The Mercenary's Mate

      — Где угодно.       — Где угодно?       — Где угодно.       Они все еще жили в летнем доме на Миконосе, когда тест на беременность показал положительный результат. С момента этой несомненно волнительной новости Бен не мог найти себе места, он постоянно то трогал, то предельно осторожно обнимал Рей, тратя каждую минуту своей жизни на то, чтобы организовать достойное и безопасное будущее для своей семьи. И чтобы раз и навсегда убедиться, что его пара никогда и ни в чем не будет испытывать нужды.       — Поделись со мной, где бы тебе хотелось растить детей?       Он продал пентхаус в Сеуле, а заодно и московскую квартиру. Недвижимость в Лондоне и Париже обрела в сердце Рей особое место, чтобы вот так легко избавиться от нее, поэтому Бен выставил их на продажу, чтобы потом выкупить под другим именем, заранее удостоверившись, что все свидетельства о собственности носили имена совершенно других людей.       После этого он сосредоточился на поиске жилья с просторным газоном, видом на озеро и, желательно, максимальной анонимностью. В доме его мечты должны были стоять ворота и высокотехнологическая система безопасности, дабы на всякий случай оградить семью от невзгод.       Бен как-то спросил ее мнение о пятикомнатной квартире в северной Шотландии, на что Рей, краем глаза заметив цену, смерила его тревожным взглядом.       — Бен, нам придется найти себе работу, не так ли? Нормальную работу, как у большинства людей.       Его рот изогнулся в слишком сардонической манере, чтобы это можно было принять за улыбку. Он развернул к себе ноутбук и пару раз нажал на тачпад.       — Моим последним заказом был снайпер. Тот самый, брат которого допустил ошибку и пришел за тобой, когда я прикончил его родственничка.       Бен снова повернул к ней экран.       — Вот это вся выплата. За один заказ.       Глаза Рей стали напоминать блюдца. За такие деньги они могли с легкостью купить целых две пятикомнатных квартиры.       Она плюхнулась к нему на колени и обвила плечи руками.       — Вот как. В таком случае, давай посмотрим еще варианты?       Бен переключился на заранее подготовленную вкладку с недвижимостью. Каждый из объектов полностью соответствовал заявленным требованиям — укромный, расположенный вдали от случайных соседей и хорошо охраняемый.       Рей старалась оценить каждый из них с максимально разных сторон и одинаково прагматической перспективой.       Она улыбнулась, указывая пальцем на просторный задний двор, примыкающий к трехкомнатному дому в Монтане.       — А здесь мы могли бы поставить качели.       Мысль о маленьком городке на севере Франции заставила омегу улыбнуться.       — Думаю, пруд — это просто волшебная идея.       Она издала полный восторга вскрик, увидев варианты, предлагаемые в Новой Зеландии.       — Дети непременно полюбят эти комнаты с окнами-башенками.       Бен не смог удержаться и слегка стиснул омегу за талию, пока та сидела у него на коленях.       Дети. Из ее уст это слово слетело так легко, так естественно. Она никогда не перестанет удивлять его.       Позже этой же ночью Рей легла спать, убаюканная средиземноморским ветерком, что просачивался сквозь открытую дверь на террасе. Омега купалась в тепле мешкающего лунного света, пока надежная рука Бена прижимала ее крепко-крепко. Она почти уснула, когда он, опаляя затылок горячим дыханием, нехотя задал ей вопрос:       — Это беспокоит тебя?       До нее — сонной и удовлетворенной — не сразу дошел смысл его слов.       — Ммм… беспокоит что?       Бен сильнее зарылся лицом ей в шею, выдыхая слова прямиком в кожу.       — Что мы будем жить на кровавые деньги.       Рей медленно открыла глаза. Первое и единственное, что зафиксировал ее взгляд — их переплетенные пальцы. Руки его извиты сильными мышцами, а пальцы — широкие и толстые. Каждая клеточка его тела была посвящена лишь одной цели: их неразрывному единству. Чтобы она всегда была рядом. В безопасности.       — Деньги сами по себе не являются ни злом, ни добром. У них нет морали, они так же не могут служить показателем добродетели или греха. Их сила ничем не будет отличаться от того, как если бы ты заработал их во время офисной волокиты. Мы сами делаем выбор. И сейчас мы выбираем тратить их на собственную безопасность и жизнь дорогих нам людей.       Бен ничего не ответил, но она все равно почувствовала, как напряжение стало медленно покидать его тело, после чего он прижался ближе.       Как только вопрос безопасности был решен, а охраняемые дома выбраны и незамедлительно куплены, Бен показал Рей все места, в которых хранился их капитал. Он убедился, чтобы у омеги был доступ к каждому счету в качестве сособственника. Именно она подписывала документы, когда они открывали для их будущих детей доверительный фонд.

———

      — Ты такой идиот, — сказала Рей; в уголках ее глаз образовались слезы.       Настала их последняя ночь на Миконосе, после чего они должны будут переехать в Шотландию, где и проведут остаток беременности Рей.       Собирая багаж, Бен вел себя непривычно тихо, по крайней мере, этого хватило, чтобы омега стала волноваться, а не передумал ли он. Не сожалел ли о том, что ему придется оставить всю прошлую жизнь позади?       Омега вошла в спальную комнату и увидела, как тот с чем-то копошился, а после это что-то быстро убрал с ее поля зрения. Рей стало любопытно, неужели Бен по-прежнему хранил по всему дому оружие, в местах, о которых знал один лишь он? Она в очередной раз задалась вопросом, неужто эта привычка останется с ним навеки?       — Почему бы тебе не дать ногам немного отдохнуть? — в преддверии вечера предложил он. — Пойди, чуточку отдохни, а я пока сделаю нам ужин.       Предположив, что таким образом Бен пытался урвать себе время для подготовки к перевозу оружия, она послушно удалилась.       И хотя омега знала, что альфа всегда пытался держать ее вдали от всякого проявления насилия, которое долгое время было его верным компаньоном, но она до сих пор недоумевала, почему он чувствовал себя должным скрывать от нее все это. Рей была прекрасно осведомлена о привычках своей пары, но она так же понимала, что просить Бена избавиться от всего этого было верхом неблагоразумия. Никто еще не говорил, что все их враги вымерли.       Рей даже не могла вздремнуть; мысли всё мешали расслабиться, делая ее более беспокойной. На краткий, но такой ужасающий своей реалистичностью миг, омега едва не сошла с ума, представив, как он втихую оставляет ее, пока сама она преспокойно отдыхает на уютной постели.       Омега всеми силами пыталась не проявить накатившее совершенно глупое облегчение, когда Бен совсем скоро зашел к ней в спальню. Он присел на корточки подле кровати и принялся гладить ее по руке. Его голос звучал по-родному мягко, почти что застенчиво, когда он спросил:       — Готова ужинать?       Рей кивнула и для пущего эффекта потянулась за поцелуем. Просто так, на всякий случай, если у него все еще остались какие-либо сомнения.       Когда она отстранилась, заметила, что Бен смотрел на нее как-то странно, даже напряженно. В его глазах застыл… не страх, вовсе нет. Это было, скорее, похоже на настолько сильную привязанность, что та вскоре обрела форму жертвенности. И Рей не имела ни малейшего понятия, что с этим делать.       Он протянул руку. Она приняла ее и поднялась с постели, последовав за ним на кухню. Ее сердце колотилось в смутном ритме предвкушения.       Войдя на кухню, Рей тут же заметила, что стол был переставлен на террасу, а поверх него лежала красная скатерть, которую омега до сих пор никогда и не видела. Там же горели впервые увиденные ею свечки, сияющие под закатным солнцем. Бен ободрительно сжал ее ладонь и повел за собой вглубь террасы.       Тарелки были заполнены ароматной пастой. В центре стола стоял горшочек с пузырящимся соусом и фрикадельками.       Прежде чем омега успела спросить, где это он научился готовить фрикадельки, Бен прижался к ней сзади и, обвив руками талию, оставил на шее мягкий поцелуй.       — Помнишь, когда ты впервые призналась мне в любви? — поинтересовался он.       Застигнутая врасплох, Рей понадобилось пару секунд, чтобы вспомнить тот судьбоносный миг. После чего уверенно кивнула.       — Тогда ты поздно вернулся с работы. Думаю, мы тогда жили в Лондоне. Ты сказал, что придешь домой к ужину, но я только зря прождала. А когда ты наконец вернулся, за окном была почти полночь. Ты был весь в крови.       Ее руки автоматически нашли его ладони и сжали их. Каждый из них прекрасно помнил конец этой истории. Бен снова поцеловал ее шею.       — Я заставила тебя лечь на диван и стала ухаживать за раной. Тебя ранило в руку чертовым огнестрельным.       Даже несмотря на все те ужасы и страх, которые принесло за собой окровавленное и раненое тело Бена, омега все равно улыбалась давнему воспоминанию.       — Я промывала рану, а ты все извинялся. Говорил, что тебе так стыдно за пропущенный ужин и за то, что не сдержал свое слово. Пока я наконец не выдержала и не отчитала тебя за то, что волновалась не за чертов ужин, а за тебя.       Рей ощутила кожей его улыбку.       — Ты тогда сказала: «Да закройся же ты, идиот. Ты можешь пропустить все ужины в мире, но я все равно буду любить тебя».       Сердце Рей пропустило удар. Она не помнила тех своих слов, но он — да.       — А потом мы занялись сексом прямо на диване, — закончила омега историю.       Его смех согрел ей шею.       — Верно. Потом мы занялись сексом прямо на диване.       Он приобнял ее сильнее, и если бы омега видела его лицо, то непременно заметила, как на нем вновь расцвело то мечтательное выражение.       — Мы сели ужинать ближе к двум или трем часам ночи. Помнишь, что тогда приготовила?       Сердце Рей пустилось в пляс, когда она перевела взгляд на стол. На этот раз воспоминания давались куда проще.       — Спагетти с фрикадельками.       Бен сжал ее бедро.       — С того момента это стало моим излюбленным блюдом.       Он отпустил омегу, придерживая ее одной рукой, и повернулся к ней лицом. Она смотрела на него широко открытыми глазами, растроганная, но по-прежнему в замешательстве, наблюдая за тем, как он поднес ее руку к своим губам и оставил на костяшках теплый поцелуй.       — Боюсь, мне даже не сосчитать, сколько ужинов я тебе должен, Рей. И учитывая наше совместное решение создать семью… Чем больше я думаю о том периоде своей жизни, тем сильнее я сожалею. Мне стыдно за каждый упущенный мною вечер. За каждое утро, когда я просыпался вдали от тебя и твоего тепла.       — Бен…       Мягкий шепот его имени не помешал ему закончить определенно заранее подготовленную речь.       — Начиная с этого ужина мне хочется внести в нашу семью новую традицию и восполнить то, что упустил ранее. Чтобы ты никогда не была одна.       Нервозность, мучающая Рей большую часть дня, наконец схлынула. Она внезапно ощутила себя такой глупой. Как вообще можно было подумать, что альфа бросит ее? Что откажется от своих слов и обещаний, которые дал ей еще тогда. И даже если некоторые из них еще не были претворены в жизнь, Рей знала, что он непременно их исполнит. Бен сделает все как нужно.       И начнет он это с сегодняшнего дня.       Все еще держа ее за одну руку, Бен медленно опустился на одно колено.       Казалось, Рей перестала дышать, а глаза расширились до просто невероятных размеров.       — Позволишь ли мне знать, если когда-либо будешь в чем-нибудь нуждаться? Простишь ли ты меня за все то время, что провел без тебя, чтобы я смог посвятить все свои оставшиеся дни одной лишь тебе и твоему счастью?       Бен потянулся в карман и достал оттуда небольшую бархатную коробочку. И тогда Рей сразу поняла, что именно он прятал от нее целый день. Альфа открыл коробочку, обнажая взгляду изумительной красоты бриллиантовое кольцо.       — Рей, пара. Ты выйдешь за меня?       Ей пришлось прикрыть ладонью рот, дабы не расплакаться на месте. Взгляд метался между кольцом и чувственным, застывшим в ожидании выражением лица Бена. У нее отняло дар речи, настолько омега была поражена. В комнате хватало пространства лишь для их безграничной любви, что с каждым днем становилась все сильнее. Рей не знала, что первое подведет ее: дрожащие, готовые в любой момент подкоситься колени, или же стопы, что вот-вот оторвутся от пола и поднимут ее на седьмое небо.       Наконец она опустила руку и, захлебываясь словами, выдавила:       — Ты такой идиот, — всхлипнула омега, быстро смахнув со щеки слезу. — Мы же уже и так решили, что поженимся.       Бен в ответ только улыбнулся, а у Рей заныло сердце. Его нежность до сих пор вызывала у нее удивление. Как в таком суровом мужчине могло уместиться столько чувственности? И все для нее одной.       — Знаю. Я тогда был идиотом, а сейчас и подавно. Но… даже несмотря на это… ты станешь моей?       Рей сияла подобно летнему солнцу, счастье лучилось из ее глаз подобно всем слезам мира. Ее широкая улыбка — его главная цель. И так будет каждый день, пока смерть не разлучит их.       — Да. Да, Бен. Я стану твоей, несмотря ни на что.       И тогда Бен улыбнулся — широко и без утайки. Таким радостным она его видела только несколько раз. Даже не подозревая, что ее жених думал о том же самом, омега дала себе слово, что сделает все возможное, лишь бы видеть его таким каждый день, пока смерть не разлучит их.       Своими широкими руками, что творили ужасы, но в отношении нее принесли только спокойствие и чувство защищенности, альфа надел на палец кольцо. И как только он поднялся на ноги, Рей обняла его крепко-крепко, спрятав лицо в надежном плече, силясь слиться со своей парой.       Рей обнимала его до тех пор, пока не ушли все его сомнения, если они, конечно же, имели место быть. Бен — самый замечательный, самый добрый. Идеальный. Он — все, что ей нужно от жизни.       Рей настояла остаться сидеть у него на коленях, а не за противоположным концом стола. Специально приготовленные ее альфой для этого события фрикадельки вышли немного суховатыми, но она упрямо поглощала их, пока не ощутила долгожданную сытость. Бен собрал губами соус на ее устах. Омега примостила ладонь на живот, где постепенно рос их первый ребенок. Бен прошептал ей в шею «я люблю тебя», как будто это была самая большая тайна во всем мире.       Мысли их лишь единожды вернулись к темному прошлому, чтобы навсегда обратиться к лучезарному будущему.

§

      — Я всегда мечтал об этом.       По приезду большая часть коробок осталась неразобранной. К счастью, их было немного, — Бен и Рей решили заставить дом новой мебелью — но все же это не помешало нераспакованным вещам укорительно смотреть на своих хозяев.       Вместо скучной рутинной работы они сидели вместе на траве своего заднего двора в Шотландии, наслаждаясь видом нового уютного гнездышка, где и родится их первенец.       — О чем? — поинтересовалась Рей, стреляя в альфу глазками.       Бен покачал головой, к своему удивлению заметив, что в последнее время стал намного чаще улыбаться, и выходило это без всяких усилий.       — На этот раз не о том, что ты подумала.       — Теперь я заинтригована.       Рей растянулась на мягкой траве, примостив голову на ногах Бена. Она смотрела на него с теплом в глазах.       Он намотал выбившуюся прядку волос себе на палец.       — Я всегда мечтал подарить тебе идеальную свадьбу. Я думал об этом много и на работе, и когда особенно сильно скучал по тебе, — омега повернула голову и прижалась щекой к его бедру, ютясь ближе. — Спустя время до меня дошло, что все эти воображаемые свадьбы связывала одна вещь, которая, однако, при наших обстоятельствах несколько затруднительна к исполнению.       — О чем речь? — спросила она, моргая то на него, то на голубое небо.       Бен погладил ладонью каштановые волосы.       — Люди. Множество людей, которые будут радоваться за нас и говорить, какая ты в этот день красивая.       Рей перевела расфокусированный взгляд на небо. Она как никогда расслаблена. На свадьбах ведь принято, чтобы там находились дорогие твоему сердцу люди, ведь так?       Лица родителей и тех, кого она знала, будучи малышкой, начисто стерлись из памяти. Омега слишком долго прожила в кругах синдиката, чтобы что-то помнить о своем детстве. Иногда ей становилось интересно, и она неизменно задавалась вопросом, искали ли ее родители? Оплакивали ли ее? Но после Рей поняла, что все это бесполезно. Ничто не в силах изменить то, что случилось и кем она стала. Пути назад уже нет.       Она мертва для них в такой же степени, как и Бен для своих родителей. Они слишком долго обсуждали это и в итоге решили не ворошить прошлое.       Рей согласно замычала и повела плечами.       — Полагаю, таков наш удел. Но даже если бы у меня был выбор, я бы все равно не стала ничего менять.       Она принялась тарабанить пальцами по своему животу. Даже маленький, почти незаметный бугорок все равно вызывал у нее самые невероятные эмоции.       В день, когда Рей попросила у своего альфы ребенка, в день, который перевернул их жизнь с ног на голову, она сказала ему, что мир идеален только потому, что в нем был он.       Их мир — небольшое, отчужденное место, находящееся где-то вдали от реальности, но, тем не менее, это не мешало ему быть идеальным. Рей снова опустила ладонь на живот. Вскоре их мир станет намного больше.       — Мы оба многое потеряли. Мы страдали, пока не отыскали друг друга. А что насчет свадьбы… Я бы с удовольствием провела небольшую приватную церемонию, к чему все эти излишества? Я довольна тем, что имею. Наша жизнь такая, какая есть, и ничего с этим не поделать.       Пальцы Бена замерли у нее в волосах. Он смотрел на нее пристально, нежно.       — А какая она — наша жизнь? — поинтересовался он. Просто потому что ответы на такие вопросы всегда заставляли его голову идти кругом, а конечности млеть.       Рей запрокинула голову, по-прежнему улыбаясь своей лучезарной улыбкой.       — Я выбрала жизнь с одним здоровенным альфой, который безумно любит меня и выбрал меня своей парой.       Он внезапно рассмеялся — коротко и отчасти прерывисто-неловко.       — Ну ты сказала: «выбрал»! Как будто у меня на примете был кто-то другой.       Рей улыбнулась про себя, сложив руки на животе. Испытав на собственной шкуре ужас прошлой жизни, она даже не могла представить, что ребенок в ее утробе будет ощущаться настолько правильно. Они в безопасности, и ничто не станет у них на пути.       Все остальное в мире померкло перед лицом их любви.       — Давай выберем дату, Бен. Возможно, нам даже удастся найти священника.       Бен тут же покачал головой, нависая над омегой в защитной манере.       — Нет, когда мы поженимся, твою красоту увидят все. Мы сделаем все так, как велит мое сердце.       Рей подняла взгляд и увидела уверенные глаза своего альфы. Она потянулась к нему, чтобы провести кончиками пальцев по линии щеки, а потом и челюсти. Улыбнувшись, перешла на губы.       — Как желаешь. Только не заставляй меня ждать слишком долго.

———

      Рей не могла проверить, этот день наконец настал. Просто невозможно.       — Бен, я не… нас непременно поймают, и все наши старания пойдут коту под хвост…       — Верь мне. Все будет идеально.       В одной руке Рей держала ладонь своего альфы, а в другой — пышную белую юбку платья, пока они пробирались сквозь усыпанную массивными камушками дорогу, ведущую к озеру. Так как омега была на каблуках, Бену пришлось пару раз приподнять ее, чтобы та ненароком не упала.       На протяжении двух часов они ехали куда-то вглубь Англии, и на этот вопрос Бен упрямо не хотел давать ответ. По пути она успела заметить указатель «Лейк Кантри», после чего в голову пришла весьма закономерная мысль: Бен втайне от нее организовал проведение свадебной церемонии.       В конечном итоге машина припарковалась у великолепного кирпичного особняка с мерцающим голубым озером неподалеку и раскинувшимися вдали зелеными горами.       Во всем этом была одна проблема, но для Рей она оказалась почти что критической: старинный дом определенно использовался в качестве отеля, и сейчас он был забит под завязку. Подъездная дорожка кишела разнообразными машинами, так что шанс незаметно сбежать с собственной свадьбы был мизерным.       Но раз Рей поклялась безоговорочно доверять Бену, — хоть и в данный момент это обещание было несколько некстати — она взяла альфу за руку и последовала за ним к боковой части дома и дальше, покуда они не достигли деревьев, что вели прямиком к озеру.       Костюм Бена выглядел безупречно: ткань была невероятно гладкой и мягкой. Галстук он повязал прямо перед выходом из машины, а Рей не понаслышке знала, скольких усилий ему это стоило.       Сейчас же омега наслаждалась слегка нелепым, но таким милым видом своего альфы, который с гордостью вышагивал рядом с ней, окруженный высокими кустарниками и густой листвой. Будь ее воля, она бы непременно провела церемонию здесь — под укромным куполом деревьев, тем более, что рядом умиротворяюще плескалась вода.       Но у Бена были свои планы.       Подойдя к берегу, они заметили, что у доков уже собралось множество людей. Судя по всему, там начиналась церемония для целых двух свадеб. Бен, оставшийся невозмутимым увиденной картиной, повел их ближе к докам. Омега быстро смекнула, что в планы ее альфы не входило нарушение магии момента этих окрыленных счастьем людей.       К ее удивлению, вскоре к ним поспешно подошел мужчина, заприметив их еще издалека.       — Здравствуйте! Как же я рад, что вам удалось приехать! Вы как раз вовремя.       Бен отпустил ее ладонь, но только для того, чтобы пожать незнакомцу руку. На его лице удивительным образом застыла смесь благодарности и раскаяния.       — Вы точно уверены, что с этим не будет проблем? — непривычно высоким тоном спросил Бен.       — Нет, что вы! — немедленно заверил их мужчина. Он сжал руку Бена между двумя своими ладонями, на грани слез улыбаясь им обоим. — Мы невероятно счастливы помочь.       Дабы не потерпеть поражение от весьма натянутой игры Бена, она надела мягкую улыбку, подходящую молодой невесте, надеясь, что это хоть ненадолго скроет смятение.       При виде их по группкам молодоженов и их гостей пронесся тихий шепот.       — Это они? Сбежавшие от гнева родителей влюбленные?       Мужчина, который еще недавно пожимал Бену руку, повернулся к толпе с ярчайшей улыбкой:       — Это они! Они приехали!       И тут воздух пронзили аплодисменты и поздравления, после чего Бен и Рей поспешили к алтарю, подгоняемые добродушными и поощрительными свистками десятка посторонних людей. Неожиданно став центром всеобщего внимания, омега быстро кинула на альфу непонимающий взгляд.       — Что происходит? — сквозь вынужденную улыбку прошептала она.       Бен только улыбнулся, — невинно и непринуждённо — помогая омеге взобраться на алтарь, и тут же взял ее за руки.       — Эти люди любезно позволили нам занять их время. Ненадолго, конечно.       Неприкосновенный кокон счастья Бена даже не дрогнул, когда к нему наклонился пастор и шепотом спросил:       — Извините… будьте так любезны, подскажите ваши имена.       И вот так, окруженные сотнями зрителей, Бен и Рей связали себя узами брака под звуки голубых волн да высокого горного свода над головами.       Рей ощутила, как вся она стала медленно покрываться румянцем. Ее даже перестали смущать нежданные, но столь добродушные люди, что так искренно поддерживали союз новой пары. Омега не имела ни малейшего понятия, что провернул Бен, чтобы, так сказать, узурпировать свадебную церемонию, но ей это без всяких сомнений нравилось. Подлинная и ничем не омраченная реакция радостного народа заполнила в ней те места, о которых она до этого момента даже и не подозревала. Бен дал ей так много, сделал все возможное, лишь бы она ни в чем не нуждалась… и даже сейчас позволил соприкоснуться с той тонкой нитью, своеобразной связью с обычным миром, на которую омега никогда уже не надеялась.       Рей знала, что все это временно, но ей все равно. Сегодня — она невеста. Освещаемая солнцем, омега видела одного Бена, который нашел способ осуществить ее маленькую мечту. Единственное, о чем она могла думать — теплые руки мужа.       — Клянусь, — сказал он; Рей еще никогда не видела такой улыбки.       Она была мягкой, уголки его губ мелко подрагивали, как будто бы альфа всеми силами старался сдержать льющиеся наружу эмоции. Черты лица застыли в напряжении, Бен смотрел только на нее, не в состоянии отвести взгляд.       Клянусь, что с тобой рядом я чувствую себя совершенно новым человеком.       Клянусь, что проведу остаток своих дней в заботе о тебе.       Клянусь, что ты единственная, кто способен спасти меня.       Возможно, она поднесла его руку слишком резко и надела золотое обручальное кольцо чересчур нетерпеливо. Альфа достал второе кольцо из внутреннего кармана своего пиджака, прямо перед следующей клятвой.       — Клянусь, — ответила Рей, веря всем сердцем, что Бен поймет все, что заложено в этом слове.       Клянусь и верю, что ты всегда защитишь меня и никогда не оставишь.       Клянусь, что подарю тебе детей, которые будут любить тебя так же сильно, как люблю я.       Клянусь, что я нашла благословение во всем, что случилось со мной, потому что это привело меня к тебе.       А после их провозгласили мужем и женой, разрешив поцеловаться. От взгляда Рей не скрылось то шаловливое, почти ликующее сияние в глазах альфы. Она даже не успела сориентироваться, как Бен уже сгреб ее в охапку, отрывая ноги от земли. Губы соединились в сладостном поцелуе, где ее муж служил единственно возможной гравитацией.       Доки заполнили крики и аплодисменты, подкрепляемые звонкими свистками. Преисполненные великодушием, что произвела собственная свадьба, и отчасти излишней доверчивостью, порожденной человеческой природой, эти незнакомцы обратились к ним — влюбленным молодым людям — с распростертыми объятиями и вот так безвозмездно согласились помочь.       Вскоре Бена и Рей окружили две пары молодоженов вкупе со свидетелями и свидетельницами.       — Вы просто обязаны присоединиться к нашему фуршету!       Бен как можно убедительнее помахал рукой:       — Нет-нет, мы совсем не хотим злоупотреблять вашей добротой…       — Что за вздор? Пожалуйста, мы будем только рады!       Прежде чем Бен смог придумать новую отговорку, одна из невест схватила Рей под локоть и повела за собой к особняку, поэтому он был вынужден отправиться за ними вслед.       Вина, которую породила мысль о возможном испорченном празднике для этих людей, вскоре исчезла при виде добродушия и чистоты их намерений. Рей еще никогда не встречала настолько светлых, лишенных всяких предрассудков и скелетов в шкафу собеседников.       Как только все гости заполнили просторное помещение зала, а в ход пошли искрящиеся бокалы шампанского, омега незамедлительно перевела взгляд на своего мужа. Он стоял в углу с одним из свидетелей, немного поодаль от того места, где расположилась с радостными подружками невесты и самими невестами Рей.       Отсюда Рей могла в полной мере оценить костюм своего мужа. Широкие плечи делали его просто огромным, почти что необъятным, возвышая своего обладателя над остальными мужчинами. Темные волосы уложены в неуловимой манере. Взгляд его тотчас переметнулся к ней и там и застыл.       В комнате, наполненной замечательными, счастливыми людьми, которые никогда в жизни не знали насилия, крови, смерти и бремени проступков, их все равно тянуло друг к другу. И тот факт, что уголок рта Бена без усилий преодолел гравитацию, только доказал ей, что дело вовсе не в том, как если бы они были одного поля ягоды, и тем более не в том, что прошлое осудило их на вечное пребывание в одной плоскости существования, где единственной реальностью выступал каждый из них.       Рей уже думала об этом раньше, но после пришла к выводу, что дело вовсе не в этом. Просто Бен знал ее, как никто другой. И он любил ее, как никто другой. Не важно, как сложилась бы их судьба, Бен никогда бы не отрекся от нее.       А Рей со своей стороны никогда не предаст его, ни за что не променяет на скучную, однообразную, легкую жизнь. В мире существовал только один мужчина, который убьет ради нее, мужчина, который не знал границ, когда дело касалось безопасности его пары и их пока еще нерожденного ребенка. Рей хотела только его. Именно с ним она намеренна навсегда разделить свою жизнь.       Начали звучать тосты. Бена стали подначивать, и он, прочистив горло, поднял бокал во имя жены.       — За Рей, любовь всей моей жизни. Ты самое лучшее, что случалось со мной, и теперь, когда ты моя, я никогда не отпущу тебя. Ни за что.       Стоящие подле Рей две подружки невесты издали тихий мечтательный вздох. А сама Рей во всю улыбалась своему мужу — тепло и легко, потому что теперь он полностью принадлежал ей. Омега поднесла бокал к губам, чтобы все видели, как она пьет, пока сама она лишь прижала губы к краю. Она плавно примостила ладонь на живот.       Несколько погодя, Рей узнала всю историю целиком.       — Это так романтично, — вздохнула невеста, вроде бы ее звали Дженнифер. — Бен пожертвовал всем своим наследством, лишь бы сделать тебе предложение, хотя его родители были категорически против вашего союза и хотели женить его на другой. Учитывая, что родители перекрыли ему все счета, и он не смог организовать свадьбу твоей мечты… мы просто не могли остаться в стороне.       Рей быстро поняла, в чем было дело. Инстинкты не подвели ее.       — Мне так приятно, что вы поддерживаете нас, мы с Беном прошли через многое, — сказала Рей, приняв напущено несчастный вид. — Я знала, что проведу остаток своих дней рядом с Беном, как только увидела его. Но никто не мог предвидеть, что на нашем пути станет столько сложностей… — Дженнифер согласно кивала ее словам, смотря на нее своими широкими глазами. Пальцы девушки крепко сжимали омегу за руку. — Сперва я хотела отказать ему, мне не хотелось, чтобы из-за меня он все потерял. Но Бен настоял, что обретет счастье, только если мы будем вместе. Сказал, что остальное в мире не важно. В конечном итоге я поняла, что он был прав.       — Так романтично, — вновь протянула Дженнифер.       — Огромное спасибо за то, что разделили с нами этот чудный день. Я даже не могу выразить, как много это для нас значит.       Рей внезапно поймала себя на мысли, насколько искренне прозвучали ее слова. Но ведь омега не соврала — она и правда не могла представить лучшего дополнения к их свадебному дню, чем столь необходимое напоминание о способности мира творить добро.       Вокруг все танцевали, веселились и ели. На тележке выкатили большой торт. А потом один из свидетелей спросил у Бена, сколько у них примерно по времени займет дорога домой, после чего сразу же последовали уговоры остаться на ночь в одной из свободных комнат.       Позже этим же вечером они наконец удалились в маленькую, но весьма уютную и изящную спальную комнатку на третьем этаже.       — Какую, однако, интересную историю ты придумал, — сказала Рей, устало рухнув на мягкое, заставленное подушками кресло под высоким окном. Поверх ее тонкого белого платья на бретельках был накинут объёмный пиджак Бена; лодыжки нещадно пульсировали от активных танцев.       Альфа улыбнулся, расстегивая манжеты, после чего развязал галстук и снял обувь.       — Заметь, это сработало.       — Как тебе удалось убедить их?       — Сперва я позвонил в отель. Рассказал, в чем обстоит дело. Они ответили, что у них уже забронирована двойная свадьба, и, возможно, если я хорошенько попрошу, мне разрешат присоединиться. Так я получил нужный номер телефона, сразу же набрал его и немного поплакал в трубку. Я боялся, что перегнул палку, но все вышло как никогда лучше.       Рей захихикала, от макушки до кончиков ног уставшая, счастливая и радостная.       — Каков хитрец.       Именно тогда Бен перевел на нее взгляд; верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты. На лице ни следа раскаяния, только опасная улыбка.       — Мне повезло, что ты меня любишь именно таким.       Он сел перед ней на колени, ладонь полностью поглотила лодыжку, и переложил длинную ногу себе на бедро. Пальцы рук принялись расстегивать застежку на туфлях. Рей облегченно выдохнула, ощутив, как затекшие конечности стали постепенно расслабляться.       Он приподнял ее ногу, чтобы оставить на внутренней стороне икр по поцелую, а после проделал то же самое с коленными чашечками. Ладони скользнули под юбку, пробираясь выше к бедрам. Пухлые губы любовно выцеловывали каждую клеточку кожи на своем пути.       Достигнув сладострастных бедер, альфа провел между ними просто невообразимое количество времени, пожирая ее сквозь влажное нижнее белье. Рей зарылась пальцами в темные волосы, не в силах сделать вдох от контакта голодных губ с пульсирующим клитором. Бен прижался языком к тонкой шелковой ткани, безумно желая вкусить вязкую влагу.       Омега изо всех сил уперлась пяткой ему в спину.       — Порочный мерзавец.       Бен в ответ только одобрительно промычал, а из груди вырвался полный удовольствия рык. Толстые пальцы медленно проникли под трусики и спустили их вниз. Он закрыл глаза и окунулся лицом в ее широко расставленные ноги, раскрывая половые губы при помощи большого пальца.       — Моя прекрасная жена, — выдохнул он, прежде чем вобрать клитор в рот.       Рей, пребывая в плену наслаждения, безвольно запрокинула голову и отдалась ласкам мужа. Сперва ее движения бедер были осторожными, медленными, пока его рот лениво посасывал изнывающий бугорок. Омеге казалось, что с каждым новым прикосновением альфа все глубже проникал ей под кожу, становился самой сутью. Но после его язык начал вытворять нечто совершенно невероятное, и тогда Рей стала сама толкаться ему навстречу.       Наконец все ее естество пронзила долгожданная пульсация.       Рей обхватила лицо альфы ладонями и оторвала от себя его рот. Выровнявшись, она поставила стопы на пол и окунулась в головокружительный поцелуй. Омега принялась облизывать пухлые губы своей пары, особенно те места, которые больше всего измазались в ее же выделениях. Руки его ошеломительно большие и властные, ощущать их на бедрах — одно удовольствие. Взгляд карих глаз рассредоточен и мечтателен, полыхает темным огнем, который Рей без всяких преград чувствовала собственной кожей. От его прикосновений она всегда сгорала дотла.       По-прежнему обнимая ладонями лицо своей пары, Рей подалась ближе.       — Я хочу, чтобы ты распластал меня по этой кровати и оттрахал настолько сильно, чтобы эти бедные женщины и их мужья внизу умерли от зависти.       Бен улыбнулся, обнажив зубы — этакая смесь собственнического рыка и полная первобытного удовлетворения усмешка.       — Хочешь, чтобы тебя услышали эти милейшие люди, которые так любезно позволили нам вклиниться в их свадьбу?       — Возможно. Но только из-за того, что эти люди думают, будто ты до безумия романтичный. Им кажется, что ты такой же добренький и сладкий, как и они. Но ты ничем на них не похож, и именно поэтому я хочу тебя, а не кого-то еще.       Из груди Бена вырвался резкий звук, он в мгновение ока сорвал с нее оставшиеся тряпки, сгреб с кресла и вжал лицом в кровать. Альфа снял с себя последний мешающий элемент костюма и прорычал:       — Расставь широко ноги. Задницу вверх. Покажи мне эту мокрую пустую дырочку, которую ты так хочешь, чтобы я заполнил.       Бен стал возле нее на колени и провел пальцами по ягодицам. Омега послушно раздвинула бедра, да так, что вся стала напоминать изящную дугу.       — Моя хорошая девочка, — прошептал он. — Полностью моя.       Их первый оргазм высвободил все напряжение, что принес свадебный день. Наслаждение, охватившее их с головой, вызвало ощущение шока, как будто скопившаяся в течение целых десяти лет энергия наконец вышла наружу и теперь ни в чем себе не отказывала. Во второй раз Рей кончила с рукой Бена вокруг шеи, глубоко проникающим во все потайные места членом и чарующим альфа-голосом.       — Каждая частичка твоего тела — моя. Моя до последнего вздоха.       И когда альфа отпустил длинную шейку и опустил бедра, чтобы трахать свою омегу медленнее, с его губ слетел глубинный рокочущий приказ:       — Скажи, Рей. Каким образом ты принадлежишь мне?       Слова полились неумолимым потоком:       — Полностью твоя. Твоя пара. Твоя омега. С самого первого взгляда я поняла, что всегда буду твоей. Я создана для тебя. Твоя жена. Твоя жена, Бен. И вся моя жизнь — в твоей власти.       Мужские пальцы принялись кружить над клитором, а Рей все продолжала стонать: «омега, пара, жена» и так по кругу, пока это не привело ее к третьему оргазму.       Рей не могла пошевелиться, и, когда наконец пришла в себя, она вдруг обнаружила себя и Бена лежащими на кровати. На этот раз он прижимался сзади близко-близко, толкаясь бедрами в размеренном, чувственном ритме в сладострастный жар ее киски. Проникновение его тела было сродни откровению, губы целовали шею, пальцы касались ее повсюду — груди, бедер, живота, а потом все начиналось заново.       — Рей, — прямо на ушко прошептал ей Бен, и омега тут же нашла его руку и схватила ее.       Сила его голоса действовала в унисон с ударами головки члена во что-то сверхчувствительное и сакральное внутри. Как же ей хотелось, чтобы это длилось вечно.       — Я принадлежал тебе с момента, когда впервые вдохнул твой аромат. Когда впервые коснулся твоей кожи. Я ждал тебя, всегда ждал, даже когда не осознавал этого…       Он скользнул в нее снова, стремясь проникнуть максимально глубоко, пока не почувствовал ее тихий вздох и расслабление внутренних мышц. Омега окончательно размякла, и Бен сжал ее крепче, стремясь защитить от всего мира. Он, тяжело дыша, вбивался в одно место вновь и вновь, принимая благодать, что так щедро даровала ему омега.       — Я только твой, Рей. Еще никогда в жизни не чувствовал себя настолько в гармонии с собственным «Я». Мой альфа думает только о тебе. Принадлежит тебе одной. Как и весь я. Я — твоя пара навеки.       Рей резко выдохнула, когда Бен отыскал в ней совершенно новое местечко. Ее мышцы сократились, пытаясь удержать его на месте, чтобы сковать их в этом идеальном миге единства.       Она с силой сжала его руки.       Альфа поцеловал ее за ухом и поклялся:       — Твой муж.

§

      — Омега, не двигайся.       Рей кинула на мужа насупленный взгляд: его массивная фигура перекрывала весь дверной проем. Украдкой даже прикинула в уме возможность улизнуть под его подмышкой, но Бен, заметив ее намерения, мягко зарычал в ответ.       Бормоча себе что-то под нос и издав показной вздох, Рей натянула на себя назад одеяла, откинувшись на десяток мягких подушек, которые ей принес Бен.       — Ты ужасный и требовательный, — прокудахтала омега, скрестив на груди руки. — Я хочу развестись.       Убедившись, что омега уже точно не собиралась никуда уходить, Бен отошел от двери и приблизился к кровати. Он наклонился, чтобы поцеловать в лоб свою пару, начисто игнорируя ее напускное обидчивое состояние.       — Называй меня, как твоей душе угодно, милая. Ты сможешь подать на развод сразу же после рождения близнецов.       Бен внезапно выровнялся, инстинктивно занимая оборонительную позицию перед своей парой, когда услышал из коридора какой-то грохот. Спустя пару секунд расслабился, осознав, что звук исходил от их двухлетнего сына, который, ползая по полу, колотил по нему своей излюбленной пластиковой игрушкой.       Как только мальчик увидел родителей, он сразу же позабыл об игрушке и ринулся к ним, а потом, хныча, начал тянуть к кровати ручки, пока Бен не усадил его рядом.       Лицо Рей тут же озарила яркая улыбка, и все обиды остались позабыты.       — Ты снова играл на улице, солнышко?       Широко улыбаясь, малыш закивал и продемонстрировал Рей вымазанные в грязи ладошки. Бен тут же ушел в ванную комнату и вернулся с чистой влажной тряпкой, чтобы вытереть сыну руки, прежде чем тот вдобавок смог бы измарать постельное белье.       — Папа, неть! — запротестовал Джулиан. Его маленькое личико скривилось от прикосновения неприятно-мокрой штукенции к ладоням.       Посмеявшись про себя, Рей, тем не менее, укоризненно покивала, дабы подыграть сыну.       — Папа самый худший, верно? Только подумать, не разрешает тебе оставаться грязным! А еще он запрещает мамочке подниматься с кровати и что-либо делать. Вот же... папа!       — Папа не будет извиняться, — беспечно ответил Бен, пытаясь стереть особо противную грязь между пальцев Джулиана. — Маленькие мальчики должны быть чистыми, а мама останется в кровати, покуда не настанет девять месяцев, и если это делает меня в ваших глазах чудовищем, так тому и быть. Раньше я делал вещи похуже.       Бен защекотал сына, и тот принялся хихикать. Омега покачала головой; с каждой секундой ей становилось все сложнее сохранять насупленный вид.       — И как только я могла выйти замуж за чудовище?       Джулиан взвизгнул и начал извиваться под ловкими отцовскими пальцами, а потом резко сполз с кровати и выбежал из комнаты.       Прежде чем последовать за сыном, Бен наклонился к жене с блеском в глазах.       — И правда, как?       И тогда поцеловал Рей настолько глубоко, что та была только рада находиться в тот момент постели. Не сдержавшись, омега издала умиротворенный вздох, когда Бен начал растирать ее просто гигантский живот — его прикосновения всегда приносили облегчение, заставляя хоть ненадолго забыть о боли. Альфа потерся носом о ее собственный, после чего отстранился.       — Как сегодня поживают наши хулиганы?       Рей накрыла ладонью его руку и направила ее к правой части необъятного живота.       — Хулиган номер один толкается вот здесь. Должно быть, весь в тебя.       — А второй? — поинтересовался Бен. Он касался живота беременной жены всякий раз, когда представлялась такая возможность.       — Кажется, спит, впрочем, ничего удивительного. Этот ребенок спокоен как удав.       — Хм.       Бен перевел взгляд на разбухший по его же милости живот омеги, и та тотчас уловила первые нотки его возбуждения. Приближаясь к концу второй беременности, Рей поняла одну-единственную вещь: если что-то помимо секса и доставляло альфе удовольствие, так это вид ее безразмерного живота.       И в этот раз, когда она была намного больше, чем тогда, Бен, не в силах ничего с собой поделать, будил ее прямо посреди ночи.       Она не была против, нет. Беря во внимание все те постоянные боли и отеки, что преследовали ее большую часть последней беременности, Рей была премного благодарна ловким рукам мужа, его мягкому рту и неумолимому члену, которые неустанно сменяли друг друга, покуда она не испытывала спасительное наслаждение, от которого прямо поджимались пальчики ног.       Ее любимой позой было, как оказалось, когда он распластывал ее на боку и нежно трахал сзади, пока его руки блуждали по огромному животу, а шею опаляли всякие грязные словечки.       — Только посмотри на себя, такая большая и сияющая от моих детей внутри. Видеть тебя такой — одно наслаждение. Такая прекрасная, будто создана для моего семени.       Бен всегда находил причину, чтобы прикоснуться к ней. Он помогал одеваться и раздеваться, купаться, подниматься и спускаться с лестницы. Рей не могла отрицать, что всю ее буквально переполняло от гордости и восторга, когда она видела, что в такие моменты внимание альфы становилось в разы сильнее. Беременность подразумевала определенную беспомощность, которую он всегда был рад восполнить.       Они окунулись в бесконечный, сводящий с ума цикл желаний. Период вынашивания детей побуждал Рей к прикосновениям и ласкам мужа куда сильнее и чаще, чем обычно. Ее бушующие феромоны и постоянное сексуальное желание вскружили альфе голову.       Однажды, лежа в кровати и переводя дыхание от волшебного времяпрепровождения, он прошептал ей:       — Ты такая красивая в положении, пара. Может, мне стоит делать тебя такой вечно? Втрахивать в тебя малышей, чтобы ты всегда была такой чувствительной. Что скажешь, омега?       В этом несомненно заманчивом предложении было лишь одно «но».       Бен весь напрягся и прекратил растирать живот Рей, когда они оба услышали откуда-то снизу шум. Омега вздрогнула; в последнее время они оба были слишком чувствительны ко всякого рода звукам.       — Думаю, тебе лучше пойти проверить, что там снова сломал наш сын.       — Я так и хотел, — Бен оставил на ее губах поцелуй. — Вернусь позже с ужином.       Вплоть до момента появления близнецов эта кровать должна стать ее домом. Она знала, что Бен всегда позаботится об их семье, поэтому ее омежья сторона даже не спорила и преспокойно принимала всю любовь.       Она лежала и читала книгу в гнезде из одеял с бесчисленным количеством подушек, когда на первом этаже вновь послышался громкий звук.       Раздался плач Джулиана и спокойный голос мужа, после чего всхлипы тут же сошли на нет. Рей вернулась к чтению, зная, что альфа справится с любым проявлением любопытства их подрастающего сына.       Примерно через час в спальную комнату вернулся Бен с Джулианом на руках. Мальчик только вышел из душа — это было видно по влажным пятнам на правой стороне одежды альфы.       — Пришло время пожелать маме спокойной ночи, — сказал Бен и поднес Джулиана ближе к кровати.       Рей протянула руки, чтобы обнять сына.       — Хороших снов, сладенький. Пускай тебе приснятся хорошие сны.       Пальцы омеги ласково прошлись по темным волосам своего первенца, которые он унаследовал от отца. Мальчик засмеялся, когда она поцеловала маленький носик, доставшийся ему от мамы.       — Шпокойной, мама! — Джулиан коснулся ладошкой ее живота. — Шпокойной, детки!       — Ты будешь просто замечательным братиком, не так ли, Джулиан?       Мальчик заулыбался и согласно кивнул.       — Лучшим бальшим бла-тикомь.       Рей поцеловала сына в последний раз и позволила Бену забрать его на руки.       — Следующая остановка — кроватка.       Бен подкинул мальчика высоко в воздух, и до омеги донесся заливистый смех ребенка, пока тот не исчез за дверью детской комнаты.

———

      — Рей?       Омега, застигнутая врасплох неожиданной дрожью в голосе своей пары, оторвала взгляд от зеркала. Они оба были влажными и обнаженными после душа; Бен замер позади нее с полотенцем в руках, которым до этого нежно вытирал ее тело.       Начался третий триместр ее беременности. Рей никогда бы не подумала, что их первый подобный опыт будет метаться между страхом и всеобщим обожанием.       — Да, Бен.       Альфа отложил полотенце в сторону и подошел ближе. И, когда обхватил ее руками, чтобы примостить ладони на постепенно растущем бугорке живота, Рей ощутила то, чего никогда доселе не испытывала, хоть он проделывал это бесчисленное количество раз. Руки альфы мелко подрагивали, а прикосновения были полны скорее нерешительности, чем голода или восхищения, которые он изъявлял многие разы до.       Посмотрев в зеркало, она увидела, что его взгляд был приклеен к собственным пальцам на ее животе. Но на его лице не было ни того привычного восхищения, ни первобытного удовлетворения, которые омега обычно замечала, когда альфа касался ребенка в утробе. Вместо этого весь он выглядел предельно неуверенно и беспокойно. Таким Рей своего мужа видела впервые.       На краткую долю секунды Рей позволила страху взять над собой верх.       — Пара, — прошептал ей во влажные волосы Бен. — Я всегда знал, что был создан лишь для тебя одной. Но я… я не всегда уверен, что создан для этого.       Подушечки больших пальцев погладили выпирающий пупок, скользя по нему туда-сюда.       Рей спиной чувствовала его напряжение. Ее альфа — сильный и широкий, как никогда прежде, но даже ему не был чужд страх.       — Я никогда не сомневался в своем решении подарить тебе семью, Рей. Видеть тебя такой, касаться тебя… это просто… я никогда не думал, что жизнь может подарить так много радости.       Руки все продолжали блуждать над животом; отражаемое в зеркале выражение лица было на волоске от слез.       — Я хочу дать тебе все, пара. Обычно все твои желания и нужды будто отпечатаны у меня в самих костях. Но наше дитя… как я узнаю, чего оно желает? Как я могу стать тем, кто сможет исполнить его надежды и чаяния? Как я могу поступать правильно, когда вся моя прошлая жизнь — это сплошные проступки?       Рей сперва ничего ему не ответила, позволив столь неожиданному признанию, подкрепленного нехарактерным для альфы страхом, осесть в разуме. Но даже несмотря на все это, степень его доверия вызывала у омеги переполняющие душу чувства. Когда альфа вот так позволял заботиться о себе, она чувствовала себя как никогда могущественной и любимой.       Она поймала его руки, прежде чем тот смог отстраниться. Прежде чем он смог принять ее переполненное нежностью молчание за нечто другое.       Их пальцы переплелись, и Рей притянула его к себе ближе. Омега откинулась на грудь альфы, пока между ними не осталось ни зазора.       — Послушай меня, Бен. Так же, как я знаю, что мы созданы друг для друга, я в такой же степени уверена и в отношении наших детей.       Она поднесла его руку к своей груди, прижав ее к сердцу. Вторую же омега вернула назад к выпуклому животу.       — Я такая только благодаря тебе. Тебе одному. Это благодаря тебе я могу спокойно спать по ночам, потому что знаю, что я в безопасности и что меня любят и защищают. Это благодаря тебе я захотела этого ребенка. Твоего ребенка. Нашего.       Рей сжала пальцы мужа и сделала глубокий вдох.       — Раньше я тоже не думала, что когда-либо буду готова стать чей-то парой или матерью. Не забывай, я была вынуждена стать частью синдиката… меня похитили, и все же каждое решение, которое я принимала после, было только моим. Каждый день я проживала в качестве соучастника, думая, что это спасет меня… с этим решением мне приходится жить и по сей день. И когда в моей жизни не существовало ничего, кроме этой преступной шайки, когда казалось, что это всегда будет определять мою судьбу… Я даже не подозревала, что когда-либо смогу принести жизнь в мир, который до этого виделся мне лишь в красках жестокости и бессердечия.       Рей повернула голову, чтобы прижаться лицом к шее Бена, вдыхая его успокаивающий аромат. Он впервые заставил ее увидеть в мире нечто другое, чем тьму.       — А потом я встретила тебя, Бен. И все кардинально изменилось. Та часть меня, которая, как я думала, была уже давно мертва, неожиданно воспрянула. Тогда я впервые ощутила, что у меня появился смысл жизни. У меня появилось то, за что можно было бороться. Оказалось, в мире еще осталось место для чего-то кроме жалкого стремления выжить.       Рей не могла посмотреть в зеркало, потому что непременно увидела бы его лицо. Она сосредоточилась на виде их переплетенных пальцев на ее животе. Омега думала лишь о тепле Бена и о том, насколько крепко он всегда ее держит.       — Я не думала, что ты подарил мне семью, полагая, будто об только и мечтает каждая женщина или омега. Признаюсь, раньше у меня были такие мысли. Но именно ты изменил мое мнение. Ты вдохнул в меня любовь, поэтому я и захотела сотворить новую жизнь, вырастить и вскормить ее. Потому что ты достоин этого, Бен. Только ты смог убедить меня, что мир, в котором родится наше дитя, будет достойным.       И когда Рей наконец подняла взгляд, то обнаружила, что Бен по-прежнему прятался лицом у нее в волосах. Он отпустил ее руки и живот, но только ради того, чтобы крепко обнять за плечи и прижать к себе еще ближе.       Из груди Бена вырвался глубокий изумленный выдох.       — Ты никогда мне об этом не рассказывала, — прошептал он.       Рей приобняла одно из его обнаженных предплечий.       — Я не особо люблю вспоминать о времени, когда мы были не вместе, — так же тихо ответила она.       — И я, — Бен тихо выдохнул, а после криво усмехнулся.       Он поднял голову достаточно, чтобы Рей смогла увидеть его влажные глаза. Омега сжала его руку в ободряющем жесте и улыбнулась своей маленькой шаловливой улыбкой.       — А о чем ты думал, когда я все те разы говорила, что люблю тебя? Ты правда полагал, что я буду говорить такое каждому встречному-поперечному, кому только вздумается прийти пострелять в синдикат?       Бен отрицательно покачал головой, встречаясь с ней в отражении зеркала взглядом. И хотя его глаза были по-прежнему влажными, они не потеряли той стойкости и решительности. И понимания.       — Нет. Я единственный, кто создан для тебя, Рей.       Хватка на ее плечах завершила невысказанное: «Так же, как и ты — создана только для меня».       — Так и есть, — улыбнулась в зеркало своей паре Рей. — Если бы не ты, я бы даже не думала о том, чтобы сбежать. Я бы ни за что не поверила, что когда-либо смогу найти свое счастье за стенами синдиката. И что я достойна этого счастья.       Наконец омега повернулась в его руках, чтобы запечатлеть на губах альфы мягкий поцелуй. Она обняла его щеку ладонью, подушечкой большого пальца поглаживая щетину, покуда он полностью не осмыслил смысл ее слов — душой, телом и разумом.       — Вот как я это знаю, Бен. Знаю, что ты создан для нашей семьи. Знаю, что ты будешь идеальным отцом.

———

      Уложив Джулиана в постель, Бен вернулся к Рей с ужином.       — Маленький монстр уже заснул?       — Ненадолго, но да.       Взгляд Рей переметнулся на руки мужа.       — Серьезно, Бен? Мне даже не разрешено ужинать за столом? — скептически выгнула омега бровь.       — Серьезно, Рей. Ты останешься прямо здесь.       Омега приподнялась на кровати и отложила пару подушек в сторону, полагая, что Бен передаст ей поднос. Вместо этого он примостился рядом с ней на постель, поставив поднос себе на ноги. Рей с прищуром стала наблюдать за тем, как альфа взял столовые принадлежности и принялся разрезать для нее ужин.       — Ты будешь хорошей девочкой и позволишь альфе накормить тебя, — глубоким гипнотическим тоном произнес он.       Рей мгновенно открыла рот, желая высказать все, что думала об этом альфе. Потому что он невыносим… его поведение просто нелепо… он сам нелепый. Вот только ее предательская омега-сущность отмела всякие возражения в сторону и позволила Бену без всяких препятствий скормить ей первый кусочек вегетарианской лазаньи.       — Какая умничка, — похвалил он ее низким расслабляющим голосом.       Альфа мимолетом прошелся кончиком пальца по пухлой нижней губе, пока омега послушно пережевывала пищу, а после поднес ко рту следующий кусочек. Рей пообещала себе, что на этот раз точно возразит ему, но Бен оказался быстрее. Возможно, ей с самого начала не стоило корчить из себя недотрогу.       Возможно, такой расклад дел ей очень даже начинал нравиться… с пятым или шестым по счету куском так точно.       Рей наконец окончательно расслабилась, позволив альфе кормить себя. С каждым пережёванным кусочком он нашептывал ей всякую похвалу и называл всевозможными ласковыми словами.       — Такая умничка… позволяешь мне ухаживать за тобой, чтобы наши детки росли большими и сильными. У тебя так хорошо выходит заботиться о них, пока они не наберутся сил и не выйдут наружу. А я, в свою очередь, хорошенько позабочусь о тебе и сделаю все возможное, чтобы удовлетворить каждую потребность твоего тела.       Рей в ответ улыбалась, растягивая в ленивой улыбке полный еды рот. С каждой секундой она все сильнее чувствовала, как начинала постепенно проваливаться в то особое разнеженное пространство, которое создавалось всякий раз, когда Бен начинал что-то говорить этим своим глубоко-интимным альфа-шепотом.       Учитывая весьма поздний срок своей пары, Бен тратил каждое усилие на то, чтобы впитать малейшую особенность ее тела — как на интимном, так и на материнском и даже повседневных уровнях. В такие моменты его пара находилась в состоянии повышенной чувствительности и эмоциональной уязвимости, поэтому он взял ответственность за абсолютно все: начиная от купания и питания и заканчивая сексуальным удовлетворением. От этого омеге хотелось лишь сильнее окунуться в его любящие опытные руки.       Все это побуждало Рей желать его в каждом доступном смысле. Она всецело доверяла альфе свое тело, которому он никогда ни в чем не отказывал и приносил невыразимую радость.       «Альфа так старается для меня и наших детей», безустанно напевал внутренний голос. «Он даст нам все».       Скормив ей последний кусочек, Бен вытер уголок ее рта большим пальцем. Рей умиротворенно вздохнула, ее сознание приятно расслабилось, и она поудобнее устроилась под боком у альфы. От одного только его присутствия, тепла его внимательной натуры и прикосновений пальцев к своим губам вся боль, которую денно и нощно вызывали пинающиеся в утробе близнецы, будто сошла на нет.       — Пара, — мурлыкнула Рей, наслаждаясь ощущением широкой ладони Бена на животе.       — Тебе нравится, Рей? — прошептал он, опаляя горячим дыханием лоб. — Нравится, когда я касаюсь наших детей?       Ее глаза закрыты, а каждая клеточка тела расслаблена. Рей позволила голове упасть Бену на плечо.       — Да, Бен. Мне так тепло. Твои детки любят, когда ты рядом. Я чувствую, насколько счастливыми их делает твое присутствие.       Из груди Бена вырвался глубинный рокот, напоминающий тихое урчание смертельно опасного зверя. Отставив поднос, альфа подсунул под Рей руки и переместил ее себе на колени.       Одной рукой по-прежнему покоясь на животе, а второй прижимая омегу ближе, он зарылся носом в изгиб девичей шеи, без труда отыскав заветную брачную железу и оставив на ней медленный влажный поцелуй.       — Но не настолько счастливыми, как… когда я чувствую их внутри тебя. Наблюдаю твое сияние… ты так прекрасна, когда беременна двойней, — зубы коснулись чувствительной области брачной железы. Ее дрожь доставляла альфе неописуемое наслаждение. — У меня даже нет слов, чтобы описать свои чувства, Рей, — рвано выдохнул ей в кожу Бен. — Я смотрю на тебя каждый день и непосредственно вижу твою принадлежность мне.       Теперь обе его руки блуждали по животу, пытаясь обхватить ладонями значительную округлость.       — Позволила оплодотворить себя дважды одновременно. Твое тело было таким голодным, что впитало мое семя и произвело близнецов. Двоих детей, чтобы ублажить альфу.       — Бен, — выдохнула он, ерзая на его коленях. — Я подарю тебе столько детей, сколько твоей душе угодно. В беременности прекрасно все, даже если в конце наступает боль. Я буду с гордостью носить твоих наследников. Ты можешь делать со мной все… с моей киской, с моим чревом. Я вся твоя, альфа.       Рей издала тоненький жалостный писк, когда он нежно куснул ее за мочку уха, а после прошелся по ней языком. Дыхание его тяжелое, он будто пытался сохранить видимость контроля, когда в действительности ее слова заставляли кровь альфы буквально кипеть.       Но даже несмотря на особенно притягательные формы своей пары, от одного вида которых внутри Бена просыпался неутолимый огонь, он был с ней исключительно нежным.       Медленные поцелуи спускались все ниже и ниже, а широкая ладонь скользнула под выпирающую округлость живота. Пальцы проникли между влажных складок, дразнящими движениями кружа вокруг клитора.       Изо рта Рей вырвался сдавленный стон, голова безвольно скатилась Бену на плечо. Он наклонил голову, чтобы коснуться губами изящного изгиба челюсти, покусывая чувствительную кожу, пока его пальцы ласкали изнутри нежные стенки.       — Тебе хорошо, пара? — прошептал Бен, скользя двумя пальцами туда и обратно.       Он не мог сдержаться, поэтому, терзая плоть жены, сдавленно прикусил ее округлое плечико. Ее тело находилось на последних сроках беременности — такое прекрасное и влажное. Бен едва подавил желание ввести в жену всю кисть до упора.       Вместо этого он добавил внутрь еще один палец и возбужденно прохрипел:       — Тебе приятно? Когда я трогаю тебя там?       Мышцы влагалища затрепетали, дыхание становилось с каждой секундой тяжелее.       — Да, да, альфа. Твои прикосновения такие родные, — Бен снова прижался губами к шее, оставляя на ней засосы и после зализывая их языком. — Я была создана для того, чтобы ты кончал в меня. Чтобы я всегда носила в себе частичку тебя.       Его свободная рука обхватила грудь, и Бен, ощутив вожделенную тяжесть, не смог сдержать довольного стона. Подушечка большого пальца дразнила чувствительный сосок, а сама ладонь мягко сжимала налитую молоком плоть.       Омега издала низкий изумленный вскрик, и внезапно ладонь Бена окропило влагой. Его вторая рука по-прежнему находилась у нее между ног. Он оторвался от шеи и, совершенно ошеломлённый, поднял на нее взгляд. Бен едва смог вымолвить следующие слова:       — Дорогая. Это…?       Рей только захныкала, извиваясь у него на ногах, и кивнула.       — Это уже не в первый раз.       Сердце Бена стучало где-то в ушах, когда он вспомнил то время, как омега кормила их первенца — Джулиана. Тогда она была особенно чувствительной и в редкие моменты слабости — когда терпеть уже не было сил — просила Бена помочь ей облегчить дискомфорт…       — Рей, — выдохнул Бен, мысленно взывая к последним крохам самообладания. Его пальцы замерли внутри нее, словно окоченевшие. — Скажи мне, тебе сейчас дискомфортно?       Рей быстро покачала головой.       — Нет, я… я хочу твой рот.       Вот тогда хваленое самообладание и помахало ему рукой. Он уложил Рей спиной на кровать, растянулся над ней и голодно вобрал одну грудь в рот. Омега протяжно застонала, когда ощутила, как из нее снова потекло молоко.       — Блять, — тяжело дыша, простонал Бен и выпустил изо рта сосок, но только для того, чтобы слизать с груди дорожку сладкой белой жидкости. — Блять.       Сомкнув губы вокруг соска во второй раз, чтобы не упустить ни капли льющегося молока, он возобновил движения пальцами между ее ног, одновременно лаская клитор.       Рей стонала над ним, ее ноги первыми начали дрожать, за чем последовало и остальное тело. Она схватилась за темные волосы своей пары, чтобы прижать его ближе.       — Пара, — громко и без капли стыда мурлыкнула она.       Пальцы дрожали в волосах Бена, пока он самозабвенно доставлял ей удовольствие — жаждущим ртом и умелыми пальцами, которые теперь будто находились повсюду. Рей едва не рухнула от удовольствия в обморок, когда…       Едва Бен успел высвободить изо рта сосок, как рукой ощутил совершенно иного рода жидкость. Он самодовольно облизал губы и растянулся в широкой улыбке — плутоватой и довольной.       — С ума схожу, когда ты кончаешь прямо мне на руку.       Рей вся будто находилась под водой. Пытаясь восстановить дыхание, омега нежно убрала с его лба слипшиеся волосы и прикусила губу.       — Очистишь меня, пара? Прямо там, как ты это сделал с моей грудью.       — Рей, — прохрипел он, сверкая своими опасными глазами.       Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы приноровиться к объёмным размерам своей беременной жены. Как бы хлопотно не было, Бен всегда находил путь. Он целовал кожу и слизывал соки, пока ее послеоргазменное состояние не перешло в фазу разнеженного костра, согревающего омегу от макушки до пят.       Бен никуда не спешил, любовно выцеловывая кожу ног и бедер, позволяя Рей перевести дыхание. Ладони уже вовсю гуляли по большому животу, груди и даже успели смахнуть пару капель с сосков. Рей любила наблюдать за тем, как гигантские руки ее пары полностью поглощали собой грудь.       Ее взгляд заискрился, когда Бен пристроился рядом. Все ее внимание сосредоточилось на его эрекции, и тогда омега потянулась к нему, игнорируя собственную неуклюжесть.       Бен осторожно убрал ее руку, увлекая омегу в объятия и целуя ее в лоб.       — Не волнуйся, Рей. Я чрезвычайно удовлетворен.       Рей мгновенно пристроилась под боком альфы, уткнувшись носом в сильное плечо. Из грудной клетки вырвался умиротворенный звук, когда Бен снова потянулся к ее округлостям, кончиками пальцев лаская мягкую кожу. Она знала из опыта, что в периоды ее беременности его особенно тянуло к наполненной молоком груди.       Рей оставила на челюсти мужа сонный поцелуй и прошептала:       — Учитывая, что у нас близнецы, на этот раз будет намного больше молока.       Бен издал первобытный рокочущий звук, который, услышь всякий, кроме его пары, тотчас же поверг бы в бегство любого.       Другой рукой он прижал ее к себе еще ближе, силясь стать единым.       — Надеюсь, останется и для меня? — низким шепотом спросил он.       Рей легонько кивнула, медленно погружаясь в беззаботный сон. Она нашла его руку и прижала ближе к груди.       — Думаю, да. Меня хватит на всех моих любимых.