Исключений не бывает

— А где учитель Мун? — на вошедшего в комнату для медитаций Вей Лианя уставилось сразу множество детских глаз. Он задумчиво раскрутил в одной руке флейту и улыбнулся. Вей Ин тоже уставился на брата любопытными глазами, сидя рядом с младшей группой на полу. Сегодня у них впервые должны проводить занятие по основам Темной энергии и все малыши были в предвкушении. Хотя то, что этот предмет ведет тот же старик, что и обычную медитацию, немного расстраивал. — Он немного приболел, поэтому несколько уроков по этому предмету проводить буду я, — старший из братьев хмыкнул, пока Вей Ин едва ли не начал плясать от радости. Все остальные ребята тоже были рады сложившейся ситуации. Учителя Мун, конечно, было жалко, но всё же и учиться у старика они не особенно хотели. А ещё у него на занятиях всегда хотелось спать. Периодически на его предметах Вей Ин этим и занимался. — Мы будем учиться делать темные стелы? Или может быть кидаться темным огнем? Или. — возбужденный Вей Ин подскочил со своего места и начал носиться по помещению, руками показывая произносимые действия. Он часто видел, как на занятиях по стрельбе, ребята из старшей группы усиливают стрелы с помощью темной энергии. И очень хотел этому научиться. — В ближайшие дни вы будете учиться ощущать потоки темной энергии внутри себя, — Вей Лиань, наблюдающий за активными действиями младшего брата, не преминул опустить того с небес на землю. Вей Ин остановился, развернулся и возмущенно уставился на старшего брата. Лиань прищурился, пригрозив обиженному малышу пальцем. — И не надо на меня так смотреть. Темный путь коварен, и, прежде чем его использовать, нужно научиться его контролировать. — Да зачем?! Мы же темные заклинатели! Мы живем в Темном ордене! — послышался строй возмущенных голосов от остальных ребят. Вей Ин был с ними согласен и одобрительно кивнул, соглашаясь с их возмущением. Вей Лиань, обдумывая слова ребят, смотрел на них долго, лишь хлопал себя кончиком флейты по бедру. — Хорошо, думаю, сегодня мы с вами вместо занятия отправимся на прогулку, — неожиданно Лиань выдает фразу, от которой глаза всех детей становятся похожими на блюдца. Даже Вей Нин, что сидел рядом с братом, но не подавал голоса, округлил от удивления глаза. Их никогда не водили на гулять вместо уроков. — Берем сменную одежду и строимся около барьера ордена. На всё у вас полчаса. Через палочку благовоний малыши и правда построились по парам и вышли за пределы Темного ордена, идя вдоль улицы Илина. Сегодня была хорошая погода, светило яркое солнце и стояло удивительное для местности тепло. За пределы клана их водили редко, так что Вей Ин с интересом оглядывался по сторонам, пока Вей Нин, стоящий с братом в паре, крепко сжимал его руку. Вей Ин был гиперактивным ребенком, никогда не мог долго усидеть на месте, предпочитая всё свободное время активно носиться по территории Темного ордена. Иногда, правда, Лиань заставлял его выбирать более спокойное времяпрепровождение — почитать книгу, порисовать или поиграть в настольные игры. Поэтому если сначала Вей Ин просто таращился по сторонам, то через некоторое время он уже носился в начало шеренги и обратно на своё место. Когда мальчишка едва ли не попал под колеса проезжающей мимо строя телеги, Лиань не выдержал — ухватил брата за руку и заставил идти рядом с собой. В отличие от Вей Нина, из хватки Вей Лианя способа вывернуться никогда не наблюдалось. — А если бы ты под колеса попал? Ты почему никогда о чувствах близких тебе людей не думаешь? Ты думаешь я просто так повторял с вами технику безопасности перед выходом?! — Вей Лиань долго молчал, даже не смотря на брата, но в итоге видимо принципы старшего брата взяли своё и он начал читать лекцию. Сначала мальчик хотел возмутиться, но именно в этот момент почувствовал, насколько у старшего брата ледяная рука. Да и сзади неожиданно послышались плохо подавляемые всхлипы младшего брата, который за него перепугался не меньше. Вот тут-то малышу и правда стало стыдно. Для него момент с телегой промелькнул за три секунды, но Вей Ин даже не испугался: ловко отскочил с дороги, перекувыркнувшись. Для братьев время тоже пролетело незаметно, но вместе с тем их сердце на секунду успело замереть от увиденной картины. Мальчик шмыгнул носом, крепче ухватив пальчиками руку старшего брата, и до конечной точки шел уже спокойно, шаг в шаг с Лианем. Как выяснилось, пришли они к небольшому озеру в конце Илина. Теперь-то стало ясно, зачем им могла понадобиться сменная одежда. По просьбе Лианя они скинули с себя верхнюю одежду и по пояс зашли в воду. Вей Лиань, дожидаясь их действий, стоял с сцепленными за спиной руками. В Илин он всегда отправлялся без флейты. — Сейчас вы все находитесь в воде. Но, скажите мне, если вы зайдете немного дальше, где нет дна… Все ли смогут вернуться обратно на прежнее место? — Лиань задал вопрос, оглядывая все детские глаза, убеждаясь, что все его слушают. Вей Ин же мысленно хихикнул. Таким был Вей Лиань — скучные уроки были не для него. Вряд ли бы учитель Мун стал им проводить занятие на озере. — Только те, кто умеют плавать, — Вей Нин поднял руку, отвечая на поставленный вопрос. Все остальные ребята согласно закивали, соглашаясь. — Совершенно верно. Озеро кажется безопасным. Вода не кажется вашим противником или врагом, но если вы не умеете плавать, то есть большой шанс, что вода, в которой вы находитесь, одолеет вас и утянет на самое дно. Ровно тот же принцип и с Темной энергией. Вы можете расти в Темном ордене, быть Темными заклинателями, но если вы не научитесь подчинять Темный Путь и управлять им, то Темная энергия одержит над вами победу. Именно для этого мы с вами сначала будем учиться чувствовать и ощущать Темную энергию, затем её контролировать, а уже в самом конце вы будете способны ею управлять, — Вей Лиань улыбнулся малышам, которые внимательно слушали, впитывая в себя каждое слово ученика старшей группы. Старший брат неожиданно подмигнул Вей Ину. — И вот тогда вы уже сможете с помощью Темной энергии направлять стрелы. — Но это слишком долго! — Вей Ин тихонько заныл, пару раз от души стукнув по воде ладошками. — Всё верно, но всему мы учимся постепенно. Даже в детстве, сначала мы учились ползать, затем ходить, а уже потом бегать. Сначала мы изучали буквы, потом соединяли их в слоги, а уже потом читали целые слова, — Лиань не отмалчивается, отрабатывая сказанное братом возражение. И Вей Ин не находит, что на это ответить. Вей Лиань действительно был чудесным учителем. И его отмененные занятия были единственными, из-за которых дети грустили. Так, именно на день с уроками по арифметике, выпало празднование Нового Года, из-за которого все занятия в этот день были отменены. Вей Ин любил этот праздник: они всем орденом собирались за праздничным столом, играли в разные игры, дарили друг другу подарки. — Хе, ему ещё нос нужно воткнуть! — Вей Ин делал снежного человечка из комьев снега, под тихое бурчание младшего брата. Снег в ордене лежал чистый и сверкающий, на деревьях уже висели гирлянды, на двери и стенах ордена были развешены ленточки с красными фонариками. Весь орден ждал Новый Год. И это был последний Новый Год Вей Ина в младшей группе. Следующий он будет праздновать в средней! А разница в этом была. Средней и старшей группе было разрешено не спать всю ночь, они уходили на ночь на праздничную ярмарку в Илин, в то время как младшая группа должна была ложиться спать чуть позже привычного отбоя. — Могу принести с кухни морковку, — Вей Нин поднял вверх палец, а затем отломал от ближайшего дерева несколько веток. — А вот это можно вместо рук использовать! — О, так вот вы где, — Вей Лиань подошел к ним, оглядывая придирчивым взглядом творение их рук. Все ученики их группы расслоились в разные части ордена: кто-то также обитал на улице, кто-то в спальне, кто-то в игровой комнате. Пара человек устроила игры в комнате для медитаций. Вей Нин в несколько шагов оказался около снежного человека, и воткнул по бокам палки. — Это снегочеловек! — Вей Ин показал два больших пальца, высунув язык. — Скорее снеговик, а то «снегочеловек» звучит странно, — Вей Нин показал язык в ответ, заставляя брата насупиться. Вей Лиань смотрел на их перебранку с улыбкой. — А вот и нет! — А вот и да! — А-Лиань, — Вей Ин неожиданно начал юлить, подлетая к старшему брату и хватая его руку. Заглянул в глаза старшего брата, сделав умоляющую мордашку. Вей Лиань лишь вздохнул, ожидая очередную просьбу от неугомонного младшего брата. Посмотрел на него с красноречивым взглядом: «Ну?». Вей Ин блеснул глазами, а затем неожиданно выдал. — Я же почти в средней группе, можно я сегодня с вами в Илин ночью пойду? Вей Нин возмущенно нахохлился, словно цыпленок, заслышав просьбу брата. Лиань почесал точку между бровей, издавая очередной тяжелый вздох, а затем мотнул волосами из стороны в сторону. — Ты пока ещё младшая, а значит, как и все, ложишься и ночью спишь, — Вей Лиань ответил, а затем внимательно взглянул младшему брату в глаза, подозрительно прищурившись. — Тем более, разве честно было бы бросить А-Нина в ордене на ночь одного? Он же тоже наш брат и тоже хочет быть с нами в этот день… Ведь праздник семейный. — Да, ты прав, — Вей Ин пристыженно притупился, виновато посматривая на младшего брата, который обиженно шмыгал носом после заявления Вей Ина. Это правда, Вей Ин слишком часто не задумывался о том, что собственными словами может кого-то расстроить. — Давайте так, — Вей Лиань задумчиво раскрутил флейту, которая была его неотъемлемой спутницей в ордене и заговорщически подмигнул обоим младшим братьям. — В этом году вы ещё оба младшая группа, но в следующем году вы перейдете в среднюю к Новому Году и тогда мы сможем сходить на ярмарку все втроем. Но в этом году вы оба, как и положено, будете спать. Договорились? — Ты самый лучший! — Вей Ин сверкнул глазами, повиснув у брата на шее. Лиань подхватил брата под коленками, утыкаясь носом ему в макушку. Вей Нин лишь довольно улыбнулся, сразу же переставая грустить. Вей Лиань был замечательным как учителем или темным заклинателем, так и старшим братом. Вот только того, что может произойти в следующем году, он предугадать не мог. Вей Ин за время в плену Юньмэна много раз думал, как можно было предотвратить происходящее. И ответ был очень простым и логичным — прислушиваться к словам старшего брата. Вей Лиань отчего-то не переносил главу Цзян даже в разговорах, но Вей Ин изначально не был плохо настроен к светлому заклинателю, отчего пропускал все предупреждения мимо ушей. Вей Ин вообще часто этим делом занимался, не осознавая, какие катастрофические последствия могут за этим последовать. Сейчас Вей Ин искренне желал, чтобы брат в своё время исполнил собственную угрозу и запер мальчика в спальне средней группы. Тогда бы ничего не произошло. Да, Вей Ин бы обижался, ворчал на Лианя, но в итоге всё равно бы забыл… Так и не встретившись в тот злосчастный день с главой Цзян в коридоре. С главой Цзян отношения у них были очень странные, чаще всего Вей Ин не знал, чего от него ожидать. С Вей Лианем всё было очень легко — если ты что-то натворил, то получишь справедливое наказание или поучительный разговор. Второе, на деле, происходило гораздо чаще — Вей Лиань не любил наказания и старался их избегать. Даже угроза посадить мальчика под замок, постоянно слетающая с уст старшего брата, ни разу не привилась в действие. Иронично, что под замком-то Вей Ин всё равно оказался. В противовес спокойному Лианю был глава Цзян — тот был вспыльчивым, иногда агрессивным и Вей Ин порой откровенно боялся ему что-то отвечать, потому что зачастую не мог предугадать реакцию на свои слова. Так было с храмом предков — Вей Ин, как и полагается правильному ребенку, не стал переступать порог святилища чужой семьи, прекрасно помня о наставлениях старшего брата. Вот только почему-то привело это к противоположному результату и наоборот разозлило… Спустя несколько похожих происшествий Вей Ин нашел странную закономерность, из-за которой у него часто вставали волосы дыбом. Случилось это примерно через пару дней, после происшествия с храмом. Вей Ин, памятуя о случившемся, старался максимально обходить любые разговоры с собственным похитителем, но постоянно избегать их возможности не было, потому что глава Цзян приходил к нему часто. Порой казалось, что даже слишком — приходилось дважды думать над своими ответами, потому что молчание могло вызвать агрессию в не меньшей мере, чем необдуманные слова. В какой-то мере обдумывание своих слов и действий сыграло ему очень даже на руку — цепь больше не сковывала движения в пределах комнаты, её длины хватало до любого угла его персональной камеры в темнице. И если первые несколько дней Вей Ин из чистого упрямства не желал осматривать свою комнату, то вот дальше он начал медленно осознавать тот факт, что теперь всё, что он видит — его темница, которую хорошо хотя бы немного знать… А ещё ему банально хотелось себя чем-то занять, потому что всегда активному Вей Ину было слишком сложно сидеть в пределах одного места. О том, что мебель была намного качественнее, чем всё здание в Илине, говорить не приходится. Да оно и понятно, они на занятиях проходили, что Юньмэн Цзян сейчас занимает отнюдь не последнее место среди всех орденов. Первое, что тщательно осмотрел Вей Ин, была кровать — изначально Вей Ин хотел забаррикадироваться с помощью неё, чтобы никто не имел возможности войти. Переоценил он свои силы, конечно, знатно — он не смог бы её сдвинуть даже, если бы деревянная кушетка не была ножками вделана в пол. Помимо кровати в комнате было окно, скрытое витиеватой решеткой, с широким подоконником и мягкими подушками. Несколько тумбочек по разным сторонам комнаты, расписная ширма, комод с зеркалом над ним, книжный стеллаж, столик, небольшие диванчики и столько же стульев, которые больше напоминали кресла. Последним, на что обратил внимание мальчик, был деревянный двустворчатый шкаф с резными ручками в форме лотоса. Вей Ин, окидывающий комнату взором сидя на кровати, тогда соскочил с неё и в несколько шагов, морщась на привычный уже звук сопровождающей его действия цепи, добрался до цели и распахнул створки шкафа. Содержимое его не особенно удивило — спальные принадлежности и сменная одежда. Вся, разумеется, в фиолетовом цвете и идеально ему подходящая. Вей Ин даже проверил, взяв одну повседневную форму из шкафа, и прислонив к себе, стоя перед зеркалом. Теперь уже сомнений не было — шили специально на него. Был лишь один закономерный вопрос, ответа на которого Вей Ин не мог найти до сих пор — мерок с него в Юньмэне никто не снимал. Как смогли настолько угадать с размером? Ну не может это быть обычным совпадением! Но даже понимая это, хоть какая-то догадка и маячила на периферии сознания, поймать мысль за хвост он никак не мог. В целом, идеальная комната, за исключением того, что представляет из себя на деле прелестную клетку и предназначена для пленника. То есть для него… Вей Ин мотнул волосами, отгоняя эти мысли, и полез рыться в выдвижные ящики в самом низу шкафа — там оказалась обувь. Вей Ин цыкнул языком, и пошел осматривать все остальные предметы мебели, где были в наличии выдвижные ящики. В основном там были не интересующие его мелочи — гребни для волос, сменные свечки для подсвечников, пергаменты с набором перьев и маркеров. Судя по тому, что в ящиках царил беспорядок, как и в мыслях Вей Ина — в этих местах слуги не прибирались. И именно в недрах этого хаоса, на самом дне ящика, Вей Ин отыскал то, при виде чего у него загорелись глаза. Там лежала, сложенная несколько раз, потрепанная красная лента для волос. Вей Ину тогда было всё равно откуда в этой комнате могла храниться лента такого цвета, факт был в том, что она была! Находясь сейчас в одиночестве, он запищал от радости, подлетая к зеркалу и одним ловким движением распуская хвост, закрепленный лиловой лентой. Вооружившись гребнем, Вей Ин вспоминал мягкие действия Вей Лианя — тот всегда бережно и аккуратно перебирал зубцами гребня прядки брата. Удивительно, но у мальчика по памяти вышло даже более-менее сносное творение — из хвоста хоть и выбивалось множество волос, но в целом, по сравнению с прошлыми его попытками в родном доме, выглядело даже прекрасно. Лиань, увидевший прогресс, похвалил бы… Запаниковал Вей Ин стоило знакомо провернуться ключу в замочной скважине. Мальчик судорожно вздохнул, пытаясь подавить очевидную паническую атаку. Она в целом его сопровождала на протяжении многих дней, наравне с бессонницей. Из-за безумно колотящего сердца, будто пытающегося вырваться из груди, Вей Ин совсем позабыл о том, что напялил на себя красного цвета ленту, а вот глава Цзян, при входе сразу же оглядевший внешний вид ребенка, опасно сверкнул глазами. Хотелось взвыть в голос — обычно светлый заклинатель приходил с утра после третьей палочки благовоний, тогда как сейчас лишь догорала вторая. — Ты… Вы сегодня рано, — Вей Ин, замерев всё ещё смотрящим на себя в зеркало, тихо прошептал на рваном выдохе. Глава Цзян молча закрыл за собой дверь, не отрывая пристального взгляда от ребенка. Вей Ин почувствовал, будто у его шеи стиснулся невидимый ошейник. Ему потребовалась набрать не дюжей смелости, чтобы оторваться от отражения и всё же повернуться к посетителю лицом к лицу. — А ты ожидал, что я приду позже… Успел просчитать мои визиты? Как замечательно, что сегодня я освободился раньше, — глава Цзян ответил на его слова спокойным тоном, но это лишь ещё больше напугало, потому что хоть какая-то реакция должна быть. Всё слишком спокойно. И лишь обдумав сказанное последнее предложение, мальчик осознал, что в нем содержится потаенная угроза. — Цзян Ин, Цзян Ин… — Я Вей Ин, — мальчик машинально поправил собственную фамилию, не особенно задумываясь о последствиях. Осознал ошибку он лишь в тот момент, когда его прижали к стене спиной, заводя руки с кандалами за голову. Глава Цзян держал его запястья одной рукой, пока вторая прошлась пальцами по атласной красной ленте. Вей Ин сглотнул вязкий комок в горле. Не нравится ему всё это. Ой как не нравится… — Помню, что когда впервые тебя встретил, то твоя лента вот так же переливалась. Тогда я ещё не знал, как тебя зовут, и в собственных мыслях прозвал «Красной ленточкой», при каждом посещении Темного ордена выискивая тебя именно по ней, но в тайне желая, чтобы на твоих волосах была лиловая, — светлый заклинатель, всё ещё продолжая держать мальчика в стальных тисках собственной хватки, произносит правду, от которой Вей Ин откровенно хочет провалиться сквозь землю. — И что я вижу сейчас? — Это всего лишь лента, — Вей Ин попытался спасти собственное положение, хотя прекрасно осознавал, что не сможет исправить ситуацию. — Всего лишь лента оттенка Темного ордена, верно… — глава Цзян недобро усмехается, всё никак не отрывая взгляда от красной ленты в его волосах. А затем склоняется к ребенку ближе и буквально шипит на ухо, заставляя Вей Ина покрыться мурашками. — Вот только на тебе ничего, что указывало бы на этот орден, быть не должно. Как и на Темный путь. — Тогда вам не стоило забирать ребенка из Темного ордена, который априори этот путь и означает! — Вей Ин вздёргивает подбородок, тихонько фыркнув. Странно забирать малыша из клана, который ненавидишь всей душой, а потом всю вину валить на ребенка. Вей Ин любил родной дом, любил братьев, любил даже опасный темный путь — потому что он соединял его с теми, кто ему дорог. Вей Лиань был одаренным заклинателем, младшие братья им восхищались, а отличие от остальных детей, о своём пути заклинательства даже не задумывались. — Мой брат выбрал Темный путь и я тоже! — Так всё дело не в Темном ордене, а в Вей Лиане? — глава Цзян поморщился, словно само имя старшего брата его нервировало. И только в этот момент Вей Ин осознал: не словно, а так и есть. Чаще всего Вей Ин влипал в неприятности при упоминаниях, даже вскользь и без имени, старшего брата. — И от темного пути ты отказываться не собираешься? Вей Ин согласно кивнул, тем самым ответив на оба вопроса, потому что дыхание резко перехватило и напрочь исчезла способность говорить. То, что глава Цзян не любит как Темных заклинателей, так и их путь в частности, Вей Ин уже давно знал из разговоров своей группы. Непонятно только было, зачем тогда забирать ребенка из клана, практикующего именно этот путь самосовершенствования. То, что дети Темного ордена иногда не идут по пути Тьмы — скорее исключение, встречающееся один раз на группу. А иногда не встречающееся вообще, как например в случае с младшей группой. У детей и правда есть выбор, но зачастую малыши уже знают, чего хотят. Вей Ин и вовсе никогда о подобном не задумывался. — Видимо, ты так и не осознал в каком положении находишься и что твоя жизнь от тебя, по крайней мере в ближайшее время, не зависит, — глава Цзян притворно грустно вздыхает, а затем развязывает собственный пояс, заставляя мальчишку, бдящего за ним каждую секунду, округлить глаза. Вей Ин не успевает ничего предпринять, когда его запястья плотно обвязывают поясом, а затем подводят к кровати. Светлый заклинатель, стоящий за его спиной, заставляет ничего не понимающего мальчика опустится на подушку и лечь на бок, пока конец пояса привязывают к перекладине кровати сбоку. Да ты издеваешься! Цепи, что ли, было мало? — Цепь для тебя слишком длинная, раз ты так себя ведешь, так что полежишь связанным пару недель, — глава Цзян усмехается, когда Вей Ин осознает бедственность своего положения. Цепь и кандалы сковывали движения в пределах кровати, позволяя хотя бы выбрать наиболее удобное положение, в то время как сейчас Вей Ин не имел возможности даже разъединить запястья, связанные злосчастной тканью. Мальчик почувствовал, как к нему вновь подбирается истерика, но даже отвернуться к стене возможности не представлялось. Вей Ин, пытаясь сдержать поток слез, бросил взгляд на своего мучителя. — И не смотри так на меня. По Темному пути ты не пойдешь. Я знаю, что тебе не нравится происходящее, но по-другому ты не поймешь. — Цзян Ин, Цзян Ин, — Глава Цзян сел рядом с ребенком на кровать, по-издевательски ласково гладя малыша по волосам. Вей Ин чувствовал, что сейчас разревется. Даже на изменение фамилии не хватило моральных сил возразить. А слова, произнесенные дальше, окончательно мальчика добивали. — Я знаю, что твой старший брат учит вас с Вей Нином держать слово. Если ты пообещаешь не использовать Темный путь, то я сразу же тебя развяжу. Что решишь? Выбор без выбора. Согласишься — подчинишься, не согласишься — тоже подчинишься. Почему-то Вей Ин не сомневался, что если он откажется, то его и правда оставят привязанным на несколько недель. Для профилактики. Чтобы всё равно согласился… Вей Ин, у которого в характере преобладало ослиное упрямство, ничего не ответил. Глава Цзян на его реакцию вновь издал притворный вздох сожаления и встал со своего места, собираясь уходить. У мальчика, для которого страшнее всего было одиночество и ограничение движений, сдался. Одиночество, на самом деле, пожирало общительного мальчика, выросшего в ордене с кучей сверстников, настолько, что ему нравилось общаться даже с собственным похитителем. Порой беседа даже не держала ребенка в болезненном напряжении. Так, пару раз светлый заклинатель рассказывал ребенку про свои ночные охоты, или учебу в Гусу. И это было интересно. Вей Ин даже забывал о том, в каком положении он находится. Иногда с главой Цзян выходило договориться, иногда он действительно был понимающим… Правда, чаще всего, для своей выгоды. — Стой! Подожди… — стоило мальчику непреднамеренно жалобно заскулить, испугавшись собственного тона слов, как глава Цзян тут же остановился, но не обернулся. Видимо, хотел, чтобы мальчик сам сказал очевидное. Вей Ин впился ногтями в ладони, делая глубокий вдох-выдох. — Ладно, я обещаю не использовать Темный путь. Светлый заклинатель благосклонно хмыкнул, развернувшись и в несколько шагов достигая кровати мальчика. Он отвязал его от кровати, но запястья освобождать не стал. Вей Ин сопротивляться слишком устал, так что увиденное даже комментировать не стал, находясь в странной прострации после собственного обещания. — Иди сюда, хвост твой исправлю, — глава Цзян, не заметив особенного сопротивления со стороны ребенка, притянул мальчишку к себе на колени. Вей Ин и правда не стал ерепениться и послушно пересел, куда сказали. Не особенно удивился, когда волосы распустили, снимая красную ленту, а затем начали на удивление мягко проходить гребнем по прядкам непослушных волос. Вей Ин от ощущений даже растерялся — даже Цзян Шао, который обычно его и заплетал, не настолько бережно обходился с его волосами. — Не больно? — Нет… — заторможенно ответил мальчик, прижав к себе коленки, то и дело замечая, как иногда пропускают его черные прядки между пальцами. Так же делал Лиань, и на несколько секунд Вей Ин позабыл, где он находится. Волосы не дергали, а мягко перебирали, иногда проходясь по ним гребнем. Вей Ин подавил обречённый вздох, когда его хвост вновь был закреплен лиловой лентой. За столько дней на удивление привычной. — Это же не твоя лента… Где ты её нашел? — глава Цзян неожиданно спрашивает. Вей Ин, всё ещё сидя у него на коленях, оборачивается, замечая боль в противоположных глазах при взгляде на его находку. Лента и правда была чужая, что удивительно, по качеству очень напоминала его обычную фиолетовую ленту, будто принадлежала ученику Юньмэна. Впрочем, эта догадка была самой логичной, ведь вещь явно принадлежала прошлому владельцу комнаты. — В прикроватной тумбочке… Она лежала под какой-то тетрадкой на самом дне ящика, — Вей Ин, в подтверждение своих слов указал на тумбочку, в которой и нашел красную ленту. И вот тут ему стало любопытно. Человек, живший до него едва ли не в хозяйских покоях, носил красную ленту, а не цвет собственного клана и, предположительно, семьи. Настолько любопытно, что он как и всегда дома, не смог удержать свой язык. — А чья она? — Моего старшего брата, — глава Цзян неожиданно и правда даёт ответ, сжимает в руке найденную ленту, а затем неожиданно одним выверенным движением убирает её себе в рукав. Вей Ин проследил за ним взглядом, мыслительные шестеренки начали приходить в действие, побуждая вновь начать бессмысленную войну. — Твой брат носил красную ленту, будучи учеником Юньмэна? — Вей Ин оборачивается, наблюдая за реакцией взрослого человека. Тот согласно кивнул, с подозрительностью во взгляде ожидая продолжения со стороны мальчика. — Тогда почему мне нельзя носить? Я даже не ученик Юньмэна! — Я смотрю, тебе очень хочется всё же привязанным пару дней полежать, — глава Цзян произносит, но в противовес собственным словам распускает узел пояса, освобождая мальчику руки. Вей Ин на его слова тихо фыркает и разворачивается к нему лицом, всё так же продолжая сидеть на коленках. Буравит взглядом с немым вопросом, почему брат главы имел право, даже будучи учеником, носить ленту отличную от клана, а он не может. — Нет, ты будешь носить форму Юньмэна и на этом точка. — А так не честно, — малыш тихо буркнул свой неожиданный вердикт, заставляя собеседника улыбнуться. Вей Ин даже растерянно замер, понимая, что улыбка не несла в себе никакой опасности или угрозы. — Тебе уж слишком идет фиолетовый цвет, никакой другой ты носить не будешь. Понял меня? — глава Цзян склоняется к его уху, проходясь рукой по атласной лиловой ленте. Мальчик лишь вздохнул, но в ответ на вопрос практически сразу кивнул. Он уже давно прошел стадию отрицания, если дело касается его одежды. А ещё на пальце собеседника странно трещит электричеством кольцо, от чего Вей Ин понимает, что спор затевать не стоит, если он не хочет встретиться с воплощенным кнутом. Не то чтобы с момента попадания в Пристань он с Цзыдянем хоть раз встречался, но и рисковать мальчик не очень желает. Порой Вей Ину кажется, что кольцо просто отражает чувства его хозяина. Хотя чаще всего мальчик совершенно не понимает, что твориться у его похитителя в голове. Вот он пять минут назад угрожал, а неожиданно задает вопрос, вводящий Вей Ина в ступор в попытке понять, не шутка ли это какая-то. — Чего ты хочешь? — Что я хочу? — Вей Ин в изумлении переспрашивает, склоняя на бок голову. Глава Цзян со странным завороженным видом смотрит, как одна из прядок мальчика падает на чужое плечо и неожиданно протягивает руку к детскому плечу, пропуская волосы между двумя пальцами. — Я готов исполнить желание в пределах разумного и если это не касается твоей свободы, — светлый заклинатель наконец-то перестает сверлить странным взглядом прядь его волос, но зато вместо этого берет мальчика за руку, заставляя придвинуться ближе и утыкаясь носом ему в волосы. Глубоко вдыхает запах, пока Вей Ин хватается за его одежду, пытаясь отстраниться. Глава Цзян делает это не в первый раз и каждый раз мальчику приходится подчиняться. Вот и сейчас, стоило Вей Ину ещё раз брыкнуться в стальной хватке чужих рук, как ему говорят прямо в макушку, заставляя рефлекторно застыть и перестать сопротивляться. — Ещё раз дернешься, и я передумаю. Сиди спокойно и думай над желанием. В комнате повисает ненапряженная тишина, пока Вей Ин действительно раздумывает, зарывшись носом в чужой белый воротник. — Хочу мороженое, — звучит детский голос, пока Вей Ин прикрывает глаза и проваливается в странную дрему. Этот человек его пугает, угрожает и мальчику никак не может быть с ним спокойно. Однако бывает и такое — глава Цзян третий человек после его братьев, в присутствии которого Вей Ин может заснуть и не видит кошмаров. Сначала в мыслях промелькнуло использовать желание именно для решения этой проблемы и попросить иногда оставаться с ребенком на ночь, но тогда пришлось бы рассказывать о своих ужасных снах. Вей Ин не хочет, точно не совершенно чужому человеку, который ещё и не ровен час может его этим в дальнейшем шантажировать. — Мороженое так мороженое, — глава Цзян сразу же соглашается, пересаживая мальчика на кровать и вставая со своего места. Вей Ин, уже практически провалившийся в сон, намертво вцепляется в чужой воротник, в попытке удержать, но быстро очнувшись, что перед ним не Вей Лиань, также быстро размыкает пальцы. Глава Цзян не замечает его странной реакции, лишь расправляет собственный воротник, который мальчик судорожно сжимал минутой раннее. Но неожиданно смотрит на ребенка в упор. — Это точно единственное, что ты хочешь? Видимо, всё же заметил. Вей Ин от этого понимания вцепляется руками в мягкую простыню и кивает головой, словно болванчик. Неизвестно почему, но кольцо искрит ещё сильнее, а глава Цзян делает несколько шагов к ребенку, приподняв лицо мальчика за подбородок. Вей Ин из-за всех сил старается не отвести взгляд. — Ты ведь меня обманываешь и на самом деле хочешь чего-то другого… Не пойму только, зачем врешь, — светлый заклинатель проводит большим пальцем мальчику по щеке, вырвав своим действием судорожный вздох. Не сводит взгляда, словно хочет прочитать истинное желание по детским глазам. Спустя несколько минут заклинатель вздыхает, отпуская ребенка и выпрямляется. Неожиданно перестает настаивать, мягко поглаживая мальчика по волосам. — Ладно, желание твоё… В тот день на обед Вей Ин и правда получил вкусное мороженое, но где-то в глубине души он задавался вопросом, а точно ли он верно поступил, не доверившись человеку, от которого теперь в самом прямом смысле зависит его жизнь. Ровно как и тогда, так и сейчас Вей Ин не рассказал о собственных кошмарах светлому заклинателю, что сильно осложнило его пребывание в Юньмэне. Судя по тому, что в Юньмэне похолодало, он провел в светлом ордене не меньше двух месяцев. Не имея возможности спать с заговором старшего брата и не попасть на очередной кошмар, мальчик нашел лишь один выход — не спать. В какой-то мере этот план работал и кошмаров он не видел уже два месяца — с самого попадания в Юньмэн. Конечно, детский организм очень плохо реагировал на подобное самоуправство и раз в неделю Вей Ин всё же, слишком измождая себя бессонными ночами, мог провалиться в беспробудный сон даже посреди яркого дня. Но даже этому Вей Ин был рад — в такой сон его не преследовали ужасные сны. Ему вообще в такие дни ничего не снилось… Вей Ин точно не был уверен, но возможно его состояние сыграло на руку и в случае общения с главой Цзян. Возможно, видя общее состояние ребенка, тот стал гораздо мягче с ним общаться и вспышек гнева не случалось. Тем не менее, мальчик не исключал варианта, что на деле светлый заклинатель просто привык к тому, что пленник никуда не денется и успокоился. Вей Ин не мог исключить ни одну из этих версий, потому что обе они имели право на существование. Глава Цзян, конечно, дураком не был. Хоть Вей Ин и тщательно скрывал собственное состояние, но спустя неделю скрыть недосып было уже невозможно — организм ребенка сильно нуждался в полноценном сне. Правда так и не вскрылась. Хоть заклинатель, заподозрив неладное, и привел к мальчику лекаря, но тот не смог разобраться в причине изменения состояния ребенка. А их, эти изменения, заметили все: Вей Ин стал более апатичным, без эмоциональным и спокойным, так непохожим на себя самого. Лекарь, знающий о положении мальчика в светлом ордене, лишь вздохнул и поставил единственный напрашивающийся вердикт: малыш тоскует по дому и свободе. Впрочем, далеко от правды сказанное не было — воспоминания о семье и счастливых днях в Темном ордене, вынужденное одиночество с заточением действительно влияли на его поведение, но по большей части лишь усугубляли первостепенную причину в виде недосыпа. И даже вердикт врача не изменил ситуацию с золотой клеткой — отпускать ребенка с цепи глава Цзян был категорически несогласен. Однако, маленькие изменения в его содержании действительно произошли — ему принесли игрушки. Раньше он довольствовался лишь маркерами и пергаментом, теперь же ему на выбор принесли плюшевые игрушки и настольные игры. Вей Ин даже выбрал себе парочку, тех, что ему сразу же понравились и в какой-то мере они его спасали от одиночества, ведь теперь стало гораздо больше всего, чем он мог себя занять. А ещё Вей Ин бессовестно пользовался тем, что глава Цзян, похоже, за него беспокоится и старается держать себя в руках. Он приходил к нему три раза в день, последний раз обычно до отбоя. Без вспышек агрессии и колких угроз с ним было даже на удивление… уютно. Как-то раз у Вей Ина от недосыпа так плыло перед глазами, что он не мог собрать буквы в сказке в единое слово. Глава Цзян заметил, что мальчик таращится в одно и то же место страницы несколько минут, осторожно взял у него книгу, сел рядом на кровать и начал читать сам. С той же строчки, где Вей Ин остановился. Мальчик тогда на секунду впал в состояние ступора, но когда его, не отрываясь от чтения, накрыли одеялом и заставили лечь на подушку, то Вей Ин просто подчинился. Прижав к себе одну из мягких игрушек, он вслушивался в чужой голос, чувствуя, что медленно, но верно проваливается в сон. Ещё Вей Ин часто засыпал под рассказы главы Цзян о его семье. В такие моменты ему казалось, что не может человек, даже похитивший ребенка, быть ужасным. Все его рассказы были наполнены одновременно отчаянной тоской, болью и вместе с тем счастьем от оставшихся теплых воспоминаний. Он рассказывал о родителях, которые погибли, когда он был ещё совсем подростком. Воспоминания о родителях в голосе заклинателя отдавались такими горем и безысходностью, что Вей Ин с трудом подавлял неожиданное желание обнять этого человека. Ещё глава Цзян рассказывал о своей старшей сестре, которая в их семье была оплотом заботы и спокойствия. Его слова были наполнены тоской и любовью. Вей Ину ещё глубже пришлось заталкивать желание поддержать этого человека. И наконец, особенно остро горечью отдавались рассказы о старшем брате главы Цзян. По рассказу Вей Ин невольно вспомнил себя с младшим братом: Вей Нин пытается отговорить брата от опасных и рискованных идей, но если не получается, идет на риск вместе с ним. А потом они оба думают, как не отхватить наказание от Вей Лианя. Старший брат хоть и не любит наказание и жестокости в них не бывает, но вот заставить читать учебники или лишний раз решать арифметику он не против. Обычно, он говорит, что им такие наказания даже на пользу пойдут. Глава Цзян со старшим братом были словно отражением их отношений… На некоторых авантюрах, на которые заклинатель шел с легкой руки брата, даже Вей Ин слегка пугался. И тем не менее, именно на них, хоть глава Цзян и ворчал, что его брат «Придурок, который всю жизнь искал себе приключений на свою задницу.», но все его рассказы с присутствием этого человека так и отдавали счастливыми воспоминаниями, общими посиделками и общими наказаниями. Глава Цзян даже обмолвился, что когда его неугомонного брата выгнали из Облачных Глубин (неудивительно, Вей Ин бы тоже там долго не продержался), подравшись с женихом их обожаемой сестры, глава Цзян с нетерпением ждал возвращения домой. Глава Цзян любил брата — это было видно невооруженным глазом, стоило только вслушаться в тон его голоса. С похожей теплотой он говорил только о старшей сестре. Похоже, эти трое действительно любили друг друга и были неразлучны. После подобных рассказов Вей Ин немного оттаял — не шарахался, когда касались его волос; с улыбкой, хоть и вымученной, если его несколько дней преследовал недосып, встречал главу Цзян в своей клетке. Больше не был напряженным, когда слышал звук открываемой двери — иногда в его сердце угадывалось что-то, похожее на радость встречи. Глава Цзян, кажется, тоже чувствовал изменения в отношении ребенка и их встречи начали переходить из напряженных, в нечто подобное семейным посиделкам. Иногда глава Цзян читал ему, иногда они вместе рисовали; пару раз, когда Вей Ин более менее выспался, он смог уговорить заклинателя сыграть с ним в настольные игры. И тогда он забывал в каком положении находится. А ещё именно благодаря главе Цзян Вей Ин начал нормально спать и себя чувствовать — заклинатель оставался с ним всё чаще и чаще до того, как он уснет. Где-то в душе поселилась мысль, что, возможно, Юньмэн мог бы стать его домом. Так же, как для Ян Чжэ им стал Темный орден, который тот изначально презирал всем своим видом. Он эту мысль не озвучивал, конечно, но часто разбирал в своей голове на составные и взвешивал все «за» и «против». И, почему, постепенно эта мысль уже не казалась настолько странной и невозможной. Потому что глава Цзян, несмотря на свою вспыльчивость, действительно о нем заботился, хоть и в странной манере. С другой стороны, судя по печальному тону и то, что он видел в Храме Предков три таблички, никого из его рассказов уже нет в живых. Тогда Вей Ин вспоминал Вей Лианя — тот тоже лишился семьи и дома в раннем возрасте, но у него остались два младших брата. Самые близкие люди, ради которых он продолжал жить. Вей Ин точно не был уверен, но складывалось ощущение, что у главы Цзян близких людей, как у Лианя, не было. Был только его орден и Вей Ин. Немного непонятно, почему мальчик из Темного ордена попал в этот список, но в конце концов ребенок с этим обстоятельством смирился. Не может же человек, который так тоскует по родителям, с такой теплотой отзывается о брате и сестре, быть плохим? Именно решив, что всё не так плохо, его положение в Юньмэне начало неожиданно меняться. Спустя два месяца заточения в золотой клетке, Цзян Шао неожиданно выпалил. — Прогуляемся по Пристани? — он нервно теребил собственный пояс ученической формы, явно не собирался изначально задавать этот вопрос. Вей Ин, рисующий на пергаменте лотос, удивленно поднял глаза на незваного гостя. Подросток был единственным из учеников, кто был поставлен присматривать за пленником. Именно он чаще всего приносил ему еду, водил в купальню, таскал интересные книги и просто проводил время, чтобы мальчика окончательно не сожрала тоска. — Про…гуляемся? — Вей Ин в ступоре переспросил, пытаясь понять, а не послышалось ли ему сказанное. Однако юньмэнец, вытаращивший на него глаза, слово явно не перепутал и сейчас в боевой решительности стоял напротив его кровати. Сегодня мальчишка выспался — глава Цзян вновь у него засиделся и мальчик заснул у него на коленках, так что быстро осознал смысл слов. — Сходим погулять? Без цепи? А глава… — Не знает. У него сегодня до ночи собрание, так что он не появиться в Пристани в ближайшее время. Мы сможем сходить на пару часов на улицу… Согласен? — Цзян Шао лучисто улыбнулся, с детским озорством в глазах, а Вей Ину показалось, будто в комнате засветило солнце. Он уж и представить не мог, что когда-то будет иметь возможность выйти на свежий воздух и покинуть пределы четырех стен, на которых уже запомнил расположение даже самых мелких узоров. — Только я тебе доверяю, помни это. Давай без побегов, хорошо? Даже если ты сбежишь, то тебя всё равно вернут, а потом попадет и тебе, и мне. И даже эти слова не смогли омрачить его радость. Потому что в действительности Вей Ин попыток побега строить и не планировал. Это было совершенно странно и нелогично, но почему-то даже пытаться не хотелось. И вряд ли дело было в недосыпе, потому что сегодня Вей Ин выспался. Ему пришлось переодеться в вариант зимней формы с теплым меховым плащом. За месяцы в светлом ордене мальчик научился договариваться с этой замысловатой одеждой и проблем с переодеванием не возникло. Момент, когда с него сняли кандалы, а на замену им ничего не появилось уже было счастьем, а стоило выйти на улицу и глотнуть свежего не спертого воздуха и мальчишка едва не заплакал от радости. Да и день сегодня был хоть и морозным, но очень солнечным, словно отражая все душевные переживания пленника. Вей Ин наконец смог вдохнуть полной грудью хоть и мнимое, но подобие свободы. Первые внутренние ворота никем не охранялись, так что они вышли со здания хозяйской резиденции незамеченными. Вей Ин не мог удержаться, каждые несколько секунд оглядываясь по сторонам. Первым, что его заинтересовало, был очередной водоем с лотосами, к которому мальчик и потянул за рукав Цзян Шао. Тот не сопротивлялся ни в этот раз, ни в последующие, куда Вей Ин с неожиданной прытью для человека, сидящего постоянно на цепи, его с восторженным воплем тащил. Он даже наоборот, показывал мальчику самые интересные места, которые могут ему понравится. Одним из таких мест оказалась оружейная, где Вей Ин хоть и не брал в руки, но с яркими глазами осмотрел каждый меч. В голове сразу всплыло воспоминание, как Лиань, ещё далеко в детстве, сам смастерил для братьев деревянные мечи — они игрались с ними настолько часто, что через пару месяцев от них ничего не осталось, кроме цветных кисточек. Такие же, детские мечи, Вей Ин нашел и здесь — явно для тренировок юного поколения светлых заклинателей. Один такой приворожил его взгляд — с искусной резьбой и красной кисточкой на рукоятке. — Я бы его не трогал… Он не зря отдельно располагается. Его никто не использует, — стоило мальчику протянуть руку к вещи, как его взяли за запястье, останавливая. Вей Ин с непониманием взглянул на сопровождающего, взглядом требуя объяснений. Цзян Шао вздохнул, почесав переносицу. — Это был детский меч его брата. Вей Ин так и замер, с вытянутой рукой, но затем опустил её, спрятав обе руки за спину. Тогда и правда лучше не трогать вещь, раз та так дорога заклинателю. Вообще, глава Цзян действительно странно реагировал на вещи своего старшего брата. Не трудно было догадаться, что и красная лента, найденная месяцы назад в тумбочке, принадлежит именно ему — Вей Ин хорошо помнит, как загорелись глаза заклинателя, когда тот осознал, кому находка принадлежит. Кроме этого… В комнате Вей Ина, при его осмотре от безделья каждого уголка, нашелся небольшой тайник под несколькими досками пола и краем ковра. В нем не оказалось ничего ценного, но на тот момент помимо пергамента и маркеров у Вей Ина в комнате ничего не было, а под досками пола нашлись три маленькие куколки из соломы, несколько рисунков и тетрадь. В последней практически всё было нечитаемо — у её хозяина явно были проблемы с почерком и не было в братьях Вей Лианя. Вей Ин, помнится, тоже какое-то время писал, как курица лапой, но под надзором старшего брата и с его уроками по каллиграфии, почерк заметно улучшился, хоть и был очень далек от идеала. Впрочем, тетрадь при тщательной попытке разобрать иероглифы оказался личным дневником, а подобное брат читать запрещал, так что Вей Ин убрал его на прежнее место. А вот игрушки Вей Ин, признаться честно, быстро переложил себе в рукав ученической формы и пару дней ими играл. Потом их обнаружили, начали спрашивать, откуда он взял солому… Тогда ещё между юным темным заклинателем и главой Цзян не было хотя бы нейтральных отношений, и мальчик до последнего играл у последнего на нервах. В итоге под угрозами сознался, находку у него конфисковали, да ещё с таким видом, словно это была не тройка соломенных кукол, а как минимум меч тьмы, способный подчинить все кланы разом. Потом с него, узнав про чужой дневник, вытрясли и местоположение тайника, но Вей Ин до этого успел тетрадь перепрятать и не рассказал, где она, даже под стальным взглядом фиалковых глаз. Удивительно, но светлый заклинатель сдался и ушел ещё более в раздраженном настроении, чем приходил. А Вей Ину казалось, что он пережил за эти полчаса целую войну и при этом вышел в ней победителем. А ведь воевал-то всего за записи из чужой жизни… Но брат бы, наверное, его похвалил. Вей Ин до сих пор помнит, что на следующий день его на пару минут выгнали из комнаты, в попытке найти злосчастный дневник, но Вей Ин дураком не был и хорошенько его запрятал… Создав новый тайник понадежней. Глава Цзян был тогда, не обнаружив то, что искал — и в ярости, и в печали… У него такая буря эмоций по глазам читалась, что Вей Ин едва не признался, где спрятал искомый предмет. Они больше к этому дневнику не возвращались, он так и лежит в укромном месте никем не прочитанный, но сейчас Вей Ин знает, кто владелец и тетради, и кукол. Глава Цзян очень остро реагирует на все вещи, которые принадлежали брату, словно их может кто-то у него отнять. С таким же рвением, порой мальчику кажется, он обращается и с ним. Вей Ин выплыл из воспоминаний, когда его подвели к учебным классам, которых насчитывалось аж шесть — как для теоретических занятий, так и для медитаций. Время, на самом деле, на прогулке пролетело незаметно. Вей Ин столько всего увидел, что порой у него захватывало дух. Юньмэн ему нравился всё больше. Хоть мальчик и не хотел возвращаться в свою клетку и на цепь, но капризничать не стал — Цзян Шао сказал, что если глава Цзян узнает, что ученик занимался самоуправством, то ему могут просто запретить отвечать за мальчика. Вей Ин смены караула не хотел, поэтому слушался. Скинул с себя обувь, затем переоделся в привычную более легкую одежду и забрался на кровать, протягивая руки для застегивания кандалов. Цзян Шао лишь вздохнул, вновь ограничивая ребенку свободу. Собрание закончилось раньше. Намного, чем они предполагали. Глава Цзян зашел к нему едва ли не через несколько минут, после того как щелкнул замок кандалов, и мальчик впервые за долгое время почувствовал нарастающую панику. Почему-то сейчас, когда глава Цзян прошелся по нему цепким взглядом, выискивая что-то известное лишь ему, Вей Ин начал понимать, что их очень легко раскрыть. Одежда была убрана обратно в шкаф, но вот обувь стояла у самой двери с явными следами выхода за территорию его клетки. Глава Цзян, наверное, всё же слишком устал после собрания — он зацепился взглядом за раскиданную мальчиком обувь, в подозрении прищурив глаза. — Ты ел? — напряженную тишину, в которой оба ребенка едва не умерли от страха, раздается совершенно иной вопрос. Оба мальчика незаметно выдыхают, переглядываясь между собой. — Да… — даже не соврал. Они устроили небольшой пикник около водоема на обратном пути. Вей Ин хоть и был рад, что их авантюру не раскрыли, но всё же сомнения закрались. Глава Цзян, который читал попытки побега даже по его глазам, не заметил грязной обуви? — Сейчас мне надо идти, но я зайду к тебе перед сном. Поделаем что хочешь. Не шали, — светлый заклинатель привычным движением проводит мальчику по волосам, пропуская прядки между пальцами, а затем так же быстро разворачивается и уходит. Стоит двери хлопнуть, как Вей Ин в тот же момент устало падает на подушку, закрыв лицо руками. — Я думал нам конец, — произносят мальчишки в один голос, вновь переглядываясь друг с другом и раздается дружный веселый хохот облегчения. И всё бы ничего. Всё просто замечательно. Если бы Вей Ин всё же не заглянул в Храм Предков через дверь, не переступая порог чужой обители. Табличек было всего три. Родителей и сестры, судя по именам. Червоточина сомнения пробивалась сквозь прежние мысли о том, что всё нормально, потому что табличек в храме должно быть четыре. Вей Ин крутил эти мысли долго. Сомнения и подозрения ужом оплетали шею, отравляя его мысли раз за разом. Настолько сильно, что он вновь начал остерегаться главы Цзян. Больше ничего ни спрашивал, ни просил рассказать историю или же просто поиграть. Порой Вей Ину казалось, что он вернулся в начало своего плена — полное недоверие и страх. Разве что теперь не было шантажа и угроз, зато вновь вернулись кошмары, а с ними и недосып. И если раньше Вей Ин просто становился апатичным, то в этот раз всё стало хуже — он стал нервным и раздражительным. И первая стычка не заставила себя долго ждать. — Да почему? — мальчик заскакивает на кровать, чтобы ухватить стоящего перед ним человека за белый воротник. Истеричные нотки в голосе мог бы услышать любой. — Да потому что, — глава Цзян усмехается, но пока ничего не предпринимает. Просто стоит, ожидая пока Вей Ин успокоится. Вей Ин успокаивается не собирается. — Ты не сможешь держать меня взаперти вечно! Или я сбегу! — осознал он, что допустил ошибку, Вей Ин слишком поздно. Побеги, как и Вей Лиань, всегда были запретной темой. На самом деле, до этого он просто не пытался стоить планы побега, так что и ссор на их фоне у них достаточно долго не наблюдалось. До прогулки по Пристани, если быть точным. — Сбежишь… — светлый заклинатель перекатывает слово на языке, а глаза наливаются кровью, Вей Ин прямо ощущает, что скоро рванет. Как в старые добрые времена… — Ты видимо забыл, в каком положении находишься. Мне освежить твою память? Вей Ин понимает, что цепь резко начала укорачиваться. Его пробрала дикая паника. Нет-нет-нет, не надо. — Я просто попросил сводить меня на Новый Год на праздник в Юньмэн… В Юньмэн же, не в Илин! — Вей Ин вновь капризничает, но подобный тон на удивление сглаживает обстановку. Атмосфера опасности сходит на нет, цепь вновь становится длинной. — Нет, — всё равно звучит отрицательный ответ и Вей Ин устало падает на кровать, сдерживая слезы. Он уже битые полчаса просто пытается попросить сводить его на праздник. Новый Год — время веселья, радости и счастья. Мальчик не хотел провести этот праздник не только вдали от дома и семьи, но и совершенно один. Один. Семья. В голову ударило неожиданное понимание очевидного. А с чего он решил, что у главы кроме ордена и него ничего нет? Когда они приехали в Пристань он спрашивал про какого-то Цзинь Лина… А в Темном ордене даже говорили, что у главы Юньмэна есть племянник, на год постарше мальчика. Вполне нормально, что светлый заклинатель хочет провести семейный праздник с ним. Вей Ин-то ему никто. Странно, что понял он это лишь сейчас. А ещё думал, что хоть немного ему дорог… Хочется разревется, но Вей Ин стойко сдерживает рыдания, а затем ему становится всё равно, мыслей в голове ноль. Он слишком устал. От плена, кошмаров, недосыпа и напоминаний о том, что он больше не вернется к тем, кто любит его, а он их. Он просто замирает, сидя на коленках и свесив руки по швам. Больше уже ничего не хочется. Если он не вернется домой и никому в Юньмэне не нужен, то и жить-то, на самом деле, не за чем. Глава Цзян уже берется за ручку двери, но неожиданно оборачивается, не услышав от ребенка ни звука. Вей Ин не замечает, пребывая в прострации, как расширяются глаза светлого заклинателя при взгляде на ребенка. — Эй, Вей Ин, — мальчик не реагирует, когда глава Цзян опускается на одно колено, чтобы быть на одном уровне с мальчиком и заглянуть ему в глаза. И что-то в его глазах его пугает. Всегда ледяные глаза вместо привычной за сегодня ярости наполняются ужасом, словно тот увидел смерть своего близкого. — Приди в себя! Не смей, слышишь, не смей снова от меня уйти! Я тебя из загробного мира достану и снова на цепь посажу! Действительно, он же нужен только, чтобы на цепь его садить. Как собаку какую-то. И то, их хоть выгуливают… И хоть немного любят. Его трясут за плечи, но положения это не спасает — Вей Ин слишком ушел в собственные мысли и непривычную для себя меланхолию. — Я возьму тебя на праздник, слышишь, возьму, — глава Цзян произносит надломленный тоном, словно утопающий за спасателя, пока Вей Ин возвращается в реальность. С трудом, но возвращается. — Правда? Возьмешь? — мальчик спустя несколько томительных минут, за которые заклинатель успел прокусить себе губу, всё же отвечает. Глава Цзян присматривается к выражению детских глаз и его неожиданно отпускает беспокойство. Заклинатель облегченно вздыхает и согласно кивает, подтверждая раннее сказанные слова. Он стискивает ребенка в объятьях, зарываясь носом ему в волосы. Они стоят в этой позе до странного долго, пока глава Цзян всё же отпускает мальчика из своих рук. Перед уходом он ещё раз оборачивается на Вей Ина, который с привычным блеском в глазах схватил с кровати игрушку и начал ей о чем-то трещать. Юньмэн встретил Вей Ина праздничными украшениями, громким смехом и ярмаркой с конкурсами. Глава Цзян смотрел за тем, как ребенок носится от одной лавки к другой, но не вмешивался. Условий было всего два — оставаться всегда на виду и подходить, когда тебя зовут. Вей Ин выпросил сначала сахарную вату, затем яблоко в шоколаде, а в завершение ещё и какую-то ненужную ему безделушку, которой он пользоваться не будет. Удивительно, что ему ни разу в покупках не отказали, как и в любой активности. Детские конкурсы были легкими, но с подвохом: достать яблоко зубами из воды или нарисовать лотос закрытыми глазами, стоя на осле. Когда мальчик с животного чуть не навернулся, то ему показалось, будто его надсмотрщик устроил настоящий скандал, что не следят за детской безопасностью. Послышалось, наверное. Последней остановкой для мальчика стал кукольный спектакль в центре ярмарки. Там показывали один сюжет за другим и ребенок завис более чем на час, с восторгом наблюдая над развернувшимися перед ним историями. О заклинателях, о рыцарях и принцессах, о рыцарях и драконах… Похоже, он настолько был поглощён просмотром, что даже глава Цзян отошел от него на большее расстояние, чем прежде и о чем-то тихо переговаривался с жителями города. Разговор был явно важный, потому что неожиданно заклинатель полыхнул кольцом и рванул куда-то за угол. Вей Ин вздохнул, убедившись, что за ним всё равно смотрят — два взрослых помощника главы, что не спускали с мальчика глаз. Не хуже любой цепи удерживают… Всё с ног на голову в мыслях перевернул последний на сегодня спектакль, который жители ждали больше всего. Даже взрослые с интересом уставились на маленькую бумажную сцену с изображением гор и неба, а у Вей Ина почему-то волосы на голове дыбом встали и мурашки по спине побежали от нехорошего предчувствия. О том, что после этого спектакля всё станет лишь хуже. Вот только решить о дальнейших действиях он просто не успел — заиграла энергичная музыка, а затем на сцену вывалились куклы в одеждах разных кланов. Пока мальчик соображал и вспоминал какой цвет какому принадлежит, на сцену вывели, судя по гомону толпы рядом с ним, злодея. Вей Ин прищурился к развернувшейся сцене, пытаясь понять происходящее. В отличие от всех остальных зрителей, понимал он действительно очень и очень долго. И осознал сюжет он лишь тогда, когда на сцене осталось всего два персонажа — в красно черном и фиолетовом. Сердце прошибло удар, а затем остановилось. — Я убью тебя, потому что ты сеешь зло на землях наших кланов. Люди Темного Пути недостойны жить на земле! — фиолетовый человечек выставил перед собой меч и пошел в атаку под ободряющий гомон толпы. Вей Ин впился пальцами в ладошки, пока по лбу катилась испарина. — Брат мой… — красно-черный человечек что-то говорил, но сам Вей Ин слышал лишь шум в ушах. Толпа восторженно заголосила, когда злодей был повержен, а Вей Ин просто смотрел в одну точку — как меч светлого заклинателя насквозь пронзает игрушку злодея. — Он убил его… Убил Старейшину Илина… — мальчик, не отрывая взгляд от сцены, в исступлении произносит. Сидящий рядом мальчишка возраста Цзян Шао лишь мерзко смеется. — Ну конечно! Глава Цзян ненавидит всех темных заклинателей! Он их всех убивает! И до темного ордена однажды доберется! Ни одного мерзкого отродья, использующего темную энергию, не пощадит! Ужасные слова пронзили сердце. Стало не хватать воздуха в легких, мальчик чувствовал, что задыхается. Он подскочил, пытаясь выровнять дыхание и хватаясь за волосы. Ненавидит темных заклинателей. Убил Старейшину Илина. Убил своего старшего брата. Доберется до Темного Ордена. Вей Ин едва ли не умирает от страха, безнадеги и паники, когда ему кладут руку на плечо. Он оборачивается и видит перед собой человека. Глава Цзян что-то говорит ему, но у Вей Ина в голове лишь слова того мальчишки, который был в ученической форме Юньмэна. Он попал в центр, где ненавидит темных заклинателей. И что самое ужасное он же знал, что это так! Но доверился, подумал, что сможет прижиться в этом ордене. Действительно в это поверил! Доверился тому, кто убивает темных заклинателей, убил брата… И однажды может добраться до его дома. До его семьи. До А-Нина и Лианя! Он ненавидит их путь, он убьет их! Хотелось взвыть в голос от поражающей его мысли информации, но он мог лишь обессиленно опуститься на дно лодки, уносящей его в Пристань Лотоса. Сейчас он смотрел на эти живописные места, а думал лишь об одном. Это место погибели его братьев. Вей Ин схватился за голову, зарываясь пальцами в волосы и оттягивая их. Глаза защипало от боли. Ему нужно бежать. Бежать и быть с теми, кому он нужен. Быть дома. А как — он придумает, когда немного отдохнет.