Hope Was A Dangerous, Disquieting Thing

      Нил проснулся на диване в гостиной Ваймака. Он не сразу сообразил, где находится, хотя обстановка была такой же знакомой, как в комнате в общежитии, которую он делил с Аной и Мэттом. Хотя находиться на диване, а не на полу, было в новинку. Ваймак высадил всю команду на стадионе, а Нила перехватил прежде, чем тот успел скользнуть в машину вместе с компанией Эндрю. Тренер не стал на ночь глядя требовать от Нила объяснений по поводу конфликта на банкете — видимо, сильно устал — а просто привёл его в гостиную и пошёл спать.       Нил хотел принять душ после стычки с Рико, но отказался от этой идеи, когда увидел, во сколько они вернулись. Однако он спал в своём биндере. Он знал, что ему не следует так делать, и его рёбра немного побаливали, но он не мог смириться с мыслью о том, что ему нужно снять его, пока он всё ещё слышал эхо слов «она» и «это» в своих ушах.       Нил отбросил ногами позаимствованную у Ваймака простыню и сел. Часы на полке были практически завалены грудой мятых сигаретных пачек, но, судя по свету, проникавшему в комнату через щелочки жалюзи, утро давно наступило. Нил совсем не удивился, что столько проспал — вернулись они в Пальметто вон как поздно — однако пока чувствовал себя не готовым к новому дню. Он понимал, что прятаться от Кевина — глупое ребячество, и всё же хотел максимально оттянуть встречу.       Но чем дольше он тянул, тем дольше Ана оставалась с Добсон, поэтому он сполз с дивана, зевая и комкая простыню. Тихое звяканье посуды на кухне подсказало, что Ваймак встал и, скорее всего, уже глушит кофе. В коридоре, прижимая к груди смятую простыню, Нил заколебался — искушение улизнуть и избежать разговора было велико. В конце концов он со вздохом покорился неизбежности и отвернулся от входной двери. Бросил простыню в корзину для грязного белья сразу за дверью хозяйской спальни, завернул в ванную умыться и присоединился к Ваймаку на кухне.       Не отрывая глаз от газеты, тренер показал на плиту. Картошка и яйца в сковороде под крышкой ещё не остыли. Нил завернул то и другое в лепёшку — получилось что-то вроде буррито — и сел за стол напротив Ваймака. Он почти управился с завтраком к тому времени, как Ваймак дочитал свою газету и отложил её в сторону. Не желая встречаться с ним взглядом, Нил упорно смотрел в тарелку.       — Не хочешь рассказать, почему тебя так и тянет поцапаться с Рико? — Наконец спросил Ваймак.       — Он первый начал, — пробормотал Нил, набив рот лепёшкой.       — Это не значит, что ты должен опускаться до его уровня. — слегка укоризненно сказал Ваймак. — Ты вообще слушал, когда я рассказывал, что он за человек и какая семья за ним стоит?       — Да, тренер. — Нил вздохнул.       — Точно так же ты ответил мне вчера, когда я предупредил тебя насчет поведения. Твое дежурное «да, тренер» больше не прокатит. — Возразил Ваймак. — Не ври мне, когда дело касается действительно важных вещей.       — Я ничего не могу с собой поделать, — Нил пожал плечами. Он старался жевать медленнее, но еда быстро заканчивалась, и тогда он решил сменить тему. — Тренер, как у вас хватает терпения работать с нами? Разве вам не тяжело изо дня в день дрючить нас и решать наши проблемы?       Ваймак одним большим глотком допил свой кофе. — Не-а.       Нил удивлённо уставился на него, тренер невозмутимо посмотрел в ответ. Нил устал от «гляделок» первым; он поднялся, чтобы унести тарелку, но Ваймак забрал её у него из рук, сунул в посудомоечную машину и налил себе вторую кружку кофе. За стол он больше не сел, а прислонился спиной к барной стойке и снова устремил взгляд на Нила.       — Я начинаю думать, что неверно тебя оценил, только пока не пойму, в чём конкретно. — Ваймак задумался. — Не то чтобы я полностью ошибся, но что-то в тебе не сходится.       — Теперь вы говорите как Эндрю. — Недовольно пробормотал Нил.       — Это его слова и есть, — Нил озадаченно нахмурился; Ваймак пожал плечами и сделал глоток кофе. — Помнишь, когда я объявил команде, что Вороны сменили округ? В тот день Эндрю ночевал здесь, у меня. Поначалу я решил, что его взбесил обман Кевина, но на самом деле он гораздо больше разволновался из-за тебя. Тогда я пропустил почти всю его болтовню мимо ушей, а сейчас думаю, что следовало бы прислушаться.       — Мы с Эндрю пытаемся наладить доверие, — сообщил Нил. — Ну, типа того.       — Он утверждает, что ты патологический лжец, — произнёс Ваймак. — И я начинаю ему верить.       Нил пожал плечами. — Так уж меня воспитали.       — Попытайся сказать правду хотя бы раз, — предложил Ваймак. — Растолкуй мне, почему парень, который поспешил переехать сюда, чтобы быть подальше от родителей, и который шарахнулся на полметра, решив, что я собираюсь его ударить, просто из кожи вон лезет, стараясь достать Рико Морияму? Я видел, как ты рассчитывал, как добраться до Аны первым, когда думал, что я представляю угрозу, кажется, у тебя не должно быть проблем с инстинктом самосохранения.       Нил слегка сгорбился на стуле и повозил ладонью по краю столешницы. Ваймак заслуживал объяснения, но врать страшно не хотелось.       — Рико мой ровесник, — с трудом выдавливая слова, начал он. — Если бы вы представляли, на что способны мои родители, то вам стало бы ясно, почему я не доверяю мужчинам примерно того же возраста, что и мой отец. Умом, — Нил ткнул пальцем в висок, — я понимаю, что вы не причините мне вреда, и реагирую чисто рефлекторно. Извините.       — Эй, умник, я не просил тебя извиняться. — Ваймак бросил на него не впечатлённый взгляд.       — Да, тренер, — машинально ответил Нил и с досадой поморщился.       — М-да, ты тот ещё тип. — Ваймак уселся обратно за стол. — И родители у тебя, видно, люди непростые.       — Ваши, наверное, тоже, раз вы столько с нами возитесь, — заметил Нил.       — Были, — согласился Ваймак.       — О, — Нил смутился, — так они умерли?       Казалось, тренера позабавила его бестактность. — Моя мать умерла от передоза почти десять лет назад, а отец погиб в тюремной драке в тот год, когда я только устроился на работу в Пальметто. Я не общался с ними с тех пор, как уехал из Вашингтона.       У Нила ёкнуло сердце. — Вы родом из Вашингтона?       — Любопытно, что тебя привлек именно этот факт моей биографии.       Ложь всегда давалась Нилу легко, но ещё никогда не вызывала таких угрызений совести, как сейчас. — Я родился в Александрии. Мама какое-то время работала в столице. Просто подумал, забавно: мы оба оттуда и оба теперь здесь. Иногда мир кажется мне таким большим, а потом — бац, и он оказывается совсем маленьким.       — Как бы то ни было, помни: ты в этом мире не один, — произнёс Ваймак. — У тебя есть команда, хотя, конечно, это палка о двух концах. Они в любое время дня и ночи придут к тебе на помощь, если позовешь, и поддержат тебя, если нужно, но в то же время каждый твой шаг будет иметь последствия и для них. Чем сильнее ты враждуешь с Рико, тем больше усложняешь жизнь своим товарищам.       — Как это получилось с Сетом, — Нил кивнул. — Знаю.       Ваймак неотрывно смотрел на него бесконечно долгую минуту, потом тихо — слишком тихо — спросил: — Что, мать твою, ты сейчас сказал?       До Нила запоздало дошло, что Эндрю не поделился своей теорией с тренером. — Как-то странно всё сошлось по времени, правда? Я оскорбил Рико в прямом эфире, похвастался малочисленностью нашей команды, и в ту же ночь Сет умер от передоза, а я вместо него попал в стартовый состав. Даже Кевин считает, что всё это подстроил Рико.       — Даже Кевин, — эхом отозвался Ваймак. — Можно не спрашивать, чья это теория — и так ясно. Посмотри на меня, Нил, посмотри и послушай. У Сета было много проблем и не было ключей к их решению. Мы всегда знали, что будет чудом, если он дотянет до выпуска. За четыре года в университете он ловил передоз трижды. Четвёртый раз стал последним.       — Мне все равно, что наговорил тебе Эндрю. Мне все равно, что там думает Кевин. — Ваймак сделал резкий жест рукой. — Если — а это огромное если, Нил — если Рико действительно причастен к смерти Сета, то вся вина лежит только на нём одном. Это он решил выместить свою мелкую злобу на Сете, он перешёл черту. Он, а не ты. Слышишь? Не смей винить себя в гибели Сета. Это скользкая дорожка. Лучше смотри под ноги и двигайся вперёд.       — Да, тренер. — Тихо ответил Нил.       Ваймак не выглядел убеждённым, но настаивать не стал. — Так нам стоит поговорить насчёт вчерашнего?       — Нет, тренер. — Нил покачал головой.       — Тогда не рассиживайся. Эндрю сказал, вы договорились утром встретиться на стадионе, чтобы он мог отвезти тебя забрать Ану от Би. Я тебя подброшу. — Ваймак одним глотком допил остатки кофе и первым вышел из квартиры.       За время короткой поездки до стадиона Нил, сидевший на месте переднего пассажира, не произнёс ни слова. На парковке стояли всего два авто — машина Эндрю и минивэн уборщиков. Ваймак высадил Нила у тротуара.       Прежде чем тот закрыл дверь, тренер пальцем поманил его поближе, перегнулся через сиденье и посмотрел ему в глаза. — Передай Эндрю, чтобы держал свои говённые теории при себе.       — Да, тренер. — Нил захлопнул дверцу и, не дожидаясь, пока Ваймак уедет, двинулся прочь. На двери служебного входа набрал код, менявшийся каждую неделю, и прошёл по коридору к раздевалкам. Свет везде горел, но помещения пустовали, поэтому он отправился сразу на поле. В самом его центре, на отпечатке лисьей лапы, одиноко сидел Кевин, одетый в джинсы и футболку. Нил мысленно задался вопросом, долго ли Кевин вот так просидел, дожидаясь, пока он выспится.       Эндрю нашелся быстро: он бегал вверх-вниз по трибунам. Нил бросил сумку возле скамейки запасных и зашагал к Кевину.       При виде Нила Дэй не поднял головы и на его появление вообще никак не отреагировал. Нил сел напротив, на расстоянии вытянутой руки, и посмотрел в лицо Кевину, пытаясь разглядеть в нем правду, которую по-прежнему не хотел знать. Уголок рта Кевина страдальчески дёрнулся — неизбежный разговор определённо не доставлял удовольствия и ему — и от этого Нилу стало совсем тошно.       — Почему Рико сказал, что купил меня? — Спросил Нил, нарушая тишину между ними. Кевин молчал так долго, что Нилу уже начало казаться, будто всё это — лишь дурной сон, однако в конце концов Кевин заговорил.       — Ты же не она, правда? — Голос был тихий, едва различимый. — Пожалуйста, скажи, что ты не Наташа.       Услышав своё настоящее имя, Нил стиснул зубы, но болезненную гримасу скрыть не удалось. — Не называй меня так. Я не девочка, и это не моё имя. Теперь я Нил.       — Если бы все было так просто, — сокрушённо сказал Кевин, уже чуть громче. — Зачем ты приехал сюда?       — Нам больше некуда было, — сказал Нил. — Тогда, в Аризоне, я подумал, что ты прилетел, потому что узнал меня, но по твоему виду понял, что это не так. Я подумал, что мы сможем остаться, пока ты меня не вспомнишь.       — Ты подумал, — в интонации Кевина проскользнуло нечто похожее скорее на истерику, нежели на издевку. — Идиот ебаный.       — Я был в отчаянии, — парировал Нил.       — Поверить не могу, что твоя мать на это согласилась. — Кевин покачал головой.       — Она мертва. — Рявкнул Нил, и Кевин открыл рот, но Нил не хотел этого слышать. — Она умерла, когда мой отец в последний раз догнал нас. Я похоронил её на пляже, на западном побережье. Кевин, у нас больше никого и ничего нет. Вот почему я прибился к Лисам. Я рискнул, решив, что ты вряд ли меня вспомнишь и что тебе неизвестна вся правда о моей семье.       — Разве мы могли тебя забыть? — Спросил Кевин.       Нил печально качнул головой. — Приехав сюда, я не знал, что мой отец и Морияма деловые партнёры.       — Они не партнёры. — Голос Кевина звучал почти так же оскорблённо, как и у Рико.       — Я не знал, — повторил Нил. — Я вообще ничего не знал о семье Рико, пока в мае тренер меня не просветил. После этого я подумал, что, наверное, это и было поводом той нашей встречи много лет назад. Я думал, наши отцы договаривались о разделе территорий. А вчера Рико заявил, что мой отец принадлежит клану Морияма. Что он имел в виду? Почему сказал, что купил меня?       — Не ври мне, — сказал Кевин. — Мы и без этого по уши в дерьме.       — Мать так и не рассказала мне, из-за чего нам пришлось бежать, — настаивал Нил. — А я никогда не спрашивал, что стало для неё последней каплей. Я просто был рад убраться. С тех пор мы с ней ничего не обсуждали — разговаривали только о погоде или о том языке, на котором общались в новой стране, о местной культуре. Единственный раз, когда она сказала мне что-то действительно важное, случился перед смертью, но и тогда речь шла не об отце. И клан Морияма она не упомянула ни словом. В противном случае меня бы здесь не было, согласен? Так расскажи мне правду.       Кевин бесконечно долго сверлил Нила взглядом, потом яростно потёр лицо ладонями и что-то глухо пробормотал на японском. Нил уже хотел встряхнуть его за плечо, но тут Кевин уронил руки на колени и заговорил: — Твой отец был правой рукой господина Кенго, главным доверенным лицом и самым надежным инструментом в его арсенале. Территории, которые он контролировал, принадлежали семье Морияма. Он был управляющей силой империи Морияма, и он же обязан был принять вину на себя в случае уголовного расследования.       — Его могущество и обернулось для тебя проблемами. Ты ни за что бы не стал его преемником, — сказал Кевин. — Оберегая трон, господин Кенго очень тщательно выбирает своё окружение. Кумовство и родственные связи подрывают безоговорочную преданность боссу, члены семей, работающие вместе, начинают в первую очередь заботиться о собственном благополучии. Проще всего было тебя убить, но господин Кенго дал тебе шанс оправдать свое существование. Твоя мать записала тебя в Малую лигу экси, чтобы ты начал тренироваться. День, когда мы встретились, был днем твоего просмотра.       — Стоп, — у Нила закружилась голова. — Стоп. Что?       — Ты должен был стать таким, как я, — пояснил Кевин. — Подарком тренеру, его рабочим материалом. На просмотр отводилось два дня: первая игра — чтобы выявить твой потенциал, вторая — убедиться, что ты способен подчиняться тренеру и выполнять все его указания. Если бы ты не прошёл отбор, твой отец умертвил бы тебя собственными руками.       Нил тяжело сглотнул. — И... как я справился?       — Твоя мать не стала рисковать, — Кевин покачал головой. — Вторая игра не состоялась. Накануне ночью мать забрала тебя и исчезла.       Жар в животе Нила мог быть вызван тошнотой или яростью. Его мать ненавидела его увлечение экси всю жизнь — она снова и снова говорила ему, что он никогда больше не прикоснётся к ракетке, но никогда не говорила ему почему. Он не мог понять, почему она никогда не объясняла всего, от чего они убегали. Всё это потому, что Мэри предпочла требовать слепого повиновения, а не просто доверять правду своему собственному сыну. Она отказалась просто быть честной с ним, и теперь в результате его дочь оказалась в центре событий.       Он никогда бы не привёл сюда Ану, если бы знал.       — Меня сейчас стошнит, — признался Нил, поднимаясь на ноги.       Он уже почти встал, когда Кевин схватил его за запястье. — Наташа, подожди.       Нил выдернул руку до того резко, что Кевин едва не растянулся на паркете. — Не трогай меня!       Он отпрянул за пределы досягаемости Кевина, доведённый до крайности тем, что Кевин назвал его старым именем и вот так схватил его за запястье. Кевин замер на том месте, где он удерживал его рукой, и ошеломлённо уставился на Нила. Нил знал, что Кевин сможет увидеть страх в его глазах, но сейчас он ничего не мог с этим поделать.       Прошла долгая минута, прежде чем Кевин снова медленно сел, подняв руки так, чтобы Нил мог их видеть, пойдя на явную уступку. — Хорошо.       Мысли разлетались в разные стороны. Он смотрел на Кевина и видел татуировку на скуле, карьеру и славу, которую мог завоевать в другой жизни. Если бы он произвёл впечатление на тренера Морияму, то рос и воспитывался бы вместе с Рико и Кевином в Замке Эвермор. И носил бы татуировку с цифрой «3», которая сейчас украшает скулу Жанны Моро.       Нил испытал горячее желание возненавидеть свою судьбу. На мгновение ему это удалось. Он вырос запуганным ничтожеством, в то время как мог стать одним из Воронов, а в будущем попасть в национальную сборную. Он так страстно любил экси, что отнятый шанс на успех должен был вызвать в нем бурю негодования. Но он не мог ненавидеть эту жизнь, потому что альтернативой была бы жизнь, в которой никогда не было Анастасии.       Кроме того, ему хватило одного взгляда на Кевина, чтобы осознать: такую жизнь он возненавидел бы не меньше. Он бы учился у лучшего тренера, играл за лучшую команду, но при этом жил бы словно в клетке и постоянно подвергался насилию. Может, он и провёл последние восемь лет в бегах, но по крайней мере был свободен; по крайней мере, у него был кто-то, кого он по-настоящему любил.       Нил наконец понял, кто держит его на поводке. Вчера Жанна сказала, что ему никогда не стать Лисом, а ещё посоветовала Кевину указать Нилу его место в иерархии Воронов и укоротить язык в общении с Рико. Рико до сих пор считает Нила своей собственностью, по ошибке попавшей в чужие руки. Теперь, когда Нил узнал правду, Рико ждёт, что тот покорно склонит голову и встанет в строй. Мысль о принадлежности такому мужчине, как Рико Морияма, была отвратительна.       «Этого не будет» хотел сказать Нил, но вместо этого выдохнул: — Я так не могу.       — Тебе надо бежать, — произнёс Кевин.       — Не могу, — повторил Нил и провёл трясущимися пальцами по волосам. Успокоиться это не помогло; дрожь била его с головы до ног. — Кевин, я бежал восемь лет. Это было ужасно, даже когда была жива мама. Куда нам бежать теперь, когда остались только мы с Анастасией? Эндрю считает, что для нас безопаснее оставаться здесь.       — Ты же говорил, Эндрю не в курсе.       — Он думает, что мой отец — мелкий жулик, который присвоил деньги босса, предназначенные семье Морияма. Я наплёл, что моих родителей убили за воровство, а я сумел скрыться с деньгами. — сказал ему Нил.       — А что насчёт Аны? — Спросил Кевин, и сердце Нила забилось невероятно быстрее. — Что насчёт её отца?       — Я не знаю, кто её отец. — Честно ответил Нил. — Никто, кроме Лис, даже не знает о её существовании.       — Как твоя мать могла родить ещё одного ребёнка, находясь в бегах с тобой, когда ты не знаешь, кто её отец? — Требовательно спросил Кевин, почему-то всё ещё веря, что Анастасия была сестрой Нила.       Нил не собирался поправлять его. — Мы никогда не говорили об этом.       Кевин не выглядел довольным этим, но он принял этот ответ, вероятно, потому, что Мэри явно не рассказывала ему много всего важного. Точно так же, как Нил сказал Эндрю, умолчание правды было самым простым способом солгать. Нил решил, что так, вероятно, безопаснее — Кевин знал правду о его родителях, а Эндрю знал правду о родителях Аны. Никто, кроме Нила, не знал всей правды.       — Эндрю считает, скандальная слава Лисов может послужить нам защитой. — Нил перевёл тему, прежде чем Кевин успел задать ещё какие-либо вопросе об Ане. — Лисы помогут мутить воду, когда дело дойдёт до выслеживания Аны. И если мы каждую неделю будем мелькать в новостях, избавиться от меня будет не так просто.       — Тебя известность не спасёт, — Кевин покачал головой. — Ты слишком серьёзная угроза. Обронишь словечко не тем людям, и все рухнет. Морияма знали, что твоя мать ни в коем случае не сдаст свою семью копам, но ты — ребенок, непредсказуемый и напуганный.       Нил открыл рот, но Кевин покачал головой и, не дав ему возразить, продолжил: — Хозяин хочет тебя спасти. Весной он заберёт тебя в команду Воронов. Если ты будешь сидеть тихо, не высовываясь, он не скажет главной семье, что нашёл тебя.       — Я не Ворон и никогда им не стану. — сказал Нил. — Я не оставлю Ану только для того, чтобы она стала чьей-то собственностью.       — Тогда бегите, — с глухой злостью бросил Кевин. — Иначе вам не жить.       Нил закрыл глаза и постарался выровнять дыхание. Пульс грохотал в ушах, высверливал мозг. Нил обхватил себя руками, через тонкий хлопок прощупывая шрамы. Он вдохнул, и в нос ударил запах солёной морской воды и крови. На мгновение Нил оказался за три тысячи миль от Пальметто: одинокий, сломленный подросток, бредущий по шоссе в сторону Сан-Франциско. Пальцы заныли, требуя обнять дочь. Ноги горели от нестерпимого желания бежать.       Однако он покрепче упёрся ими в пол и открыл глаза. — Нет.       — Не будь глупцом, — возмутился Кевин.       — На этот раз бегство не поможет, — Нил покачал головой. — Если Мориямы на самом деле считают меня угрозой, за мной пошлют убийц. Нам с матерью стоило огромных трудов скрываться от людей отца. Думаешь, я смогу сбежать от его босса с ребёнком на руках?       — По крайней мере, это хоть какой-то шанс выжить, — тихо сказал Кевин.       — Шанс сдохнуть где-то ещё, где я утащу Анастасию за собой, — парировал Нил, а Кевин отвёл глаза.       Нил сунул руки в карманы: в одном — телефон, в другом — связка ключей. Крутя пальцами связку ключей, он напомнил себе, что сегодня утром уже получил сообщение-проверку от Аны. Кончиками пальцев он ощупывал зазубренные бородки, пока не нашёл ключ от дома Ники в Колумбии. Этот ключ дал ему Эндрю — в августе, когда впервые пообещал свою защиту.       Нил опустил взгляд под ноги, на отпечаток лисьей лапы. Начал говорить и почувствовал, как страх постепенно уходит, сменяясь обречённым спокойствием: — Бежать надо было в августе. Эндрю ещё тогда сказал, что это мой последний шанс. Я решил, что останусь. Я не был уверен, что он действительно сможет защитить меня от отца, но так хотел остаться, что наплевал на риски. Я хочу, чтобы у Анастасии был шанс стать настоящим человеком. Может, в тот момент я не вполне понимал, насколько всё серьёзно, но своего решения не изменю и теперь.       Нил опустился на корточки и прижал ладони к оранжевому отпечатку. — Я не хочу сбегать. Не хочу, чтобы Ана не знала, что такое детство, и ещё меньше я хочу быть с Воронами. Не хочу быть Наташей. Я хочу, чтобы мы были Нилом и Анастасией Джостенами. Хочу, чтобы мы были Лисами. Хочу отыграть с вами этот сезон и дойти до финала. А весной, когда за мной придут люди Морияма, я сделаю то, чего они так боятся: пойду в ФБР и сдам их всех в обмен на безопасность Анастасии. Пускай меня убьют — для них уже будет слишком поздно.       Кевин молчал примерно минуту, прежде чем сказал: — Твоё место в национальной сборной.       Кевин произнёс эти слова едва слышно, однако Нилу они вонзились в самое сердце. Кевин с болью отпускал мечту о блестящем будущем Нила Джостена. Он взял Нила в команду, потому что разглядел в нём талант; привёл к Лисам, потому что собирался сделать из него звезду экси. Несмотря на свою надменность и внешнее безразличие к стараниям Нила, Кевин Дэй искренне верил, что после университета тот займёт место в сборной страны. А теперь он осознал, что всему этому не суждено осуществиться: к маю следующего года Нил будет мертв.       — Ты продолжишь меня тренировать? — Нил нахмурился.       Кевин опять ответил не сразу, хотя эта пауза вышла не такой долгой: — Каждую ночь.       Нил сглотнул, пытаясь побороть тупую боль в груди. — Мэтт и Дэн надеются, что мы выйдем в финал. По-твоему, у нас есть шанс?       — Есть шанс добраться до полуфинала, если Ники возьмётся за ум, а Эндрю перестанет стоять столбом, — сказал Кевин. — Но «большую тройку» нам не пройти.       «Большой тройкой» в НССА считались сборные экси университетов Южной Калифорнии, Пенсильвании и Эдгара Аллана, причём Вороны неизменно возглавляли список, а калифорнийцы и пенсильванцы занимали второе и третье места, постоянно обходя друг друга в рейтинге. Единственный способ пробиться в финал — выиграть у одной из этих команд в полуфинальном матче.       — Ну, наверно, и это неплохо. — Он выпрямился и обвёл взглядом стадион — сперва оранжевую разметку поля, затем трибуны за прозрачным ограждением. Эндрю закончил подъемы и спуски и теперь наматывал круги по периметру внутренней зоны. Нил позавидовал выносливости Миньярда — побочному эффекту таблеток. — Кевин, чего он хочет? — Спросил Нил.       Сообразив, что Кевин не читает его мысли, Нил махнул рукой в сторону Эндрю. — Эндрю не знает, кто я, но знает, что за мою голову назначены немалые деньги. Несмотря на это, он обещает мне защиту в течение сезона. Не ради меня, конечно. Просто он думает, что наши тренировки помогут тебе не зацикливаться на угрозах Воронов. — Нил повернулся к Кевину и спросил: — Так чего он добивается, если готов так рисковать, лишь бы удержать тебя здесь?       — Я дал ему слово. —Кевин медленно перевёл взгляд с Нила на Эндрю. — Теперь Эндрю хочет проверить, сдержу ли я его.       — Не понимаю. — Нил нахмурился.       Кевин погрузился в такое глубокое молчание, что Нил уже почти перестал надеяться на ответ. Наконец он сказал: — Когда Эндрю под таблетками, толку от него ноль, но когда он чист — всё ещё хуже. Сравнив состояние Эндрю за год до окончания школы и перед самым выпуском, его кураторша клялась и божилась, что лекарства спасли ему жизнь. Без таблеток Эндрю… — Кевин умолк, вспоминая точные слова школьного куратора, потом согнул пальцы, изображая кавычки, и процитировал: — «Подавлен и склонен к саморазрушению». У него нет ни целей, ни стремлений.       — Я был первым, кто сказал Эндрю, что он чего-то стоит. — Если это было правдой, это было более чем немного удручающе — Эндрю было восемнадцать, когда он встретил Кевина. — Когда курс лечения закончится и у него не останется «костылей», я дам ему стимул, опору в жизни.       —И он на это согласен? — С сомнением просил Нил. — Но ведь он сопротивляется и спорит с тобой на каждом шагу. Почему?       — Когда я впервые сказал, что ты будешь играть в национальной сборной, почему ты разозлился?       — Потому что я знал, что это невозможно, — произнёс Нил. — Но всё равно этого хотел.       Кевин промолчал. Чуть погодя до Нила дошло, что он сам ответил на свой вопрос. Потрясённый, он тоже умолк. Отрицание боролось в нем со смутной тревогой, но откуда взялось это неприятное ощущение, Нил не понимал. Он переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди, сжав их едва не до хруста.       — Так что дальше? — Вполголоса спросил он. — Думаешь, следующим летом он слезет с таблеток и внезапно поймёт, что жить не может без экси? Ты не похож на человека, который верит в чудеса.       — Эндрю сумасшедший, а не тупой, — Кевин закатил глаза. — Даже ему в конце концов наскучит быть неудачником. Когда в его организме не будет химии и он снова начнет ясно мыслить, мне будет легче до него достучаться.       Нил в этом сильно сомневался, но всё-таки пожелал: — Удачи.       Как ни странно, сказал он это совершенно искренне. Бо́льшую часть времени к Эндрю нельзя было подступиться ни с какого бока, но в то же время он делал всё возможное и невозможное, чтобы удержать их с Кевином в Пальметто. Меньшее, чем они могли отплатить — это постараться вернуть его самому себе. Размышляя о том, что Эндрю ждёт будущее, которого он сам будет лишён, Нил невольно испытывал лёгкую горечь, но знал, что со временем это пройдёт.       — Нам пора, я должен забрать Ану, — сказал Нил, не желая больше об этом думать. — Не говори ничего Эндрю, ладно?       — Не скажу, — Кевин покачал головой. — Он не поймёт твоего выбора.       Нил направился к двери, но напрягся, когда почувствовал, как рука Кевина коснулась его плеча, только для того, чтобы заколебаться и остановиться, осторожничая. — Нил.       В этом имени прозвучало и горькое сожаление, и обещание. Нил собрал себя по кусочкам и вслед за Кевином покинул поле Лисьей Норы. Вскоре после этого Ники вернулся, чтобы забрать их троих со стадиона, и Эндрю попросил его заехать к Добсон, как и обещал. Это было странное отличие от всего остального утра Нила, но оно было более чем желанным.       — Нил, добрый день, — Добсон улыбалась, открывая ему дверь. — Как всё прошло?       — Всё нормально, — солгал Нил. — Хорошо провели время с Аной?       — Да, мы прекрасно провели время! — Добсон отступила, чтобы пропустить Нила внутрь. — Должна признать, у меня мало опыта общения с детьми, но она производит впечатление очень умной маленькой девочки.       Нилу всё ещё было не слишком приятно говорить об Ане с Добсон, но он сказал: — Да, она такая.       Бести провела его в гостиную, где Анастасия была сосредоточена на пазле, который, как Нил предположил, они собирали вместе. — Анастасия, твой брат здесь.       — Нил! — Ана засветилась. — Мы идём в логово?       — О, сегодня воскресенье, верно? — Из-за всего происходящего Нил почти забыл, какой сегодня день.       После их первого посещения поход в Лисье Логово воскресным утром стал чем-то вроде еженедельной традиции. Нил был более чем счастлив выбросить из головы вчерашний день и свой разговор с Кевином, чтобы отвести Ану в книжный магазин.       — Думаю, мы можем сходить в Логово, — Нил драматично вздохнул, как будто он не так сильно, как Ана, ждал этого совместного времяпрепровождения. — Вы уже пообедали?       — Пока нет, — ответила Добсон, передавая Нилу уже полностью собранную сумку Аны.       — Тогда свидание за обедом, — Нил поднял Ану на руки, когда она бросилась к нему так быстро, что чуть не сбила с ног. — Ещё раз спасибо, что присмотрели за Аной.       — Спасибо, доктор Би! — Ана помахала рукой. Доктор Би. Нил мысленно добавил это к растущему списку случайных и очаровательных прозвищ, которые Ана давала команде и их сотрудникам.       — Мне только в радость, — Добсон мягко усмехнулась с искренней улыбкой на лице. — Спасибо, что помогла с моим пазлом.       Они быстро попрощались и направились к машине. Кевин всё ещё тихо сидел спереди, однако Ники был не против поболтать с Аной о времени, проведённом с Бетси. Наблюдая, как Эндрю поворачивается боком на своём сиденье, чтобы присоединиться к их разговору, он не мог не задаться вопросом: как никто раньше не замечал, что он частично глух?       Эндрю сказал, что прошло три года с тех пор, как он перестал слышать левым ухом. Из того, что Нил понял, с тех пор Аарон и Ники были с ним почти каждый день, но они совершенно не замечали этого. И Кевин тоже был практически привязан к Эндрю с декабря, но казалось, что он тоже не замечал этого, как и все остальные. Он знал, что если Эндрю не захочет, чтобы об этом узнали, никто и не догадается, но было достаточно знаков, указывающих на недуг. В конце концов, Нил ведь как-то понял. Хотя, возможно, он бы и не заметил, если бы не Анастасия — во всяком случае, не так быстро.       Это не выходило у Нила из головы всё время, пока они заходили в общежитие, чтобы распаковать вещи Анастасии со вчерашнего вечера и взять свою сумку с книгами, а также во время прогулки в Лисье Логово. Он не мог не испытывать небольшого любопытства. На самом деле это никак не касалось Нила, но это, несомненно, так или иначе повлияло на жизнь Эндрю. Эндрю, казалось, не придавал этому большого значения в пятницу, но, возможно, он был просто удивлён, что его так быстро раскрыли.       Возможно, именно потому, что Нил так много думал о потере слуха Эндрю, он заметил книгу — они с Аной были в маленьком языковом отделе, искали нужную ему книгу по испанскому, когда его взгляд упал на «Язык Жестов Для Начинающих». Он сомневался, что Эндрю знает язык жестов, но по какой-то причине всё равно потянулся к ней.       — Что это? — Ана с любопытством посмотрела на него.       — О, эм, это книга о том, как разговаривать руками, — попытался объяснить он, наклоняя книгу, чтобы показать ей. — Некоторые люди плохо слышат или вообще не слышат, поэтому они используют нечто, называемое языком жестов, чтобы разговаривать с людьми, не произнося слова вслух.       — Круто, — лицо Аны озарилось благоговением. — Мы можем тоже его выучить?       Нил задумался — если каким-то чудом ему удастся продержаться достаточно долго, чтобы выучить его, прежде чем они снова сбегут, возможность молчаливого общения могла быть полезной. Знание языка жестов могло позволить им оставаться незамеченными и по-прежнему разговаривать друг с другом, не раскрывая своего прикрытия.       — Не вижу причин для отказа, — он пожал плечами и продолжил держать книгу.       Единственной другой книгой там был второй экземпляр той же книги, поэтому Нил перешёл к разделу «А», чтобы посмотреть, есть ли у них ещё что-нибудь об американском языке жестов. Конечно же, он нашёл несколько копий официального словаря американского языка жестов, которые были отсортированы там же. Это показалось ему достаточно хорошим началом, поэтому он взял один из них.       Затем он сделал паузу. Может ли это быть процессом, в который он сможет включить Эндрю? Если они собирались выучить американский язык жестов, к тому же Нил сможет увидеть, захочет ли Эндрю учится с ними, поскольку он, вероятно, выиграет от этого по другим причинам. Это могло быть небольшим предложением мира после потасовки, которую он устроил в пятницу, поэтому Нил взял по второму экземпляру каждой книги для Эндрю.       Нил и Ана провели остаток дня за обедом и понемногу осваивали американский язык жестов. Ей нужно было помочь привести руку в нужную форму для многих знаков, но она добьётся своего. Она, безусловно, усваивала его быстрее, чем испанский, который в тот день был полностью забыт, когда Нил решил взять книги по языку жестов.       Однако к тому времени, как они вернулись в Лисью Башню, Нил чувствовал себя нелепо. Внезапно он не был уверен, почему решил, что Эндрю захочет учиться с ними. Казалось гораздо более вероятным, что Эндрю посмеётся над ним или скажет Нилу отвалить и не лезть не в своё дело. Он почти полностью отказался от затеи отдавать Эндрю книги, когда пришло время постучать в дверь общежития.       За исключением того, что Нил только этим утром думал, что Эндрю заслуживает чего-то взамен на всё, что он делал для них — и Нил не мог дать ему что-то, на чём можно построить жизнь, как планировал Кевин, но он мог это сделать.       Когда Нил наконец постучал, конечно же, открыл Эндрю. — Ну конечно же это дуэт Джостенов! Чем я обязан такой чести?       — Я нашёл их в книжном магазине, — Нил протянул ему пакет. — Ана сказала, что хочет выучить.       Нил не даёт никаких дальнейших объяснений и не ждёт комментариев Эндрю; в тот момент, когда Эндрю забрал у него пакет, он повернулся и увёл Ану с собой обратно в их комнату. Если Эндрю не захочет заниматься этим с ними, он не будет.

🦊🦊🦊

      Впервые в жизни Нил не думал о будущем. Он перестал считать дни до матча против Воронов и свёл к минимуму просмотр и чтение новостей. Вместо этого он сосредоточился на построении правильного распорядка дня и жизни для себя и Анастасии. Он уладил расписание занятий в школе, колледже и дошкольном учреждении, которое они начали составлять в начале семестра — в конце концов, он назвал школу «Мистер Джостен», чтобы всегда забирать Ану с занятий по пятницам. Это означало, что он мог забирать её из яслей в любое удобное для него время для будущих выездных игр, не вызывая особых подозрений.       Эбби предложила стать еженедельной няней Аны по пятницам. Она сказала, что это было сделано для того, чтобы дать Нилу немного времени на самого себя, по её мнению, для него было бы полезно иногда вести себя как обычный подросток и студент колледжа. Нил не думал, что в этом была необходимость, но Ане нравились ночёвки, поэтому он согласился. Это означало, что он обычно оставался с компанией Эндрю в Колумбии, когда у них были домашние игры.       Они с Аной продолжали свои воскресные утренние прогулки и уроки американскому языку жестов. Они не говорили об этом, поэтому Нил узнал, что Эндрю тоже решил учить его, только через пять дней после того, как Нил отдал ему книги. Ана решила подойти к Эндрю перед их игрой в пятницу, чтобы взволнованно и, хоть и неуклюже, представиться ему на американском языке жестов. Эндрю представился ей в ответ, написав своё имя как «Дрю», чтобы соответствовать её прозвищу для него. Нилу было немного приятно знать, что Эндрю учится с ними, хотя он не был до конца уверен почему.       Всю свою энергию он направил на тренировки, уже не засыпал на занятиях в университете и старался общаться со всеми Лисами в равной мере. Поскольку в компании близнецов, Ники и Кевина он ездил на тренировки, а Эндрю и Кевин к тому же возили его на стадион почти каждую ночь, вечера Нил проводил вместе со старшекурсниками. Теперь он знал о них много такого, чем прежде даже никогда бы не поинтересовался.       При рождении Рене звали Натан; факт, который заставил Нила чуть не подавиться собственным языком, когда он услышал. К счастью, замешательство Анастасии спасло его.       — Тебя зовут Рене, — сказала Ана, как будто Рене могла забыть.       — Так было не всегда, — Рене одарила её лёгкой улыбкой. — Раньше люди думали, что я мальчик, поэтому называли меня другим именем.       — Я думала, ты девочка, — выражение лица Аны сменилось растерянной гримасой.       — Я девочка. — Рене кивнула.       — О, — лицо Аны на секунду разгладилось, прежде чем она улыбнулась. — Ладно!       Нил не был уверен, было ли лёгкое принятие вызвано тем, что она выросла рядом с ним, или она просто на самом деле не понимала. В любом случае, она, казалось, была довольна собственным пониманием ситуации, поэтому Рене просто усмехнулась и продолжила. Она объяснила, что её приёмная мать помогла ей сменить имя и начать переход, когда забрала Рене из системы. Благодаря ей же Рене и Дэн оказались в университете Пальметто.       Стефани Уокер, репортёр по профессии, попросила Ваймака об интервью, втайне рассчитывая пристроить дочь к нему в команду. Во время весенних игр Ваймак прилетел в Северную Дакоту посмотреть на встречу команды Рене с основным соперником. Так случилось, что капитаном соперников в то время была Даниэль, и её яростная манера игры произвела на Ваймака большое впечатление. В те же выходные он взял обеих девушек к себе.       — Тяжко было, — призналась Дэн, когда Рене рассказала Нилу и Анастасии эту историю. — У меня просто в голове не укладывалось: неужели тренер всерьёз рассчитывает, что мы поладим, особенно после того, как в выпускной год команда Рене выбила мою команду из чемпионата?       — Она приняла это слишком близко к сердцу, — сказала Рене с мягкой улыбкой на лице.       Нил попытался представить времена, когда Рене и Дэн не были подругами — картинка не складывалась. — Но в итоге ты это пережила.       — У меня не было выбора, — Дэн пожала плечами. — Лисы возражали против девчонок в команде и уже тем более не хотели видеть девушку капитаном.       — Нам пришлось выступить против парней единым фронтом, — Рене указала на себя, Дэн и Элисон. — По-другому мы бы не выжили. Поначалу эта дружба была спектаклем, который начинался и заканчивался у двери нашей комнаты. Прошел почти год, пока мы осознали, что сдружились по-настоящему.       — Лично я поняла это только на летних каникулах, — призналась Дэн, — когда рассказывала девочкам о прошедшем сезоне.       «Девочками» она называла танцовщиц из клуба. Однажды вечером, после того, как Ана легла спать, Нил услышал историю о том, что в старших классах школы Даниэль, взявшая себе сценический псевдоним Хеннесси, раздобыла поддельный паспорт и устроилась танцевать стриптиз в соседнем городке. Она успевала и учиться, и играть в экси, и при этом ещё зарабатывать. Её тётка сидела дома с маленьким ребёнком, поэтому Дэн приходилось обеспечивать всех троих. Дэн порвала все контакты с тёткой, как только съехала от неё, но с бывшими коллегами по сцене продолжала общаться. Все они считали, что Даниэль станет звездой шоу-бизнеса.       Нил узнал, что после университета Дэн не планирует играть в экси на профессиональном уровне, а хочет стать тренером и однажды обосноваться в Лисьей Норе, сменив на посту Ваймака. При отборе игроков она обещала придерживаться тех же принципов, что и их нынешний тренер, и Мэтт всецело одобрял эту идею.       Богатый и образованный Мэтью Бойд, сын боксерши и высококлассного пластического хирурга, являл собой полный контраст своей девушке и её скромному происхождению. Его родители разошлись много лет назад из-за бесконечных измен отца, однако развод так и не оформили. Мэтт рос с отцом, поскольку спортивная карьера матери предполагала частые разъезды. Об отце он говорил скупо, зато о маме мог рассказывать часами, ведь она была его кумиром.       Нил слушал его истории не только с интересом, но и с болью в сердце. Когда Мэтт описывал гонки с ускорением, которыми занимался на летних каникулах в горах, Нил вспомнил треск, раздавшийся при попытке оторвать обгорелый труп матери от виниловой обивки сиденья.       Через две недели после банкета Элисон снова начала с ним разговаривать. Он всё ещё мучился, не зная, как лучше перед ней извиниться и надо ли извиняться вообще, когда она наконец прервала молчание. Нил и Ана ужинали в кафе в компании старшекурсников, и Элисон попросила его передать кетчуп. Едва не выронив от неожиданности бургер, он поспешил выполнить просьбу. В следующий раз она обратилась к нему только через несколько дней, но ледяная стена, которой она отгородилась от окружающих, постепенно таяла. Нил даже заметил, как она улыбалась на некоторые глупые шутки Аны. Она ещё не преодолела горе — до этого было далеко — но понемногу училась жить дальше.       Нил искренне хотел бы отплатить товарищам за их доверие и дружескую поддержку, однако любая открытая им мелочь могла навредить команде. Было мало вещей, о которых Ана знала лучше, чтобы рассказать, и в целом она была рада привлечь их внимание, но у Нила дела обстояли по-другому. Лисы не проявляли лишнего любопытства, но лишь спустя несколько месяцев до Нила дошло, что им это и не нужно.       Они не выведывали его секретов и вполне довольствовались крупицами правды, проявлявшимися в повседневной жизни. Они знали, что его собственные предпочтения были причиной того, что Ана тоже ненавидела овощи, но любила фрукты. Что любимым цветом Аны был, по-видимому, зелёно-голубой, а его — серый. И что, хотя Ане они нравились, он не любил фильмы или громкую музыку. Сам он смотрел на эти вещи исключительно с точки зрения выживания, тогда как Лисы бережно собирали крохи информации о нем, как крупинки золота.       Пока Анастасия росла и познавала себя, они складывали Нила, будто головоломку, вылепливали вокруг созданной им лжи образ реального человека. Находили в нём те грани, которые не замаскируешь ничем. И хотя все накопленные ими знания никак не могли повлиять на предрешённый исход или раскрыть его истинную личность, Нила это сближение пугало. К счастью, на носу была зимняя сессия, и он мог использовать учебу как предлог, чтобы потихоньку отдалиться от товарищей.       Библиотека — четыре этажа, книжные полки в две сотни рядов — казалась спасительным убежищем, однако готовиться к экзаменам сюда приходил не только Нил Джостен. Выходя из библиотечного кафетерия со стаканчиком столь необходимого сейчас кофеина, он наткнулся на Аарона и Кейтлин. Аарон застыл как вкопанный с видом крайней досады, зато Кейтлин она помахала рукой в знак приветствия.       — Привет, Нил, — на губах Кейтлин расцвела дружелюбная улыбка. — Кажется, нас ещё не познакомили.       Нил покачал головой. — Нет, но я видел тебя на играх. Ты Кейтлин, верно? Одна из Лисичек.       Кейтлин явно было приятно, что он её узнал, в то время как Аарон по-прежнему недовольно хмурился, и Нил понимал причину. Аарон и Кейтлин постоянно переглядывались на стадионе, но Аарон никогда не приближался к группе поддержки. Нил впервые видел их вместе. Возможно, Аарон наконец решился на тот шаг, которого от него ждала вся команда. Парочка держалась за руки — значит, дела продвигались неплохо.       Аарон заметил взгляд Нила, судя по холодному тону: — До встречи.       Кейтлин прижалась к его плечу с мягким укором, однако Нил без возражений и споров пошёл своей дорогой. Впрочем, любопытство заставило его оглянуться. Поглощённые собой, Аарон и Кейтлин стояли в очереди за кофе. Кейтлин, льнувшая к Миньярду, была на несколько сантиметров выше, но, несмотря на это, выглядела рядом с ним очень изящно. Для тех, кто так старательно избегал друг друга во время матчей, эти двое смотрелись на удивление довольными и расслабленными. Нил ожидал, что на первом этапе романтических отношений Кейтлин и Аарон будут держаться скованнее.       — Загляделся на кофе? — Нил решил, что Лисы прикрепили к нему отслеживающее устройство, Нил обернулся на знакомый голос. Ники стоял почти на самом верху лестницы; на локте у него болтался рюкзак, руки были заняты охапкой журналов.       — Да нет, — отозвался Нил, но Хэммик всё равно подошёл к нему и из-за его плеча заглянул в кафетерий. Нил приготовился к бурной реакции или торжествующим воплям по поводу выигранных пари, однако Ники лишь одобрительно кивнул.       — Свидания в библиотеке — умно придумали, — он поманил Нила прочь из кафе. — Эндрю утверждает, что у него аллергия на книжки, поэтому приходит сюда, только если заставит Кевин. У этой парочки в запасе по меньшей мере неделя. Сделай одолжение, не трепись об этом, ладно?       — Я думал, они не вместе, — заметил Нил, бродя между рядами в поисках свободного места.       — Официально — не вместе, — пояснил Ники, без приглашения следуя за ним. — Аарон достаточно умён, чтобы не появляться с ней на людях, а Кейтлин какое-то время готова подождать. Не знаю, хватит ли её терпения до выпуска, и, конечно, требовать от неё этого нельзя, но мне, честно говоря, хотелось бы, чтобы у них всё срослось. Они здорово подходят друг другу, правда?       — Без понятия. — Нил нашёл свободный стол и разложил на нём тетради.       Три четверти стола заняли небрежно брошенные Ники журналы. Нил отодвинул те, что мешали, в сторону и сел. Он слегка опасался, что с таким болтливым соседом не сможет сосредоточиться, однако, к его удивлению, Ники с головой ушёл в собственный проект. Журналы, которые Нил принял за развлекательное чтиво, оказались источником материалов для подготовки задания по основам маркетинга.       После двадцати с лишним минут, проведённых в тишине, Ники подал голос: — Ты в курсе, что Эндрю ее ненавидит?       Нил не сразу понял, о чём речь. Голова у него была забита цифрами — он напряжённо решал целых шесть страниц уравнений — а Ники будто всё это время только и думал, что об Аароне и Кейтлин. Нил даже хотел проигнорировать его реплику, сочтя, что математика важнее таких пустяков, как гипотетический роман Аарона, и всё же пропустить столь интригующую фразу мимо ушей не смог.       — Почему?       — Потому что она нравится Аарону, — Ники произнёс это как нечто само собой разумеющееся.       — По-моему, Эндрю и Аарона не слишком любит, — заметил Нил.       — Точняк. — Ники захлопнул журнал, очень явно оглянулся через плечо, проверяя, нет ли кого-нибудь из его кузенов, затем наклонился через стол к Нилу. — Видишь ли, нельзя сказать, чтобы Эндрю желал брату счастья. Раз Аарон неравнодушен к Кейтлин, Эндрю против их отношений. Ты не смотри, что Эндрю улыбается во весь рот, он на многое способен из детской зависти.       — Чушь какая-то, — сказал Нил, потому что это так.       — Тут всё сложно, — Ники потёр шею и откинулся на стуле. — Я не стал углубляться в подробности при Дэн и Мэтте, их это не касается, но тебе как члену семьи скажу. — Он снова оглянулся. — Помнишь, я говорил, что тётя Тильда отказалась от Эндрю? Это ещё не всё. Поначалу она сдала обоих детей в приют, а неделю спустя передумала.       — А так можно было? — Нил чувствовал, что это то, что он должен знать, но его исследование того, как передавать ребёнка государству, на самом деле не пошло дальше того, где можно оставить. Чувство вины скрутило его желудок от того, как мало он размышлял об этом.       — Система опеки даёт время тем, кто испугался или пожалел о своем решении. — Ники поморщился. — В приюте не спрашивают фамилию, тёте Тильде просто дали браслетики с номерами её детей. И да, если одумаешься достаточно быстро, то младенцев можно забрать.       — Тётя Тильда мучилась угрызениями совести, но не до такой степени, чтобы вернуть обоих сыновей. Её возможностей хватало только на одного ребенка — так, во всяком случае, она сказала моему отцу, когда ему стало известно про Эндрю. Уж не знаю, как она между ними выбрала, то ли по алфавиту — «А» раньше «Э», то ли браслетик Аарона попался ей под руку первым. — Задумавшись, Ники на мгновение умолк, потом провёл ладонью по лбу и продолжил:       — Шансы на дерьмовое будущее у них были одинаковые, пятьдесят на пятьдесят. Ха! — Ники безрадостно усмехнулся. — И, прикинь, оба вытащили короткую спичку. Эндрю лишился семьи, а Аарон стал тётке ходячим напоминанием её греха. Тётя Тильда изо всех сил отгораживалась от Аарона, по крайней мере пока на горизонте снова не объявился Эндрю. И вот тогда, по словам Аарона, она из нерадивой мамаши превратилась в злобную.       Нил не знал, как, чёрт возьми, он бы поступил в подобной ситуации, но он знал, что точно не так. Решение оставить Ану было почти невозможным, но выбор был за ним, а не за Аной. Аарон не заслуживал страданий из-за выбора Тильды. Не было смысла высказывать своё осуждение плохого воспитания умершей женщины, поэтому вместо этого он спросил: — Они знают, что мать отказалась от них обоих?       — Когда приёмная мать Эндрю позвонила, чтобы договориться о первой встрече братьев, она спросила у тети Тильды, как так вышло, что в приюте оказался только один из близнецов, и тетка ей рассказала, а Аарон подслушивал по параллельному телефону. — Ники поднял палец, как будто указывая на спальню Тильды. — Понятия не имею, за каким хреном приёмные родители Эндрю поведали ему об этом, но, так или иначе, он тоже узнал. Думаю, поэтому он и не ответил на письмо Аарона. Он был — и это вполне понятно — дико зол.       — Но ведь Аарон не виноват, решение принимала мать, — возразил Нил, потому что что-то во всём этом не сходилось.       — Таков уж наш Эндрю: логика на нуле. — Ники беспомощно развёл руками. — Момент, когда Аарон узнал о брате-близнеце, стал для него поворотным в худшем смысле слова. Тётя Тильда сорвалась с места чуть ли не на другой конец страны, стала ещё сильнее пить и вдобавок поколачивать сына. Аарон, как типичный подросток с психологической травмой, взбунтовался. Он таскал её наркоту, постоянно бузил в школе, ну и вообще превратился в засранца. Мама писала мне об этом в Германию, она сильно переживала за Аарона. Из хорошего в Южной Каролине с Аароном произошло только одно: он начал играть в экси, да и то просто чтобы поменьше бывать дома с тётей Тильдой. — Нил почувствовал, как в нём закипает гнев по мере того, как он слушал Ники — пренебрежение Тильды из-за её собственного дерьмового выбора было достаточно плохо; жестокое обращение с ним было непростительно.       — Потом отец узнал об Эндрю и взялся за эту многолетнюю волокиту по возвращению его в семью. Я в прошлый раз рассказывал, помнишь? — Нил кивнул, пытаясь подавить собственный гнев. — Он наседал на сестру, пока она не согласилась забрать Эндрю, после утрясал формальности с судом, службой опеки и последними приёмными родителями. Он встретился с Эндрю, который относился к идее счастливого воссоединения с матерью без восторга, и познакомил его с Аароном. После этого лёд тронулся: у Эндрю неожиданно появился стимул. Он изменил поведение, стал соблюдать все правила и через год вышел на свободу по УДО.       Это не имело смысла. Если Ники был прав, и то, что Эндрю был зол из-за того, что его бросила Тильда, было причиной того, что Эндрю изначально отказался от каких-либо контактов с Аароном, почему их возможная встреча в конечном итоге побудила Эндрю добиться досрочного освобождения? Чего-то не хватало в этой истории, но Нил не мог понять чего.       — То есть Эндрю решил, что брат ему всё-таки нужен, — заключил Нил. — И что же пошло не так?       — Тётя Тильда погибла, — ответил Ники. — И Аарон винит в этом Эндрю.       — Эндрю её убил? — Учитывая то, что Нил знал о ней, он, честно говоря, не стал бы винить Эндрю, если бы тот это сделал.       Ники испуганно прижал палец к губам, хотя из них двоих громче говорил именно он. — В ту ночь тётя Тильда подралась с Аароном. Тогда-то мои родители наконец узнали, что она его избивает. Аарон пришёл к ним весь в синяках и ссадинах. Отец позвонил ей и потребовал приехать, но объяснений от неё не добился: она просто забрала Аарона и умотала. До дома они не доехали: их машина вылетела на встречку и разбилась. Тётя не была пристегнута.       Ники неловко поёрзал на стуле, выглядя немного неуютно, и продолжил: — Вместе с ней был не Аарон. Аарон в это время сдавал экзамены вместо брата. Эндрю тогда ещё не принимал таблетки, поэтому Аарон легко выдал себя за него. Он не догадывался, зачем Эндрю попросил его о подмене, пока не позвонили копы. Я до сих пор не знаю, что там произошло на самом деле: то ли тётя Тильда запаниковала, когда сообразила, который из близнецов рядом с ней в машине, то ли у них завязалась борьба… И вообще не знаю, был ли умысел, но… — Ники неуверенно замолчал.       — Не то чтобы Аарон любил её, но она была его матерью, понимаешь? Он уже никогда не сможет выяснить с ней отношения, разобраться, почему она всё это творила, почему так плохо относилась к своим детям. Аарон не желает смириться с её смертью. Он тоскует по ней и не может простить Эндрю, а Эндрю либо не сознает, сколько боли причинил брату, либо ему просто на это плевать. Тупик. — Нил думал, что понимает чувства Аарона, по крайней мере частично.       Его отношения с матерью тоже складывались непросто — причинами тому были её воспитание и его жуткое детство. Со временем он начал терзаться вопросом, что же связывало их так долго — любовь или инстинкт выживания? Узнав, что мать ударилась в бега, чтобы спасти его, он стал оценивать прошлое немного иначе, однако это не отменяло того факта, что полжизни он люто её ненавидел. Тем не менее потеря матери стала для Нила самым тяжким ударом. Теперь, когда у него была собственная дочь, было легче понять, насколько хреновым было поведение Мэри, но у Аарона была другая точка зрения.       Признаться в этом он не мог, ведь Лисы считали, что Ана — его сестра и что оба их родителя живы и здоровы, поэтому переключился на другой вывод, который сделал из истории Ники. Постаравшись избавиться от следов скорби в голосе, он медленно произнёс: — Эндрю было не плевать. В том-то всё и дело.       Ники недоумённо заморгал. — Что?       — Эндрю вернулся в семью ради Аарона, верно? Очень скоро он увидел, что у Аарона полно психологических проблем, и решил, что они связаны с матерью. Что, если он убил ее не из мести, а потому, что хотел защитить Аарона?       Ники посмотрел на Нила с сомнением. — Это очень и очень спорная теория.       — Неужели? — Спросил Нил. — Ты бы рискнул собственной жизнью ради того, чтобы разбить машину, только чтобы отомстить женщине за то, что она не захотела растить близнецов в одиночку?       Всё, что Нил получил в ответ, это потрясённое молчание. Возможно, Ники был удивлён его прямотой, но столь же вероятно, что он никогда не задумывался о том, что в аварии мог погибнуть и Эндрю.       — Она мучила Аарона, и Эндрю положил этому конец, не обращая внимания на последствия, — продолжил Нил. — Аарону следовало бы сказать брату «спасибо», а он горюет по матери так, словно и не помнит, как она с ним поступила. Он занял ее сторону.       — Думаешь, в этом все дело? — Спросил Ники, выглядя потерянным.       — Эндрю сказал это на прошлой неделе; с его точки зрения, Аарон был так занят оплакиванием женщины, которая избивала его, что он даже не заботился об Эндрю настолько, чтобы заметить, что у него тоже была травма. — Напомнил ему Нил. — Для меня это имеет смысл.       Это могло бы объяснить, почему Эндрю ненавидел Кейтлин, хотя Нил не был уверен, какой интерпретации придерживаться: что Эндрю не позволил бы другой девушке встать между ними или что он всё ещё наказывал Аарона за то, что тот выбрал не его сторону три года назад. — Подозреваю, они ни разу не говорили о её смерти.       — Во всяком случае, при мне точно нет, а я приехал в день похорон тёти Тильды, — Ники тяжело вздохнул. — Они практически не общаются и вряд ли в ближайшем будущем захотят поговорить по душам и разобраться, почему всё-таки Эндрю так поступил.       Ники поставил локоть на стол и подпёр подбородок ладонью. Его лицо омрачила тень; расстроенное выражение, нехарактерное для обычно жизнерадостного Ники, заставило его в кои-то веки выглядеть на свои годы, а ведь у Нила почти вылетело из головы, что Хэммик на несколько лет старше своих кузенов. Он, как и близнецы, учился на втором курсе, но старше него по возрасту среди Лисов была только Рене.       — Когда тренер предложил мне место в команде, я согласился только ради того, чтобы попытаться наладить отношения между близнецами, — сказал Ники. — Думал, если я буду рядом, то смогу научить Эндрю и Аарона быть братьями. Я не опускаю руки, ни в коем разе, но я уже понял, что в одиночку ничего не исправлю. Как ни паршиво признавать, но я жду не дождусь, когда Рене наконец сделает свой шаг.       Разговор как-то незаметно для Нила перешёл от убийства к Рене. Он мысленно восстановил последние несколько фраз, потом решил не гадать без толку и сказал: — Что? Я думал, она тебе не нравится.       Ники резко выпрямился, как будто Нил ударил его. — Кому не нравится Рене?       Нил чуть не привёл в качестве примера себя, но, не желая ещё дальше уходить от темы, он изменил свои слова на: — Все почему-то против их дружбы с Эндрю.       — Не хочу плохо говорить о кузене, но любому ясно, что она достойна лучшего. — сказал Ники. — В идеальном мире для Рене нашёлся бы добропорядочный молодой христианин, который любил бы ее до умопомрачения и вместе с ней занимался благотворительностью. А в этом мире она обратила свой взор на Эндрю. Ради её же блага я бы, конечно, попробовал вмешаться, но всё больше склоняюсь к мысли, что это бесполезно. Нужно что-то такое, что отвлечёт Эндрю.       Нил вспомнил о своём разговоре с Кевином несколько недель назад. — Как насчёт экси?       — Ты говоришь прямо как Кевин. — Ники устало потёр виски, словно прогоняя головную боль. — Экси в этом случае не вариант, понимаешь? Ты можешь любить экси всем сердцем, но экси не полюбит тебя в ответ.       Нилу стоило промолчать, но он не удержался: — И что?       — О Господи. — Ужас на лице Ники смешался с жалостью. — Ты серьёзно? Ничего прискорбнее не слышал.       Понимая, что лучше всё-таки держать рот на замке, Нил сказал: — Мне надо заниматься.       — Не увиливай. — Ники схватил со стола методичку с уравнениями и бросил её на пол. — Теперь слушай. Есть увлечение, а есть одержимость, и это разные вещи. Нельзя превращать экси в смысл всей жизни, экси — не навсегда. Ты сверкнешь звездой, потом закончишь спортивную карьеру, и что дальше? Будешь до конца дней в одиночестве сидеть дома, любуясь завоеванными медалями и кубками?       — У меня есть Анастасия, — Нил пожал плечами.       — Она не всегда будет ребёнком, Нил, — Ники слегка нахмурился. — Я понимаю, что она должна быть твоим приоритетом, но ты не можешь строить всю свою жизнь вокруг воспитания сестры, потому что что у тебя останется, когда она станет достаточно взрослой, чтобы жить самостоятельно?       — Перестань, — сказал Нил.       Должно быть, Ники уловил в его словах скрытое предупреждение и потому смягчил тон: — Нельзя делать из этого целую вселенную, Нил. В жизни есть много чего другого. Если хочешь, как-нибудь съездим вдвоём в Колумбию, я попрошу Роланда познакомить тебя с народом. У него куча классных друзей. Я даже против девушки возражать не буду, если ты—       — Почему ты не любишь девушек? — Перебил Нил.       Ники слегка растерялся, но быстро пришёл в себя и досадливо поморщился: — Они слишком мягкие.       Нил вспомнил сбитые костяшки Рене, неукротимый дух Даниэль и Элисон, вышедшую на игру через неделю после смерти Сета. Вспомнил мать, которая, не дрогнув, выдерживала буйные припадки ярости мужа и хладнокровно оставляла за собой трупы. Он подумал об Анастасии, ещё такой маленькой, но уже такой упрямой и порочно умной.       Он почувствовал себя обязанным сказать: — Среди самых сильных людей, которых я знаю, немало женщин.       — Что? О, нет, — Ники махнул рукой, —  я о другом. Они мягкие в буквальном смысле. Слишком много изгибов, понимаешь? Руки как будто соскальзывают. Не-е, это совсем не моё. Мне нравится… — Подбирая слова, он нарисовал в воздухе прямоугольник. — Эрик. Эрик — само совершенство. Он ярый поклонник движухи под открытым небом типа скалолазания, походов в лес, катания на горных велосипедах — короче, всей этой байды с комарами и свежим воздухом. Но боже мой, Нил, видел бы ты его тело! Он весь такой — крепкий, жёсткий, сплошь острые углы.       Ники снова изобразил в воздухе прямоугольник. — Он сильнее меня, и мне это нравится. Я могу висеть на нём хоть целый день, он даже не вспотеет. — Вспоминая своего парня, который сейчас находился на другом континенте, Ники медленно и мечтательно улыбнулся.       Улыбка была более сдержанной, не такой широкой, как обычно, и Нил задумался, объяснялась ли всегдашняя веселость Ники характером, или он нарочно бодрился рядом со своими вечно угрюмыми кузенами.       — Забавно, — Ники усмехнулся, — но парни такого типа меня раньше не привлекали. Все, в кого я влюблялся подростком, были совершенно другими. Может, поэтому никто из них и не смог мне помочь. — Ники перевернул руки ладонями вверх и принялся их рассматривать. — Мои родители немного чокнутые. Есть люди религиозные, а есть истеричные фанатики. Мы с Рене — просто верующие. Мы ходим в разные церкви, у нас разные взгляды, но при этом мы уважаем друг друга, понимаем, что религия — это лишь трактовка веры. А мои родители — ненормальные, которые делят мир исключительно на чёрное и белое, хорошее и дурное. Они убеждены, что всех грешников ждёт божий суд, вечное проклятие и адское пекло.       Ники продолжил объяснять, как отреагировали его родители, когда он всё равно попытался признаться им — как его мать изолировалась на несколько дней, чтобы плакать и молиться, в то время как его отец решил отправить его в лагерь, куда христиане отправляли людей, чтобы попытаться использовать Бога, чтобы пристыдить их и заставить быть натуралами. Он сказал Нилу, что целый год узнавал, что заразился отвратительной идеей от дьявола, пока не вернулся домой, чувствуя себя мерзостью и неудачником.       Это подтвердило подозрения Нила, что место Ники в Лисах каким-то образом связано с тем, что он гей. Он спокойно выслушал, когда Ники объяснил, как он вернулся в чулан и даже встречался с девушками в старшей школе, но использовал свою религию как предлог, чтобы никогда не делать ничего большего, чем целовать их. Это было трудно представить, когда Нил всегда знал, что Ники так решительно настроен быть самим собой.       Что было тяжелее, так это услышать, как Ники говорит, что ненавидел свою жизнь. Это объясняло, почему Ники всегда отказывался отступать или принижать себя перед лицом гомофобии Сета, но это было хуже, чем мог представить Нил, учитывая, каким ярким и весёлым обычно был Ники.       — К середине одиннадцатого класса я начал подумывать о самоубийстве. — признался Ники. — Потом учительница немецкого рассказала мне о программе обучения за границей по обмену. Она пообещала все устроить, если мои родители дадут согласие. Сказала, что включит меня в программу, подберёт подходящую семью и всё такое. Выходило недёшево, но, по её словам, мне требовалась смена обстановки. Думаю, она догадывалась, как близко я подошёл к последней черте. — Ники слегка пожал плечами, продолжая объяснять, что его родители неожиданно согласились отпустить его на выпускной класс.       — Думал только о том, как бы дожить до мая. — В тоне Ники чувствовалась нотка вины, когда он объяснял, что так отчаянно хотел выбраться оттуда, что на самом деле не обратил внимания, когда Аарон и тётя Тильда переехали в Колумбию. — Конечно, нужно было попытаться наладить контакт с Аароном, но в моём тогдашнем состоянии я мало чем мог ему помочь.       — Когда самолет, на котором я улетал из Колумбии, оторвался от взлётной полосы, меня охватил дикий страх, — сказал Ники. — Я был безумно счастлив расстаться с родителями и всем своим окружением, но не знал, изменит ли что-нибудь переезд в Германию. По прилёте меня встретил мой новый брат по обмену, Эрик Клозе, — Ники как будто впервые произнёс это имя вслух. — Он научил меня верить в себя. Показал, как привести веру в гармонию с сексуальностью, возвратил мне желание жить. Ну да, звучит напыщенно, но Эрик меня спас.       Ники снова перевернул ладони и сплёл пальцы. Взгляд, который он устремил на Нила, ободряющий и в то же время озабоченный, заставил того смутиться. — Вот что такое любовь, понимаешь? Вот чего экси никогда не даст ни тебе, ни Эндрю, ни кому-либо другому. Экси не станет опорой в жизни, не сделает тебя сильнее и лучше.       — Ладно. — Нил был рад за Ники, но для него всё было по-другому. У него никогда не могло быть этого.       Ники его нейтральный ответ не устроил. — Я не претендую на звание умника, но и последним дураком себя не считаю. Я уже понял, почему ты шарахаешься от всех, как уличный кот. Но имей в виду, рано или поздно тебе придётся начать кому-то доверять.       Нил не мог вдаваться в причины, по которым ему никогда не разрешит заниматься этим, не с Ники, поэтому он спросил: — Можно я уже займусь математикой?       Ники поднял методичку с пола, но Нилу её не отдал. — Твоя очередь. Почему тебе не нравятся девочки?       — Они мне не не нравятся, — возразил Нил, на что Ники лишь скептически фыркнул.       Нил подумал о тёмном переулке в Сиэтле. Его единственным сексуальным опытом было ужасающее и болезненное воспоминание, которое он подавил, как только оно всплыло в его памяти. Здесь это не имело значения, кроме того, что объясняло, почему он никогда не мог доверять другому человеку таким образом, с жестокими предупреждениями своей матери или без них.       Нил вспомнил тяжёлые кулаки матери, вспомнил о том, как она драла его за волосы. Она постоянно вдалбливала ему, что девушки представляют опасность. Они забираются человеку в голову, говорила мать, и начинают вертеть им по своему желанию. Из-за них тебе хочется изменить весь мир и в первую очередь себя. Они выворачивают тебя наизнанку, выпытывают все твои тайны. Даже если ими движут добрые побуждения, в итоге всё заканчивается смертью.       — С этим всё сложно, — наконец сказал Нил. — А теперь дай мне позаниматься.       — Пообещай хотя бы подумать об этом, — попросил Ники.       — Обещаю, — сказал Нил.       — Неисправимый лжец. — Ники вздохнул и передал Нилу методичку.       Нил посмотрел на часы, досадливо поморщился, увидев, сколько времени потеряно впустую, и вернулся к недорешённому уравнению. Ники ещё немного побурчал себе под нос, перекладывая свои журналы, но, взявшись за работу, быстро умолк. Нил постарался выбросить этот разговор из головы и сосредоточиться. Уже через несколько минут он стёр его из памяти, искренне надеясь, что насовсем.       Слова Ники снова вспомнились Нилу на тренировке, когда он увидел Рене и Эндрю. Они стояли в зоне ворот и что-то обсуждали, при этом Эндрю оживлённо жестикулировал. Стоило Нилу задержать на них взгляд, и тот самый разговор опять всплыл в голове.       Зная, чем завершится сезон, размышлять об этом не имело смысла, и все же на мгновение Нил задумался о встрече Ники и Эрика, случившейся в самый нужный момент. Ники подошёл к самому краю, но Эрику хватило сил его удержать. В мире существовал лишь один человек, способный помочь Нилу, и этот человек был мёртв. Она — эта женщина — была мертва. Взваливать бремя на кого-то ещё Нил бы не посмел.       Только вот получалось, что он уже начал делиться своими проблемами, пускай и невольно. Он открыл свою тайну Кевину и Эндрю. Кевин отреагировал на правду, как любой нормальный человек: в ужасе потребовал, чтобы Нил с Аной немедленно бежали. Эндрю Миньярд, напротив, воспринял её спокойно и предложил Нилу остаться. Ради него Эндрю был готов на убийство. А ещё он дал ему ключ от дома.       Но все это не в счёт, потому что Эндрю есть Эндрю и он последнее, о чем Нилу стоит думать. Сделав над собой усилие, он сосредоточился на уравнении и зарёкся впредь слушать Хэммика.