Исключений не бывает

— Чему он тут может завидовать? Твоей наглости, дурости или безрассудности? — Лиань щелкает брата по носу, и А-Ин сразу же обиженно надувает щеки, не удовлетворенный названными качествами. — Вей Ин, слушай меня внимательно. Если ты поранился, то ты не практикуешься, пока рана не заживет. Если ты истратил слишком много темной энергии и тебе плохо, то ты послушно отсыпаешься в постели без всяких истерик. Если ты хоть как-то пострадал, то ты сначала полностью восстанавливаешься, а лишь потом включаешься в обычную жизнь ордена. Это понятно? О, Цзян Чэн точно знал, что за этим последует. Вэй Усянь никогда не понимал. Ещё в детстве у них возникали на почве этого конфликты. Причем не только словесные, но и доходящие до использования кулаков. Потом оба отхватывали от матери, но Вэй Усяня даже такое ничему не учило… Чего стоила только ссора на почве укрытия Вэней, которая разделила их жизнь на «до» и «после». Последнее, что Усянь может осознать, — это то, что ему надо перестать влипать в неприятности. И Цзян Чэн почувствовал истинное злорадство, ведь Вэй Лиань вынужден мучиться и ничего с этим поделать не может. — Почему? — мальчик задает провокационный вопрос, на который в прошлой жизни получал от Цзян Чэна глубокомысленную ежедневную фразу «Да потому что ты придурок!». Глава Цзян ожидает того же и от Лианя, который никогда не может держать свой язвительный язык и сейчас ответит точно также. Вот только Вей Лиань его удивляет. Действительно удивляет настолько, что Цзян Чэн, наблюдая за ним, округляет глаза. Старший из братьев садится на корточки перед Вей Ином и берет его руки в свои. Смотрит мягко и совсем не агрессивно. — Потому что мы за тебя беспокоимся. Ведь нам больно смотреть, когда тебе плохо, мы оба хотим, чтобы ты был здоров и счастлив. И Вей Нин ругается с тобой не потому, что завидует, а просто волнуется, что ты навредишь себе. Он не хочет, чтобы ты плакал и плохо себя чувствовал. Разве правильно его обвинять за то, что он о тебе искренне переживает? — Лиань сжимает руки младшего брата. Вей Нин опускает глаза, шмыгая носом, и делает один маленький шажок в сторону Вей Ина, а сам мальчик пару раз моргает и смешно морщит нос, обдумывая слова старшего брата. — Я… Как-то не подумал об этом, — выдает он спустя некоторое время и нервно перебирает пальчиками на руках, явно чувствуя (вот это новость!) вину за собственное поведение. — Прости меня, — Вей Нин перехватывает руки брата и счастливо улыбается, что ссора наконец разрешилась и средний брат понял его чувства. — Я думаю, что даже если ты несколько дней будешь восстанавливаться, то всё равно окажешься лучшим! — Я думаю, ты будешь ещё лучше меня, — Вей Ин подмигивает младшему и весело смеется. — И ты прости меня. Я был не прав! — Примирительные обнимашки? — Вей Лиань облегченно вздыхает и раскрывает объятья. — Примирительные обнимашки! — мальчики говорят в один голос, и два брата кидаются ему на шею, искренне улыбаясь и начиная тихо что-то обсуждать. Лиань закрывает глаза и обнимает мальчишек в ответ. А у Цзян Чэна ступор смешивается с непониманием и неверием в происходящее. Что? Что? Что сейчас произошло? Они не подрались, не отхватили наказание, а просто… Помирились? Вэй Усянь просто взял и осознал собственную неправоту и тот факт, что он не всемогущий? Да быть того не может. Такое невозможно! Вей Лиань наконец вспоминает, что они тут не одни, и его спина резко выпрямляется. Он выпускает мальчиков из объятий. Юноша вырывается из сладкой пелены семейной идиллии и поворачивается к Цзян Чэну, внимательно на него смотрит. Склоняется к Вей Нину, что-то шепчет ему и кивает на дверь игровой. Самый младший кивает и, схватив брата за руку, утаскивает Вей Ина без сопротивления в игровую комнату. — Интересное представление? — Вей Лиань усмехается и кивает в сторону лестницы, тем самым указывая продолжить спуск. Интересное. Ещё как. Только вместо интереса сейчас Цзян Чэн чувствует лишь злость. Потому что чертов Вэй Усянь! Этот придурок повел себя иначе! Он действительно осознал собственные ошибки. Он извинился. Они в детстве после ссоры друг с другом днями не говорили, а тут обнялись! Цзян Чэн был в бешенстве. Он смотрел идущему вперед к лестнице Лианю в спину и представлял, что хорошо бы отколотить того Цзыдянем. Потому что он забрал у него брата. Потому что Вэй Усянь вел себя совсем по-другому! Он бы так и продолжал сверлить задний профиль юноши, если бы на лестничной клетке старший из братьев не остановился, в упор смотря на сидящего на ступенях малыша, которому по виду было не более четырех лет. Тот плакал навзрыд, плечики мальчика ежесекундно тряслись. У Цзян Чэна само по себе появилось желание успокоить ребенка, и на долю секунды он забыл, из какого именно ордена малыш… — Ты что тут делаешь? Почему не в кровати? — его опережает Лиань, который подходит к плачущему мальчику и подхватывает на руки, заставляя того обнять себя за шею. Мальчик шмыгает носом и начинает реветь ещё сильнее. — Мне страшно! Я хочу к маме с папой! Хочу домой… — малыш плачет, утыкаясь носом парню в шею. Вей Лиань вздыхает, но лишь укачивает ребенка, дожидаясь конца истерики. — Тише, малыш, всё хорошо… Мы все с тобой, — старший из братьев прижимает мальчика к себе. Он ненадолго прикрывает глаза, а когда вновь их распахивает, то Цзян Чэну кажется, что он увидел там усталость. — А я думал, у вас строгий распорядок дня и за отклонение наказание, — Цзян Чэн усмехается, а Вей Лиань на него шипит, явно едва сдерживаясь, чтобы не послать в ненавистного посетителя сферу темной энергии. Малыш мешает. — Этот мальчик недавно в ордене, у него проходит адаптация, — Цзян Чэн не ожидает, что ему ответят, но Вей Лиань на удивление не молчит. — Мы все через это проходили, так что помогаем детям справиться. — И ты проходил? — Цзян Чэну действительно любопытно. Он привык видеть парня вздорным, язвительным, злым и расстроенным. Но никак не мог представить его плачущим: как Вей Лиань вот так же сидит на лестнице, потому что хочет вернуться домой. Кстати, а откуда родом братья? Почему-то он ассоциирует их только с Темным Орденом, но ведь тот же Лиань точно родился в другом месте. И точно не в Илине — у ребенка, попавшего в этот регион в позднем детстве, иной акцент. Едва различимый акцент, но он есть, который больше напоминает Гусу или Юньмэн. И техника заклинаний напоминает какой-то из этих орденов… Даже любопытно стало, от какого Главы сбежало такое недоразумение. — Вы идиот? — Вей Лиань впервые спрашивает без какого-либо сарказма, в изумлении склоняя голову. — Я попал в орден в восемь лет. Разумеется, я тоже проходил этот период и привыкал к новому ордену. — А из какого ордена ты на самом деле? — Цзян Чэн прищуривается. Ему действительно интересно знать ответ. — Из темного, — Лиань явно косит под дурачка, не разглашая личную информацию. Вместе они идут к спальне младшей группы, где Вей и передает малыша на руки дежурившей там Ли Мин. — А на ночь сказку почитаешь? — малыш хватается за руку парня и спрашивает, шмыгнув носом. — На ночь почитаю, но днем я занят, — Лиань по-доброму улыбается, потрепав мальчика по волосам. Тогда ребенок успокаивается и позволяет себя унести. Лиань трет переносицу, тяжело и устало вздыхая. Ситуация почему-то напоминает Вэней и Вэй Усяня. — У вас же и так не хватает на всех еды и одежды. Зачем ещё детей в орден тащить? — Цзян Чэн задает вопрос, хотя уже заранее знает ответ. Кажется, он начал догадываться, почему его так раздражает Вей Лиань. Потому что чем-то он ему слишком напоминает Вэй Усяня… — На младшие и средние группы вполне всего хватает, а старшие и совсем взрослые вполне могут довольствоваться тем, что остается, — Вей Лиань задумчиво наматывает локон длинных волос на палец и усмехается. Но почему-то скорее грустно, чем ехидно. Словно уже познал всю эту жизнь. Впрочем, этот ребенок как раз из старшей группы… А значит, он один из тех, кто довольствуется малым. И не жалуется, а, кажется, лишь поддерживает подобную схему в своём ордене. — Неужели стоило оставить трехлетнего ребенка на улице умирать, если есть шанс спасти его? О, какой же вы, глава Цзян, светлый заклинатель с поистине светлыми помыслами! Ну, началось. Вей Лиань прямо не может продержаться без ехидства и обвинений светлых заклинателей больше пяти минут. Или это только Цзян Чэн такой особенный и бесит парня лишь одним своим присутствием? — Следи за языком, рано или поздно твои разговоры о светлых заклинателях до добра не доведут, — Цзян Чэн издает едва слышимый смешок, который становится отправной точкой для того, чтобы собеседник вновь начал выходить из себя. — Действительно… Ведь четыре великих ордена столь великодушны, что проверяют нас уже который раз за эти полгода. А вот на своих территориях почему-то за населением не следят, — старший из братьев хмыкнул, ехидно усмехнувшись. — Или как объяснить, что в одной из деревень какого-то мелкого клана, в который я вообще по ошибке заглянул, семейка издевалась над парнишкой, держа его в сарае? Да об этом вся деревня знала, но почему-то клан, к которому она принадлежала, никак на это не реагировал! Лучше бы за своё население в светлых кланах так проверяли, как нас! — О, дай-ка угадаю, ты забрал этого юношу с собой в орден? — умышленно пропустив вполне обоснованное обвинение, приподнял одну бровь глава Цзян. Хотелось расхохотаться, потому что теперь стало понятно перерождение названного брата в этой семье. Ценности жизни у Вэй Усяня и Вей Лианя абсолютно идентичные. — Как я мог оставить там хоть и подростка, но по своей сути всё ещё не умеющего за себя самого отвечать ребенка? Всё же мы последователи Старейшины Илина и продолжаем его дело. Продолжаете быть придурками? Потому что Вэй Усянь, будучи Старейшиной, прославился разве что своим эгоизмом, дуростью, наглостью и надменностью. Всеми отрицательными качествами, которые у него только могли быть. — Мы спасаем тех, кого можно спасти, используя то, что можем использовать, — Вей Лиань будто читает мысли и показывает рукой на лестницу, предлагая продолжить путь к выходу. Цзян Чэн соглашается, а сам мысленно сыплет проклятиями. Потому что Вей Ина он толком так и не увидел! Не остается ничего, кроме того, чтобы развивать диалог, раз уж Лиань сейчас в хорошем расположении духа. Для него это редкость. — Вы, как и он, выбрали самый ужасный путь, который только возможен, — Цзян Чэн хмыкает. — Выбрали путь… — Вей Лиань повторяет за ним и резко останавливается. Натягивает на губы притворную улыбку, смотря глазами на собеседника. — Вы же сейчас о Старейшине Илина беседу ведете, а не о нашем ордене? — С вами всё и так ясно, раз вы его последователи. Как тот был идиотом, выбравшим скользкую дорожку, так и… — Цзян Чэн было начинает отповедь, но его прерывает хохот. Тихий, чтобы не перебудить и не собрать вокруг себя весь орден, но оттого не менее душераздирающий. Пропитанный болью, отчаяньем и безысходностью. Впервые Цзян Чэн видит именно такого Вей Лианя — уязвленного и уязвимого одновременно. И это ощущается каким-то странным дежавю. — Так и мы ВЫБРАЛИ скользкую дорожку, вы это хотели сказать? Вэй Усянь был тем, кто выбрал скользкую дорожку? Так вы не осознали очевидного? Так ничего и не поняли? — Лиань слабо улыбается, а затем создает в руке сферу темной энергии. Ничего с ней не делает, та просто зависла у него между ладоней, ярко сверкая тьмой. Притягивая к себе взгляд. — Я, конечно, читал о произошедших событиях лишь в книгах по истории, но кое-что меня сильно смутило. Зачем заклинателю, который был по слухам лучше всех в светлых искусствах и во владении мечом, выбирать темный путь? Почему он больше не носил с собой меч, который является олицетворением светлых искусств? Потому что слишком самонадеян? Потому что слишком тщеславен и хочет быть во всем первым, во всем лучшим? — Глава Цзян, насколько хорошо вы знали, что происходит в душе Стар… В душе вашего брата? Что произошло с ним до Могильных Холмов? Как часто вы пытались понять, что именно вынудило его выбрать именно этот путь? — парень задает вопросы, а затем резко хлопает в ладоши, рассеивая созданную темную сферу. Без следа, без остатка. Будто без надежды на возвращение. — И был ли у него вообще этот выбор? Вей Лиань встряхивает руками, вытирая их о свою одежду. А Цзян Чэн кривится в презрении. То есть он намекает, что Вэй Усянь не по своей воле выбрал путь тьмы? Да он просто своего основателя выгораживает! — Вы не знаете о нашем ордене ничего, как ничего не знаете и о Старейшине Илина. Не о вашем брате, а об основателе темного пути, — Вей Лиань всё же продолжает путь, вновь становясь до странного спокойным. А Цзян Чэн слишком взбешен его дерзкими словами и поведением, чтобы осознать и проанализировать сказанное. А юноша тем временем продолжает подкидывать дрова в горящий костер в чувствах Цзян Чэна, с каждым словом выводя из себя его всё больше. — Так что точно не мне стоит следить за своими словами. «Потому что я-то не идиот» — словно повисло несказанным в воздухе, но точно просилось в продолжении фразы. Если бы было озвучено — Цзян Чэн бы использовал Цзыдянь. Потому что мальчишка слишком много себе спускает с рук. И потому что где-то в глубине души Цзян Чэн боится однажды осознать, что тот во всем прав… Свой спуск они продолжили в молчании. Вей Лиань, похоже, всё же боялся откровенно наговорить лишнего и вновь дать в челюсть, а Цзян Чэн после разговора лишь ещё сильнее злился. С каждой минутой в молчании вместо того, чтобы успокоиться, лишь раздражался ещё сильнее. У первого этажа старший из братьев остановился, наблюдая за столпотворением старшей группы. Он мельком глянул на Цзян Чэна, но, будучи ответственным за дела ордена, пока нет Старейшины и Лю Бая, был обязан узнать, что происходит. — Что за столпотворение? — Вей Лиань скрестил руки на груди. Остальные, даже те, кто были старше него, мигом расступились и повернулись к нему, начиная без перебоя что-то говорить. Даже Цзян Чэн из их хора голосов едва ли что-то понял, а уж Лиань и подавно. — Давайте кто-то один, — он потер виски и кивнул какой-то незнакомой девушке. — Ты сегодня дежурная. Что произошло? Почему такая паника? — А-Лиань, — девушка поклонилась и смущенно поковыряла пальцем носка пол. Глубоко вздохнула, набираясь смелости. — Из кабинета старейшины пропал список групп. Всех трех. — Че? — Вей Лиань даже своим ушам не поверил. Цзян Чэн подумал, что юноша не против их себе почистить, чтобы убедиться, что не ослышался сейчас. — В смысле пропал? Кому вдруг может понадобится обычный список имен? — Ну, справедливости ради, у многих еще написаны родные ордена… — осторожно добавил какой-то парень, но Вей Лиань так на него посмотрел, что выскочка сразу замолк, скрывшись в толпе. Начались разговоры и обсуждение произошедшего. Видимо, Цзян Чэн был не такой важной проблемой — всё же вор и прорывание барьера были опаснее. Цзян Чэн понимал, ведь происходящее угрожало их родному ордену. И сложившееся положение было ему выгодно — какое-то время о нем просто не вспомнят. Это был идеальный шанс добраться до Вей Ина. Где находится игровая комната, Цзян Чэн помнил. Третий этаж, первая дверь. На какое-то мгновение перепалки старшей группы глава Цзян отвлекся от мрачных мыслей, но стоило дойти до приоткрытой двери игровой комнаты, как прежнее настроение вернулось. Он вновь был в бешенстве, и с каждой секундой оно лишь росло. Братья, ни о чем не подозревая, тихо переговаривались, играя в какую-то настольную игру. Удивительно, что не спорили, потому что их игры с Вэй Усянем в основном состояли из ссор и взаимных претензий, потому что каждый считал себя правым, даже если на деле было обратное… Мальчишки же обговаривали претензии в спокойных тонах, анализируя игру и приходя к общему знаменателю на удивление легко. Хотя в целом и характер у Вей Нина покладистый, ссоры у братьев явно явление редкое. Единственная, которую он видел, и вовсе была непониманием со стороны обоих. Цзян Чэн усмехнулся и постучал пару раз в дверь, но ничего не сказал. Всё же оба мальчика от него шарахаются, не стоит себя выдавать. Когда ничего не произошло, он постучал ещё раз. — Кто это? — из-за двери раздался голос Вей Ина, который явно встал со своего места и стоял в нескольких шагах от двери. Цзян Чэн лишь злорадно улыбнулся и ничего не ответил. — Иди посмотри! — А что я сразу? Твоя идея, ты и смотри! — Ну А-Ин! — Что? Почему всегда я? — Ты старше! — Ладно! — Вей Ин фыркнул и, явно раздосадованный тем, что его переспорили, вылетел из комнаты, захлопывая дверь. Остановился спиной к двери, осмотрел Цзян Чэна с головы до ног и собирался дать деру — развернуться обратно к игровой — но Цзян Чэн не позволил. Схватил ребенка за шиворот и, закрыв ему рот, потащил того в сторону класса для медитаций. Вей Ин сопротивлялся, но по сути ничего не мог сделать против взрослого человека. Только укусил, вонзаясь зубами в ладонь, заставляя убрать руку. Впрочем, поздно, глава уже успел затащить его в кабинет, попутно запирая дверь соответствующим талисманом. Мальчик сглотнул, собираясь отбежать на дальний край класса. Действия ребенка, по своей сути понятные любому, лишь сильнее подстегнули и так клокочущую внутри, словно котел на огне, неуемную ярость. — Только попробуй ещё бегать! И я свяжу тебя кнутом! — Цзян Чэн прищурился, в упор смотря на Вей Ина. Ребенок в панике замер, даже дышать на короткое мгновение перестал. — Что вам нужно? — несмотря на страх, Вей Ин всё же осмелился задать вопрос. Его зрачки расширились и почти заполнили радужку, настолько тот был напуган. Прямо как маленький зайчик… Даже его ленточка брата в волосах, серая, как мех зайца, невольно подводила к данному сравнению. А зайцы хоть и юркие, но пугливые. Их на самом деле легко поймать. — А то ты не знаешь! — Цзян Чэн расхохотался, всё же вынуждая мальчика от страха сделать пару шагов назад, наблюдая за страшным человеком. — Думал, что убежишь от меня, да? Ошибаешься! Лучше бы стоял на месте. Как же раздражает. Что в прошлой жизни удрал, что в этой — пытается. Вновь связался с темным путем. И чем дальше Вей Ин отходил к стене, тем больше ярость закипала в крови. — Я не позволю тебе снова сбежать. Глаза мальчика в испуге расширились, а сердечко ребенка быстро-быстро колотилось, грозясь выпрыгнуть из груди. — Я ученик Темного Ордена… А вы здесь больше не появитесь! Лиань обещал! Знакомое имя резануло слух, и Цзян Чэн, который до этого себя контролировал, окончательно вышел из себя. Ах, Лиань обещал. Смелостью Вей Ин явно в старшего брата пошел, тот тоже иногда не думает над тем, что говорит. Вот только в отличие от старшего брата дрожь свою совсем ещё маленький мальчик был не способен остановить. Цзян Чэн видел, как тот мелко подрагивает плечами; как лихорадочно бегают глаза ребенка; как тот нервно теребит прядь волос. Не появится? Может быть. Цзян Чэн сокращает расстояние между ними, заставляя ребенка упереться в стену. Хватает за здоровую руку, поднимая над головой, и усмехается. — В Темном-то ордене я могу больше не появляться, но тебя это, уверяю, не спасет, потому что твоя судьба предрешена, — губы страшного для ребенка человека изгибаются в дьявольской гримасе, заставляя мальчика едва подавить приступ истерики, к которой тот был близок за последние несколько минут не менее трех раз. — Я заберу тебя в Юньмэн, а там посажу на цепь на долгие годы. Как тебе такая перспектива? Мальчик, услышав угрозы, начинает откровенно трястись от страха, словно кролик, которого загнали в ловушку. Вот-вот расплачется. А Вэй Усянь что, всерьез считает, что всё будет так, как он захочет? Как в прошлой жизни? Ну нет! Обойдется! Слишком много он задолжал! Пока Цзян Чэн усмехается собственным мыслям, Вей Ин стоит, тяжело дыша. Цзян Чэн пропускает момент, когда, несмотря на мелкую дрожь, взгляд мальчика наполняется решительностью. А затем неожиданно Вей Ин ударяет взрослого по коленке ногой и пускается наутек — к раскрытому окну. Сначала Цзян Чэн не волнуется, ведь они на третьем этаже. Даже не стремится поймать. Вот только он забыл, с чьим перерождением имеет дело. Вот мальчик стоит на подоконнике, а через секунду его уже нет в поле зрения. Цзян Чэн бросается к окну и видит, что восьмилетний мальчик, от которого он не ожидал подвоха, зацепился за растущее около окна дерево и запрыгнул в окно на второй этаж. Ах, точно. Он же на деревья лазить любит. Умно, но не значит, что спасет тебя, Вэй Усянь. Мальчика он находит на втором этаже, рядом с Вей Лианем, Вей Нином и вернувшимся Лю Баем. Подслушивать, конечно, нехорошо, но и сам глава Цзян не отпрыск Гусу Лань, так что может это делать с чистой совестью, продолжая стоять на лестничной клетке и отчетливо слышать при этом разговор. Ребенок стоит перед старшим братом и весь трясется, как в лихорадке, заставляя старшего из братьев начать паниковать. Видимо, запала смелости едва хватило добежать до кого-то из старших. Вей Нин держит А-Ина за руку, ласково поглаживая, в попытке успокоить. — А-Ин, что случилось? Почему ты не в детской с младшим братом? Как ты вдруг оказался в спальне младшей группы? — Лиань прикладывает ладонь ко лбу брата, проверяя температуру. Переглядывается с Лю Баем, на что тот так же непонимающе наблюдает за братом друга. Вей Ин молчит и лишь трясется, глядя на них, потеряв способность говорить от пережитого страха. Вей Лиань, поняв его состояние, просто обнимает обоих братьев, успокаивающе укачивая в объятьях. — Не нравится мне это всё, — Вей Лиань устало вздыхает, чуть нагибаясь и утыкаясь носом в макушку среднего брата. — И проблемы только прибавляются! От этих светлых заклинателей всегда только проблемы! — Ну спасибо! — Лю Бай коротко хохотнул, мотнув волосами из стороны в сторону. — Да ты не в счет, ты давно уже мне брат! — старший из братьев Вей закатывает глаза на свой очевидный ответ и отстраняет от себя Вей Ина. — Что произошло? Чего ты такой напуганный? Тебя кто-то обидел? Кому мне врезать? — Я… Упал из окна, — мальчик делает небольшую паузу, наконец вернув себе голос и отвечая. — Ты что?! — Вей Лиань отстраняет от себя брата и осматривает на повреждения. Ничего не находит и облегчённо вздыхает. — Вей Ин! — Всё хорошо, правда… — мальчик слабо улыбается, крепче обнимая старшего брата. — Ты сильно устал… У тебя круги под глазами. Не думай обо мне, со мной всё хорошо. — Дурак ты. Я никогда не могу о своих младших братьях не думать, — Лиань вздыхает, ласково потрепав брата по волосам, распуская серую ленту и давая волосам мягко лечь мальчику на плечи. — Тебе нужно успокоиться и поспать немного. Ты весь трясёшься, — Вей Нин, продолжая держать руку брата, осторожно заводит того в спальню младшей группы. Вей Лиань закрывает за ними дверь, пару раз массирует виски и смотрит на Лю Бая. — Мне надоело. Ты видишь, в каком он состоянии? — Вей Лиань хватает друга за воротник и впечатывает в стену. Руки парня дрожат, а в одной из них можно заметить скомканное уже знакомое письмо. — Или ты что-то придумываешь, или я забираю своих братьев, и мы сваливаем из ордена, пока вся эта неразбериха с ублюдками светлыми заклинателями не закончится! Ты меня понял? — Успокойся, — Лю Бай вздыхает, но не отстраняется. Задумчиво смотрит в окно. Вей Лиань отпустил воротник друга, истерически усмехнулся, приложив ладонь ко лбу и глубоко вздыхая. Цзян Чэн слушал разговор, а в его душе всё больше зрела паника. Заберёт? То есть как это уйдёт и заберёт братьев? И Вей Ина тоже? Ну конечно он заберёт Вей Ина. Обоих своих младших братьев. Как же бесит. Гуля с два он снова отпустит Вэй Усяня! Да даже если бы он это не услышал — он всё равно заберёт мальчика в Юньмэн. Потому что бывать в Тёмном Ордене постоянно у него возможности нет. Да и откровенно — ему просто хочется забрать Вей Ина. — Кстати, ты проводил главу Цзян? Вы сильно цапались? — Лю Бай отвлекает друга от неприятной темы. — Гуль меня раздери! Я про него забыл! Столько всего произошло, у меня голова шла кругом! — Вей Лиань хлопает себя ладонью по лбу. — Побудь в моей шкуре, — Лю Бай смеётся и кладёт руку на плечо товарища. — Я думаю, он не потерялся и нашёл выход. О, он не потерялся. На благо уже знает Тёмный Орден как свой собственный.

***

Ночь на Илине темная, со множеством звезд. И холодная настолько, что аж пар изо рта идет. Цзян Чэн, даже одевшись тепло, всё равно умудряется немного мерзнуть, но адреналин его согревает. Найти уязвимое место в барьере, чтобы ударить туда Цзыдянем и открыть проход, дело сложное. Барьер поставлен на ура, темные постарались. Однако брешь в барьере с открытым небольшим проходом нашлась сама — видимо, через неё и забирали потерянный днем список. Если целенаправленно не искать — не наткнешься. Только ощупывая весь барьер. Около прохода висит удерживающий талисман — видимо, на случай, если вору надо будет прийти сюда ещё раз. Сейчас это лишь на руку. Цзян Чэн оказывается на территории Темного Ордена и оглядывается. Хотя уже ночь, но слышны голоса — видимо, взрослые ищут брешь в барьере. Только начали, судя по тому, что ещё не нашли. Его не замечают, и он без проблем оказывается в чужом ордене. В отличие от улицы везде тишина. Включать освещающий талисман Цзян Чэн опасается — если на свет выйдет тот же Вей Лиань, то весь его план сорвется. Тогда он Вей Ина действительно больше не увидит. То, что его план может сорваться в любой момент, он узнает уже на втором этаже, подходя к спальням. Тут освещающий талисман и не нужен — из приоткрытой двери учебного кабинета пробивается луч света от свечи и слышится тихий знакомый шепот вместе с шелестом бумаг. Цзян Чэн некоторое время решает, что делать, но в итоге здравый смысл побеждает — пробираться в спальню сейчас неразумно, особенно когда он узнаёт один из голосов. Нужно подождать, пока всё здание внутри ляжет спать и он, в идеале, ни с кем не столкнется. Тем более действительно интересно, что обсуждает Темный Орден, не зная, что за ними подслушивают. — Вот я не понимаю, почему одна из наших деревень где-то у гуля на хвосте вблизи Ланьлиня? Да тут до Илина несколько дней пути, как они вообще стали нашими землями?! — Вей Лиань с приглушенным стуком откидывает пергамент на стол, устало закрывая лицо согнутым локтем. В кабинете, оказывается, четверо человек. Старейшина и трое учеников из старшей группы. Двоих он знает — Вей Лиань и Лю Бай. Третьего же впервые видит. Перед ними несколько стопок бумаг ордена. Видимо, взрослых отправили латать барьер, а самых одаренных ребят старшей группы на разгребание бумажек. В целом-то логично, но как-то странно, что они это делают ночью, когда детям положено бы спать. — Прислали прошение о помощи ещё полгода назад, так и стали нашими. По-моему, там какая-то нечисть детей воровала, но я точно не помню, — Лю Бай подписывает одну из бумаг, отправляя пергамент в отдельную стопку и взявшись за следующий документ. — Радуйся, что Ланьлин, а не Юньмэн. — Ну он хоть ближе, — Вей Лиань притворно удрученно вздыхает, взяв новую бумагу и погружаясь в её чтение. Старейшина в разговор не вступает, но и не препятствует, занимаясь собственными бумагами. — Ага, и ты бы выцарапал Главе Цзян глаза, если бы был за пределами Илина. — Не, слишком легко для него. Лучше будет кишки выпотрошить, это самое меньшее, что он заслуживает, — Вей Лиань непринужденно отвечает. Лю Бай на это заявление хмыкает. Старейшина, словно его воспитанник не угрожает расправой главе одного из великих орденов, продолжает заниматься своим делом. А незнакомый парнишка прыскает со смеху, явно развеселившись. А вот Цзян Чэна от спокойных слов откровенно передергивает. — Ты так всех светлых ненавидишь, А-Лиань? — новенький юноша с интересом склоняет голову, положив подбородок на сложенные пальцы рук. — А то я ведь тоже прежде учился в Ланьлине… — Не волнуйся, этого удостаивается только глава Цзян. Других светлых, и то не всех, наш Вей Лиань просто не очень любит, — Лю Бай кидает очередной подписанный документ в соответствующую папку, с тихим смешком взяв следующую бумагу. — По крайней мере, если я оставляю его с ними, я не волнуюсь, что он вцепится им в глотку. А вот с Главой Цзян откровенно боюсь его надолго оставлять… — И как его только совесть не мучает общаться с Вей Ином после того, что произошло три года назад? — Вей Лиань шипит, проезжаясь ногтями по дереву стола. — Успокойся. Станет А-Ин постарше — расскажем ему. Пока он маленький совсем, зачем ему голову взаимоотношениями орденов забивать? — Лю Бай слегка хлопает друга по спине в поддерживающем жесте. Новый парнишка озадаченно смотрит сначала на Лю Бая, потом на Вей Лианя. — Не волнуйся, Сюаньюй, ты привыкнешь и постепенно всё узнаешь, — Старейшина машет рукой в сторону новенького, продолжая читать бумаги. Всё же следит за ходом беседы. — Вей Лиань — чудо мальчик, если не стать его персональным врагом. Главе Цзян повезло, что он член Темного Ордена. Иначе на одного Сюэ Яна стало бы больше в нашем мире. Нет, он, конечно, знал, что Вей Лиань его взаимно недолюбливает. Но чтобы прям настолько… Это уже больше на ненависть похоже. Тихую, тайную, запрятанную глубоко в душе. Причем Цзян Чэна-то хоть мальчишка и раздражает, но в какой-то мере Вей Лианем он даже восхищается. Именно поэтому ни разу не выдвинул обвинение в его сторону перед другими кланами. Хотя мог бы. Этим змеям только дай повод накинуться на Темный Орден. К тому же… А с чего он считает его персональным врагом? Они знают друг друга от силы полгода. Цзян Чэн пару раз видел Вей Лианя на собраниях кланов, но в словесные перепалки, в отличие от других орденов, с ним не вступал. Уж ссору с парнем, обладающим таким характером, забыть довольно трудно. И что произошло три года назад? Он с Лианем-то был не знаком три года назад, чтобы тот его за что-то ненавидел! Уж такого вздорного мальчишку он бы запомнил! С чего вдруг такая ненависть, направленная именно на него? Цзян Чэн настолько был ошарашен услышанным, перебирая в голове встречи со старшим братом Вей Ина, что на некоторое время забыл и об изначальной цели проникновения в орден. Потому что причину такого отношения действительно не понимал. Да, у них была стычка после раны Вей Ина, но даже тогда настолько сильная ненависть зародиться не могла. Потому что её сдерживал, как теперь выяснилось, парень ещё до этого. Он смотрел на него волком ещё с первой встречи в Темном Ордене… — Ладно, мальчишки, идите спать. Завтра выходной, вам бы тоже немного выспаться, — Старейшина вздыхает, забирая у мальчиков документы. — Но мы сказали, что поможем вам! — Вей Лиань хмурится, скрестив руки на груди и намертво прилипнув к своему стулу. Как и всегда упертый. — Вы и так очень помогли. Но вы дети, идите спать, — Старейшина твердым голосом произносит, хватая старшего из братьев за шкирку и рывком поднимая с сидения. Лиань лишь закатывает глаза. Старейшина улыбается, а затем хлопает себя по бедру, что-то вспомнив. — Точно, А-Лиань, совсем забыл. У нас заболел учитель. Возьмешь на себя на некоторое время уроки контроля темной энергии у малышей? О твоих уроках очень хорошо отзывается средняя группа, думаю, и с младшей сможешь справиться столь же блестяще. — Да-да-да, я согласен! — после этих слов Лиань вмиг забывает о Цзян Чэне — это видно по тому, как он подскакивает на месте и кивает, словно болванчик. — О, дорвался и до уроков младшей группы. Променял место наследника ордена на работу в образовании, — Лю Бай тихо смеется, кладя руку на плечо Лианю и слегка толкая того бедром. — Теперь осталось только девушку закадрить. Долго вы ещё с Ли Мин будете глазки друг другу строить? Когда уже на свидание девушку пригласишь? Хватит стесняться, я хочу вашу свадьбу! — А я могу научить с ней флиртовать. Я умею! Знаешь, сколько девушек от меня были без ума в Ланьлине? — Мо Сюаньюй тоже подскакивает с места, поднимая вверх руку, даже глазенки от предвкушения заблестели. Цзян Чэн, понимая, что они сейчас выйдут, уходит вглубь первой попавшейся комнаты — спальни младшей группы. Атмосфера между этими тремя вмиг меняется — они направляются в спальню старшей группы, весело о чем-то перешептываясь. Видимо, составляют стратегию, как завоевать девушку… Старейшина через пару минут тоже уходит, потушив все свечи в кабинете. Наконец на коридор опускается тьма. Цзян Чэн выкидывает из головы слова Вей Лианя. Ну, раз тот уже его настолько ненавидит, то похищение Вей Ина хуже его отношение не сделает. Куда уж хуже… Да и едва ли он бы после этого разговора передумал. — А-Лиань, это ты? — когда он собирается найти свою цель, то его (а вернее Вей Лианя) окликает мальчик, лежащий к нему спиной. Он шумно зевает. Видимо, проснулся и услышал шаги, в дреме перепутал взрослые шаги с подростковыми. — Я замерз, ты не достанешь плед потеплее, пожалуйста? Только сейчас глава Цзян опознал голос — этот тот самый малыш, которого успокаивал сегодня Вей Лиань. Цзян Чэн мог пройти мимо. Нет, он должен был пройти мимо. Но то ли его остановила детская дрожащая фигурка, то ли вежливая просьба. Попробуй добейся подобных слов от тех же детей из Ланьлина, а Темный Орден, который все считают самым невоспитанным, в итоге учит малышей вежливости. Внутри него борется желание помочь ребенку и презрение к темным. Ведь этот ребенок темный! Он ученик темного ордена! Первое неожиданно побеждает. Он невесомой походкой заходит в комнату и открывает шкаф, находя сложенные аккуратной небольшой стопкой теплые пледы, а также несколько пледов тоньше. Видимо, на разную степень мороза в Илине. Глава берет один толстый плед, подходит к мальчику и осторожно укрывает. Ребенок бросает тихое сонное «спасибо» и вновь начинает сопеть. Все остальные дети крепко спят, и Цзян Чэн больше не рискует, быстро выходит из комнаты, заходя в спальню средней группы. Там находились пятнадцать кроватей, расположенных в три ряда. Как и в спальне малышей, стоит высокий шкаф, где хранятся спальные принадлежности. У каждой кровати стоит своя тумбочка, где находятся либо игрушки, либо учебники, либо всё разом. Некоторых детей видно не было — они спрятались с головой под одеялом. Один мальчик во сне свесился с кровати вместе с подушкой, что невольно вызвало улыбку. Пришлось мысленно себя пнуть — он не за этим сюда пришел, ему нужен один конкретный ребенок. Конкретное место, где спит Вей Ин, он не знал, так что пришлось обходить всех детей. Нашел он мальчика на кровати у окна. Тот спал, подмяв под себя одеяло и закинув на него ногу, но был заботливо укрыт теплым пледом. Вей Нин в прошлой комнате, кстати, тоже. Видимо, старший брат до разбора бумаг заходил проверить братьев. На тумбочке Вей Ина лежит лекарство, любезно отданное хозяйкой постоялого двора, и пергамент по арифметике. Цзян Чэн улыбается. Он не может не улыбаться. Попался. Теперь никуда не денешься. Он заберет его. Наконец-то. Цзян Чэн аккуратно, чтобы не разбудить, убирает плед. Сначала в его голову приходит закутать в него мальчика, но почему-то сразу отметается. И точно не потому что Темному Ордену теплые принадлежности нужнее… Он снимает с себя теплый плащ, и осторожно приподняв мальчика, закутывает его в теплую вещь. На радость, в вопросе глубокого сна Вей Ин не изменился — как спал беспробудно, так и в этой жизни такой же. Цзян Чэн облегченно вздыхает, когда мальчик оказывается у него на руках. Тихо сопит, совершенно ни о чем не подозревая. Обратный путь занимает намного меньше времени, так как Цзян Чэн не останавливается и уже знает, где брешь в барьере. Которую так и не смогли найти. А отправлены восстанавливать барьеры точно взрослые темные заклинатели? Потому что он вполне уверен — отправь они Вей Лианя и Лю Бая, то те справились бы гораздо быстрее. А эти настолько медленные и невнимательные, что у них под носом ребенка похитили. Лучше бы именно они бумаги разбирали, только на это и годятся. Цзян Чэн оказывается на той стороне барьера и, высунув одну руку из-под мальчика, осторожно срывает удерживающий талисман. Само получилось. Его вовсе не беспокоит, что там живут дети и с ними кто-то может что-то сделать. Цзян Чэн уверен — теперь темные основательно подойдут к укреплению барьера. Лишь бы его укрепляли не те заклинатели, что погрешность в нем ищут, а то проще вообще без барьера жить. У них нормальные взрослые заклинатели будут, когда старшая группа их сменит. На мече с ребенком лететь опасно. Да и в целом по ночи возвращаться в Юньмэн опасно — если нечисть нападет, то с мальчиком на руках он едва ли отобьется. Главное просто уйти как можно дальше от Илина, но не выходя за пределы барьера Темного Ордена, который не пропускает нечисть. Он находит постоялый двор на границе Темного Ордена, но где Вей Ина явно не должны знать — вроде как мальчики бывали лишь в Илине. Да и хозяин, который дал ключ от комнаты, не особенно заволновался при виде ребенка. Значит его в деревне не знают. Повезло. Ногой открывая дверь в комнату, Цзян Чэн осматривается. В целом, комната неплохая, но и они здесь не задержаться. То, что Вей Ина будут искать — сомнений не было. Но в Юньмэне, разве что кроме Вей Лианя, никто искать и не подумает. В конце концов кто поверит, что ребенка из темного ордена мог похитить Глава, который ненавидит Темных Заклинателей? Цзян Чэн опускает мальчика на кровать, возвращая себе плащ, и укрывая того теплым одеялом и пледом — почему-то в комнате ещё холоднее, чем было в ордене. Или это адреналин сошел на нет? Цзян Чэн садится на стул и задумчиво смотрит на спящего мальчика. Вей Ин крепко спит, во сне перевернувшись к стене и натягивая одеяло до самого носа. Цзян Чэн не выдерживает — осторожно дотрагивается до черной прядки волос ребенка, пропуская между своими пальцами. Осязаемый. Рядом. Живой. В его руках.