Исключений не бывает

Вей Ин помнил время болезни старшего брата лишь фрагментами, но после разговора с темным заклинателем воспоминания медленно, но неотвратимо возвращались к нему. До роковой поездки в Ланьлин Вей Ань был, во многом, полной противоположностью нынешнего Вей Лианя. Неуклюжий, веселый, всегда с искрами в глазах и полон энергии, с вечно растрепанным хвостом на бок. Не смотря на потерю дома и родителей Ань никогда не отчаивался и видел свет в жизни. Сейчас, вспоминая прежнего брата, а-Ин почти уверен, что они со старшим братом были копией друг друга. Но однажды всё переменилось. Малыш никак не мог знать, что отправляя старшего брата на собрание в Ланьлин он видит его солнечную искреннюю улыбку в последний раз. Потому что вернулся Ань в орден совершенно другим… Это было понятно не сразу, но его поведение кардинально изменилось. Он стал более собранным, пропала привычная детская ребячливость и наивность. И если раньше Вей Ань скорее был пособником проделок младшим братьев (в частности Вей Ина), после изменения он как-то неожиданно стал их воспитателем. Вей Ин не особенно волновался, ведь не смотря ни на что старший брат остался старшим братом. Пусть и казался первое время будто совершенно другим человеком. Вот только подобное изменение совершенно Вей Ина не оттолкнуло — он чувствовал, что это всё ещё Вей Ань. Их Вей Ань. Однако Вей Ин совершенно не осознавал, что неожиданное изменение характера брата было лишь вершиной айсберга. Потом всё стало намного хуже. — Купаться-купаться, — двое мальчишек, пока брат готовил им бочку с водой в купальнях, весело бегали вокруг него. Старший брат молчал, не делал им замечания, наполняя бочку, лишь изредка поглядывая на малышей. Вей Ин подскочил к небольшой лестнице, предназначенной для детей и потрогал воду. — Но она ведь холодная! — Вей Ин возмущенно крутанулся вокруг своей оси, только чудом не свалившись со ступеньки. Вей Ань вздохнул, флейтой почесав затылок, но всё же с укором посмотрел на младшего брата. — Она холодная, потому что я её ещё не согрел, — спокойным тоном, совершенно не раздраженно, ответил старший брат, снимая малыша с лестницы и садясь на корточки, собираясь нагреть дрова. Обычно это делал кто-то из взрослых, но старший брат отлично с этим делом справлялся и сам. Он в свои одиннадцать лет был самоучкой светлым заклинателем — в Темном ордене детей учили именно темным искусствам, в то время как сам Вей Ань предпочитал светлый путь. Правда учителей, преподающих светлые искусства у них в клане не было, так что Ань учился сам — через старые книги в библиотеке. Ему всё давалось удивительно просто и легко — хватало лишь единожды прочитать теорию, понять весь материал в учебнике и Вей Ань чаще всего в идеале с первого раза мог воплотить написанное в реальность. Вей Ин, правда, не очень понимал, почему его брат живет в Темном ордене, но при этом изучает светлый путь, но и не слишком на этот счет родного человека донимал. Тем более сейчас, когда старший брат вел себя подозрительно отрешенно — в основном молчал, перестал брать книги о светлых искусствах в библиотеке, да и светлые искусства использовал намного реже. На самом деле, с самого возвращения из Ланьлина а-Ин не видел, чтобы брат использовал свои способности. И это медленно его настораживало, потому что заклинательство Вей Ань любил едва ли не больше, чем стрельбу из лука, к которой имел особую страсть. И в целом это было не удивительно — как в одном, так и в другом старший брат мальчишек был поразительно талантлив. Вей Ин гордился им и в тайне в будущем мечтал стать таким же светлым заклинателем. Вот и сейчас, сидя с вытянутыми руками над дровами, Вей Ань подозрительно замер, молча уставившись куда-то в одну точку. Малыши лишь растерянно переглянулись: нагрев дров давался Вей Аню, как в целом и всё остальное, с невиданной легкостью, но сейчас он отчего-то медлил, не спеша применять собственные умения. Проходит долгих две минуты, когда старший брат подскакивает со своего места, словно ошалевший прячет руки за спину и во все глаза таращится на ничего не понимающих младшеньких. — Я пойду позову Мао, чтобы помог, — Вей Ань тихо шепчет, сжимая в руках по бокам собственную форму, и быстрее молнии устремляется из купальни под удивленный взгляд малышни. Эта сцена настолько выбила Вей Ина из колеи от непонимания поведения брата, которому помощь с таким простым делом, как нагревание дров никогда не требовалась, что тот долго не мог осознать происходящее. Как выяснилось — не мог не только он один. Названный братец Мао, который заботился о всех братьях Вей, тоже от просьбы Аня заметно растерялся. — Забыл, как делать огонь? Ты сейчас серьезно? Ты и забыл? — Мао с весельем в голосе спрашивает своего подопечного, скрестив руки на груди. Когда Вей Ань на насмешливый вопрос кивает головой, веселье во взгляде темного заклинателя с небывалой скоростью сменяется подозрением и настороженностью. Он прищуривает глаза, но молчит, оглядывая Аня с головы до ног. Тот тоже молчит, опустив голову и Вей Ин явно замечает, как дрожат его руки. Братец Мао сокращает между ними расстояние, склоняется к подростку и слегка трясет его за плечи. — Ань, что с тобой происходит? С какой поры ты не можешь использовать самое легкое для тебя светлое заклинание? Вей Ань продолжает молчать, только до крови прикусывает губу, сжимая руки в кулаки настолько сильно, что ногти впиваются в нежную кожу. Он едва ли не ревет, судя по тому, как вместе с плечами дрожат его губы. И это молчание окончательно дает понять как Вей Ину, так и Мао, что с их близким человеком что-то не так. — Да что с тобой не так?! — всерьез обеспокоенный темный заклинатель ухватывает Аня за руки, видимо собираясь прощупать духовные каналы, на что старший из братьев реагирует совершенно неожиданным образом. Его начинает трясти ещё сильнее, он садится на пол и мотает волосами. Мао, осознавая ошибку, садится рядом с ним, собираясь как-то утешить, но всё вновь идет по прежнему сценарию — этим он лишь доводит их брата до внезапной истерики. Никто из присутствующих не успевает ничего понять, как Ань подскакивает со своего места, обнимая себя руками и стремглав бросается из купальни в неизвестном направлении. Мао растерянно смотрит ребенку в след, а затем переводит глаза на малышей, которые всё это время смотрели за сценой, но так и не смогли проронить ни слова. Вей Ин переводит глаза на младшего брата и тот ровно так же, как он сам, обеспокоенно смотрит на всё ещё открытую дверь. Аня они таким не видели никогда. Их брат всегда был лучиком света в темном царстве, способным отогнать любые кошмары. Он сиял словно яркое солнышко, освещая собой всё вокруг. Его любили все без исключения в Темном ордене, не обращая внимания на то, что этот ребенок выбрал светлый путь, вместо темного. Но сейчас этот луч света будто перестал сиять, а вместо него вся комната погрязла во тьму. Мао поднялся со своего места, подходя к мальчикам и ласково потрепав их по волосам. — У Аня выдался сложный день… Он ещё не отошел от произошедшего на собрании кланов, — Мао успокаивающе говорит, но оба малыша понимают, что в сказанное не верит даже он сам. Вей Ань вел себя странно и дело было явно не только в событии кланов. Он что-то от них скрывал и это что-то было связано со светлыми искусствами. Видимо, решая отвлечь детей, Мао все же разжигает дрова и помогает обоим малышам залезть в бочку с нагревшийся теплой водой. После случившегося игривое настроение у детей бесследно пропадает, но и воспротивится почему-то не хватает сил. Мао помогает им вымыться, когда малыши всё же соизволили тихо сказать, что купаться они сейчас не хотят. Тот понял причину сразу, но ничего не сказал. Он за всё это время в целом больше ничего не сказал и в комнату они вернулись в непривычном молчании. Ань показался лишь ближе к вечеру и делал вид, что ничего не произошло, старательно избегая любых упоминаний о светлых искусствах. Так прошло ещё три дня, и не смотря на вечно улыбающегося старшего брата, тревога в их семье всё больше разрасталась. И тогда Мао решил пойти на крайние меры. — Это Ши Мэй, моя невеста, — вклиниваясь в привычное натянутое общение между братьями, подал голос Мао. Младшие мальчишки с любопытством начали разглядывать спутницу названного брата. Той было на вид лет семнадцать, одета она была в одежду темного ордена, но при этом в форме встречались и оттенки фиолетового, которые их клану не принадлежали. Вей Ин наморщил лоб, но особенности светлых кланов он тогда не знал и не мог предположить, выходцем какого ордена девушка является. Но то, как влюбленно она смотрела на темного заклинателя о многом говорила. Ань же к новой знакомой отнесся с подозрением, завидев в её одежде оттенки чуждого клана, но при этом и не спешил как-то словесно на её появление реагировать. На следующих словах названного брата в глазах Аня появилось понимание, зачем их вообще познакомили. — В прошлом клане она училась на лекаря… — У нас никто не болеет, — запоздало отреагировал Вей Ань, переводя глаза с Ши Мэй на Мао и обратно. — Зачем ты её позвал? — После того, как заметил тебя, выхаркивающего из легких кровь при использовании светлого заклинания, — с усмешкой признался Мао. Вей Ин, слушающий разговор, от сказанного разом побледнел. — Так ты подглядывал… — Ань прищурился, прекрасно осознавая, что его поймали с поличным. Девушка лишь покачала головой, медленно подходя к начинающему почему-то паниковать старшему из братьев. Он хотел было сбежать, но рядом находились младшие братья, которые переглянувшись взяли его руки в свои. Оказавшись в ловушке Аню только и оставалось, что покориться судьбе. С его лица пропала натянутая улыбка, фальш которой заметили уже все, вместо этого его вновь начало трясти, как в припадке, когда Ши Мэй ухватила его за руки, переворачивая вверх ладони и ощупывая запястья. И чем больше она осматривала его духовные меридианы, тем мрачнее становилось выражение её лица. Она лишь судорожно вздохнула, переводя глаза на возлюбленного и в исступлении мотая головой. Вей Ин мало что понимал в их молчаливом диалоге, но судя по нахмурившемуся Мао с их братом явно было что-то не так. Вей Ин и раньше это подозревал, но после того, как Ши Мэй схватила Мао за руку, увлекая за собой для разговора, то его догадки окончательно подтвердились. И ничего хорошего это не сулило. Ведь кое-что из разговора Вей Ин всё же понял, но прежде никто никогда не упоминал, что при использовании светлого пути можно начать кашлять кровью… Скорее данные последствия могли быть на темном пути. Однако, судя по тому, как Вей Ань повесил голову и ни на что не реагировал, такое и правда произошло. Да и не стал бы Мао понапрасну поднимать панику… С каждым днем Вей Аню становилось лишь хуже — он часто кашлял кровью и уже не мог это скрывать. Иногда на него накатывала тошнота. Очень скоро Вей Ин узнал, что его старшего брата забирают в поселение в Гусу — там был более мягкий климат и целебный водоем, который мог пойти Аню на пользу. Вот только мальчик так и не понял, от чего брат лечится, так как их с Вей Нином в это просто не посвящали. То, что брат болеет, было понятно сразу, но вот само заболевание оставалось для малышей загадкой. Об отбытии Аня в Гусу они узнали случайно — с легкой руки Вей Ина подслушали разговор между их братом, Ши Мэй и Мао. Оставаться в Илине Вей Ин напрочь отказался и Вей Нин в этот раз безоговорочно его поддержал — у Мао просто не было выбора, он не смог оставить их в Темном ордене. Вей Аню к тому времени стало ещё хуже — он не мог говорить, потому что каждое сказанное слово сопровождалось приступами кашля. Мальчики, всё с нарастающим плохим предчувствием, всю дорогу до Гусу не выпускали старшего брата из объятий. Вей Ину казалось, что стоит его отпустить, стоит им на секунду отвернуться и брат навсегда исчезнет. Эта мысль его испугала. Испугала до слез, до дрожи в теле, до лихорадочно бьющегося сердца. И если раньше в Гусу они приезжали с братом хорошо провести время, повеселиться, то сейчас всё пребывание в поселении слилось в один сплошной день. Их пребывание в Гусу стало похоже на ад. К брату их с первого же дня не пускали, твердили, что так для Аня лучше, но не могли сказать, когда можно будет его увидеть. Вей Ин мог бы возмущаться, мог бы попытаться пробраться к брату тайком, ведь его комната была всего через несколько дверей… Но он хорошо запомнил ломающийся голос Мао, который говорил, что старший брат сейчас спит. Спит крепко и вряд ли услышит их во сне. В тот промежуток времени впервые Вей Ину не снились привычные ужасы с мертвецами, наверное потому что сейчас его жизнь напоминала один большой непрекращающийся кошмар. Прошло пять дней, неделя, две недели, два месяца… И тогда ребенок всё же не выдержал, потому что неизвестность пугала его больше всего. Аня они за это время не увидели, а во взгляде Мао всё больше проскакивало сожаление вперемешку с усталостью и отчаяньем. Нехорошее предчувствие преследовало Вей Ина, как днем, так и ночью. Он просыпался весь в поту и с промокшими от страха штанами. Вей Ин от осознания того, что произошло лишь сильнее плакал, закрывая лицо ладошками. Ши Мэй, которая присматривала за ними с а-Нином, лишь успокаивающе качала головой, молча меняя постельное белье на чистое. — Вей Ин, нужно поговорить, — когда минул третий месяц от их пребывания в Гусу, братец Мао подошел к мальчику со спины. Вей Ин ковырялся в тарелке, так не сумев проглотить не ложки каши — сестренка Мэй готовила вкусно, но аппетита у ребенка не было. Мао сел напротив мальчика, отводя глаза. И такое поведение заклинателя, не осмеливающегося посмотреть ребенку в глаза, заставило сердце забиться быстрее, а кровь медленно схлынула с лица. — Вашему брату… Стало хуже. Намного хуже. Вей Ина начала пробивать мелкая дрожь, а ложка выпала из рук, ударившись о деревянный пол. Мао сжал кулаки, прикрывая на долю секунды глаза. — Если… если улучшений не будет… ты станешь в вашей семье старшим, — Мао наконец осмелился посмотреть мальчику в глаза, пока пятилетний Вей Ин судорожно анализировал сказанное. Он чувствовал, что слова собеседника несут в себе другой смысл. И если Мао решил поговорить о будущем, то значит дела действительно плохи. Вей Ин и хотел бы ответить — в истерике, накричать, заплакать, но выходило лишь сдавленно дышать, словно утопающий, в последний раз вдыхающий крохи воздуха. Мао ждал ответа, ждал реакции, но не мог её получить — Вей Ин просто был не способен говорить. — Вей Ин, послушай… Если вдруг с Анем что-то случится, то вы с братом всегда можете остаться со мной и Ши Мэй, — эти слова, произнесенные уверенным, но отчаянным голосом, сорвали все оставшиеся клапаны спокойствия мальчика. Вей Ань был их старшим братом. Он был их опорой, поддержкой, их ярким лучиком света. Он заменил им с Вей Нином мать и отца, которых они, по правде, оба совсем не помнили. Он был их самым дорогим человеком на этом свете. И даже просто предположение, что они могли его потерять, что они больше никогда не увидят его улыбку, не услышат его искренний смех. Не смогут обнять, поцеловать в щеку, он не потреплет им волосы… Эти мысли заставляли мурашками покрыться тело. Вей Ин сам не понял, как оказался около заветной двери. Открыть её не представлялось сложным — она не была заперта. И стоило только бросить взгляд на кровать, как сразу стало ясно, почему Мао завел этот разговор. Когда ни только прибыли в Гусу Вей Аню было плохо. Очень плохо, но он выглядел живым. Сейчас же он был бледный, с кругами под закрытыми глазами, и едва дышал. Вей Ин понял, что ноги его не держат — потому что именно таким мальчик видел брата в своих кошмарах, которые преследовали его каждую ночь. Заставляли просыпаться с мокрым постельным бельем. Потому что в этих ужасных снах Вей Ань так же с перерывами дышал, а затем его дыхание замолкало навсегда. Вот только сейчас Вей Ин прекрасно осознавал, что всё происходящее далеко не ужасный сон — в реальности у его брата едва вздымается грудная клетка. Настолько редко, что Вей Ин страшится одного — что в одну секунду просто Ань перестанет дышать. Мальчик на негнущихся ногах, которых почти не чувствует, доходит до кровати и залезает на нее по правую сторону от брата. Несколько раз тянет руку к лежащему Аню, но каждый раз отдергивает её, больше всего страшась, что стоит ему дотронуться и он сделает лишь хуже. Он лишь нависает над братом, не дотрагиваясь до него и в исступлении смотрит на капли воды на лице Аня, заторможено смотря на потолок. До него запоздало доходит, что это не крыша протекает, а сам он беззвучно плачет. — Пожалуйста, не бросай нас… Прошу тебя, — Вей Ин закрывает глаза, давясь солеными слезами и пытаясь унять одолевавшую его дрожь. Брат лежит безмолвно и бездвижно, но на долю секунды кажется, что мальчик видел, как дрогнули ресницы брата, словно тот услышал и хотел открыть глаза. Вот только это движение было столь мимолетным, а у Вей Ина была настолько плотная пелена от слез перед глазами, что он не уверен, не привиделось ли ему. Больше он ничего сказать не успевает. Братец Мао, без промедления понявший куда убежал ребенок, забирает его прежде, чем мальчик успевает пуститься в истерику и наполнить комнату звуками рыданий. Мао должен злиться, но он лишь грустно смотрит на малыша, отводя его умываться. Вей Ину умываться не хочется. Ему сейчас хочется быть рядом с Анем. Слушать его мерное дыхание, чтобы убеждаться с каждым стуком, что брат ещё дышит. Потому что от происходящего что-то ломается в груди мальчика — наверное его душа. Потому что последующие несколько дней Вей Ин живет словно в тумане, выполняя все действия для жизни на автомате, совершенно не осознавая, что и зачем он делает. И хоть как-то пребывать в реальности ему помогает младший брат — именно он заставляет Вей Ина не уйти в тревожные мысли. Вей Нин тоже подозревает неладное, но надеется на лучшее. Вот только младший брат не видел Аня. Не видел, как поднимается его грудная клетка, как с каждой секундой всё бледнее его лицо и как медленно его покидает жизнь. Вей Ину почему-то сложно рассказать брату об увиденном. Наверное, потому что при воспоминаниях об этом грудь мальчика сдавливает, хочется рыдать. Каждый вечер втайне от брата Вей Ин молится — кому угодно, начиная от небожителей и заканчивая Старейшиной Илина, в надежде, что хоть кто-то его услышит. Неизвестно, сработали ли молитвы, или всё же движение ресниц Аня ему в тот момент не почудилось, но старший брат спустя несколько недель пришел в себя. Он не открыл глаза, но Мао тихо сказал, что он начал подавать хоть какие-то признаки того, что не находится сейчас ближе к миру мертвых. Что именно Вей Ин не особо понял, но его мозг заторможено уяснил из его слов очевидное — брат может очнуться. И даже такая крохотная надежда вернула и самому Вей Ину желание жить. Настолько сильное, что он смог уговорить Мао пустить его к старшему брату. Мао согласился не сразу и было понятно почему, стоило единожды увидеть Аня — тот хоть и очнулся, с трудом сидел, привалившись к заранее подставленной подушке, но не всегда реагировал на разговор. Порой, казалось, будто старший брат и вовсе отключается от реальности, остекленевшими глазами смотря в одно место. Но когда он всё же обращал на тебя внимание, то впервые за эти месяцы отвечал — хриплым, выцветшим, едва слышным голосом, но всё же отвечал. Вей Ин, ловя момент, задавал брату абсолютно бессмысленные вопросы, с искренним счастьем впитывая каждый ответ. Вей Ин с каждым таким разговором думал, что брату лучше, что всё закончилось… Вот только он ошибся. — Ты… уверена? — проходя мимо комнаты брата, услышал голос Аня малыш. Ему не стоило слушать чужие разговоры, тем более что он мало что мог из них понять, но почему-то мальчик не смог уговорить себя сдвинуться с места. От него и так многое скрывали. — Ты не должен был очнуться… Это удивительно, что ты не только пришел в сознание, но и медленно идешь на поправку, — Ши Мэй бесцветным голосом отвечает. Вей Ин уверен, что это она, но суть разговора до него и правда не доходит. А возможно этому виной собственное громко бьющееся сердце. Мао прокашливается, видимо желая разрядить обстановку, но судя по минутному затяжному молчанию делает лишь хуже. — Проклятье не проходят бесследно… Я всё ещё чувствую его в тебе, — Ши Мэй тихо отвечает. Настолько тихо, что Вей Ину приходится затаить дыхание и прижать ухо к двери, чтобы разобрать её слова. — Никто раньше не мог этого заметить, потому что темное проклятие было вплетено в обычную светлую магию. — Да и кто бы ожидал, что светлый заклинатель, ненавидящий темных заклинателей, будет швырять проклятием, которое априори относится к темному пути, — послышался едкий смешок от Мао. — Видимо, замаскировав его под светлую энергию он отвел душу, что на деле использовал светлый путь. Как лицемерно… — Как скоро… — Ань хотел было закончить вопрос, но голос ребенка неожиданно дрогнул. Видимо, он всё ещё не мог поверить, что один день лишил его всего. Слишком суровая цена наивности и веры в лучшее для одиннадцатилетнего мальчика. — Учитывая твоё состояние… проклятье сожрет тебя минимум через полгода. Может быть позже, в зависимости от обстоятельств. Оно нарочно было впечатано в духовное ядро, из-за этого тебе было плохо от использования светлого пути. Оно медленно его разрушит, а затем… — Ши Мэй замолчала, а Вей Ин, ощущая пустоту, скатился по стене. — Я умру от искажения ци… — в задумчивости закончил очевидное Ань очень тихим голосом. Вей Ин больше слушать не мог — детская психика просто не смогла выдержать всё, что на неё навалилось. Он позорно сбежал, глотая подступившие слезы. — Нет-нет-нет-нет, — Вей Ин очнулся от кошмара резко, садясь на кровати и в ступоре оглядываясь. Всего лишь страшный сон. Прошло четыре года, Вей Ань жив, а сам Вей Ин сейчас в Юньмэне. Это должно было принести облегчение, но вместо этого захотелось расплакаться — его психика и правда заблокировала эти ужасные воспоминания. Если раньше он помнил происходящее отрывками, то теперь помнит всё. Ань тогда в Гусу провел ещё несколько месяцев, но действительно шел на поправку. Светлый путь он с тех пор не использовал, практикуя только путь темных заклинателей. Вей Ин и правда больше ни разу не видел, как Ань использует светлые искусства… Тогда он об этом не задумывался, радуясь просто тому, что Вей Ань вновь с ними и стал прежним собой — и даже то, насколько он изменился по характеру, его не напрягало. Главное, что он был жив. Наверное, именно после этого он стал Вей Лианем — он перестал заикаться, волосы всегда были заплетены в аккуратный хвост, одежда была всегда в опрятном виде, и едва ли его можно было назвать неуклюжим. Аня, к которому все привыкли, больше не существовало — не знающие происходящего просто не могли сопоставить вздорного, умеющего защитить самого себя и колкого на язык темного заклинателя Вей Лианя с его прежним «я» — ранимым, добрым, застенчивым и наивным светлым Анем, заплатившим слишком большую цену за свой свет. Однажды в нем сломало что-то, присущее лишь Аню. Светлым заклинателям он больше не доверял. И теперь Вей Ин всерьез осознал, что кто-то из светлых заклинателей был повинен в происходящем. Что-то произошло на собрании в Ланьлине, забравшим у него прежнего брата. Вспоминать об этом было слишком больно, а ложиться вновь спать одному не хотелось. Вей Ин взял свою подушку с одеялом и тихо выскользнул из комнаты, направляясь по уже знакомому маршруту. Заметив включенный в комнате свет, мальчик остановился, потому что запоздало ему пришла очень нехорошая мысль — он ведь совершенно не уверен, что глава Цзян не замешан в случившемся с Анем. Он искренне хочет, чтобы все догадки оказались беспочвенными… Да, глава Цзян не любит темных заклинателей, но он никому из них не причинил вреда. Какая-то отчаянная часть души искренне была убеждена, что светлый заклинатель не замешан в происходящем и она успешно подавляла отрицательные этой мысли доводы. — Я могу поспать с тобой? — так и не придя к какому-то заключению в мыслях, Вей Ин просовывает голову в знакомый кабинет. Глава Цзян корпит над очередными документами, но услышав знакомый голос оборачивается, вперив взгляд в побеспокоившего его ребенка. — Мне сон плохой приснился… Глава Цзян ещё какое-то время сверлит его взглядом, но в итоге кивает, указывая рукой на кровать. Вей Ин облегченно вздыхает, в пару шагов достигая кровати и с головой залезая под принесенное с собой одеяло. Глава Цзян укладываться явно не собирается, и мальчик засыпает под росчерк пера. Вей Ин смотрит на Пристань лотоса, когда все остальные готовят лошадей для отбытия на собрание кланов в Ланьлин. Мальчик на подобных мероприятиях никогда не был и сейчас был в предвкушении — в том числе и предстоящего соревнования лучников. В темном ордене они тоже проводились, но в своём клановом кругу среди группы. В Юньмэне Вей Ин тоже уроки стрельбы любил, да и преподаватель по этому предмету был хороший. Даже глава Цзян его хвалил, пару раз наблюдающий за уроками ребенка. — Вей Ин, — от созерцания пристани мальчика отвлекает голос светлого заклинателя, который уже экипировал лошадь и, похоже, теперь ждал его для отправления. Вей Ину невольно вспомнилось прибытие в Юньмэн больше полугода назад. Тогда он едва ли мог представить, что светлый орден станет ему домом. Мальчик подошел к заклинателю, смотря на неё снизу вверх. У Вей Ина особенно даже мыслей о побеге не возникло, так что когда глава Цзян достал из мешка моток веревки, малыш в панике сделал пару шагов назад. — Не надо, я не убегу, — Вей Ин тихо взмолился, но прекрасно понимал, что выхода у него по всей сути и нет. Ему всё равно придется смирится с ограничением, потому что глава Цзян делает всё, чтобы у него не было и шанса на побег. Вей Ин ещё больше убеждается в этой мысли, когда светлый заклинатель отвечает ему на нытье одним лишь взглядом — бескомпромиссным. Мальчик лишь вздыхает, вытягивая руки и смотря, как веревка крепко оплетает его запястья. Вновь невольно вспоминается дорога до Юньмэна из Илина. Его тогда, правда, всего лишь поясом связали. Пока Вей Ин думал об обреченности своего положения его уже посадили на лошадь и они двинулись в путь. Вей Ин, сидящий лицом к светлому заклинателю, зарылся ему в воротник. Постепенно мысли об Ане отошли на второй план… Вернее, не так. Мальчик просто старался не думать о нем, потому что мысль о том, что он мог привязаться к человеку, который мог быть повинен в произошедшем с его старшим братом, рвал душу. И хотя доказательств вины главы Цзян не было, но почему-то въедливое чувство подозрения никак не пропадало, заставляя мальчика всё больше мучиться от угрызений совести. Лучше было не думать о брате совсем, чем подозревать человека, плотно засевшего в детском сердце. Это было слишком больно. Наверное, он всё-таки уснул по дороге, углубившись в размышления, потому что, когда он наконец посмотрел на дорогу, то осознал, что они далеко от Юньмэна. Они были в шумном городе, остановившись рядом с гостиницей. — Ты весь день не ел, а будить я тебя не стал, — глава Цзян помогает ему слезть, развязывая мальчику руки и ведя его в сторону столовой. Вей Ин же во все глаза таращиться на убранство постоялого двора. Мальчик уже привык к жизни в светлом ордене и всерьез думал, что больше его ничем не удивишь, ведь он и так жил в богато обставленной комнате. Но заприметив в незнакомом городе множество вещей, покрытым золотом, даже ненадолго завис. Невольно пришла мысль, что если в Юньмэне дорогие вещи служат скорее необходимостью — более прочная одежда, удобная мебель, то в Ланьлине, а судя по цвету они попали именно сюда, золото служило показателем богатства. Вернее, оно должно было на это указывать, но почему-то Вей Ин скорее подумал о вычурности. Или сказывалась прежняя жизнь в Темном ордене. Наверное, Цзинь Лин к подобному убранству был привычен, но для самого Вей Ина столько золота казалось излишним… Глава Цзян заказал мальчику рис с кари и ягодный сок. Вей Ин не протестовал, залезая на свободный стул и продолжая оглядываться по сторонам, подмечая всё больше и больше золотых деталей. Невольно пришла мысль, что даже мелкая ваза в этом заведении помогла бы Темному ордену безбедно жить целых полгода… — Дядя, держите, — к их столу подбежал трехлетний малыш, протягивая главе Цзян сорванный, наверняка с клумбы на улице, цветок. Светлый заклинатель, до этого внимательно изучающий ассортимент блюд, растерянно посмотрел на ребенка, но протянутый цветок принял. А Вей Ин запоздало подумал, что этот ребенок до боли в сердце ему кого-то напоминает. — А-Нао, сколько раз я тебя просила не убегать к чужим людям, — знакомый голос пронесся вихрем в голове, заставляя Вей Ина выпрямить спину. Малыш с визгом обернулся, убегая куда-то. Вей Ин проследил за ним взглядом и невольно засмотрелся на девушку, которая сейчас рьяно отчитывала сына. Глава Цзян, видимо заметив, как завороженно мальчик наблюдает за незнакомой ему семьей, тоже обратил внимание на девушку и её ребенка. Только теперь он заметил у мальчика на одежде эмблему луны. — Ребенок темного ордена? — задумчиво спросил сам у себя глава Цзян, рассматривая малыша. — Не совсем… Ребенок из поселения, принадлежащего темному ордену, — неизвестно зачем поправил Вей Ин. Ребенок видел малыша из поселения всего один раз — они приезжали погостить в Гусу со старшим братом, и было это два года назад. Тот тогда даже ходил не умел… — Ребенок а-Мао? — Вей Ин почувствовал подвох в вопросе, но лишь согласно кивнул, переводя глаза с семьи на главу Цзян. Тот смотрел странным взглядом на девушку. И тут до него дошло, цвет какого клана он тогда увидел на одежде Ши Мэй. Возлюбленная темного заклинателя была из Юньмэна. Не то, чтобы это как-то меняло положение вещей в их семье — хотя ребенок и был полукровкой, но при этом больше относился к Илину, чем Юньмэну — всё же орден малыш наследует от отца, а Мао относится к Темному ордену. Хотя то, с каким подозрением глава Цзян смотрит на сына Мао насторожило даже самого Вей Ина. Насколько он знал, с обучением детей в Юньмэне было строго — мальчиков и девочек забирали учиться независимо от желания их родителей. Правда не случалось и такого, чтобы дети не хотели обучаться, и родители были против учиться, но Юньмэн отличался тем, что все дети, рожденные на территории этого ордена, всегда считались детьми светлого ордена. Это было странно, но и понятно — Вей Ин уже прошел на истории захват пристани кланом Цишань Вэнь и детей долгое время просто не рождалось. Поэтому вполне логично, что было введено это правило. Вей Ин правда не совсем понимал, распространяется ли этот закон Юньмэна на детей темного ордена… До башни золотого карпа они добрались к следующему утру. Вей Ин сглотнул, когда заметил сколько ступеней на золотой лестнице, но вскоре успокоился, осознав, что самостоятельный подъем по ней отменяется — вверх доставляла магическая вагонетка. Вей Ин, залез в ней коленями на сиденья и таращился во все глаза на мелькающий при движении Ланьлин. — Глава Цзян, — наверху их встретил, судя по всему, глава клана. Вей Ин отчего-то перепугался, спрятавшись за держащим его за руку Цзян Шао. Он успокоился, когда понял, что на него никто не обращает внимания. По дороге до отведенного их клану крыла они шли, то и дело натыкаясь на других светлых заклинателей. Некоторые кланы Вей Ин узнал, но большинство были ему неизвестны — судя по всему не относились к четырем великим орденам. — Господин Ян, — знакомая фамилия, произнесенная главой Цзян, заставила шестеренки крутиться в голове мальчика, пока он пытался вспомнить, где слышал подобную фамилию. — Вы приехали сюда с сыновьями? — Мой единственный сын закончил обучение и теперь помогает мне в охоте на темных заклинателей, — голос заклинателя Вей Ину откровенно не понравился. А когда мальчик поднял глаза на светлого заклинателя, то осознал, что и внешность увиденная ему не по душе. Взгляд был суровый, надменный и излучающий ненависть к темным заклинателям. Вот этот человек точно мог быть виновен с произошедшим с его братом. — Позвольте, пожалуйста, пройти, — позади раздался спокойный голос. Господин Ян, заслышавший его, словно одеревенел, медленно поворачивая голову на издавшего просьбу ребенка. Вей Ин невольно тоже обернулся, сразу подмечая двоих знакомых детей. Вернее, теперь уже подростков, с присущими им кулонами с луной на поясе. И если Сун Наня он признал сразу, то вот одетого в одежды темного ордена, а не в форму светлого клана Ян Чжэ, он рассматривал и признавал куда дольше. Последний стоял рядом с товарищем, сжав кулаки и смотря остекленевшими глазами в пол. Вей Ин перевел взгляд с Ян Чжэ, на господина Яна и наконец понял, почему фамилия показалась ему знакомой… А ещё до Вей Ина запоздало дошло, что Ян Чжэ прежде учился в Ланьлине. Это было очень маловероятно, но всё же... Он мог знать Вей Аня. Он мог знать, что произошло в то роковую для его старшего брата поездку.