Лепестки вишни, танцующие с ветром

Вечернее теплое небо еще больше потемнело, в окнах дома уже отражались фонарики улиц, украшенных к празднику. Вся большая семья Араши Узумаки суматошно собиралась на фестиваль и каждый почему-то очень громко проговаривал свой план: куда пойдет, что съест и что обязательно выиграет. И чета Харуно и вся семья Узумаки нарядились в юката, а мама Араши сейчас поправляла пояс оби на спине дочери и сестры мальчика – Ханами. Малыш зачарованно смотрел на то как мама мягко, довольно улыбается и как ей идет белое юката с красными цветами, а Ханами ее розово-желтое и темное с сиренью на ткани у бабули Мебуки, которая поправляла в плечах всех мужчин. - Бабушка, я сам! – заявил Шиначику. - Он сам, мамуль, - широко улыбнулся папа Наруто и переглянулся с хитрым лицом дедушки Кизаши, на котором надето коричневое юката, тогда как у папы темно-синее и почти такое же у старшего брата Шиначику. - Он сам, мамуль, - повторил дед. - Какая я тебе «мамуль»? – фыркнула бабушка. - Бабуль? – попробовал дедушка и еле увернулся от ее тычка. - Не слушай деда, - она разглаживала ткань на груди и спине старшего внука, и тут, наконец, обратила внимание на него. – Зайка, подойди, я и тебе поправлю. Трехлетний Араши такой маленький и нарядный в своем полосатом юката, взволнованный предстоящим семейным походом на фестиваль, подошел, и бабушка умилительно улыбнулась. - Красавчик! - Весь в меня! – хихикнул папа. - Ха! – мама усмехнулась. – Ты глаза видел? Это правда. У Араши были мамины глаза, но и все. Он был не похож ни на кого. Только недавно мальчик стал задаваться вопросами – почему у него единственного в семье темно-бардовые волосы? У папы и Шиначику желтые, у мамы и Ханами розовые, у бабули и дедули непонятные, но точно светлые. И только Араши ни на кого не похож. И еще эти дети на площадке прямо спрашивали: почему он ни на кого не похож? - Ты приемный? Араши старался не думать об этом. Ведь его любят. Бабуля всегда дает ему лишнюю конфетку, а дед любит тереться щетиной о его щеки. Папа любит катать его на спине или посадив на шею, а мама всегда целует его перед сном. Но Шикачику похож, Ханами похожа, а он нет… Все были готовы; дед обувался под ворчание бабушки, что он как ребенок. Папа тоже уже почти выходит, держа за руку брата Араши и ожидая, пока мама вернется с сумочкой из комнаты. Араши с теплотой наблюдал всю свою шумную семью, а вот и мама, она повернулась на него, улыбнулась и вдруг улыбка сползла с ее красивого лица. Мама целует его в лоб, прижимает к себе, потом обнимает и шепчет. - Милый мой, как же так? - Сакура-чан, чего вы там возитесь? – как маленький, папа дергал за руки старших детей, будто это они его задерживают. - Мы никуда не идем, - спокойно сказала мама и тут же все стихли, - то есть, я и Араши никуда не идем. Ему нездоровится. - Ах! – бабушка скинула гэта и поспешила к внуку. – Только же с ним было все хорошо… Зайка, - рука бабушки прошлась по его волосам. – В самом деле горячий… - Мама, со мной все хорошо, - заверил малыш, тепло улыбаясь, чем больше пугая маму. А тут еще и папа, и дед оказались рядом. - Карапуз, ну ты чего? – не смешно хохотнул дед. Бабуля шлепнула его по плечу. - Папа, а мы никуда не пойдем? – спросила Ханами, едва сдерживая слезы. - Араши заболел, - шикнул Шиначику, но явно тоже расстроенный больше тем, что долгожданный фестиваль пройдет без него. Мама Сакура прижала лоб младшего сына к губам. И Араши увидел, как она смотрит на папу Наруто. - Идите, повеселитесь. - Нет, - серьезно сказал папа. - Иди, - мама чуть кивнула на старших детей. – Толку не будет, если все останемся. - Тогда уж я посижу с моим Зайкой, а вы, молодые, идите веселиться, - уверенно заявила бабушка. - Кто из нас доктор, мам? – улыбнулась розоволосая женщина. – Идите, а мы с Араши потом сходим. Она говорила уверенно, никто не стал спорить, правда была на стороне мамы, но Араши стало так грустно – до слез грустно. Он прижался к матери и поджал губы, чтобы не расплакаться от какой-то тягостной обиды, распространившейся по его тельцу тянущей, сковывающей болью. Папа, брат и сестра, дедушка и бабушка – все ушли. А мама пошла его уложить на постель и сидела с ним, гладила, давала что-то пить. Она не включала свет, проводя в темноте, под вспышки фейерверка, по горячему лбу сына, который будто в тумане наблюдал из окна яркие огни салюта. Фестиваль должен был продлиться два дня – все выходные, Араши очень надеялся, что завтра они снова все вместе пойдут на праздник. Но какой-то туман в голове мешал ему понять: закончился ли один день, и наступил ли второй? Мама находилась рядом: иногда становилось так жарко, голова очень болела, но ее руки, теплые, а порой прохладные, ласковые, касались его лба и становилось легче. Она шептала ему что-то, рассказывала как первый раз пошла на фестиваль одна, без родителей, но с друзьями. Мальчик смутно понимал, что мама говорила, порой ему казалось, что он видит маленькую девочку похожую на Ханами, но с маминым лицом, как она ходит мимо прилавков, ловит рыбок, лакомится яблоком в карамели, выигрывает свою первую маску в тире… Араши ничего этого раньше не делал. Папа говорил, что они были в прошлом году на фестивале, но трехлетний Араши не помнил. - Как он? – сквозь сон слышал мальчик шепот отца. - Температурит. Вроде сбиваю, но снова. – Отвечает таким же шепотом мама. – Повеселились? - Да как-то… - Детям хотя бы весело было? - Сделал все возможное. - Ну и хорошо… Извини, что так. Араши ощутил как большая ладонь папы опустилась на его голову, пройдясь по его вспотевшим волосам, которые мама вытирала полотенцем. - Не за что извиняться, Сакура-чан. Главное, чтобы он выздоровел… - Наруто, лучше ложись отдельно. - Не хочу. - Я тебе как доктор говорю. Не хватало еще тебя лечить… - Это заразно? – рука папы до сих пор гладила его – он совсем не испугался заразиться. - На всякий случай я потом дам вам антибиотики. Но детям сюда лучше не заходить… Араши почувствовал как губы отца прижались к его лбу и хотя ему было жарко, но сейчас так хорошо… - Как он? – зашептал у дверей дед Кизаши. - Температурит, - расстроенно ответил папа. - Папа, вот только ты не заходи, - тихо проворчала мама. - Ладно-ладно… Бабушка рисовую кашку готовит, а тебе чай передала. Отец встал и видимо принес маме чай, потому что она чуть отстранилась от него, но зато его тут же обнял, снова целуя в лоб папа, и Араши, вцепившись в его юката, заснул. …Последний день, а точнее вечер фестиваля, Араши провалялся в постели. С ним постоянно кто-то находился, но малыш грустно смотрел в окно, иногда видя вспышки фейерверков, слыша веселые барабаны и флейты, смех гостей праздника и бодрые крики торговцев. Не то чтобы фестиваль проходил слишком близко от их дома, но люди так веселились, что звуки их радости долетали и до окна комнаты Араши, в которое он тоскливо смотрел, понимая, что не запомнит и этот фестиваль. Иногда от этого становилось так грустно, что хотелось плакать. Но он сдерживался, потому что мама была рядом, папа тоже. Дедушка с бабушкой, несмотря на запрет мамы заходить, то и дело заглядывали. И Шиначику с Ханами тоже шептались с ним через дверь, рассказывая как было весело, пока их кто-то не прогонял. Араши поджал губы – он все еще болел, а фестиваль закончился без него. - Сегодня тебе значительно лучше, - сказала мама ближе к вечеру, на третий день как он лежал в постели. Кроме нее уже никто к нему не заглядывал. Праздники закончились и у всех появились свои дела и обязанности. – Давай прогуляемся? На маме снова красивое юката и она держала в руках его летнее кимоно в полоску и ласково улыбалась. А ему стало так грустно, когда она одевала его: наверное, они пойдут на игровую площадку, хотя уже довольно стемнело – небо окрасилось багровым цветом, почти как его волосы. А мама такая довольная, что не хотелось ее расстраивать, что ему ничего не хочется. - А Шин и Хана? - Боюсь, у них другие дела. А мы с тобой погуляем, хорошо? – она надела гэта и помогла обуться ему, тут же протянув руку, за которую мальчик ухватился. Они вышли из дома, теплый вечер как пуховое одеяло какой-то духотой лег на родную деревню Коноха и малыш вцепился сильнее в руку матери. Они сделали лишь несколько шагов, как вдруг Араши услышал ритмичный стук барабанов и резко повернул голову – как громко и как близко. Неужели праздник еще не закончился? С каждым стуком барабана его лицо наполнялось красками радости, и он с надеждой посмотрел на мать. На ее губах цвела нежная улыбка и она вдруг, не выйдя даже из калитки дома, завернула с сыном в сад. Араши видно громко вздохнул, открыв рот. В глаза бросились многочисленные бумажные фонарики, развешанные и на деревьях и доме, а еще на наспех сколоченных и тесно уставленных в саду лавочках с товарами с навесными стендами, за прилавками которых ему махали веселые продавцы с такими знакомыми лицами его семьи. В несколько барабанов ритмично отбивали в такт и пели: «Проходите, гости дорогие, на наш фестиваль!» несколько пап – его клоны. Они были в коротких юката, открывающих ноги по колено и руки по плечо, и подпоясанные почти канатными веревками на спине. А на головах тугие, свернутые в жгуты платки, повязанные на лбу. Ему весело улыбаются, подмигивают. Араши смотрел на всех пап, огни фонариков и махающих ему родных у прилавков небольших торговых точек. Мальчик восхищенно повернулся к маме и она, кивнув, подошла с ним к первому прилавку, где стоял Шиначику, радостно улыбающийся ему и зачем-то прилепивший под нос бумажные усы. - Маски! Маски! Не проходите мимо! Покупайте маски! – важно прокричал Шиначику. Араши посмотрел поверх него и увидел несколько масок – у них дома они были, и он видел некоторые и в магазинчике одного сердитого дяди. Маски Шиначику другие – видимо сделанные им самим из картона, карандашей и красок: вот у него на пальцах до сих пор красная краска не отмылась. Но Араши был в восторге и показал на одну из масок, похожую на панду. Шиначику вдруг протянул ему пустую ладошку. - Денежку. У Араши не было денег, и он с растерянностью снова повернулся к матери, она, словно сдерживая улыбку, достала из своей сумочки-мешочка кошелек и дала его в руки сына. - Ни в чем себе не отказывай, дорогой. Араши радостно воскликнул и открыл кошелечек. - Шиначику, а сколько стоит маска? - Нет, нет, нет! – замахал руками покрасневший старший брат. – Я не Шиначику, не знаю никакого Шиначику! Видел усы, разве у Шиначику есть усы? – брат показывал на чуть отклеившиеся бумажные усы и Араши с открытым ртом кивнул и еще раз кивнул, когда брат сказал. – Я торговец масками, понял Араши? - Понял. – Араши достал из кошелька две монетки. – Тогда дай мне и для моей мамы одну маску. Шиначику счастливо закивал и не скрывая радости, выкрикнул: - Мама, тебе какую маску? Рядом захихикали клоны папы, которые все еще отбивали ритм на барабанах, а дед и вовсе загоготал. Мама, чуть поджав губы, сдержав улыбку, видимо задумчиво выбирала между маской паука и лисицы и все же взяла лисью – по крайней мере Араши показалось, что когда Шиначику ее делал, то планировал нечто такое. - Спасибо за маски, торговец масками, - не удержалась мама и Араши растерялся куда идти – вперед к дедушке или же напротив к бабушке, которая прикрывала рот ладонью и на ее столике, похожим на их стол в столовой, стояли или лежали разные вкусности, которые мама обычно разрешала только после обеда или ужина, потому что там были закуски, пирожки в виде рыбок, такояки, просто кусочки мяса и фруктов на палочках. Араши с сомнением повернулся к матери, как бы спрашивая: можно? Она кивнула и даже чуть подтолкнула его поближе к прилавку. Мальчик хотел попробовать все: выглядело это так аппетитно; но почему-то вспомнилось как мама говорила о яблоках в карамели, а тут такие были и он показал на одно из них. - Можно это, бабушка… торгующая едой? Дед прыснул, а бабушка прижала руки к сердцу. - Все, что хочешь, Зайка! - Вот, денюжка, - он аккуратно положил две монетки в ладонь бабушки. - Что же ты еще хочешь, милый? – растрогалась бабушка Мебуки. Мальчик посмотрел в кошелек и улыбнулся: монеток еще много. - Для мамы яблоко в карамели. Бабушка всхлипнула и дала им по яблоку на палочке. - Спасибо, Араши, - наклонилась к нему мама, гладя по голове и поправляя маску, чтобы ему было удобнее есть, - но не думай сейчас обо мне, повеселись сам. - Ага, - он вгрызся в сочное яблоко, сладость карамели заполнила его рот, и мальчик пропищал. – Правда вкусно, мама! - Конечно, - женщина пока смотрела на сына едва не прозевала как один из клонов пап чуть не откусил от ее яблока кусок. Но она показала ему язык и Араши, уплетая фестивальное лакомство, с надеждой, что он вернется и попробует что-то еще, обернулся на прилавок бабушки. Следом расположились два прилавка напротив – небольшой, где сидела Ханами у двух тазиков с водой, и там, где во весь свой рост, довольно сложив руки на груди, стоял дедушка, у него была лавка с мишенями и несколько игрушек, больших и маленьких. Араши не знал куда пойти в первую очередь – дед улыбался, а Ханами волновалась и поправляла свои хвостики. Араши, доев яблоко, решил, что пойдет к сестре. - Привет. А у тебя тут что? – он присел на корточки, как и она перед тазиками и громко воскликнул. – Рыбки! - Точно, точно! – взволновано закивала Ханами и протянула ему сачки – похожие на лупу палочки, где вместо линзы рисовая бумага. – Смотри: берешь сачок и ловишь рыбку. За одну монетку один сачок, - ее щеки густо покраснели от того, что она сказала все правильно. - Здорово! – Араши потянулся к кошельку и вдруг заметил кое-что. – А эта рыбка почему не под водой и на спинке плавает? Вдруг мама молниеносно сунула руку в тазик, схватила рыбку, и тут же отдала ее одному из пап, который как-то странно засмеялся. - А что с рыбкой? – спросил Араши. - Просто заснула, - все еще смеялся папа-клон, - пойду… уложу ее… - И все равно, мама, надо было ловить сачком! – возмутилась Ханами. - Вот, - Араши заплатил за мамину рыбку и теперь и сам сосредоточился, зажав в руке сачок. Рыбок стало теперь девять, и он думал, что получится поймать их все, но в первой попытке слишком долго держал сачок под водой и бумага порвалась, а во второй рыбка, ловко подпрыгнув в воздухе, выпрыгнула. Мальчик непременно теперь хотел поймать хотя бы одну, и вот уже у Ханами красовалась стопка из пяти монеток: Араши стал переживать, что ничего у него не выходит. А сестренка сидела такая довольная, совсем не скрывая радости, что у него не сразу все получалось. Хотя она щедро давала советы, забывшись, что как бы сейчас просто хозяйка развлекательной лавочки. - Я ведь их все сама на фестивале наловила! Ну, не все прямо – мне папа помогал, но он меня научил, смотри как надо, - ее рыбка тут же порвала сачок, и краснощекий торговец засмущалась и пробормотала в нос, - сачок плохой попался. Потом они, забыв о деньгах, на пару ловили рыбок: вот и у Араши получилось поймать две, а Ханами упорно хотела поймать самую бойкую, и когда мама завернула ему его рыбок в пакет с водой, Ханами еще ловила свою вредину, как она ее обозвала. Клоны папы продолжали ритмично отбивать свой мелодичный, веселый такт в барабаны, а Араши разглядывая свой улов, повернулся к дедушке. - Подходи, не бойся, молодежь! Вытряхивай свои кармашки-кошелечки, ведь у меня просто не получится, а смотри какие призы. – Дедушка с хитринкой показал на призы: там и мячи, и набор юного ниндзя, и те же игрушки – и какой чудесный робот! Араши снова заглянул в кошелек. - Одна попытка – одна монетка! – вещал дед и потирал руки. – Попади в середину мишени и выбирай любой приз! Давай, не боись! Мальчик отдал маме своих рыбок и положил монетку в руку деда, а тот выдал ему дротик и посторонился от мишени. - Аах! – Араши с силой замахнулся, зажмурившись, надеясь, что те пару раз, когда папа брал его с собой на тренировки, помогут ему, но дротика не оказалось даже на доске. Мальчик собрался и, положив новую монетку в ладонь деда, снова не добился успеха – дротик завернул в каком-то странном направлении и упал рядом с ногой дедушки Кизаши, от чего тот громогласно захохотал, но остановился от того как мама холодно смотрела на него. Араши не сдавался. Он хотел быть как папа, который всегда повторял: не сдавайся, иди до конца к своей цели – сколько хватит сил. И вот уже он понял, что у деда монеток 10, а все, чего мальчик добился – попал в восьмерку на мишени. У Шиначику получалось лучше, но он и готовился к поступлению в Академию и куда больше занимался с отцом. Стало так грустно. Мама погладила его по голове, а мальчик вдруг понял, как много денег потратил даже не умея кидать по мишеням. У него пока такие слабые руки, он ведь играет в основном с игрушками, а не как Шиначику и Ханами… - Что, уже сдался, карапуз? Так и быть, после 10-ти неудачных попыток, одна бесплатная. - Тогда, можно я? – Араши услышал неприятный хруст костяшек маминых пальцев у себя над головой, и дедушка теперь сменил тон своего смеха на какой-то дергающийся и настороженный. - Спокойно, - на плечо мамы легла рука папы – мальчик сразу понял, что он не клон, и отец подмигнул сыну, а потом присел рядом с ним и взял дротик, уложив его в пальцы мальчика и сам слегка ухватился на него. – Все получится, Араши, не волнуйся. А если не получится, тогда… - Надо пробовать еще, - заискрились глаза мальчика. Он сам не заметил как, но запустил дротик и тот попал прямо в цель, в середину мишени. И пусть рука папы направляла его, но бросил он сам – Араши был уверен. - Молодец, карапуз! – радостно захлопал дедушка. – Выбирай приз! Араши очень понравился робот – чем-то он напоминал папу, но взгляд вернулся к набору юного ниндзя: папа и мама не всегда будут рядом, чтобы помочь ему, потому надо учиться самому попадать в цель. А робот так хорош…, и все же Араши крепко прижал к себе коробку набора с десятью деревянными сюрикенами и тремя кунаями. - Я как раз вовремя? – папа широко улыбался. - Установил? – шепнула мама и отец кивнул, а потом поднял на руки Араши и усадил его на свою шею. Араши сначала совсем не понял что происходит, но заметил, что барабаны смолкли и вдруг раздался какой-то грохот вдали и уже совсем потемневшее небо над ними озарил прекрасный цветок огней. Фейерверк, который Араши видел только в окно пока болел. Они сейчас смотрели из сада их дома, но на папиной шее ему было все видно. Где-то внизу улюлюкал и весело подрыгивал Шиначику, у которого совсем отклеились усы, Ханами тоже махала руками и кричала вместе с дедушкой, радуясь каждому залпу. Мама и бабушка улыбались, и порой Араши, поворачиваясь на родных, видел как в их глазах отражаются разноцветные огни фейерверка – ему так даже больше нравилось, чем смотреть на небо. Но и в небе невероятно красиво! Зеленые, желтые, голубые, красные, сиреневые, белые цветы распускались самыми диковинными узорами на темно-синем небосклоне; порой они медленно гасли, порой быстро, но достаточно, чтобы зажечь особенный огонек в груди мальчика, который потом горел в нем всю жизнь. Он еще долго не поймет, что это за огонь; ему понадобится многое узнать, чтобы ценить этот огонь еще больше, но этот летний фестиваль Араши будет помнить всегда… - Мама, - задергала за полу юката Ханами, когда огни погасли в небе, - я есть хочу. - И я! – Шиначику возбужденно уставился на прилавок бабушки, зажав в кулачке две заработанные монетки. - Я немного припозднился на этот крутой фестиваль, - папа Наруто подмигнул маме и посмотрел на младшего сына, - может Араши проведет мне экскурсию, раз он тут все осмотрел и попробовал? Мальчик счастливо закивал и снова сунулся в кошелечек: он много потратил, но запасливая мама дала ему достаточно монеток, чтобы он всем купил маски Шиначику – даже брату; и угостил у прилавка бабушки всю семью; и может поймал ту вредную рыбку; вот только не было уверенности, что у дедушки он снова сможет что-то выиграть. Однако, робот так хорош, что не удержаться – Араши попробует еще, теперь со всей своей семьей.