Эпоха Избранного

В саду царила праздничная атмосфера. Аромат цветов смешивался с запахом свежего хлеба и сладких угощений, которые готовили слуги. Солнечный свет мягко скользил по мраморным дорожкам, отражаясь в фонтанах, и казалось, что сам сад ожил в этот знаменательный день. Султан Мустафа, недавно ставший Повелителем, принимал поздравления от собравшихся гостей. Мужчины на мужской половине выглядели радостными и искренними в своих приветствиях. Смех и одобрительные возгласы разносились по саду, создавая ощущение единства. Первым к Мустафе подошёл Селим. Его лицо выражало напряжённость, но он держался с достоинством. Рядом с ним стоял его сын Мурад — ещё совсем юный, но уже с гордо поднятой головой. Селим почтительно поклонился перед Мустафой, а затем, как положено, поцеловал руку нового султана. Мурад повторил жест, его маленькие руки чуть дрожали, но он сдержанно посмотрел дяде в глаза. Следом приблизился Баязид. Его движения были увереннее, но во взгляде читалось что-то тревожное. Он привёл с собой старших сыновей, которые стояли чуть позади, сохраняя почтительное молчание. Младший сын Баязида остался на женской половине гарема вместе с матерью, Дефне Султан. Мустафа обнял братьев, как делал это всегда. Но на этот раз их объятия были пропитаны напряжением. Возможно, они оба думали о том, какой будет их дальнейшая судьба. Джихангир весь светился от счастья. Его искреннее поздравление прозвучало громче всех, и он тепло улыбнулся Мустафе. Казалось, его радость была чистой и неподдельной. Шехзаде надеялся, что теперь, с восшествием брата на трон, он сможет покинуть дворец и, наконец, уехать куда-нибудь подальше от интриг, которые всегда окружали Топкапы. На женской половине настроение было совсем иным. Напряжённость, будто скрытый туман, висела над шатром женщин. Искренне радовались лишь Валиде Махидевран Султан, Хасеки Айбиге Султан и Хатидже Султан, которой недавно разрешили вернуться в столицу. Их лица сияли, а в глазах читалась гордость за Мустафу. Остальные же — наложницы шехзаде, Хасеки покойного султана и Михримах Султан — были погружены в тревогу. Каждая из них думала о своём сыне и его будущем. Женщины держались вежливо, но улыбки их были натянутыми, а взгляды настороженными. Позже всех к празднику присоединилась Хуриджихан Султан. Её наряд из тёмно-зелёного бархата с золотыми узорами переливался в лучах солнца. Но едва она вошла, как почувствовала на себе острый взгляд Хюррем. Госпожа пристально разглядывала девушку, будто пыталась понять её истинные намерения. В своё время Хюррем пресекла отношения между Баязидом и Хуриджихан, а позже, не без её помощи, Ибрагим-паша был снят с должности и выслан из столицы. Баязид увлёкся Дефне, и всё казалось улаженным. Но с возвращением Хуриджихан в столицу Хюррем заметила, что шехзаде и султанша снова проводят много времени вместе. Это её раздражало. Однако теперь Хюррем видела в этом и выгоду: если их отношения возродятся, это может спасти Баязида от закона Фатиха. Для Хатидже Султан ситуация была иной. Она давно решила, что её дочь должна быть выдана замуж. В прошлом Хуриджихан уже была сосватана за одного из достойных пашей. Этот брак обещал быть удачным: жених был благородным и пользовался расположением султана. Однако за несколько недель до свадьбы произошла трагедия — паша погиб на охоте, упав с лошади. Эта утрата сильно ударила по Хуриджихан. Девушка долго оплакивала несостоявшегося жениха, погружаясь в меланхолию. Ибрагим-паша, любивший свою дочь всем сердцем, не хотел давить на неё и позволил ей взять время для восстановления. Однако Хатидже считала, что траур затянулся. Теперь, после возвращения в столицу, она решила, что пора найти для дочери нового супруга. — Где ты была? — строго спросила Хатидже, когда Хуриджихан подошла к ним. — Матушка, сегодня такой важный день. Я долго не могла выбрать наряд. Хотелось выглядеть достойно в честь нашего Повелителя, — ответила девушка, улыбнувшись. Хатидже только покачала головой, не веря словам дочери. Но прежде чем ситуация накалилась, вмешалась Махидевран. — Госпожа, не нужно волноваться. Но, возможно, вам стоит поговорить с Мустафой о замужестве. У вас уже есть кандидат? Хатидже задумчиво кивнула: — Да, ты права. Думаю, Ташлыджалы станет хорошим мужем для Хуриджихан. Махидевран поддержала её выбор: — Он верный человек и предан Мустафе. К тому же у него большие перспективы. Хатидже тихо поблагодарила Махидевран. Позже, когда вечер приблизился к концу, Хюррем собрала своих сыновей в своих покоях. Селим пришёл с Нурбану, а Баязид — один. Джахангир, хоть и не понимал, зачем мать собрала их, не осмелился ослушаться. Единственная, кто не пришел, это Михримах, она покинула дворец, сразу после праздника, чем немного насторожила Хюррем, но мысли Госпожи сейчас занимал завтрашний день, поэтому она не стала обращать внимание на выходку дочери. — Матушка, вы хотели нас видеть? Что случилось? — первым заговорил Селим. — Да, сынок. Проходите, садитесь, — Хюррем окинула сыновей взглядом, её лицо выражало усталость. Баязид, не скрывая раздражения, усмехнулся: — Селим, ты теперь без Нурбану даже шагу ступить не можешь? — Прекрати, Баязид, — строго одёрнула его Хюррем. — Завтра вас всех ждёт трудный день. — Матушка, Мустафа должен объявить нашу дальнейшую судьбу. Вы боитесь, что он нарушит обещание? — спросил Баязид, внимательно посмотрев на мать. — Сынок, Мустафа обязан следовать закону. Он султан, а не брат. Иначе его власть подорвётся, — ответила Хюррем. — Поэтому, я хочу чтобы вы остались ночевать в моих покоях, или поехали к Михримах. — Матушка, вы думаете, что брат казнит нас? — Джахангир потрясённо уставился на неё. — Мустафа обязан это сделать. Закон Фатиха ясен, — твёрдо сказала она. — Матушка, он поклялся, что не казнит нас. Я верю ему, и никуда не пойду, — твёрдо заявил Баязид, резко поднялся и покинул покои. Джихангир, поколебавшись, встал следом. Хюррем тяжело опустилась на тахту и повернулась к Селиму: — Сынок, только ты остался разумным. Я не переживу, если немые палачи придут к вашим покоям. — Валиде, не волнуйтесь. Я останусь здесь с Мурадом ради вашего спокойствия. Но, матушка, мне кажется, что вы зря драматизируете. Мустафа не тронет нас, но Старого дворца вам не избежать. — грустно произнес Селим. Хюррем устало улыбнулась: — Возможно. Но я не собираюсь сдаваться. Я — Хюррем Султан. Я верну себе былое величие, сынок. Клянусь. Селим кивнул, а затем, обняв мать, заверил её в своей преданности. Они беседовали до поздней ночи, строя планы на будущее. Завтра их ждал новый виток борьбы.