История одного сводника. Краткое пособие по смене ориентации злодея

Спускаясь с горы, Бай Ци то и дело ловил себя на смаковании услышанного имени. Ему ещё только предстояло привыкнуть к нему, и когда в голову приходили варианты возможного будущего под новой личиной, также всплывала мысль о трагичной судьбе оригинального Ли Сао. Путь этого подростка оказался достаточно тернистым: он прожил жизнь в унижениях, совершил удачную кражу, пробравшись на пик и обчистив жилище шисюна, понял, что украл исключительную вещь – а Бай Ци пока не знал, в чём именно заключалась исключительность подвески, – поддался панике, затем осуществил побег века... И, наконец, размозжил себе череп о камень, случайно споткнувшись в лесу. Подобные перипетии обычно и вдохновляют на действие, ведь никогда не знаешь заранее, сколько времени тебе отмерено и какая мелочь в итоге заберёт жизнь. Несмотря на то, что небо окрасилось в багрово-оранжевый, сумерки приходить не спешили, а это значило, что до города оставалось не менее трёх тысяч ступеней в духоте ранней осени. Бай Ци бы уже повернул обратно, если бы от грядущего предприятия не зависела его жизнь. «Мой уровень удачи... Я точно проклят богами». [Параметр удачи пользователя действительно находится на недопустимо низком уровне, но на мир напрямую не влияет. Удача — это то, что пользователь получает от мира, а не привносит в него] Бай Ци, кажется, уже начал привыкать к внезапным вмешательствам Системы, а потому с удовольствием ухватился за возможность развеять скуку. «Лучше скажи, почему я понимаю местных жителей, хотя пришёл из другого мира». [Система – часть абсолюта, проводник для пользователей, подвергнутых перемещению. Она – сжатое воплощение воли Высшего существа, и представляет собой одну миллионную долю его вычислительных способностей. В задачи Системы входит в том числе обеспечение пользователей всем необходимым для выполнения заданий] Бай Ци оттянул ткань верхних одежд и тихо прошептал, игнорируя безжизненный голос в голове. – Обеспечение всем необходимым. Как же. Если ты такая, то мне страшно представить, кто это твоё Высшее существо. [Высшее существо лишено предрассудков и предубеждений. В отличие от богов, которым вы поклоняетесь и которых превозносите, оно не нуждается в создании примитивных форм жизни. Высшее существо бестелесно и не создаёт новые миры. Но оно задало алгоритмы, по которым работают Администраторы, курирующие деятельность Систем. Те, кто подвергаются принудительному перемещению, как это случилось с пользователем, проходят долгий предварительный отбор. Если возникает проблема, люди с высоким уровнем удачи изымаются из их мира и переносятся в другой, где средний уровень благополучия находится в положении, вызывающем опасения. Система же даруется таким посредникам, чтобы они могли скорректировать грядущие события и выполнить задания. Перед перемещением Система транслирует для пользователя судьбы нескольких миров, близких к разрушению. Тот из них, что вызвал у пользователя наибольший эмоциональный отклик, выбирается как приоритетный] Бай Ци даже присвистнул от удивления. Кажется, с лёгкой подачи Системы он узнал ответы на те из вопросов, что вызывали и вызывают неизменные споры и дискуссии между знаменитыми философами и мыслителями всех времён. Кроме того, ему открылась внезапная правда, почему тот нелепый роман оказался среди вещей сестры. [Чтобы облегчить работу пользователя, в Систему устанавливается наиболее распространённый в выбранном для перемещения мире языковой пакет. После установки пакета через Систему пропускаются все получаемые и исходящие зрительные и слуховые сигналы. Затем они преобразуются в понятные для обеих сторон речь или письменность. Иные усвоенные пользователем языки также преобразуются в языковые пакеты. Уровень их изучения сохраняется. Выбор дополнительных языковых пакетов производится на основании очков удачи пользователя] Если бы Бай Ци знал заранее, насколько важен чёртов параметр удачливости, он ни за что не обменял бы его на улучшение культивации... Но что толку жалеть? Китайский язык – родной язык Бай Ци – уже превратился в основной для мира романа. Значит, английский и японский, беря в расчёт отрицательную удачу, должны были стать какими-нибудь вымершими или по крайней мере редко встречаемыми языками. Чем ближе Бай Ци подходил к городу, тем громче становился шум. Уже издали можно было заприметить повозки с поклажей да толпы народа, снующие по забитым под завязку улочкам. Особенно много людей наблюдалось у трактиров. Хлопки деревянных дверей, песни пьяных постояльцев и запах пряного вина заставляли изнеженного господина то и дело морщиться от неприязни. Больше всего в жизни Бай Ци ненавидел шумные места. Хоть он и жил до этого в Чунцине, родной город совершенно не подготовил его к давке и шуму, встреченным здесь. А господину Яо пришлось нырнуть в самую гущу толпы. Наконец, поиски привели Бай Ци к трактиру «Пьяная панда», что отличался от остальных зданий города наиболее внушительными габаритами и богатой отделкой. Рядом собралось множество заклинателей, и все они наперебой обсуждали грядущее празднество, жаловались на недостаток мест. Не каждый день самая изолированная из десяти великих сект устраивала охоту и открывала ворота для чужаков, так что волнения в городе ожидались заранее. Жаль только, губернатор не предпринял ни единого шага для улучшения условий проживания потенциальных участников грядущей охоты. Обычно господин Яо всегда находился под прицелом чужих глаз. В этот раз обстоятельства требовали от него ровно того же, и он, немного побродив вокруг, растолкал толпу, пробираясь ко входу в трактир. Наконец попав внутрь душного до невозможности помещения, наполненного запахами еды, Бай Ци впервые задумался о том, что голоден, но насладиться аутентичными яствами другого мира без гроша за душой, увы, возможности не выпадало. Так и пришлось стоять, подпирая стену да наступая на горло собственным желаниям. То, что в этом трактире разместился сын главы другой великой секты, Бай Ци уже знал заранее: народ победнее вытолкали прочь из занятых ими комнат, и теперь по городу бродило множество недовольных с ручной кладью. Чтобы как-то умаслить отпрыска знатного семейства и замять неприятность с вынужденной необходимостью осесть в трактире, а не в секте Цян Шоуши, на поклон к гостю пришёл губернатор. Слово за слово, и сопровождение молодого господина наперебой запричитало о талантах и благодетелях наследника. Закончилось всё тем, что юношу, сидевшего в вычурно украшенном всевозможными излишествами углу, нарекли мастером четырёх благородных искусств. Губернатор присоединился к похвалам, после несколько раз принёс извинения и посчитал конфликт с размещением исчерпанным. Повисла недолгая пауза. Молодой господин почувствовал её и потому заговорил: он нарочито скромно, но с достоинством принял похвалы, одарив словами благодарности всех участников беседы, затем уверил губернатора, что проживание в трактире ничуть его не стесняет. Наверное, губернатор, взрастивший самомнение на почве постоянного соседства с сектой, совершенно не мог ожидать, что следующим же делом молодой господин решит продемонстрировать ему всю величину своего таланта и предложит сыграть в го. На столе по высочайшему велению тут же появилось необходимое: доска и камни черного и белого цветов. Бай Ци усмехнулся. Ему казалось, что он наблюдает со стороны за своей прошлой жизнью. Несколько человек, сидевших относительно недалеко от игроков – а все близлежащие к ним столы не дозволено было занимать никому из гостей, исключая свиту молодого господина – встали и отошли к стене. Иные плюнули и, тихо ругнувшись, вышли из трактира. Люди понимали, что может устроить капризный наследник, если игра пойдёт не так, как ему хочется. Но любопытство всё ещё брало верх, а потому, как и ожидалось, у игры нашлось множество отчаянных наблюдателей. Бай Ци внимательно следил за ходом противостояния наследника и губернатора некоторое время, а после, убедившись в бездарности обоих, зевнул и отвернулся к окну. Даже собственные мысли показались ему занимательнее того представления, что разворачивалось на доске. Не успела бы догореть и одна палочка благовоний, как игра закончилась. Свита молодого господина ожила, затараторила что-то о напряжённости и сложности сыгранной партии. Бай Ци мысленно поддержал всеобщее ликование. Правда, восхищали его старания не мальчишки, а чиновника, взмокшего от непосильного стремления проиграть и чудом добившегося такого результата. – Теперь я вижу, Вы истинный наследник секты, единственный достойный поста главы человек! – добавил губернатор к фальшиво-восторженному ропоту слуг, утирая платком пот со лба. – Однако господину не пристало играть с ничтожным стариком. Чтобы постоянно развиваться, нужен подходящий соперник: только знатоки Вашего уровня смогут составить Вам достойную компанию. Услышав это, Бай Ци не выдержал и расхохотался, а поскольку в зале трактира молчали, прислушиваясь к словам аристократичных постояльцев, его смех прозвучал подобно грому средь ясного неба. И вызвал такое же видимое замешательство. Все без исключения лица вытянулись. И лишь молодой господин, обернувшийся к Бай Ци, сохранил благодушное выражение лица, как будто не омрачённое пониманием ситуации. – Слова губернатора рассмешили Вас. Он сказал нечто забавное? Прежде чем поспешили вмешаться чиновник и слуги, Бай Ци ответил: – Господину не пристало играть с ничтожным стариком, нужен подходящий соперник. Боюсь, в случайных словах достопочтенного Ван Сина прозвучало куда больше правды, чем он надеялся Вам открыть, ведь ваш уровень — игра в поддавки с кем-то, кто так же, как и вы, не умеет играть. Слуги побледнели, губернатор начал бормотать что-то с угрожающим видом, но это лишь подстегнуло задор Бай Ци, и он, не смущаясь, перебил его. Наследник очевидно ожидал более точного объяснения. На лицо с намертво застывшей гримасой величия легла тень искушённого любопытства, которое господин Яо не преминул удовлетворить. – На самом деле молодой господин настолько плох, что даже незрячий сумел бы выиграть у него. Я отвлёкся, когда стало совсем скучно, и если бы в зале не замолчали, ни за что бы не услышал слов достопочтенного губернатора. Как я и сказал, в одной его фразе прозвучало больше правды о Вашей бездарности, чем Вы, господин, до сих пор имели счастье услышать в городе. – Вздор! – губернатор порывисто взмахнул рукой, но молодой господин тут же перехватил её за запястье. Белоснежные рукава богатого одеяния слегка качнулись. – Этот человек лишь ответил на мой вопрос. Он не совершил ничего предосудительного. Наконец, наследник обратился и к самому Бай Ци: – Вы сказали, что всякий смог бы выиграть в этой партии. Не откажите же тогда в скромной просьбе сыграть со мной, хотя бы из необходимости подтвердить собственное утверждение. Бай Ци откинулся на спинку стула и, забросив ногу на ногу, хмыкнул. – Я не играю за спасибо. Может, раз уж молодой господин всё равно вмешался, он накинет сверху и несколько сотен духовных камней? Бай Ци мог бы запросить и больше, но тогда существовал риск усложнить дело, а это уже грозило неприятностями. Губернатор резко побагровел от услышанного, из толпы людей послышался восторженный вздох, и только слуги наследника закрыли нижние части лиц длинными рукавами. Кажется, они пытались донести до несчастного, что его достоинство упало на дно и лежит там, не шевелясь. – Хорошо, – мягко улыбнувшись норовистому юноше, молодой наследник обернулся к губернатору: – Будьте добры, уступите место нашему новому другу. Когда Бай Ци с обременённым видом уселся на стул, прежде занимаемый губернатором, до него вновь донёсся вкрадчивый голос наследника. – Моё имя – Хэ Жу, а Вы, стало быть?.. – Ли Сао, — резко бросил Бай Ци в ответ, не предоставляя более никаких возможностей для беседы. Он видел улыбку наследника до этого и знал, что в ней нет ни грамма искренности. – Если господин не возражает, я предпочту играть молча и сделаю ход первым. Слегка сбитый с толку подобной реакцией, наследник замолчал, но не без тихой задумчивости проследил за ловким движением худощавой руки оппонента и замер: пятна крови на рукавах синего ученического одеяния отлично просматривались в тусклом свету трактира, а его необычный знакомый даже не пытался их скрыть. Похоже, не один молодой господин заметил кровь. И его слуги, и губернатор сочли за обязанность злобно причитать на каждое действие безнравственного ученика, который к тому же явно успел поучаствовать в драке до прихода в трактир. По их мнению, больше ничем нельзя было объяснить эту уродливую рану на лбу, которую мерзавец выставил напоказ, словно похваляясь перед остальными. – Ученик, нарушающий правила! Позор для секты! – воскликнул, не выдержав, губернатор, а потом добавил, уже тише: – К утру и у главы, и у старейшин, будь уверен, найдётся, что с тобой обсудить. – Пожалуйста, господа, пусть обстоятельства сегодняшнего инцидента останутся строго между нами, – вновь вмешался молодой господин, не отводя взгляда от доски. – Всем, кто сейчас присутствует здесь, я обязуюсь выплатить по сотне духовных камней за молчание. Если первое время Бай Ци ещё слушал болтовню наследника и даже с удовольствием посматривал в лицо губернатора, на котором застыло предупреждающее выражение, то дальше он разделял внимание только между игрой и осматриванием местных декораций. Наследник не пытался проиграть специально. Все вокруг хранили молчание, ожидая результатов. Зрителей постепенно прибавилось, несмотря на просьбу наследника держать язык за зубами: некоторые пришли в трактир, чтобы специально посмотреть на человека, выступившего против губернатора и молодого господина могущественной секты, другие – стремясь узнать печальный результат такого поступка, третьи – каким-то образом прознав, что здесь раздают духовные камни. В конце концов, никто не знал, решится ли безумный ученик одержать верх и тем самым навлечь на себя гнев аристократической верхушки города. А дело к тому и шло. Бай Ци едва держался, чтобы не бросить скучное начинание на середине, непрестанно думал о еде, всё чаще смотрел по сторонам, но упорно доводил игру до конца. Когда он сделал последний ход, сразу поднял глаза на наследника: хотел видеть, о чём тот думает. Хэ Жу поступил точно так же, и теперь эти двое смотрели друг на друга. Бай Ци не спешил отводить взгляд, так что первым, невольно усмехнувшись, сдался молодой господин: – Думаю, результат игры не нуждается в пространных пояснениях: победа целиком и полностью принадлежит Вам. Он, судя по всему, собирался продолжить речь, выразить признательность за честность, похвалить незаурядный талант, однако Бай Ци, поняв, к чему идёт дело, пресёк напрасный поток лживых восхвалений, требовательно вытянув руку к лицу наследника. Охрана тут же обнажила мечи. – Духовные камни, – напомнил господин Яо. Благожелательный блеск в глазах наследника слегка померк, смешавшись с выражением молчаливого неодобрения. Он кивнул слугам – и в протянутую руку тут же опустился мешочек с духовными камнями. Подбросив награду в воздух, господин Яо отметил незначительный вес мешочка, не без интереса ослабил шнурок и заглянул внутрь. Там оказалось множество небольших круглых камней, излучавших в полумраке плотного шёлка бледный голубоватый свет. Таких в его мире не существовало. Смысла оставаться в трактире дольше не было, потому Бай Ци усмирил свой исследовательский интерес, развернулся и поспешно вышел. Перед тем, как дверь закрылась, он успел услышать слова губернатора: – Воистину, такого самомнения не встретишь больше нигде в Поднебесной! Господин, Вы видели? Он открыл мешочек, чтобы убедиться, что Вы не обманули его! Он же ни во что не ставит Ваше достоинство, а вслед за потерей своего лица подвергает сомнению и существование такового у Вас... Гневные выкрики губернатора окончательно стихли, смешавшись с городским шумом. Бай Ци повернул к главной улице, прошёлся вдоль неё несколько раз и раздал большую часть духовных камней беднякам. В конце обхода он замер у лавочки, что продавала шарики из рисовой муки со сладкой начинкой, и невольно задумался, поглаживая живот, есть ли время задержаться в городе подольше. Однако спокойно поесть ему не дали. Кто-то сильно потянул сзади за рукав. – Господин, подождите! Я звал Вас, но Вы, кажется, не слышали меня. Совсем не ожидал, что вы отдадите выигрыш городской швали. В голосе наследника прозвучали нотки отвращения. Он наконец сбросил маску наивного добросердечного мальчика. – Уважаемому наследнику, как я вижу, не хватило одного поражения. Этот ученик нарушил правила, сыграв партию в го, и больше не станет рисковать. Указать на Вашу несостоятельность как будущего главы могут и другие, – Бай Ци не желал поддерживать знакомство с молодым господином и потому говорил откровенно: – С чего Вы взяли, что я не какой-нибудь наивный добренький мальчик, который отдаст последнее страждущим? Что, судите по себе? Саркастичный тон, похоже, изрядно повеселил наследника. Он улыбнулся – и даже вполне искренне. – Рыбак рыбака всегда узнает. Думаю, Вы не очень обидитесь, если я разрешу Ваши маленькие неприятности с нарушением правил исключительно из чувства симпатии? Считайте это очередной прихотью богатого добренького мальчика, – глаза молодого господина излучали бесконечное самодовольство. – Мы вполне могли бы стать приятелями, ведь, признаюсь честно, весьма любопытно познакомиться с человеком, который выглядит выходцем из трущоб, а сам ходит и держится с выправкой закостенелого аристократа и сорит духовными камнями направо и налево. Наследник переместил руку на плечо собеседника, снисходительно похлопал по нему несколько раз. – Вы из обедневших аристократов? Бай Ци тяжело вздохнул и отодвинулся. Он совсем не хотел связываться с наследником, который явно что-то замышляет, но раз тот сам попросил воспользоваться им, оставалось только принять предложение. У Бай Ци было не так много возможностей, чтобы пренебрегать ими. Изначально предполагалось привлечь к себе внимание старейшины, немного похулиганив в трактире. Ему бы он прямо рассказал о поведении павлина или даже предоставил бы подвеску, тем самым избежав участи стать внутренним учеником и, возможно, не подвергнувшись наказанию. Теперь, благодаря Хэ Жу, вероятность быть наказанным вообще стремилась к нулю, а жалоба губернатора, переданная секте, всё ещё гарантировала разбирательство дела старейшиной, за которым закреплён провинившийся. – Выходит, не из обедневших. Тогда, может, семья, впавшая в немилость из-за какого-нибудь скандала? Незаконный сын, отданный секте? Бай Ци остановился. Молодой господин, следовавший за ним, тоже. В фамильярности больше не было смысла. – Не вмешивайся в мои планы. Если хочешь помочь, объявив, что я ни в чём не виноват, сделай это. Желательно сразу после того, как губернатор подаст жалобу. Наследник лишь фыркнул в ответ на неформальное обращение. – Вот, значит, зачем разыгрывалось то представление: тебе просто нужно было встретиться со старейшиной. Я надеялся откопать во всём этом что-нибудь поинтереснее. Что ж, за подтверждением с моей стороны дело не встанет, но... Бай Ци внутренне вздрогнул. Он был уверен, что «но» последует, но предпочёл бы не слышать его из уст такого человека, как Хэ Жу. – Что ты хочешь получить взамен? Наследник выдержал эффектную паузу и только потом продолжил: – Встреча. Когда откроются врата секты, ты будешь там, чтобы встретиться со мной. Я хочу услышать твою историю. Мне кажется, она будет очень занимательной. Видя, что Бай Ци отчего-то колеблется, наследник весело рассмеялся. – Да брось! Думаешь, я преследую какую-то тайную цель? Ты вообще видел моих слуг?! Все как один неисправимые лжецы, подпевалы, воры и идиоты. Я умираю от скуки каждый день во дворце. Мой достопочтенный отец слишком занят, чтобы радоваться успехам сына, и это за него выполняют остальные. К сожалению, выполняют слишком усердно. Где бы ещё такой наивный парень, как я, научился так превосходно дурачить старых губернаторов? Представив себе что-то, молодой господин хихикнул. – Вспомнил, как исходил потом старый губернатор, когда пытался проиграть мне. И это пока я старался не выиграть у него! Мне кажется, в го только так и играют. Бай Ци слушал и думал... Думал о том, что в среде лжецов, подпевал и идиотов редко вырастают пай-мальчики, заинтересованные в чужих байках и жизнях. Кроме того, его немногословность внезапно столкнулась со словоохотливостью навязчивого наследника и корчилась в агонии, получив смертельное ранение. Наконец, впереди показалась лестница, упирающаяся одним концом в город, а другим – во врата секты. – Знаешь, кроме тебя, я видел только двух настолько серьёзных парней. И оба они закончили плохо. Ну так что, хочешь, чтобы я помог? Снова остановились. Бай Ци понимал, что так или иначе, а он ещё встретится с молодым господином, потому тянуть с ответом не стал. Возможно, вскоре он пожалеет о своём выборе, но пока что перспектива зажить как человек казалась намного более желанной, чем всё остальное. – Когда ворота откроют, я буду ждать ровно час.

***

Бонус: из заметок о сектах. 1) В мире «Истории одного сводника...» не существует такого понятия, как император. Власть разделена исключительно между сектами, заведующими той или иной территорией и самостоятельно обеспечивающими её процветание. 2) Помимо десяти крупных ортодоксальных сект, существует множество маленьких, каждодневно борющихся за каждого ученика, а также пять демонических. Последние возникли сравнительно недавно от момента повествования и обосновались на землях, непригодных для светлого культивирования. 3) Если демонические секты позволяют себе размещаться где угодно на тёмных землях, то с ортодоксальными дело обстоит куда сложнее. Строгая система воспитания и обучения предусматривает некоторую изоляцию. Это достигается за счёт выбора особенных мест – горных хребтов со множеством пиков. 4) Поскольку могущество любой секты издревле определялось силой её членов, для привлечения настоящих мастеров никогда не жалели ни пространства, ни средств. Выдающимся заклинателям отдавали целые пики, что впоследствии и переросло в привычную для всех пиковую систему обучения. Основной массив любой пиковой системы, таким образом, включает в себя выдающихся заклинателей (старейшин), приглашённых главой и управляющих отдельными пиками, и отобранных ими для обучения по индивидуальной программе учеников. Вместе с главой, который заведует всеми делами секты и определяется либо преемственностью, либо голосованием старейшин, всё это составляет внутренний круг секты. 5) Отношения между главой и старейшинами не являются отношениями начальника и подчинённых. Мастера-заклинатели не подчиняются главе: они сами решают, стоит ли прислушиваться к чужой воле. Их самостоятельность доказывает также личный подход к обучению учеников. Как правило, он сильно разнится от пика к пику. Стоит помнить, однако, что сместить старейшину с занимаемой им должности можно, если на то имеется веский повод. 6) За внешним кругом, частично опекаемым и главой, и старейшинами, но, по итогу, предоставленным самому себе, значатся ученики, по тем или иным причинам не сумевшие добиться успеха и пройти отбор во время экзаменов. Доверие к таким «беспризорным» членам невелико, обучение их предусматривает освоение самых поверхностных знаний, без погружения в специфические техники, методы и т. п. Иногда внешних учеников обучают шисюны (старшие ученики с пиков), но чаще используется самообучение на упрощённом материале писаний и сутр. 7) Бывает, что внутренних учеников прогоняют с пиков по тем или иным причинам, но причин этих, однако, недостаточно для полного исключения из секты. В таком случае говорят о низвержении во внешний круг. Если рядовой ученик может попытаться сдать специальный экзамен и улучшить своё положение, то для низверженных такая возможность отсутствует. 8) По достижении определённого возраста большим количеством учеников, во внешнем круге устраивают проверку духовных корней. При этой процедуре, как правило, присутствуют либо старейшины, либо их непосредственные заместители – да шисюны. Если оказывается, что качество духовных корней тех или иных учащихся заслуживает внимания, счастливчиков вполне могут пригласить на пик. Это один из способов подъёма по иерархической лестнице секты. Второй – и наиболее действенный – заключается в успешной сдаче экзаменов (не вступительных, а периодических, замеряющих силу учеников, уже принятых в секту). 9) Обычно, упоминая какого-нибудь шисюна, имеют в виду старшего брата, принадлежащего к одному из пиков. Но это не значит, что шисюнов нет во внешнем круге. В Цян Шоуши, к примеру, установилось негласное мнение, что размещение на одной ступени внешнего и внутреннего ученика унижает достоинство последнего. Подобные взгляды породили забавные ситуации, когда ко внешнему ученику, что постарше, нужно обратиться как к шисюну, но предпочтение отдаётся его имени. Это лишний раз подчёркивает разницу между положением сильных и слабых, так что, в зависимости от политики главы секты, либо имеет место быть, либо полностью искореняется. 10) Шиди называются младшие братья как во внутреннем круге, так и во внешнем. 11) Да шисюны назначаются из числа старших учеников, и их не может быть больше двух. Являясь заместителями по своей сути, они ответственны за поддержание порядка, берут на себя различные обязанности по организации празднеств и торжеств, могут даже принимать учеников лично или по рекомендации братьев. Для этого, однако, необходимо организовать внеочередную проверку способностей принимаемых. Тогда действует минимальный возрастной порог, в соответствии с которым невозможно принять ученика, не достигшего возраста полноценного проявления качества духовных корней (где-то 14-16 лет). 12) Большинство внутренних учеников когда-то начинало со внешнего круга, поскольку прошло в секту, но не попало на пик. Исключение составляют те, кто были избраны лично старейшинами во время вступительного экзамена.