Hawks Lays an Egg // Хоукс Сносит Яйцо

      — Приветствую, Лига Злодеев, — торжественно пропел бесплотный голос. — Вы атакованы.       Воцарился хаос. Казалось, проходящие через спиральные порталы фигуры несли с собой тьму. Даби воспламенился, и в неистово мерцающем свете огня увидел, как комната заполняется аморфными телами. Стоявшие рядом Спиннер и Тога безрезультатно кромсали их направо и налево. Шигараки панически вздохнул, когда его руки прошли сквозь нападавших. Один из них приблизился настолько, что коснулся Даби. На ощупь монстр был как ледышка, будто воды со дна океана.       Они рванули вперед, поглотив Компресса и Твайса приливом вязких существ. Даби ответил огненной волной. Существа рассеялись там, где их коснулось синее пламя. Даби со всех сторон окружала бурлящая черная масса, смыкавшаяся там, где он не задействовал причуду. Иногда кто-то всплывал на поверхность, прежде чем снова исчезнуть: Тога, очередями вдыхавшая воздух, или дрожащая рука Курогири.       Внезапно Даби увидел знакомое лицо и удивленно округлил глаза.       Хоукс с криком вынырнул из потока, но его быстро втянуло обратно.       Шокированный Даби чуть не утратил контроль над огнем.       — Хоукс?!       — Спаси меня! — крикнул вновь вынырнувший Хоукс. — Спаси Омлета!       Вот появился Омлет, выброшенный тьмой и камнем устремившийся вниз, вниз…       Злодей попытался поймать яйцо, но оно упало, разбившись о землю с идеальным мультяшным желтком по центру…       Жадный до воздуха, Даби резко проснулся.       Какой глупый кошмар. Если бы Омлетова скорлупа разбилась, то он бы выглядел… как почти полностью сформировавшийся младенец. Что было в разы хуже, так что особо жаловаться на карикатурные образы своего подсознания он не стал. Но почему Хоукс появился вместе с Лигой…       Потому что Хоукс хотел к ней присоединиться.       — Милый? — сонно протянул рядом Хоукс. — Ты в порядке?       Даби засопел в ответ.       — Кошмар? — усевшись, спросил герой.       — Ага, — нехотя признался Даби. — Тупой какой-то.       Хоукс прильнул к нему.       — Мм. Хочешь обсудить?       Хотел ли он… обсудить свой дебильный кошмар с Хоуксом?       — Нет.       Тот невозмутимо пожал плечами.       — Тогда я ложусь обратно. Проверишь Омлета? — не дождавшись ответа, герой в миг засопел.       Посмотрев, как там Омлет (он был в порядке — электрическое одеяло справлялось как по волшебству), Даби натянул рубашку. Хотелось проветриться и обдумать все как следует, а это дело нелегкое.       На улице морозило, а холодный воздух обжигал ему швы.       Хоукс пытался вступить в Лигу. И Даби на семьдесят… шестьдесят… нет, пятьдесят процентов был уверен, что не от особой любви к злодейству. Но если Хоукс действительно вступит в Лигу, действительно станет злодеем, то какая жизнь ожидает Омлета? Придется ли им нанять няню, чтобы спокойно заниматься делами Лиги? Или брать Омлета с собой на общие собрания? Что, если на них снова нападут? Будучи воспитанным аж двумя злодеями, каковы будут у Омлета шансы на нормальную жизнь?       И если на Лигу нападут, а Хоукс будет в команде, что делать в таком случае Даби? Одна только мысль возбуждала в нем непонятные и нервные эмоции. Злодею придется, ну, защищать его. А Даби защищать не любил! К тому же, увидев ту мерзкую нежность, с которой Даби относится к Хоуксу, Лига заманает его и на том свете.       К его возвращению небо уже окрасилось в молочно-индиговый цвет. Хоукс щедро наваливал (буквально, как из грузовика) сахар в свой кофе (который состоял в основном из сливок). Герой вскинул голову.       — Хорошо погулял? — он сощурил глаза, как всякий раз, когда собирался сказать какую-нибудь раздражающую фигню. — Раскачался немного?       Даби не стал долго запрягать.       — Нам надо поговорить.       Хоукс резко переменился. Даби понял сразу, так как в течение последнего месяца проводил с героем все свое время, а для иного человека изменения были бы почти незаметны: безмятежная поза и легкость в движениях обрели напряженные черты, а взгляд заострился.       — Оки-доки! — беззаботный тон героя пугал своим правдоподобием. Неужели он всегда так умело врал? — О чем же?       Даби не понравилась такая настороженность. Он не хотел омрачать их разговор. Не хотел… не хотел показаться Хоуксу сволочью. Даби старался ради Омлета (и ради Хоукса тоже, пусть и не желал этого признавать). Герой немного расслабился, когда Даби нежно обхватил его талию, и тут же ответил, приобняв того за плечи и прильнув в поцелуе.       Даби не разбирался ни в словах, ни в чувствах, ни во многом другом, кроме повсеместного разрушения. Однако ему нравилось думать, что он хорошо целуется, и потому изо всех сил старался передать в поцелуе свои чувства: что Хоукс ему небезразличен, что Омлет, пожалуй, — лучшее, что с ним случилось, что он надеется сохранить то, что у них есть. Рассказать хотелось о многом, и, чтобы донести свой посыл как можно доходчивее, злодей не преминул со всей страстью овладеть чужими губами.       Стоило Даби углубить поцелуй языком, герой тут же отстранился с (очаровательным) кряком.       — Эй, притормози-ка, — хихикнул тот. — Ты немного забегаешь вперед. Я, конечно, совсем не против, но мы, кажется, собирались поговорить.       Даби заворчал себе под нос (совсем не как малое дитё) и прижался лбом ко лбу Хоукса. Да уж, и какой толк запрягать издалека, скажите, а?       — Ты не можешь вступить в Лигу.       Хоукс растерянно моргнул.       — Чего? В-ваш главный отказал?       — Нет, — усмехнулся Даби. — Это я против.       С разочарованным лицом, Хоукс отстранился.       — Почему?!       Даби закатил глаза.       — Взгляни на ситуацию. Каково придется Омлету сразу с двумя родителями-злодеями?       Хоукс в недоумении замотал головой.       — Я бы продолжал строить из себя героя, общественности и не обязательно было бы знать! На нем это никак не отразится.       — Мда, лучше обстановки для ребенка не найти: один родитель — открытый злодей, рискующий в опасных авантюрах, а второй ведет двойную жизнь. У тебя вообще будет на него время? Что, если меня арестуют? Что, если нас обоих арестуют?       — Ты совсем в меня не веришь, что ли? — возмутился обиженный Хоукс. — Мы можем составить план на такой случай. Какой в этом споре вообще смысл…       — Да пофиг вообще на какие-то там случаи, — повысил голос Даби, — ты действительно хочешь, чтобы твой сын рос злодеем?!       — К срочным новостям: ты так-то тоже злодей! — повышенным тоном парировал Хоукс. — И это все равно лучше, чем если бы он вырос героем!       Под кожей Даби медленно закипал жар.       — Мне известно, что я злодей. Вот откуда я знаю, что это последнее, что я хочу для своего ребенка!       Взгляд героя воспламенился.       — Да? Могу сказать тебе то же самое про себя!       — Так воспитай его по-нормальному! Как мы это сделаем, если оба станем преступниками?       И почему до Хоукса все никак не доходило.       — То есть теперь ты просишь и геройство оставить? — осуждающе допытывался тот.       — Мне до фени, чем ты там занимаешься, но злодеем ты не будешь, — Даби постарался придать своему голосу как можно больше авторитета. Однако Хоукс и не собирался идти на уступки.       Герой взял себя в руки.       — Правда, что ли? И как ты меня остановишь?       — Я только что объяснил, — осклабился злодей. — В Лиге тебе не рады.       Ему сухо рассмеялись в лицо.       — Хм, что ж, Лига — не единственный преступный альянс в этом мире.       — Да ты и шагу не сделаешь в этом направлении, не подпортив себе имидж, — заметил Даби.       — Уверен, найдутся плохиши, которым хватит ума не отвергать приток сливов от самого Героя №2. Блин, да многие из них мне в ноги будут готовы упасть.       — Да ты что? — не отступал Даби. — Хотел бы я на это посмотреть.       Глаза Хоукса сверкнули холодом.       — Хм. Посмотришь, когда я направлю своих миньонов раздербанить Лигу.       — Да брось ты, Птичка, не упирайся ты так.       Злодею не нравилась отстраненность Хоукса. Он привык воспринимать его как ручную курочку или одну из тех беззаботных птиц из заповедников, но прямо сейчас он не мог не увидеть в нем хищника. И его это не то чтобы пугало, но ужасом наполняло знатным.       — Ты пересмотришь мое участие в Лиге? — уточнил герой.       — Нет.       — Тогда я «буду упираться», — нахохлился тот. — Ты не имеешь права требовать от меня покорно сидеть дома и воспитывать ребенка только потому, что сам струсил. Почему бы тебе не бросить злодействовать, раз уж тебя это так волнует.       Даби покачал головой.       — Я не могу, у меня миссия…       — А у меня нет?! — рассмеялся Хоукс. — Не знаю, какой конфликт у тебя с обществом героев, но могу заверить, что мой — намного более личный.       Вспышка синего пламени ореолом обрамила голову Даби.       — Да? Серьезно? Так ты считаешь, а? Да ты и представить себе не можешь, через какой ад я протащился по вине этого «геройского сообщества»…       — А ты не представляешь, через какой ад прошел я…       Злодей не дал закончить.       — Так не ставь Омлета в точно такое же положение! Не хочу видеть нашего ребенка даже близко с этим дерьмом…       — Думаешь, я хочу?       — Хочешь! Потому что до сих пор надеешься стать злодеем! Ты пока не жил такой жизнью, и ты свободен, и волен выйти, когда пожелаешь!       — Тебе кажется, мои крылья делают меня свободным? — так тихо, что Даби едва расслышал, спросил Хоукс.       — А разве нет? Почему бы такой птичке, как ты, не быть свободным?       — Свобода — всего лишь красивое слово, означающее, что терять уже нечего, — продекламировал герой.       Даби подозрительно прищурился.       — Ты сейчас цитируешь песню, пока мы ссоримся?       Хоукс его проигнорировал.       — А я могу потерять многое.       — Впервые за всю мою чертову жизнь я могу сказать то же самое, Птичка, — проворчал Даби. И добавил уже мягче: — Я не хочу терять… вот это. — Злодей не представлял, как выразить словами ту жизнь, которую он жил с Хоуксом.       Плечи Хоукса поникли.       — Вот почему мы оба должны делать то, что должно. Думаешь, мир просто так позволит нам сохранить это?       — Миру не обязательно знать, — Даби не умолял. Ни в коем случае.       — Сомневаюсь, что постоянно прятаться — лучший из вариантов для Омлета.       Внезапно Даби посетила безумная мысль.       — Тогда давай просто сбежим.       Хоукс удивленно замер.       — Чего?       — Давай сбежим, — повторил он.       Идея — чистое безумие. Обоим пришлось бы отказаться от своих жизненных целей, своих миссий, но Даби обнаружил, что готов расстаться с затеей убить Индевора ради того, чтобы дать Омлету хорошую жизнь. Старый огненный мудень все равно рано или поздно помрет. Так или иначе, но Индевор сдохнет. А вот попытка с Омлетом у него был лишь одна.       — Сбежим, — эхом отозвался Хоукс. — Куда?       — Не знаю, да и не пофиг ли, — Даби прильнул ладонями к щекам Хоукса. — Но давай свалим от героев и их общества. Раз с ними бесполезно бороться, лучше драпануть от них подальше, или типа того.       — Не уверен, что ты процитировал правильно, — отметил герой. — И, если ты вдруг не заметил, на данный момент общество героев — это, ну, просто общество.       Но Даби не растерялся и здесь.       — Так давай уйдем из общества!       — И что, будем пещерными людьми? — подавился смехом Хоукс.       — Я скорее видел нас пастухами-затворниками, или фермерами, или единственными обывателями на тропическом острове. Это не главное. Я отправлюсь туда, куда ты захочешь. Ну, что скажешь, Птичка?       Идея Хоукса позабавила, но потом уголки его губ опустились вниз.       — Даби. Мы не можем этого сделать.       — Но почему нет? — не сдавался тот.       — Во-первых, я не знаю, как вести хозяйство или пасти овец, — хохотнул герой. — А во-вторых, нельзя же просто… У меня есть долг. Как же мне оставить остальных страдать, пока сам я сваливаю в закат пить пина-коладу?       — А долга перед Омлетом у тебя, значит, нет?       — Есть, конечно! — в его голосе чувствовалась обида. — Но это не значит, что я могу просто так увильнуть от другого своего долга.       — Давай-ка перестанем использовать слово «долг», а то я перестану воспринимать наш диалог всерьез. Работая героем при свете дня, а по ночам выступая в качестве злодея, ты совсем не найдешь времени ни на что другое, — снова объяснял Даби. — Знаю, у тебя какой-то там странный комплекс мученика, тебе хочется быть «жертвенным агнцем» или что-то в этом роде, но это, как мне кажется, исключает возможность быть хорошим родителем.       — А я говорю, следи за собой! Хочешь, чтобы кто-то из нас сидел дома и растил Омлета — милости прошу. Это ты тут планируешь делать ноги.        — Если мы запланируем сбегать, то придется делать это в самом буквальном смысле. У меня не получится в один день передумать быть широко известным злодеем, а потом появиться через несколько лет в качестве главы родительского комитета у Омлета в школе. Представляешь, какие отстойные будут продажи у кексиков?       — Из тебя получился бы ужасный глава родительского комитета, — поддержал Хоукс. Даби проигнорировал его.       — Давай на чистоту, — вздохнул Даби, проведя рукой по лицу. — Ты пока не в злодейском сообществе. Я не буду указывать тебе, чем заниматься, но просто… не становись злодеем.       — Ты считаешь, что у меня не получится? — возразил герой.       — Да ни у кого не получается! Каким бы херовым ни был мир героев, у злодеев царит беззаконие. В буквальном смысле. Сейчас твои единственные враги — это преступники, с которыми ты борешься. В мире злодеев каждый — твой враг. И это мир, от которого я хочу держать нашего ребенка как можно дальше.       Хоукс продолжал настаивать:       — Я в состоянии его защитить! Даже если тебе кажется, что ты не сможешь.       И вот Даби перешел в оборону.       — Нифига ты не в состоянии! Ты самоуверенный избалованный дурак, который возомнил себя невесть каким героем, и потому не представляешь, какого остальным приходится жить по-другому. Даже будучи злодеем ты хочешь чего? Спасти людей от геройского сообщества? Стать героем для злодеев? Я прошу тебя хоть раз в жизни отнестись к чему-то серьезно. Время выбирать между игрой в спасителя и отцовством, ведь ты не сможешь делать и то, и другое, уж я тебе гарантирую. Из героев не получаются хорошие родители.       — Если ты не заметил, я и есть герой, так меня воспитали, — с горечью сказал Хоукс.       — И я говорю тебе измениться, — голос Даби обжигал. — А если у меня не получится переубедить тебя, то, по крайней мере, я уберегу тебя от вступления в Лигу. Потом «спасибо» скажешь.       Хоукс хранил молчание, и на мгновение Даби показалось, что, возможно, у него получилось убедить его.       — Значит, ты все решил, — подал голос Хоукс.       — Да. Ты не вступаешь в Лигу.       — Значит, ты больше не мой связной с Лигой, — с неизвестным подтекстом продолжил он.       — Видимо, нет, — пожал плечами Даби. Он потянулся к нетронутому «кофе» на стойке. На вкус он был, как кариес, что ожидаемо, но это хотя бы отвлекло злодея от неприятных мыслей.       Хоукс прочистил горло.       — Тогда тебе здесь нечего делать.       Сердце Даби ушло в пятки.       — Что? — прохрипел он.       — Раз ты не собираешься допускать меня до Лиги, значит, нет никаких причин держать тебя здесь, не так ли? — Хоукс было не отличить от ледышки.       Он… он говорит это из злости. Точно-точно. Не может быть, чтобы он был просто… связным. Неужели он не был кем-то большим?       — Но… Омлет… — возмущенно начал Даби.       — …Будет в порядке и с одним мной, — закончил за него герой. — И, знаешь, что? Наверное, ты прав. Чем меньше в его жизни преступного мира, тем лучше для Омлета. Так что тебе лучше уйти.       Злодей захлебывался в потоке мыслей. Нет-нет-нет-нет-нет! Этого не должно было случиться! Он сделал шаг вперед.       — Хоукс…       Кружка выпала из его рук и разбилась о пол. Хоукс взял в руки меч, и не тот, о котором вы подумали.       Он направил закаленное перо на Даби.       — Убирайся. Вон.       Так Даби и сделал.              — Угадайте, кто вернулся и готов надирать жопы! — пропел Даби, хлопнув дверью в бар. — Теперь я снова злодей на полную ставку!       Члены Лиги встретили его гробовым молчанием.       Первой заговорила Тога.       — На полную ставку?..       — Дап! Бай-бай декретному отпуску, — подтвердил он, усаживаясь за стойку. — Курогири, помнишь то американское пойло, которое ты наливам мне с месяц назад? Плесни-ка чуть-чуть.       Тога резко вздохнула.       — Что-то… случилось с Омлетиком?       Бахнув полную рюмку за раз, Даби почувствовал, как его начинает развозить (но он все равно потянулся за добавкой).       — Омлет в норме, — прохрипел он.       — А что тогда?.. С тобой Хоукс порвал? — не унималась девочка.       Тот не стал отвечать, а просто уставился на нее взглядом, которым мог сплавить кожу с костей.       — Ох, Даби-кун… — с искренним сочувствием прочирикала Тога.       — А что случилось? — спросил Спиннер, в очередной раз подтверждая подозрения Даби об отсутствии у него инстинкта самосохранения. Хотя… может, чешуйчатый будет полезен.       — Спиннер, — обратился Даби, опустошая еще одну рюмку обжигающего горло пойла. — Ты ж любишь соваться, куда не просят, и давать свое экспертное мнение, да?       Спиннер пораженно замер.       — Пожалуй, что так?       — Хм. Тогда, как насчет поделиться своими мыслями — а я знаю, что они у тебя есть, — по одному вопросику?       — О, да! Погоди секунду, я сейчас! — Спиннер подбежал к сумке с личными вещами и достал блокнот (на обложке которого красовался коллаж из фоток Стейна?). Он истерично пролистал несколько страниц, пока, ясное дело, не нашел искомое. — Хорошо, продолжай. Что тебя беспокоит?       — Треш, док, спасибо, конечно, — фыркнул Даби. Мысли начали спутываться; ох уж эти америкашки и их шикарный алкоголь. Будут виноваты в Дабином внезапном эмоциональном всплеске. — Мне… приснился кошмар. О недавнем нападении.       — Ты про тех ребят, которых мы уложили за две секунды, потому что ты понял, что их оружие бесполезно против огня?       — Да, про них, — подтвердил Даби. — Вот только там появились Хоукс с Омлетом, и Омлет тогда разбился.       Спиннер кивнул и задумчиво хмыкнул. Он черкнул несколько заметок у себя в блокноте.       — И какие чувства возбудил в тебе этот сон?       — Дерьмовые, — отчеканил Даби. — Но они заставили меня понять, что я не хочу, чтобы Хоукс вступал в Лигу.       — Чегоо? — взвыла Тога. — Но я хотела встретиться с Хоуксом-куном!       — Ты так решил, потому что тебе приснился кошмар? — удивленно спросил Курогири.       — Ага, там Омлет разбился, — повторил злодей, как будто другого объяснения не требовалось.       Спиннер снова закивал.       — Ты думаешь, что вступление Хоукса в Лигу приведет к гибели Омлета?       Даби фыркнул.       — Не, не напрямую. Но если мы оба будем злодеями, кто присмотрит за ним?       Тога неистово замахала рукой.       — Я! Я! Я хочу! Я буду няней Омлетика!       — Дурочка, ты тоже будешь на службе, — закатил глаза Даби.       Ее рука безжизненно повисла вдоль тела.       — Блин, точно…       — Но она права, — сказал Курогири. — Всегда можно нанять няню.       — Иногда, наверное, но я должен стать Папой №1, поэтому не хочу, чтобы его воспитывали няньки, — пояснил злодей. — Плюс, вы и сами сказали: работа у нас рисковая. Что станется с Омлетом, если Лигу заметут?       — Тебя можно понять, — кивнул Спиннер. — Но все ли ты перечислил причины? Возможно… что-нибудь про Хоукса?       — А что с ним? — горько усмехнулся Даби.       — Как ты относишься к тому, что он… расстался с тобой? — осторожно спросил Спиннер.       — Дерьмово, — повторил злодей. — Вообще, если ты задаешь вопрос, и слово «дерьмово» отлично вписывается в ответ, считай, что это он и есть. Хотя он со мной даже не расставался.       — Нет? — оживилась Тога.       Даби покачал головой.       Она повеселела.       — Отличная новость! Получается, вы просто поссорились?       — Не совсем, — проворчал злодей. — Видите ли, когда вы говорите, что он со мной «расстался», вы упускаете, что мы и не встречались.       Компресс цокнул языком.       — Даби, я более чем уверен, что ты состоял — или, пожалуй, до сих пор состоишь — в отношениях с Хоуксом.       В ответ он получил отрицательный кивок.       — Не по его словам.       — А, — тупо произнес фокусник. — Ну, это все меняет.       — Что именно он тебе сказал? — вкинул Спиннер.       — Что я должен уйти, раз я больше не его связной с Лигой и считаю, что Омлету будет лучше вдали от преступного сообщества.       Горе-психолог кивнул.       — И как ты себя при этом чувствовал?       — Дерьмово, — в унисон ответил Даби и несколько членов Лиги.       — А какая часть заставила тебя почувствовать себя «дерьмово»? — с поразительным спокойствием продолжил допрос Спиннер. И правда вжился в образ психотерапевта.       — Да фиг знает, каждая? — Даби фыркнул. — К чему ты клонишь, док?       — Ты опечален тем, что не можешь быть рядом с Омлетом, или тем, что не можешь быть рядом с Хоуксом?       — И то, и другое? — злодей не знал, с какой стороны нападут, поэтому решил прикрывать все тылы сразу.       — А почему отчуждение от Хоукса вызывает в тебе «дерьмовые» чувства?       Даби хрюкнул.       — Два слова: классный попец.       — Мило, — отметила Тога.       — И все? — Спиннер начал терять терпение.       — Не знаю, я балдел с его… с его ортопедического матраца. Мне будет его не хватать.       Ящер глубоко вдохнул.       — Что-нибудь еще?       Даби задумался. Будет не хватать шикарного матраца и секси-птички, которая бы ждала на нем Даби. А что еще?..       — Наверное, нет?       Спиннер стиснул в ладони ручку.       — Ты не будешь скучать по самому Хоуксу?       Даби в замешательстве уставился на него.       — Я же уже сказал: «классный попец».       Спиннер заскрипел зубами.       — Что насчет человека, который прилагается к этому «попцу»?       — Ну, я типа, иногда прилогаюсь с другой стороны…       — Я сдаюсь! — воскликнул тот, вырывая из блокнота исписанную страницу. — Кто-нибудь еще желает попробовать?       Компресс привлек внимание кашлем.       — У меня есть идея, если позволишь.       Даби пожал плечами.       — Что удумал?       — Хотел истолковать для тебя некоторые моменты, — ответил Компресс с легким поклоном.       — О, «истолковать». Воистину, у нас тут настоящая Словарница, — присвистнул Даби.       — «Воистину», оно так, — не остался в долгу Компресс, — Капитан Обнимашка.       Внезапно на фоне Шигараки зашелся в приступе кашля.       — Поиграем в ассоциации, — продолжил Мистер Компресс.       Даби опрокинул очередную рюмку.       — Начинай.       — «Хоукс».       — «Бесит».       — «Яйцо».       — «Омлет».       — «Роман».       — Can You Feel the Love Tonight Элтона Джона из Короля Льва.       — Даже спрашивать не буду.       — Ну и ладно.       — «Брак».       — Принцесса-невеста.       Фокусник опешил.       — Ты вообще хоть смотрел Принцессу-невесту?       — Хоукс показал.       — Аа. Понятно. «Отец».       — «Говнюк».       — «Любовь».       — «Ненависть».       Компресс весь поник.       — Это труднее, чем я думал. Я пас.       Вмешался Курогири.       — Мне кажется, что лучший путь — тот, что идет напрямик. Даби. Как ты себя чувствуешь, думая о Хоуксе?       Даби задумался. Как следует задумался, даже брови нахмурил. Члены Лиги затаили дыхание. И-и-и:       — Дерьмово.       Курогири ничуть не смутился.       — А какие-нибудь положительные эмоции?       Злодей пожал плечами.       — Да, разумеется. У меня от него жмет в штанах.       — А когда «жмет в штанах» — это позитивная эмоция?       — Когда перепадает, то определенно.       — Ясненько. Еще эмоции? — бармен сделал акцент на последнем слове.       — Иногда я ощущаю к нему глупую нежность, — признался Даби. На фоне запищала Тога.       — А ты знаешь, каковы обычно первопричины этого чувства «глупой нежности»?       О нет. Только, мать его, не это.       Даби подавился воздухом.       — Я влюбился в Хоукса!       Бар разразился аплодисментами. В воздух подбросили остатки конфетти, которое нашлось со времен предрожденчика.       — Как я рад, что до тебя, наконец, дошло! — поздравил Твайс. — Ептвою, ну, и зачем ты догадался?       — Я же говорила тебе об этом целую вечность назад! — возмутилась Тога.       — Ненене, — осадил ее Даби. — Ты говорила, что я его полюбил.       — Но так и есть, — категорично парировала девочка.       Он почувствовал, как хмель ударяет в голову.       — Чегоо, нет, я просто немного влюблен.       — Нет, Даби-кун, — произнесла она. — Ты продвинулся немного дальше этого.       Несмотря на небольшие проблемы с концентрацией, Даби задумался. Любил ли он? Что? Прям вот так? Да быть не может. Он подумал о щекочущем чувстве в груди, когда Хоукс затягивал его в дурацкий танец, и о том, что точно такое же чувство он испытывал, когда просыпался рядом с ним. Он подумал о том необычном ореоле счастья, обрамляющем всех и вся вокруг него. То была любовь? Вот что это такое? Как он мог любить и даже не осознавать этого?       — Я люблю? — взволнованно спросил Даби.       — Да, Даби-кун, — медленно, словно ребенку, подтвердила Тога.       Даби поморщился. Зрение поплыло.       — Но как?       — Магия, мать ее, — отозвался Шигараки.       — Я полюбил. Полюбил Хоукса, — сказал Даби вслух.       Для его ушей это прозвучало странно. Прозвучало непривычно. Причудливо. Какого хрена.              Проснулся Даби бог знает через сколько времени, с острой головной болью, ноющей грудной клеткой, а еще ему было холодно. И рядом не было Хоукса. Ноль из десяти, одна звезда, друзьям не рекомендую, за покупками ходить сюда больше не буду. А где он вообще? Кажется, он лежал на полу, а издалека раздавалось чье-то бормотание. Даби замычал, потянулся и с удивлением обнаружил, что на него накинули тонкое одеяло. Приподнявшись, он понял, что спал где-то в баре. На паркете. Пока с него свисало одеяло. Хмм.       Стоило ему подняться на ноги, как голова возмущенно загудела, но он не стал обращать на нее внимания. Бывало и хуже. Он пошел на звук голосов в дальнюю часть бара, где одну из комнат освещал желтоватый свет, который не шел на пользу его давлению. Злодей надавил на дверь.       — … поймает его на крючок, а Компресс сделает свое дело. Последний удар пусть нанесет Даби, или Шигараки пусть…       — Какой еще последний удар? — подозрительно сощурился Даби.       В мгновение ока злодеи попереворачивали свои записи. Всем телом Твайс кинулся на стол, чтобы скрыть план, который они разрабатывали, а Тога широко раскинула руки, загораживая Даби обзор. К несчастью, стратегия оказалась не айс, потому что на огромной доске позади стола обнаружился небрежный, но все же узнаваемый рисунок фигурки Хоукса, а стрелка рядом с ним указывала на другой рисунок — подпертую палкой коробку с жареным цыпленком под ней.* В верхней части доски большими печатными буквами было написано: Операция ЗАВАЛИТЬ, ЗАМУЧИТЬ или КАК-НИБУДЬ ЕЩЕ ЗАМОЧИТЬ ХОУКСА (✿ʘ‿ʘ)✂╰⋃╯.       (Даби бился об заклад, что смайлик дорисовала Тога).       Слишком поздно заметив доску, Компресс перевернул ее. Однако в результате на другой ее стороне отобразилась таблица со ставками на время, которое потребуется Даби, чтобы допереть до своей влюбленности в Хоукса. Будучи парнем великодушным, злодей воздержался от дальнейшей реакции (пока).       — Мы, эм, — начал Спиннер. — Планируем сюрприз?       — Вы планируете убить, простите, «завалить, замучить или как-нибудь еще замочить Хоукса», — невыразительно прочитал Даби.       — Ну… Сюрприз? — подал голос Твайс.       — С Днем рождения! — вклинилась Тога.       Даби усмехнулся.       — Хорошая попытка, но сегодня не мой день рождения.       — Спиннер! — воскликнула девочка. — Отметь двадцать седьмое ноября в календаре «НЕ Дни рождения Даби-куна!».       — Принято! — тот послушно достал маленький календарь и вычеркнул дату. — Осталось всего двести девяносто дней до раскрытия истины.       Неожиданная догадка посетила Тогу.       — Если только ты не родился в високосный день!       — Нет.       — Ну, блин, — надулась она. — Спиннер…       — Уже записываю!       — Кто-нибудь хочет рассказать мне, почему вы замышляете завалить Хоукса…       — Или замучить! — вставил Спиннер.       — Или как-нибудь еще замочить, — до тревожного оптимистично закончил Компресс.       — Да-да, именно так, — согласился злодей. — А на кой?       — Он разбил твое сердце, а мы ему — лицо, — пропела Тога. Твайс согласно кивнул.       Спиннер прокашлялся.       — Он порочит саму суть героизма, и Стейн желал бы его смерти.       Мистер Компресс пожал плечами.       — Мне кажется, будет весело.       Даби прижал пальцы к своим пульсирующим вискам.       — Ладно, я могу понять вас четверых, но Курогири? Шигараки? Вам же все равно.       Шигараки ненавязчиво обратил в пыль лежащую перед ним стопку бумаг.       — Мне все равно. Вы ничего не докажите.       Курогири чопорно поправил жилет.       — Мы заключили, что убийство Хоукса станет мудрым стратегическим ходом.       — Да, да, это стратегия, — быстро вставил Шигараки. — Теперь, когда он не вступает в Лигу, — он угроза. К тому же, если мы замочим Героя №2, это бустанет нашу репутацию.       Даби мог понять их точку зрения.       — Лады.       — Лады? — удивился Курогири. — Ты с нами?       Даби пожал плечами.       — Не знаю, кто из вас составил план на доске, но он точно сработает.       — Ага! — заверещала Тога. — Я ж говорила!       — Да нифига, — возмутился Спиннер. — Без шуток?       — Ага, он увидит бесхозную курочку, и его птичьи инстинкты тут же отключат ему мозг. А оказавшись в темной коробке, он подумает, что наступила ночь, и уснет.       — Я не понимаю, угораешь ты или нет… — пробормотал Компресс.       Даби вновь повел плечами.       — Попробуйте. Может, вам подфартит.       — Я считаю, — начал Курогири, — что в отношении Хоукса на тебя полагаться не стоит.       — И с хера ли ты так решил.       Тога потянула его за рукав.       — Но, Даби-кун. Разве ты не хочешь убить Хоукса-куна за то, что он разбил тебе сердце?       — Да нихера он не разбивал, — не поддавался злодей. — И нет, не особенно. Если вы не заметили, у него, вроде как, живет наш сын.        — Вот почему мы планируем сначала замочить Хоукса-куна, а затем похитить Омлетика! — возбужденно пояснила девочка.       — Но я не хочу быть отцом-одиночкой! — возмутился Даби.       — Разумеется, мы поможем его воспитать, — обнадежил бармен.       Даби закатил глаза.       — О, ну, это все меняет. Не вздумайте убивать Хоукса.       — Но, Даби-куун, — заныла Тога. — Чем скорее он умрет, тем скорее ты его забудешь!       На мгновение он задумался над тем, чтобы убить Хоукса. Задача — проще некуда. Достаточно застать его с голым задом (в буквальном смысле или метафорическом), и подбить крылья не составит особого труда. Даби мог бы притянуть Хоукса к себе, поцеловать и объять их обоих пламенем. Сам злодей, разумеется, выживет, а вот герой превратится в жареного цыпленка.       Обычно мысль о чьем-либо убийстве вызывала в Даби мрачное удовольствие, но когда в огне представлялся Хоукс… Его сердцебиение значительно ускорилось, а желудок скрутило, и явно не из-за похмелья. Черт, это если Даби так лихорадило от одной лишь мысли навредить герою, то он, должно быть, действительно его любил. Когда он подставлял вместо себя членов Лиги, он чувствовал то же самое. Дабы система координат злодея функционировала в пределах нормы, в ней должен был присутствовать живой и здоровый Хоукс, что не хило так пугало. Так вот она какая, любовь? Когда не хочешь, чтобы от твоих рук или рук твоих товарищей погиб дорогой человек? Видимо. Даби также не хотел смерти Омлета. А вот и закономерности.       Он опустил голову на руки. Что с ним происходит? Он испытывал эмоции! И не просто одну или две, а целых пять эмоций одновременно. Вопиющая наглость, его железо никогда так много не тянуло. Хотелось выдернуть вилку из мозга и вставить обратно без сохраненки, чтобы вернуться к заводским настройкам.       — Даби-кун? — спросила Тога.       Он не поднял взгляда. Слишком яркий свет, слишком много эмоций за раз, и в груди продолжало болеть.       Он удивленно оглянулся, когда две тонкие ручки обвились вокруг него.       — Все будет хорошо, Даби-кун, — прошептала Тога. Она обнимала его. Тога обнимала Даби.       На этой почве, очень некстати, борьба эмоций за его сознание обрела второе дыхание. Но, что приятно, эта новая эмоция заглушила остальные, как одеялко.       Он не обнял ее в ответ, но оставался неподвижен и позволял обнимать себя, позволял ей успокоить остроту его чувств.       Даби понял, что смерти Тоги тоже не хотел. Значит ли это, что он любил ее?       Может быть, подумал Даби, я очень много любил, сам того не замечая.       Идея о том, что можно любить и не замечать этого, казалась нелепой. Хотя кто знает, может, это не любовь шептала, а ненависть разрывала своим криком уши.              На Хоукса было больно смотреть. Он напоминал Эль Вудс после разрыва в Блондинке в законе. Подводка безнадежно размазалась по лицу и темными ручейками стекала по щекам. За последние несколько дней он опустошил несколько банок мороженого. Даже наконец-то доел то, с соленой карамелью, которое в один момент нашлось у него в морозилке. А соленую карамель он терпеть не мог и был уверен, что и Даби бы не стал есть что-то подобное. Как оно тут оказалось. Да и хрен с ним, его съели.       Как и остатки Дабиной стряпни. Это злило Хоукса, потому что теперь он скучал по злодею еще больше. Больше некому бегать за хавчиком. В конце концов, когда желание съесть шоколадный торт стало непреодолимым, герой сдался и написал Руми.              Кому: Багз Банни <3       Сходи мне за шоколадным тортиком пожалуйста              Он не хотел писать Руми, потому что знал, что она будет угорать с его жалкой рожи. А потом заговорит о Даби и скажет «Я же говорила». Только вот это Хоукс выгнал Даби… Так что технически Руми была слишком предвзята к последнему.              От: Багз Банни <3       А что, твой дружок-злодей больше не будет таскать тебе вкусности?              Кому: Багз Банни <3       Нет, не будет 💔              Руми еще не представляла, насколько попала в цель.              От: Багз Банни <3       О нет приятель уже выдвигаюсь              Руми появилась минут через двадцать с огромным шоколадным тортом, мороженым и мицеллярными салфетками. Ах, как хорошо она его знала.       Стоило ему открыть дверь, как она тут же заключила его в крепкие объятия.       — Эй, дружище, ну как ты?       Хоукс вжался лицом в ее плечо.       — Плохо, — замычал он в складки.       — Ах, заинька моя. Почему бы нам не разрезать торт, и ты пока расскажешь мне, что случилось.       И вот, навалив шоколадного торта за обе щеки, Хоукс начал свой рассказ:       — Было около четырех утра, он вернулся с прогулки и сказал мне, что если я хочу стать для Омлета хорошим отцом, то я должен бросить затею зл… геройствовать, потому что Даби считает, что Омлета надо держать от героев и злодеев как можно дальше. Я, разумеется, отказался бросать свою работу, а если ему так важно огородить Омлета от преступников, то сам он может валить на все четыре стороны.       По крайней мере, то были слова, которые пытался передать ей Хоукс. Только вот из-за набившего рот торта слова больше походили на несусветную тарабарщину:       — Бым окол чтыр мнм ут, н врмся м прогул н скз м, чт эсл хч стм дл Омлт хоршм отц, тм долж брс з гр…всвт…       — Ага, даже не собираюсь притворяться, что все поняла, — кивнула Руми. — Не хочешь сначала прожевать, а потом повторить?       Хоукс тяжело сглотнул. Хотел ли он повторяться? Нет. Он сказал другое:       — Даби просил сбежать вместе.       Руми вскинула брови вверх.       — Реально? А ты отказался, и он свалил?       Хоукс скорчил гримасу.       — Нет.       Руми опустила брови к переносице.       — Ты сказал ему… да?       — Да нет, — простонал он. — Я сказал «нет» и велел ему убираться.       Она медленно кивнула.       — Мгм. Как бы я ни одобряла твое решение, должна сказать, что мне не совсем ясна твоя логика.       — Он хотел огородить Омлета от геройско-злодейского сообщества. Я сказал, что не перестану быть героем, но он волен бросить карьеру злодея.       — И как раз потом он ушел, — заключила Руми.       — Нет, — Хоукса тошнило от собственного пересказа. — Он сказал, что злодеем останется, и я предложил ему уйти, раз Омлета стоит уберечь от преступников.       — И он ушел?       — Нет… — если по честному, лично Даби ни в чем не виноват. — Я пригрозил ему пером и прогнал.       Руми поджала губы.       — Тебе пришлось отбиваться?       — Нет, — вздохнул Хоукс. — Он просто ушел.       — Хм, — хмыкнула Руми. — Словами не передать, как я счастлива узнать, что ты вытурил этого негодяя, но, дружище… он же тебе так нравился. Зачем же?       У Хоукса задрожали губы. Даби ему и правда очень нравился. И если быть честным с самим собой, то, наверное, герой его даже любил. В моменте Хоукс бы ни за что не воспринял предложение сбежать вместе всерьез. Но по истечению нескольких дней мысль об этом возбуждала в его груди желание согласиться. Лишь они вдвоем и Омлет, где-нибудь, где нет ни героев, ни злодеев. Никакой Комиссии, никакой Лиги. Он понимал, что это невозможно, но как же сильно жаждал обратного.       Так почему же Хоукс прогнал Даби? Вряд ли он выдаст себя Руми и расскажет, что ужасно боялся провалить миссию. Как ему предстать перед Комиссией: с ребенком, но без добытых данных? Хоукс ответственно относился к возложенному на него долгу, а каждый косяк воспринимал как личный провал. Хоукс мог и дальше поддерживать их с Даби, кхм, тесные (типа, стоически тесные) отношения, прикрываясь миссией. И даже когда в дело вступили его собственные чувства, они никак не мешали. А теперь бумеранг возвратился, и именно Хоукс был тому виной, и спорить посредством всех этих «если», «и» или «но» было бессмысленно. Хоукс по собственной глупости провалил миссию. Он не мог винить никого другого. Но хуже всего было то, что поделиться об этом было не с кем. Очевидно, Даби не расскажешь о своей работе двойным агентом, ведь проникнуть в Лигу, не вызвав подозрений, было крайне важным пунктом. В Комиссии никто о его отношениях с Даби не знал. А Руми, в свою очередь, приходилось держать подальше от столь секретных сведений, как работа под прикрытием.       Так почему же он настолько агрессивно выставил Даби? Нет такой причины, о которой бы Хоукс мог рассказать Руми.       — Я совсем не пил сегодня кофе, — сменил тему герой.       — Мгм, — Руми жест не оценила, но настаивать не стала. — Ты поэтому до сих пор не написал ему, умоляя вернуться, чтобы вы смогли все спокойно обсудить. А! Кстати о птичках, телефон.       Она протянула руку.       — Чего?       — Гони трубку, — потребовала Руми. Хоукс подчинился. Он не помнил, знала ли она пароль от самого Хоукса или просто его угадала. И то, и другое имело место быть, ведь все его пароли, так или иначе, содержали в себе слово «Индевор». Пароль к его банк-аккаунту, например, звучал как «БамперИндевора69», а к электронной почте — «ПапочкаИндевор». Не самый надежный, но всегда очень приятный для ввода и трудно забываемый вариант.       — Вот, — Руми вернула ему телефон.       — А что ты сделала?       — Ну, ты же знаешь первое правило в случае расставания, — объяснила она. — Особенно при расставании со злодеями: не писать бывшему.       Хоукс почувствовал, как от лица отхлынула кровь.       — Ты…       Руми кивнула.       — Удалила его номер.        Что ж, окончательно: его миссия точно провалена! Вернуть Даби больше не было возможности. И пусть Хоукс пока не планировал мириться, теперь, когда ему оборвали пути к возвращению Даби, на героя накатила новая волна грусти.       Он подавленно закрякал.       — Руми…       Она закатила глаза.       — Расслабься, я его не заблочила. Ты просто таким образом не сможешь написать первым.       Отличное решение, однако вряд ли Даби решит написать ему сам. Зачем ему это? Работа с Лигой их больше не связывала. Хотя, вдруг он захочет спросить об Омлете?..       Хоукс опустил голову на руки.       — Какой же я дурак.       — Ну, есть такое, — согласилась Руми. — Но… это не твоя вина, дружище. За тебя решают чувства. И если сердце жаждет, то тут ничего не поделаешь. Даже если это подгоревший плохиш.       А именно подгоревшего плохиша его сердце и жаждало.              В течение следующей недели Руми несколько раз приезжала и оставалась на ночь. Хоукс был благодарен за ее регулярные визиты, ведь иначе он бы совсем потерял счет времени. За задернутыми шторами он проводил большую часть суток, смотря плохие ромкомы и заливая слезами пополненный запас мороженого. Для поддержания заданного темпа он по кругу пересматривал вторую Мамма MIA. Будучи сильной и независимой дамочкой, Донна Шеридан искусно справлялась с разбитым сердцем, одновременно воспитывая маленького ребенка. Вот и Хоукс должен был быть сильным во имя Донны. Но каждый раз, когда играла I’ve Been Waiting for You, он неистово рыдал и прижимал к себе Омлета. Ну, почему он не живет в мюзикле? Он мечтал, чтобы Даби вернулся и спел ему S.O.S. от ABBA.       Однажды вечером Хоукс обратился к подруге:       — Руми, у меня появилась идея. Я отыщу штаб-квартиру Лиги, встану снаружи с колонкой и включу Careless Whisper.       — Хоукс, так люди в восьмидесятых писали своим бывшим. И мне кажется, что Лига тебя ушатает за то, что ты вынудишь их слушать Wham!. У тебя вообще есть колонка?       Герой скуксился.       — У меня есть бабки, я его куплю.       Рассмеявшись, Руми предложила:       — Да зачем так запариваться с колонкой? Просто пойди и спой ему сам.       Хоукс выпрямился во весь рост.       — Руми, да ты гений!       Она тут же потянула его назад.       — Даже не смей.       Герой запрокинул голову.       — БОЛЬШЕ ТАНЦЕВАТЬ НЕ БУДУ Я! НЕТ В НОГАХ ВИНОВНЫХ РИТМА!       Дальше его серенада прервалась, потому что Руми с разворота захлопнула ему рот.       К сожалению, для Руми продолжались рабочие часы, и долг обязывал.       — У нас все по одному месту пошло из-за предварительного инструктажа, так что я не смогу появляться следующие пару дней. Ты будешь в порядке?       Она была его благословением, которое Хоукс не заслуживал.       Он показал поднятый вверх большой палец.       — Я в норме. Все будет клево! Даже очешуенно.       Она взъерошила ему волосы.       — Ни в жизни не поверю, но ладушки. У меня не будет с собой телефона большую часть времени, так что если возникнут проблемы, просить помощь придется у других.       — Да, хорошо! — солгал он, ни в коем случае не собираясь контактировать с людьми.       — Дурашка. Люблю тя, — она легонько шлепнула героя по руке и покинула квартиру.       Оставшись один, Хоукс плюхнулся в гнездо рядом с Омлетом.       — Ох, Омлет, — драматично вздохнул он. — Теперь здесь только ты да я. Хотел бы увести нас порезвиться на греческом острове, напевая ABBA, но увы…       Омлет не хило так вымахал. Хоукс подсветил его в день, когда прогнал Даби, и оказалось, что плод внутри занял почти все пространство яйца. Прошло что-то около десяти недель с тех пор, как он снес Омлета. По срокам — почти конец первого триместра по меркам человеческой беременности, только вот в данный момент герой был уверен, что ребенок рос совсем не в темпе обычного человеческого плода. Он двигался и переворачивался, вызывая нереальные ощущения по нашу сторону яйца. На данном этапе Хоукс верил, что Омлет его слышит. Приятно знать, что рядом находился хоть кто-то, кто мог его послушать. (К тому же, разговоры с ребенком помогали ему учиться, а Хоукс хотел, чтобы его малыш был как можно умнее. Ему понадобится вся возможная помощь, учитывая, что он делил свой генофонд с Даби.)       — Как же мне тебя назвать? — размышлял Хоукс. — Теперь весь выбор на мне одном. Я могу назвать тебя как угодно. И никто мне не возразит, — герой пытался себя утешить, но только почувствовал острое одиночество. — Я могу назвать тебя Энджи, если захочу. Как думаешь, насколько это выбесит Индевора? А насколько это выбесит Даби? Наверное, он меня четвертует. В любом из случаев, крылышки мне подпалят.       Он понял, что на самом деле не хочет называть Омлета Энджи. Во-первых, оно ему не подходило, а во-вторых, Хоукс обнаружил, что ему совершенно не хочется расстраивать Даби.       — Я дам тебе свою фамилию, — герой бы ни за что не поступил иначе. У него была потрясная фамилия. — Поэтому дать тебе мое имя будет, наверное, лишним… О! Знаю! Ты получишь имя, которое я хотел себе в детстве. Кейго казалось мне очень старперским, поэтому я всегда думал, что было бы здорово, если бы меня звали Сора. Мне нравился один красавчик с таким именем из Kingdom Hearts. Наверняка из-за капри. Или все-таки из-за глаз… В любом случае, что думаешь? Сора Таками?       Как хорошо звучит-то!       — Меня устраивает! Просто… вот бы послушать мнение со стороны.       Зачесались пальцы написать Даби, но он знал, что не найдет его номера. Может, и хорошо, что Руми его удалила.       — Сора, — попробовал он. — Сора. Наверное, что угодно будет резать слух, ты ведь пока для меня Омлет. Как тебе такой варик? Омлет Таками?       Он перекатил Омлета к себе на колени.       — Возможно, мне просто стоит сначала посмотреть на тебя, а потом решить, какое подходит больше. Знаешь, я жду не дождусь нашей встречи.       Омлет, должно быть, заснул, потому что яйцо не покачивалось в его руках, как это часто случалось в последнее время. Хоукс осторожно провел рукой по поверхности яйца. Там был его ребенок. Даже по прошествии стольких недель мысль о том, что у него есть ребенок, взрывала мозг. Хоукс замер. Сердце перестало биться. Само время остановило свой ход.       Он дрожащими пальцами провел по скорлупе Омлета, и да, ошибки быть не могло:       Оболочка Омлета треснула.