The Mercenary's Mate

      — Подойди ближе. На твоем лице кровь.       В лифте, плавно спускающемуся к первому уровню, их было двое. Покинув помещение, где офицеры Интерпола заковали в наручники последних выживших членов Синдиката, они на короткое время задержались в соседнем офисе. Альфа быстро разрядил и разложил оружие по отсекам невзрачного черного кейса. Вздернув на себе темный свитер, заткнул один-единственный заряженный револьвер в кобуру, что была надежно спрятана под одеждой. Прежде чем покинуть комнату, закинул сумку за спину и крепко взял омегу за руку.       Звук его голоса — тихий, но мгновенно приносящий ощущение безопасности — вырвал Рей из раздумий. Их пальцы были по-прежнему переплетены, когда она стала к нему достаточно близко, чтобы он мог коснуться ее лица. Одним движением руки альфа стер рукавом свитера остатки крови, окропившие кожу после убийства теперь уже почившего главаря Синдиката.       Закончив, он не отстранился, все еще находясь в непосредственной близости от лица омеги.       — Все в порядке? — поинтересовался он. Голос его на этот раз звучал на несколько тонов мягче и уже не так уверенно.       Рей не знала, что и ответить. Физически она не пострадала, если не учитывать небольшой синяк на щеке. Но внутри… внутри бушевала буря шока и неверия. Весь ее мир буквально за считанные минуты перевернулся с ног на голову. Случилось то, чего Рей так долго жаждала, но только сейчас к омеге пришло осознание того, что ей никогда в жизни не случалось выйти за пределы своей клетки. Мир за ее железными пределами был чужд Рей. Обретя долгожданную свободу, она больше не была уверена, кем являлась на самом деле.       Поэтому омега лишь кивнула и прильнула щекой к ладони альфы.       Стремительно передвигаясь по улицам, Рей мертвой хваткой вцепилась в мужскую руку. Он, предварительно надев солнцезащитные очки, стремительно пробирался сквозь толпы случайных прохожих. Свободной рукой омега крепко сжимала его локоть. Ее глаза бегали туда-сюда по лицам людей, машинам и открытому небу. Она вжалась собственным телом в массивную фигуру альфы, чудом поспевая за его широкими шагами, словно он был стеной между ней и новым внешним миром.       Не сказать, что Рей никогда не была снаружи — просто пространство за все это время будто приобрело новые формы, изменившись до неузнаваемости. Даже такая вещь как гравитация, которая, по сути, всегда была определенной константой.       — Машина совсем близко, — сказал ей альфа, когда они остановились на светофоре.       Рей кивнула, покрепче сжав его за руку, пока их с двух сторон обходили пешеходы.       Дойдя до подземного паркинга, мужчина открыл машину и распахнул перед омегой дверь. Быстро обогнув машину, бегло окинул взглядом периметр, чтобы убедиться, что их не преследовали. Удовлетворившись отсутствием угрозы, закинул оружие в багажник, сел за руль и включил зажигание.       — У меня есть одно место недалеко от итальянской границы, всего в паре часов езды отсюда. Что скажешь?       Она снова кивнула, ощущая, как онемело тело, когда на нее плотной тучей навалилось осознание беспомощности — у нее не было ни дома, ни собственных вещей.       Нет… все было не так… Он снова взял ее за руку. Его ладонь сохраняла тепло, полностью охватывая ее небольшую кисть.       Рей поняла, что он внимательно наблюдал за ней, вероятно надеясь, что она что-то скажет. Что сделает нечто большее, нежели один-несчастный кивок.       Но когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, вместо ответа спросила:       — Какое твое настоящее имя?       Ее первые слова с тех пор, как они покинули логово Дьявола. И именно они застали мужчину врасплох. Никогда в жизни он не ощущал столь близкой связи с другим человеком. На работе ему попросту запрещалось проявлять подобные вольности.       Несмотря на противоречивые чувства, которые так и норовились овладеть всем его существом, альфа ответил:       — Меня зовут Бен. Бен Соло.       Рей даже не стала сомневаться в правоте его слов. На этом свете могло было быть миллион Бенов, но фамилия «Соло» была из тех, которой доверяли.       — Мое настоящее имя Рей, если тебе интересно.       Она взяла его ладонь обеими руками и опустила себе на колени. Здесь, наедине с ним, с его ароматом в ее легких, с его пальцами в ее ладонях и тем, что, очевидно, было одиночеством, степенно прокрадывавшимся вглубь ее души, нашел свой путь набирающий силу лучик света — ее мягкий намек на улыбку и тонкий изгиб губ.       — Пошли, Бен.

§

      Рей заснула спустя час, после того как машина тронулась с места. Она по-прежнему держала Бена ладонь в своей, и он даже не пытался разорвать с ней тактильный контакт.       К тому времени, как они подъехали к небольшому дому, наступила ночь. Здесь Бен готовился к поручениям, которые ему давал Синдикат, поэтому холодильник и шкафы были полны запасами еды, чтобы их хватило как минимум на пару дней. Естественно, покинув дом в последний раз, Бен даже не мог представить, что вернется совсем не один.       Рей даже не разбудил звук закрывающейся гаражной двери. Бен тихо вышел из машины и открыл дверь со стороны омеги. Во сне она выглядела умиротворенно, как никогда прежде.       Он не мог оторвать от нее взгляд, все тело окутало поразительной силой теплом — неистовым, но столь нежным по своей сущности. Омега нуждалась не просто в безопасности, этого было мало. Ему хотелось окутать ее шелками и кашемиром, чтобы ей было тепло и уютно. Он желал досконально изучить все ее предпочтения и позволить ей свободно править им — душей и телом. Он мечтал соткать ей замок из облаков.       Когда Бен поднял ее на руки и достал из машины, омега издала тихий вздох. Она прильнула во сне к его телу, опустив голову на плечо. Он нутром чувствовал, что все ее существование до этого, так же, как и его, подчинялось законам выживания — ей всегда приходилось быть начеку и в случае опасности ни в коем случае не терять бдительность. Но во сне, казалось, она каким-то образом знала, что в этот миг в его руках ей ничего не угрожало.       Бен осторожно зашагал в дом, направляясь прямиком в спальную комнату. Он с предельной осторожностью опустил омегу на кровать, внутренне ликуя, что та не проснулась. Он снял с нее обувь и накрыл одеялом.       Бен присел перед кроватью на корточки, не в силах прекратить наблюдать за ней. Во сне омега выглядела наиболее расслабленной — ни грамма уязвимости, но было в ней что-то, что отличало эту Рей от той версии себя, которая постоянно находилась настороже. Слабость, которую Бен так же не мог себе позволить.       В тот миг смысл его существования стал чище и яснее, как никогда прежде. Он должен был сделать так, чтобы в обоих мирах — сна и яви — она чувствовала себя как можно более защищенной.       В кухне все выглядело как-то по-другому. Бен оглянулся и открыл морозилку, а затем и шкаф с посудой, чтобы проверить, все ли находилось на своих местах. Что, в принципе, он и обнаружил. Он оказался единственным, кто подвергся изменениям.       Прежний Бен определенно стал бы отрицать столь радикальный пересмотр жизненных приоритетов. Но настоящий он — тот, у которого теперь была Рей — был достаточно смелым, чтобы принять эту реальность.

§

      Бен заснул на диване и проснулся раньше омеги. Когда Рей наконец вышла из спальни, он уже переворачивал яичницу.       Повернувшись, ему потребовалось немало сил, чтобы сдержаться и не зарычать от удовольствия.       Омега надела рубашку, которую он оставил специально для нее. Его рубашку. Рей закатала рукава до запястий, застегнула пуговицы до середины груди и не надела ничего под низ — ни штанов, ни майки. Бен едва смог отлипнуть от вида длинных обнаженных ног.       — Доброе утро, хорошо спалось?       Она кивнула. Растянувшись в великолепной широкой улыбке, омега вскинула руки и потянулась всем корпусом вверх. Рей все так же продолжала улыбаться, а подол рубашки задирался все выше и выше, пока не открыл вид на еще одно откровение — трусиков Рей тоже решила не надевать. Улыбка не покинула ее губ до тех пор, пока до нее не дошло, что он, очевидно, заметил эту маленькую деталь. Глаза ее комично расширились, и Бен, выругавшись себе под нос, отвел взгляд, сжав руки в кулаки по бокам.       — Да, хорошо, но…       Аромат омеги буквально сводил с ума, начиная постепенно преобладать над каждым из его органов чувств. Мысли путались, когда Бен пытался изо всех сих думать о чем-либо другом, но не о смазке на собственных пальцах — прямо как в те украденные моменты, проведенные в ночном театре.       Наконец, они были совершенно одни. Напряжение нарастало и согревало воздух, что будто инстинктивно напоминало о конце пути, по которому он всю свою жизнь неосознанно шел. Пункт назначения, имени которому до этого момента не существовало.       Бен старался не показывать свое сбитое дыхание, боролся изо всех сил с почти что непреодолимым желанием просто упасть… упасть….       — Но…? — сиплым голосом выдавил из себя он.       И вновь эта соблазнительно-расслабленная улыбка. Он мог поклясться, что одно только ее созерцание могло опьянить его.       — Кровать была такой холодной. Когда я проснулась, не могла понять, куда делся мой альфа.       Бен втянул воздух сквозь зубы. Каждый уголок души пронзило малюсенькими иголками, когда сознание зафиксировало ту самую небольшую железу на стыке между плечом и шеей. Эта божественно пахнущая выпуклость лишила его способности мыслить в тот самый миг, когда Бен впервые вдохнул исходящий от нее аромат. И сейчас она взывала к нему, подобно тому безмолвному таинственному языку, на котором выражал свои чувства и эмоции его внутренний альфа.       Ее насыщенный запах был весьма однозначен. Каждый вдох, поглощаемый Беном, насыщал тело нотками чего-то невероятно изысканного, будто священное подношение. Даже чувство радости и соблазна не могли сравниться с тем, что на данный момент испытывал альфа.       С каждой проходящей секундой он все явственнее ощущал безмолвный зов Рей, где она вопрошала, почему же он до сих пор не сдался под напором этих неистовых всплесков и танцев между ними, когда они, наконец, были вдвоем — наедине.       Бен впился пальцами в разделочный стол, борясь с бурей в душе. Отчаянное сердце, что до сего момента томилось в плену гормонов и химических реакций, которые вспыхивали каждый раз, стоило ему только заприметить одну прехорошенькую омегу, в кои-то веки вырвалось на волю, взывая к Бену, умоляя, чтобы он ни в коем случае не упустил этот услужливо предоставленный шанс.       Это было большим, чем он мог себе представить. Ему хотелось этого сильнее всего на свете. Новые эмоции были для Бена нечто доселе неизведанным — новой реальностью, в которую он погрузился с головой после встречи с Рей. Желания и стремления, что возникали исключительно в ее присутствии. Он был создан для нее в каждом смысле этого слова, и физический аспект был далеко не самым решающим.       Само его существование стало идеальным, когда в него вошла душа Рей.       И поэтому ему следовало…       Но тот след от алого синяка все еще виднелся на нежной коже ее щеки.       Подходящие слова всегда давались ему с трудом.       — Рей… — оборвал себя Бен, кончиком языка ощущая правильность ее имени, будто безмолвное присутствие в его пропитанном ядом организме. Это напитало его силой, и альфа продолжил. — Мне бы хотелось сперва поговорить.       — Ох, — ее улыбка внезапно померкла.       Дурманящий покой, которым окутала его омега, в мгновение ока испарился. Вся ее фигура застыла, а черты лица приобрели напряженный характер. Она сложила руки на груди, неосознанно выставляя перед собой защиту. Бену не понадобилось много времени, чтобы почувствовать ее напряжение и дискомфорт.       Альфа меня совсем не хочет.       Рука Бена дрогнула, чтобы коснуться ее, губы распахнулись, дабы одарить словами поддержки, но ему стало страшно, что, если коснется, то уже никогда не отпустит.       — Послушай, Рей… Я никогда в жизни не видел ничего и никого яснее тебя. Мне казалось, что мое предназначение культивировало во мне одни лишь насилие. До тех пор, пока мой альфа не привел меня к тебе. Тебе прекрасно известно, что я за человек, но мне не стыдно за свои поступки, если это значит, что это поможет мне защитить тебя.       Как только Бен начал говорить, напряженные мышцы Рей стали постепенно расслабляться.       Его голос был таким нежным, таким уверенным… Он убаюкивал, напоминая о том, что с ним ей больше ничего не угрожало — давно позабытое чувство. Будто только одного его присутствия было достаточно, чтобы обернуться ним как плюшевым одеялом и спрятаться от всего мира.       — Когда я прошлой ночью достал тебя из машины… мне не хотелось тебя отпускать. Но ты должна понять… Я не стремлюсь стать подобием того ублюдка, который все эти годы держал тебя взаперти. Если я бы мог, то убил бы его второй раз лишь за то, что он оставил этот след на твоей щеке, — пальцы Бена стремительно сжались в кулак, но взгляд Рей быстро привел его в себя. — Ты ничем мне не обязана, Рей. Ты можешь остаться со мной, и я сделаю так, чтобы ни одна гнида из Интерпола, ни один выживший член Синдиката не нашел тебя. Но если тебе захочется забыть все это и сбежать куда подальше… то не буду удерживать тебя силой и не стану на твоем пути. Я не для того забрал тебя, чтобы посадить в новую клетку.       Смысл его слов постепенно достигал сознание Рей, словно волны, ласково омывающие кончики пальцев ног. Она почти забыла, что со свободой человек обретал и право выбора. А омега не могла позволить себе этого забыть. Она прекрасно знала, что этот выбор был сделан ею уже давно. Рей даже не заметила, как это произошло, потому что изначально не расценивала это как нечто исходящее лишь по ее воли, для себя самой, а не кого-то другого.       Начиная с момента, когда рука Бена в первый раз коснулась ее шеи, ее будущее уже коренным образом изменилось. Будущее, наполненное солнцем и свежим воздухом — столь волшебный опыт, один из самых прекрасных в ее жизни. Вот только вселенная работала совсем не так. Только Рей могла воплотить все эти чудеса в реальность. Ей стоило только сделать им навстречу шаг и принять.       Стоя посреди кухни, Рей сделала пару шагов, чтобы сократить расстояние между собой и Беном, и потом положила свою маленькую ладошку на по-прежнему сжатые кулаки альфы.       Они оба не могли перестать смотреть на сплетение их рук — событие столь же значительное, как и все другие взаимодействия между ними. В этом касании застыла сила, что была способна полностью изменить мир.       Рей не могла вспомнить, когда ей в последний раз хотелось чего-то настолько сильно, как желание коснуться его.       Его лица, его волос, всего, до чего только смогут дотянуться руки. Но вместо этого омега только сжала пальцами его собственные. Только тогда Рей поняла, что Бен, начиная с того момента, как она вошла на кухню, сдерживал себя, потому что сама в тот самый миг старалась сдержать собственные эмоции под контролем.       Она перевела взгляд на его лицо — на глаза, в которых отражалась глубина его сердца. Причина, по которой альфа убил главаря Синдиката заключалась лишь в том, чтобы она могла дальше жить полной жизнью, чтобы освободить ее.       Рей вдохнула полной грудью его идеальный аромат — от него кружилась голова. Казалось почти невозможным, что она могла быть второй половинкой чего-то настолько восхитительного, и в то же самое время ею овладевала уверенность в абсолютной правильности всей сложившейся ситуации.       — Ты ушел, даже не получив награды.       Каменная маска, которую альфа тщательно контролировал, дала тонкую трещину. Но даже несмотря на это, он все равно будет сохранять ее до тех пор, пока не убедится, что ее слова были продиктованы не одними лишь инстинктами, которым, по сути, было наплевать на его личностную сторону.       Но она касалась его, почти обнимая… Альфа был уверен, что длины его рук вполне хватило бы, чтобы обвить ее тонкий стан целых два раза, дабы оградить от дождя и ветра.       Бен развернул свою ладонь, мягко сжимая в своих пальцах запястье омеги.       — Вместо этого я получил тебя.       Улыбка Рей ощущалась теперь по-другому. Отчасти незнакомо. Когда она увидела его утром, ее улыбка возникла сама по себе, вполне естественно, а тело загудело от приятного волнения, вызванного непосредственной близостью с альфой, который был создан специально для нее одной. Сейчас же улыбка исходила из глубин ее души. Рей боялась дышать, из-за чего ощущение тяжести и скованности в груди только усилилось.       Она перевела взгляд на место, где большие пальцы альфы удерживали ее запястье. Очарованная увиденным, осторожно высвободила руку и переплела их пальцы, наблюдая, как ее маленькая ладошка исчезла под его массивной. Тонкие, маленькие пальчики Рей привели всю его силу в движение.       — Знаешь, — тихим шепотом начала она, наполняя своим голосом пространство весеннего воздуха. — Уже долгое время я слышу у себя в голове один голос. Он всегда повторял мне, чтобы я держала ухо востро. Порой он говорил мне делать ужасные вещи, — кончики ее пальцев мягко очерчивали впадинки и бугры, проложенные венами на запястьях альфы. — Иногда были моменты, когда он настаивал, что ты просто использовал меня для получения информации. Что после того, как я сыграю свою роль, тебе будет на меня наплевать.       Пальцы Бена дрогнули, но это не остановило омегу.       — У меня тоже есть подобный голос, — сказал он, решив полностью довериться человеку, который был единственным, кто понимал, каково это — полагаться на собственные инстинкты, дабы выжить. Бен проследил за движением ресниц, когда она моргнула. — Он пытался убедить меня, что ты, скорее всего, использовала меня, чтобы выбраться наружу. Такой себе план побега от Синдиката и полиции.       Рей переместила пальцы повыше, скользя уже по обнаженному предплечью, а затем невесомо прошлась по мягкой ткани футболки, задевая очертания бицепса.       Новое ощущение в ее груди стало предвестником еще одной улыбки.       — И все же… ты спас меня, когда они захотели покончить со мной. После всего, что произошло, ты не бросил меня.       Вторая рука Бена потянулась к ее талии, словно повинуясь какой-то посторонней силе, что была в разы сильнее его воли, чтобы противостоять ей.       — И все же… ты здесь со мной.       Теперь обе ее руки скользили по твердым мышцам груди альфы. Пальцы замерли на ключице, совсем рядом с бледным участком кожи. Ей нравилось, каким нежным он там казался — невероятный контраст с остальным телом, напоминающее камень.       — Бен, — омега почувствовала, как он задрожал, отзываясь на собственное имя. Альфа растопырил ладони, усилив хватку на ее талии. Они встретились взглядом. — Ты первый человек, который доказал неправоту этого голоса.       Одной рукой альфа уже скользил вдоль по ее спине, чтобы остановиться на шее — нежно и с трепетом. Будто старался стереть свое первое несколько грубое прикосновение, случившееся в темном зале театра. Омега была полностью в его власти, ее тело охватила мелкая дрожь, приятное тепло проникло им под одежды, а аромат альфы приобрел густые нотки — признак его неоспоримого возбуждения. Его желания, стремление защитить свою омегу, подарить ей наслаждение.       — Бен, — повторила она.       Голос ее был тихим-тихим, вибрируя от напряжения. Рей ощутила себя так, будто ее сейчас сметет всем этим наплывом эмоций, подобно мощной волне. Она одновременно чувствовала себя незначительно маленькой и безграничной. Маленькой из-за непреклонного величия, что соединяло их обоих, и безграничной в своей готовности принять правоту этого величия. Ничто из этих эмоций не было проявлением слабости. Они были свободой во плоти.       Чистое освобождение — уверенность в том, что он не смотря ни на что поймет ее.       — Наконец-то. Я дома.       В момент, как Рей произнесла последнее слово, его губы сомкнулись вокруг ее. Весь остальной мир померк в ярких вспышках бушующих ощущений. Бен действовал нацелено и медленно, его движения осторожны, когда он терзал ее уста своими, подстраивая ее тельце под свою фигуру. Это был их первый поцелуй, и Рей заслуживала нечто особенное. Вместе они были на вкус как сама бесконечность.       Их губы, наконец, разомкнулись, и Рей шумно заглотнула ртом воздух, будто в трансе. Разум альфы пытался осмыслить для себя значение этого поцелуя.       Он бы ради нее сровнял города с землей. Возвел бы их заново своими же руками, чтобы сотворить мир, достойный ее красоты.       Огонек, зажженный Беном в ее душе, быстро воззвал к жизни, и омега с новой силой напрыгнула на своего альфу. Он почти что оторвал Рей от земли, крепко прижимая ее к себе — жажда была подобна первобытному зверю, но сознание было острым, как никогда прежде. Он чувствовал буквально все. Ее быстрое сердцебиение у своей грудной клетки, ее руки, что обвили его спину и плечи, будто голодные змеи. Элегантность и чистоту губ, которые терзали его в голодном поцелуе, стремясь попробовать всего его на вкус.       Пальцы в темных локонах…       Бен мог поклясться, что никогда ранее не ощущал себя настолько живым.       Когда альфа прижался ртом к шее омеги, до нее, наконец, дошел смысл того, ради чего все эти годы терпела.       Ее настойчивый, уютный аромат буквальным образом купал в себе его нервные окончания. Вкус ее кожи и губ медленно завладевал разумом. Из недр его существа рвалась наружу сила, которую он более был не в силах контролировать. Присутствие его альфы еще никогда не было столь всепоглощающим, угрожающим завладеть каждым рациональным уголком сознания.       Когда омега прижалась к нему своим телом и инстинктивно захныкала в губы, Бен сквозь дискомфорт заставил себя отпрянуть, жадно хватая ртом воздух. Зрение было размытым, теряя связь с реальностью происходящего. Бен сжал руки в кулаки, пока пытался вести внутреннюю борьбу с собственными инстинктами.       — Рей…       По горлу будто прошлись наждачной бумагой — настолько хриплым был у него голос. Каждая частичка тела напряглась, когда альфа прижался поясницей к разделочному столу и крепко закрыл глаза, чтобы не окончательно не сорваться с цепи от одного только ее вида. Рей ведь была практически обнажена, если не учитывать свисающую мешком рубашку, ворот которой был слегка сдвинут на плечо после того, как там побывал его рот.       Бен тяжело сглотнул; воздух неприятно полоснул гортань. Его тело на данный момент нуждалось отнюдь не в кислороде.       Рей неотрывно наблюдала за ним своими большими потемневшими глазами, застыв в одной позе. Ее губы были слегка распахнуты, замерев в ожидании продолжения банкета.       — Рей, — попробовал альфа еще раз, заметив вопрос в ее глазах. Ему нужно было, чтобы она поняла. Чтобы точно поняла. Его пальцы в который раз вцепились в бортик разделочного стола.       — Если мы сейчас это сделаем, то я точно укушу тебя. Я не смогу сдержаться.       Рей безмолвно закрыла и снова открыла рот, словно пробуя на вкус значение его слов. Омега сглотнула и затем кивнула. Совсем маленькая, но столь коварная деталь, кричащая об исходящей от Рей уверенности.       — Хорошо.       Она приблизилась к своему альфе. Тому некуда было деваться — спина упиралась в стол. Внутри кипел подавляемый годами голод и сила. Поза Рей была открытой, уязвимой. Бен быстро заморгал, не в силах отвести от нее взгляд. Из груди вырвался низкий рокот. Возможно, это было последним подсознательным предупреждением того, кем он являлся. Как будто она этого не знала.       Губы омеги растянулись в безмятежной улыбке. Она ни разу не ощущала себя настолько могущественной и уверенной. Сверкание темных глаз, мускусный аромат его кожи — этого было достаточно, чтобы постигнуть силу его сердца. Увидев свое отражение в глазах Бена, она познала себя заново.       Когда она подняла руку, дабы коснуться его лица, рык моментально испарился, мышцы расслабились. Глаза альфы были чисты, испуг, вызванный его чувствами к ней, растворился в ее любящем спокойствии.       — Не сдерживайся, — прошептала Рей, кончиками пальцев очерчивая форму его щеки. — Сделай меня своей. Я хочу принадлежать тебе, только тебе одному.       Бен крепко зажмурился, впитывая мощный посыл ее слов. Он потянулся к прикосновению омеги и тихо прошептал ей в кожу:       — Попроси меня.       Рей уже касалась его рта, поглаживая подушечкой большого пальца резцы.       — Бен. Сделай меня своей парой.       Вобрав в легкие побольше воздуха, альфа подхватил омегу за ноги и оторвал ее от пола. Под руками была одна кожа — напоминание о том, что под низом у нее не было ни клочка. Рей была такой мягкой и теплой, что до Бена только тогда дошло, что она была готова к этому с той самой секунды, как ее нога ступила на кухню.       — Прямо здесь, — прорычал он. Голос Бена звучал непривычно хрипло. Рот припал к местечку над левой ключицей, прямо около ямочки. — Я сделаю тебя своей прямо здесь, — Рей вскрикнула, когда его зубы игриво прикусили кожу. Из груди альфы вырвался одобрительный рокот. — Чтобы ты принадлежала лишь мне одному.       Рей запустила пальцы в темные локоны и скользнула языком между пухлых мужских губ, даже не заметив, как альфа понес ее назад в спальню. Ногти настойчиво впились в чувствительную кожу головы, бедра покрепче сомкнулись вокруг мощного торса в предвкушении того, что произойдет дальше. Она, наконец, станет его — душой и телом. С тех пор, как он яркой вспышкой возник в ее блеклом существовании, он будет только ее.       Ее прежняя жизнь останется в прошлом, чтобы возродиться в настоящем.       Мир Бена потух в миг, когда ощутил между мягкими бедрами жар, сковавший его своими тесными оковами. Сознание сузилось до одного-единственного, ярчайшего и чистейшего белого цвета. Он позабыл обо всем — остальные вещи просто потеряли свою значимость. Каждая связная мысль, каждая клеточка тела кричала об одном:       ОмегаПараМояНавсегда       После этого все случилось как в тумане. Ни один из них не запомнил, как они раздевали друг друга. Ни единой детали, ни-че-го. Лишь восторг в голосе Рей, когда Бен в первый раз погрузился в нее. Был только жар и идеальная симметрия двух тел. Одно сердцебиение на двоих, что, то замедлялось, то ускорялось, будто пара, танцующая па-де-де. И затем — кульминация существования Бена как альфы, тот самый аспект его сущности, который он однажды презирал, но сейчас принял с распростертыми объятиями. Химические стимуляторы, эндорфины и эссенция альфы в концентрированной мощности просачивались Бену в кожу, кипя в кровеносной системе до тех пор, пока…       Пока он не укусил.       Рей содрогнулась во внезапном оргазме, интенсивность ее ощущений вышла за рамки повседневного понимания. За рамки потребности в понимании как таковом. В тот вечный миг Рей была не одинока в собственном теле. Бен ворвался в нее мощной струей, прямиком в кровь, и она судорожно вскрикнула, а глаза заволокло слезами. Начиная с этой секунды она больше никогда не будет одинока. Он был повсюду. Она стала цельной.       Подробности их первого раза смазались под влиянием возникшей между ними брачной связи. Они продолжали заниматься любовью, не имея ни малейшего понятия, когда третий раз перешел в четвертый, или чьи выделения вытекали из Рей каждый раз, когда Бен снова и снова наполнял ее до отказа. Было абсолютно не важно, кому именно они принадлежали.       — Альфа. Мой альфа, — восхищенно стенала омега, цепляясь за Бена, как за спасательный круг. Чувство эйфории выходило из ее тела подобно слезам, тонкими дорожками стекая по раскрасневшемуся лицу. Один оргазм своевременно перетекал в другой. Рей была уверена, что после этого ее физиология необратимым образом изменится. Она будет всегда беречь и лелеять в себе очертания Бена.       — Твой, — выдохнул Бен, когда его таз, наконец, замедлил свой ритм.       Крупные пальцы выводили круги на бедрах омеги, пока он находился глубоко в ней. Он слизал несколько оставшихся капелек крови, возникшие от укуса, и после обнял с силой ее вечного защитника, выцеловывая местечко, где в будущем образуется серебристый шрам.       — Спасибо, альфа.       — Омега, я дам тебе все, — он снова припал губами к месту укуса, умирая и возрождаясь каждый раз, когда Рей сжималась вокруг его узла и произносила его имя. — Я скорее сожгу мир дотла, чем позволю ему ранить тебя.       — Ничто не причинит мне вреда, — тихо выдохнула Рей и закрыла глаза. Потом повернула к нему голову и сказала: — Теперь, когда мы вместе, мне ничего не страшно.

§

      Рей проснулась с рывком, запутавшись в постельном белье. За окном стояла ночь. Это не ее комната в пентхаусе, в которой она провела последние шесть лет.       Она рефлекторно забилась в самый угол кровати; дыхание сбилось, наполнившись страхом. Неужели Синдикат в который раз перенес свою штаб-квартиру? Или Главарь приказал переместить ее в свою комнату на ночь?       — Рей?       Даже не видя того, кто произнес ее имя, сердце омеги тотчас перестало отбивать в опасном ритме чечетку. Постепенно мышцы начали расслабляться, а память наполнялась эпизодами вчерашнего дня.       Пульсирующая боль на ее шее возникла не из-за жестоких действий со стороны членов Синдиката. Это…       Свобода.       Понимание.       — Ты… в порядке?       Бен потянулся к ней с осторожностью, очевидно, боясь спугнуть. Он не понаслышке был знаком с инстинктом выживания, обычно возникающим в полусонном состоянии. Рей почувствовала нежность в его глазах раньше, чем успела увидеть ее.       Глаза заволокло слезами. Все это было так ново.       — Бен.       Прошептав имя своего альфы, Рей заметно расслабилась и слепо подалась корпусом навстречу Бену. Он мгновенно сгреб омегу в свои объятия, крепко прижимая к груди и накинув ей на плечи одеяло.       Он уткнулся лицом ей в висок, чтобы вдохнуть тепло кожи, пока губы нашептывали успокаивающие слова.       Бен оставил поцелуй на еще свежем брачном укусе. Тот перестал кровить всего пару часов назад, но понадобится как минимум пара-тройка недель, чтобы рана затянулась полностью.       — Тебя это беспокоит?       Рей отрицательно покачала головой, прижимаясь к нему ближе, чтобы обвить его корпус руками-лианами.       — Нет, совсем нет. Просто… — она крепко закрыла глаза и спрятала лицо в груди своего альфы. — Просто я уже позабыла это чувство.       — Какое? — мягко полюбопытствовал он, отвлеченно поглаживая голову и спину.       — Чувство… безопасности.       Горло Бена сковало в спазме. Он сглотнул, сделал глубокий вдох и прижал ее еще крепче, если только это было возможным. Она была самым ценным творением в его жизни.       — Каждый Божий день, Рей. Я всегда буду заботиться о тебе, оберегать.       Рей, дрожа, быстро закивала; она обнимала его так же сильно, как ее сердце пыталось впечатать в себя произнесенные им слова.       Альфа оставил на ее лбу долгий поцелуй.       — Я буду защищать тебя несмотря ни на что. Не важно, какими способами. Отныне ты моя пара, и я клянусь, что я всегда буду за тобой присматривать.       Та Рей, которая еще не встретила Бена, наверняка обвинила бы его во лжи. Как он мог обещать такое?       Но после того, как она познала вкус его губ, ощущение его члена внутри… после оставленного им укуса на ее шее и связи, что теперь пела между ними в танце чистейшей гармонии. Рей знала, что альфа не бросал слов на ветер. Знала, что каждое слово было правдой.       Омега сделала медленный вдох.       — Это я тоже забыла.       Бен задумчиво промычал ей в висок и оставил еще один поцелуй. Он раскачивал ее в собственных объятиях — бережно, но с присущей ему долей силы.       — Что именно? — спросил он.       Рей подняла голову. Постепенно расцветающая между ними связь помогла отыскать его глаза в темноте.       — Каково это — иметь возможность доверять другому.

§

      — Я едва понимаю, что это значит, — тихо сказал Бен, скользя кончиками пальцев по обнаженному животу омеги.       Они лежали нагие на широкой кровати; он не мог перестать смотреть, как полуденный свет превращал кожу Рей в золотистый песок.       — Когда я смотрю на тебя, то чувствую больше, чем могу выразить. Во мне просыпается столько радости и восторга. Будто я вовсе до этого и не жил.       Бен не видел, как губы омеги растянулись в нежной улыбке, поэтому она переплела их пальцы и покрепче прижала к себе его руку.       Бен поцеловал область под ушком и добавил:       — И в то же самое время мне совсем не хочется спешить. Я желаю знать о тебе все и одновременно понимаю, что у нас еще будет на это время. Целая жизнь.       Рей слегка изогнулась в мужских объятиях, пока не оказалась в непосредственной близостью с его ртом. Ее губы двигались не спеша, исследуя каждый миллиметр кожи, как в первый раз. Место единения их тел пульсировало в меняющем всякое миропредставление блаженстве.

§

      — Постой, — прохрипела Рей; тело натянулось подобно канату, когда Бен начал прокладывать дорожку поцелуев к тому самому местечку между ног.       Он моментально приподнялся на локтях, смотря на нее из-под вихря волос. Темные глаза обжигали, взирая на омегу предельно внимательно.       — Тебе… такое не нравится?       Рей не знала, как верно подобрать слова.       — Нравится. Просто… я не совсем привыкла к этому.       Кончиками пальцев альфа прошелся по бедру — легко, словно перышко.       Пламя в его глазах было не только страстью.       — Если ты не возражаешь, то я был бы не против помочь тебе привыкнуть.       Бен нежно коснулся ее руки, сжимая ее ладошку в своей. А затем повел ее к своим волосам.       — Если захочешь остановиться, просто потяни за волосы, ладно? При малейшем дискомфорте.       Рей молчала. Бен молчаливо ждал, не двигаясь. Один только большой палец выводил на нежной коже круги. Он не шевельнул ни мышцей, пока омега не кивнула.       — При малейшем дискомфорте, — повторил альфа, чтобы убедиться, что омега полностью поняла его. И только тогда снова скрылся у нее между ног.       Рей шумно вобрала ртом воздух и протяжно застонала, когда губы Бена сомкнулись вокруг клитора, идеальным образом повторяя его форму.       Она извивалась, ноги дрожали на плечах у Бена. Рука в неистовой хватке сжимала простыни. Омега хныкала и всхлипывала, хватая ртом воздух.       Ей ни разу не потребовалось тянуть за волосы.