История одного сводника. Краткое пособие по смене ориентации злодея

Первая вспышка удивления ушла, уступив место боли. Бай Ци попытался подняться, игнорируя хищные взгляды шисюнов, направленные на себя. Он силился придумать что-нибудь, способное спасти положение, но лишь пришёл к выводу, что против грубой силы иногда не работает даже хитрость. Скорее всего, в этот раз он действительно вляпался в большие неприятности. — Хватайте его, — прозвучал голос тёмной фигуры, приблизившейся сзади. Шисюны тут же подхватили Бай Ци под руки и оттащили к ближайшему дереву. По голосу сразу стало ясно, кто является зачинщиком происходящего. А вскоре он даже попал в поле зрения. В Чжэн Гуе не изменилось ровным счетом ничего. Он был одет всё так же щеголевато — в ханьфу из золотой парчи. Волосы снова были собраны заколкой, украшенной в этот раз фигурой дракона, инкрустированного духовными камнями. Камни светились в темноте ночи, придавая слегка осунувшемуся лицу бледное потустороннее сияние. — Ну что, мышка, наигралась в тигра? — сказал шисюн, державший Бай Ци за правое плечо, с бешеным азартом в голосе. — Моли старшего о пощаде, если хочешь уйти отсюда живым. Бай Ци вспомнил, что по его вине павлина не так давно избили бамбуковыми палками, и вновь уверился, что шансов выбраться из передряги нетронутым у него немного. Тот факт, что жизнь могла оборваться здесь и сейчас по вине павлина, а не Чжэнь Фу или Хэ Жу, немного забавлял. И Бай Ци бы обязательно посмеялся за компанию с гогочущими шисюнами, вот только ему было не до смеха. Равно как и павлину, который дал знак рукой, чтобы остальные замолчали, а сам приблизился к Бай Ци. Схватив шиди за подбородок, он вынудил его посмотреть себе в глаза. — Этот старший никогда не опускался до разборок с внешними учениками и даже дал тебе шанс решить возникший конфликт без насилия. Ты сам виноват во всём, что будет происходить здесь сейчас. Не похоже, чтобы павлину нравилось происходящее. Если вспомнить, он даже пожаловал шиди, который сдал Ли Сао, место на пике. А ведь Бай Ци был уверен, что дело решилось исключительно с помощью угроз. Пусть так, шансы на то, что всё обойдётся, по-прежнему равнялись нулю. Презрительно оттолкнув подбородок Бай Ци пальцами, павлин кивнул шисюну позади себя и отошёл в сторону. Тот не стал церимониться и ударил шиди кулаком в лицо. Пошедшая носом кровь смешалась с той, что стекала теперь из раны на лбу, и окропила собой воротник с меховой подкладкой. Бай Ци поднял голову, со свистом втягивая в себя воздух, и закашлялся собственной кровью, хлынувшей в горло. Её было так много, что он не успевал проглатывать. — Где подвеска? — раздался требовательный голос павлина. Бай Ци сплюнул кровь под ноги ударившему его шисюну и честно признался: — Прямо сейчас у меня нет подвески. Отпустите, и тогда я скажу, куда её спрятал. Говорить, где подвеска, было бессмысленно. Поняв, что за ней нужно куда-то идти, павлин потеряет всякий интерес к происходящему, а вот его друзья — нет. И тогда можно будет попращаться с жизнью. Шисюн слева злобно оскалился, подтверждая мысли Бай Ци. — Старший, давайте ещё разок вдарим этому крепышу. Может тогда он, наконец, поймёт, что находится не в том положении, чтобы диктовать свои условия. Павлин нахмурился и кивнул. Тут же последовал новый удар. На этот раз по корпусу. Бай Ци согнулся от новой резкой боли. Дыхание переняло, и несколько мучительных десятков секунд ушло на то, чтобы снова начать дышать. Кто-то из шисюнов тем временем схватил шиди за волосы и впечатал его голову затылком в ствол дерева. В глазах мгновенно потемнело. — Где подвеска? — куда более настойчиво повторил павлин. Бай Ци уже с трудом мог фокусировать на нём взгляд. И павлин, и шисюны, и деревья медленно плыли в сторону и двигались по кругу. Нужно было сказать хотя бы что-то. Что-то такое, что заставит учеников остановиться. — Если вы убьёте меня, ваш старейшина не выживет, — борясь с подкатывавшими к горлу приступами тошноты, тихо выговорил Бай Ци. — Здесь нет больше лекарей, готовых помочь ему. Все ученики пика Ди Шуй знали, в каком состоянии находится старейшина и кто из братьев взял на себя обязанности лекаря секты. В конце концов, об этом знали даже за пределами пика. В такой ситуации лучше хоть какая-нибудь помощь учителю, чем полное её отсутствие. — Смотрите-ка, теперь он угрожает нам, — присвистнул шисюн, нанёсший удар в корпус. Его доводы шиди совершенно не интересовали. — Может, ещё попытаешься дать сдачи, а? Оба шисюна, удерживавшие Бай Ци, убрали руки, и он с трудом смог устоять, не свалившись им под ноги. — Ты уже обманул меня один раз, — хмуро отрезал павлин. Похоже, он хорошенько обдумал слова младшего, в отличие от остальных. – Второй раз на одну и ту же уловку я не поведусь. Хоть он и сказал так, уже сам факт его вмешательства свидетельствовал об обратном. Бай Ци хмыкнул, едва не нарвавшись на новый удар, но павлин остановил шисюна, сделавшего шаг по направлению к нему. Наверное, следовало добавить больше пикантных подробностей. — Старейшину отравили. И этот яд выедает ему внутренности. Учителя рвёт кровью. Его ци пребывает в искажении. Да шисюн отправился за рассветным лотосом, способным поправить здоровье мастера, сегодня утром, но когда он вернётся, ему понадобится помощь в приготовлении целебного отвара. Шисюны застыли с каменными выражениями лиц. Даже они понимали, что шиди пытается хитрить, а старший с радостью клюнет на всё, что касается учителя. Потому один из них возмущённо крикнул: — Старший, не дайте себя провести! Он так и не сказал, куда дел вашу подвеску. Прекрасно сознавая, что только с помощью подвески можно раз и навсегда избавиться от павлина и его компании, Бай Ци ответил: — Ваша подвеска всё ещё в лесу. Вы можете пойти и забрать её сами. Чтобы не потерять место, я повязал на одно из деревьев рядом ленту для волос. У этого дерева лежит большой камень. Подвеска закопана под ним. Шисюн, стоявший слева от павлина, с силой сжал руки в кулаки. – Старший, не слушайте его. Уходите и дайте нам закончить здесь всё самим. На лице павлина отразилась борьба между собственным достоинством и любовью к учителю. Наконец, он сказал: — Перед тем, как уйти в медитацию, шицзунь очень сожалел, что не сможет какое-то время посещать сад и ухаживать за цветами. Тогда он попросил да шисюна сорвать и принести в покои свои любимые цветы. Если ты действительно был там после отравления учителя, то должен знать, о каких цветах идёт речь. Бай Ци с облегчением выдохнул. Похоже, сегодня он ещё поживёт. Какая ирония, что именно в вазе с этими цветами лежит сейчас подвеска павлина. — Химонант. В вазе за ширмой стоит неприметная веточка химонанта. Павлин горько усмехнулся. Впрочем, скорбное выражение быстро исчезло с его лица. Он хмуро бросил своим братьям: — Мы уходим. Завтра отправимся искать то место в лесу, и если шиди снова соврал, отрежем его наглый язык. К счастью, старейшину он сможет вылечить и без него. Один из шисюнов проигнорировал приказ и остался стоять рядом с шиди. Он зло ткнул пальцем ему в грудь. — Этот засранец сделал так, что вас избили бамбуковыми палками. Его нельзя оставлять в живых. Старший, подумайте, ведь он может снова вас подставить. Бай Ци бы ни за что не оставил себя в живых, будь он на месте павлина. Как хорошо, что они такие разные, ведь Чжэн Гуй даже не остановился, услышав предупреждение. Злясь одновременно и на беспечность старшего, и на дерзость шиди, шисюн опрокинул наглеца, которого в этот момент искренне хотел убить, на землю и с размаху ударил его ногой в живот несколько раз. Бай Ци даже не сопротивлялся. Когда и этот ученик ушёл, он попытался подняться, но ватные ноги упорно отказывались слушаться. Ужин настойчиво попросился наружу. И Бай Ци вырвало. Вытерев рот рукавом, Бай Ци шумно выдохнул, промакнул кровь, попавшую в глаза, и осмотрелся. В паре тройке чжанов от него лежали брошенные вещи. Уходящий шисюн пнул их, и они рассыпались по земле. Нужно было заставить себя двигаться, но перед глазами всё ещё плыло. К тому же, в ушах начало звинеть. Хотелось просто лечь прямо здесь, провалившись в сон. И послать этот мир, всех его жителей, а заодно и Систему к чёрту. [...Система может временно облегчить состояние пользователя] Внезапное вмешательство виновницы всех бед Бай Ци не оценил. Он мысленно огрызнулся: «Вроде бы это меня головой об дерево приложили. На этом теле нет ни дюйма нитки. Что собираешься потребовать взамен?» Система промолчала. И Бай Ци, выбросив из головы всё, что она сказала, лёг на спину. Из-за туч звёзд на небе совсем не было видно. Кровь из носа никак не собиралась останавливаться, так что тело постепенно начинало замерзать. В этом мире он пока прожил меньше месяца, а его уже поимели по полной. Впрочем, могло быть и хуже. Но стоило только представить, какое хуже могло быть, как за считанные секунды зрение пришло в норму, остановилось кровотечение и даже исчезла неподъёмная тяжесть тела. Помимо небольшой боли в животе и носу, вообще все ощущения пропали. [Система спишет со счёта пользователя баллы влияния, как только они там появятся] Даже не имея сил на то, чтобы ругаться с кем-то, Бай Ци в отчаянии подумал: «Да пошла ты! Действительно хочешь помочь? Так верни меня в мой мир. Верни мне мою жизнь, которой я был доволен». Ответа не последовало. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от неживой программы, готовой быть доброй и щедрой, пока это выгодно, и мелочной во всё остальное время. — Как я и думал. Лучше вообще больше не заговаривай со мной. Освободив голову от всех без исключения мыслей, Бай Ци продолжал лежать на холодной земле. Наконец, когда и это ему надоело, он поднялся на ноги, собрал разбросанные по земле вещи и направился к хижине. Настроение было хуже некуда. И оно омрачилось ещё сильнее тем фактом, что у двери обнаружился дружок Ли Сао. — А-Ли! — крикнул он, видя, что Бай Ци приближается к нему. – Мне сказали, что ты придёшь сюда. Я ждал те... Похоже, он увидел, в каком именно состоянии приближался к нему его драгоценный А-Ли, и проглотил язык. Затем, сообразив что-то, бросился помогать. Вот только шиди выставил руку вперёд и чётко проговорил: — Стоп. Даже не думай прикасаться ко мне. Меньше всего Бай Ци хотелось, чтобы кто-то влез сейчас в его личное пространство. Не когда он настолько уязвим, что готов сдаться. Видимо, парень растерялся. Но переходить личные границы не стал и, не отдаляясь ни на шаг, сопроводил шиди до дверей. Затем оба вошли в хижину. Бай Ци, увидев перед собой стол, прислонился к нему и вперил недовольный взгляд в непрошенного гостя, устроившегося у противоположной стены. Изображать из себя глупого маленького шиди совершенно не хотелось. — Ты... в порядке? — несмело начал друг Ли Сао. — Нет, прости, мне тяжело видеть тебя таким, поэтому в голове нет ни одной умной мысли. Вижу, что не в порядке. Он виновато потёр шею. Затем подхватился с места, будто вспомнил о чём-то важном. — У меня с собой есть мазь. Давай обработаем твои раны. Он пошарил во внутренних одеяних и извлёк наружу небольшой деревянный сосуд, накрытый сверху плотной тканью, перевязанной нитью. — Не так давно меня наказали за то, что помог тебе бежать. Я быстро поправился только благодаря ей. Вдруг осознав что-то, он замахал свободной рукой. — Я не имел в виду, что это ты виноват. Вообще ничего не имел в виду. Он тяжело вздохнул. Поднял пристыженный взгляд на друга и прошептал. — Извини. Я веду себя как дурак. Бай Ци кивнул. Этот паренёк действительно был тем, кто помог Ли Сао сбежать и получил за это наказание. А теперь он даже предлагал мазь, специально избегая темы, которая бы прояснила, кто и за что избил его друга. Боится ранить нежные чувства? Флакон с мазью, созданной собственными руками, разбили при обыске лечебницы. Наверное, следовало принять подарок за неимением иных вариантов. Подойдя к другу прошлого владельца тела, Бай Ци взял протянутый сосуд и, видя странное выражение, внезапно возникшее на чужом лице, вопросительно приподнял бровь. — Что? — Я... Хотел помочь тебе, — он неловко почесал щёку и замялся. — На тебе живого места нет. Точно сможешь заняться этим сам? От одной только мысли, что придётся терпеть этого несносного мальчишку ещё дольше, внутри похолодело. — Точно, — убийственно отчеканил Бай Ци и вернулся к столу. Вновь оперевшись на него и скрестив руки на груди, он попытался как можно быстрее перейти к сути, чтобы остаться одному. — Говори, зачем пришёл. Друг Ли Сао затравленно взглянул на Бай Ци. — Я подумал, ты не хочешь говорить со мной и ведёшь себя так странно, потому что решил, будто я предатель, — он надрывно выдохнул. — Но это не так. В тот день, когда я дежурил на воротах и пропустил тебя, рискуя своим положением, внезапно появился шисюн, отвественный за подготовку гор к охоте. Он увидел, что я вырубил второго охранника, и уже знал, что ты сбежал, поэтому между нами завязалась драка. Позднее я услышал от других учеников, что кто-то из внешних выдал тебя. Бай Ци молчал. Он вообще старался как можно меньше открывать рот, чтобы не подчёркивать лишний раз разницу между собой и Ли Сао. А собеседник, похоже, закончил и не знал теперь, что ещё добавить в своё оправдание. — Прости. Я больше не да шисюн. Не думаю, что смогу помочь тебе снова, будучи низверженным. Ты поэтому злишься? Бай Ци посмотрел ему в глаза. Такого поворота событий он не ожидал. У Ли Сао в друзьях имелся целый да шисюн, готовый рискнуть ради него всем! — Тебя низвергли за то, что ты помог мне? Парень кивнул. Не похоже, что он собирался что-то скрывать. И действительно. Дальше он выдал нечто совершенно неожиданное. — В общем и целом да. Но там были и другие причины. Ты ведь знаешь, что одно время я шпионил в пользу Чжэнь Фу. После помощи тебе второй да шисюн нашего пика хорошенько копнул под моё прошлое и выяснил, что я никакой не сын аристократического семейства, а беженец с осквернённых земель. Хорошо хоть, что не дошло до разрушения моего ядра. Опущенный в пол взгляд несмело скользнул по Бай Ци, ожидая от него хоть какой-то реакции. Но проблема была в том, что у Бай Ци не осталось сил даже для того, чтобы пожалеть самого себя, не то что других. Внутри него образовалась пустота, которая не спешила наполняться ничем, кроме усталости. Получается, этот парень перед ним — тот самый беженец с осквернённых земель. Наверное, стоило поспрашивать об этом. Или хотя бы о шпионаже для Чжэнь Фу. Но явно не сегодня и не в ближайшее время. — Я не виню тебя в том, что произошло. Если это всё, то, пожалуйста, уходи. Мне сейчас хочется побыть одному, — постарался сказать Бай Ци настолько мягко, насколько это вообще было возможно. — Это как-то связано с тем, что ты переменился? — обеспокоенно подхватил собеседник. — Ребята говорят, ты ни разу не зашёл к ним после того, как попытка побега провалилась. И ходят слухи, что это ты привлёк старейшину к делам внешнего круга. Тот старейшина не вмешивался в дела секты с тех самых пор, как занял свой пост. Видя, что не получит ответа, друг Ли Сао обмер. Лицо его исказилось в болезненном выражении досады, злости и страха. — А-Ли, не влезай в войну между пиками! Это только их дело. Я чудом спасся, хотя мог лишиться жизни, но, в отличие от тебя, был обязан Чжэнь Фу и его старейшине, поэтому не имел выбора. Ты ничего им не должен. Пожалуйста, будь осторожен и думай в первую очередь про себя. Бай Ци кивнул. Конечно, он не мог зайти к ребятам, о которых ничего не знал. И действительно привлёк старейшину к делам внешнего круга, ссылаясь на трудности здешних учеников. Вот только сделано это было далеко не по доброте душевной. Превозмогая желание вытолкать постороннего за дверь, Бай Ци сказал: – Я всегда думаю о себе в первую очередь. Не обязательно напоминать мне об этом. — Хорошо, если так, — послышалось в ответ. Похоже, друг Ли Сао что-то решил для себя. Он подошёл к двери, почувствовав себя лишним, ещё раз окинул взглядом Бай Ци и вышел, не сказав больше ни слова. Как только дверь закрылась, Бай Ци взял в руки сосуд с мазью и задумчиво покрутил в разные стороны. Старейшина умышленно держался в стороне от внутренних дел секты. У Чжэнь Фу всюду имелись шпионы. Если даже добавить эти два пазла в общую картину, многое по-прежнему остаётся неясным. Для начала, зачем вообще Чжэнь Фу позволил своему старейшине выслушать внешнего ученика, если прекрасно знал, что он заступится за убогую часть секты? Всё это время они держались в стороне, потому что имели в виду, что уже идут против течения, помогая беженцам, и себе же хуже сделают, начав диктовать собственные правила. Быть может, действия учителя должны были сподвигнуть главу на какое-то решение? Но не похоже, чтобы Чжэнь Фу был готов к отравлению. Оно и неудивительно. Если подумать, Цян Шоуши сейчас находилась под подозрением совета ортодоксальных сект. Смерть старейшины — большой риск. Но тогда возникает вопрос к главе. Что могло быть страшнее, чем привлечь к себе ещё больше внимания? Тогда, может, Чжэнь Фу хотел надавить на главу, чтобы он выгнал шицзуня? Весьма вероятно, что так оно и было, ведь глава имеет право исключить старейшину, найдя для этого повод. Скорее всего, да шисюн не боялся за учителя как раз потому, что секта находилась под подозрением. Но тогда снова встаёт вопрос. Чего такого во внешнем круге скрывает глава, что даже решился на отравление начавшего копаться там старейшины? Самое интересное, пожалуй, заключается в том, что тайна главы для да шисюна тоже стала полнейшей неожиданностью. И дело вовсе не в незаконной торговле демонами. А в чём-то куда более серьёзном. Усилием мысли прервав поток сознания, Бай Ци открыл сосуд с мазью. Нужно было позаботиться о ранах. В конце концов, Система только временно подавила боль, а не полностью вылечила его. По-прежнему сильно клонило в сон. И Бай Ци вдруг подумал, что хотел бы уснуть и не просыпаться.

***

Бонус: несколько интересных фактов о демонах. 1) Если верить тому, что написано в книгах, прочитанных Бай Ци, демоны, хотя и принадлежат к одному виду, рождаются в разных формах. Самые сильные демоны по неизвестным науке причинам рождаются похожими на людей, перенимая все их достоинства и компенсируя демоническими способностями недостатки. За исключением крупного прорыва пятнадцатилетней давности, ни один человекоподобный демон не был пойман за переходом разорванной грани между мирами. В истории тысячелетней давности сохранился, однако, задокументированный случай, когда священник драконьего культа, назначая нового главу заклинательской секты, оторвал тому голову голыми руками и безжалостно пустил на фарш всех, до кого успел добраться. Его сумели убить, пожертвовав жизнями двадцати старейшин и сотней заклинателей. Случившееся позволяет предположить, что человекоподобные демоны всё же пересекают грань и успешно скрываются среди людей по сей день. 2) Научно подтверждено, что демоны, даже самые слабые и маленькие, владеют недюжинной способностью к регенерации. Сколько бы вы не истязали их, на следующий день они всё равно придут в норму, если не было нанесено смертельное ранение и не истощилась полностью демоническая энергия. Некоторые демоны животной и растительной формы уязвимы к ядам. Человекоподобные погибают только в том случае, если лишаются головы или сердца. 3) Хотя люди оперируют понятием демонического корня, доподлинно неизвестно, где внутри тел демонов производится и хранится энергия. Ни даньтяня, ни меридиан в их телах обнаружено не было. 4) Демоническая энергия имеет свою волю и может существовать вне тела демона десятилетиями. Примером этому служат осквернённые ею земли. 5) Официально эксперименты по получению гибрида человека и человекоподобного демона не проводились. Хотя бы потому, что человекоподобного демона нужно выловить живьём. В теории подобное считалось невозможным до тех пор, пока дочь главы павшей из-за разрыва секты не родила первого в истории гибрида, которого и по сей день безуспешно ищут по всему Цзянху. 6) Демонам не обязательно потреблять пищу. Они могут прожить всю жизнь, питаясь исключительно демонической энергией других демонов. Кроме того, экспериментальным путём удалось установить, что древесная и тёмная энергии также пригодны для их кормления. Долгое время не получая энергию, демон сначала становится крайне агрессивным, а затем умирает. 7) Грань между мирами каким-то образом связана с демонами и, скорее всего, укрепляется за счёт их энергии. Эта убедительная, но не слишком популярная теория подтверждается тем, что абсолютно все пойманные экземляры не проявляют особой активности в первую неделю после разрыва. При наблюдениях за демонами в первые пару дней фиксируется значительный спад их регенеративных способностей. Через неделю, когда грань достигает пика в своей прочности, демоны становятся более агрессивными. Их сила возрастает многократно. Регенеративные способности также приходят в норму. На протяжении трёх месяцев после разрыва грань невозможно разорвать повторно. Это утверждение было проверено на практике следующим образом. Совет ортодоксальных сект инициирует плановый разрыв и собирает около десяти тысяч заклинателей в одном месте. Затем самые сильные из них коллективно направляют энергию в одну точку. Если создавать брешь в первый месяц после разрыва, отдача может забрать несколько сотен жизней. Если создавать брешь по истечении пары месяцев, на месте соприкосновения энергии с гранью можно увидеть быстро исчезающие трещины. К этому моменту отдачи уже нет. Если к концу третьего месяца ударить по грани энергией, то трещины будут исчезать уже очень медленно, на протяжении нескольких недель. После трёх месяцев в грани можно сделать разрыв. Причём если бить по трещинам, созданным ранее, то даже без особых усилий. Науке известен только один прецедент, выбивающийся из этого правила. Пятнадцать лет назад один человекоподобный демон смог прорваться за грань спустя неделю после разрыва и учинить при этом настоящую резню. Благо, демон сильно пострадал в процессе и уже находился на последнем издыхании, вступая в схватку со старейшинами. Если бы он решил напасть в момент, когда грань ослаблена, то есть тремя месяцами позднее, это привело бы к катастрофе, которой прежде человечество ещё не видело. Отсюда следует, что духовная сила некоторых человекоподобных демонов не поддаётся измерению. Так, например, демоническая энергия, оставшаяся в теле демона, о котором шла речь выше, продолжала распространяться на многие тысячи ли даже после его смерти, вынуждая и обычных людей, и заклинателей бежать.