Побег в лучшую жизнь

Утро субботы спокойное, ленивое, приятное, нормальные. Люди лежат в кровати, обсуждают планы, целуются и наслаждаются этими тихими моментами. Но не сегодня, не в хозяйской спальне. Стюарт уже полчаса полулежа наблюдает, подперев рукой голову, как его роскошная спальня превращается в свалку вещей, которые один наглый японец прибирать уж точно не собирается. Сначала Ичиро перерыл весь свой гардероб, потом британца, двинулся ко всем комодам и шкафам, но несчастных запонок так и не нашлось. — Да, блять! — уже заведенный глава выругался, стоя посреди всего этого бардака, опаздывая на встречу. — Возьми другие. Мир не рухнет, если ты придешь в других запонках, — в очередной раз монотонно повторял Стюарт. — Нет! Ты не понимаешь, мне нужны именно эти, — зрачки японца метались по комнате в поисках места, про которое он, возможно, забыл. Это были редкие, сделанные на заказ, сапфировые запонки в виде дракона, олицетворяющего суть клана. Дракон — их тотемное животное, и он красуется на всех вещах, принадлежащих клану. Эти запанки были подготовлены на его становление в качестве главы организации как подтверждение силы и власти, но они никогда не имели большого значения для самого японца. До определенного дня. — Ро, иди сюда, — Стюарт похлопал по кровати рядом в приглашающем жесте — Не сейчас, я за... — ему не дали договорить. — Сюда, — уже более напористо сказал тот. Если вы не забыли, он тоже глава клана и привык, что его слушаются беспрекословно. Азиат же секунд пять пялился на того нечитаемым взглядом, но в итоге сдался и подошел. Ичиро послушно сел на кровать рядом с любимым, от чего запал немного спал, но он все еще был раздосадован. — Да, не понимаю, ведь ты ничего не говоришь! Ты обещал мне весь день вместе, я даже график перестроил, но вместо этого получаю только разгромленную комнату, — японца взяли чуть ли не за шкирку и отчитывали, как щенка, — чего ты бесишься из-за безделушки? — Прости, ночью подтвердилась встреча, это важные для нас партнеры, и я обязательно должен быть там сегодня, — пояснял тот свое поведение. — А эти запонки мои счастливые, и на все важные встречи я теперь надеваю только их, — на эту фразу глаза британца поползли вверх. Он не ослышался? — Ро, счастливые запонки? Ты серьезно? — Стюарт был удивлен. Чего-чего, а суеверных замашек от своего парня он не ожидал. — Ну, да, понимаешь... — на лице черноволосого появилось смущение, и британца позабавили такие перемены, — тогда в ресторане я был именно в них, и теперь они мои счастливые, — пробубнел тот. Он и не думал, что когда-то будет признаваться в чем-то подобном. — В ресторане? Ты о чем? — Ну, в нашу первую встречу... — и тут у Стюарта мир поменял краски. Нет, скорее стал ярче. Боже, этот придурошный такой романтик. Мило. На его лице красовалось еще большее удивление, чем раньше, и он дернул Ичиро на себя, моментально углубляя поцелуй. Тут слов и не нужно — его сердце покорили вновь. Сквозь губы он передавал все свои нахлынувшие чувства, о которых он даже и не подозревал. Боже, как он его любит. — Ты такой... — Стюарт соединил их лбы, наслаждаясь моментом, — не знал, что у тебя есть такая милая сторона, — Ро попытался отстраниться, ведь не привык выставлять себя настолько влюбленным дураком, но ему не позволили, сильнее удерживая рядом с собой, — кажется, я влюбился в тебя снова, — обескуражив таким признанием японца, он чмокнул того в губы, — посмотри у Ната, думаю, он взял. Ичиро замер, ощутив, как волна смущения накрывает его с головой. Они почти никогда не говорили о таком. О том, что скрывалось глубоко внутри, о том, что обычно оставалось недосказанным. Их отношения строились на действиях, на молчаливом понимании, на тепле, которое не требовало слов. Зачем взрослым, сильным людям эти "сопли", как он сам когда-то думал? Но сейчас, в этот момент, он не мог понять, как жил раньше без этих слов, без этого тепла, которое разливалось внутри него. Его сердце билось чаще, будто пытаясь вырваться из груди, а в голове крутилась только одна мысль: подойти, прижаться к нему, почувствовать его дыхание и шептать, шептать без остановки о любви; о том, что он чувствует на всех языках, которые знал. Что с ним происходит? В его-то возрасте? Но он больше не мог сопротивляться. Это было сильнее него. Спешно двигаясь по коридорам, полностью находясь в своих мыслях, он и не заметил, как преодолел весь путь в комнату младшего, чуть ли не с ноги открывая дверь в чужое пространство: он вообще-то спешит. Но сразу же об этом пожалел. Его приемный сын уже взрослый и может заниматься взрослыми делами. Как неожиданно. — Твою ж... Какого хрена? — Ичиро, твою маать! Стучаться не учили?! — Вы!!! Бля... — Убирайся отсюда. В доме моментально поднялся шум. — Двери закрывать надо! Молокососы, блять! Какого хрена ты не на тренировке? — последнее было адресовано младшему брату, который решил просто залечь на дно. В отличие от старших обитателей дома, у младших господ субботнее утро выдалось вполне хорошим. Они наслаждались каждым моментом, пока внезапно в комнату не ворвался старший. Дверь распахнулась, и он замер на пороге, увидев то, чего видеть явно не должен был. Натаниэль, сидящий верхом на Рико. Оба были совершенно голыми и увлеченно целовались, явно готовясь к чему-то более горячему. Но их планы были прерваны. Натаниэль мгновенно вскочил, торопливо натягивая штаны, а его щеки залились ярким румянцем со смесью злости и смущения. Мысль о том, что за дверью стоит Ичиро, убила всякое желание продолжать. — Чего надо? — злой Натаниэль с размаху открывает дверь, смотря на такого же злого японца. — Запонки мои брал? — они продолжают говорить на повышенных тонах, оба не готовы к такой ситуации снова. — Может и брал! — Так на место возвращать надо! И разрешения спрашивать! — Да! Может, мне еще спрашивать, когда я хочу по своему дому пройтись? — Неси и давай сюда, — хмыкнув, парень вернулся обратно в комнату за чужой вещью. Когда Элли начала активно заниматься его жизнью в интернете, она настояла на том, чтобы он завел профиль в Instagram. Даже если он не хотел показывать лицо, она требовала постить фотографии, быть активным и постепенно набирать аудиторию. Именно так они оказались в гардеробе старших, где искали эффектные аксессуары для съемок. Однако в этой суматохе он совершенно забыл о них, увлекшись другими делами. Вернувшись в комнату, он бросил взгляд на Рико, который, как обычно, старался не вмешиваться в шумные перепалки Натаниэля с братом. Но даже сквозь плотную ткань было заметно, что младший японец не потерял интереса к происходящему — характерный бугорок под одеялом красноречиво на это намекал. Натаниэль хмыкнул и, не говоря ни слова, двинулся дальше, оставляя Рико, но не надолго. — Вот, — младший всучил ему коробку с дорогой вещью и поспешил обратно. — Я не против, чтобы бы брал мои вещи, ты же в курсе, просто возвращай на место, — без упрека уточнил старший. — Прости, — Нат все же повернулся обратно, утыкаясь в открытые руки старшего в объятиях. — И предохраняйтесь, не хватало нам ещё ЗППП. — Так! Все! Вали, куда ты там собирался! — он быстро захлопнул дверь, щелкнув замком, а из-за двери донесся смех старшего, теплый и немного дразнящий. Нат прислонился к двери, вздохнул и улыбнулся, чувствуя, как тепло от этого момента разливается по всему телу.

_____________

— Что там случилось? — Стюарт все-таки встал, чтобы проводить своего любимого на работу. Он был в своей обычной, вышитой разнообразными узорами, пижаме с халатом в комплекте и чашкой кофе. Такой домашний, такой родной, что прям сердце сжимается. Аккуратно поставив чашку на ближайшую поверхность, азиат уткнулся тому в шею, вдыхая любимый запах. — Надо стучаться в комнату к мелким. Я и забыл, что у них там половое созревание в самом разгаре, — хохотнув, Стюарт мог только представлять, что именно застал Ро.

_____________

Проснувшись утром, первое, что увидел Рико, было лицо в веснушках. Такое родное и знакомое. Обладатель столь обворожительной внешности мирно посапывал, уютно устроившись рядом, и в этот момент юношеское сердце Рико забилось чаще, наполняясь теплом и нежностью. Он осторожно провел рукой по рыжим кудрям, слегка отодвинув их, чтобы лучше разглядеть любимые черты. Голубые глаза, словно озера в лучах утреннего солнца, медленно открылись и устремились на него, наполненные спокойствием и лаской. Время будто остановилось, растянувшись, как тягучая карамель, позволяя каждому из них впитать этот момент, запомнить тепло и близость друг друга. В этом тихом утре не было ничего, кроме них двоих, и это было прекрасно. Лежа в обнимку, они наконец смогли обсудить все, что оставалось недосказанным. Конфликта, как такового, и не было — просто Натаниэль с головой погрузился в работу, забыв обо всем вокруг. Рико удивился, узнав, что его обычно скрытный парень решил стать звездой интернета, но позже, выслушав объяснения, понял: Нат все равно не собирался раскрывать свою личность перед публикой. Они обсуждали события последних суток, которые происходили с его Крохой. Песня получилась чудесной, и клип мог бы стать идеальным дополнением, добавив необходимый эффект. Рико не смог сдержать смеха, когда услышал выбранный псевдоним — Нил Джостен. "Звучит так скучно и приземленно, — сказал он, — как имя какого-то оборванца". Но Натаниэль стоял на своем: такой псевдоним не привлечет лишнего внимания, и люди сосредоточатся на его творчестве, а не на личности. Пока они обсуждали детали, парни успели просмотреть портфолио трех видеомонтажеров, прежде чем их члены покинули ограниченность одежды. Один из них, Мэтт, явно выделялся — его работа была впечатляющей. Креативные переходы, эффекты и динамично подобранные кадры создавали именно тот эффект, к которому стремился Натаниэль. Но в какой-то момент разговор начал терять свою важность, уступая место чему-то более интимному. Одежда стала казаться лишней, и вскоре их тела освободились от ограничений, оставив только тепло и близость, которые они так ценили в эти тихие моменты вместе. Как они и договаривались, Эллисон начала съемку его клипа. После всех обсуждений из нее продолжали вулканом извергаться мотивация и желание работать. Все-таки это ее первый проект в роли начинающего продюсера, поэтому недостаток опыта затмевался диким желанием сделать все в лучшем виде. Ребята бегали по площадке и четко выполняли свои обязанности под ее жестким руководством, не смея лентяйничать. Было очень кстати найти нужных людей на каждую роль в этой съемке, так как в творческом университете Пальметто учились все, кто только можно: и звукооператоры, и видеосъемщики, и актеры, да и просто студенты, которым нужны деньги, так что ассистент для Эллисон тоже нашелся. Натаниэль естественно спонсировал все это действо, веря в способности и чувство прекрасного у подруги. Единственным условием было то, что никто не должен был знать, для кого снималось видео. Сюжет задуман как история становления личности через преодоление трудностей. Нанятый актер-студент должен пробираться через физические и эмоциональные преграды: драки, конфликты, сложные отношения с окружающими, внутренние сомнения. Каждый эпизод — это новый вызов, который закаляет его характер. Режиссерская задумка заключалась в том, чтобы не акцентировать внимание на лице актера, символизируя тем самым универсальность его пути. Лицо героя то скрыто под слоем грязи после очередной схватки, то заслонено спецэффектами: дождем, тенью или бликами света. В некоторых сценах его лицо частично обрезано кадром, оставляя зрителя с ощущением недосказанности. Это создает эффект отстраненности, как будто герой — не конкретный человек, а символ борьбы и роста. В финале, когда он достигает цели, его лицо наконец показывают полностью, но лишь на мгновение, подчеркивая, что самодостаточность — это не внешний образ, а внутреннее состояние. И вот спустя две недели напряженной, почти круглосуточной работы, все было готово. Никто не мог понять, как удалось завершить проект так быстро, но наш продюсер, словно дирижер в оркестре, управляла каждым участником процесса с железной хваткой. Она не давала никому ни минуты покоя, подгоняя, критикуя, но и щедро вознаграждая за труд. Ее энергия казалась неиссякаемой, а требовательность — бескомпромиссной. Каждый день начинался с ранних звонков и заканчивался далеко за полночь, но никто не жаловался — оплата была более чем достойной, а атмосфера напоминала бурлящий котел, где каждый чувствовал себя частью чего-то грандиозного. В это время Нат погрузился в монотонную, но крайне важную юридическую рутину. Его стол был завален стопками документов, контрактов и соглашений, которые нужно было тщательно изучить, перепроверить и подписать. Под руководством старших, он скрупулезно вникал в каждую строчку, чтобы избежать серьезных проблем в будущем. Стюарт старался ему объяснить: «Если сейчас что-то упустим, то потом ты можешь потерять все, что наработал. Юридическая база — это фундамент, и он должен быть идеальным». Нат вздыхал, но продолжал трудиться, осознавая, что даже самая скучная работа может быть важной. Еще его пугал такой наплыв людей в их дом: куча важных незнакомцев сидят и рассказывают ему, "как надо жить". Иногда эти зазнавшиеся индюки, смотря на подростка, пытались лезть, куда их не просят, но Натаниэль уже давно не позволяет себя унижать, а его старшие за спиной придают только больше уверенности для того, чтобы слать подобных людей подальше. Вечерние разговоры с Бетси помогали наводить ему порядок в его разуме после всего этого, не забывая выпускать напряжение и не копить негатив в себе. Взрослые не трогали его, пока чередом шли все эти трудности, но они вернутся к его фобии позже. Натаниэль, преодолев внутренние страхи и сомнения, наконец выпускает свою первую, формально вторую песню. Он нервно закрывает вкладки, боясь столкнуться с критикой, которую сам же так жаждал услышать. Его мысли путаются: с одной стороны, он хочет признания, с другой — боится, что его труд не оценят. Эллисон, как всегда, берет ситуацию в свои руки. Ее убедительность и харизма делают свое дело: вскоре почти весь кампус знает о новой песне, а ленты социальных сетей заполняются лайками и репостами. Она не останавливается на этом и запускает рекламную кампанию, которая охватывает все возможные платформы: от социальных сетей до музыкальных стримингов. Ее стратегия четкая и агрессивная: она хочет, чтобы о Ниле Джостене заговорили как можно быстрее. Рико тоже не остается в стороне — в Гнезде все уже в курсе о новой песне, и каждый игрок активно делится своими впечатлениями о ней на своих страницах в соцсетях. Начинающие спортсмены довольно популярны, ведь семья Морияма с самого начала старалась поддерживать интерес к ним, ведь популярность — это не только внимание, но и прибыль. Благодаря этому у них уже миллионы подписчиков, которые с любопытством слушают новую композицию от пока еще малоизвестного исполнителя Нила Джостена.

_________________

Вот живешь себе в своем привычном режиме: утром кофе, любимая хоть и сложная работа, вечером пиво и очередной матч на повторе. Твоя жизнь налажена за столько лет, и ты вроде даже в каком-то смысле преуспел, ведь смог спасти столько детских душ. Есть любимая женщина рядом, бывают редкие конфликты, как у всех, но в целом все даже очень хорошо. Конечно, всегда есть свои недостатки, но мужчина доволен. Он никогда не думал, что мог бы выбрать другое направление или другую жизнь — ему нравится, то чем он занимается, нравится его стабильность. Но его стабильность рушится, когда одним поздним вечером он открывает дверь, и на пороге красуется еле стоящий, побитый, высококлассный игрок экси Кевин Дэй. Стоит и утверждает, что он его сын. Будь Ваймак чуть более равнодушным человеком, он бы закрыл дверь перед явным психом. Какие дети? И пошел бы себе дальше спокойно жить в своей стабильности, но мужчина не такой. У него какой-то бзик на побитых детей со сложным прошлым, так что он открывает дверь шире и впускает такого знакомого незнакомца. После оказания первой помощи и пары стаканов виски, у них клеится какой-никакой разговор. И огорошенный Ваймак понимает, что он столько лет был отцом, даже не подозревая об этом. В ту ночь он не сомкнул глаз: смотрел на спящего сына и пытался осознать, что его жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов. И не то чтобы он против, просто нужно привыкнуть к новой реальности. Ему всегда хотелось о ком-то заботиться, его лисы помогали ему с этим желанием. Эбби, его женщина, принимала заботу и ласку от него с радостью, наслаждаясь таким чутким мужчиной. А теперь у него есть сын с горой проблем, которую нужно решать как можно скорее. Из-за недосказанностей с его первой любовью, их сыну пришлось пройти столько трудностей, испытать на себе жизнь в сложных условиях, но теперь он постарается ради него и оправдает себя за столько лет. Дэвид отдавал себе отчет, что их жизнь вряд ли станет похожей на идеальные семейные сцены из сериалов, где отец и сын гоняют мяч во дворе, а потом копаются в гараже, обсуждая что-то важное под звуки старого радио. Он не питал иллюзий, что все вдруг станет просто и гладко. Но в глубине души он надеялся, что они хотя бы будут стремиться к чему-то подобному. Вместо этого его взрослый сын был абсолютно не приспособлен к обычной жизни. В Гнезде за ними убирали, им готовили и делали все, чтобы спортсмены не отвлекались от тренировок, поэтому спустя неделю его квартира медленно и уверенно превращалась в помойку. Кевин целыми днями пил и смотрел игры, трясясь, что Морияма найдут его. После особенно тяжелого дня, мужчина мечтал только о банке пива и полноценном сне, но стоило ему зайти в квартиру, в нос ударил уже такой привычный запах перегара, как в каком-то пропитом кабаке. Его сын сидел в темноте среди пустых бутылок, уже весь заросший и только отдаленно напоминающий спортсмена. Шла уже вторая неделя, а Дэвид так и не узнал о сыне ничего, кроме того, что тот предпочитает водку всему остальному алкоголю. Это было невыносимо. Смотреть, как Кевин медленно разрушает себя, было больно. Дэвид дал ему время — время на то, чтобы выплакать свою боль, выкричать гнев, утонуть в отчаянии. Но теперь с этим пора было заканчивать: завтра они поговорят. Утром, услышав ужасно мерзкий шум с кухни, Дэвид проснулся. Он посмотрел в потолок и, собравшись с силами на предстоящий разговор, двинулся к сыну. Кевин уже сидел за кухонной стойкой, подперев заспанное лицо рукой. Раскрасневшиеся глаза упали на фигуру отца, и тот снова вернулся к своему делу. — Сын, я переживаю за тебя, — тяжело вздохнув, начал тренер. — Почему? — кажется, пьяный мозг Дэя не сильно осознавал всю ситуацию. Парень как ни в чем не бывало продолжал заливать кукурузные хлопья последней оставшейся бутылкой виски — завтрак, чтоб его. — У тебя на завтрак хлопья с виски, ничего не смущает? — выгнув бровь, мужчина пошел наливать себе кофе. — Я так каждый день завтракаю, — буднично ответил тот, уже принявшись за трапезу. Первые капли алкоголя растеклись по венам, и все гудящие мысли затихали, не мешая убиваться в четырёх стенах и дальше. — Именно это меня и беспокоит. Долго ты еще будешь продолжать? — Как будто у тебя есть предложения получше... — пробубнил тот, отпивая с тарелки сладкую жидкость. — Да, начинать решать свои проблемы и возвращаться на поле, — с твердостью в голосе сказал отец, смотря в глаза сыну. — Я тебе уже объяснял, выйду, и меня сразу же найдут все, а там и конец мне, — отмахнулся парень, направляясь в гостиную. — Тебе надо протрезветь, — с этими словами он вылил остатки виски в раковину, на что Дэй только пожал плечами, мол, еще закажу, — я больше не буду оставлять тебе деньги. Даю тебе день — отоспись, потом будем решать. — Отец! Ты не понима... — Я все сказал! — Ваймак поставил точку в разговоре: тут не о чем больше говорить. Позже, как бы Кевин не умолял этого не делать, тренер все-таки позвонил Ичиро. После всего услышанного было очевидно, что это за люди. Они не оставят их в покое и дальше будут искать потеряшку, и может случиться непоправимое, если не согласовать с ними дальнейшие действия. Так что нужно говорить, даже под недовольство уже трезвого и до жути драматичного сына. Дэй готовился к казни, тренер же был более оптимистичен. Разъяснив ситуацию, глава клана оказался не против передать опекунство и позволить второму игроку остаться в Лисьей норе, но контракт никто не отменял: Дэй должен был и дальше показывать результат и в будущем приносить Морияма деньги. Набравшись смелости, парень даже попросил защиты от Рико и был очень удивлен новостью про лечение номера один. Пессимистичный настрой не оправдался, и Ваймак не стал вспоминать недавнюю сцену жалости к себе. В этот же день Кевина Дэя как подменили: в обед он уже стоял на поле и рассказывал насколько ничтожны игроки команды Пальметто. Тренер посмеивался с такой перемены. Еще сегодня утром тот выглядел как алкаш пропитый, а теперь уже звезда спорта с гигантским списком требований к его лисам. На поле его сын оживал и становился человеком. Человеком с мечтой, целью и смыслом жизни. Он не привык проигрывать в своей стихии и хотел поднять Лисов на новый уровень.

________________

Элли долго его уговаривала посмотреть статистику, почитать комментарии, узнать количество лайков, но Натаниэль только отмахивался и не давал хоть кому-то проговориться. Он сам посмотрит, когда придет время. Что-то тревожило его. Он уже и забыл какого это, когда тебя и твои действия оценивают. Би напоминала ему, что сейчас совсем другая ситуация, но парень не мог свыкнуться с этим. В итоге ему пришлось сказать Бетси, что он уже несколько дней ждёт, а это гудящее чувство не проходит. Может, стоит все-таки взять и посмотреть? Он сильный. Он столько всего пережил, но руки все равно предательски потеют. Его песня так ему нравится, он так ей гордится, что сейчас увидеть противоположное мнение было бы слишком больно. Чтобы там ни было, он уже достаточно откладывал, и какие бы реакции его тело не выдавало, он упорно открывает нужные вкладки. Натаниэль такого не ожидал. Три миллиона просмотров, около миллиона лайков и десятки тысяч комментариев. Число скачиваний трека расло у него на глазах. Нат пролистывал комментарии: люди описывали свои эмоции и рассказывали, как они почувствовали прилив сил. Благодаря этой музыке они смогли справиться с трудностями. Поток любви и сердечек затмил весь экран, что уже в глазах рябило. Естественно, были и негативные комментарии, но никакой конструктивной критики, так что парень не задерживался на них слишком долго и просто продолжал читать дальше. Многие начинали интересоваться тем, кто он такой, и разочаровывались, не обнаружив хоть какой-нибудь информации об артисте. Но пообещали следить за ним в сетях и ждать появления исполнителя снова. Натаниэль был не просто рад — он был в восторге. Положительные отзывы, как оказалось, действительно вдохновляют творческих людей, и у него появилось непреодолимое желание снова сесть и писать что-то новое. Ведь его ждали — его слушатели, его аудитория. Эллисон, смеясь и искренне радуясь за него, рассказывала по телефону, что в Пальметто у него уже появился собственный фандом. Люди буквально ходили за ней толпами, чтобы узнать хоть что-то о нем, о его творчестве, о его планах. Никто, кроме Мэтта, даже не догадывался, что они работали над такой потрясающей песней. И теперь, вдохновленные успехом, они были готовы взяться за следующий клип, продолжая поддерживать своего пока еще неизвестного, но такого талантливого музыканта. Изучая свой профиль, Натаниэль наткнулся на информацию о монетизации. Счетчик рос на глазах, и прибыль уже перевалила за отметку в миллион долларов. Проблем с деньгами у них никогда не было, но сейчас парень мог показать Стюарту, что не просто так потратил кучу денег на клип. Дяди его хвалили и поддерживали, но британец не удержался от монолога про важность финансовой грамотности, а Ичиро же наоборот хотел заикнуться о вечеринке и праздновании, но вовремя замолчал: дразнить Стюарта себе дороже. Они решили посидеть вчетвером и организовать праздничный ужин в честь первого шага Ната в карьере звезды.

___________________

Вечер обещал быть прекрасным. Их маленькая, но сплоченная семья собралась за одним столом, чтобы провести время вместе. Теплый свет ламп озарял комнату, создавая уютную атмосферу, а на столе дымились ароматные блюда, приготовленные их поварами. Каждый делился тем, как прошел его день, смешивая серьезные моменты с шутками и смехом. Натаниэль, сияя от гордости, рассказывал о своих успехах. Он с благодарностью смотрел на Рико, подчеркивая, как важна была его помощь в продвижении. Он с восторгом начал рассказывать о своей подруге, Эллисон, которая, как оказалось, была способна на невозможное. Девушка не просто сделала профессиональный клип — она вложила в него всю душу, работая день и ночь, чтобы каждая деталь была идеальной.  — А где она учиться? — с любопытством спросил Ичиро. — Пальметто. — Что ж всех так туда тянет, ха, — рассуждая, подметил старший — Всех? — недоумевали младшие. — Кевин тоже там, — налегке ответил японец. Этот вопрос давно решен, и осталось только в конце сезона посмотреть на статистику и убедиться, что номер два не прохлаждается. — Что? И давно? — чуть ли не подпрыгнул Рико, — когда его вернут обратно? — казалось, былая злость снова наполнила его сердце, ведь у него с Кевином есть нерешенные вопросы. — Он останется там, — твердо сказал глава. — Но! — Рико, — строгий взгляд брата пригвоздил того обратно к горизонтальной поверхности, — Дэй останется в Пальметто. И если я узнаю, что ты лезешь к нему, клянусь, ты поедешь в Истхейвен, — в комнате стало ощутимо холоднее. Повисла гробовая тишина, ужин был окончательно испорчен. Разъяренные японцы обменивались ледяными взглядами, словно пытались прожечь друг друга насквозь. Рико не мог смириться с побегом Кевина. Тот был не просто частью его жизни — он был другом, почти собственностью. Мысль о том, что Кевин сейчас где-то там, свободный и не зависимый, не давала Рико покоя. Внутри него всё горело от ярости и желания вскочить, найти его и притащить обратно за шиворот. Натаниэль внимательно наблюдал за Рико, сомневаясь, что тот действительно отступит. Казалось, его одержимость вторым номером никуда не исчезла — таблетки лишь приглушили её, отодвинули на задний план. Но теперь всё вернулось с новой силой. Рико не успокоится.