the tale of reckless love

      Чуя не любил автограф-сессии, но всё же, скрипя зубами, соглашался с Мори-саном, что это необходимо. Уровень популярности нужно поддерживать, профессия писателя предполагает не только почивание на лаврах, но и торговлю лицом и фальшивые приветливые улыбки, от которых уже сводило скулы.       Подписывая том «Северного моря», он стрельнул взглядом в Дазая, сидящего за соседним столом. Ублюдок без всякого утомления брал книги, оставлял автограф своим корявым почерком и даже писал пожелания. Он любезно склонялся через стол, чтобы расслышать очередную глупую просьбу, вроде: «Для Кацуми, с любовью от сенсея» и принимался писать. Мерзость какая-то. Даже поклонницы у него были на голову чокнутые. Наверняка ни одну его книжонку не прочитали.       Он фыркнул, когда безликая девица с благоговением забрала том из рук Осаму, тут же сменившись следующей. Чуя слишком сильно надавил маркером на бумагу, выводя иероглифы, отчего на белоснежном листе осталась чёрная клякса.       Мори-сан, чутко следящий за проведением мероприятия, тут же подошёл к столику Чуи и заменил испорченную книгу новой. Он, казалось, умудрялся быть везде одновременно: развлекал небольшую кучку репортёров, ожидавших конца автограф-сессии, чтобы задать вопросы восходящим звёздам современной японской литературы; наблюдал за тем, чтобы всем желающим хватило экземпляров. Он будто бы контролировал даже атмосферу, витающую в книжном магазине, принадлежащем издательству «Port Publishing».       Совместная автограф-сессия, конечно же, была его идеей. Привлечь как можно больше людей и прессы в магазин именно в тот день, когда на другом конце Йокогамы проходит торжественное открытие издательства «Dairiten» Юкичи Фукудзавы. Хитро.       — Нет, не стоит. — Девушка, стоящая перед столом Чуи, забрала обратно из рук Мори-сана испорченный экземпляр. — Так даже лучше.       Мори-сан озадаченно приподнял брови, но ничего не сказал. Сбоку послышался смешок.       — Чуя опять напортачил, не удивительно.       Дазай, подписывая девственно-чистый титульный лист, прищурился.       — Заткнись, ради бога, — прошипел Накахара. Он взял книгу из рук очередного читателя и постарался изобразить дружелюбную улыбку, даже не смотря в чужое лицо. Всё равно они все под конец дня размывались в мутное пятно. — Как вас зовут?       — Асао, — послышался мужской голос. — Можно, пожалуйста, «Дорогому Асао?» — совсем тихо добавил он.       Чуя нахмурился. Ну что ж. Дорогому так дорогому.       — О-о-о, у кого-то появился поклонник, — опять подал голос Дазай.       Накахара быстро захлопнул книгу и всучил её обратно, поворачиваясь к придурку.       — Мои поклонники хотя бы читают, что я пишу. Твои же писульки читать невозможно.       — От бездарности слышу, — пробубнил Дазай.       — А ну-ка повтори.       Чуя собирался было встать из-за стола, когда на его плечо тяжестью легла ладонь Мори-сана.       — Чуя-кун, — предупреждающе проговорил он и обернулся на Осаму. — Вы оба. Прекратите.       Накахара опустился на свой стул и злобно засопел под нос. Возбуждённое перешёптывание в двух стройных очередях стало стихать.       Читатели давно привыкли к бесконечным перепалкам этих двоих в Твиттере, даже строили теории о том, что всё это — спланированный Мори-саном пиар-ход для поднятия продаж книг. Иногда эти теории доходили до… странного. Однажды, когда Чуя искал в интернете рецензии на последний роман Дазая, наткнулся на каком-то богом забытом форуме на целую тему, посвящённую им. Ему хватило пары сообщений, чтобы, бледнея и краснея, захлопнуть ноутбук и пообещать себе больше никогда не гуглить ничего ни про Осаму, ни про себя, ни тем более про них вместе.       В реальной же жизни, по крайней мере публично, у них не было возможности поскандалить, потому что Мори-сан грамотно разводил их по мероприятиям и отправлял в промотуры по разным городам Японии. Поэтому-то на сегодняшней автограф-сессии собралась такая толпа — солд-аут случился за считанные минуты. Все хотели посмотреть на них вместе, а Мори-сан хотел утереть нос Фукудзаве. Что ж, у него без сомнения получилось.       Только вот Чуя был не очень этому рад. Он бы скорее предпочёл тихое мероприятие с преданными поклонниками, прочитал бы пару глав «Северного моря», спокойно и не спеша подписал бы книги и поехал домой в приподнятом настроении. А не развлекал голодную до сплетен книжную аудиторию. У Дазая это получалось гораздо лучше, играючи, будто он точно знал, что сказать и какой намёк стоит кинуть на растерзание читателям.       «Как я отношусь к творчеству Чуи? Это скучный вопрос, давайте лучше поговорим о том, какие странные шляпы он покупает. Вызывают желание их снять, не находите?»       «Нет, я не видел его последний твит. Если он захочет, может сказать это мне в лицо. Хотя вряд ли у него получится дотянуться хоть куда-то выше пояса».       «Написать настолько бездарную рецензию на ’’Закатное солнце» — это позор. Чуя, дорогой, если хочешь, чтобы я донёс до твоего скудного мозга смысл повести, просто позвони. Мой номер у тебя есть».       И так всегда. В каждом интервью ему задавали вопрос про Чую, а Дазай не упускал возможность подогреть сплетни об их отношениях настолько, что Ширасэ однажды прислал в мессенджере странную ссылку с загадочной подписью: «Видел?»       По ссылке оказался порнушный додзинси, в котором они выступали главными героями. Чуя больше возмутился тому, что он на страницах манги внезапно оказался в нижней позиции, чем самому её существованию. Он, пыхтя от негодования, пробежался глазами по восторженным комментариям. Блядь, просто пиздец.       Чуя на вопросы об Осаму в интервью отвечал сухо и по делу, но всё же не упускал возможности оставить язвительный реплай к его твиту или написать собственный с отсылкой на Дазая, которую не поймёт только слепой. Это была двусторонняя медиавойна, и Мори-сан не только не препятствовал, а скорее, поощрял её. Хештеги, оказывающиеся в трендах Твиттера, раскручивали популярность издательства и книг лучше любой рекламы. Иногда это смещало фокус с литературы как таковой, но в современном мире порой приходилось прибегать к грязным приёмам.       Чуя понимал и это. К тому же, не сказать, что ему не нравилось. Помимо пиара это приносило и чувство удовлетворения, особенно, когда удавалось заткнуть Дазая, который обычно предпочитал оставлять последнее слово в спорах за собой.       Когда обе очереди подошли к концу, Накахара вздохнул с облегчением. Его пальцы едва заметно дёрнулись, стоило подумать о том, что он не курил уже целую вечность. У них было всего пять минут перерыва до того момента, как придётся сидеть с Дазаем бок о бок и отвечать на вопросы читателей и журналистов. Всего пять минут.       Он молча ускользнул в переулок через чёрный ход магазина, воспользовавшись тем, что Мори-сан отвлёкся на разговор с организаторами мероприятия. Душный майский воздух ударил в лицо. Чуя зажал сигарету между зубов и потянулся к зажигалке в кармане брюк, когда дверь хлопнула о кирпичную кладку здания, открывшись нараспашку.       — Сбежал, поджав хвост, — елейным голосом протянул Дазай.       — Вот бы твою рожу хотя бы пять минут не видеть.       Накахара втянул в лёгкие дым и зажмурился от наслаждения.       — Прости, не могу оказать тебе такую честь, — ответил Осаму. Он ленивой походкой подошёл ближе и слегка склонился, чтобы заглянуть Чуе в глаза. — Что ж ты такой злой сегодня? Дуешься, что тебе не достался автограф от сенсея? — Дазай перехватил сигарету из рук Накахары и глубоко затянулся, выдыхая ему в лицо.       Чуя помахал ладонью перед собой, разгоняя клубы дыма.       — Твоим автографом можно только задницу подтереть.       — О-о-о, как мы заговорили, — усмехнулся Осаму. Он щелчком отправил сигарету в урну и сделал шаг вперёд. — Ну давай, скажи, где расписаться? Может, на руке? Я как-то читал, что фанат Паланика сделал татуировку с его автографом.       — Ты сейчас себя с Палаником сравнил? — фыркнул Чуя. — Эго поумерь, придурок.       — Могу и на груди, если хочешь. Правда, вот незадача… — Дазай цокнул языком и наклонился к Чуе. — Маркер с собой не взял. Что бы такое придумать…       Его горячий выдох осел на скуле, посылая знакомую дрожь по всему телу.       — Дазай, — предупреждающе процедил Накахара.       — О, придумал. — Кончиком носа Осаму прошёлся по линии челюсти, шумно вдыхая чужой запах, и оставил влажный поцелуй под мочкой уха. — Извини, помада осталась дома, так что автограф невидимый, — зашептал он, — но могу постараться посильнее.       Чуя резко толкнул его в грудь, отчего Дазай спиной врезался в кирпичную стену магазина. Он подошёл к Осаму и пинком по ботинкам заставил его расставить ноги пошире, крепко обхватывая пальцами подбородок.       — Твоя блядская помада вчера запачкала мою любимую рубашку.       — Эксперименты требуют жертв.       — Отработаешь этот проёб дома, — прошипел Накахара, склоняя голову вбок. — А сейчас прекращай, не время.       — Время — понятие относительное. — Дазай подцепил кончиком пальца пряжку ремня на брюках Чуи и рывком подтянул его к себе, сжав пальцы на талии. Хватка на подбородке Осаму слегка ослабла, так что он воспользовался моментом и перехватил ладонь Накахары, отводя в сторону. — Они все могут подождать. Я ещё с тобой не закончил.       Он вернулся губами к тому месту, где остановился пару мгновений назад. Чуя сжал зубы и прикрыл веки, не без внутреннего сопротивления отдавая контроль Дазаю. Иногда ему было просто жизненно необходимо продемонстрировать свою власть над Чуей, и Чуя позволял эту маленькую шалость, потому что за закрытыми дверьми всё неизбежно вставало на свои места.       Осаму мог оставлять за собой последнее слово в публичных перепалках, бахвалиться, что поставил Накахару на место в очередном споре в Твиттере и бросать двусмысленные фразочки в интервью так, будто это сойдёт ему с рук.       Но Чуя прекрасно знал, кто из них двоих в ночи будет ползать в ногах и покорно разматывать бинты на шее, чтобы подставляться под укусы.       Если Дазай хотел поиграть… что ж. Проще дать ему сделать то, что он хочет. С ним любые запреты работали в обратную сторону.       — Итак… — зашептал Осаму, обдавая горячим дыханием чувствительную шею. — Где же мне оставить автограф? Может, тут? — Он больно прикусил кожу и тут же зализал укус, услышав тихое шипение Чуи. Накахара сжал в кулаке ткань его джемпера. — Или вот тут? — Дазай провёл влажную дорожку к кадыку, и Чуя слегка запрокинул голову, чувствуя, как пальцы Осаму на его талии сжимаются сильнее. Он царапнул зубами по кадыку, что дёрнулся вверх, когда Накахара сглотнул скопившуюся во рту слюну. Внизу живота ноющая тяжесть свернулась в клубок, подобно змее.       Может, к чёрту это интервью? К чёрту Мори-сана, к чёрту читателей. Сейчас Чуя хотел только одного: отдать Дазаю поводья и с любопытством понаблюдать за тем, к чему это приведёт.       — Жаль, что нельзя оставить его там, где будет видно, — пробормотал Осаму между мелкими поцелуями, спускающимися ниже. — Но вот здесь… — Он оттянул ворот рубашки Чуи и зашептал в ямочку над ключицей: —… в самый раз.       Дазай втянул в рот тонкую кожу и прикусил, задержавшись на мгновение.       — Сука, — сквозь зубы выдохнул Накахара. Мягкая ткань джемпера Осаму едва не затрещала от силы, с которой он сжал кулак. — Ты за это ответишь.       — Уже боюсь, — с усмешкой ответил Дазай, чуть отстраняясь и разглядывая оставленную метку. Кожа в том месте покраснела, и совсем скоро засос станет отчётливее, темнее. — Как же ты собираешься мне отомстить?       Накахара разжал кулак и выпустил ткань. Он вновь обхватил подбородок Дазая, несдержанно притягивая его лицо ближе к своему. В коварном взгляде карих глаз — лишь искреннее нетерпение, перемешивающееся с блеском возбуждения. Вот же говнюк.       — А вот это я оставлю в секрете. — Чуя потянулся к его губам. Ещё чуть-чуть — буквально одно движение в миллиметр до взрыва сверхновой. — Но, поверь, ты будешь умолять, — прошипел он.       В этот миг дверь магазина с грохотом распахнулась, и следом в переулке появился Мори-сан. Он молча окинул взглядом своих протеже, застывших в крохотном шаге от поцелуя. Чуя всё ещё крепко сжимал подбородок Дазая, а тот, в свою очередь, так и не отпустил талию Накахары. Мори-сан лишь скептически приподнял бровь, заметив алеющий след над ключицей Чуи, ярким пятном выделяющийся на бледной коже.       — Чуя-кун, не забудь застегнуть рубашку перед тем, как вернёшься в зал, — спокойным голосом сказал он. — У вас осталось меньше минуты, не смейте опоздать. — Мори-сан размеренным шагом направился обратно к магазину, но всё же остановился в дверях и бросил через плечо: — Когда я попросил серьёзнее относиться к работе, не думал, что вы воспримете мои слова столь буквально.       Когда дверь за ним закрылась, Чуя отпустил Дазая и попятился назад, выругавшись. Он принялся нервно застёгивать пуговицы рубашки до самого горла, чтобы никто — боже упаси — не заметил этот проклятый засос. Осаму пригладил растрёпанные волосы и глупо захихикал, подняв глаза к небу.       — Ничего. Не. Говори, — тяжело дыша, с досадой процедил Накахара.       — Он уже и так давно всё понял. — Осаму оттолкнулся от стены и направился обратно в магазин вслед за Чуей, продолжая по-идиотски скалиться. — Мори-сан гораздо проницательнее, чем ты думаешь. Кстати, ты ведь в курсе, какое у них с Фукудзавой-саном прошлое?       — Нет, — протянул Накахара. Он посмотрел на Дазая и прищурился. — Только не говори…       — Я ничего тебе не говорил.       Осаму прибавил шагу и скрылся в зале, полном гостей и журналистов, уже рассаженных по местам. Чуя мимоходом бросил взгляд на отражение в зеркале и поморщился из-за туго застёгнутой рубашки. Отвратительно, неудобно. Всё по вине ебучего Дазая.       Он поспешил в зал, чтобы занять своё место рядом с Осаму в центре импровизированной сцены.

***

      — Последний вопрос на сегодня. — Мори любезно улыбнулся журналистке, вскинувшей ладонь во втором ряду. — Пожалуйста.       Девушка поднялась на ноги и коротко поклонилась, представившись:       — Добрый день! Кисэ Мацумото, газета «Ёмиури симбун». — Она приветливо улыбнулась. — Дазай-сан, Накахара-сан, поклонники строят много теорий относительно отсылок в вашем творчестве. В частности, что ваша взаимная неприязнь — лишь часть имиджа и способ продвижения. Другие же считают, что всё всерьёз и между вами нечто большее, чем просто пиар. Честно сказать, мне, как читателю, тоже крайне любопытно. Неужели то, что скрывается за множеством красивых слов в ваших книгах, может оказаться лишь домыслами?       Мори поджал губы и с любопытством перевёл взгляд на своих подопечных. Чуя, услышав вопрос, неосознанно подтянул ворот рубашки выше, а Дазай усмехнулся, подперев висок кончиком указательного пальца.       — Ты что, правда пишешь обо мне в книжках? То есть, мне всё же стоит почитать твои писульки? — Осаму посмотрел на Чую.       — У кого писульки, так это у тебя, болван. — Накахара прочистил горло и повернулся к журналистке. — Извините его, Мацумото-сан, он совершенно дикий и не приучен к разговорам с людьми. Что же касается вопроса: да, у нас действительно есть некие творческие разногласия, которые иногда перетекают в личное. Любой писатель скажет вам, что эмоции и опыт, пусть и негативные, — отличное подспорье для вдохновения. Я ответил на ваш вопрос?       — И снова налил воды, впрочем, как и всегда… — пробормотал Дазай.       — Закрой…       — Отлично, — громко сказал Мори, хлопнув в ладоши. — Большое спасибо всем, что пришли!       Толпа потихоньку расходилась, Мори прощался с журналистами и попутно продолжал улаживать организационные вопросы с работниками книжного. Он бросил взгляд на Чую, который что-то раздражённо выговаривал, шагая вслед за Дазаем. Осаму делал вид, что ему, в общем-то, всё равно на шипение за спиной, но украдкой бросал взгляд через плечо, проверяя, идёт ли тот следом.       Воистину, алмаз полирует только алмаз. Мори улыбнулся уголком губ и шумно вздохнул, продумывая в голове стратегию на случай, если его алмазы будут неосторожны. Учитывая сегодняшнее, это было лишь вопросом времени.