Ангельские крылья

Адам надеялся, что это не надолго. Адам надеялся, что в следующий раз на пороге комнаты появится Сэра. Или Лют. Или ещё кто-нибудь, кто угодно, кроме Люцифера. Адам… надеялся. Но каждый раз приходил бывший ангел, неизменно говорил какую-нибудь глупость, неизменно обрабатывал раны, всё же решившие начать подчиняться законам регенерации. Адам молчал. Боль физическая уже стала привычной, боль душевная только разрасталась. В один из дней Первый оттолкнул Люцифера, когда тот подошёл к постели, и тот от неожиданности потерял равновесие, впечатавшись в стену. Ноздри экс-экзорциста раздувались от пока ещё сдерживаемого гнева. — Держишь меня тут как ебаную собачку, — рыкнул он. — Торгуешься с небесами, пытаясь выменять меня на что-то полезное? На всепрощение Отца? Он ходил из стороны в сторону. Правое крыло волочилось по ковру, не имея возможности сложиться за спиной. — Или просто нравится думать, что я теперь твоя игрушка? — Адам распалялся всё сильнее. Лишённый внимания, к которому он так привык, он остался наедине со своими мыслями, и те вели его вовсе не в райские кущи. — Нравится, что я в твоей власти? Самовлюблённый кусок дерьма! — Да кому ты нужен… — протянул Люцифер, сидя у стены и смотря на истерику Первого снизу вверх. — Небеса вообще не знают, что ты жив. Каннибалы не оставили бы от тебя даже костей. Так что официально «мастер-хуй» — или как ты себя любишь называть? — мёртв. Золотые глаза взглянули в красные почти что с ужасом. Он ведь не мог говорить серьёзно? Никто даже не догадывается, что его надо спасти? Люцифер, кряхтя, как столетняя бабка, поднялся, отряхивая белый костюм, и приблизился к «игрушке». — Знаешь… А ведь я бы мог тебя отпустить… — задумчиво протянул он. Адам нахмурился. После таких фраз всегда шло «но». Ему ли не знать. — Но это, — чёрные пальцы приподняли золотое крыло, — и это, — палец нажал прямо на рану в плече, заставив Первого зашипеть, — не даст тебе продержаться на улицах Пентаграмм-сити даже… минут пяти. Адам оттолкнул руку, скрипя зубами. Люц же рассмеялся, развернувшись на каблуках спиной к нему. — Конечно, ты мог бы открыть портал на Небеса… Ах, нет, не мог бы! — он ударил себя ладонью по лбу. — Ведь у тебя нет Света, нет примерно… ну, ничего. Падший бесцеремонно сел на стол, закинув ногу на ногу. В его руках появилось блюдо с рёбрышками, которое он поставил рядом с собой. Уж за сотни встреч он запомнил, что Адам любит. Тот же проследил за действиями короля ада с таким возмущением на лице, что едва не лопался от эмоций. — Уж поверь, — Люцифер взял одно рёбрышко, ткнув им в сторону Адама, — той малышке-горничной в этот раз даже стараться не придётся. — И чё, ты думаешь, я смирюсь с этой хуйнёй? — Первый оказался рядом со Змием, возвышаясь над ним на добрых две головы. — Что я буду прыгать вокруг тебя каждый раз, когда ты, говноед, будешь приходить сюда? — Типа того, — пожал тот плечами, поедая рёбрышко. — Твоё вечное бахвальство о том, скольких ты перетрахал на небесах, какой ты крутой хуй и перечисление прочих неимоверно огромных и, несомненно, важных достижений ясно дают понять, что ты самовлюблён не меньше меня. Повесил бы я в комнату зеркало — ты бы с ним каждое утро целовался. А почему бы так и не сделать? Люциферу даже щёлкать пальцами не пришлось — зеркало появилось аккурат за его спиной, давая Адаму наконец увидеть себя после пары недель заключения в четырёх стенах. Растрёпанные каштановые волосы утратили былой блеск, лицо посерело и осунулось. По сравнению с пышущим жизнью королём ада это смотрелось ещё более убого. Люцифер развернулся, вполоборота глядя Адаму в глаза через зеркало. — Красавец, самец! Трахарь всея Рая! — яд в голосе Змия буквально можно было сцеживать. — Так бы и отсосал тебе, да религия не позволяет. — Ты… Но договорить ему не дали. Ладонь легла на его щеку, мгновенно заткнув Первого, а сам Люцифер лишь ехидно улыбнулся. Наблюдать за мелькающими эмоциями на лице бывшего своей жены было уморительно. — Надеюсь, ты успокоился. А теперь дай мне заняться делом, — и, соскочив со стола, он подтолкнул визави в сторону кровати. Ритуал обработки заживающих ран был привычным. Адам подозрительно молчал, пытаясь переварить всё случившееся сегодня. Люцифер только радовался, что его делу никто не мешает. — Это… Правда? — наконец подал голос Первый, не оборачиваясь на сидящего за спиной. — То, что ты сказал про Небеса? — По таким мелочам я не лгу, — серьёзно ответил тот, завязав последний узелок. — Так уж вышло, что я по своей природе добрый человек, а ты подвернулся под руку моей доброты. Иначе бы «официальная версия» стала бы фактом. Люцифер вздохнул и спрыгнул с кровати, потягиваясь. Возможно, ему даже были знакомы мысли, мечущиеся в голове Адама. Вот только у него было время с самого Падения, чтобы всё обдумать и впасть в депрессию на какое-то время, а Первый только начинал этот путь. — Ну да не важно, что могло бы быть, — Люц хмыкнул. — Реально выглядишь не очень. Поешь, вроде уже должно быть нормально. Не всё же на игле ангельской силы сидеть. — В его руках возник изящный бокал с чем-то красным, который он протянул Человеку. — Угощайся. — Кровь девственниц? — попытался кривовато пошутить тот. — Томатный сок. — Значит, кровь убитых и раздавленных помидоров. — Рад, что мы в диалоге. — Бокал, не дождавшись взятия, оказался на столе. — Принесу тебе что-нибудь, чтобы ты привёл себя в порядок. И одежду, наверное. Адам поморщился. Да, ходить без одежды хоть и было привычно, но лишь в некоторых обстоятельствах, к которым точно не относились встречи с уёбком, искусившим обеих его жён, хоть и не особо любимых. — В общем, ешь, пей, если что — зови меня, — Падший подмигнул. — Ещё я тебя не просил покормить меня с ложечки… — огрызнулся Адам. — Какие милые фантазии… До завтра! — призвав шляпу, Люцифер, насвистывая какой-то мотивчик, удалился, провожаемый тяжёлым взглядом золотых глаз.