The Mercenary's Mate

      — Мне было семнадцать, когда я впервые нажал на курок.       Рей уже как час перебирала пальцами его волосы. И все равно этого было мало.       — Я связался с одной не очень-то хорошей компанией и стал чаще ссориться с родителями. И когда босс этой группировки предложил мне работу с жирным чеком, я согласился и покинул дом. Прошло достаточно лет, прежде я осознал, что все это было иллюзией моих амбиций — я был лишь инструментом, при помощи которого он достигал своих целей. Поэтому я покончил с ним — раз и навсегда. И внезапно мне стало известно, что мои действия не прошли незамеченными для других, так сказать, «больших шишек».       Рей вслушивалась в каждое слово. Здесь, в объятиях столь опасного альфы, распластавшегося по всей поверхности кровати, она чувствовала себя особенно могучей. Его голова покоилась у нее на коленях. Этот мужчина принадлежал ей всецело. Он мог лишить жизни любого, кто плохо посмотрит на нее.       — Ты не перенял его дело?       — Нет. Я бы никогда не стал вести еще одного потерянного мальчишку путем, на который когда-то ступил я. И я никогда не стал бы снова убивать ради идеалов другого человека. Отныне я использую свои навыки с целью защиты моих близких и себя. Не более того.       Одна из его рук легла ей на колено и нежно сжала. Рей склонилась над альфой, прижимаясь губами к его виску.

§

      — Мне было пятнадцать, когда меня забрали.       За окном было темно. Была ли это ночь или ранее утро — Рей не знала. Это было и не важно. Порой о подобных вещах можно было рассказывать только тогда, когда слова не соприкасались с дневным светом. Будто в тот момент они теряли свою силу. В любом случае, Бен слушал ее с особым вниманием.       На протяжении всего рассказа голос ее сохранял одну и ту же тональность. Рей обращала больше внимания на тепло своего альфы и на широкую ладонь на своем бедре — неустанное напоминание о безусловном принятии.       — Пейдж, — внезапно всхлипнула Рей. — Она была немного старше меня, но нас всегда перевозили и держали вместе. Мы поклялись, что выберемся. Она была единственной, кто давал мне надежду. Нас обеих привели в штаб-квартиру Синдиката. Нам постоянно говорили, как нам повезло, что нам позволили остаться, а не продали сразу. Но я не согласна. Решения босса были порой непредсказуемы, его мнение менялось пару раз на день. Нам дали работу, ничего серьезного. Мы делали, что нам велели. Я держала голову низко, поняв, что моим единственным шансом на спасение была покорность, дабы усыпить их бдительность. Но… Пейдж была другой. Она делала все им наперекор. При любом удобном случае сопротивлялась. Особенно боссу. Даже после того, как он избил ее, она не прекратила. Мне… было все это ненавистно. Было невыносимо наблюдать, как ей делали больно. Я до сих пор не могу простить себя, что во мне тогда не нашлось достаточно смелости, чтобы поступить подобно ей.       В темноте комнаты дыхание Бена было красноречивее любых слов. Он молчал, внимая каждому ее слову. Его большая ладонь все так же покоилась у нее на бедре.       — И тогда… ей показалось, что настала пора действовать. Мне до сих пор не известно, что конкретно случилось той ночью. Не думаю, что Пейдж планировала все это именно так, иначе бы она сообщила мне. Она… достала каким-то образом оружие, пристрелила двух охранников и побежала дальше. Ее быстро поймали и доставили назад.       Рей замерла, свернувшись в защитном жесте в клубок. Бен подсел к ней ближе, обнимая и крепко прижимая к груди.       — Босс был уже там, когда стража доставила ее назад в штаб-квартиру. Он сказал, что был в курсе, что когда-то она станет проблемой и что ему однажды придется избавиться от одной из нас. Затем он поблагодарил Пейдж, мол, она помогла сделать ему верный выбор. И потом застрелил ее, прямо у меня на глазах.       Бен по-прежнему ничего не сказал, но рокочущий, глубокий звук, исходивший из его груди, был несомненной симфонией сочувствия и горечи. Рей на мгновение закрыла глаза и сильнее прижалась к альфе.       — После этого я будто перестала чувствовать. Мне стало все равно, что сделают со мной. Меня больше не беспокоили ни их дела, ни то, что я была частью всего этого… Я просто… перестала существовать.       Рей замолчала, пытаясь отыскать внутри себя мысли, которые давным-давно похоронила. Она никогда не говорила на эту тему, поэтому кто знал, сколько еще невысказанных слов таилось у нее в душе.       Бен не спешил комментировать услышанное, запечатлев у нее на лбу аккуратный поцелуй.       Спустя пять, а потом и десять минут Рей наконец позволила себе расслабиться в объятиях Бена. Больше ей не хотелось ничего говорить. Этих слов было достаточно, чтобы пробудить мучительные воспоминания.       По прошествии тридцати минут Бен наконец заговорил:       — Рей, послушай меня, — голос его был глубок и сосредоточен.       Незнакомое ощущение легкости лизнуло ее конечности, сосредоточившись в районе солнечного сплетения. Ее инстинкты впервые воззвали к Приказу альфы.       — Тебе больше не нужно думать об этом, не нужно вспоминать об этом несомненно ужасном опыте. Действия Пейдж и Синдиката были результатом их решений. Ее смерть никак не связана с тобой. Тебе нужно позволить себе отпустить всю эту ситуацию.       Слова Бена подействовали на нее подобно бокалу виски. Если бы ей хотелось, она бы смогла возразить ему. Вместо этого, Рей сдалась. Она раскопала могилу, которую тщательно захоронила в глубинах собственной души. Омега никогда не планировала смотреть на нее. Но понимание Бена — его вера в нее, что придала ей сил — помогло развеять бурю и пролить луч надежды на те события ее жизни, о которых она зареклась не вспоминать.       Всего на мгновение сердце Рей сжалось в ужасе, когда Пейдж покинула ее, широко расправив крылья. И она осталась совершенно одна — огромная эгоистка и трусиха.       Но затем могила наполнилась питательной почвой и распускающимися бутонами. Сотни лет вечного цикла жизни, смерти и возрождения пролетели в один миг с тем, как ее сердце приняло в себя недостающий элемент.       И даже когда наступил рассвет, Рей не перестала плакать. Бен обнимал ее, пока в сердце омеги не наступил покой.

§

      Его футболки слишком большие. Не в сравнении с ней, нет. Речь не о том, что они не подходили ей по размеру. Футболки Бена были прямо-таки необъятными.       Но они ничуточки не выглядели таковыми на его теле, и только по той причине, что сам он был просто огромным. Это сложно было не заметить, когда он специально тянулся всем корпусом, чтобы хотя бы немного сровняться с ее ростом, дабы отыскать ее губы своими или просто захватить своим присутствием все ее пространство.       Одной футболки Бена было достаточно, чтобы та завлекла омегу в свой кокон, сотканный из его аромата.       На третий день Бен окинул омегу несколько извиняющимся взглядом, когда в очередной раз протянул ей свои вещи после совместного душа.       — Прости, что не удалось захватить ничего из твоих вещей. Обещаю, что куплю тебе взамен целый гардероб.       Но Рей — раскрасневшаяся после горячего душа и очередной порции секса, которым они занялись в тесном пространстве кабинки — лишь безмятежно улыбнулась, когда Бен продел ее руки через рукава одной из своих фланелевых рубашек и осторожно натянул горловину. Омега зарылась носом в мягкую ткань изделия.       Ей не хотелось ни на секунду расставаться с ароматом альфы.       — Это не к спешке.

§

      — Ты справишься со всем?       Голос Бена звучал игриво, опаляя дыхание нежную ножу шеи омеги. Но его руки, что крепко сжимали ее талию, демонстрировали нерешимость и тревогу.       Рей обхватила его плечи своими руками и стала перебирать пальцами волосы на затылке.       — Да, альфа, я справлюсь.       Они застыли прямо перед входной дверью. На Рей надета его рубашка, чьи рукава были закатаны по локоть, а подол касался середины бедер. Бен был облачен с ног до головы во все черное. Плотный кевлар обхватывал торс, скрывшись под мешковатой формой свитера. Перед дверью лежало оружие.       Рей подобное чувство пришлось по душе. Вот стоит она — полуобнаженная и уязвимая. А вот он — облаченный в броню.       Ей бы не хотелось, чтобы альфа уходил. Она красноречиво продемонстрировала свою позицию, когда сперва надулась, а потом весьма удачно отвлекла своего альфу особой техникой, которая позволила на некоторое время удержать того обнаженным в постели. Еще немножко, еще разочек.       В некоторой степени омега нашла эту ситуацию весьма привлекательной: ее альфа, охотник и добытчик, отправлялся за пропитанием, в то время как она оставалась присматривать за домом.       — Работа не должна занять более десяти дней, — заверил ее альфа. — И я принесу тебе много одежды.       — Но мне нравится носить твою.       — Это ничуть не облегчает мне задачу, омега, — опустошенно прорычал Бен.       Улыбка его сияла нежностью, когда он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. Губы коснулись не до конца затянувшейся ранки от брачного укуса. Бен влюбленным взглядом остановился на метке, будто пытаясь отпечатать ту в памяти, и затем медленно отпрянул.       Язык его тела выражал дискомфорт и неуверенность, словно он боялся озвучить мысли, крутящиеся у него в голове.       Пальцы Рей нашли его кисть.       — Что такое?       Он переплел их пальцы, а второй рукой скользнул омеге за спину и примостился на талии.       — Мне бы не хотелось запрещать тебе покидать дом, но на данный момент это единственное решение…       Рей понимающе кивнула, прежде он смог закончить фразу.       — Я знаю, Бен. Я согласна с тобой.       Он по-прежнему выглядел смущенным, поэтому Рей без лишних слов прижалась к нему всем своим телом и закинула руки за шею.       — Серьезно, я не против. В любом случае, мне не очень-то и хочется столкнуться лицом к лицу с внешним миром.       Игнорируя тот факт, что данное действие задержит его еще на десять минут, Бен приобнял омегу в ответ и обхватил ее за подбородок.       — Возможно, однажды. Обещаю.       И тогда они вновь слились в поцелуе. Бен пометил ее своим запахом в последний раз, вызвав у Рей ответный смешок.       — Я уже давно пахну тобой, альфа. Так будет всегда.       Ее слова были очевидны, но это все равно заставило глаза Бена заслезиться и обнять омегу еще крепче.       — Знаю. Но я также знаю, что, покуда я на этой работе, то буду вынужден принимать подавители, чтобы ни одна душа не смогла уловить твой запах. Иногда мне становится страшно, что в один из таких моментов я задамся вопросом, а не придумал ли я тебя. Ведь ты слишком хороша, чтобы быть правдой.       Рей с силой прикусила нижнюю губу. Между ними не было ни зазора — так близко они прижимались друг к другу.       — Но когда ты будешь лежать ночью в постели и думать о метке, которой наградил меня, то несомненно почувствуешь нашу связь.       Рей никогда не устанет от того, как учащался ее пульс и пела кровь — и все лишь из-за одного-единственного прикосновения к брачному укусу. Омега поднесла их переплетенные пальцы к отпечатку на своей коже.       Она одарила его мягкой улыбкой, испытывая внутренний трепет перед неопровержимым доказательством их единства.       — Ты сможешь ощутить меня благодаря этой метке. Именно тогда я стала твоей, а ты моим. Ты никогда не будешь одинок.       Глаза Бена были глубокими-глубокими, наполненные безграничным чувством.       — Ты тоже никогда не будешь одинока, Рей. Мое сердце всегда будет биться только для тебя.       Омега улыбнулась, паря будто в невесомости. Она вновь поцеловала его. Свою пару.       Свою пару.       Заводя машину, Бен окинул ее долгим взглядом. Омега провожала его взглядом, пока он не превратился в маленькую точку на горизонте.       Чтобы не допустить панической атаки, которая могла настигнуть Рей в любой момент его отсутствия, омега отправилась в спальную комнату, достала из шкафа вещи Бена и смастерила на постели хаотического вида гнездо.       Рей дышала глубоко и размеренно, поглощая их общий аромат. Она вжалась лицом в его подушку. Она отсчитывала скорость пульса. Представляла себе, как между каждым ударом ощущалось его присутствие.       Но истерики не было.       В первые дни его отсутствия это взволновало ее. Теперь ей было понятно, что, работая на Синдикат, она смогла пережить то страшное время лишь благодаря высоким стенам, которые сама же выстроила в своем сознании. Бен разрушил эти стены. Когда альфа был с ней, он был единственной благословенной песнью, единственным искрящимся светом, что медленно наполняли пустоты ее существования.       Но Рей так же знала, что каждый луч света приносит за собой тень, и эти тени, которые она так тщательно избегала в течение многих лет, в конце концов настигнут ее. Теперь, когда ее сердце билось в неистовом ритме жизни, омега опасалась, что возмездие рано или поздно настигнет ее подобно жесточайшей лавине. С каждым проходящим днем Рей становилась все беспокойнее, на сердце росла тяжесть.       Но затем она внезапно осознала. Внутри нее никогда не было никакой темной силы, что жила в глубинах, выжидая своего часа. Ее вина, ее самые мрачные и травматические воспоминания всегда существовали внутри нее. Иметь возможность научиться принимать их значение, как и их влияние на свое дальнейшее становление как человека, процесс более обширный и сложный, чем она могла себе представить. Пройдут годы, пока то новоявленное место внутри нее окончательно наполнится. И происходить это будет постепенно, слоями, а не вулканическими вспышками.       Лежа на постели, где они с Беном стали единым целым, где она отдалась ему без остатка, доверив не только тело, но и душу, что было для «старой» Рей почти невообразимым, где он обнажил самые потаенные уголки собственного существования, демонстрируя бесконечную нежность и уязвимость, Рей осознала еще одну вещь.       Все это стоило того. Невзирая на то, что принесет будущее, Бен стоил всего.       Она была рада почувствовать вновь, даже несмотря на опасность, нависающую над ее будущим. Потому что даже самые темные ночи пронзают лучи восходящего солнца. Потому что солнечные лучи всегда уничтожат самые темные из теней.       Она не беззащитна, не тогда, когда ее сердце бурлило от искрящегося ритма крови. Даже несмотря на то, что их с Беном разделяли километры, ее пульс постепенно набирал быстроту. В момент, когда альфа распахнул дверь, она прыгнула ему в объятия.       — Пара, — выдохнул ей в волосы Бен, вжимаясь в омегу, как утопающий.

§

      Бена не было дома уже больше месяца. Он сказал ей, что на этот раз работа займет не больше трех недель, но все, что она с момента их последнего прощания слышала от него было: «Возникли сложности. Все в порядке, буду позже».       Проходили недели, а Рей все никак не покидало волнение и ярое желание связаться со своим альфой. Они оба знали, что любой контакт друг с другом был оправдан лишь в особых случаях и требовал осторожности, так как возможность того, что сообщение перехватят, была высока. Бен не мог допустить, чтобы что-либо указывало на местонахождение Рей.       По истечении двух месяцев телефон Рей стал неотъемлемой частью ее существования. Она смотрела на него, когда засыпала, а просыпаясь с рывком, он был самой первой вещью, которую она видела. С тем, как утренняя тревога сменилась сковывающим страхом, омега напечатала короткое сообщение: Подтверждение статуса.       Она скиталась по дому туда и обратно. Она ломала вещи. Она убирала устроенный ею же беспорядок. Она мучилась. Она не решалась отправить сообщение. Она никогда еще не слала ему сообщений, но и он еще ни разу не отсутствовал так долго.       Одним днем, когда Рей наконец-то нашла в себе силы отправить те несчастных два слова, входная дверь распахнулась.       Стоя посреди кухни, ей показалось, что она начала сходить с ума. Что страх заставил ее воображение выдать желаемое за реальность.       Вид Бена, застывшего у входа, едва не выбил воздух из груди. Вцепившись побелевшими пальцами в изголовье дивана, Рей со свистом втянула в легкие воздух, впервые за долгое время ощутив облегчение.       Тогда Бен закрыл за собой дверь и повернулся к ней лицом. При виде его лица из ее груди во второй раз за день выбили воздух. Все мысли о том, каким тяжелым было ожидание, испарились за считанные секунды.       Рей не могла произнести ни слова. Ее рот был лишь в состоянии пролепетать его имя, когда омега стремительно бросилась к нему. Ее руки и ноги функционировали отдельно от мозга, который в тот момент активно обрабатывал информацию о том, как выглядело лицо ее пары.       Глаза Рей были полны слез, когда она оказалась рядом с ним.       — ...Ох, Бен…       Она слепо потянулась к нему, вцепившись в покатые плечи дрожащими пальцами.       Руки Бена опустились омеге на талию, после чего он выдавил неуверенную, полную раскаяния улыбку.       — Извини меня, Рей.       Но омега едва его слышала, ее вниманием всецело завладела рваная рана, что пересекала левую часть его лица. Душераздирающее, оставшееся навсегда свидетельство его боли.       — Ох, любовь моя, — выдохнула Рей и, дрожа, потянулась кончиками пальцев к ране, по-прежнему липкой.       Бен внимательно наблюдал за ней, пытаясь скрыть собственное волнение. Рот напоминал тонкую полоску, когда пальцы Рей прочертили от верха до низу невесомую дорожку. Глаза омеги были полны слез, когда Беном завладел иррациональный страх.       — Я знаю, что теперь уже не тот…       В ответ на его слова Рей покачала головой; ее рот дрожал. На короткий миг, что был подобен тонкому льду, Беном завладело отчаяние.       — Ты наконец дома. Я так рада… — выдавила Рей.       И с силой впечаталась в него, крепко обнимая торс обеими руками и уткнувшись носом в широкую грудь. Бен немедля ответил тем же самым. Он чувствовал себя так, будто впервые за долгое время вдохнул настоящий воздух.       В этот раз Рей не стала молчать. Обычно она старалась не задавать вопросов, связанных с миссией, но данная ситуация была критической.       — Что случилось?       — Это уже не важно, — хотел было ответить Бен. Присутствие его пары и ее родные объятия заставляли забыть обо всех проблемах мира. Но она была достойна знать. Это меньшее, что он мог сделать.       — Это задание оказалось ловушкой. Целью был я. Я потерял бдительность во время последней нашей с ними встречи, и они воспользовались этим. Вместо оплаты меня ожидала засада. Они хорошо припрятали оружие, я даже сперва ничего не заметил.       Омега сжала его сильнее и сделала глубокий, жадный вдох, стремясь впитать как можно больше аромата своего альфы. Это придало сил.       Рей собрала волю в кулак и еще раз посмотрела на рану.       — Со временем она заживет, но, вижу, края уже немного подсохли и зарубцевались. Да и выглядит она не совсем свежей.       Бен отвел взгляд, черты его лица приобрели раскаивающийся вид.       — Тебя не было почти два месяца… Как давно это случилось?       — Я… я не хотел беспокоить тебя. Изначально рана выглядела куда хуже.       — Когда это произошло?       — Несколько недель назад.       Рей пораженно уставилась на него.       — И где ты был все это время?       Бен смотрел на все, но только не на Рей. Но медлить больше нельзя.       — Я… остановился в отеле, где оказал себе первую помощь. Мне не хотелось, чтобы ты все это видела…       Рей отпрянула, скрестив на груди руки, и яростно закачала головой.       — Ты поступил как мудак.       — Рей, я знаю, что это не…       — Ты только представь, через что мне пришлось пройти, пока тебя не было! Каждую минуту думала, что с тобой случилось нечто ужасное, и что именно поэтому ты не мог вернуться домой…       — Я просто не хотел беспокоить тебя…       — Не хотел беспокоить меня? Что за чушь! Ты написал мне, что у тебя возникли сложности, а потом просто испарился! Ты думал, это не заставит меня волноваться?       — Я знаю, что ты права. Я просто… переживал, ясно?       — Ты о ране? Ты же обычно не придавал этому большого значения.       — Нет, не в этом дело.       — А в чем?       Бен перенес вес на другую ногу. Рот изогнулся, выдавая крайнюю степень дискомфорта. Он до ужаса боялся озвучить свой страх, что преследовал его с момента получения раны.       — Как сказать… Дело в тебе. В том, как бы ты отреагировала, когда увидела… — он медленно сглотнул, впившись взглядом в точку на полу. — Я никогда не буду выглядеть как прежде.       Возмущение тут же покинуло Рей. Обычно Бен обнажал свои слабости лишь в моменты редких признаний, касающихся убитых им людей. Ее пара стояла перед ней с опущенными плечами, потупленным взглядом, из-за чего Рей хотелось лишь заключить его в долгие объятия и никогда не отпускать.       Но омега смогла побороть порыв.       Красивые черты лица Рей в миг приобрели ожесточенный вид. Она сцепила крепче руки, чтобы не дать себе коснуться Бена.       — Если бы вернулся домой без всех этих выкрутасов, то я была бы к тебе снисходительнее. Но ты заставил меня ждать без особой на это причины, поэтому, увы, — омега развернулась на пятках и зашагала обратно на кухню. — Входи уже, болван.       Бен, опешив, моргнул, пялясь на нее. Когда он впервые увидел собственное окровавленное лицо в отражении зеркала, то сперва не мог понять, почему им овладела такая паника. Разрез был относительно неглубоким, что выглядело относительно утешительно, но лезвие ножа рассекло кожу от лба и до самого низа шеи. Подобная рваная рана никогда не зажила бы, как полагается. Забавно, но первой его мыслью была Рей, которой бы пришлось самостоятельно возиться с окровавленными бинтами.       Только после этого его мысли забрели глубже. Они все твердили об его омеге, о том, как бы она отреагировала, увидев его изуродованное лицо. Зачем ему беспокоить ее, если в любом случае рана перестанет кровоточить?       Бену понадобилось пару дней чтобы признать, что подобный альтруизм скрывал за собой настоящий страх. Что, если его новый внешний вид заставит ее изменить к нему чувства?       Этот первобытный страх не позволял Бену ясно мыслить. Его желание отсрочить неизбежное лишь создало проблемы, которых можно было бы избежать.       Ты заставил меня ждать без особой на это причины.       Застыв в дверном проеме, Бен гипнотизировал взглядом пол и пытался взять эмоции под контроль. Нечто настолько поверхностное было просто не в состоянии изменить чувства Рей к нему. Почему он раньше об этом не подумал? Почему перестал верить в нее?       Он и правда болван.       Бен последовал за звуком громыхающих кастрюль и сковородок. Омега уже вовсю орудовала на кухне, разогревая на плите как минимум три емкости с едой.       Рей зыркнула на него, попутно помешивая пищу.       — Я почти каждую ночь готовила что-то свежее, думая, что ты вот-вот появишься дома.       — Рей, прости меня…       Омега строго выставила палец, перебирая его.       — Молчи. Ты сейчас сядешь за стол, поешь и дашь мне осмотреть рану. Зная тебя, ты, скорее всего, настолько задезинфицировал порез, что твоя бедная кожа наверняка воспламенилась…       Бен подчинился и безмолвно сделал так, как ему велела омега. Он наблюдал за тем, как Рей носилась по кухне подобно грозовой туче, едва замечая его. Тарелка в ее руке быстро наполнялась жареным цыпленком, спагетти и фрикадельками. Чувство угрызения совести и гнева не оставили после себя и следа — исчезли, словно мелкий дождик при виде яркого солнца.       Даже несмотря на то, что Бен провел каждый долгий день с мыслями о своей омеге, ничто не могло сравниться с тем, что он почувствовал, оказавшись дома. Невзирая на ее обиду, на то, что она едва удостоила его взглядом и тот факт, что он по прибытию еще ни разу не поцеловал ее, омега успела затмить собой весь внешний мир. Бен не мог не улыбнуться, купаясь в ее свете.       И когда Рей положила перед ним тарелку с серебряными столовыми приборами, альфа поймал ее за запястье, прежде чем та смогла увернуться. Он доселе не успел вкусить ее губ, поэтому коснулся в поцелуе тыльной стороны руки.       — Я съем все, что ты приготовила. Обещаю.       На какой-то миг ему показалось, что это растопило ее сердце. Но Рей быстро отдернула руку и сверкнула на него глазами, прежде чем тот смог что-либо сказать.       — Я на это рассчитываю. А теперь ешь. Я пока схожу за аптечкой.       Стоит отметить, что все их квартиры располагали в обязательном порядке всевозможными предметами медицинского назначения для всех случаев жизни. Как только Бен покончил с едой, он вошел в зал, заметив, что Рей уже разложила все необходимое для процедуры.       — Подойди и сядь вот сюда, — приказала омега.       Бен примостился на диван, что стоял перед ней.       — Думаю, ей нужно попросту больше времени, чтобы затянуться, — добавил он.       — Я сама решу, что ей нужно, — нахмурилась Рей.       Когда омега опустилась перед ним на колени и подалась ближе, чтобы как можно лучше рассмотреть рану, Бен нарочно засунул руки под бедра, дабы избежать искушения прикоснуться к ней. Как бы альфа ни старался, он не смог перестать смотреть на нее, даже когда она, нахмурившись, отвернула от себя его голову, внимательно рассматривая порез.       — Ты вообще воспользовался каким-либо антибактериальным средством?       Бен отрицательно покачал головой.       — Боюсь, нет.       Рей тихо вздохнула.       — Ясно. Черт, порой мне кажется, что мы храним все эти медикаменты исключительно для меня.       Омега на миг отпустила Бена, прежде чем тот сумел отреагировать.       — Даже не думай шевелиться, — предупредила его она.       Пространство заполнила тишина. Рей взяла влажную хлопковую ткань, чтобы очистить рану от какой-либо грязи. Затем надавила альфе на грудь, побуждая того лечь на спину, пока сама с точностью и скрупулёзностью ювелира наносила на всю длину раны не менее четырех антибактериальных средств и несколько специальных мазей для лучшего заживления шрамов.       Все это заняло не менее часа. Бен оставался тихим и послушным, но Рей едва замечала это, концентрируясь скорее на том, чтобы процесс заживления доставлял в последствии как можно меньше дискомфорта.       Она только закончила наносить на кожу специальное масло, — на то самое место в самом низу шеи — когда плотину из накопившихся эмоций, наконец, прорвало.       Хотя Бен и лежал с закрытыми глазами, но у омеги все равно было такое чувство, что тот не спал.       Она опустилась перед ним на колени и склонилась, чтобы коснутся его лба в поцелуе. Омега зарылась пальцами в темные локоны, когда глаза заволокло слезами, и она прошептала:       — Пара, ты должен был позволить мне позаботиться о тебе.       Бен мигом вскинулся. И прежде чем из ее глаз смогла пролиться хотя бы слезинка, альфа притянул ее к себе ближе, заключая в тесные оковы рук и ног. Рей вцепилась в покатые плечи, крепко-накрепко прижимая его голову к своей груди непострадавшей стороной.       — Я знаю, Рей. Я не подумал. Мне так жаль.       — Ты, должно быть, прошел через настоящий ад, совершенно один, — прошептала она, не позволяя голосу дрогнуть. Было достаточно пальцев, что мелко подрагивали на плечах альфы.       — Все было не так уж и плохо. Но, если бы я смог что-либо изменить, то непременно вернулся бы сразу к тебе. Я никогда так больше не поступлю, Рей. Обещаю.       — И даже больше не думай оставлять меня одну. Никогда, слышишь? — она сильнее сжала пальцы.       В ответ Бен усилил хватку вокруг ее тела в безмолвном согласии.       — Никогда, Рей. Ты моя пара, мой партнер. Я больше никогда не стану от тебя ничего скрывать.       Омега расслабилась достаточно, чтобы Бен смог поднять голову и посмотреть на нее. Рей нежно обхватила ладонями его лицо и слегка наклонила собственную голову на бок, чтобы поцеловать обе стороны раны на щеке.       — Теперь это часть тебя, — прошептала она, поглаживая кончиками пальцев челюсть. А затем припала к его губам в долгожданном поцелуе.       Рей наблюдала за благодарностью и облегчением в глазах своего альфы.       — Но это не значит, что теперь тебе разрешается быть настолько безрассудным. Если в следующий раз получишь подобное ранение, я надеру тебе зад, — строго добавила омега.       Бен со всей серьезностью кивнул, борясь с веселой улыбкой на губах.       — Заметь, коленки у меня трясутся исключительно от твоих угроз.       — Ну и отлично.       Поддавшись настойчивости рук Бена, омега залезла к нему на диван. Альфа лежал на спине, а Рей устроила голову у него на груди, позволяя ему гладить себя. Она глубоко дышала, наполняя легкие родным ароматом, пока все внутри не растворилось в нем.       И уже плавая на границах царства Морфея, внезапно ее настигла мысль. Она так мало спала, что едва могла думать.       — Не знаю, упомянула ли я уже это… — вяло выдавила Рей.       — Мм? — промычал Бен. Он по-прежнему бодрствовал, сосредоточив внимание на сиянии волос Рей между своими пальцами.       Рей устало потерлась лицом о грудь Бена, прежде чем ее успел сморить сон. Голос омеги звучал нечетко и невнятно.       — Ты все так же прекрасен.

§

      Бен редко жалел о взятом им задании. И только недавно он осознал настоящую причину тому, почему же все-таки согласился: эта девушка чем-то напоминала ему Рей.       Найти было ее совсем не сложно, а спасти из лап похитителей оказалось еще проще.       Он ожидал, что семнадцатилетняя жертва будет напугана до смерти, что сделало бы работу намного легче. Она была ценным грузом — дочь одного из влиятельных, до бесстыдства богатых политиков.       Он даже не мог себе представить, что именно это окажется самым сложным моментов во всей его карьере.       — Думаю, меня ударили вот тут, сзади. Не мог бы ты взглянуть, есть ли там что-нибудь серьезное? — спросила девушка, смотря на него своими большими глазами и выкатив вперед нижнюю губу. Руки ее уже сжимали край рубашки.       Это было как минимум третье загадочное «ранение» у нее под одеждой.       Бен одарил ее испепеляющим взглядом.       — Нет. Я буду в другой комнате. Не беспокой меня, покуда у тебя не идет кровь, —Бен окинул ее последним взглядом и закрыл за собой дверь, разделявшую их номера в отеле. — Мы выезжаем в пять часов утра. К вечеру ты уже будешь у своего отца.       Посреди ночи Бена разбудил звук какого-то движения в номере. Рука уже потянулась к пистолету под подушкой, когда из темноты раздался девчачий голос:       — Это все лишь я!       Бен грязно выругался себе под нос.       — Не смей больше так делать. Возвращайся в свою комнату.       К превеликому разочарованию Бена девчонка абсолютно не была научена слушать.       — Просто… это последняя ночь, когда мы видим друг друга, и я подумала, было бы неплохо сыграть в Джеймс Бонда.       Бен помассировал виски одной рукой, желая в этот момент только одного — хорошего и крепкого сна.       — О чем ты, черт возьми, говоришь?       — Ты знаешь. Сексуальный шпион спасает девушку в нужде, после чего они занимаются медленным, страстным сексом, предварительно немножко повздорив «для разогрева».       Бен громко вздохнул.       — Мне недостаточно платят, чтобы терпеть подобное.       Он сел на кровати, чтобы звучать как можно более убедительно.       — Я не шпион, и не будет никакого «разогрева»… я… нахожу тебя крайне раздражающей, и между нами не будет никакого секса.       Девушка не двигалась. Вместо этого она скорчила обиженную рожицу.       — Мне просто… мне и правда необходимо прикосновение хорошего мужчины, после всех этих грубиянов…       Бен знал наверняка, что никто из похитителей и пальцем ее не тронул. Она была слишком важной персоной, слишком ценной, чтобы причинить ей какой-либо физический вред. Она бесстыдно лгала. Беном овладела ярость.       — Глупая ты девчонка. Никогда не шути о таких вещах.       У Бена закончилось терпение, и он вскочил на ноги, попутно хватая ее под локоть, силком таща из комнаты.       — Ау! Прости, прости, ты прав! Я не подумала…       — Очевидно, — прорычал Бен и нахмурился.       Но прежде чем альфа смог завести девушку в ее комнату и захлопнуть между ними дверь, он заметил, как она слегка прильнула к нему, чтобы… понюхать?       И тогда Бен понял. На дворе стояла непроницаемая ночь, а это значило, что принятые им днем ранее блокаторы уже успели выветриться. Он чертыхнулся.       Глаза девушки внезапно расширились.       — Ты… у тебя есть пара, — изумленно протянула она.       Бен нахмурился еще сильнее.       — Не твое дело.       На лице девушки возникла коварная улыбка, как если бы ей на ум пришло что-то чрезвычайно занятное.       — Знаешь, ей не обязательно знать о том, что произойдет сегодня…       — Твою мать…       Бен усилил хватку, прежде чем та смогла что-либо сделать.       — Может хотя бы расскажешь немножко о ней? Пожалуйста.       Бен окинул девушку быстрым взглядом.       — Я расскажу тебе всего одну вещь, а потом ты пойдешь спать в свою чертову кровать и завтра не произнесешь ни единого слова, поняла?       Она быстро закивала.       — Хорошо, по рукам.       Бен занес руку над дверной ручкой, чтобы как можно скорее закрыть между ними деверь.       — Я запечатлен с любовью всей своей жизни и в целом мире нет никого другого, кого я бы хотел бы так, как хочу ее. А теперь спокойной ночи.       Бен был приятно удивлен, когда на следующий день девушка сдержала свое обещание. Большую часть поездки она сохраняла молчание. Он посчитал это хорошим знаком и решил не испытывать судьбу, вторя своей спутнице.       За полчаса до места назначения она наконец заговорила:       — Ты извинишься за меня перед своей парой?       — За что? — поинтересовался Бен и вопросительно изогнул бровь, скрытую солнечными очками.       — За что, что попыталась соблазнить тебя.       — Не сказал бы, что ты преуспела.       — Знаю, но… если бы я была твоей парой, то мне бы не хотелось, чтобы другая девушка вела себя с тобой так, как это делала я. Извини.       — Принял к сведению.       — И еще… ей, скорее всего, это уже известно, но… ей правда очень-очень повезло.       — Не везение заставило меня влюбиться в нее. Оно не имеет ничего общего с любовью.       — Согласна, но… она нашла столь преданную пару. Вы оба, должно быть, обладаете чем-то настолько хорошим, что этого оказалось достаточно, чтобы вы оказались вместе.       — Ты ничего не знаешь обо мне.       — Я так бы не сказала. Ты спас меня от похитителей, а потом не дал мне совершить непоправимую ошибку. Это и правда было глупо, то, как я поступила ночью. Если бы ты не был столь хорошей парой, то это могло окончиться для меня совсем иначе. Спасибо тебе за это.       — Думаю, ты преувеличиваешь свой навык соблазнения. Не могу сказать, что ты поставила меня перед моральной дилеммой.       Это заставило девушку улыбнуться.       — Это никак не связано со мной. Речь идет о том, настолько сильно ты любишь свою пару.       — Верно. По крайней мере, ты выучила один полезный урок.       На заранее условленном месте встречи девушка упрямо попыталась обнять его, но Бен успел остановить ее, держа на расстоянии вытянутой руки.       — Не стоит привязываться ко мне. Иди домой и забудь обо всем, что было. Можешь быть уверена, что я поступлю также.       Ее нижняя губа дрожала.       — Да, верно.       После того, как отец закончил обнимать свою дочь, утерев рукавом последние слезы, он достал из нагрудного кармана конверт с оплатой. Девушка схватила отца за локоть и быстро что-то прошептала тому на ухо. Что-то подозрительно звучащее как «Заплати ему больше».       Бен стремительно вскинул руку и забрал конверт, прежде чем потенциальное прибавление к зарплате могло вызвать какую-либо задержку.       — Твоя работа превзошла все мои ожидания. Считай контракт выполненным.       Бен даже не стал тратить время на пересчет всей суммы, рванув назад к машине.       Спустя час им овладела тоска по Рей. На данный момент у него был всего один активный контракт, но ему не нужен был весь контрактный период, чтобы выследить нескольких агентов разведки. В последний раз он оставил ее одну в Париже, но присланное Рей сообщение говорило о том, что она находилась в Сеуле. Омега время от времени меняла место жительства, если его время отсутствия превышало месяц. Безопасности ради.       Он тем же днем сел на ближайший самолет.       «Я иду к тебе, омега. Я так скучал» — мысленно проговорил Бен, как только приземлился в аэропорт Сеула.       И когда Бен распахнул дверь, то Рей уже стояла перед ней, застав в ожидании. Улыбка ее была яркой, ноги — босые. Она не теряя ни мгновения запрыгнула на него, и спустя десять минут он был уже в ней. Мир стал за считанные минуты невероятно идеальным.       — Мне казалось, тебя не будет еще пару недель, — позже призналась омега. Голос ее звучал мягко и с хрипотцой из-за третьего оргазма. Она мечтательно улыбалась в подушку, пока ладони Бена выводили круги на изящных формах своей омеги, а губы не желали покидать ее лица.       — Я бы не выдержал. Я слишком сильно соскучился.       Рей приподнялась достаточно высоко, чтобы с улыбкой поймать его губы своими и слиться в долгом танце.       А после они решились на еще парочку раундов.       — У меня, блять, крышу сносит, когда вхожу в тебя все еще горячую и мокрую после предыдущего раза. Мне никогда не надоест.       — Как бы мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Я обожаю быть растянутой тобой. Будто я бесконечна. Ничего нет лучше этого, Бен. Ничего.       — Рей… Рей…       — Бен… Боже… мне так хорошо, когда ты внутри. Не останавливайся!       — Ты такая мягкая внутри. Словно из другого мира. Я бы вечно оставался в тебе.       — Давай тогда сделаем это нашей вечностью. Нам больше ничего не нужно.       — Только ты, Рей. И ничего больше.       — Я люблю тебя, Бен, я люблю тебя, люблю…       После Бен лежал между ее разведенных бедер и лениво лизал набухший клитор, пока из влагалище медленно вытекала его сперма. Омега дрожала от кончиков пальцев до самых век, такой чувствительной она была. Но даже это не останавливало ее — то, как Бен не спеша вылизывал ее, вычерчивая кончиком языка каждый бугорок и неровность на ее теле, то, как смыкал губы вокруг гиперчувствительного клитора и всасывал вожделенный бугорок с нежностью, которую трудно было вообразить.       Пока Рей парила на пике нового оргазма, смотря на него своими затуманенными глазами, Бен вошел в нее двумя пальцами, выталкивая из тесного жара собственное семя. Он был здесь, чтобы направить ее.       И тогда Рей кончила. Сердце застучало где-то в ушах, мышцы тела напряглись до боли, а потом степенно расслабились.       Казалось, прошло много времени, пока ее зрение и слух не пришли в норму. Он привлек ее к себе, ощущая, как мир вокруг него обретал новые краски.       Только тогда Бен отважился рассказать о том, что произошло с ним во время последнего задания.       Первой реакцией Рей был неконтролируемый смех, из-за чего она едва не свалилась с кровати. Бен оперативно устроил омегу у себя на груди, робко улыбаясь уголком рта.       — Бедняжка, — прокомментировала Рей, украдкой смахнув слезы. — Это все равно не помешает ее влюбленности, знаешь?       — Бедняжка? А что насчет меня? Мне пришлось на протяжении трех дней терпеть все это.       — Ох, милый. Естественно ты заслуживаешь сочувствие, а как же. Это, должно быть, так ужасно, когда на тебя бросаются семнадцатилетние.       Бен пробурчал что-то нечленораздельное в ответ.       Рей быстро взяла себя в руки и продолжила серьезным тоном:       — Я и правда ценю то, как ты справился со всей этой ситуацией, правда. И что ты несмотря ни на что согласился на эту работу. Этот случай нельзя назвать стандартным.       Бен прошелся кончиками пальцев по руке омеги. Никому из них не нужно было в лишний раз озвучить причины этому.       — Но в одном она все-таки была права.       — И в чем же?       Рей коснулась лица своей пары и притянула к себе ближе, чтобы прильнуть кончиком своего носа к его собственному, прежде чем поцеловать уголок его рта.       — Мне и правда очень-очень повезло.