Ваймак пригрозил живьём спустить с него шкуру, если он схлопочет красную карточку, однако, едва тренер отвернулся, Дэн одобрительно кивнула Нилу. Она его понимала: сбавлять обороты ни в коем случае нельзя. Они и так уступают два очка, а противник выйдет на поле со свежими силами. Если во втором тайме Лисы забьют три гола, то вырвутся вперёд, и Нил хотел этой победы. Он пообещал Лисам, что этой весной они не проиграют ни одного матча, и в кои-то веки не хотел оказаться лжецом.       Сирена оповестила, что пора возвращаться на поле, и команда выстроилась у двери. Аарон и Эндрю были последними, но, когда подошёл Нил, Аарон посторонился, пропуская его вперёд. Нил этого даже не заметил. По гулкому рокоту трибун он знал, что часы на табло отсчитывают последние секунды перед началом второго тайма. Он смутно осознавал, что слева находится поле, а сзади стоят напряжённые товарищи по команде. Всё его внимание было приковано только к Эндрю, которого окружающий хаос, казалось, совершенно не касался.       Нил впервые порадовался безразличию Миньярда — взволнованная радость Аны всегда заставляла улыбаться, но Эндрю был единственным, кто мог удерживать его приземлённым. Публика на стадионе сходила с ума, на карту было поставлено слишком многое, а Эндрю при этом являл собой неподвижный центр циклона. Не поддаваясь всеобщему возбуждению, он оставался единственным, кто сохранял холодный рассудок.       — В прошлом месяце ты выставил из чемпионата Диких котов, — обратился к нему Нил. — Можешь повторить?       — Дикие коты — убогая команда, — произнёс Эндрю. — Они сами себя выставили.       — Так можешь или нет? — повторил Нил.       — Чего ради?       Нил услышал, как щёлкнул замок: арбитры открыли двери. Эндрю еще стоял на месте, однако Нил всё равно преградил ему путь. Прижав руку в перчатке к стене, он придвинулся к Эндрю так близко, как позволяла громоздкая экипировка.       — Я прошу тебя помочь нам, — сказал он. — Согласен?       Эндрю секунду помедлил, потом дал ответ: — Не задаром.       — Получишь всё, что пожелаешь, — пообещал Нил и встал обратно в строй.       Он не знал, во что обойдётся это обещание, но, честно говоря, ему было плевать, потому что свою часть сделки Эндрю выполнял блестяще. Он насмерть стоял на воротах и отражал все удары. Нападающие Красных панд приняли вызов. Они финтили, наносили обманные удары и применяли против Эндрю целый арсенал уловок и трюков. Голкиперу Лисов не раз пришлось отражать удар рукой или блокировать мяч корпусом.       Возможно, хватило бы и этого, только Эндрю пошел дальше. Впервые за все время он начал взаимодействовать с линией защиты. До Нила доносились лишь обрывки его возгласов — мешало разделяющее их пространство и движение — однако ясно было и так. Эндрю распекал защитников за то, что те плохо держат оборону, и требовал собраться. На мгновение Нил забеспокоился, как они отреагируют на грубую попытку вратаря скоординировать работу команды, но при следующем взгляде на Мэтта увидел на его физиономии широченную улыбку, словно тот давно так не веселился.       Весь второй тайм Лисы навёрстывали упущенное. За одну минуту до конца матча гол Кевина вывел их вперёд. Последние шестьдесят секунд изобиловали жёсткими силовыми приёмами, бранью и угрозами — Красные панды рвались сравнять счёт. Финальная сирена возвестила о победе Лисов, и не успела она прогудеть полностью, как команды устроили драку. Кто её затеял, Нил не знал; он послал ликующий взгляд на другой конец поля, где стоял Эндрю, и замер, увидев, что нападающие бингемтонцев сцепились с Ники и Мэттом. Элисон и её «опекунша» попытались их разнять, но в итоге сами ввязались в схватку.       Кевин тоже было ринулся к ним, но Нил побежал ему наперерез. Если Кевина поколотят, в драку непременно вмешается Эндрю, и тогда она превратится в кровавое побоище. Нил оттащил Дэя в сторону: пускай Эндрю видит, что с ним всё в порядке. Ваймаку и троим тренерам Красных панд общими силами удалось расцепить драчунов. Вместо того чтобы по традиции обменяться рукопожатиями, команды гневно покинули поле. Ваймак даже не отругал своих подопечных, из чего Нил сделал вывод, что зачинщиками были всё-таки не Лисы.       Сегодня пришла очередь Нила вместе с Дэн давать послематчевое интервью. Ана последовала за Элисон и Рене, а Эндрю, поймав его взгляд, подбородком указал в сторону раздевалок. Он с уважением отнёсся к отказу Нила от защиты и не собирался висеть над ним, пока он высказывается перед прессой. Нил коротко улыбнулся, показывая, что ценит доверие, и Эндрю зашагал прочь. Нил так бы и смотрел ему вслед, но Дэн переключила его внимание на журналистов.       Нил был удивлён, что вопросы задавали обычные: какие у них ощущения после победы, рады ли они, что прошли на следующий этап, что Лисы думают об игре Красных панд и так далее. Даниэль отвечала охотно и подробно, компенсируя тем самым сдержанность Нила, и интервью прошло без сучка без задоринки. На обратном пути в раздевалку Дэн закинула руку Нилу на плечо и прислонила голову в шлеме к его голове. Нил позволил ей прикосновение, найдя исходящее от неё возбуждение заразительным.       Она молчала, но слова были и не нужны. Дэн буквально лучилась радостью, и Нил это чувствовал. Сегодня они совершили невероятный рывок, продолжив свою удачную серию. От полуфинала Лисов отделял один матч. Всего-то и надо, что победить Красных панд в ответной игре через две недели.       Войдя в раздевалку, Нил услышал шум воды. На стадионе в Бингемтоне, как и в Лисьей норе, душевые в обеих раздевалках были оборудованы отдельными кабинками, поэтому Нил мог не дожидаться, пока выйдут все остальные. Он взял с собой одежду, занял свободную кабинку и подставил измученное тело под горячие струи, позволив воде смыть усталость. К тому времени, когда он вытерся и переоделся, раздевалка опустела. Нил сложил вещи в сумку и закинул её на плечо.       Он уже двинулся к выходу, когда в кармане зажужжал телефон. Сперва он подумал, что это сигнал сообщения, но мобильник продолжал вибрировать. Нил вытащил его из кармана, откинул крышку. На экране высветился значок входящего звонка, и внутри у Нила всё оборвалось. Звонили с неизвестного номера, но главное было не в этом. Он узнал код города: 443.       Звонок был с номера Балтимора.       — Не беги. — От звука собственного голоса он вздрогнул — слова вырвались помимо воли.       Мускулы заныли от едва сдерживаемого напряжения; он уже готов был сорваться с места, но каким-то образом заставил себя стоять. Попытался расслабиться, однако в висках громко стучала кровь. Он знал, что звонок не от отца. Тот не стал бы звонить. Это наверняка очередная мерзкая шутка Рико или его шестёрок. Рико уже в курсе, что Лисы прошли в четвёртый тур. Его попытка выбить Нила из колеи при помощи эсэмэс с обратным отсчётом провалилась.       Понимая, что это самое логичное объяснение, он тем не менее снял трубку только после четвёртого гудка. — Алло?       — Приветик, Нат. Помнишь меня? — У Нила ёкнуло сердце. Звонил не отец и не Рико, но этот голос он узнал бы где угодно. Это была Лола Малкольм.       Она ближайшая помощница Натана и одна из двух его людей, которые много лет назад пытались научить Нила обращаться с ножом. Лола бывала в их доме так часто, что какое-то время Нил считал, что она живёт вместе с ними. Она называла себя личной ассистенткой Натана, однако на самом деле её основной обязанностью было избавляться от трупов, оставленных Натаном и его подручными. Свою работу она выполняла безупречно — спрятанные тела после никто и никогда не находил.       Нил убрал телефон от уха и сделал долгий, медленный вдох. Не помогло. Лёгкие словно наполнились острыми осколками льда, которые обжигали нутро и пронзали насквозь. Прошла целая вечность, пока к нему вернулся голос, и он хрипло выдавил: — Лола, я не давал тебе этот номер.       — Значит, помнишь, — заключила она. — И это, видишь ли, печально, потому что в таком разе ты помнишь и то, кто ты и где твоё место.       — Я сам нашёл для себя место, — ответил Нил.       — У тебя нет такого права. — Лола сделала паузу, ожидая ответа, однако Нил молчал. — Ты меня слушаешь? Нам пора. Если попробуешь создать проблемы, будешь жалеть об этом до конца своей очень короткой жизни. Понял?       Нил почувствовал, что его сейчас стошнит. Лола убирала трупы, а сама почти никогда не убивала. Для этой цели Натан держал других людей. Нил помнил лица лучше, чем имена, но догадывался, кого Лола привела с собой. Работу она предпочитала выполнять в паре со своим братом Ромеро, а где Ромеро, там ищи и Джексона. Все трое входили в ближний круг Натана и подчинялись только его правой руке, ДиМаччио, и ему самому.       От одного из них Нил мог бы убежать, но от троих — увы. На миг его обуял такой ужас, что перехватило дух, но следом нахлынула слепая, безудержная ярость. Они с Аной наконец нашли дом и семью. Он почти оправдал доверие Эндрю, через два дня его ждут каникулы, и он ещё не был готов попрощаться с дочерью. Нил так близок к осуществлению своих желаний, а теперь Лола хочет его этого лишить.       — Тронешь меня хоть пальцем — пожалеешь, — предупредил Нил.       — Да неужели? — промурлыкала Лола. — Малышка таки унаследовала папочкин характер? Твой отец будет рад это слышать.       — Мой… — Нил задохнулся. — Он в Сиэтле. Вам не увезти меня в такую даль.       — В Балтиморе, — поправила Лола. — Слушание по УДО прошло в твой день рождения. Близких родственников должны были уведомить заранее. Ну тебе-то, ясное дело, ничего не присылали, ты же покойница. Ладно, введу тебя в курс. На этой неделе суд вынес окончательное решение, плюс федералы подсуетились, так что сегодня утром его отпустили в Мэриленд. Надеются, что на своей территории он расслабится и потеряет бдительность. — Нил расслышал в её словах холодную жёсткую усмешку. — Не волнуйся, малышка. Никто не узнает, что ты заглядывала в гости. Уж я об этом позабочусь.       Нил заморгал, и перед его мысленным взором всплыла цифра «0» на экране мобильного. Время вышло. На мгновение Нил ощутил тяжесть всего, что вот-вот потеряет — маленькая ручка Аны, сплетённая с его собственной, и губы Эндрю на своих губах. Вонзив ногти в нижнюю губу, заставил себя дышать.       — Вы же не думаете, что в самом деле сможете меня увезти? — сказал он. — Команда заметит, что меня нет, и никуда не поедет.       — У них нет выбора. Убить мы их не можем, а вот покалечить — запросто, — ответила Лола. — Сам увидишь.       — Нет, — выдохнул Нил, но Лола уже нажала на отбой. Он набрал её снова, но звонок сразу был переадресован на голосовую почту — она выключила телефон. Чертыхнувшись, Нил неуклюже захлопнул крышку мобильника, потом резко встряхнул кистями, словно хотел унять дрожь в руках, но его всего било изнутри. Мозг работал с бешеной скоростью, выдавая самые разные планы спасения и тут же отметая всё, что сводилось к возможному риску выдать дочь людям отца.       Он обещал Эндрю остаться, но не может сдержать обещания, если этим он поставит её под удар. Единственный способ спасти свою семью — совершить то, чего люди Натана ожидают меньше всего. Он бежал, лгал и прятался всю жизнь. Открыть правду — ради себя, ради команды — абсолютно нетипичное для него решение. Нил собирался сделать это по окончании сезона, однако ждать нельзя. Лисы могут пересидеть тут, пока не появятся федералы, которые возьмут их под защиту.       Нил вышел из раздевалки и поспешил по коридору. В конце его стоял охранник, наблюдавший за Лисами, которые шумно праздновали победу в комнате отдыха. Нил уже приближался к двери, когда охранник услышал шаги и обернулся. Рассмотрев его лицо, Нил застыл как вкопанный. В раздевалке вместе с командой был Джексон Планк. Секундой позже появился Ромеро Малколм в такой же униформе. Нил инстинктивно рванулся бежать, но остановил себя, схватившись за стену. Ромеро отвернулся от него, поворачиваясь лицом к Лисам — лицом к Анастасии.       Нил немедленно двинулся к ним, необходимость встать между ними и ней была выше всего остального. Джексон бросил на Нила лишь беглый взгляд, прежде чем вернуть своё внимание к команде. — Если все на месте, пора выдвигаться.       — Мы ждём Нила, — сказал Ники, и Джексон махнул рукой в сторону коридора, как бы говоря: вон он. Нил сглотнул, борясь с комом в горле, постарался изобразить спокойствие и приказал ногам, готовым унести его отсюда на край света, шагать вперед. Когда он вошёл в комнату, Ники с радостной улыбкой вскочил с места. — Нил, наконец-то! Мы уж думали, ты там утонул.       — Простите, — выдавил он.       Ники беззаботно отмахнулся, решив, что Нил извиняется за задержку, и пошёл за сумкой. Нил смотрел, как товарищи по команде собирают вещи — переводил глаза с одного лица на другое, пытаясь запомнить каждое в эти несколько невозможно коротких секунд. Эндрю помог Ане убрать раскраску с жестовым языком и повесил на плечо её маленькую сумку, прежде чем взял её за руку. Ваймак наблюдал за ними, стоя в углу; изо рта торчала незажжённая сигарета, в уголках губ ещё теплилась тень торжествующей улыбки. Эбби перекладывала медицинский чемоданчик — видимо, только что закончила обрабатывать синяки и ссадины, заработанные Лисами в недавней потасовке.       Полтора метра, отделявших Нила от семьи, превратились для него в полторы тысячи километров. Глядя на них, он испытывал и печаль, и гордость. Он уничтожил все шансы команды на победу в этом сезоне, однако у девушек впереди ещё целый год. Их ждёт горькое разочарование — быть в двух шагах от победы и упустить её! — но они бойцы. В следующем сезоне Лисы покажут всё, на что способны, и им уже не помешает никто и ничто.       Жаль, что он оставляет их со своей ложью и что правду они узнают только потом, от Кевина. Всё, на что он мог надеяться, это на то, что Анастасия в конце концов сможет забыть боль потери.       Сейчас они всё ещё рядом, а он уже тоскует по ним так сильно, что от этой страшной тоски вот-вот разорвётся сердце. Напряжение за маской спокойствия разглядели только Эндрю и Ана. Они подошли к Нилу, молча глядя в глаза и склонив голову в очевидном вопросе: в чём дело? Ответить бы на вопрос, но как? Перейти на немецкий? Это самый простой способ обеспечить приватность, но Ромеро и Джексон не понимают немецкого. Они решат, что он выбалтывает все самые страшные тайны, и отреагируют соответственно. Нет, этого допустить нельзя.       Нил не хотел расставаться с Эндрю вот так, молча, но что он мог сказать? Он подумал о том, чтобы жестами сказать то, что он хотел рассказать Эндрю, потому что таким образом они делились всем важным, но это, вероятно, вызвало ту же реакцию, что и немецкий.       — Спасибо, — наконец вымолвил Нил, заставляя себя сдержать горечь. Он неделями не произносил это слово, вместо этого говоря его жестами, но ему нужно было, чтобы Эндрю знал. Нил благодарил за всё: за ключи, за доверие, за честность и за поцелуи. Оставалось лишь надеяться, что Эндрю сам это поймёт. — Ты был великолепен.       Слова предназначались только для Эндрю, но их услышала ещё и Элисон. Боковым зрением Нил заметил многозначительный взгляд, который она бросила на Мэтта, но не проследил за реакцией Бойда, потому что не отрывал глаз от Эндрю. Он смотрел лишь на Эндрю и Ану, лишь на них обоих, как будто, удерживая взор, удерживал и это мгновение.       Ему отчаянно хотелось в последний раз обнять Ану. Он хотел прижаться губами к её кудряшкам и сказать ей, что любит её больше всего на этом забытом богом свете. Она была прямо перед ним, но он не мог дотянуться до неё. Перспектива оставить её вот так, даже не попрощавшись, казалось, убьёт его ещё до того, как его довезут до Балтимора. Но он не мог рисковать, утаскивая её в эту яму за собой.       Он знал, что Эндрю понял, что что-то не так, но он не дал ему возможности спросить, что происходит. Когда Ваймак жестом скомандовал всем выходить, и у Нила не было выбора, кроме как повернуться спиной к своей семье.       Лисы строем покинули стадион — Ромеро впереди, Джексон позади. Нил стоял ближе всех к двери, поэтому шёл сразу за Ромеро. Находиться вблизи от подручного отца было невыносимо, однако Нил утешал себя мыслью о том, что служит щитом между Ромеро, способным на любую жестокость, и семьёй, которая по-прежнему ни о чём не догадывалась. Он шагал, сверля глазами спину Ромеро, но время от времени поглядывал по сторонам, выискивая в толпе Лолу. К ночи разъехалась лишь половина болельщиков, остальные устроили празднество прямо на газоне перед стадионом. В воздухе висел такой густой запах алкоголя, что Нил почти ощущал его на языке.       Поклонники Лисов, выстроившиеся по одну сторону тротуара, встретили своих героев шумным одобрением. Фанаты Красных панд, которые стояли напротив, тут же заглушили их приветственные возгласы потоком грубой брани. Лисы продолжили путь, игнорируя и тех и других. Даже Ники хватило ума держать рот на замке и не провоцировать озлобленную публику, но в конечном итоге это не помогло. На середине парковки в них полетела пивная бутылка. Аарон цветисто выругался — видимо, мишенью стал он; Эндрю прижал Ану ближе к себе, бросив на толпу уничтожающий взгляд. Далее в Лисов полетел ботинок, за ним — ещё одна пустая бутылка.       Громко призывая к порядку и тыча пальцами в нарушителей, к команде уже протискивался дополнительный отряд полиции. Возможно, полицейским и удалось бы утихомирить толпу, если бы следом в гостей не швырнули ведёрко для охлаждения напитков. Дэн чудом успела увернуться, и снаряд попал в пьяного фаната Лисов. Бурное возмущение друзей пострадавшего было мгновенно подхвачено толпой.       Ромеро железной хваткой стиснул запястье Нила. Свободной рукой тот вытащил из кармана джинсов мобильник и сунул его в сетчатый карман спортивной сумки. В этот самый момент накал эмоций толпы достиг предела: студенты и болельщики набросились друг на друга, а Лисы оказались зажаты между ними. Дерущиеся врезались в Нила и сбили его с ног, но Ромеро тут же поднял его, дёрнув за руку, и быстро потащил прочь. Нил бросил ракетку, затем позволил сумке сползти с плеча. Эндрю и Кевин знают, что он ни за что не расстался бы со снаряжением по собственной воле. Это не подскажет им, куда он исчез, но даст понять, что его увели силой.       Он просто надеялся, что был прав, думая, что Эндрю полезет в вещи, когда поймёт, что Нила нигде нет. Это не скажет ему всего, но этого будет вполне достаточно, пока он не сможет вернуть Анастасию в Пальметто. На дне его сумки был маленький конверт с пометкой для Дрю. Внутри он найдёт паспорт на имя Анастасии Миньярд, ключ от замка и записку:

Обезопась её.

110310

      На пути к парковке, оставив позади толпу дебоширов, Ромеро избавился от светоотражающего жилета. Как только подошвы Нила коснулись асфальта, он начал сопротивляться, его инстинкты кричали о том, что он должен защитить Ану от потасовок, происходящих вокруг. Но за его спиной оказался Джексон. Он крутанул руку Нила так резко, что чуть не вывихнул плечо. Нил охнул — позвоночник пронзила слепящая вспышка боли.       — Это не сойдет вам с рук, — процедил Нил, всё ещё сопротивляясь. — Команда заметит моё отсутствие. Без меня из Нью-Йорка они не полетят.       — Какое-то время им будет не до тебя, — бросил Ромеро. — Ваш тренер всю ночь просидит на телефоне, выясняя, в какие больницы увезли твоих друзей. Пока до него дойдёт, что тебя нет, будет поздно. Стыдно, конечно, втягивать в это всё ребёнка, но что тут поделать?       Нила втолкнули на заднее сиденье полицейского внедорожника. На другом конце дивана сидела Лола. Нил молча уставился на неё: постарела, но не изменилась. Всё та же чересчур широкая ухмылка, растянувшая её рот и буквально делившая лицо пополам, заставила Нила непроизвольно отпрянуть, но деваться было некуда: за спиной — запертая дверь, между задним и передними сиденьями — защитная решетка.       — А Наташа-то выросла, — заметила Лола, когда Ромеро и Джексон уселись впереди.       — Вы все больные, — прошипел Нил. — Вы знали, что с Лисами ребёнок, зачем тогда устраивать потасовку, когда вы могли прийти за мной, пока я был один?!       — Да, мне вот любопытно, — промурлыкала Лола, и Нил пожалел, что не может откусить себе язык, когда осознал свою ошибку. — Кто эта маленькая милашка? Фотографии, которыми наполнена комната отдыха, оставили некоторые неясности, но, похоже, она появилась примерно в то же время, что и ты.       — Она кузина одного из Лис. — Нил усмехнулся, хотя и чувствовал, что умирает изнутри. Теперь ложь, в которой он практиковался всю жизнь, должна была окупиться, потому что полуправда была единственной надеждой на спасение Анастасии. — Если бы ты провела свою исследование, ты бы узнала, что один из членов команды умер в начале сезона. Гораздо сложнее найти семью, готовую присмотреть за ребёнком, будучи родителем-одиночкой, и наша команда и так получает достаточно критики, поэтому мы согласились солгать о том, кем она является, когда люди заметили её появление на матчах.       — О, ну хорошо, потому что на мгновение я испугалась что твоя мать-шлюха умудрилась снова забеременеть, — сказала Лола, в её словах явно слышалось презрение.       — Думаешь, если бы у Мэри был ещё один ребёнок, она была бы настолько тупой, чтобы показывать лицо на телевидении? — ответил Нил. — Она всего лишь ребёнок, она не заслужила того, чтобы быть втянутой во всё это.       — Возможно, тебе следовало задуматься об этом раньше, — заявила Лола, и внутри у Нила всё сжалось. Он спас Ану от собственной участи, но любая травма, которая с ней случится, всё равно будет его виной.       Движение за пределами кампуса Бингемтонского университета сковала пробка, но Джексон врубил проблесковые маячки и поехал по обочине. — Вот уже не ожидала. Ходят слухи, ты нынче восходящая звезда? Надо же, в каком странном мире мы живём. Правда, тебе недолго осталось об этом беспокоиться.       Полуобернувшись с пассажирского сиденья, Ромеро посмотрел через решётку на Нила. — Ты им рассказал?       — Я похож на идиота? — вопросом на вопрос отозвался Нил. — Нет, конечно.       Лола прижала большой палец к татуировке на его скуле. — Но как минимум один из них в курсе, м-м-м? Такая метка не только у тебя.       Нил хотел бы выжечь ощущение её прикосновения на своей коже. — Кевин меня помнит, но он в подчинении у Воронов. Он не станет трепаться.       — Надеюсь, так оно и есть, — проговорила Лола. — Тебе известно, что мы с ними сделаем, если ты соврал.       — Я провёл восемь месяцев перед телекамерами. Если бы я кому-то что-то разболтал, вы бы уже узнали об этом и отыскали бы меня без вот этого. — Нил показал на своё лицо. — Рико получил от вас награду за наводку?       Ромеро презрительно фыркнул. — Мы проявили любезность и известили его отца о том, что забираем тебя.       От этой небрежной фразы Нилу стало ещё хуже. Им овладело тоскливое подозрение, что за кровавым «сюрпризом» в день рождения и обратным отсчётом стоял всё-таки не Рико. Лола упомянула, что слушание по УДО Натана прошло как раз девятнадцатого января, то есть приближенные знали о его скором выходе на свободу. Не их ли присутствие вынудило Рико этой весной держаться от Лисов подальше? Не приказал ли Тэцудзи племяннику оставаться в тени, пока поблизости рыщут люди Натана? И Тэцудзи, и Рико — из клана Морияма, но они не входят в ту семью, которой служит Натан Веснински.       Лола ухмыльнулась. — Он, ясное дело, взвился, но ничего не смог поделать. Бедняге Кенго сейчас на тебя глубоко насрать.       — Потому что он болен, – полувопросительно-полуутвердительно произнёс Нил.       — Болен, говоришь? — Лола стукнула ребром кулака по решётке, чтобы брат тоже слышал её слова. — Болен — это когда у тебя простуда или венерическое, малышка, а тут уже всё, конец пути. У Кенго отказывают почки. Максимум через неделю новым королем станет Ичиро. Я передам ему твои соболезнования и поздравления — ты ведь не сможешь сделать это лично.       — Кстати, у меня есть традиция: я заранее говорю человеку, что сделаю с телом, — объявила Лола и принялась в подробностях рассказывать Нилу, как будет расчленять его труп.       Он старался не слушать, но жуткие слова сами лезли в уши. Нил напрягся из последних сил, не позволяя ужасу проступить на лице. Дрожь в руках не унять, но по крайней мере их можно спрятать в карманы. Лола не должна видеть, что ему страшно. Конечно, храбрость его не спасёт, но эти люди гонялись за ним девять лет, так что Нил по меньшей мере не позволит им насладиться моментом.       До федерального шоссе I-81 было недалеко, а машина, которую они использовали для сегодняшнего дела, выжимала полторы сотни километров в час. Джексон то включал, то выключал мигалки в зависимости от того, насколько была загружена дорога. Тем не менее даже на такой скорости поездка от Бингемтона до Балтимора заняла почти три часа.       Они пересекли границу Мэриленда и километра через три съехали на обочину, где стоял другой автомобиль. Джексон остался в патрульной машине, а Лола и Ромеро повели Нила к «кадиллаку». Его втолкнули на переднее пассажирское сиденье, и, не успел он даже подумать о побеге, как Ромеро ткнул дуло пистолета ему под подбородок. Нил не сомневался, что Натан приказал доставить сына живым, однако ещё от матери знал, сколько на теле человека всяких мест, которые можно прострелить, при этом не убив. Глядя, как Лола наручниками приковывает его щиколотки к опоре сиденья, он едва удержался, чтобы не зарядить коленом ей в нос.       Усевшись позади Нила, Лола завела его руки за спинку сиденья и туго защёлкнула на них наручники. Как только она хлопнула дверцей, машина тронулась. Нил немного пошевелил ногами, проверяя возможную амплитуду, но тут же забыл об этом, ощутив прикосновение холодного острого металла к кончикам пальцев.       Он рефлекторно попытался сжать кулаки. Лола расхохоталась и большим пальцем придавила артерию на его запястье. Когда Нил расслабил руки, она просунула лезвие ножа у него между пальцами и ладонью и немного пощекотала, заставляя разжать кисть. Острие кольнуло ложбинку меж пальцев — с достаточным нажимом, чтобы Нил почувствовал угрозу, но так, чтобы не повредить кожу. Дразнить его Лоле быстро надоело, и лезвие всё-таки сделало неглубокую царапину у основания пальцев.       Нил дернулся, пытаясь отодвинуть руки подальше, но металл держал прочно. На миг его обожгло воспоминание о рождественских каникулах в Замке Эвермор, и слабеющая воля вновь дрогнула. — Прекрати.       — А ты меня останови. — Лола провела жгучую дорожку от верхней части его ладони к мякоти большого пальца. Разрисовав болезненными порезами одну кисть, она перешла к другой, а когда закончила, подалась вперёд, в проём между сиденьями. Кончик ножа повторил очертания татуировки на скуле Нила. — Мы много читали о твоей вражде с Рико. Как убедительно разыграно! В другой жизни из тебя вышла бы отличная актриса. Скажи-ка, ты на самом деле думала, что его метка послужит тебе защитой от нас?       — Это не важно, — сказал он, потому что мысли о Рико были последним, что ему сейчас было нужно.       — Нет, важно, — возразила она. — Не могу же я показать тебя отцу с этим клеймом. Роми?       Ромеро потянулся к торпеде. После щелчка он что-то нажал, и Нил скользнул глазами по рядам кнопок, прикидывая, что это могло быть. Радио не заработало, не зажглись и индикаторы системы климат-контроля. Оставался только один вариант, но мозг Нила отказывался его воспринимать. Отрицание не помогло: через несколько секунд автомобильный прикуриватель с металлическим лязгом выдвинулся из гнезда. Ромеро взял его и поднял руку.       Нил резко отпрянул, яростно прошипев: — Ты больной.       Лола обвила рукой спинку сиденья, поднеся нож к правой щеке Нила. Острие прочертило тонкую, как волосок, линию от уголка губ к уголку глаза. Получив это предупреждение, Нил замер, глядя, как Лола забирает у брата прикуриватель. Покрутив устройство так и эдак, она повернула его к Нилу той стороной, где алела раскаленная спираль.       После Лола удовлетворенно кивнула и вновь расплылась в широкой улыбке. — Ну, что думаешь?       Нил подумал, что сейчас потеряет самообладание. — Пошла на хуй, вот что.       — Не дергайся, — сказала она и прижгла его скулу.       Нил при всем желании не смог бы ей повиноваться. Боль взорвала лицо, сплавила челюсти, прожгла до самых глаз. От запаха горелой плоти его замутило, и он не выдержал. Он отдёрнул голову, и лезвие, уже поджидавшее его с правой стороны, рассекло щеку. В сравнении с адом, творившимся слева, жалящее прикосновение ножа показалось ему лёгким поцелуем, слабой щекоткой. Когда он шарахнулся, Лола продолжала удерживать прикуриватель на месте, но мгновение спустя отняла руку, чтобы оценить результат. Нил знал, что она убрала прикуриватель — видел это собственными глазами — но кожей всё ещё чувствовал огонь и металл. С каждой секундой ему становилось всё хуже; казалось, желудок вот-вот вывернется наизнанку.       — Так-то лучше, — заключила Лола и впилась ногтями в жжёное мясо. Нил закричал. — Согласна?       Он не ответил – не было воздуха. Нил втягивал его судорожно и часто, но лёгких этот воздух не достигал, и, хватая его ртом, Нил лишь хрипел. Он снова дёрнул головой и снова слишком поздно вспомнил про нож. Лезвие чиркнуло по коже во второй раз; он поспешно наклонился вперёд. С руками, закованными за спинкой кресла, далеко отодвинуться он не мог, но всё же попытался. Кровь медленно стекала по лицу, обжигала губы, капала с подбородка на бёдра. Он чувствовал её вкус при каждом вдохе.       Прикуриватель щёлкнул ещё раз. Нил вздрогнул — звук показался ему оглушительным выстрелом.       — Твой отец сам тебя спросит, но я хочу знать сейчас, — сказала Лола. — Эй, Наташа, слышишь? — Она ткнула его в спину рукоятью ножа. — А где пташка-то? Мы поискали по округе, сразу как вычислили тебя, но её и след простыл. По словам Тэцудзи, ты вроде бы сказала, что она мертва. Он уверен, что ты не соврала, но я не так доверчива.       — Она мертва, — выдавил Нил. Лола схватила его за волосы и дёрнула, заставив выпрямиться. Она отбросила нож, свободной рукой так крепко стиснула горло Нила, что он начал задыхаться, и вжала его затылок в подголовник. Ромеро вытащил прикуриватель из гнезда; Нил отчаянно забился.       — Она мертва, — просипел он, сопротивляясь мертвой хватке Лолы. — Умерла четыре года назад, после того как её ранили в Сиэтле. Думаете, она отпустила бы меня в Пальметто, будь она жива? Я подписал контракт, потому что у меня в жизни больше ничего не осталось.       — Поверим? — обратилась Лола к брату.       — Надо бы убедиться получше, — отозвался Ромеро.       — Ладно, — сказала Лола и опять обеими руками сдавила горло Нила, чтобы Ромеро ещё раз припечатал его щеку прикуривателем. Из-за её удушающей хватки Нил мог лишь тихо стонать. Не помня себя, он снова бездумно затрепыхался. Лола что-то произнесла, однако из-за грохота в ушах Нил не разобрал слов. Весь мир как будто сжался до огненной спирали, расплавляющей его кожу.       Ромеро убрал прикуриватель, но лишь для того, чтобы нагреть еще раз. Лола чуть разжала руки — Нил смог вздохнуть — но полностью его не отпустила.       — Даю вторую попытку, Наташа, — сказала она. — Отвечай так, чтобы я тебе поверила. Где Мэри?       — Она мертва, – еле слышно проговорил Нил. — Мертва, — повторил он. — Мертва, мертва, мертва.       Лола посмотрела на брата. — Теперь веришь?       Ромеро равнодушно пожал плечом. Лола смерила Нила изучающим взглядом, потом с размаху ударила по обожжённому лицу. Перегнувшись между сиденьями, вытащила раскалившийся прикуриватель и вернулась на своё место. Невозможность видеть орудие пытки оказалась страшнее уже испытанной боли. Нил снова задергался, пытаясь высвободить руки. Он обдирал запястья о безжалостный металл, но остановиться не мог.       — Не надо, — взмолился он. — Лола, не надо.       — У меня остались вопросы, — невнятно прошепелявила она. Нил догадался, что прикуриватель зажат у неё в зубах, потому что руки были заняты: она деловито закатывала ему рукава. Управившись, Лола провела пальцами по обнаженным предплечьям Нила, слегка оцарапав кожу острыми ногтями, потом отстранилась, и голос её вновь зазвучал как обычно: — Давай вернёмся к твоим товарищам. Расскажи мне всё, что ты рассказал им.       Время остановилось. Лола жгла и резала, поднимаясь вверх по рукам Нила. Он упорно придерживался той версии правды, которая не подставила бы под удар Лисов, в том числе и Анастасию, но сколько бы раз он её ни повторял, Лола не прекращала истязаний. Наконец он совсем перестал отвечать, боясь проговориться от боли и страха, и решил беречь силы для дыхания. Любое движение лицевых мышц, любая безмолвная гримаса усугубляли муки, а солёные слёзы разъедали сожжённую кожу щёк, словно едкая кислота.       Он не хотел думать о том, что происходит сейчас, не хотел ничего чувствовать и потому вместо этого думал о Лисах. Воскрешал в памяти их крепкую дружбу, их улыбки. Находил утешение в воспоминаниях об Ане, ходящей за Эндрю, как маленький утёнок, и в осознании того, что она будет в безопасности. Убеждал себя, что бешеная пульсация в висках — это стук мяча, рикошетом отскакивающего от бортов поля. Вспоминал, как Ваймак пришёл ему на помощь в декабре и как Эндрю прижимал его к полу в гостиной. Воспоминания наполняли сердце Нила горем и скорбью утраты, но в то же время делали его сильнее. Они появились в Лисьей норе, почти на все сто процентов состоя из лжи, а друзья вылепили из них реальных людей. Анастасия сможет продолжить эту историю, даже если Нил — нет.       Он пришёл к концу раньше, чем хотелось бы, и успел не всё из того, что планировал в этом году, и всё-таки изменил свою жизнь так, как и не мечтал. Этого достаточно. Дрожащим пальцем он очертил на окровавленной, обожжённой ладони силуэт ключа, закрыл глаза и навсегда попрощался с Нилом Джостеном.       Лола закончила пытку; он безвольно повис на сиденье, всё так же скованный наручниками. Она что-то говорила, но гул в ушах мешал ему разобрать слова, да он и не старался. Воспользоваться привычным выбором действия «бей или беги» не вышло, он как будто бы налетел на непреодолимую стену и переломал все кости. Теперь оставался только один вариант, поэтому остаток пути Наташа Веснински провела, сосредоточившись на себе.       Она прислушалась к каждой пульсирующей точке на теле и мысленно разделила раны по степени тяжести. Серьёзнее всего повреждено лицо, но сплошные раны, в которые Лола превратила её руки, доставят гораздо больше неудобств. Очень трудно сопротивляться, когда от боли невозможно пошевелить даже пальцем.       Они въехали на парковку какого-то подозрительного отеля. Снаружи горела лишь половина фонарей. Наташа готова была поспорить, что камеры видеонаблюдения тоже не работают. Она отвернулась к окну и стала ждать, что будет дальше.       А дальше рядом с ними припарковалась полицейская машина. Наташа не узнала ни вышедшего из неё молодого пухлолицего копа, ни его более опытного на вид напарника, который появился несколько мгновений спустя, обогнув капот. Тот, что старше, сделал знак, и молодой открыл багажник. Ромеро подошёл к ним и что-то тихо сказал, потом удовлетворённо кивнул и открыл пассажирскую дверь. Расстегнул наручники на щиколотках Наташи, но, как выяснилось, лишь для того, чтобы отцепить её от сиденья. Как только оковы на ногах вновь защёлкнулись, Лола освободила её руки. Ромеро за шиворот вытряхнул Наташу из «кадиллака» и опять застегнул наручники на запястьях.       Наташа безучастно посмотрела на полицейских, которые откровенно и без малейшего смущения глазели на неё. — И сколько же люди моего отца платят вам за нарушение присяги?       — Больше, чем штат, — сказал старший из двоих. — Ничего личного, так что не обижайся.       — Не могу, — хриплым от боли и ненависти голосом ответила Наташа. — Это касается моей жизни.       За исключением небольшого ящика с инструментами багажник был пуст, и места Наташе хватило с лихвой. Скованная по рукам и ногам, она не могла влезть туда самостоятельно – сделать это ему помогли Ромеро и копы.       Лола хотела было забрать у брата пистолет, но тот покачал головой. — Ты развлекалась всю дорогу до сюда, теперь моя очередь.       У Наташи скрутило внутренности, когда Лола неохотно согласилась с изменением плана и позволила Ромеро забраться в багажник следом. Он обвил собой истерзанное тело Наташи, крепко прижав к себе, и на всякий случай взвёл курок. На его ухмылку она ответил пустым взглядом.       — Всё в порядке, — сообщил Ромеро, и Лола закрыла багажник. Наташа смежила веки, чтобы не утонуть в окутавшем их кромешном мраке. Ромеро усмехнулся ей в щеку и прикусил обожжённую кожу. Закинув на неё ногу, он просунул свои ступни между её щиколотками. — Ты почти в моём вкусе. Жаль, что тебе недолго осталось. Но не волнуйся, мы можем максимально использовать отведённое нам время.       От покачивания его бёдер её передёрнуло от отвращения. — Прикоснись ко мне, и ты пожалеешь.       — Всё такая же дерзкая, — в его голосе прозвучало возбуждение. Ромеро с силой провёл ногтями по её израненным рукам. — Это будет весело. По крайней мере для меня.       Копы уселись в машину и захлопнули дверцы. Вокруг всё затряслось – авто выехало с парковки. Наташа насчитала восемь остановок, прежде чем полицейские заговорили между собой. Плотное заднее сиденье заглушало их голоса, а чуть позже взвыла сирена, и машина прибавила скорость.       — Ой-ой, — пробормотал Ромеро в ухо Наташе, — кажется, в доме твоего папочки небольшой переполох. Местные нищеброды не очень-то жаждут его возвращения. Видимо, те придурки, которые купились на утку, будто он прикончил любимую жену и ребёнка.       — Те, кому вы заплатили за шум и беспорядки, — догадалась Наташа, — чтобы приезд полиции не вызвал подозрений.       — Десять очков за сообразительность, — сказал Ромеро. — Я подумаю о награде.       Детство Наташа провела в просторном доме с пятью спальнями в районе Виндзор-Хиллз на северо-западе от центра Балтимора. Соседи считали Натана Веснински успешным дельцом, который в прошлом торговал на бирже, а позже занялся инвестированием местных коммерческих фирм. Проценты он брал высокие, зато не отказывал в средствах, кто бы и сколько бы ни просил. Компания, которая не могла вернуть долг в оговорённый срок, просто переходила в его собственность.       По последним подсчётам, он владел дюжиной компаний в самых разных сферах и поддерживал финансами ещё столько же. Это прикрытие позволяло Натану свободно перемещаться по городу и заодно объясняло, почему порой он не выходил из дома неделями напролёт. ФБР не раз присматривалось к деятельности Натана, однако он был хитёр и свой настоящий бизнес проворачивал отнюдь не через компании, записанные на его имя.       Шум подсказал Наташе, что они приближаются к дому. Полицейские мигалки всегда притягивали зевак, и Наташа уже сейчас сделала два вывода: случилось нечто довольно серьёзное, что собрало толпу любопытных, и, кроме того, на место происшествия уже прибыли другие патрульные машины. Если федералы сидят на хвосте у Натана, сегодня им будет трудно что-то разглядеть из-за большого скопления народа.       Поднимаясь вверх по извилистой подъездной дорожке, автомобиль слегка подпрыгивал. Чем ближе они подъезжали, тем тише становилось вокруг — праздные наблюдатели остались позади, на месте работала только полиция. Для Наташи, чьи нервы были напряжены до предела, поездка тянулась и тянулась без конца, но вот автомобиль остановился. Оба копа вышли, хлопнув дверцами. Наташа ожидала, что Ромеро тоже зашевелится, но он, казалось, неплохо себя чувствовал и так.       Пока они ожидали какого-то сигнала, которого, очевидно, ждёт Ромеро, он нашёл способ развлечь себя. Наташа подумала, что её сейчас вырвет, когда почувствовала, как согретое телом лезвие скользнуло под её рубашку к биндеру. — Давай снимем его?       Наташа знала, что не сможет остановить Ромеро, когда тот начал разрезать её одежду. Это не помешало ей начать брыкаться и выплюнуть: — Иди нахуй.       Ромеро мрачно усмехнулся ей на ухо, положив руки на её обнажённую грудь и прижавшись достаточно близко, чтобы она почувствовала позади себя стояк. — В целом, в этом и заключается идея, да.       Наконец его телефон ожил. Перегнувшись через Наташу, Ромеро с чем-то завозился. Инструментальный ящик, поняла она, когда лязгнула металлическая защёлка.       — Похоже, нам придётся продолжить внутри. — Скрипнул пластик, и Ромеро приподнялся на локте. — Взбрыкнёшь — отрежу ноги,       Саркастичный ответ только разъярил бы его, поэтому Наташа процедила сквозь зубы: — Действуй.       В воздухе разлился тошнотворно-сладкий запах. У Наташи скрутило желудок; всё внутри взывало к борьбе. Сдержавшись, она позволила Ромеро накрыть свой нос и рот тряпкой, пропитанной какой-то жидкостью. Онемение охватило кончики пальцев и быстро распространилось по всему телу. Она услышала, как открылась дверца и кто-то вроде бы начал опускать заднее сиденье, но утверждать наверняка она не могла — сознание уже затуманивалось.       — Давай уже, — гнусавым голосом скомандовал Ромеро, зажав нос пальцами, и всё исчезло.